Текст книги "Нейромантик"

Автор книги: Уильям Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

4

Кейс сидел на чердаке с кожными тродами на голове и наблюдал за тем, как в бледных солнечных лучах, проникающих через окно наверху, пляшут пылинки. В уголке экрана бежали цифры – шел обратный отсчет.

Ковбои инфопространства традиционно не интересуются симстимами, симуляторами-стимуляторами ощущений, думал он, потому что это забава плоти. Он, конечно, знал о том, что троды, которыми он пользуется, и маленькая пластиковая тиара, входящая в комплект симстим-деки, практически одно и то же, и что Матрица инфопространства представляет собой не что иное, как математическое обобщение человеческих мироощущений – по крайней мере, такова была официальная версия ее сути, – однако симстим был ему несимпатичен сам по себе, поскольку был средством мощного воздействия на рецепторы удовольствий плоти. К тому же, коммерческие продукты всегда подвергаются редактуре, так что если, например, у Талли Ишам во время сеанса записи болела голова, потребитель этого не заметит.

Из динамика деки прозвучал сигнал двухсекундной готовности.

К "Сендаю" при помощи тонкого оптоволоконного кабеля был подсоединен еще один выключатель.

И раз, и два, и...

Инфопространство скользнуло к нему из точки, находящейся в бесконечности над его головой, и в момент окружило его. Переход был мягким, подумал он, но еще недостаточно. Над этим нужно будет поработать...

Кейс коснулся нового переключателя.

Ошеломляюще грубое перемещение в чужую плоть. Матрица исчезла, вместо нее Кейса окатила волна звуков и цвета... Молли пробиралась сквозь уличную толпу, шла мимо лавочек, торгующих уцененным софтом, мимо прайсов на кусках пластика с выведенными фломастерами ценами, мимо бесчисленных динамиков, из которых вылетали обрывки разнообразной музыки. Запахи мочи, косметики, еды, выхлопных газов. Несколько секунд он отчаянно пытался контролировать движения. Потерпев неудачу, убедившись, что это невозможно, усилием воли заставил себя стать пассивным пассажиром, сидящим внутри ее глаз.

Оказалось, что ее очки ничуть не ослабляют солнечный свет. Кейс подумал о том, как работают ее усилители изображения, в автоматическом режиме или нет? Слева вверху, на границе поля зрения, мигали голубые цифры – время. Для выпендрежа, решил Кейс.

Язык ее тела был для него чужеродным, манера двигаться – неожиданной. Ему казалось, будто она все время находится на грани столкновения со встречными прохожими, но люди расступаются, освобождая ей проход.

– Ну, как тебе это, Кейс?

Он услышал слова и почувствовал, как она их произносит. Молли сунула руку под куртку, нашла под теплым шелком твердый сосок и помяла его. Ощущение было настолько сильным и острым, что заставило Кейса схватиться за грудь. Молли рассмеялась. Но связь была односторонней. Он не мог ей ответить.

Через два квартала Молли оказалась в начале Мемори-лейн. Кейс машинально пытался время от времени искать ее взглядом какие-нибудь ориентиры, чтобы узнать, куда они идут. Его начинала раздражать подчеркнутая пассивность отведенной ему роли.

Возвращение в инфопространство, после прикосновения к переключателю, было мгновенным. Кейс спустился вдоль примитивного айса Нью-Йоркской Публичной Библиотеки, автоматически отмечая потенциальные "окна". Затем переключился обратно в мир ощущений Молли, в замысловатую череду напряжений и расслаблений мышц, яркое и четкое восприятие внешнего мира.

Он поймал себя на том, что размышляет о сознании, с которым разделяет эти ощущения. Что ему известно о ней? То, что она тоже профи; что, по ее выражению, бытие ее, как и его, состоит из поступков, которые она совершает для того, чтобы выжить. Он хорошо помнил, как она ворочается рядом с ним во сне, помнил их одновременный, слитный стон единения, когда он входил в нее, и что после этого она любит выпить чашечку черного кофе...

