Текст книги "Джекаби"

Автор книги: Уилльям Риттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 3

Мне пришлось пробежаться, чтобы догнать Джекаби. Он уже почти завернул за угол, когда я поравнялась с ним. Он быстро шевелил губами, безмолвно изрекая мысли, которые не потрудился озвучить. Буйные локоны волос выбились из-под его своеобразной шляпы, и я не могла винить их за свершенный побег.

– Вы работаете на... эээ... агентство? – спросила я.

Он бросил взгляд в мою сторону.

– Агентство?

– Следственное. Вы один из их детективов, верно? Я так и знала... разве я не так тогда сказала?! Я сказала, что вы, должно быть, детектив!

Джекаби улыбнулся.

– Посему я именно он.

Он резко развернулся, а я старалась не отставать.

– А вы случайно не знаете, есть ли у них свободная вакансия помощника, а?

– Что у «них» есть? И кто это «они»?

Я протянула ему рекламку. Джекаби какое-то мгновение сердито взирал на неё.

– Мне кажется, вы, должно быть, сбиты с толку, – сказал он. – Но не расстраивайтесь... это обычное дело. Для большинства. – Он сложил объявление и убрал его в свой пиджак, вновь неожиданно свернув за угол. – Меня зовут Джекаби. И как я уже сказал, я – детектив. Однако я не состою ни у кого на службе... Я и есть следственная служба. О, или вернее, я её представляю в своем лице. Иными словами, я это они, они – это я. А вы стало быть...?

– О...Эбигейл, – ответила я. – Эбигейл Рук.

– Рук, – повторил он. – Как птица или как шахматная фигура [1]?

– И то и другое? – предположила я. – А может и не то, и не другое? Как… мой отец, наверное. – Казалось, мой ответ успокоил его, а может и нагнал на него тоску. В любом случае, он лишь кивнул и вернулся к мощенной мостовой и своим собственным мыслям.

Мы плутали какой-то извилистой дорожкой и, учитывая спешку Джекаби, казалось, лучше бы наняли повозку. Мы успели пройти несколько кварталов, прежде чем я вновь открыла рот.

– Так... он укомплектован? – спросила я. – Штат?

– Да, – ответил мой компаньон и я поникла. – С момента опубликования объявления, он был укомплектован... пять раз. И столько же раз вакансия оказывалась свободна. Трое молодых мужчин и одна женщина решили оставить работу после первых же дел. Последний раз джентльмен оказался гораздо устойчивее и куда полезнее. Он остается со мной в... другой ипостаси.

– Какой ипостаси?

Джекаби споткнулся и слегка повернул голову в сторону. Он промямлил ответ, который чуть было не улетел с ветром:

– Он временно стал водоплавающей птицей.

– Чем стал?!

– Не суть. Место в настоящее время вакантно, Эбигейл Рук, но не думаю, что вам подходит эта работа.

Я взглянула на этого, совершенно не подходящего под определение «детектив», мужчину и постаралась переварить оборот, который принял наш разговор. Его нелепая шляпа вела цветовой бой с его длинным шарфом. Пальто, висевшее на долговязой фигуре, выглядело дорогим, но сильно поношенным, набитые карманы оттопыривались. Когда он шагал, их содержимое позвякивало. Одно дело, когда тебе дает отворот-поворот костюм в цилиндре, но этот совсем другой случай.

– То есть вы просто морочили мне голову? – требовательно спросила я.

Джекаби одарил меня пустым взглядом.

– Я определенно и пальцем не коснулся вашей головы, мисс Рук.

– Я имела в виду: вы серьезно? Вы настоящий детектив... как там у вас на вывеске сказано... расследую «необъяснимые явления»? Это и впрямь ваше здание?

– Необъясненные, – поправил меня Джекаби. – Но все верно.

– Тогда, что это за «необъясненные явления»?

– Я замечаю кое-что... что не видят другие люди.

– Как тогда в таверне? Вы так и не рассказали, откуда столько узнали обо мне, увидев впервые.

– Когда тогда? Юная леди, мы разве уже встречались?

– Встреч... это что шутка? В таверне? Вы каким-то образом узнали о моем путешествии...

