Текст книги "Глаз павлина"

Автор книги: Уильям Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Ну что, варвар, вот ты и встретился с моим Богом. Он – моя вера! Но где же твои хилые боги? – оскалился Зебуб.– Преклони, пока не поздно, колени пред истинным Повелителем!

– Клянусь Кромом, я еще увижу, как и тебя, и твою летающую собаку разорвет на мелкие кусочки! – плюнул в колдуна Конан.– И сколь бы много ни было этих кусочков, для каждого из них найдется во владениях Нергала достойное местечко!

Зебуб безумно расхохотался:

– Глупец! Я сам теперь буду хозяином Страны Мертвых, в которую превратится этот дурацкий мир! А потом, глядишь, доберусь и до жалких трусливых небожителей! Во вселенной будет лишь один бог – Золотой Павлин, и я – пророк его! Врата открыты, варвар! – Глаза Зебуба подернулись алой мутью. Речь его было все труднее различить, а золотая накидка неестественно раздувалась, словно тело колдуна под ней претерпевало жуткие изменения.– Последняя жертва, и установится царствие Огненной Птицы. Боль и ужас – вот та пища, в которой по-настоящему нуждается мой Господин! А теперь смотри, несчастный, и ужасайся! Никто уже не в силах остановить Золотого Павлина!!!

Зебуб, встав над Руфией, воздел к полупрозрачному силуэту обе руки. В правой был зажат кривой нож, а в левой – Глаз Павлина. С пальцев обеих рук гхазца слетали языки пламени. С места, на котором стоял Конан, можно было видеть, что ноги колдуна на ладонь оторвались от камня. Сила Зебуба прибывала с каждым ударом сердца. Золотой Павлин приближался, одну за другой разбивая преграды, отделявшие его мир от мира людей. Остальные жрецы впали в транс, совместными усилиями прокладывая путь своему нечестивому божеству.

Конан бессильно извивался в руках удерживавших его зомби. Он ничего не мог поделать. Руфия, закусив губу, глядела киммерийцу прямо в глаза. И вот, достигнув верхней точки, рука Зебуба с жертвенным ножом устремилась прямо к животу девушки.

Время остановилось для Конана. Киммериец не сводил безумного взгляда с черного острия, медленно, но неумолимо опускавшегося на его возлюбленную. И когда кривое лезвие отделяло от гладкой кожи девушки лишь пол-ладони, случилось чудо.

Тумелар, все это время незаметно пробиравшийся к алтарному возвышению, ринулся в бой. Черной молнией взметнулось в воздух мускулистое тело кешанца. Нет, ни один человек, кроме Тумелара, освоившего боевые приемы хенаритов, не смог бы сделать то, чего удалось добиться ему.

Конан не смог разглядеть движений друга, он лишь почувствовал дуновение ветерка, когда Тумелар еще на лету перерубил веревки, опутывавшие его кисти. Длинная сабля кешанца словно обрела свою жизнь, и острое лезвие, едва заметно качнувшись, легко перерубило шейные позвонки одного из зомби, который держал варвара.

В душе Конана вновь вспыхнула надежда. Он был готов к чуду, ждал его, чего нельзя было сказать о Зебубе и его присных. В следующее мгновение киммериец одним чудовищным ударом кулака размозжил череп великану-шемиту, затем сильнейшим пинком отправил тело зомби с каменного возвышения прямо на головы впавших в транс жрецов и тут же рванулся к алтарю.

С Руфией было все в порядке. Пронзивший Зебуба удар тяжелой кешанской сабли Тумелара оказался настолько силен, что откинул колдуна на полдюжины локтей в сторону. Не теряя времени на то, чтобы посмотреть, что стало с гхазским принцем, Конан подхватил с камня свой меч и двумя ударами сбил с рыжеволосой красавицы цепи. Лишь после того, как девушка была свободна, Конан подскочил к Тумелару и крепко обнял кешанца.

У подножия возвышения творилось что-то невообразимое. Колдуны с криками метались по залу, а большинство из них вообще не могли понять, что произошло.

– Ты сделал это, брат! – Киммериец в восторге хлопал чернокожего воина по спине.

Внезапно Руфия в ужасе закричала. Мужчины, вскинув клинки, обернулись.

– Кром великий! – слетело с губ Конана.

