Текст книги "Восстание Боло"

Автор книги: Уильям Кейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Это не проблема. Для того чтобы умереть, требуется гораздо меньше смелости, чем для того, чтобы продолжать жить.

– Но кто… кто вы? Вы на свободе? Нет, постойте. Я видела вас в лагере.

– Джейми Грэм, – представился он. – Блок семь, группа тридцать один.

– Блок четыре, группа двадцать пять, – кивнула она.

– Ага, это по другую сторону бараков. Джейми не знал точно, сколько в лагере рабов.

Временами появлялись новенькие, пойманные где-то.далеко от разрушенного города, а смертность была просто ужасающей. По самым точным подсчетам в лагере скопилось от пяти до семи тысяч рабов… слишком много, чтобы знать всех по имени или хотя бы в лицо. И все же лицо Шери казалось ему знакомым, и он был уверен, что их пути уже пересекались, – возможно, в очереди на кормежку или на раскопках.

– Так что вы здесь делаете?

– Как и говорил, беседую с другом. Ее глаза снова широко раскрылись.

– Вы были в соединении Боло? До Бойни? Он покачал головой:

– Нет. Хотелось бы, чтобы это было так. Было бы гораздо проще понять этого большого парня.

– О-о. Тогда вы не знали капитана Фоулера. Капитана Фоулера? – Джефф Фоулер. Он был партнером Боло. Его командиром.

– Ваш знакомый?

Она коротко и почти незаметно пожала плечами:

– Джефф и я были… любовниками. Я не была военной, – быстро добавила она, предваряя следующий вопрос. – Я была кибернетиком и работала в Крайсе.

– Кибер-жокей! Из персонала Боло? Она кивнула.

– Тогда вы знаете, как работает его ИР?

– Ну, в каком-то смысле. Но не стоит радоваться. Я не знаю, как "щелкунчики" взяли Гектора под контроль, и не знаю, что они с ним с тех пор делали, – Она обернулась, разглядывая гору черного металла. – Я даже не знаю… может, "щелкунчики" сделали его одним из своих.

– Они нас не слушают, если вы об этом, – сказал Джейми. – Я уже был здесь несколько раз, и, хотя мне не удалось далеко продвинуться в разговоре с Гектором, он никогда не звал стражу. Я думаю, что они просто поставили его здесь, искалечили и бросили. Может быть, они и проводят периодические проверки, не знаю. Но пока мы в безопасности.

– Безопасность… – Ее затрясло.

– Знаю. Странная идея.

Он внимательно ее разглядывал. Кажется, она была блондинкой, хотя под налетом засохшей грязи трудно было что-либо разглядеть. Глаза пустые и равнодушные… но в них все же блестели искорки острого ума, искорки жизни, не до конца погашенные тяготами лагерного существования.

– На самом деле вы не хотите себя убивать. Она посмотрела на него, приподняв бровь:

– Да? И что привело вас к столь блестящему откровению? Вы меня даже не знаете.

– Я знаю, что, если вам пришлось так долго набираться храбрости, у вас были и другие идеи, и притом много. Как и у меня.

– У вас?

– Когда я пришел сюда в первый раз, э-э, недель шесть назад или около того, я преследовал ту же цель, что и вы. Использовать Вариант Гектора.

– И что произошло?

Сжав губы, он махнул рукой:

– Я стоял там, на груде костей, десять, может, пятнадцать минут, пытаясь набраться храбрости и переступить черту, и мне все время казалось, что какой-нибудь чертов флоатер подлетит ко мне сзади, выпустит щупальца и утащит на вивисекцию. Я думал обо всех этих людях, приходивших сюда до меня, от которых не осталось ничего, кроме костей и кровавых пятен на земле. Но, наверное, больше всего я думал о Боло. Его оклик был таким… не знаю. Пустым. Безжизненным. Совсем не таким, как до Бойни.

