Текст книги "Ярость небес"

Автор книги: Уилл Мюррей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Система связи? Телефонная защита? Для чего все это? – не удержался от вопроса генерал Лейбер.

– Сказать по правде, генерал, я прошу вас об этом потому, что у вас, похоже, подлинный талант раздобывать из-под земли самые невероятные вещи.

– Благодарю вас, сэр, – с гордостью ответил генерал Лейбер.

Комитет же начальников штабов уже просто рвал из генерала душу. В довершение всего снова позвонил президент.

– Ну, вот и все, – объявил он.

– Простите?

– Моя речь на пресс-конференции сработала.

– Очень хотел бы верить этому, сэр. Однако противник, возможно, решил сыграть в кошки-мышки.

– Как бы то ни было, чрезвычайное положение явно затянулось. Я отменяю его – и посмотрим, что будет. Да, сегодня после полудня я собираю Комитет начальников штабов на экстренное заседание. Я бы хотел, чтобы вы присутствовали там тоже. Комитет, безусловно, пожелает, чтобы о результатах поисков доложили лично вы.

– Так точно, сэр, – прерывающимся голосом ответил генерал Лейбер.

Положив трубку, он с четверть часа сидел неподвижно, глядя на красный кнопочный телефон.

Наконец с его губ сорвались четыре коротких слова.

– Ну, вот и все.

Когда Римо и Чиун вошли в приемную перед кабинетом доктора Харолда В. Смита, первым, что приковало их внимание, было отсутствие на привычном месте секретарши шефа. Собственно, и привычного места – ее стола – тоже не было. Из стены кабинета в противоположную стену – ванную – шла толстая резиновая кишка.

– Что за черт? – изумился Римо.

– Сейчас узнаем, – проскрипел Чиун. – По-моему, Император в своих покоях с кем-то беседует.

Поскольку докладывать об их прибытии было некому, Римо распахнул дверь.

Доктор Харолд В. Смит восседал за столом, так низко нагнувшись к своему верному монитору, что вошедшим не было видно его лица.

При этом доктор Смит говорил, явно обращаясь к кому-то:

– Думаю, что вы правы. Такое значительное перемещение фондов наверняка выдает их противозаконную деятельность. Поместите эти данные в директорию ближайшей разработки.

Оглядев комнату, Римо и Чиун одновременно пришли к заключению, что никого, кроме шефа, в кабинете нет. Заметив в углу возле стола некое подобие новогодней елки, Римо ткнул в бок учителя.

– Ах! – умиленно произнес Чиун.

– Чего "ах"?

– Это восхитительно.

– Восхитительно? – скривился Римо. – На прошлогоднюю рождественскую декорацию это похоже!

– Я бы с удовольствием поставил такую у себя дома, – расплываясь в улыбке, закивал Чиун. – Не забудь напомнить Императору Смиту, чтобы он включил в мой следующий контракт прошлогоднюю рождественскую декорацию.

Взглянув на учителя, Римо задумчиво пожевал губами.

– Ты, наверное, шутишь, папочка, – заключил он.

– А что там по поводу Мехико? – неожиданно спросил Смит.

– Мехико? – поднял брови Римо.

– Кто здесь? – оторвался наконец от экрана Смит.

Как только доктор Харолд В. Смит поднял голову. Римо и Чиун с удивлением заметили, что его обычно бледное лицо сменило оттенок на зеленоватый. На щеках и на подбородке выросла седая щетина, костюм выглядел так, будто шеф спал в нем несколько недель. Из-под очков на Римо и Чиуна смотрели воспаленные и налитые кровью глаза.

– Простите, я не слышал, как вы вошли, – извинился Смит, подтягивая галстук. Узел галстука лоснился: подтягивали его, как минимум, раз пятьсот.

– Что происходит, Смитти?

– Ничего особенно. Просто мне пришлось поработать сверхурочно, чтобы справиться со сложившейся ситуацией.