Оживший Зебуб висел в воздухе. С демоническим смехом колдун запустил руку, как будто в ней не было костей, себе за спину и медленно вытянул пронзивший его насквозь тяжелый клинок.

– Тупые животные! – взревел гхазец.– Смертные букашки! Вы решили испытать мою силу?!

Пальцы Зебуба сжались, сминая крепчайшую сталь, словно лист бумаги. Еще пара движений, и он небрежно стряхнул наземь горстку стального крошева.

– Я непобедим! – взревел колдун, запрокидывая голову. Он повернулся к кешанцу и уставился лишенными белков глазами на Тумелара.– Ты будешь первым, кого я ввергну в пучину страданий, червь! – С каждым словом из неестественно растянутого рта Зебуба вылетал сноп пламени.

Его рука удлинилась на десяток локтей, и Зебуб схватил чернокожего воина за горло. Легкое движение кисти – и рослый кешанец врезался в каменный алтарь. Глаза колдуна полыхнули красным, а из сложенных щепотью пальцев слетела молния.

Окровавленный Тумелар успел откатиться в сторону, и огонь лишь коснулся его бока, превратив пустую каменную плиту в груду щебня. Алтарь пошатнулся и медленно стал заваливаться набок. Каменная тумба наклонялась все больше и больше, и наконец с чудовищным грохотом все сооружение сверзилось с алтарного возвышения вниз, давя и калеча находившихся под ним почитателей Золотого Павлина.

Конан подхватил Руфию и отпрыгнул с девушкой за груду камней, ища хоть какое-нибудь укрытие. Через мгновение к нему присоединился Тумелар. Он держался за бок, из-под обугленной накидки сочилась кровь. С каждым вздохом на губах кешанца лопались розовые пузыри, но тем не менее он был жив.

Больше не обращая ни на кого внимания, Зебуб возносил свои богомерзкие молитвы. Тело Золотого Павлина становилось все осязаемее, наливаясь нестерпимым свечением. Между демоном и его жрецом все чаще проскакивали молнии.

Остальные жрецы все еще метались по залу, как безумные. Одни впали в транс, другие пытались пробиться к залитому огнем возвышению, чтобы уничтожить святотатцев. Если бы они не мешали друг другу, то этот людской вал захлестнул бы друзей в одно мгновение.

– Следи за Руфией,– приказал Конан раненому Тумелару, а сам, ухватив меч понадежнее, бросился к Зёбубу.

Варвар, пускай и ценой своей жизни, намеревался помешать колдуну осуществить его замысел – ввергнуть мир в узилище Зла.

– Кро-о-о-м!!! – перекрывая рев огня и крики колдунов, взлетел над помостом боевой клич Конана. Киммериец покрепче уперся ногами в помост и, вкладывая в удар все свои силу и ненависть к этому созданию, обрушил меч на колдуна.

Ах, как был он близок к заветной цели! Какой бы демонической силой ни обладал Зебуб, но, упав на колени, он издал жуткий крик боли, когда тяжелое лезвие опустилось на его плечо, сокрушая преобразившуюся плоть. Левая рука колдуна, в которой был зажат Глаз Павлина, отделилась от тела и упала на залитые кровью обугленные плиты.

Разжавшиеся пальцы выпустили страшный самоцвет, и глаз божества откатился далеко в сторону.

Рука колдуна, извиваясь, как болотная пиявка, поползла к своему хозяину. Длинные жуткие когти глубоко впивались в гранит, подтаскивая себя к скорчившемуся от нестерпимой боли Зебубу.

Конан вновь замахнулся мечом, но удара завершить не успел.

Зебуб, шатаясь, поднялся на ноги и повернулся к киммерийцу.

– Архан диблак ум вергац! – выкрикнул гхазец, и Конан, сбитый с ног ударом невероятной силы, покатился по камням прямо под ноги Руфии и Тумелару.

Ребра киммерийца затрещали, изо рта хлынула кровь. Вряд ли кто-либо другой, не обладающий крепостью костей и мышц горца, остался бы жив после такого потрясения.

Сил Конана хватило лишь на то, чтобы, встав на одно колено, отмахиваться от опомнившихся жрецов. В голове у него звенело, перед глазами плыли цветные пятна, но киммериец раз за разом отражал удары сабатейцев. Каждый его выпад находил свою жертву. И если сперва варвар убивал паству Золотого Павлина голыми руками – его меч валялся у ног Зебуба,– то потом северянину удалось завладеть коротким широким коринфским мечом.

