Текст книги "Джекаби"

Автор книги: Уилльям Риттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Уилльям Риттер
Джекаби

Глава 1

Стоял конец января. Когда я сошла по трапу на берег, Новую Англию уже укрыл одеялом недавно выпавший снег. Нью Фидлхэм сверкал в уходящих сумерках. Заледеневшие стены выстроенных вдоль набережной домов мерцали в свете фонарей, словно бриллианты во мраке. Их сияние отражалось, танцуя, на волнах иссиня-черной глади Атлантики.

Окруженная размытыми очертаниями домов, я продолжала идти, имея при себе один-единственный чемодан, в котором уместился весь мой нехитрый скарб. После стольких недель плаванья ступать по твердой земле было слегка непривычно. До боли знакомый теперь город тогда, холодной зимой 1892, казался загадочным. Каждое светящееся окно, каждая темная аллея были полны неизведанных опасностей и увлекательных тайн.

Город не был стар, во всяком случае, не настолько, как те города, что я успела посетить во время своих странствий. Но со всем этим стойким великолепием и гранитной уверенностью он ни в чем не уступал портовым городам Европы.

Я бывала в горных селениях на Украине, в острогах Польши и Германии, в поместьях родной Англии. Но и мне было не просто устоять перед пугающим гулом оживленного, пульсирующего американского порта. Даже когда последний луч света исчез в темноте вечера, док все бурлил смутными силуэтами, спешащими по своим делам.

Лавочник запирал ставни, закрывая свой магазин на ночь. Уволенные на берег моряки брели вниз по набережной в поисках безумных развлечений, на которые можно спустить с трудом заработанные деньги. Женщины с глубокими декольте, жаждущие помочь им спустить эти деньги побыстрее.

В одном мужчине я узнала своего отца. Уверенный и успешный он, как обычно, поздно возвращался домой, предпочтя провести вечер на работе, чем с семьей, заждавшейся его дома.

Девушка в другом конце дока плотнее запахнула свое пальто и опустила голову вниз, когда толпа моряков проходила мимо. Ее немного трясло, но она продолжала идти, не давая бурному смеху мужчин сбить себя с курса. В ней я видела себя – потерявшую любимого девушку, упрямую и идущую куда угодно, лишь бы не домой.

Холодный ветер пронесся по пирсу, пробравшись под подол платья и сквозь швы моего тоненького пальто. Я ухватилась за старый твидовый картуз, прежде чем его сдуло. Эту мальчишескую моду отец называл «под газетчика», но мне она пришлась по душе. Хотя в этот раз я пожалела, что не предпочла пышные нижние юбки, без которых, по мнению моей матери, был не мыслим надлежащий наряд для леди. Крой моего простого зеленого платья был крайне удобен для прогулок, но ткань легко пропускала холод.

Я подняла вверх шерстяной воротник, укрыв горло от снега. В карманах позвякивала горсть монет, оставшихся от работы заграницей. Ничего кроме сочувствия на них не купишь, сколько бы ни торговался. Но каждая из них могла рассказать свою историю. И я радовалась этой звонкой компании, продираясь сквозь хрустящий снег к гостинице.

Джентльмен в длинном коричневом пальто со шрамом под бровью придержал дверь, пропуская меня внутрь. Повесив пальто и шляпу у двери и пристроив рядом свой чемодан, я стряхнула с волос снежинки и оглянулась. Здесь пахло дубом, дровами и пивом. Мои онемевшие на морозе щеки щипало от исходящего от огня тепла. Полдюжины клиентов разместились за тремя – четырьмя простыми круглыми деревянными столами.

В дальнем углу стояло пианино, скамья возле него пустовала. Я выучила несколько мелодий наизусть в те времена, когда брала уроки в гимназии. Мама настояла. По ее мнению, леди должна владеть инструментом. Она бы упала в обморок, если бы узнала, каким вульгарным образом я намерена использовать это умение, да к тому же находясь в одиночестве в этой странной американской таверне. Я постаралась поскорее переключить мысли с властного благорассудства моей матери, а то еще ненароком увижу в нем смысл. Нацепив свою самую очаровательную улыбку, я направилась в сторону бармена. Стоило мне подойти, как он приподнял густую бровь, из-за чего на лысине собрались морщины.