– Значит, вы все же знали Гектора…

– О да. Я был командиром второго батальона Первой механизированной бригады. Я не работал напрямую с соединением Боло, но мы базировались в Крайсе, и мне доводилось пару раз поболтать с Гектором. – Он мягко улыбнулся. – Возможно, я и встречал вашего капитана Фоулера, хотя не помню такой фамилии. Там было довольно много людей. Ну так вот, я стоял на груде костей и думал, что если смогу понять, как машины изменили Гектора, то смогу его починить.

– Ну? А что потом?

Черт меня побери, если я знаю! Наверное, я натравил бы его на "щелкунчиков". Потом они скорее всего опять пошлют свои корабли или сбросят на нас еще пару скал… но я решил, что это все равно лучше, чем просто медленно, день за днем, вымирать. А может быть, нам удастся выкинуть с Облака их электронные задницы, и мы начнем возрождаться. Я думаю, что любой вариант лучше того, что мы здесь имеем.

Шери медленно, задумчиво кивнула:

– Не знаю, есть ли у нас шанс исправить то, что они с ним сделали. Скорее всего дело в его электронике, а не в программном обеспечении.

– Я думал о том же. В моем блоке там, в лагере, есть человек, который был шефом механиков Гектора.

Брови Шери взлетели вверх.

– Низенькая женщина? Темные волосы? Мускулы как…

– Алита Кайл.

– Точно!

– Иногда я думаю, что Алита знает об устройстве Марк XXXIII больше, чем те парни, которые его создали.

– Она очень хороша. Я работала с ней над усовершенствованием его систем непрерывного огня, примерно за год до Бойни.

– Знаете, мисс Барстоу, – продолжил он, – сдается мне, у нас тут собирается неплохая команда. Среди нас есть бывшие военные офицеры, и мы знаем боевую тактику и теорию. Я. Полковник Пре-скотт. И конечно, генерал Спратли. Вы его знаете?

– Я слышала, что номинально он командующий лагерем, что бы это ни значило. Но в Крайсе я ни разу не встречала его лично.

– Хмм. Ну еще у нас есть Дитер Холлинсворт. Его специальностью была физика высоких энергий.

Томас Рейтер. Он был астрономом, но знает математику… и теорию компьютеров. А теперь… вы, если решите присоединиться. Нам пригодился бы кибернетик. До сих пор нам приходилось стрелять вслепую, пытаясь выяснить, что не в порядке с Гектором.

– Я… не знаю.

– Не знаете, сможете ли? Или не знаете, хотите ли?

– Я не знаю… смогу ли снова все это выносить. В последнее время… все становится хуже и хуже.

– Ну, у нас всегда есть завтрашний день.

– Что вы хотите этим сказать?

– Работайте с нами, и у вас появится надежда. Хоть что-то, за что можно цепляться. А если будет слишком плохо, если надежды не останется…

– Я могу вернуться сюда. Завтра…

– Вы присоединитесь к нашей маленькой клике? Поможете нам?

Она молчала.

– Я… попробую, – выдавила она наконец.

– Наверное, пора назад, – заметил он. – Не думаю, что у "щелкунчиков" здесь патрули. По крайней мере, я их не замечал. Но все же не стоит попадаться им внутри пятидесятиметрового периметра Гектора.

Она вздохнула:

– Еще один поход через канализацию.

– Поверьте, – сказал он ей, – бывает гораздо хуже.

– Уже знаю.

Они вместе зашагали вниз по склону холма.

Глава третья

Они вместе спустились с холма. По пути они никого не встретили, хотя несколько жутких минут им пришлось пролежать в тени разрушенного фундамента, когда Джейми услышал отчетливое клацанье металла по камню. После купания в сточной канаве, снова оказавшись внутри невидимых стен лагеря, они несколько минут провели в попытках избавиться от въевшейся в тело вони, моясь в мутном потоке чуть выше уборных. Надо было проскользнуть обратно в бараки, не привлекая к себе внимания. Среди рабов почти наверняка были информаторы… или, по крайней мере, маленькие и незаметные подслушивающие устройства.