Двое израненных мужчин и обнаженная девушка сдерживали напор десятков и десятков разъяренных колдунов.

Раз за разом находил цель меч Конана, со свистом рассекала вражескую плоть сабля Тумелара, словно стальной коготь, рвал тела кинжал Руфии, но натиск жрецов не ослабевал.

Вокруг них уже громоздились горы трупов. Они были покрыты с ног до головы кровью, как своей, так и чужой, а над ними парил полупрозрачный огненнокрылый силуэт Золотого Павлина. Глаза демона пылали злобным торжеством. Темного Бога не волновали судьбы людишек. Скоро в его власти окажутся миллионы подобных козявок!

И вдруг сквозь звон в ушах Конан услышал рев.

– Фарах! Фарах! Фарах! – Перепуганное эхо отскакивало от каменных стен.

Воспользовавшись тем, что натиск врагов на мгновение ослаб, Конан огляделся по сторонам.

Смяв цепочку зомби у входа, в арку вливался отряд Барсов Рамазана. Мгновенно оценив обстановку, они клином устремились в атаку, пробиваясь к алтарю на помощь Конану. За ними появились и бойцы регулярной армии Кироса. Закованные в броню ветераны, прошедшие горнило множества битв, рассыпались вдоль стен, окружая зал. Боевые клики шемитов смешались с ревом колдунов.

– Я же говорил, что все будет в порядке! – прохрипел Конан, обращаясь к Руфии. Подхватив железной рукой начавшего оседать на пол Тумелара, он приказал кешанцу: – Держись! Идет помощь!

Тумелар, изо рта которого текла струйка крови, благодарно кивнул.

– Позаботься о моих женщинах…– просипел он.

– Ты сможешь это сделать лучше меня.– Конан сжал плечо друга.

– Права была мудрая книга…– Чернокожий воин покачал головой.– Нужно мне было держаться подальше от этого камня…

Руфия поддержала кешанца с другой стороны и ободряюще улыбнулась ему. Грудь рыжеволосой красавицы бурно вздымалась.

– Будет здорово умереть вместе с такими героями, Амра,– выдохнула она.– Я ни о чем не жалею… Мне есть что вспомнить в жизни!

– Чушь! – рявкнул Конан в ответ.– Кто здесь говорит о смерти? Смерть!? Смерть придумали трусы! Есть только вечный бой! Пока ты сражаешься, ты жив! Что бы там ни говорил Рамазан насчет доблести и чести, доблесть – это убить как можно больше злобных тварей! Честь – войти в чертоги Крома с ног до головы покрытым кровью врагов!

И настолько сильна была его вера, что и Руфия, и Тумелар воспряли духом. Глаза их загорелись, руки крепче сжали оружие.

Тем временем воины Кироса, не дожидаясь подкрепления, обрушились на приверженцев Золотого Павлина. Сталь обагрилась кровью, колдуны гибли один за одним. Но и их сила была не маленькой. Слишком близко к миру людей подошел уже их зловещий повелитель.

Сыпались молнии, трещали огненные разряды, бойцы Фараха и Рамазана корчились, пожираемые жадными языками пламени. Противники, не ведающие жалости и сомнений, сошлись в последней битве. Как бы ни было то странным, но в этом месте и в это время решалась дальнейшая судьба всей Хайбории. И если на стороне Кироса была воинская выучка и численное превосходство, то на стороне адептов Золотого Павлина – мощь непотребного колдовства. И, судя по всему, колдовство начинало побеждать.

Зебуб, окончательно потерявший человеческий облик, на мгновение прервал свое бормотание. Отсеченная Конаном рука вновь приросла к плечу. Колдун выставил перед собой руки, больше напоминавшие щупальцы Золотого Павлина, и целая река огня обрушилась в середину зала, где шла особо жестокая схватка.

Чуть ли не половина воинов Птеора в одно мгновение превратилась в пепел, но воины Кироса не дрогнули. Пусть их всех ждала смерть, но за их спинами была родная страна, а перед ними – гнусный враг.

Желание отомстить за павших друзей лишь придало им новых сил.