Целью ее прогулки был один из не вполне легальных магазинчиков по прокату софтовых микромодулей на Мемори-лейн. За дверями заведения царили покой и тишина. По обеим сторонам просторного коридора тянулись ряды киосков. Клиентура в подавляющем большинстве состояла из подростков, лишь редким покупателям можно было дать больше двадцати. Кейсу показалось, что почти у каждого из них за левым ухом – набор имплантированных углеродных гнезд, но взгляд Молли скользнул по ним лишь мельком. Прилавки киосков предлагали огромные количества крошечных, похожих на разноцветные пластиковые щепочки софтовых микромодулей, упакованных в прозрачные продолговатые коробочки или прилепленных к белым карточкам. Молли направилась к седьмой кабинке у правой стены. За прилавком, откинувшись в кресле, сидел бритоголовый паренек и с отсутствующим видом смотрел в пространство. Из заушных гнезд мальчишки торчало с дюжину софтовых модулей.

– Ларри, ты как, живой, приятель?

Молли помахала рукой перед глазами паренька. Взгляд мальчишки начал фокусироваться. Он пересел в кресле повыше, подцепил и извлек грязноватыми ногтями из гнезда в голове ярко-красную щепочку.

– Привет, Ларри.

– Молли, – парень кивнул.

– Ларри, у меня есть работа для кое-кого из твоих друзей.

Ларри вытащил из нагрудного кармана своей красной спортивной рубашки плоскую коробочку, открыл ее и положил только что изъятую щепочку среди радужного набора других софтовых модулей. Его рука застыла, секунду колебалась над разноцветием кусочков пластика, затем снова опустилась в коробочку, извлекла цилиндрический черный модуль, который казался немного длиннее остальных, перенесла его к голове и осторожно вставила в свободное гнездо. Ларри нахмурил брови.

– У Молли наездник, – произнес он, – и Ларри это не нравится.

– Ух ты! – сказала Молли, – я и не думала, что ты такой... чувствительный. Потрясно. Наверно, стоит кучу денег? Такая-то чувствительность?

– Мы с вами знакомы, леди?

Выражение лица мальчишки снова стало отсутствующим.

– Желаете приобрести софт?

– Мне нужны Новые.

– У тебя наездник, Молли. Вот это сказало мне. – Ларри указал пальцем на черный чип. – Твоими глазами пользуется кто-то еще.

– Мой партнер.

– Попроси своего партнера уйти.

– У меня есть кое-что для "Новых пантер", Ларри.

– О чем это вы, леди?

– Кейс, выйди, – попросила Молли. Кейс дотронулся до переключателя и тут же оказался в Матрице, но призрачная тень магазинчика софта еще несколько секунд висела в гудящей тиши инфопространства.

– "Новые пантеры", – сказал он "Хосаке", стаскивая с головы троды. – Пятиминутный обзор.

– Готово, – ответил вскоре компьютер.

Название Кейсу было незнакомо. Наверняка что-то, что появилось недавно, пока он околачивался в Тибе. Ураганы модных увлечений проносились по рядам молодого населения Мурашовника со скоростью света; новая субкультура могла возникнуть за одну ночь, расцвести на несколько недель, а затем исчезнуть без следа.

– Поехали, – сказал Кейс.

"Хосака" привела в действие свой видео-библиотечно-газетно– журнальный массив.

Обзор начался с долгой неподвижной цветной заставки, которую Кейс поначалу принял за коллаж: лицо подростка, словно бы вырезанное из другой картинки и вмонтированное в фотографию хаотично измазанной краской стены. Темные глаза, выгнутый клювом нос, несомненно результат пластической операции, замечательные юношеские прыщи на впалых щеках. "Хосака" запустила анимацию; мальчик начал двигаться со зловещей грацией мима, пытающегося изобразить хищного зверя. Тело его было практически невидимо – рисунок импрессиониста, более всего напоминающий измазанную краской кирпичную стену, безостановочно скользил по узкому трико с капюшоном – одежде паренька. Мимикрирующий полиуглерод.

Затем заставка перед эпизодом с доктором социологии Вирджинией Рамбали, Нью-Йоркский университет. На экране пульсирует розовая надпись – ее имя, факультет и название учебного заведения.