– Выглядите вы как черт знает что... И с кем вы тут минуту назад говорили?

– Со мной, – отозвался серебристый женский голосок. Недоуменные взгляды Чиуна и Римо заметались по комнате.

– С нами говорит рождественская декорация, – шепнул Чиун. – Думаю, что под ее личиной скрывается демон. Свою просьбу беру назад.

– Это что за штуковина? – недоуменный взгляд Римо уперся в странную елку.

– Извините, я не штуковина. Меня зовут Квантум три тысячи сто. Я говорю на всех известных языках, включая мертвые, и две наносекунды назад мой коэффициент интеллекта составлял 755, 900 в обычных единицах.

– Позвольте познакомить вас с моим новым компьютером, – вмешался Смит, краем глаза следя за происходившим на мониторе. Выдвинув ящик стола, он достал из него пузырек с таблетками, проглотил несколько штук и запил минеральной водой из стакана.

Таблетки красного цвета, заметил Римо. И поморщился.

– Новый компьютер? – переспросил он.

– Президент настоял, чтобы наша оперативная система была приведена в соответствие с современными стандартами. Признаюсь, вначале я воспринял это без энтузиазма, но теперь – сами видите...

– Вижу, что будет беда, – мрачно изрек Чиун.

– И я, – присоединился Римо.

– Это почему? – удивился Смит.

– Я же говорю, вид у вас просто жуткий, – ответил Римо, огибая стол. Ну-ка, все-таки поглядим, что это за штуковина.

Смит указал на монитор. На экране зеленый курсор носился, как бешеный, выхватывая, копируя и сбрасывая в память огромные куски текста.

– Посмотрите, ну разве это не восхитительно? Она сама выбирает и обрабатывает нужные мне фрагменты. Представляете, сколько это экономит времени!

– Если она действительно так его экономит, – заметил Римо, выдвигая из стола ящик с лекарствами, – почему тогда у вас такой вид, будто вы сидели здесь безвылазно по крайней мере с шестьдесят первого года?

– Конечно, эта система требует несколько больше времени для подробного знакомства с ней. Но как только эта стадия будет пройдена, мне просто не придется работать!

– А куда девалась ваша секретарша?

– Временный отпуск. Она подслушивала мои разговоры с Кванти – и это меня не совсем устраивало.

– Она же управляла за вас всем санаторием.

– Кванта теперь делает и это.

– Что ж у нее такой безобразный вид?!

– Форма разработана специально, чтобы ускорить передачу информации между схемами. Конечно, не слишком эстетично, но...

– "Не слишком" – это не то слово. Нечто подобное, наверное, оставалось на лесной полянке после пира бронтозавров.

– Перестаньте, Римо. Она же может услышать вас!

– Она? – Вдруг Римо заметил, что конец резиновой кишки, которую они с Чиуном видели в приемной, исчезает под столом Смита.

– Смитти, а это зачем?

– Это... гм... это для удобства.

– Похоже на... знаете, такую штуку, которую пилоты берут с собой на длительные задания, когда негде помочиться, – прокомментировал Римо. – Как она у них называется, Чиун?

– Ты меня о чем-то спрашиваешь? – осведомился Чиун. Стоя у стола, он пристально разглядывал коричневую башню "Квантума". – А видеть нас оно может?

– Да. Вот в этом квадратном окошке – видеосенсоры.

– Мочегонное! – с изумлением воскликнул Римо, доставая из ящика стола пузырек с красными таблетками. – Смитти, это же мочегонное! У вас что, с этим проблемы?

– Разумеется, нет. Я просто пытаюсь сэкономить свое время.

– Но ведь до туалета два шага. Вам что, сходить отлить некогда?

– Выбирайте выражения, Римо, – Смит поморщился. – К такого рода... терминологии она не привыкла.

– Опять "она"!

– Если это компьютер-женщина, – рассуждал вслух Чиун, – то как же должен выглядеть компьютер-мужчина?