– Добрый вечер, сэр, – сказала я, остановившись у стойки. – Меня зовут Эбигейл Рук. Я только сошла с корабля и ограничена в финансах. Могу ли я немного подзаработать, сыграв на вашем пианино пару...

– Оно не работает. Уже несколько недель, – ответил он, перебивая.

Должно быть, на моем лице отразилось смятение, судя по сочувствию, с которым он смотрел на меня, когда я собралась уходить.

– А хотя, подождите. – Он налил пинту пенистого пива и, поставив ее передо мной, произнес: – Устраивайтесь, мисс, и переждите снегопад.

Спрятав удивление за благодарной улыбкой, я устроилась у стойки рядом со сломанным пианино. В голове звучал голос матери. Он упрекал, что я выгляжу как девушка «такого сорта» или хуже. А пьяные дегенераты, посещающие такие заведения, наверняка смотрят на меня, как волки на заблудшую овечку. Я огляделась. Пьяные дегенераты, кажется, даже не заметили меня. Несмотря на небольшую усталость после долгого дня, большинство из них выглядело вполне прилично. Двое в конце комнаты играли в шахматы – более чем приличную игру.

Пока я сидела с пинтой эля, меня не покидало странное ощущение, что вот-вот за спиной возникнет директор гимназии, от этого все время тянуло оглянуться. Конечно, это не первая моя порция алкоголя. Но я не привыкла, чтобы со мной обращались, как со взрослой.

Я разглядывала свое отражение в замерзшем окне. Прошло меньше года, как я оставила берега Англии, но сейчас я едва узнавала себя в той суровой девушке, что отражалась в стекле. Соленный морской воздух сделал мое лицо не таким мягким и загорелым, во всяком случае, по английским меркам. Волосы распущены, их не украшают ленты, как это было при маме. Вместо этого я заколола их в простой пучок. Он выглядел бы слишком степенным, если бы не висящие у воротника завивающиеся пряди, которые растрепал ветер. Девушка, сбежавшая из общежития, исчезла. Ее заменила эта незнакомая женщина.

Переведя взгляд с отражения на кружащиеся в свете фонарей снежинки, я неожиданно заметила силуэт стоявшего за мной человека. Я медленно повернулась, чуть не разлив пинту, которую прижимала к себе.

Самым поразительным в его внешности были глаза. Вытаращенные и пристально разглядывающие меня. Его глаза и тот факт, что он стоял в полушаге от моего стула, отчего, обернувшись, я чуть не столкнулась с ним нос к носу.

Его черные или темно-темно каштановые волосы, до невозможности взъерошенные, при этом были в неряшливой манере убраны назад.  Но несколько прядей остались танцевать у висков. Острые скулы, глубокие круги под бледными, дымчато-серыми глазами. Эти глаза словно прожили не одну сотню жизней, хотя он сам выглядел вполне молодым и полным кипучей энергии.

Я немного отодвинулась, рассматривая его. Он был худым и угловатым, а его толстое коричневое пальто на вид казалось, пожалуй, тяжелее его самого. Оно опускалось ниже колен, словно под весом нескольких излишне заполненных карманов. Длинный шерстяной шарф, висящий вдоль лацкана и доходивший почти до низа пальто, я видела на мужчине, придержавшем мне дверь. Видимо, он зашел следом за мной.

– Здравствуйте, – произнесла я, балансируя на стуле. – Могу я чем-то помочь?

– Вы недавно были на Украине, – произнес он утвердительно, спокойным и я бы даже сказала недовольным голосом. Невероятно. Его серые глаза скользили по мне, исследуя каждую деталь, прежде чем та будет озвучена вслух, – вы путешествовали через Германию, – продолжил он, – а затем долго плыли на огромном судне, бьюсь о заклад, изготовленном в основном из железа.