– А, так это были вы. Точно. Именно. Как я уже сказал... я замечаю не видимое другими.

– Оно и видно, – ответила я. – Мне бы очень хотелось узнать, что же такое вы заметили во мне? Явно не мое лицо. Я могу быть крайне настойчива, если захочу. Это одно из тех качеств, что делают меня отличным ассистентом.

Это было, пожалуй, лишним. Но раз уж мне в очередной раз отказывали, я хотела знать почему. Я выпрямилась и продолжала идти с ним плечом к плечу, хотя, говоря по правде, мое плечо едва доставало до его предплечья.

Джекаби вздохнул и остановился, стоило нам дойти до угла очередной мощенной улицы. Он повернулся и посмотрел на меня, поджав губы.

– Давайте посмотрим, – сказал он наконец. – Я заметил, вы были недавно на Украине. Простая дедукция. Молодой домовик, родом из Украины, дух славянских домов, успел удобно устроиться в складках полей вашей шляпы.

– Что?

– Домовик. Если бы мех был немного длиннее, его легко можно было бы спутать с русским домовым. Он хорошо устроился, скорее всего зарылся поглубже, когда вы садились на корабль. Что приводит нас в Германию. Совсем недавно вы подобрали молодого Клабаутермана, разновидность домовых из Германии. По своей природе домовых привлекают минералы, и они меняют свой цвет на цвет приглянувшегося вещества. Например, ваш носит милое пальто серого, ближе к железу, цвета. Любовь к железу редко встречается у фей и им подобных. Большинство сказочных существ не могут к нему прикоснуться. Видимо поэтому ваш бедный домовик зарылся поглубже. Клабаутерманы самые полезные в своем виде. Видите, он подшил подол вашего пальто, таким образом, говоря вам спасибо за поездку. Эти милые существа всегда помогают морякам и рыбакам. Генри Уодсворт Лонгфелло написал об одном нахальном малыше, который...

– Подождите, вы утверждаете, что в моей одежде живут два вымышленных существа, которых я даже не замечала? – спросила я, перебив его.

– О, они не вымышленные. И думаю, это хорошо, что вы их не видели, – он зашелся в хриплом смехе. – Боже, это ужасная примета – заметить присутствие домового, особенно на корабле. Вы бы потопили ту посудину!

– Но вы видите их? – спросила я. – Вы сразу заметили их в пабе, не так ли?

– Не сразу. Только когда вы повесили пальто. Я заметил помет на лацкане и подумал...

– Помет?

– Да, вот здесь. На лацкане.

Я посмотрела вниз, стряхнула несколько пушинок со своего в остальном безупречно чистого лацкана и выпрямилась, чувствуя себя идиоткой.

– И люди платят вам, чтобы услышать подобное?

– Если в этом решение их проблемы, то да, – ответил Джекаби, возобновляя движение. – Некоторые из клиентов бывают особенно признательны. Мой дом на Огр Лейн – подарок мэра Спейда. Он был особенно счастлив избавиться от гнезда домовых, что устроились в углу его имения. Эти маленькие негодяи были источником бесконечных проблем. В конце концов, брови мэра отросли быстрее, чем розовые кусты его жены.

– Ваши клиенты платят вам недвижимостью? – переспросила я с удивлением.

– Конечно, нет, – усмехнулся Джекаби, – это был особый случай. Большинство платит купюрами, кто-то монетами. Нередко со мной расплачиваются толикой золота или серебра, если они есть под рукой. Чайных сервизов и подсвечников у меня больше, чем я могу сосчитать. И все же я предпочитаю банкноты.

– В таком случае, почему вы одеваетесь так ужасающе плохо? – спросила я бестактно, не успев вовремя прикусить язык. Мама была бы в ужасе.

– Плохо? – ответил Джекаби, нахмурившись. – Моя дорогая, мой гардероб состоит из бесценных нарядов.

Пытаясь понять, серьезно ли он или издевается, я нерешительно переспросила:

– Пожалуйста, не поймите меня превратно, сэр, но эта шапка относится к бесценным нарядам?