– Почему вы не спросите об этом меня, Мастер Синанджу?

Чиун невольно отступил назад.

– О машина, ты знаешь меня?

– Да, – вы Чиун, последний Мастер Синанджу. Молодой человек с европейской внешностью – Римо Уильямс, ваш преемник и ученик. Вы оперативные сотрудники КЮРЕ с правом уничтожения враждебного Америке и свободному миру элемента. С использованием нетрадиционных методов.

– Ты слышал, Римо?! – возопил Чиун.

– Да, эта штука все про нас знает.

– Мало того, она заявила, что я не уважаю традиций. Услышать такое от низшего существа, да еще женского пола! – Чиун воинственно выпрямился. – О, Император, эта машина обладает сведениями, опасными для нашего дела. Должен ли я немедленно истребить ее?

– Нет, нет, – поспешно ответил Смит. – Собственно говоря, "Квантум-3100" – новый член нашей организации. Все, что знаем мы, знает и она.

– А это что? – Римо указал на лежавший на столе Смита сверток в цветастой обертке, перевязанный яркой ленточкой.

– О, совсем забыл. Это для вас с Чиуном.

Лицо Римо расплылось в растерянной улыбке.

– Ну, Смитти... Даже не знаю, что сказать. Первый раз на моей памяти мы получаем от вас рождественские подарки. А я-то ломал голову, чего ради вы обвешали вашу новую игрушку мишурой?

Взяв сверток, Римо принялся его разворачивать. Этому всячески мешал Чиун, который, немедленно оказавшись подле Римо, хватал его за руки, причитая: "Дай посмотреть! Ну, дай посмотреть!"

– Погоди же минутку, папочка. Сейчас все увидишь!

– Один – вам, один – Чиуну, – пояснил Смит.

Внутри свертка оказалась простая картонная коробка; когда Римо, открыв, заглянул в нее, лицо его вытянулось.

– Это шутка такая?

– Какая? Что там? – наседал Чиун. Вместо ответа Римо протянул ему коробку. В коробке что-то гремело, перекатываясь.

– Ух ты, – просиял Чиун. – Как красиво. А что это?

– Это фруктовые конфетки, папочка, – мрачно пояснил Римо. – Прозрачную коробочку видишь? Поднимаешь крышечку, конфетка – тебе в ладонь... и можешь сразу нести ее к унитазу.

– Ваша щедрость не знает границ, Император, – по-прежнему сияя, Чиун неистово кланялся.

– Чиун, ты, наверное, совсем спятил? Если только мы попробуем съесть хотя бы одну из них, все эти фруктовые концентраты и консерванты убьют нас на месте!

– Без сомнения, – согласился Смит.

Римо и Чиун изумленно на него уставились.

– Все дело в том, что фруктовые конфеты – лишь маскировка.

– Тогда что же это? – хмуро спросил Римо. Он заметно погрустнел. Римо был сиротой, и рождественские подарки до сих пор немало для него значили...

– Это карманная система связи. Стоит только мне нажать эту кнопку... Смит нажал что-то под столом.

Коробки с леденцами в руках Римо и Чиуна начали издавать мелодичное бибиканье.

– Какая прелесть! – едва не захлопал в ладоши Чиун. – Музыкальная шкатулка.

– Дудка хренова, – настроение у Римо явно не поднялось.

– Называй как хочешь, – отмахнулся Чиун. – Послушай, какая чудесная музыка! Она напоминает мне корейские свадебные песни.

– Вот это точно, – угрюмо кивнул Римо, швыряя свою коробку на стол.

– Пожалуйста, осторожнее. Устройство стоит немалых денег.

– Обычной автомобильной сигнализации, Смитти, было бы вполне достаточно. И ее не было бы нужды маскировать под конфетки.