Он склонил голову набок, продолжая смотреть на меня, но не прямо в глаза, а чуть в сторону. Будто был очарован моими волосами или плечами. Обычно я легко избавлялась от навязчивого внимания мальчишек из гимназии, но здесь было что-то совершенно иное. Казалось, он был всецело поглощен мной и в тоже время совершенно не заинтересован. Это выбило меня из колеи. Я была заинтригована и взволнована одновременно.

Изобразив некое подобие осознания, пусть и с небольшой задержкой, я улыбнулась и произнесла:

– Вы тоже с Леди Шарлотты, не так ли? Мы встречались на палубе?

Искренне озадаченный, он взглянул на меня, наконец-то найдя мои глаза, и произнес:

– С какой леди? О чем вы вообще говорите?

– Леди Шарлотта, – повторила я, – торговое судно из Бремерхевена. Вы разве не были его пассажиром?

– Никогда не встречал эту леди. Она звучит кошмарно.

Этот странный, худой тип продолжал изучать меня, по-видимому, куда больше впечатленный моими волосами и швами моего жакета, нежели речью.

– Что ж, если мы не плыли вместе, как вы могли... а, вы, должно быть, видели бирки на моем багаже, – я старалась говорить спокойно, отстраняясь, когда мужчина подвинулся ближе, продолжая разглядывать меня. Дубовая столешница неудобно впилась мне в спину. От него слабо пахло смесью гвоздики и корицы.

– Я не делал ничего подобного. Это было бы неприличным вторжением в личное пространство, – заявил он решительно, снял пушинку с моего рукава, и, лизнув ее, запихнул в карман своего мешковатого пальто.

– Я поняла, – заявила я, – вы детектив, так ведь?

Его глаза снова смотрели прямо в мои. Кажется, я недалека от правды.

– Да, вы как тот, как же его имя? Как тот, что консультировал Скотланд Ярд в этих рассказах, так? Так что же? Дайте угадаю, вы почуяли запах соленной воды на моем пальто? Какая-то определенная разновидность грязи засохла на платье или что-то в том же духе? Так это было?

Мужчина задумался на мгновение, прежде чем ответить.

– Да, – произнес он наконец, – что-то в этом духе.

Он слабо улыбнулся, и, развернувшись на каблуках, направился к выходу, обматывая шарф вокруг головы. Надвинув на уши вязаную шапку, он распахнул дверь и вышел в морозный вихрь, несущийся мимо. Прежде чем дверь медленно захлопнулась, я успела поймать последний взгляд его дымчато-серых глаз между шерстяными краями шарфа и шапки.

Все. Он ушел.

После столь неожиданной встречи я обратилась к бармену, известно ли ему что-нибудь о незнакомце. Он усмехнулся и закатил глаза.

– Я слышал многое и что-то из этого вполне может оказаться правдой. Почти каждый здесь может рассказать о нем хотя бы одну историю. Правда, ребята?

Несколько посетителей засмеялось, начав делиться обрывками этих историй.

– Помнишь историю про кошку и репу?

– Или о сумасшедшем пожаре в доме мэра?

– Мой двоюродный брат верит в него. Хотя он так же верит в морских чудищ и русалок.

Кажется, мой вопрос возродил давно забытую дискуссию между двумя джентльменами за шахматной доской, которая быстро переросла в спор о суевериях и наивности, привлекший остальных посетителей. Мнения разделились. Одни называли мужчину шарлатаном, в то время как другие утверждали, будто он посланник небес. В разгаре этой странной перепалки я наконец услышала его имя. Мистер Р.Ф. Джекаби.