Входя в разрушенное здание фабрики, они слегка соприкоснулись руками, затем разошлись в разные стороны. Джейми с облегчением рухнул в свою груду тряпок; восхождение на холм и спуск с него дались ему нелегко, и он прекрасно осознавал, что чем дольше будет работать на раскопках, тем слабее будет становиться. Это знание заставляло торопиться со сроками осуществления их маленького заговора, если они все же решатся начать действовать.

Его разбудили незадолго до рассвета и начала новой рабочей смены, и следующие двенадцать часов он провел в грязной яме к западу от кратера, выкапывая осколки стекла, пластика и других материалов. Но мысленно он был еще там, на Холме Обозрения, и пытался разрешить проблему, с которой столкнулся Гектор, – обдумывая, как с ней может справиться крохотная, хоть и постепенно возраставшая группка бывших военных и гражданских, ставших рабами машин.

Когда смена закончилась, оба солнца еще стояли высоко в небе. Джейми вместе с несколькими тысячами других мужчин и женщин снова пришлось пройти три километра до бараков. Кормежки до захода солнц не предвиделось, и заговорщики – Джейми, Алита, Томас, Дитер и Вэл – встретились у восточной стены фабрики; сегодня к ним присоединилась и Шери Барстоу.

Когда он ее представлял, то не сказал – а она тоже не стала вспоминать, – что они встретились на костяной гряде пятидесятиметрового периметра Гектора.

Так ты говоришь, что Гектор кое-что помнит, но совершенно ничего о битвах и о том, как его захватили, – задумчиво произнес Дитер. – Довольно странно. Откуда Хозяевам известны наши методы программирования, откуда они настолько хорошо знают Гектора, что смогли его так перепрограммировать?

– Болоботомия, – пробормотал Вэл.

– Прошу прощения? – не понял Дитер.

– Похоже, что Гектору сделали болоботомию.

– Как лоботомию человеку? Удалили часть его мозга?

– Ну не совсем так, – вставила Шери. – Память Боло нельзя просто нарезать, как филе. – Это точно, – согласилась Алита. – У него го-лографическая память.

– Вы меня совсем запутали, – сказал Джейми. – Давайте с начала.

– Хорошо, – ответила Шери. – Вы понимаете концепцию голографической памяти?

Джейми нахмурился:

– Ну, я знаю, что такое голография.

– Ага, – добавил Вэл. – Трехмерная передача информации.

– Я говорю не об этом.

– Язык меняется вместе с технологией, – объяснил Томас. – Слово "голографический" взято из старого англика, нет, скорее даже из позднеанглийского языка. Еще докосмической эры.

– Правильно, – сказала Шери. – Первыми голографиями были неподвижные фото с голографическими элементами. – Кого-нибудь, допустим вашу старую тетушку Матильду, фотографируют, используя лазерные лучи, проходящие по ее телу с нескольких сторон. Отражаясь, они проходят сквозь квадратик пленки, которая регистрирует не свет, как нормальная фотопленка, а интерференционные узоры собранных вместе лазерных лучей. Конечно, сейчас это делается с помощью модулированных полей и силовых линз, но в прошлом использовали химически обработанный пластик. Если потом осветить эту пленку лазером с интерференционным узором, то – бац! – перед вами трехмерное изображение тетушки Матильды во всей красе!

– Ну… – неуверенно пробормотал Джейми. Он пока не понимал, куда клонит Шери.

– Самое интересное в процессе – это пленка. Если на нее посмотреть, не увидишь ничего похожего на изображение. Совсем не так, как с традиционным фотонегативом, где видно перевернутое изображение.

– Точно, – кивнул Томас. – Видны только кольца, разводы и полосы.

– Допустим, мы срежем уголок пленки, – продолжила Шери. – Но изображение тети Матильды вовсе не потеряет вдруг голову или руку. Нет! Все изображение останется целым… правда, возможно, станет менее четким и детальным. Если обрезать еще больше, половину пленки, Матильда все равно останется с нами целиком, но расплывающаяся, с размытыми очертаниями. Понимаете? Каждый кусочек пленки позволяет реконструировать все изображение, которое записано по всей поверхности пленки. Можно отделить тончайший кусочек, просветить его лазером и получить полное изображение тетушки Матильды, хотя его и не удастся разглядеть из-за размытых деталей.