– Шелк ценнее хлопка, благодаря способу его производства, так ведь? Тонкие нити собирают у маленьких шелкопрядов, тратя на это кучу времени. Тогда как хлопок можно собрать на любой ферме в Штатах и доставить на лодке. Моя шапка, мисс Рук, сделана из шерсти единственного выжившего йети в Швейцарских Альпах. Выкрашена красками, смешанными самой Бабой Ягой. А связала ее моя хорошая подруга Агата на мой день рождения. Агата – новичок в вязании, но она вложила сюда не мало труда. К тому же, она лесная нимфа. Не многие нимфы вяжут. Так что скажите, ценнее ли моя шапка шелка?

Он говорил серьезно.

– О, конечно. Теперь понятно, – я кивнула, стараясь выглядеть убедительно. – Извините, просто на первый взгляд она не кажется такой впечатляющей, как после вашего рассказа.

Джекаби издал нечто среднее между рыком и смешком.

– Я давно перестал беспокоиться, как выгляжу в глазах других людей, Эбигейл Рук. И тоже советую сделать и вам. По моему опыту, они обычно неправы.

Я пристально смотрела на своего компаньона, когда мы завернули за угол, а потому едва избежала столкновения с полицейским. Полдюжины одетых в униформу офицеров охраняли периметр перед входом в жилое кирпичное здание, сдерживая нарастающую толпу любопытных.

– А, – сказал Джекаби с улыбкой. – Вот, мы и на месте.

Глава 4

На нас уставился высокий бочкообразный полицейский с орлиным носом, и стало очевидно, что у моего компаньона влияния здесь едва ли больше, чем у меня. Джекаби отреагировал на препятствие с завораживающей уверенностью. Детектив целеустремленно прошагал к офицерам.

– Внимание, господа, спины прямо. Похоже, толпа подступает все ближе. Давайте-ка отодвинем её еще на пять футов. Вот так.

Офицеры в дальнем конце, не видя по-настоящему Джекаби, отреагировали на его авторитетный голос, подошли к толпе зевак и заставили их отойти на несколько шагов. Ближайшие офицеры последовали примеру, при этом неуверенно бросая взгляды то на своих коллег, то на появившегося новичка в нелепой зимней шляпе.

Джекаби подошел к ближайшим офицерам.

– Когда главный инспектор Марлоу приедет, скажи ему, что он опоздал. Чертов любитель.

Молодой офицер в униформе, которая, судя по всему, принадлежала мужчине больших габаритов, застенчиво вышел вперед.

– Но Марлоу уже внутри около получаса, сэр.

– Что ж... тогда скажи ему, что он появился слишком рано, – не унимался Джекаби, – что еще хуже.

Неуверенность полицейского «Орлиный нос», с которым я чуть не столкнулась, когда бросилась за Джекаби к дверному проему, превратилась в раздражение. Он пошел наперерез Джекаби и стукнул того по руке своей блестящей черной дубинкой.

– Придержите-ка это недоразумение здесь, – выкрикнул он.

Я обнаружила, что сама шагаю вперед.

– Прошу прощения, сэр... – Хотелось бы мне сказать, что я была преисполнена той же уверенности, что и детектив, используя свое остроумие и изобретательность, чтобы одним предложением проложить себе путь сквозь баррикады. Но правда менее впечатляюща. Офицер глянул себе через плечо и я открыла было рот, чтобы заговорить, но нужные слова, столь отчаянно мне необходимые, так и не слетели с моих губ. Я стояла вот так, молча, в течение нескольких быстрых ударов сердца, а потом без видимой причины, противореча всем здравомыслящим импульсам своего тела, хлопнулась в обморок.

Я раз видела, как женщина упала в обморок, на одном необычном званном ужине, и попыталась повторить её движения. Покачиваясь, я закатила глаза, приложила тыльную сторону ладони ко лбу. Дамочка на ужине очень разумно решила потерять сознание возле бархатного дивана. На мощенной улице мои шансы на мягкое приземление были, ох, как малы. Поэтому, когда мои коленки стали подгибаться, я бросилась прямо в объятья звероподобного полицейского, жертвуя последними крупицами своего достоинства.

Я дала себе несколько секунд, а потом похлопала глазками, уставившись на офицера. Судя по выражению его лица, непонятно, кто из нас чувствовал себя более неловко. Гнев и подозрения были явно более естественными выражениями для него, чем забота и беспокойство, но к его чести, он, похоже, очень старался.