– Это не обычная сигнализация. Во-первых, работает она через спутник, с ее помощью вы можете вызвать меня из любой точки планеты. Видите? – Смит нажал кнопку на крышке, и дно коробки отвалилось, явив взору Римо динамик и кнопку рядом. – Вы нажимаете кнопку – я слышу вас. Отпускаете – и слышите то, что я вам отвечаю. Звук, который издает устройство – сигнал, что вам необходимо связаться со мной. Продолжительный звук – вот такой, – Смит нажал под столом другую кнопку, – извещает о том, что вам необходимо немедленно вернуться в "Фолкрофт".

– Значит, это не музыкальная шкатулка? – С лица Чиуна медленно сходило счастливое выражение.

– Устройство также является источником постоянного сигнала, по которому я всегда могу определить ваше местонахождение. С этого момента между нами будет постоянная связь. Подумайте сами, Римо. Больше вам не придется тратиться на телефонные звонки и запоминать шифры.

– А конфетки-то для чего?

– В случае, если вы оказались в плену и существует опасность того, что из вас вытянут могущую нам повредить информацию, вы открываете коробку и глотаете одну из конфет.

– Не хотите же вы сказать...

– Совершенно верно. Яд. Смерть мгновенная. Никаких ощущений. Ампулу с таким же веществом я ношу на себе с того самого дня, как была основана наша организация.

– Может, он повредился в уме? – шепнул Чиун Римо.

– Уж по крайней мере переработал.

– Но это, – миролюбивым тоном закончил Смит, – всего лишь мера предосторожности.

Одарив шефа деревянной улыбкой, Чиун снова шепнул:

– Одно то, что он думает, будто Мастера Синанджу можно взять в плен а тем более выведать у него секреты, – доказывает, что Император серьезно болен.

Римо кивнул.

– Но лучше пока соглашаться. – Взяв со стола коробочку, он помахал ею перед лицом шефа. – Спасибо, конечно... но если вы думаете, что Чиун или я прибегнем когда-нибудь к этим дурацким таблеткам, вы плохо изучили нас за прошедшие двадцать лет. Самоубийство не в наших правилах.

– Идея, в общем-то, принадлежала президенту, – пожал плечами Смит.

Он уже несколько минут не смотрел на монитор, и взгляд его понемногу становился более осмысленным. Римо решил, что шефа нужно отвлечь беседой.

– А как продвигаются поиски? – спросил он.

Смит вздохнул:

– Ах, если бы эту систему можно было установить у нас много лет назад... Тогда к сегодняшнему дню мы, возможно, уже вычислили бы противника. А пока я, по совету Чиуна, обрабатываю досье на глав всех государств, могущих по какой-либо причине иметь зуб на Америку.

– Как я и предполагал, список, видно, длинный.

– Слишком. Но только два из представленных в нем государств обладают технологическими возможностями для запуска такого снаряда через океан Китай и Советская Россия. Однако никто из них в последнее время не выказывал признаков оживления военной деятельности, будь то на их территории или где-нибудь в союзных им африканских странах. Хотя версия о том, что запущен снаряд был из Африки, представляется мне все менее вероятной. Объект летел с такой скоростью, что его не засек даже радар. В общем, загадка.

– А нам, значит, сидеть на этих бибикалках и ждать?

– Боюсь, что так, – развел руками Смит.

– Знаете что, Смитти? Может, спустимся все в столовую? По-моему, вам бы не мешало как следует поесть.

– Как только я подумал об этом – благодаря вам – сразу понял, что крайне голоден. Странно, что я не чувствовал этого раньше. – Смит поднялся со стула, и в это время зазвонил телефон.

– Президент, – покачал головой Смит. – Ладно, узнаю, чего он хочет.

К изумлению Римо, из ящика стола Смит извлек не привычный красный телефон без диска, а вполне современный аппарат. Отметил он и отсутствие провода.

– Беспроволочный телефон, – Чиун, очевидно, припомнил любимые телевикторины.

– Беспроволочными бывают телеграфы, папочка. А это радиотелефон. Не путай, пожалуйста, с радиоприемником.