– Кирос! Фарах! – взревели шемиты, усиливая натиск.

Конан почувствовал усиливавшиеся волны уже знакомого ему ледяного пламени. Отерев кровь, заливавшую ему глаза, киммериец обернулся.

Буквально в двух дюжинах шагов от него каменный помост попирала гигантская фигура огненного демона. У ног ответившего на его молитвы бога распростерся ниц Зебуб.

Неописуемо зловещий, лишенный каких бы то ни было интонаций шелестящий голос поплыл над залом.

– Свобода. Огонь. Боль. Плоть,– вещал Золотой Павлин.– Мое.

– Вот уж нет, тварь! – Глубокий звучный баритон заставил рассеяться зловещее наваждение.

Птичьим движением Золотой Павлин повернул голову ко входу в зал. Прямо под каменной аркой стоял высокий плечистый мужчина. Неведомый смельчак, посмевший бросить вызов Владыке Огня, был одет в черные доспехи. И как бы, казалось, ни был слаб человек пред ликом могущественнейшего демона, Конан почувствовал, что Золотой Павлин встретился с равным противником.

– Кто ты, смертный?

– Не такой уж я и смертный.– Загадочный человек скрестил на груди руки.– А зовут меня Андуран!

На какой-то миг наступила полная тишина, и шепот удивления поплыл над залом.

Конану показалось, что в глазах демона промелькнул огонек неуверенности.

– Лжешь! – воскликнул Зебуб.– Андуран оставил наш мир сотни лет назад!

– Но, хвала Творцу всего сущего, вернулся вовремя,– пожал плечами могущественнейший в мире волшебник, истории о приключениях которого рассказывали детям даже в суровых горах Киммерии.– Вовремя, чтобы отправить тебя обратно, демон!

С безумным воплем Зебуб метнул в Андурана огненный шар. По залу, испепеляя все на своем пути, прокатилась волна огня. Чародей вскинул руки, и охватившие было его языки пламени осели.

Все стояли неподвижно, переводя взгляды с Огненного Павлина на Андурана. Конан решил, что настало самое подходящее время, чтобы расправиться с окружающими его врагами. Припадая на искалеченную ногу, киммериец бросился на жрецов и, прежде чем те успели опомниться, убил несколько человек. Тумелар и Руфия поспешили ему на помощь, собирая кровавую жатву.

Битва вновь разгорелась, но теперь положение дел изменилось. Андуран вступил в поединок с Золотым Павлином и его прихвостнем Зебубом, и солдаты Фараха медленно, но верно стали побеждать.

Вот уже к Конану пробились Барсы, окружив киммерийца и его друзей стальным кольцом. Волны приверженцев Огненной Птицы разбивались о мечи воинов-храмовников.

Ноги Конана подкосились, и он бессильно рухнул наземь рядом с Тумеларом.

Кровавая битва переместилась ближе к стенам, потому что середина зала превратилась в оплавленную воронку. Объединенная мощь Зебуба и Золотого Павлина оказалась слишком велика даже для такого могущественнейшего волшебника, каким был Андуран. Мужчина в черных доспехах упал на одно колено, то и дело по его рукам пробегали языки пламени. Но и его противникам приходилось несладко. Силуэт Золотого Павлина заметно поблек. Все более и более походивший на своего господина Зебуб скособочился, его золотая накидка пропиталась отвратительной на вид желтовато-зеленой слизью.

Мир в глазах Конана плыл, но киммериец не сводил глаз с Андурана. Закованный в черную броню маг выпрямился во весь рост, что-то выкрикнул и метнул в демона свой черный меч.

Оружие волшебника на лету преображалось. Наливаясь чернотой, для описания которой вряд ли нашлись бы подходящие слова, клинок изгибался, превращаясь в кольцо клубящегося небытия. Приближаясь к Золотому Павлину, кольцо все увеличивалось и увеличивалось. Киммериец видел, как глаза демона наполняются багровой мглой. Дух зла замер на месте, вытянув руки и запахнувшись в крылья, изо всех сил стараясь отразить кольцо мага. Но все его усилия были тщетны!