– Хм, вы в порядке, мисс?

Я выпрямилась, держась за его руки, делая вид, что с трудом перевожу дыхание.

– О Боже! Должно быть, всему виною свежий воздух и быстрая ходьба. Столько сил отняла. Ну, знаете, какие мы женщины. – Я себя даже слегка возненавидела, но не отступила. Нас окружило еще несколько офицеров, которые закивали в подтверждение моих слов. Их я тоже возненавидела. – Спасибо вам огромное, сэр.

– Может, хм... присядете? – спросил полисмен.

– О, ну конечно же. Офицер, я присяду где-нибудь внутри. Да, сэр. Не хочу уходить слишком далеко от своего провожатого. Он будет беспокоиться, если я куда-нибудь денусь. Разумеется, вы совершенно правы. Еще раз, спасибо вам.

Грубиян кивнул, выглядя уже не таким и грубым, когда согласился со мной. Я любезно улыбнулась офицерам и проскользнула в здание, прежде чем они смогли догадаться о моей уловке.

Джекаби смотрел на меня, приподняв бровь, пока я закрывала за собой дверь. Мы оказались в небольшом, но хорошо освещенном холле. Слева от нас расположились маленькие почтовые ящики с бронзовыми краями, а справа – огромная лестница в окружении двух колон. Впереди была дверь с окошком, смотрящим на стойку, надпись на которой гласила «Эмерланд Арк Эптс: Менеджер». Рядом с маленьким кабинетом другой полисмен записывал показания человека в униформе швейцара. Ни один из них не обратил на нас никакого внимания.

– Это нелепое маленькое представление, устроенное вами, не должно было сработать, – сказал Джекаби.

– Не мне вам об этом говорить. – Я бросила взгляд на дверь. – Вообще-то, я немного оскорблена, что это сработало.

Он усмехнулся.

– Тогда зачем устраивали его? Разумеется, для того, чтобы получить работу, не требуется наглого обмана вооруженных офицеров.

Прежде чем ответить, я на мгновение замялась.

– Ну, не такой уж и наглый, – слабо возразила я. – Я считаю, что большинство мужчин более чем счастливы полагать, будто молодая женщина – это хрупкая вещица. Так что фактически они уже обманывались, а я просто этим удобно воспользовалась.

Он внимательно посмотрел на меня сквозь прищуренные глаза, а затем усмехнулся.

– Может быть, вы и подходите для этой работы, мисс Рук. Поживем-увидим. Держитесь рядом.

– Куда мы идем? – спросила я.

– Вот и выясним. – Он пригнул голову и вошел в кабинет начальника. Раздался его голос, на который ему кто-то ответил, и Джекаби, что-то бормоча себе под нос, появился передо мной, а потом жестом указал на лестницу. – Комната 301. Идем?

Стук наших шагов эхом разнесся по лестнице, когда мы ступили на первый пролет.

– Значит тот полисмен просто сказал вам куда идти? – спросила я.

– Да, очень предупредительный джентльмен, – ответил Джекаби.

– Так значит вы и правда сотрудничаете с полицией.

– Нет, нет, не по этому делу... не то что бы. Я просто задал вопрос, а он просто ответил. – Джекаби перегнулся через перелила, когда обогнул их, чтобы попасть на следующий пролет.

Я на мгновение задумалась.

– Это какая-та магия?

Идиотский вопрос.

– Разумеется, нет. – Данное предположение вызвало презрение у Джекаби. Он остановился, чтобы рассмотреть перила, а затем продолжил свой путь наверх.

– Нет? Тогда как вы, ну знаете, заколдовали его или вроде того?

Мужчина остановился и повернулся ко мне.

– Да что, черт подери, заставляет вас так думать? – поинтересовался он.

– Ну, мы вроде как пробрались на место преступление, но вас не беспокоит, что это вызовет подозрения у полицейских, и все, что вы говорите... ну, вы поняли.

– А с чего бы этому полисмену быть подозрительным? Там полдюжины вооруженных стражей закона, следящих, чтобы внутрь входили лишь уполномоченные лица. В отличие от вас, маленькая притворщица, я лишь разрешил его предположениям сыграть мне на руку. И никакой магии, мисс Рук.