Глава 2

К следующему утру мне удалось вытеснить мистера Джекаби из своих мыслей. Кровать в моей комнатке была тепла и уютна и обошлась всего в какой-то час мытья посуды и подметания полов – однако трактирщик очень ясно дал понять, что оказывает мне подобное одолжение ненадолго. Я раздернула шторы, чтобы впустить утренний свет. Если я собиралась продолжить свое дерзкое приключение, при этом не ночуя под мостом и не питаясь мусором (или того хуже, обратившись к своим родителям за помощью), мне необходимо найти подходящую работу.

Я положила чемодан на кровать и открыла защелки. Одежда внутри была прижата к стенкам, будто была смущена, что кто-нибудь увидит её в обществе друг друга. С одной стороны, наряды из великолепных тканей, с вышивкой по подолу и слоями кружев начали немедленно подниматься, расправляясь в утреннем свете, словно оживая. Нежная пастель и непрактичная мишура с другой стороны, лежали вместе с коричневыми, как пыль, практичными брюками из денима и ужасно благоразумными рубашками. А пространство между – тихонько делили нижнее белье и носовые платки.

Еще раз взглянув на свой багаж, я вздохнула. Вот и весь выбор? Нарядиться розовощеким юнцом или превратиться в огромное нелепое нечто, смахивающее на пирожное? Перемерив одно за другим, я еще раз прошлась по нарядам, но вынуждена была признать, что иного выхода и правда нет. Вытянув простой лиф и панталоны, я раздраженно запихала изысканные платья в самый низ чемодана, не замечая их глухих протестов. Простое зеленое платье для прогулок, что я надевала вчера, висело на столбике кровати. В солнечном свете оно смотрелось слегка поношенным. Потрепанный подол все еще не просох после вчерашнего снегопада. Но я все равно надела его и спустилась вниз. Сначала найду работу, потом займусь одеждой.

В дневном свете Нью Фидлхем выглядел свежо и многообещающе. Воздух казался хрустящим от мороза, но холод уже не так пробирал, как вчера ночью. Я направилась в город. Все внутри трепетало от возбуждения, а надежда волнами разливалась вдоль позвоночника, пока я несла свой чемодан вверх по мощенным улочкам. В этот раз я решила найти приличную работу. Мой предыдущий и, пожалуй, единственный значимый опыт работы начался с глупой рекламы, пестрящей от надписей огромными жирными буквами: «УВЛЕКАТЕЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ», «ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС В ЖИЗНИ» и «ДИНОЗАВРЫ», что особенно заинтересовало такую наивную особу, как я.

Динозавры, именно. Работы моего отца в антропологии и палеонтологии породили во мне жажду открытий, в утолении которой он отказывался мне помогать. В детстве единственное место, где я видела вблизи работы отца, это музей, куда мы вместе приходили. Я была всецело поглощена учебой, преуспев в гимназии, и с восторгом предвкушала обучение в университете. Пока не узнала, что в день начала моих занятий отец отправится руководить самыми значимыми раскопками в его карьере. До этого я умоляла его позволить мне поступить в университет и не отставала, пока он не убедил в этом маму. Но теперь же мысль о том, что я буду чахнуть над пыльными учебниками, пока он совершает невероятные открытия, не давала мне покоя. Я хотела быть в гуще событий, как и мой отец. Я упрашивала его взять меня с собой, но он отказался. Он заявил, что полевая работа –  не лучшее занятие для молодой леди. По его мнению, я должна была поскорее закончить обучение и выйти замуж за мужчину с приличной работой.

Вот почему за неделю до начала семестра я сорвала рекламу с «УВЛЕКАТЕЛЬНОЙ ВОЗМОЖНОСТЬЮ» и, прихватив отложенные родителями на мое обучение деньги, присоединилась к экспедиции, направлявшейся в Карпаты. Я побаивалась, что они могут не взять с собой девушку. Потому в магазине подержанной одежды купила несколько брюк, правда слишком больших для меня. Я подколола отвороты, подобрала ремень, попробовала говорить низким голосом и убрала длинные каштановые волосы под старый дедушкин картуз, один из тех, что носят газетчики, который и завершил мой камуфляж. Результат был невероятным. Я умудрилась перевоплотиться в глупую девчушку в мужской одежде.