– Не понимаю, – бормотал тем временем Смит, – это самый надежный и современный аппарат. Отказать он попросту не может.

– Вы нажали клавишу не той линии, – зазвенел мелодичный голосок Кванти. – И, кроме того, забыли, сняв трубку, нажать на кнопку.

– Ах да, конечно. Вы правы, как всегда. Благодарю вас.

– Благодарю вас? – в который раз удивился Римо. Это же машина. Чего ее благодарить?

– Могу я соединить вас с президентом? – спросила Кванти.

– О, если вам не трудно.

– А поесть чего-нибудь нам не закажете? – скептическим тоном осведомился Римо.

– С удовольствием, – отозвалась Кванти, в то время как кнопки на телефоне Смита начали сами по себе нажиматься в нужной последовательности.

Телефон звякнул еще раз, и Смит снял трубку.

– Да, мистер президент. Простите, прервалась связь. Я все еще привыкаю к новому телефону.

Во время наступившей паузы лицо Смита из зеленоватого постепенно становилось мертвенно-бледным.

– Что? Когда? И куда нацелено?

Снова пауза.

– Да, высылаю их. Но, разумеется, они прибудут слишком поздно... Да, как только узнаю хоть что-нибудь.

– Что случилось? – спросил Римо, когда разговор закончился.

– НОРАД засек новое КРУ. Движется по направлению к Нью-Йорку.

– Только не это! – Римо застонал. Чиун же только пожал плечами.

– Чего вы оба вдруг растревожились? Оно не причинит вреда, как и два предыдущих.

– Если упадет в Центральном парке – да. А если на Манхеттене? Там, где бы оно ни упало, разрушения будут адскими. А уж жертвы...

– Немедленно вызываю сюда вертолет! – Смит потянулся к селектору.

– Вертолет корпуса морской пехоты уже на пути сюда, доктор Смит, нежно сообщила Кванти.

– Но как?..

– Я заранее угадала ваши намерения.

– Смитти, а почему бы вам с нами не проехаться? – неожиданно предложил Римо.

– Вы же знаете, что никто не должен видеть нас вместе.

– Ну ладно... раз уж ждать этот чертов вертолет, то почему бы не подождать в столовой? – снова предложил Римо, глядя на экран монитора, на котором светился ярко раскрашенный земной шар. Над Атлантикой быстро двигалась мигающая зеленая точка. Новое послание неизвестного противника. КРУ.

– Маршрут передвижения снаряда, доктор Смит.

– О, благодарю вас. Это весьма кстати, – Смит снова уставился на экран.

– Мы свяжемся с вами, Смитти, – помахал Римо.

Смит не ответил. Он не мигая смотрел на экран, напоминая пожилого зомби из третьесортного фильма ужасов.

Когда они вышли из здания санатория, Римо зябко поежился.

– Что-то я волнуюсь за Смитти.

– Он так много работает.

– Слишком много. Смотри, что я нашел у него в столе. – Римо извлек из кармана коробочку с красными пилюлями.

– Ты говорил, это... мочегонное?

– Никакое это не мочегонное. Это амфетамины.

– Он и так все время пьет этот свой...

– Аспирин.

– Вот, вот. Аспирины, амфетамины – какая разница?

– Они могут убить его. Или еще хуже – мозгами тронется.

– Они у него такие еще с рождения. Как у всех белых.

– Ладно, про амфетамины я тебе по дороге объясню, сказал Римо, услышав в воздухе знакомое кваканье приближающегося вертолета. – Эй, ты что это делаешь?!

Чиун сжал переговорное устройство, замаскированное под коробку с конфетами, в руке так, что через секунду от него осталась только белая пластмассовая пудра.

– Эту мерзость я не стану носить на себе.

– А если Смит вдруг захочет с тобой связаться?

– А твоя осталась при тебе?

– Да.

– Тогда я назначаю тебя официальным помощником Мастера по связи с Императором.