И вот кольцо мрака охватило огненного демона. Золотой Павлин издал жуткий вопль, заставивший попадать стоявших на ногах людей. На мгновение Повелитель Огненной Бездны ослепительно вспыхнул и растаял, точно его и не было. Но перед тем как могучие чары изгнали демона за грань бытия, Золотой Павлин успел метнуть в Андурана огненное копье. Невыносимо яркий луч света ударил волшебника прямо в грудь. Маг пошатнулся и рухнул как подкошенный.

На поле боя обрушилась тишина. Ее нарушали лишь треск горящей плоти и стоны умирающих. И тут, заполняя огромный зал безумным смехом, на ноги поднялся Зебуб.

Золотая накидка превратилась в клочья, маска в виде черепа свалилась с головы гхазского принца, обнажая вздувшееся перекошенное шишковатое лицо. Страшен был его вид. Должно быть, зло заставляет перерождаться человека. Но тем не менее пророк низложенного бога оставался цел и относительно невредим.

Понимая, что единственный его противник повержен и не осталось никого, кто может дать ему отпор, Зебуб злобно захохотал, глядя, как Андуран пытается встать на ноги.

– Куда подевалась твоя сила, маг? – ехидно поинтересовался у него Зебуб.– И это все, что могли противопоставить мне силы Света?! Твои боги бессильны, потому что Тьма внутри каждого из нас! И не надейся, что смерть избавит тебя от страданий, волшебник! Твою душу будут рвать на части ветра межмирья, пока я не призову ее, чтобы вволю позабавиться.– Зебуб не торопясь начал произносить заклинание.

Ив этот миг Конан понял, что имел в виду Рамазан, когда говорил о судьбе воина. Тысячу раз прав был старый воин! Доблесть и Честь значат очень много. Но куда выше ценится Долг, ибо плата за него – не людская слава, а собственная душа.

Шатаясь, как пьяный, Конан побрел к куче камней, оставшейся от треклятого алтаря. В горячке боя все как-то забыли о Глазе Павлина, но киммериец не сомневался, что именно в его кровавом оке заключено могущество Зебуба. Несмотря на то, что Андуран изгнал демона, часть силы Золотого Павлина все еще оставалась с гхазским колдуном.

Выпавший из отрубленной руки Зебуба самоцвет тускло светился в каменном крошеве. Конан потянулся к Глазу, но, стоило киммерийцу взять его в руки, как все его существо охватило уже знакомое ледяное онемение. Но в этот раз варвар уступать чарам не собирался. В душе киммерийца пылал неугасимый пламень ненависти и гнева. И черное колдовство не устояло перед этим чистым огнем.

Ухватившись за цепочку, киммериец изо всех сил взмахнул талисманом. На мгновение мир замер. Конан видел Зебуба с искаженным от ужаса лицом, вытягивавшего в его сторону руки-щупальцы, видел он Тумелара, который замахнулся на колдуна саблей, видел Руфию, распахнувшую в беззвучном крике рот, видел он и Андурана, который сумел подняться на колени.

А в следующий миг Глаз Павлина обрушился на камни, разлетаясь на мириады осколков. Зебуб издал страшный вопль и метнул в Конана молнию. Не ударь Тумелар колдуна по руке саблей, киммерийцу пришел бы конец. А так молния угодила в кучу камней, сбив Конана с ног шквалом осколков.

Сквозь пелену полузабытья варвар увидел, как когти Зебуба вонзаются кешанцу в грудь. Тумелар охнул на колени, но, перехватив отчаянный взгляд киммерийца, чернокожий воин подмигнул другу. Из страшной раны хлынула кровь, и он умер…

Но не успел стихнуть безумный вой колдуна, как собравшийся с силами Андуран выкрикнул заклятие, и Зебуб повалился на залитые кровью камни. Колдун выглядел так, будто угодил на мельничные жернова, но тем не менее он все еще дышал.

Меркнувший взгляд киммерийца наткнулся на заостренный изогнутый штырь, некогда украшавший жертвенник поклонников Золотого Павлина. Ухватив этот обломок длиной с его руку, Конан пополз к Зебубу. Оставляя за собой кровавую полосу, варвар неумолимо приближался к своему врагу, и не было в мире той силы, что могла бы заставить киммерийца остановиться.

Две древние противоборствующие силы – Свет и Тьма – в который уже раз вели непримиримый бой. Варвар, рожденный в холодных горах Киммерии, был воплощением Жизни. Зебуб олицетворял собой Смерть. И именно по той причине, по какой Смерть не может одержать полную победу над. Жизнью, Конан был непобедим.