Как выяснилось, руководитель экспедиции был слишком озабочен организацией этой плохо финансируемой и едва спланированной авантюры, чтобы заботиться, человек ли я вообще, не говоря уж о моей гендерной принадлежности. Он был просто рад паре рук, готовых работать за еду.

Последующие месяцы едва ли попадали в определение «увлекательной возможности». Изо дня в день я питалась чем-то безвкусным, спала на неудобных койках и ковырялась в грязи в бесплотных поисках. Ничего не найдя и лишившись финансирования, экспедиция распалась. Я осталась в одиночестве и вынуждена была самостоятельно выбираться с окраин Восточной Европы.

После такого катастрофичного провала единственно логичным решением было бы перестать мечтать и взяться за голову. Оказавшись в одном из портов в Германии, я пыталась найти какое-нибудь судно, идущее в родную Англию. По-немецки я говорила отвратительно. Да что уж там, совсем не говорила. Я почти договорилась о цене за койку на торговом судне Леди Шарлотта, когда поняла, что оно не плывет в Англию, а лишь делает короткую остановку во Франции, прежде чем отправится в плаванье по Атлантике в Америку.

Куда более ошеломительным стало открытие, что плаванье через океан в Штаты казалось мне менее страшным, нежели возвращение домой. Не знаю, чего я боялась больше, объясняться с родителями после кражи у них денег или признать, что мое приключение подошло к концу, едва успев начаться.

В тот вечер я купила три вещи: открытку, марку и билет на Леди Шарлотту. Мои родители, скорее всего, получили почту примерно в то же время, когда я наблюдала за берегами удаляющейся Европы и огромным затуманенным океаном, разрастающимся прямо у меня на глазах. Я была уже не настолько наивной и преисполненной надежд, какой оказалась в начале своего путешествия, но мир день ото дня становился все больше. Открытка моя была краткой и незатейливой:

«Дражайшие Матушка и Отец.

Надеюсь, вы в здравии. Как вы и предсказывали, раскопки – не лучшее место для молодой леди. Отправляюсь на поиски куда более подходящего занятия.

С наилучшими пожеланиями,

Э.Рук»

Прибыв в Нью Фидлхем, я все еще была не готова расстаться с мечтой о приключениях, но в качестве компромисса с собой решила прежде найти достойную работу, чтобы скопить на эту самую мечту.

Моей первой остановкой стал небольшой магазинчик. Колокольчик у двери зазвенел, когда я вошла внутрь, и хозяйка, худая пожилая женщина, выглянула из-за стеллажа с мешками с мукой.

– Доброе утро, дорогуша! Сейчас подойду, – она пыталась запихнуть один из мешков на полку позади себя, но он зацепился за угол и выскользнул из ее рук. Он упал на пол, оставив белое облако из муки. – Вот незадача! Вы подождете минутку? – спросила она, извиняясь.

– Конечно. Может, я могу помочь? – ответила я, оставив чемодан у двери и подойдя ближе. Женщина с радостью приняла мое предложение, и я принялась убирать мешки на полку, пока она подметала.

– Я не видела вас здесь раньше, – заметила она, убираясь.

– Я только приехала, – ответила я.

– Лондон, судя по акценту?

– Немного южнее. Маленький городок в Гэмпшире. Бывали в Англии?

Женщина никогда не покидала Штаты, но с радостью слушала рассказ о моих приключениях. Мы мило беседовали, пока я разбиралась с мешками. Когда последний из них оказался на полке, она подтолкнула пустую тележку и обе скрылись за стеллажами. В этот момент зазвенел колокольчик и в магазин зашел мужчина с густой бородой и румянцем на щеках.

– Мне банку Старого Барта, спасибо!

Я все еще стояла за стойкой, оглядываясь в поисках хозяйки, когда поняла, что он обращается ко мне.

– Оу, я не...