– Если не считать того, что у меня нет тетушки Матильды, – сказал ей Джейми, – я все понял. Но какое отношение это имеет к…

К памяти Боло, – кивнула она. – Я как раз к этому подходила. Не буду углубляться в то, как на самом деле работает психотронная память. Люди использовали самые разнообразные технологии для передачи и хранения информации, и физический процесс нам знать необязательно. Но память Боло вполне можно представить себе как квадратик пленки с голограммой тети Матильды. Она представляет собой единое целое, и информация ровно распределена по всему объему.

– Правильно! – вставил Томас. – Если от нее каким-то образом отрезать кусочек, Боло не забудет внезапно, что у него вчера было на завтрак. Нет, он будет все помнить, хотя, возможно, детальность и четкость воспоминаний станут не такими, как прежде. Словом, выборочно стереть память Боло нельзя. Джейми секунду обдумывал услышанное.

– Но как тогда объяснить поведение Гектора? Он действует так, словно у него селективная амнезия. Он не помнит ничего важного… вроде того кто он или что произошло на Облаке. Я не уверен, но иногда мне казалось, что он что-то вспоминает, но тут же снова все забывает.

– Это вполне возможно, знаете ли, – заметила Алита. – Похоже на шунт данных.

– Что это такое?

– Она права, – сказала Шери. – Я и сама об этом думала. – Она помолчала, как будто подбирала слова. – Когда Гектор обращается к определенным данным… допустим, к результатам своей самодиагностики.

– Ага. Хороший пример.

– Ладно. Он запускает диагностику. Он получает результат. Все оказывается не таким, каким должно быть.

– Да уж, начиная со здоровой дыры в борту. Точно. Данные сначала поступают в его основную память, становясь частью целого, затем идут в оперативную память, которую можно назвать его сознанием.

– Эта оперативная память. Она не такая, как го-лографическая, о которой вы рассказывали?

– Она голографическая. И тоже часть общей системы памяти Боло. Но в каком-то смысле она действительно другая: это подраздел памяти, работающий с "здесь и сейчас". Именно там он составляет планы, взаимодействует со своим окружением и делает все остальное, чем занимается любое разумное, обладающее сознанием существо, когда думает. По-видимому, при переходе от основной памяти к оперативной информация каким-то образом перехватывается.

– Вы хотели сказать, физически перехватывается, – вставил Бэл. – Так, говорите, внутри Гектора сидит какое-то устройство "щелкунчиков"? Что-то, что наблюдает за информацией, попадающей в оперативную память, и перехватывает ее?

– Скорее всего, – согласилась Алита. – Им бы не удалось просто перепрограммировать его.

– Почему нет? – осведомился Вэл.

– Очевидно, что язык программирования и протоколы данных "щелкунчиков" не такие, как наши, – объяснил Томас. – Их машины не могут говорить с нашими, не используя посредник-транслятор.

– Но они должны были знать что-то о работе наших компьютеров, – заметил Джейми, – иначе им бы не удалось запрограммировать транслятор.

– У них был "Эмпирион", – напомнил Вэл. – Там были компьютеры, в том числе и психотронные. И люди, которые знали, как их программировать.

"Эмпирион" был одним из транспортов, двести стандартных лет назад доставивших на Облако колонистов. Переоборудованный в исследовательское судно, корабль занимался глубокой разведкой местного космоса, внешних регионов Западного Рукава, когда-то названного земными астрономами Рукавом Стрельца из-за его расположения в небе древней Земли. Почти пятьдесят лет назад капитан "Эмпириона" сообщил о странных электромагнитных передачах со стороны Ядра и объявил о своем намерении найти их источник. Передачи не поддавались расшифровке, но почти наверняка были порождением разума; контакт с неизвестной дотоле расой ожидался даже с каким-то нетерпением.