– Принимая во внимание их склонность к изощренным актам насилия, – сказал кто-то, отсутствующий в кадре, – нашим зрителям трудно понять, почему вы продолжаете настаивать, что это явление по своей сути не относится к терроризму.

Доктор Рамбали улыбнулась.

– Существует некий рубеж, после которого террористическая группа начинает сама манипулировать средствами массовой информации. От этого рубежа начинается эскалация насилия, но на нем же террористы сами становится отчасти продуктом информационных структур. Терроризм, как известно, представляет наибольший интерес для той части журналистики, что занимается самыми свежими новостями. "Новые пантеры" отличаются от террористов прежде всего степенью своего самосознания, четким пониманием той грани, по которой средства массовой информации разделяют акты терроризма и прочие разнообразные социополитические деяния...

– Это – промотать, – сказал Кейс.

Первого "нового" Кейс увидел через два дня после просмотра обзора, продготовленного "Хосакой". "Новые", как он рассудил про себя, были осовремененным вариантом "Больших ученых" времен его собственной молодости. В ДНК молодежи Мурашовника, очевидно, было заложено нечто такое, что хранило в себе и с определенной периодичностью воскрешало различные типы короткоживущих субкультур. "Новые пантеры" были вариантом "Больших ученых" с поправкой на технологию софтовых микромодулей. Если бы все это появилось лет на пять-десять раньше, "Большие ученые" утыкали бы себя гнездами с модулями с ног до головы. Именно в этом был их стиль, и почти такая же манера была характерна для "Новых". "Новые" были наемниками, любителями розыгрышей и нигилистами-технофетишистами.

Первый их представитель, представший перед Кейсом в дверях чердачных апартаментов с коробкой дискет от Финна, оказался очень вежливым юношей по имени Анжело. Его лицо, узкое, симпатичное, с гладенькой кожей – пересаженная ткань, выращенная на коллагене и полисахаридах из акульих хрящей, – было, тем не менее, одним из самых жутких произведений пластической хирургии, какие Кейс видел за свою жизнь. Когда Анжело улыбнулся, явив бритвенно-острые клыки какого-то крупного хищника, Кейс испытал облегчение. Трансплантация зубных зародышей – такое он встречал и раньше.

– Эти желторотики подают плохой пример, до добра это не доведет, – сказала ему после ухода "нового" Молли.

Кейс молча кивнул – он работал с айсом "Чувств/Сети", прощупывал его слабые места.

Вот оно, все, что ему нужно, его бытие и смысл жизни. Он забывал о сне. Молли оставляла для него рис и пластиковые подносики с суси на углу его длинного письменного стола. Иногда его приводила в ярость необходимость отрываться от деки, чтобы воспользоваться химическим туалетом, который установили в углу чердака. Он прощупывал бреши, узоры айса складывались и рассыпались перед ним, он с изящной непринужденностью огибал самые очевидные ловушки и кропил тропинку, которую протаптывал в обороне "Чувств/Сети". Радужное многоточие айса было каждый раз последним, что он видел перед собой, погружаясь в сон, а когда он просыпался, держа в объятиях Молли, хитросплетения айса мерещились ему в розовых лучах рассвета, проникающих в комнату сквозь решетчатую раму окна, и он сразу же шел прямо к деке и подключался. Он резал айс. Он работал. Он потерял счет дням.

Но иногда, когда он погружался в сон, особенно в те вечера, когда Молли отправлялась на свои разведывательные вылазки в компании "новых", образы Тибы возвращались и проплывали перед ним медленной чередой. Лица и неоновые огни Нинсея. Как-то раз ему привиделась Линда Ли, и он проснулся с ощущением неловкости от того, что никак не может вспомнить, кто она такая и что значила для него. В конце концов вспомнив это, он сел к деке, подключился и проработал двенадцать часов без перерыва.

На то, чтобы сделать лазейку сквозь айс "Чувств/Сети", у Кейса ушла примерно неделя.