Варвар с неимоверным трудом подполз к колдуну, который пытался восстановить свое тело, ухватил оружие двумя руками и, из последних сил поднявшись на колени, воздел над головой тяжелый штырь.

– Нет, дрянь, тьма внутри не каждого из нас,– прохрипел варвар, с ненавистью глядя в алые бельма Зебуба.– И сил у света предостаточно! Так было раньше, так будет и всегда! Человечество никогда не станет поклоняться Злу!

– Та серая масса, которую ты называешь человечеством, признает лишь силу,– выдавил из себя гхазец.– А истинная несокрушимая сила – сила Тьмы!

– Врешь, недоносок,– кровью сплюнул Конан.– Нет силы превыше справедливости!

– Да сгустится Тьма! – прошипел колдун.

– Да сгинет Зло! – ответил Зебубу Конан и вонзил каменный обломок точно между глаз колдуна.

Конан пошатнулся, силы оставили его, и он без сознания рухнул на труп поверженного врага.

Глава шестая

Конан открыл глаза и потянулся. Чувствовал он себя превосходно. Несколько ударов сердца киммериец лежал, бездумно наслаждаясь пением птиц и шелестом листвы за распахнутыми окнами. Но вдруг на него обрушился шквал воспоминаний. Кровь! Крики! Боль! Хруст черепа ненавистного Зебуба под руками! Боль! Боль!! Боль !!! Темнота…

Киммериец рывком сел на кровати и огляделся по сторонам. Он находился в уже знакомых ему покоях во дворце Фараха. Но нынешнее пробуждение Конана совершенно не напоминало то, когда он мучительно приходил в себя после яда Юсифа бен Кемаля.

Северянин совершенно не представлял, как долго он был без сознания. Чутье подсказывало, что этот срок не мог быть большим. С другой стороны, ратный опыт киммерийца подсказывал, что человек, получивший такие раны и увечья, как он, настолько хорошо чувствовать себя вообще не может. Великие небеса, что тут все-таки происходит?

Увидав стоявший чуть поодаль накрытый стол, Конан решил отложить праздные философские изыски на потом. Какая, в конце концов, разница, почему у него ничего не болит? Хвала Крому, он жив и здоров, а что может быть важнее для воина?!

Даже не потрудившись облачиться в уложенную рядом с кроватью новую одежду, варвар нагишом плюхнулся в бархатное кресло. Желудок Конана сводило от голода, и он жадно набросился на еду, не замечая ее вкуса.

Едва он утолил первый голод, как резные двери распахнулись и в комнату вошли трое мужчин. К своей огромной радости, Конан узнал верных друзей: Рамазана, Ишмаэля и Джилзана.

– А вы еще боялись за него! – радостно завопил Ишмаэль, обращаясь к своим спутникам.– Его дубленую горскую шкуру ничем не пронять! Вы посмотрите только, как он жрет!

– Приветствую тебя, воин,– степенно поклонился Рамазан.

– Друг мой, да ниспошлет тебе Птеор еще дюжину дюжин лет жизни! Ты даже не представляешь, как я рад, что вижу тебя живым и здоровым! – со свойственной ему велеречивостью приветствовал киммерийца караванщик.– А я, грешным делом, испугался, что мне придется пьянствовать в одиночку! – Джилзан толкнул в бок Ишмаэля.– Куда этому малому до тебя, горец. Он не может выпить даже трех кувшинов!

Конан порывисто вскочил, отбросив полуобглоданную кость.

– Клянусь Вещим Вороном, разве я когда-нибудь мог предположить, что ваши наглые рожи так обрадуют меня! – Вытерев руки прямо о скатерть, он в восторге бросился к друзьям.

Пока Конан одевался, пришедшие как раз смогли восстановить дыхание после его медвежьих объятий.

Едва натянув кожаные штаны, киммериец набросился на них с расспросами:

– Чем все закончилось? Что с Руфией? Сколько я валялся без сознания? Откуда взялся волшебник? Удалось ли разыскать Афризию?

– Подожди, подожди, не все сразу,– улыбнулся Рамазан.– Давай по порядку…

Все уселись за стол, и начальник стражи на правах старшего наполнил стоявшие на столе серебряные кубки.