– Знаете, сложно предсказать, что взбредет вам в голову. Я вообще-то не верю в этот... этот... в оккультизм. Я не верю в домашних привидений, гоблинов или Санта Клауса!

– Ну, конечно, нет, это же глупо! Не духи и гоблины, они-то как раз реальны. Но существование Санты – нонсенс?!

– Вот опять! Как вы можете что-то называть нонсенсом, когда сами верите в сказки?

– Мисс Рук, я не оккультист, – Джекаби остановился на площадке и посмотрел на меня, – я человек разума и науки. Я верю в то, что вижу и могу доказать. И то что вижу я, остальным зачастую сложно понять. Это мой дар, и он, как выяснилось, уникален. Я вижу правду там, где остальные видят иллюзии – а их так много, этих масок, фикций. Весь мир – театр, как говорится, и похоже только у меня одного место с видом на закулисье. Например, я не верю, что феи любят мед и молоко, только потому что так утверждают старые предрассудки. Я верю в это, потому что, когда несколько раз в неделю я оставляю для них блюдце, они останавливаются и выпивают. Они удивительные создания, кстати. Прекрасные крылышки: тонкие, как паутина, и переливающиеся в лунном свете.

Он говорил с глубочайшей убежденность, поэтому сложно было усомниться в этих странных заявлениях.

– Если у вас... – начала я осторожно, – дар, то что вы видите здесь? Кого мы ищем?

Темные тени затуманили выражение его лица.

– Я никогда не знал, что видят остальные. Скажите сначала, что вы заметили, а я поправлю. Используйте свои чувства.

Я осмотрелась.

– Мы на площадке второго этажа. Ступеньки сделаны из дерева, старые, но выглядят крепкими. На стенах висят масляные лампы, но они не горят. Свет исходит от замызганных окон на внешней стене. Посмотрим... Пылинки танцуют в лучах солнца. Воздух свежий и щиплет мне уши. По ощущениям напоминает старое дерево и что-то еще, – я сделала вдох и попыталась описать то, чего не заметила раньше, – что-то... металлическое.

Джекаби кивнул.

– Интересно, – произнес он, – мне нравится, как вы это описали. Танцующие пылинки – очень поэтично.

– Хорошо, а что видите вы? – не унималась я.

Он нахмурился и стал медленно подниматься на третий этаж. Когда мы вошли в коридор, он протянул руку и пощупал воздух, как тянутся к лодке, чтобы по ряби отследить путь. Он выглядел встревоженным, а на лбу появились морщины.

– Оно становится плотнее, чем ближе мы подходим. Оно темное и словно кровоточит. Как капля краски на воде тускнеет и исчезает, чем больше размывается.

– Что это? – спросила я шепотом. Мои глаза силились узреть невидимое.

– Смерть.

Глава 5

Коридор был длинным и узким, в конце виднелось широкое окно. Слабо горящие масляные лампы придавали всему вокруг эффект сепии. Прямо под дверью в квартиру дежурил один единственный полисмен. Он стоял, облокотившись на дверной косяк и глядя на комнату, которую должен был охранять. На табличке над его головой виднелся номер квартиры, 301. По мере нашего приближения, запах меди и гнили усиливался. Джекаби шел впереди меня, и я заметила, что он слегка колеблется. Он остановился и, склонив голову набок, посмотрел на полисмена.

Мгновенно подбираясь, на звук закрываемой двери обернулся офицер, но увидев нас, слегка расслабился. Он смотрел, как мы приближаемся, но не сделал ни единой попытки заговорить с нами. Он был чисто выбрит; униформа свежая, хрустящая, и отутюженная. Воротничок накрахмален, значок и пуговицы блестели. Его ботинки напоминали остроносые туфли для парадной униформы, нежели крепкие ботинки обычных копов. Они были начищены так сильно, что, казалось, принадлежат бронзовой статуе, а не живому человеку.

– Добрый день, офицер, – произнес Джекаби, – Марлоу ждет нас внутри. Не хочу заставлять его еще больше ждать.