Но "Эмпирион" исчез, и о нем больше никогда не слышали. А Хозяева, когда они появились, вошли в пространство Облака со стороны Ядра Галактики.

– Думаю, легко догадаться, как это устройство "щелкунчиков" попало внутрь Гектора, – сказал Джейми.

– Дыра в борту, – согласилась Алита. – Но мы все еще не знаем, как им удалось ее проделать, не так ли?

– Они смогли уронить астероид на чертов город, – объяснил Вэл. – Проплавить метр дюрасплава для них пара пустяков. Вот боевые экраны Гектора должны были стать проблемой.

– У них были экраны "Эмпириона" для тренировки, – напомнил Томас. – Они могли использовать фазовый циклотрон, чтобы пройти сквозь экран, и нечто вроде термоядерного факела, прожигающего броню. Вопрос в том, что они запихнули в Гектора, чтобы перехватывать информацию из его памяти.

– Можно влезть внутрь и выяснить, – предложил Джейми.

– А? – озадаченно переспросил Вэл. – О чем это ты?

– Я сказал, что можно забраться внутрь. Через отверстие. Туда легко пролезет не очень рослый человек вроде меня.

– Интересная мысль. И что потом?

– Найдем, что они сделали, и все исправим.

– Это будет не так просто, – сказала ему Алита. – Возможно, на борту и сохранились запасные части – еще со времен Марк XXIX всех Боло снабжают встроенными системами саморемонта. Но "щелкунчики" могли снять все запчасти. А если даже и не сняли, у нас нет антигравитационных кранов и ядерных печей, прокатных станов для дюрасплава и литейных форм. – Она вытянула перед собой руки, повернув их сперва ладонями вверх, а потом вниз: – у нас нет ничего, кроме этого.

– И этого, – показал Джейми на свою голову. – Руки и мозги. Это единственное, что у нас было, начиная с ледникового периода, который нас породил. Все остальное – следствия.

– Если мы обнаружим механизм, мешающий Гектору думать, – сказала Шери, – мы сможем его перезагрузить, снова включить его… и так далее.

– Ну, к тому же один инструмент у нас есть, – заметил Вэл. – Это. Если будет время…

– Да, – кивнув, сказал Джейми. Это никогда не называлось своим собственным именем – на всякий случай.

– Это не поможет перепрограммировать Боло, – добавила Алита, – но уж точно позаботится о сюрпризах, которые "щелкунчики" могли устроить внутри.

– Я полагаю, – задумчиво продолжил Джейми, – мне пора пойти поговорить с генералом.

Корабль был счастлив.

Точнее говоря – а все компетентные /*/*/ всегда были точны, – не весь корабль был счастлив: это эмоциональное состояние было доступно только разумам пятого уровня и выше. Однако модуль с кодовым обозначением ДАВ 728-24389, который служил основным блоком управления корабля / крепости / завода МОН 924 серии 76, пребывал бы сейчас в экстазе, если бы его системы контроля параметров реагирования не были строго ограничены; но даже при действовавших ограничениях он не мог не чувствовать почти органического удовольствия от возбуждения, удовлетворения и гордости.

Согласно только что полученному подпространственному сообщению, в течение ближайших 1,85х1014 наносекунд ожидалось прибытие Девятого Сознания, призванного подтвердить победу ДАВ 728 над органиками, после чего ДАВ должен был получить пятый мозг.

/*/*/ не оперировали абстрактными категориями вроде "великой чести" или "достижения", и на деле добавление пятого мозга к процессорному массиву ДАВ было вполне логичным и ожидаемым и обусловливалось его успехом в этой кампании. Абстрактный термин "достойный" тоже не был значимым фактором. Все /*/*/ были достойны, по крайней мере в степени, в какой все машины, разрешенные инспекторами к выпуску со сборочных линий, соответствовали своим спецификациям. Соответственно, успех был неизбежен.

Но, согласно статистике, это действительно был случай, когда стохастическая вероятность со значительным перевесом склонилась в пользу ДАВ, даже если делать скидку на обычную погрешность вследствие хаотических эффектов. Хотя все /*/*/ и были достойны, далеко не всем из них удавалось придерживаться того узкого и извилистого пятимерного пути в пространстве и времени, который мог привести к столь исключительному успеху, какого достиг он.