– Я предполагал девять дней, – не скрывая удовольствия сказал Армитаж, когда Кейс изложил ему свой план налета. – Пожалуй, ты неплохо поработал.

– Начало положено, – сказал Кейс, улыбаясь в сторону монитора. – И это действительно хорошая работа, Армитаж.

– Да, – согласился Армитаж, – но пусть это не вскружит тебе голову. По сравнению с тем, с чем ты сразишься в ближайшем будущем, этот айс – просто детская игрушка.

– Любим и надеемся на тебя, Мама-кошка, – прошептал связник "новых". Его голос, звучащий в наушниках Кейса, напоминал модулированную мешанину статических разрядов.

– Атланта, Котята. Глаза – пошли. Пошли, как понял меня. – Голос Молли слышался несколько четче.

– Понял. А значит – исполняю.

"Новые" использовали расположенную в Нью-Джерси сегментную антенну для того, чтобы отражать сигнал скрэмблера связника, падающий со спутника "Дети царя Христа", висящего на геосинхронной орбите над Манхэттеном. Прикрытием для радиопередач "Новых" был тщательно продуманный розыгрыш некоего третьего лица, в связи с чем их выбор спутника оказался вовсе не случайным. Сигнал Молли передавался на спутник с метровой зонтичной параболлической антенны, приэпоксиженной к крыше черной стеклянной громады банковского небоскреба, почти такого же высокого, как здание штаб-квартиры "Чувств/Сети".

Атланта. Кодовый путь распознавания был прост. Атланта-Бостон– Чикаго-Денвер, по первым буквам английского написания – A-B-C-D. Пять минут на каждый город. Если бы кто-нибудь сумел перехватить сигнал Молли, преодолеть скрэмблер и синтезировать ее голос, нарушение кодового пути послужило бы для людей "Новых" предупреждением. Если она не выйдет из здания через двадцать минут, это будет означать, что она не выйдет оттуда вообще.

Кейс проглотил остаток кофе, надел на голову троды, почесал грудь под черной майкой. Он имел весьма отдаленное представление о том, как "Новые пантеры" планировали отвлечь охранников "Чувств/Сети". Его частью дела было проникнуть написанной им программой в охранную систему "Чувств/Сети" и отключить сигнализацию в тот момент, когда это понадобится Молли. Краем глаза он следил за отсчетом в углу экрана.

Два. Один.

Кейс включился и запустил свою программу.

– Магистраль, – выдохнул связник, и Кейс начал протапливать мерцающий пласт айса "Чувств/Сети". Отлично. Проверим Молли. Ударом пальца Кейс включил симстим и скользнул в ее мир.

Скрэмблер слегка искажал зрительный сигнал. Она стояла перед стеной из зеркал в золотых рамках в огромном, выдержанном в белых тонах вестибюле компании. Скрыв зеркальные имплантаты под широкими солнечными очками, она превратилась во вполне уместную в этом зале фигуру, туристку, трепетно желающую хоть краем глаза глянуть на Талли Ишам. На Молли был розовый пластиковый дождевик, просторные белые брюки, оборванные по колено, а волосы на голове собраны в пучок, обтянутый белой сеточкой, – токийская мода прошлого года. Она легкомысленно улыбнулась и выдула пузырь жевательной резинки. Кейсу захотелось рассмеяться. Он ощущал ленту из микропорки, охватывающую ее грудную клетку, под лентой – маленькие плоские коробочки: передатчик, симстим и скрэмблер. Горловой микрофон, приклееный к ее шее, был замаскирован под кожный диск-анальгетик. Руки в карманах проделывали странную череду упражнений типа "напрягся-расслабился". Через несколько секунд он понял, что источник этих забавных ощущений – кончики ее пальцев, откуда с частотой около секунды появлялись, а затем втягивались обратно кончики бритв.

Кейс вернулся в Матрицу. Его программа добралась уже до пятого уровня защиты. Он проследил за тем, как его ледокол ворочается и движется перед ним в пробитом туннеле. Невидимые руки Кейса пробежались по клавиатуре и внесли в действия вируса небольшие коррективы. Полупрозрачное разноцветие айса кружилось перед глазами Кейса подобно картам в руках профессионального шулера. Возьмите карту, подумал он. Любую карту.