– Нет, не ждет, – ответил мужчина просто. Его лицо ничего не выражало, изучая Джекаби. При свете ламп он казался на год или два старше меня. Вьющиеся, черные как смоль волосы выглядывали из-под полей его форменной фуражки. Он поприветствовал меня кивком, и его темно-карие глаза смотрели прямо в мои. Смущенно улыбнувшись, он снова переключился на детектива. Мое лицо горело, и я была рада, что он снова смотрит в сторону.

– Ах, да – ответил Джекаби, не теряясь, – но он все же захочет увидеть нас. Элемент неожиданности. Он будет в восторге.

– Очень в этом сомневаюсь, – ответил полисмен. Его акцент сложно было уловить. Восточно-европейский, но успевший растворится в американском. – Я вас знаю, – произнес он.

Джекаби приподнял бровь:

– Да неужели?

– Да, вы детектив. Вы расследуете, – он замешкался, подбирая слова, – особые преступления. Инспектор Марлоу вас недолюбливает.

– У нас с инспектором сложные отношения. Как ваше имя?

– Чарли Кейн, сэр. Вы можете звать меня Чарли. Главный инспектор сейчас в конце коридора, разговаривает со свидетелями, – он отступил в сторону, открывая дверь перед Джекаби, – я все про вас знаю. Вы помогаете людям. Помогли моему другу, пекарю ниже по Маркет Стрит. Никто больше не смог. Никто ему не верил. У него не было денег, но вы помогли все равно.

– Антон. Хороший пекарь. Откладывает для меня багет каждую субботу.

– Постарайтесь побыстрее, мистер Джекаби, – Чарли посмотрел в начало и в конец коридора, пока детектив проскальзывал в комнату позади него, – и вы, мисс...?

– Рук, – ответила я, стараясь говорить, как можно профессиональнее, надеясь, что он не почувствует моего волнения, – Эбигейл Рук.

– Что ж, мисс Рук, вы тоже будете осматривать комнату?

– Я... конечно. Да, я ассистент мистера Джекаби. Буду, ну вы понимаете, ассистировать.

Джекаби бросил мимолетный взгляд в мою сторону, но ничего не сказал. Я проскользнула внутрь и была мгновенно поражена сильнейшим запахом меди. В квартире было всего две комнаты. Первая – гостиная, обставленная небольшим диваном, письменным столом, простым дубовым столом и таким же простым деревянным буфетом. Декора в комнате тоже было немного, скучная масляная картина с парусником на одной из стен и портрет блондинки на письменном столе.

За широко распахнутой дверью в соседнюю комнату скрывался источник ужасного запаха. Пятно темно-малинового цвета расползалось под телом. Мертвец был одет в простой жилет и накрахмаленную рубашку, на груди они были окрашены в ярко-красный цвет и разодраны так тщательно, что сложно было определить, где заканчивается одежда и начинается плоть. Я почувствовала легкое головокружение, но попыталась взять себя в руки и не упасть в настоящий обморок. Усилием воли я оторвалась от этой кровавой сцены и стала следить за детективом, который кружил по первой комнате.

Спартанскую гостиную Джекаби осматривал бегло. Обмотав пальцы шарфом, он открыл и закрыл буфет, затем заглянул под стол. Он ненадолго задержался у письменного стола, вытащив, а затем поставив на место, стул. Напротив стола стоял еще один стул, который Джекаби обследовал обстоятельнее, склонившись и деликатно проведя пальцем вдоль волокон древесины. Порывшись в переполненных карманах, он выудил пузырек из синего стекла и сквозь него принялся разглядывать стул.

– Хмм, – протянул он и, выпрямившись, перешел к жуткой сцене в спальне. Пузырек снова исчез в недрах пальто. Я последовала за ним, дыша через рукав, который едва спасал от запаха. Джекаби так же стремительно обошел комнату, заглянув в шкаф и под подушку, и вернулся к трупу. Я постаралась обследовать комнату, произведя аккуратный и неспешный осмотр, но все вокруг плыло перед глазами. Против моей воли глаза все время фокусировались на ужасающем присутствии мертвого тела, выжигая эту картину в моем мозгу.

– Скажите, мисс Рук, – произнес Джекаби, склонившись и изучая жертву, – что вы заметили в последней комнате?

Я перевела взгляд с тела убитого обратно на дверной проем, вспоминая что-нибудь необычное.