– Благодарствую, – сухо ответил Римо.

– Не стоит. Ты это заслужил.

Чиун высоко задрал подбородок, и ветер, поднятый снижавшимся вертолетом, принялся трепать седую бороду Мастера.

Глава 19

Сидя в рубке управления, Петр Колдунов хмуро взирал на суету, кипевшую снаружи.

На площадке перед зарядной камерой электромагнитного ускорителя сновали одетые в темно-зеленые комбинезоны лобинийцы, словно муравьи облепившие темную громаду испанского локомотива "Ла Макиниста": сливали остатки воды из гигантских котлов, счищали с картера последние остатки горючего. С корпуса были удалены все следы красной краски и тщательно сбиты серийные номера.

Затем, к удивлению Колдунова, корпус паровоза начали покрывать каким-то волокном, которое якобы должно уменьшить обгорание при вхождении в атмосферу. Интересно, подумал Колдунов, где полковник Интифада умудрился выкопать это покрытие?

Последним штрихом была покраска паровоза в зеленый цвет. Красили быстро – остались уже только колеса.

– Напрасная трата времени, – пробурчал Колдунов в спину своему новому помощнику, Хамиду аль-Мудиру.

Аль-Мудира прислали вместо аль-Кайда; новый ассистент был столь же исполнителен, сколь и туп, и не мог отличить анероид от соленоида. Карманы его мундира топорщились от разнообразных шпаргалок, толку от которых, впрочем, все равно не было.

– Это – в честь нашего славного вождя, объявившего зеленый нашим национальным цветом!

– Кстати, ваш вождь уже давно должен был приехать сюда.

– Он прибудет, как всегда, вовремя!

С ярко-зеленых колес стекали капельки быстро подсыхавшей краски. Начальник малярной команды показал Колдунову сложенные кольцом пальцы "о'кей".

– Пусть заряжают, – распорядился Колдунов, недовольно хмыкнув.

Аль-Мудир пролаял что-то в микрофон; его голос загремел эхом под сводами гигантского туннеля.

Пока лобинийцы с черепашьей скоростью загоняли паровоз в зарядную камеру. Колдунов в который раз задумался над тем, что ему предстояло сделать.

Теплых чувств к Америке Петр Колдунов не испытывал. Иностранцев он, как и все советские люди, не любил вообще. А будучи ученым и образцовым гражданином, готов был выполнить все, что Кремль от него потребует. Но одно дело – грохнуть паровозом по цитадели империализма Вашингтону, куда вели нити всех политических заговоров. Колдунов и мечтать не мог, что первый снаряд ляжет так близко от намеченной цели. Радость от успеха захлестнула тогда зашевелившиеся было сомнения относительно цели запуска. При втором запуске он был уверен, что из-за повреждений рельсов снаряд упадет где-нибудь в Атлантике или сгорит при входе в плотные слои атмосферы.

Плюс ко всему, при всех погрешностях, точность попадания второго снаряда просто-таки изумляла. Но при одной мысль о том, какую цель избрал полковник Интифада для третьего запуска, душу Колдунова наполнял липкий страх.

Огромный город Нью-Йорк. Простые и ни в чем не повинные люди. И к тому же... вдруг Интифаде придет в голову самому освоить управление ускорителем? Кто может поручиться тогда за судьбу Москвы?

Догадки полковника были, в общем-то, справедливы. В его забытой Богом дыре действительно решено было провести испытания ускорителя. И если любая из союзных Америке стран засекла бы установку, за этим немедленно бы последовали решительные ответные действия. В Кремле учитывали такую возможность. Однако, по утверждению колдуновского начальства из Министерства науки, это был "оправданный риск". Кроме того, по их же утверждениям, "потеря Лобинии, этой кучи грязного песка, ничего не значила бы для цивилизации – для нас же это потеря союзника, от которого больше хлопот, чем пользы: этот мерзавец Интифада неоднократно угрожал переметнуться на сторону Запада".