– Это табак для трубки, дорогая. Он прямо за тобой. Тот, что с желтой этикеткой.

Я подцепила жестянку с бравым моряком на этикетке и поставила на стойку.

– Хозяйка появится через минутку, сэр, – произнесла я.

– Ты и сама прекрасно справляешься, – улыбнулся мужчина и принялся считать монеты.

В этот момент вернулась хозяйка, вытирая руки о передник:

– О, доброе утро, мистер Стейплтон! – произнесла она любезно, – баночку Барта?

Я выскользнула из-за стойки, оставив женщину саму обслуживать посетителя.

– Мне нравится новая девушка, – произнес мистер Стейплтон, уходя. Он снова улыбнулся мне, прежде чем открыть дверь. – Не волнуйся, дорогая, ты здесь скоро освоишься. Только держи свою прелестную головку повыше, – произнес он и скрылся за дверью.

– О чем это он? – спросила хозяйка.

– Просто недоразумение.

– Ну что ж, не знаю, как и отблагодарить вас за помощь, юная леди, – сказала она, закрывая кассу. – Так за чем вы пришли?

– Что ж, если у вас есть хоть какая-то работа... возможно, вы ищете...

Она жалостливо улыбнулась:

– Мне очень жаль, дорогая. Попробуйте счастье на почте, им часто требуется помощь. А здесь я управлюсь сама.

Утирая пот со лба, я взглянула на полки за ней, просевшие от веса различных товаров.

– Вы уверены, что вам не пригодился бы помощник?

В благодарность за то, что я была такой хорошей девочкой, она вручила мне кусок помадки и отправила восвояси. Подхватив чемодан, я решила последовать совету мистера Стейплтона и, держа свою прелестную головку повыше, направилась дальше.

Исследуя замерзшие улочки Нью Фидлхема, я встретила еще нескольких лавочников и служащих, но безрезультатно. Это был невероятный город, хоть я и запуталась в его географии. Казалось, будто улочки шли параллельно друг другу лишь несколько домов. Улицы прокладывались бессистемно и путано. Постепенно я научилась распознавать расплывчатые границы кварталов: скопление броских торговых зданий здесь; блок практичных, но непримечательных офисных зданий там; промышленный район, где здания перерастали в широченные фабрики, обросшие дымящимися трубами. Переполненные жилые районы посередине.

Каждая улица обладала своим характером, борясь с соседками за господство над районом. Улицы были усеяны торговцами, которых не спугнул снег, детьми, несущимися на верхушки огромных сугробов, чтобы скатиться с них вниз. Стук шагов и колес экипажей сливался в единый ритм городской жизни.

Я блуждала уже несколько часов, когда наконец нашла почту. Несмотря на совет хозяйки, здесь мне тоже не повезло. Я уже уходила, когда что-то бросилось мне в глаза. На доске между объявлениями о пропавших животных и сдаче комнат висел листок смятой бумаги со словами «УЖЕН АССИСТЕН», едва различимый между эскизом сбежавшей колли и свободной комнатой на Уолнат Стрит.

Я аккуратно сняла рекламку и принялась читать.

В детективное агентство

требуется ассистент.

Жалование – 8 долларов в неделю.

Грамотный,

непредвзятый, с острым умом

и желательно небрезгливый.

За подробностями обращайтесь на Огр Лейн, 926

Не смотрите на лягушку.

Судя по описанию, я подходила идеально. А 8 долларов помогут найти пропитание и укроют от снега. Следуя указаниям почтальона, я отправилась по адресу.

Маленькое здание разместилось между высокими, широкими строениями в деловом районе. По обеим сторонам улицы мужчины в строгих костюмах спешили по замерзшим дорожкам. Стоило им подойти к дому 926, как они прибавляли шагу или начинали двигаться в противоположном направлении. Словно школьники, старательно избегающие неловкого младшего брата на перемене.