– Он живет просто... точнее жил просто, – неловко поправила я саму себя. Мой мозг медленно переключался с трупа и фокусировался на окружающих меня вещах. – Я бы сказала, он жил один. Хотя, кажется, у него была девушка – вон там стоит фотография в милой рамке. Немного еды в буфете. Зато полно бумаг на столе рядом с современной печатной машинкой. Несколько ручек, как минимум, у одной из них протекают чернила. Судя по имени на бланках, его зовут Артур Брегг. Мусорная корзина полна скомканной бумаги. Не удивлюсь, если он был писателем.

– Ха, – Джекаби взглянул на дверь, – мусорная корзина?

Я пыталась разгадать его выражение лица, не смотря на тело. Что за детектив не смотрит в корзину? Мужчины в моих приключенческих журналах всегда находили важные улики в корзине.

– Да. Вон там, у стола.

Джекаби вернулся к осмотру тела. Он приподнял угол ковра и рассматривал что-то под ним.

– Как на счет стульев?

Я задумалась.

– Стульев? Ах, конечно – два стула у письменного стола. Один там, где ожидаешь его увидеть, но второй – у него была компания! – я еще раз осмотрелась. – Точно. Я вижу, откуда его переставили. Кто-то сидел напротив него за письменным столом. Вот что вас заинтересовало? Это странно, что они не сидели рядом? Что это может значить?

– Без понятия, – ответил Джекаби.

– Что ж, я увидела все детали? Или вы заметили что-то, что я пропустила?

– Естественно, заметил, – произнес Джекаби деловым тоном, почти затмившим все высокомерие в его ответе, – вы совершенно проигнорировали тот факт, что его гость не был человеком. Я полагаю, в других обстоятельствах, это может быть незначительным. Но судя по его состоянию сейчас, это кажется весьма уместным.

Я моргнула.

– Не человеком?

– Именно. На стуле отчетливо видны остатки магической ауры, они еще сильнее на теле. Сложно сказать, какое именно создание здесь находилось, но оно старое, это точно. Прямо-таки древнее. Не расстраивайтесь, вы никак не могли заметить этого. Так, а теперь расскажите, что вы заметили на теле?

Я замялась:

– Ну, он мертв, – сказала я, не желая снова на него смотреть.

– Хорошо, и...?

– Очевидно, он потерял много крови, будучи – я сглотнула, удерживая взгляд на Джекаби, – разорванным, вот так.

– Прекрасно! – Джекаби ухмыльнулся. – Проницательное наблюдение.

– Наблюдение? – переспросила я. – При всем уважении, сэр, но это невозможно не заметить. Бедняга превратился в месиво!

– А, но странна не сама рана, не так ли?

– Не странна? Я предполагаю, вы каждый день видите людей с разобранной грудью?

– Что пытается сказать... детектив, – произнес с порога новый голос, запнувшись на слове «детектив», словно даровав этот титул с большой неохотой, – так это то, что кровь, которой здесь нет, куда большая загадка, чем та, что здесь присутствует.

Я повернулась. Одетый в форму с двумя серебряными полосками на рукаве, полисмен зашел в комнату, глядя прямо на Джекаби. Его тяжелый подбородок был гладко выбрит. У него на поясе висели тяжелые металлические наручники, которые при ходьбе позвякивали. Он остановился в нескольких шагах от тела.

Джекаби даже не взглянул на него. Он продолжал изучать тело через различные пузырьки и тонированные линзы, вытащенные из его кармана.

– Именно так, главный инспектор, – произнес Джекаби. – Этот ковер должен был полностью пропитаться кровью, а на нем лишь несколько пятен рядом с туловищем. Выглядит так, будто рану пытались заткнуть. Вот здесь, словно кто-то взял полотенце и вытер его, – он убрал продолговатый нефритовый диск обратно в карман и встал на ноги. Говоря больше с самим собой, нежели с нами, он продолжил. – Вопрос в том, зачем чистить тело, если собираешься оставить все, как сейчас?

– Спасибо вам большое, – сказал главный инспектор Марлоу, – за эту дедукцию, которую я и сам произвел еще за час до того, как вы проникли на мое место преступления. А теперь, мистер Джекаби, почему я не должен отправлять вас за решетку за вторжение в расследование?