С начальством Колдунов согласился. О риске же знал даже лучше них – и безоговорочно принимал его во имя науки.

Но превратиться ради этого в простого убийцу... Да нет, не простого. Ни один убийца не мог похвастаться таким количеством жертв. А он не палач. Он ученый.

Додумать он не успел: на площадку перед ускорителем въехал темно-зеленый джип полковника Интифады. Хозяин джипа, облаченный в темно-зеленый мундир, легко выпрыгнул прямо на ступени зарядной камеры. Колдунов подумал, что он похож на клоуна, и, отвернувшись, сплюнул в угол.

– Я вижу, что успел как раз вовремя – чтобы увидеть, как в чудо-пушку загоняют ядро! – довольно захохотал полковник. В ответ на что персонал дружно заорал "Аль-акх аль-акид!", что, по слухам, означало "Ваше Братство Полковник".

– Поврежденные рельсы заменены, и установка находится в рабочем состоянии, – доложил Колдунов, как только зеленый силуэт полковника появился на пороге рубки. – Но то, что вы задумали, не кажется мне разумным шагом.

– Разумным? Не разума, а мудрости исполнен каждый мой шаг! Иначе не может быть – я вождь лобинийской революции!

Ты грязный дикарь в ворованном мундире! – неприязненно подумал Колдунов. Отправь тебя обратно в пустыню – и ты снова начнешь жрать змей, как делали твои не такие уж далекие предки.

– Президент США в своей речи предупредил об ответных мерах в случае следующего удара, – напомнил он, в упор глядя на полковника. – И он утверждает, что знает, кто несет ответственность за предыдущие два.

– Он лжет.

– Вы уверены?

– Все американцы лгут. Всегда! Пора начинать, товарищ.

– Но... может быть, не Нью-Йорк?

– Если бы первой ракетой разрушили Белый дом, мне не пришлось бы сейчас наносить удар по Нью-Йорку. Меня бы устроили даже Сенат или Пентагон. Но вы не можете гарантировать мне точности поражения цели, поэтому я нанесу удар туда, где даже случайное попадание будет наиболее разрушительным.

– Смерть! – заорали по знаку аль-Мудира за окном. – Смерть американцам!

Глаза полковника Интифады довольно блестели. Слов нет – его люди хорошо выдрессированы. Ни дать ни взять – собачки в балагане.

Отвернувшись, Колдунов переключил свое внимание на людей, трудившихся у зарядной камеры. Человек двадцать толкали локомотив, другие направляли его, третьи тянули за громадные тросы. В целом картина напомнила Колдунову египетские барельефы с изображением строительства пирамид.

Наконец зеленая громадина паровоза исчезла в темном зеве зарядной камеры ускорителя.

– Очистить зону запуска, – распорядился полковник Интифада.

Аль-Мудир в микрофон повторил приказ. Зеленые фигурки бросились к цоколю рубки.

Полковник Интифада повернулся к ученому.

– Что ж, ваша очередь, товарищ Колдунов.

– Если вы все еще настаиваете... что ж, пойду закрою зарядную камеру, – пожал плечами Колдунов.

– Мы пойдем вместе.

– В этом нет необходимости.

– Я настаиваю, товарищ Колдунов!

– Как вам будет угодно, – кивнул Колдунов после секундной паузы.

Спустившись по стальной лесенке, Колдунов подошел к люку зарядной камеры. Быстро набрал на панели номер – полковник Интифада таращился через его плечо. Ввел еще один код, третий, четвертый. Огромная крышка люка бесшумно вошла в пазы, наглухо задраив темную пещеру гигантской пушки.

– Прекрасно, – произнес за спиной полковник Интифада. Обняв Колдунова за плечи, он повел его к рубке управления. Что-то еще было в его улыбке, кроме обычной надутой гордости...