– Мы выиграли, Конан. После того как ты добил ублюдка Зебуба, жрецам надеяться уже было не на что. Пленных мы не брали…– На скулах старого воина заиграли желваки.– Ни один из проклятых еретиков не избежал справедливой расплаты. Но и цена, которую нам пришлось уплатить за уничтожение кровавого культа Золотого Павлина, поистине ужасает. От рук Зебуба, да будут вечно раздирать его черную душу сотни демонов, погибла едва ли не треть моих Барсов… Сотни и сотни солдат армии Кироса сложили голову в этом бою… Ты сам видел, что произошло с твоим другом… Да будет всем павшим уготовлено место по правую сторону Небесного Трона.– Рамазан плеснул немного вина себе под ноги.

Все последовали его примеру. Молча выпили, отдавая дань уважения погибшим.

– Хвала Птеору, что ты не видел того, чему я оказался свидетелем, когда мы прочесывали это змеиное гнездо. Страшные орудия пыток, тошнотворные собрания человеческих органов, жуткие кельи, где к скользким стенам были прикованы изуродованные люди, многие из которых еще дышали…– Рамазан помотал головой, отгоняя страшные воспоминания.– Ты не представляешь мое счастье, когда в одном из подвалов мы наткнулись на два десятка женщин, ожидавших мучительной смерти в руках этих тварей. Эти несчастные отделались лишь испугом. Их не успела еще коснуться рука палачей Золотого Павлина. Хвала Птеору, мы подоспели вовремя! Конан спросил:

– Почтенный Рамазан, но вы нашли Афризию? Со слов Зебуба я понял, что принцесса все еще жива и невредима. Рамазан улыбнулся:

– С принцессой все в порядке, но об этом чуть позже. Наполним кубки, друзья!

Мужчины вновь помянули погибших. В суровую хайборийскую эру для мужчины смерть в бою была совершенно естественна, а те, кто выжил, не предавались долго грусти, поэтому вновь зазвучал смех и послышались шутки.

– С твоей женщиной тоже все в порядке, горец. Кстати, своей жизнью ты в первую очередь обязан ей. Если бы твоя рыжая волчица не оказала тебе первую помощь, то нам бы достался свежий покойник.

– За здоровье прекрасной офирской розы, чья красота и храбрость поистине совершенны! – поддержал Рамазана караванщик.– Иштар Щедрая, откуда в этой обольстительной женщине столько мужества и силы? Ах, Конан, Конан, будь я помоложе…– Почтенный Джилзан умудрился скроить такую хитрую физиономию, что никто не смог удержаться от смеха.

– Что касается Андурана,– Рамазан покачал головой,– то потерпи немного и сам все от него услышишь. Скоро он нас примет…

– Андуран парень что надо,– кивнул слегка захмелевший Ишмаэль.– Если бы не он, нам с Джилзаном оттяпали бы головы за здорово живешь! Ты только послушай, что с нами произошло. Ну вот, вы с Тумеларом отправились внутрь, а я помчался к ограде.– Юный шемит выскочил из-за стола и разыграл целую пантомиму, изображая все, что с ним было.– Но только я добежал до забора, а ты уж поверь, Конан, что бежал я, будто мне в задницу стручок перца вставили, как прямо из кустов на меня бросаются два во-о-от таких зингарских волкодава!

Приверженец Бела, в ужасе схватившись за голову, замолчал, а потом так мастерски изобразил страшных собак, что Конан чуть от смеха со стула не свалился. Да, в этом парнишке пропадал великий лицедей!

– Ага, мне сейчас тоже смешно.– Ишмаэль почесал живот.– А тогда, поверь, было не до смеха. Ты когда-нибудь сталкивался, Конан, с этими людоедами?

Киммериец стал серьезным.

– Доводилось,– кивнул он.– Несколько раз…

– Ну так ты знаешь, что эти милые песики предпочитают охотиться парами. А еще они очень любят лакомиться потрохами своих жертв… Так вот, только я собирался влезть на ограду, как с двух сторон на меня набрасываются эти чудовища. Первый пес сбил меня с ног, а его товарищ сел рядом, дожидаясь своей очереди. Реши они сразу взяться за меня всерьез, то разорвали бы на части раньше, чем я успел бы сказать «ай-яй-яй». Бел Милосердный, на мое счастье, они сперва задумали поиграть со мной, как с мышкой. Да только вот мышка оказалась с острым хвостиком…– Ишмаэль перевел дух.– Проклятый зингарский кабысдох хватил меня за бок и отпрыгнул. Знал бы глупый зверь, с кем связался! Когда он решил повторить свой номер, его уже ждал подарочек. Когда зингарец прыгнул, я встретил его ударами обеих ног прямо в пузо.– Ишмаэль повалился на мягкий ковер и показал, как он это проделал. Вот так… Р-раз!