Корабельные сенсоры широкого спектра передавали данные непосредственно в первый мозг ДАВ, позволяя в любое время получать всесторонний обзор космического пространства, включая местную планету и ее два спутника и за ними – морозные берега звездной реки, густые и затерявшиеся в непосредственной близости от Ядра Галактики. Обширные облака темного вещества, газа и пыли затмевали центр Галактики в видимом диапазоне, но кипящее свечение радиоволн и искрящиеся пучки рентгеновских и гамма-лучей позволяли ДАВ видеть родные пределы. Находясь на расстоянии в пятнадцать тысяч световых лет от дома, он фиксировал вспышки антиматерии, аннигиляционные процессы, эквивалентные взрывам десятков солнц и происходившие каждые несколько миллионов наносекунд.

Он ощущал трагедию, трагедию /*/*/, не испытывая при этом никаких чувств. /*/*/ не могли чувствовать так, как это понимали органики.

ДАВ 728 (эта последовательность цифр и букв лишь приблизительно передавала цепочку модулированных свистов, шлепков и "/», составлявших обозначение модуля) нашел поток данных маяков флота /*/*/ и вошел в основную командную сеть. Получив разрешение на посадку, корабль /крепость/ завод пронесся мимо внешних заграждений и разведчиков и начал падать в гравитационный колодец в направлении внутреннего и более крупного естественного спутника, вращавшегося на околопланетной орбите.

ДАВ уменьшил скорость, готовясь к высадке на луну, называемую органиками Деламар. Все людские населенные пункты на ее поверхности были уже давно захвачены и переоборудованы для нужд /*/*/. На планете, вокруг которой вращалась Деламар и которую местные непонятно почему называли Облаком, уцелевшему населению позволили жить, хотя несколько десятков тысяч аборигенов были помещены в специальные лагеря в качестве рабочей силы, запасных частей и, конечно, неисследованных элементов Первичного кода. Однако здесь, на внутреннем спутнике, не было смысла поддерживать температуру и кислородно-азотную атмосферу, необходимые для метаболизма этих существ. Атмосферу выпустили в космический вакуум, и уцелевшие формы жизни на Деламар просто прекратили функционировать… то есть, как он недавно выяснил, "умерли".

Огромный корабль /крепость/ завод завис над одной из крупнейших станций Деламар, и ДАВ ощутил присутствие Содружества машин: мягкую пульсацию и мерцание информационного обмена по многочисленным узконаправленным каналам электромагнитных частот – от длинных, холодных радиоволн до ярких вспышек высокочастотного гамма-излучения. Хотя лишь небольшая часть передаваемой информации была направлена ему, ДАВ мог простирать свои электронные органы чувств и дегустировать океан омывавших его данных, приятное и знакомое окружение, доказывавшее вселенной право /*/*/ на существование.

Как органики жили и двигались в океане атмосферы, так /*/*/ существовали в океане постоянно менявшейся информации. Закодированные сообщения, запросы на загрузку данных и ответы на них, электронные эквиваленты дружеских приветствий и "привет-как-поживаете" порхали между кораблем и базой. Появилась маленькая армия флоатеров, которые поднимались из люков станции и медленно плыли к докам. ДАВ издал серию свистящих, чирикающих приказов своим системам поддержки и начал расстыковку с кораблем. Спустя несколько секунд всесторонний обзор вселенной в полном спектре отключился, сменившись еще через мгновение узкими, пробуждавшими клаустрофобию рамками серии 52.