Табличка из кованого железа, висевшая над дверью, гласила: «926, ДЕТЕКТИВНЫЕ УСЛУГИ, частные расследования и консультации: необъяснимые феномены – наша специальность».

Здание в три этажа с комнаткой на чердаке было перегружено фронтонами и богатой отделкой. Казалось, архитектор впихивал колонны, арки, изогнутые фестоны в любое свободное пространство, не задумываясь о стиле, форме или функциональности. Балюстрады и карнизы выглядывали под разными углами, из-за чего сложно было угадать, к какому этажу они относятся. Несмотря на весь этот беспорядок, здание, как ни странно, не теряло целостности. И пусть ни один из элементов не подходил к другим, в общем и целом оно выглядело неплохо.

Ярко-красная дверь была скромно украшена молотком в виде подковы. Подойдя, я постучала трижды и замерла в ожидании. Я напрягла слух, стараясь уловить звук приближающихся шагов или отодвигаемого стула. Прождав немного, я толкнула дверь, и та отворилась.

– Здравствуйте, – произнесла я, аккуратно ступая внутрь. Прихожая переходила в комнату, которую можно было назвать приемной. Деревянная скамья рядом с заваленным книгами и листами бумаги столом. Я пристроила у стены чемодан и прошла дальше. Справа расположился длинный книжный стеллаж, уставленный томами в кожаном переплете и странными артефактами, среди которых был череп, маленькая каменная статуэтка, полная и обнаженная, и нечто, походящее на гнездо из палок и нитей. В конце стоял стеклянный ящик с грязью и листвой, с небольшим резервуаром для воды внутри.

Я наклонилась и уставилась через стекло на внутреннее пространство в поисках обитателя. У меня заняло несколько секунд, чтобы узнать в комке грязи серо-зеленую лягушку, которая в ответ пялилась на меня. Она раздувала свои крошечные ноздри и, казалось, сердилась. Лягушка неожиданно рыгнула и выпятила на меня свой массивный двойной подбородок. Когда он напрягся, из глаз тварюги просочился видимый поток газа. Я таращилась на неё во все глаза. Я не ошиблась. Газ, не сильно отличавшийся по цвету от влажной кожи амфибии, быстрыми потоками лился из обоих глаз. Вскоре весь террариум был заполнен грязноватым желто-коричневым дымом, и только по слабому свисту можно было догадаться, что он пропускает воздух. Следом появилась и вонь.

За моей спиной распахнулась дверь и я резко развернулась. Из внутренней комнаты, заправляя руки в свое огромное пальто, вышел никто иной, как сам мистер Р.Ф. Джекаби. Он замер и озадаченно уставился на меня, пока застегивал пальто. Я же со свой стороны, не нашла ничего красноречивее, чем выдавить из себя:

– Ээээ...

Изменившись в лице, он неожиданно произнес:

– О Боже! Вы пялились на лягушку, не так ли? Да не стойте же там столбом. Откройте окно рядом с вами. Потребуется несколько часов, чтобы все проветрить.

Он не мешкая распахнул окно в дальнем конце комнаты. Я оглянулась в поисках другого окна и повторила его движения. Едкая вонь выползла из террариума и забила мои ноздри, усиливаясь с каждой секундой, словно разминающийся перед боем боксер.

– Вы...? – начала было я, а потом сказала: – Я здесь из-за рекламы, эээ, оставленной на почте. Вы...

– Вон! Вон! – Джекаби схватил свою шляпу с крюка, висевшего возле двери, которую он распахнул решительным жестом. – Вы можете плестись следом, если угодно. Только здесь не оставайтесь!

Мы успели дойти до тротуара, когда из моих глаз полились слезы и я порадовалась свежему морозному воздуху. Я бросила взгляд на красную дверь и помедлила, раздумывая, стоит ли вернуться туда за своим багажом. Джекаби шагал по переулку, перебрасывая свой длинный шарф через плечо. Быстро пораскинув мозгами, я решила довериться воле случая и поспешила за этим загадочным мужчиной.