Конан одобрительно кивнул:

– Правильно, живот – это их слабое место.

– Эта злобная бестия откатилась в сторону, собирать с травы свои собственные потроха, потому что между ступнями я зажал свой верный кинжал! – продолжил Ишмаэль.– Увы, удар такой силы сам по себе чуть не выбил из меня дух, поэтому я не смог удержать клинок… Но делать было нечего, я перекатился в сторону.– Ишмаэль, ловко перекувырнувшись на ковре, оказался на ногах.– Вот так! Да ниспошлет Бел Щедрый богатую добычу моему старику, потому что он крепко вбил мне в голову свою науку. «Сынок, будь готов к тому, что непросвещенные миряне не разумеют высшей мудрости Бела. Но на то и трудности, чтобы наша вера была крепче. Замки, запоры, ловушки, стража и, наконец, собаки. Собаки, сынок, это уже испытание для праведников! И чтобы быть к нему готовым, Шмоли, надобно укрепить свой дух и свои руки следующим образом… »– говорил мне отец.– А уж рука у него, поверьте моему опыту, была укреплена что надо! – Ишмаэль поежился, вспоминая, видно, отцовское учение.– Второй пес разинул пасть, что твой камин (мне показалось, что я даже увидел землю под ним), и прыгнул прямо на меня. А норовят эти поганцы добраться до горла…

Юный шемит с такой скоростью запрыгал вокруг стола, что могло показаться, будто в комнате не один паренек, а целая их ватага.

– Я, значит, разворачиваюсь и со всего маху всаживаю в слюнявую зубатую пасть левый локоть. Тут, главное, выгадать правильный миг и засадить локоть поглубже в глотку. Если поспешить, можно остаться без руки, а если опоздать, то без головы. Дальше все пошло куда проще. Стоит, значит, пес на задних лапах, пыхтит, стараясь выплюнуть мою руку и рвет мне грудь когтями передних лап. А вот тут уж главное – устоять на ногах и чем-нибудь на несколько мгновений отвлечь внимание собаки. Так вот, делаю я правой рукой «козу» и изо всех сил втыкаю средний и указательный пальцы волкодаву в глаза. Ослепший пес от жуткой боли завизжал и еще больше пасть разинул. Я, значит, давай заталкивать полуобглоданный локоть левой ему в глотку и изо всех сил хватаю его за мошонку. Не иначе как сам Бел придал мне сил, хотите верьте, хотите нет, но она так и осталась у меня в руках. А серый убийца захрипел и издох. Я перемахнул через ограду и огляделся. Хвала Небесам, я правильно выбрал направление, потому что оказался не более чем в полусотне локтей от отряда Джилзана. Ну а что было потом, это пускай караванщик рассказывает.– Ишмаэль отер пот со лба и, схватив со стола полный кубок, припал к нему. – Видел бы ты этого мальчишку! – начал Джилзан.– Стоим мы под стенами. Ночь, звезды, луна светит, цикады стрекочут. И вдруг слышим, какая-то возня за стенами, рычание, скулеж, вой. Только мы решили лезть туда, как появляется наш юный герой.– Джилзан похлопал по плечу Ишмаэля.– Видел бы ты, Конан, в каком виде он появился.– Караванщик покачал головой.– Весь в окровавленных лохмотьях, в боку здоровенная дырища, из руки кровь хлещет. Я бросился ему навстречу, а он хрипит: «Во дворец! Во дворец!» Хватаю я мальца в охапку, прыгаю в повозку и кричу возничему: «Ходу!» Лошадьми же правил мой племянник Рафаил, вот уже три года бессменный чемпион Кироса в гонках на колесницах. Уж он ходу дал так дал. Я едва успел наложить Ишмаэлю повязки, чтобы парень не истек кровью.