– Что? За то, что я по-дружески заглянул к вам на работу?

– И за это тоже. А так же за препятствие следствию, незаконное проникновение... черт, да одной этой ужасной шапки достаточно для пары обвинений. Вы все еще не выкинули ее?

– Препятствие? Так вы называете мое безвозмездное предложение своих неоценимых знаний?

– Не много ценности в знаниях, которые я могу добыть самостоятельно.

– Подождите, но это еще не все, – вторглась я в разговор, тут же пожалев, что не осталась стоять тихо в углу. – Эм, он заметил кое-что еще...

– Нет, нет, – перебил главный инспектор – дайте я угадаю, подозреваемый – он замолчал, высмеивая эффект драматизма – не человек?

– Вообще-то, так и есть, – ответил Джекаби.

– Как и воры в деле о банке на Уинстон Стрит?

– Они абсолютно точно не были людьми, – ответил Джекаби. – Уэльские феи, маленький клан.

– И драка в таверне Мики?

– Что ж, не щуплый парнишка, конечно. Но я уверен, что бугай был троллем. Полукровкой, по меньшей мере.

– А как же «привидение бакалейной лавки», которое переставляло продукты после закрытия?

– Ладно-ладно, я уже признал, что ошибся в том случае. Как мы узнали, это была мисс Моди с Хэмптон Стрит. Но и вы должны признать, эта старушка очень странная.

Марлоу сделал глубокий вдох, выдохнул и покачал головой, а потом обратился ко мне:

– А вы кто?

Я представилась и начала рассказ о своем приезде и поиске работы, но он снова меня прервал.

– Еще одна? – спросил он Джекаби, а потом вернулся ко мне. – Маленький совет, девушка. Уходите, прежде чем он втянет вас в свое безумие. Это дело не для женщин. Вы оба, я хочу, чтобы вы покинули место преступления и убрались с моей дороги. Это не драка в баре – это убийство. Вон! – он повернулся и крикнул в коридор – Детектив Кейн, с меня достаточно слабоумия на сегодня, особенно после разговоров с этим идиотом и мистером Хендерсоном. Покажите, пожалуйста, этим двоим, где выход.

Марлоу отошел в сторону, и на пороге появился Чарли Кейн. Он определенно чувствовал себя неловко, поэтому нервно вертел руками отполированные пуговицы своей униформы.

– Приятно пообщаться, как и всегда, Марлоу, – любезно произнес Джекаби, проходя мимо. Марлоу хрюкнул. Я последовала за своим новым работодателем в коридор, и главный инспектор захлопнул за нами дверь.

– Что ж, сегодня он особенно жизнерадостен, – съязвил Джекаби.

– О, Марлоу – исключительный главный инспектор, – ответил Чарли.

– Уверена, так оно и есть, – произнесла я. – детектив Кейн, верно?

Он опустил взгляд и смотрел застенчиво в сторону.

– Младший детектив, если быть точным, мисс, – он заметил мой взгляд и, улыбнувшись, продолжил: – Это правда честь работать с главным инспектором Марлоу. Он немного резок сегодня. Новый комиссар лично контролирует это дело. Что особенно напрягает Марлоу.

– Кто такой Хендерсон? – спросил Джекаби.

– Кто? – переспросил Чарли.

– Хендерсон. Марлоу упоминал его. Что-то по поводу слабоумия.

– О, Уильям Хендерсон – квартира 313. Он немного... странный. Мы думали, он сможет рассказать нам что-нибудь дельное, потому как он утверждал, что слышал плач рано утром. Будто кто-то рыдал навзрыд. Но когда инспектор спросил, как долго продолжался плач, мистер Хендерсон посмотрел на того удивленно и заявил, что плач так и не остановился. Он заставил нас всех прислушаться и все повторял: «Неужели вы не слышите?». Мы все прислушались – а у меня отличный слух – но ничего не услышали. Хендерсон настаивал, что звук настолько громкий, словно кто-то рыдает прямо в его комнате, и не можем ли мы что-то сделать с этим. Он так разволновался, что инспектору пришлось извиниться и пообещать разобраться с этим. Очень странно.