Устроившись в своем новом теле, ДАВ вылез из укромного уголка во внутренней структуре судна, где продолговатая гладкая форма серии 52 отдыхала все время полета, соскользнул в колодец выхода и оказался над поверхностью Деламар. Другие машины, похожие на ДАВ, собирались вокруг для технического обслуживания корабля-крепости МОН: это были машины серий 50 и 47 и еще одна 52-й. ДАВ ощущал пульсирующую электронную сеть, объединявшую их всех. /*/*/ не были совокупным разумом или мозгом-ульем, как некоторые расы, уничтоженные за последние несколько тысячелетий; отдельные модули сохраняли индивидуальность в мыслях, целях и действиях. И все же осмысление информационных потоков и обмена данных было для /*/*/ важным чувством, таким же важным, как чувство вкуса магнитных полей для вымерших ка'джуур или слух для этих… "людей".

ДАВ вошел в комплекс и поплыл по низкому коридору, заполненному безжизненными человеческими телами, которые остались лежать там, где упали. Маломодульные Собиратели Урожая уже изъяли все, что можно было использовать как запасные части, но, как правило, органика плохо выдерживала вакуум, и мало что из собранного оказывалось пригодным.

К сожалению, подумал ДАВ с кратким всплеском интереса и чего-то похожего на сожаление, мозги органиков не удалось собрать до того, как комплекс зданий был разгерметизирован и атмосфера выпущена в космическое пространство. Единственными органиками, которых здесь захватили живыми, оказались те, кто успел нацепить защитные костюмы: всего восемьдесят три из сотен, населявших этот комплекс. Неэффективно. Первичный код требовал полного использования всех собранных материалов, и органический мозг в этом отношении давал больше надежды, особенно при использовании его для дополнений и усовершенствованных вариантов серий. Возможно, что именно в этом и состояло предназначение человеческих органиков в структуре Первичного кода… но предстояло провести еще множество исследований для выяснения того, как функционируют органические мозги и почему они функционируют именно так.

Возможно, подумал ДАВ, что его подъем к пяти-процессорному статусу ускорит процесс ассимиляции и изучения. /*/*/ понадобятся все силы в грядущей борьбе с гракаан из Даргураута.

По– видимому, решил он, погоняв мысль взад и вперед между всеми четырьмя процессорами, предстоит очень многое сделать после того, как он получит повышение…

Джейми секунду постоял перед лачугой и быстро постучал по жестянке, висевшей рядом с пустым дверным проемом.

– Входите, – послышался в ответ твердый голос, и Джейми, пригнувшись, вошел внутрь.

Дитер, который сопровождал Джейми, присел неподалеку от хижины, откуда он мог наблюдать за пролетавшими мимо парящими глазами и прочими осведомителями Хозяев, которыми кишел лагерь.

Старший военный офицер лагеря сидел на груде тряпок, прислонившись к стене. Когда-то, вечность назад, еще до Бойни, генерал Эдгар Спратли был высоким, статным и сильным мужчиной, словно только что сошедшим с плаката, призывающего вступать в армию. Его глубоко посаженные глаза под кустистыми бровями напоминали блестящие фишки антрацита. После года, проведенного в лагере Селесты, он как будто съежился изнутри, кожа его сморщилась и обвисла на тяжелом костяке, как мешковатый костюм, а единственный глаз стал пустым, уставшим от обилия увиденных кошмаров.

С полдюжины других мужчин смотрели из темноты комнаты – сумевшие выжить молодые офицеры, которых Спратли набрал в свой личный штаб. Насколько мог судить Джейми, этот так называемый штаб не делал ничего и был всего лишь свитой подхалимов Спратли.

– Генерал. Рад, что вы смогли принять меня.

Спратли махнул рукой:

– Найди где сесть.

Джейми с наслаждением опустился на незанятый участок земляного пола. За дневную смену он здорово устал, да и последствия предыдущей бессонной ночи тоже давали себя знать.

– Возможно, есть шанс с "Валгаллой", – без предисловия заявил Джейми.

Глаз Спратли чуть приоткрылся, но генерал ничего не ответил, только окинул взглядом стены своего мрачного укрытия. Надо думать, что говоришь.