Очередной уровень промелькнул для него подобно туманной тени. Айс "Чувств/Сети" отметил для себя вторжение вируса Кейса как прибытие очередного пакета данных от лос-анджелесского консорциума. Кейс был внутри.

Позади него из основного программного массива вылущился дополнительный вирусный модуль и смешался с шифр-тканью распознающей системы, готовый отклонить по прибытии настоящую лос-анджелесскую передачу.

Кейс переключился на Молли.

Она не торопясь шла вдоль длинной конторки в конце вестибюля. На табло приживленного к ее зрительному нерву чипа светились цифры – 12:01:20.

Ровно в полночь, в соответствии с показаниями чип-таймера Молли, связник в Джерси отдал команду:

– Магистраль.

Девятеро "новых", рассредоточенных вдоль Мурашовника на двести миль, одновременно набрали в телефонных автоматах номер "чрезвычайной ситуации". Каждый "новый" выпалил в трубку заранее подготовленное сообщение, дал отбой и исчез в ночи, стягивая с рук хирургические перчатки. Девять различных департаментов полиции и агентств общественной безопасности получили информацию о том, что таинственная секта "Христианские фундаменталисты" взяла на себя ответственность за террористический акт, заключающийся во введении в вентиляционную систему штаб-квартиры "Чувств/Сети" опасного психотропного агента "Голубой-9". "Голубой-9", известный в Калифорнии под названием "злой ангел", в восьмидесяти пяти случаях из ста вызывал у реципиентов острую паранойю и синдром жажды убийства.

Кейс вынырнул из Матрицы сразу после того, как его программа вкралась в подсистему, контролирующую безопасность исследовательской лаборатории "Чувств/Сети". И обнаружил, что входит в дверь лифта.

– Прошу прощения, вы сотрудник?

Охранник поднял бровь. Пузырь жевательной резинки на губах Молли звонко лопнул.

– Нет, – ответила она и с разворота вогнала костяшки двух пальцев правой руки в солнечное сплетение охранника. Мужчина сложился пополам, но тут же принялся нащупывать на поясе кнопку сигнализатора. Молли поспешно ударила его головой о стенку лифта.

Работая челюстями чуть быстрее, чем прежде, она коснулась клавиш "ЗАКРЫТЬ ДВЕРЬ" и "СТОП" на светящейся панели лифта, после чего достала из кармана дождевика универсальную отмычку, открыла замочек на панели и отключила питание.

"Новые пантеры" выждали пять минут, давая время их первому ходу как следует проявить себя, затем запустили вторую тщательно подготовленную дозу дезинформации. На этот раз они ввели ее прямо во внутреннюю видеосеть "Чувств/Сети".

В 12:04:03 из всех динамиков видеомониторов штаб-квартиры донеся восемнадцатисекундный высокий пронзительный вой, чуть было не вызвавший у наиболее чувствительной части сотрудников "Чувств/Сети" сердечные приступы. Затем на экранах появилось нечто, весьма отдаленно напоминающее человеческое лицо. Черты были асимметрично и непристойно растянуты из-за костяных наростов невероятной формы и напоминали то, что можно увидеть на картинах инфернофутуристов. Перекрученные, вытянутые челюсти существа задвигались, густо– сиреневые губы шевельнулись. Непонятно что, вероятно, рука – предмет, напоминающий красноватый обрубок искривленного корневища, – указало в сторону камеры, затем изображение стало расплывчатым и исчезло. Пошли отрывистые, короткие сцены, иллюстрирующие основные этапы химического заражения: схема водоснабжения здания, руки в перчатках манипулируют лабораторными колбами, что-то падает вниз в темноту, всплеск... Все это сопровождалось соответствующими звуками и было пущено со скоростью примерно в два раза превышающей стандартную. Прокручиваемая запись представляла собой репортаж двухмесячной давности с военной базы, на которой производилось вещество, известное как "HsG", регулятор скорости роста костной ткани, с демонстрирацией ужасных подробностей опасных последствий его использования. Передозировка HsG приводила к неравномерному тысячекратному ускорению роста костной ткани всех отделов человеческого скелета.