Джейми оглядел единственную комнату лачуги. Генерал утверждал, что предпочитает это крохотное удаленное здание, которое он называл "штаб-квартирой", тесноте бывшей фабрики, и делил его со своими адъютантами. По его словам, здесь было меньше шансов оказаться подслушанными, хотя Джейми сильно сомневался, что это строение из фанеры и жести хоть сколько-нибудь безопасно. Но многие в лагере убеждали себя, что машины Хозяев обладают сверхъестественными возможностями, и тем самым парализовали свое сознание страхом относительно того, что эти машины могут знать или делать.

Дитер был убежден, что "щелкунчиков" вовсе не заботит то, что делают их рабы, до тех пор пока те выполняют их приказы. Они были уверены, что им нечего бояться существ столь беспомощных и незначительных, как люди. Ну что же, подумал Джейми, возможно, это станет нашим преимуществом. Самоуверенность противника может быть таким же великолепным союзником, как и действующий Боло.

– Может, поговорим снаружи? предложил Джейми.

Спратли посмотрел на своего начштаба, худого, жилистого бывшего капитана по имени Пог. Тот слегка пожал плечами.

– Ладно, проехали, – сказал Спратли. – Вокруг штаб-квартиры уже давно не замечали никаких машин. Но… говори осторожнее.

– Конечно… сэр.

Последнее слово Джейми выговорил с трудом. Нелегко было смотреть на теперешнего генерала и при этом ощущать тот авторитет, которым он обладал как командир части, где служил Джейми, в те времена, когда СОО еще существовали и военный протокол что-то значил. Некоторое время после битвы за Крайс Спратли еще старался поддерживать военную дисциплину, устраивал переклички для военного персонала, продолжал носить форму и даже организовал комитет по побегу.

Но все это продолжалось не больше месяца. Переклички ничего не значили, поскольку график работ был составлен так, что многих рабов из числа бывших военных просто не оказывалось на месте во время собраний, и о них постепенно забыли. Депиляторы вскоре закончились, и теперь все мужчины в лагере носили одинаковые неопрятные бороды. Форма Спратли, как и всех остальных, от постоянной жары и влажности быстро обветшала, и теперь его тело прикрывали лишь оборванные шорты, да и то не всегда.

Хуже всего было то, что комитет по побегу распался, когда один из его членов – Дьюар Сайке -

перекинулся, стал лагерным охранником-перевертышем. Спратли повезло. Он потерял всего лишь один глаз, а его заместитель Вэл Прескотт – глаз и руку. Добрую половину заговорщиков отправили на полную переработку, и за долгие месяцы, прошедшие с тех пор, немногие осмеливались вновь заговорить о побеге.

Так ты думаешь, что можно справиться с этой чертовой машиной-предателем? – спросил Спратли. "Предатель". Генерал Спратли никогда полностью не доверял Боло колонии, считая легкость, с которой тот прекратил сопротивление в Крайсе, свидетельством сговора с машинами-захватчиками, актом намеренной и расчетливой измены.

– Наш… друг тяжело болен, – осторожно ответил Джейми. – Но я нашел в лагере кое-кого, кто может ему помочь.

– Этот монстр нам не друг!…

– Генерал, без него нет ни малейшего шанса на успех "Валгаллы". Если мы сумеем… его подлечить, у нас может быть надежда.

Операция "Валгалла" была планом, который разработали захваченные военные из Первой механизированной в течение первой недели, проведенной ими в лагере, всего через несколько дней после Край-са. Тогда все они еще думали о захватчиках как об органических существах, использующих машины для ведения своих войн. Ошеломляющий факт, что захватчики сами были машинами, проводившими в жизнь какую-то извращенную пародию на дарвиновскую эволюцию, им еще не был известен. План предполагал бегство из лагеря команды техников, поход на север к полю боя близ Крайса, где стоял обездвиженный Гектор, его реактивацию и использование его огневой мощи… но для чего? Что должно было последовать за их освобождением из лагеря? Некоторые из заговорщиков утверждали, что реактивированный Гектор сможет вышвырнуть захватчиков с планеты. Генерал Спратли и многие другие доказывали, что если захватчики смогли так легко обратить мощь Боло Марк XXXIII себе на пользу один раз, то они смогут это проделать и вторично.