В 12:05:00 в отделанном зеркалами и черным стеклом нексусе консорциума "Чувств/Сети" находилось более трех тысяч сотрудников. В пять минут после полуночи, после того, как подготовленный "Новыми пантерами" видеоролик достиг своего потребителя и экраны мониторов заполнились серой метелью, башня "Чувств/Сети" испустила вопль ужаса.

В этот момент с полдюжины аппаратов на воздушной подушке тактического подразделения нью-йоркского департамента полиции, высланные из-за возможного присутствия "Голубого-9" в вентиляционной системе здания, уже приближались к небоскребу "Чувств/Сети". Вертолеты Сил быстрого реагирования БАМА поднялись со взлетных площадок.

Кейс запустил свою вторую программу. Остроумно разработанный им вирус атаковал шифр-ткань оболочки программы, отвечающей за контроль охранной системы подвала, в котором содержались исследовательские материалы "Чувств/Сети".

– Бостон, – прозвучал по связи голос Молли, – я внизу.

Кейс переключился и увидел перед собой стены лифта, отделанные пластиком под мрамор. Молли снимала с себя брюки. Объемистый пакет, цветом и тоном ничуть не отличающийся от кожи, был укреплен на ее бедре при помощи микропорки. Молли опустилась на колени и сорвала пленку. На мимикрирующем полиуглероде униформы "Новых", извлеченной из пакета, мелькнули красные отражения ее ногтей. Девушка стащила розовый дождевик, швырнула его в угол, к белым штанам, и начала через голову натягивать трико.

12:06:26.

Вирус Кейса проел лазейку в главном айсе библиотеки. Кейс проник внутрь и оказался в необозримом голубом пространстве паутины неоновых нитей, в узлах которой сверкали цвето-кодовые сферы. В самом себе, в непространстве Матрицы, конструкт данных мог содержать безграничный многомерный объем. Кейс набрал на консоли последовательность, выкупленную Финном у одного сарари с определенными проблемами наркотического свойства. Затем заскользил мимо сфер словно по невидимому каналу.

Нашел. Вот оно.

Кейс устремился в глубь выбранной сферы, над ним простерся морозно-голубой, но беззвездный, подобный подсвеченному изнутри покрытому изморосью стеклу, неоновый свод. Он запустил вспомогательный вирус, назначением которого было произвести некоторое изменение в ядре программы, контролирующей охранную систему.

Теперь – вон отсюда. Мягко вывернувшись наружу, вирус заштопал за собой вырезанное в ткани программы окно.

Готово.

В вестибюле "Чувств/Сети", за прямоугольным садком с небольшими деревцами, изменившись под цвет стены за ними, сидели двое "новых" и документировали события видеокамерой. Оба они, конечно, были в костюмах-хамелеонах.

– "Тактики" разбрызгивают пенные заграждения, – комментировал один из "новых" в свой горловой микрофон. – "Быстряки" пока еще подыскивают место для посадки вертолетов.

Кейс надавил пальцем на переключатель симстима. И ворвался в отдающуюся звоном в голове агонию сломанной кости. Молли стояла в длинном широком коридоре с серыми стенами, ее дыхание было хриплым и прерывистым. Сбегая от яростно-белой молнии боли, пронзившей его левую ногу, Кейс мгновенно скакнул обратно в Матрицу.

– Что случилось, Котята? – закричал он связнику.

– Не знаю, Резчик. Мама не говорит. Жди.

Кейс перевел свою программу в режим ожидания. Сейчас слабо различимые очертания его ледоруба соединяла с восстановленной на месте лазейки тканью айса лишь одна-единственная темно-красная неоновая нить. Время его было ограничено, долго ждать он не мог. Глубоко вдохнув, Кейс снова переключился на Молли.

Молли неуверенно шагнула к стене коридора, стараясь щадить раненую ногу. Кейс на чердаке застонал. При следующем ее шаге внизу показалась откинутая человеческая рука. Рукав формы охранника был испачкан свежей кровью. Блеснули осколки разбитой фиберглассовой дубинки. Казалось, поле зрения Молли сузилось до туннеля диаметром с ее лицо. На третьем ее шаге Кейс вскрикнул и обнаружил, что снова висит в Матрице.

– Бостон? Котята, малыш... – голос Молли был пропитан болью. Она хрипло кашлянула. – Небольшие неприятности с местными. Похоже, один из них сломал мне ногу.

– Какая нужна помощь, Мама-кошка? – голос связника звучал глухо, эмоции были скрыты волнами статических помех.

Кейс снова заставил себя подключиться к Молли. Она стояла у стены, перенеся вес тела на здоровую ногу. Покопавшись в содержимом единственного нагрудного кармана-кенгуру своего трико, она извлекла прозрачную пластиковую ленту с запаянными в нее разноцветными пуговками кожных дисков. Молли выбрала три из них, вырвала из пластика и с силой припечатала к своему левому запястью со стороны вен. Шесть миллиграммов аналога эндорфина обрушились на боль подобно водопаду и погребли ее под собой. Спина Молли конвульсивно выгнулась. Нежные волны тепла прокатились по ее ноге. Она вздохнула и медленно расслабилась.

– Порядок, Котята. Теперь порядок. Когда я выберусь наружу, мне потребуется медицинская помощь. Передай это моим людям. Резчик, я в двух минутах от цели. Можешь ты продержаться?

– Передай ей, что я продержусь, – сказал Кейс.

Молли захромала по коридору. Один раз она оглянулась, и Кейс увидел на полу скорченные тела трех охранников службы безопасности "Чувств/Сети". При этом ему показалось, что у одного из охранников нет глаз.

– Тактики и быстряки блокируют первый этаж, Мама-кошка. Пенные заграждения. В вестибюле становится мокро.

– Здесь, внизу, уже и без того мокро, – ответила Молли, протискиваясь в серые стальные двери. – Почти на месте, Резчик.

Кейс перенеся в Матрицу и сорвал с головы троды. Его майка насквозь пропиталась потом. Он вытер лоб полотенцем, сделал несколько торопливых глотков из велосипедной фляги с водой, висящей рядом с "Хосакой", и сверился со схемой библиотеки, выведенной на экран "Сони". Красный мигающий курсор вполз в воротца входа в библиотеку. Теперь его и зеленую точку, обозначающую местоположение конструкта Приплюснутого Котелка, разделяли лишь миллиметры. Кейс с волнением подумал, как там Молли управляется со своей ногой. Но с изобилием аналога эндорфина в крови она смогла бы идти даже на паре кровавых обрубков. Кейс потуже затянул нейлоновые ремни, удерживающие его на стуле, и надел троды.

Это уже становилось рутиной: троды, подключиться – и вперед.

Библиотека "Чувств/Сети" представляла собой безлюдное помещение, напоминающее складское; хранящиеся здесь материалы следовало физически извлечь из ячейки, прежде чем их можно было осмотреть. Молли медленно продвигалась между рядами одинаковых серых шкафчиков.

– Котята, передайте ей: еще пять, затем десять направо, – сказал Кейс.

Молли повернула направо. Лаборантка с белым как мел лицом, по которому текли слезы и пот, вжалась в проем между шкафчиками – глаза от ужаса широко раскрыты. Молли не обратила на нее внимания. Кейс машинально подумал: что же такого могли предпринять "Новые", чтобы вселить в обитателей этой части здания такой ужас? Он знал, что здесь тоже было распространено сообщение о некой вымышленной угрозе, но в последние дни перед операцией он был слишком занят со своей программой проникновения, чтобы слушать объяснения Молли по этому поводу.

– Вот он, – сказал Кейс, но Молли уже стояла перед шкафчиком, в котором хранился конструкт. Очертания здешней мебели напоминали Кейсу нео-ацтекские книжные шкафы в приемной Жюля Диана в Тибе.

– Давай, Резчик, – приказала Молли.

Кейс скользнул в инфопространство и по темно-красной нити послал команды в библиотечный айс. Пять раздельных систем сигнализации получили заверения в том, что они все еще работают и у них все в порядке. Три хитроумных замка открылись, но продолжали выдавать в контрольную систему успокоительные сигналы о том, что они надежно закрыты. Центральный банк данных библиотеки подвергся секундной обработке, по окончании которой в нем остались сведения, что конструкт был удален из библиотеки, в соответствии с приказом полномочных лиц, месяц назад. Проверка источника приказа не дала бы ничего – эта графа сведений осталась пустой.

В полной тишине дверки шкафчика распахнулась.

– 0467839, – сказал Кейс. Молли набрала шифр и извлекла из держателей маленький черный продолговатый контейнер.

Обилие на контейнере грозных предостережений и охранных надписей вызывало ассоциации со взрывным устройством.

Молли закрыла двери шкафчика, и Кейс от нее отключился.

Он принялся вытягивать из библиотечного айса свои нити. Его программа принялась зашивать за собой те лазейки, через которые проникала. Отход по всем направлениям. Одна за другой, бреши в системах защиты "Чувств/Сети" срастались за вирусом Кейса, который пятился как рак, программные модули изымались из оболочек, когда Кейс проходил те участки, где они были установлены.

– Выход, Котята, – сказал Кейс и откинулся в кресле. После напряжения закончившегося налета он мог оставаться включенным – и все же ощущать свое тело. Наверняка пройдет не один день, прежде чем "Чувства/Сети" обнаружат пропажу конструкта. Ключом для них мог послужить ничем не оправданный отказ в приеме пакета данных из Лос– Анджелеса, странно совпавший с терактом "Новых". Кейс был уверен, что те трое охранников, с которыми Молли столкнулась в коридоре, уже никогда не заговорят.

Он переключился на Молли.

Кабина лифта, с черной отмычкой, торчащей из панели с кнопками этажей, по-прежнему ожидала Молли, гостеприимно раскрыв двери. Охранник по-прежнему лежал на полу. Кейс заметил пятнышко кожного диска на его шее. Подарок от Молли, удержавший его по ту сторону событий. Девушка переступила через бесчувственное тело, вытащила из скважины свою отмычку и нажала на кнопку "ВЕСТИБЮЛЬ".

Лифт поднялся наверх, двери с шипением начали открываться. В тот же миг в кабину влетела женщина и с силой врезалась головой в стену. Молли не обратила на нее ни малейшего внимания, нагнулась, сняла с шеи охранника кожный диск, затем ногой вышвырнула белые брюки и розовый плащ из кабины, достала из кармана очки и накинула на голову капюшон трико. Она вышла из лифта и снова оказалась в вестибюле. Конструкт в кармане-кенгуру трико при каждом шаге легонько ударял ее по груди.

Кейсу доводилось видеть панику и раньше, но, до сего дня, никогда – в ограниченном пространстве.

Сотрудники "Чувств/Сети" почти сплошным потоком вырывались с эскалаторов и мчались к выходным дверям, где их ждали пенные заграждения "тактиков" и глушащие ружья "быстряков". Два отдела, убежденные в том, что имеют дело с толпой потенциальных убийц, действовали совместно с невиданной эффективностью. Перед исковерканными обломками дверей образовалась куча тел высотой раза в три больше, чем пенное заграждение. Тупое буханье глушащих ружей словно бы аккомпанировало крикам множества мечущихся взад-вперед по мраморному полу вестибюля людей. Кейс в жизни не видывал такого безумия.

Вероятно, то же самое можно было сказать и о Молли.

– Господи, – прошептала она и остановилась, не зная, куда деваться.

Раздражающе однообразный звук, монотонно бьющийся о стены вестибюля, складывался из пронзительного, невообразимого воя тысяч глоток человеческих существ, объятых первобытным, животным страхом. Пол вестибюля был заляпан кровью, усыпан клочьями одежды, повсюду виднелись неподвижные тела и непонятно откуда взявшиеся зигзаги распечаток на желтой бумаге.