Украдкой обернувшись, Колдунов понял все – клавиши панели, на которые он нажимал, светились зеленым. Все ясно. Этот сукин сын смазал их невидимой химической краской, позеленевшей от соприкосновения с его, Колдунова, пальцами. Но что толку? Все равно он не сможет вычислить все четыре кода, а уж тем более запомнить.

Нет. На такие дешевые трюки его не купишь.

Оказавшись в рубке, Колдунов немедленно приступил к последней фазе подключению энергопитания. Потускнели яркие лампы под потолком: электромагнитному ускорителю требовалось очень много энергии. Колдунов знал, что электрический свет меркнет сейчас и во всех городах Лобинии, расположенных по средиземноморскому побережью. А во время первого запуска даже столица на двое суток оказалась в темноте.

– Номинальная мощность, – подал голос аль-Мудир.

Полковник Интифада нервно облизывал тонкую полоску губ.

– Устанавливаю угол запуска, – как автомат, повторял Колдунов заученные давно фразы. Вдохнув, он взялся за резиновую рукоять рычага, поднимавшегося над пультом.

Даже сквозь толщину люка были слышны лязг стали и рев моторов. Сам электромагнитный ускоритель напоминал огромную мортиру, жерло которой было направлено в сторону Америки. И, как у мортиры, точность попадания зависела от правильности выбранного угла.

Рев моторов стих – гигантское дуло на поверхности заняло положение согласно выбранным координатам.

– Отсчет, – скомандовал Колдунов.

Аль-Мудир начал считать с десяти. Досчитал до четырех, пропустил три эту цифру, как видно, он еще не выучил – и когда дошел до нуля, полковник Интифада, дико выпучив глаза и сжав кулаки, затянутые в зеленые перчатки, истошно заорал:

– Пуск!

Стиснув зубы, Петр Колдунов сбил красный колпак над пусковой кнопкой и большим пальцем надавил на нее.

Свет погас. Небывалой силы напряжение, казалось, сделало воздух гуще. Находившиеся в рубке почувствовали, как дыбом встали на теле все волоски. В ноздри ударил резкий запах озона.

Скрежет металла, донесшийся со стороны ускорителя, не могла заглушить даже толщина крышки люка. Словно сам бог железа скрежетал зубами от ярости. Колдунов зажмурился и закрыл ладонями уши. В голове пронеслось: такой же вопль исторгнут души тысяч невинно убиенных, когда громада локомотива коснется земли...

"Ла Макиниста" пребывал в жерле ускорителя меньше одной минуты.

Через несколько секунд после того, как сзади закрылся люк, сверху открылся другой, и лучи солнца упали сквозь длинный ствол на зеленое тело стального монстра.

На меди силовых рельсов заплясали голубые молнии; неведомая сила сорвала с места двухсотсорокатонную махину и понесла ее вверх. Со скоростью двадцати тысяч миль в час взбесившийся металл взмыл в небо.

Войдя под острым углом в атмосферу, "Ла Макиниста" пронесся над лобинийской пустыней с такой скоростью, что еще долго ходили среди бедуинов слухи о невидимом джинне, закрывшем солнце.

Бетонное кольцо, окаймлявшее дуло гигантского орудия, со скрежетом втянулось обратно. Через десять минут в пустыне ничего не было, кроме круглой кучи грязноватого песка.

Колеса паровоза на лету крутились так быстро, что казались ярко светящимися иллюминаторами в нижней части невиданной летающей лодки. Высшей точки полета "Ла Макиниста" достиг над Атлантикой и начал медленно менять траекторию, когда притяжение снова поймало его в свои сети. Голубым дымком растаяли в воздухе тонкие детали обшивки – "Ла Макиниста" входил в плотные слои атмосферы. Он летел даже с большей скоростью, чем рассчитывали его хозяева, но корпус огромной машины оставался целым. Теперь он уже падал вниз, вниз; словно сжатые кулаки, сверкали над рельсовым щитком раскаленные буферы.

Зданию "Магнус-билдинг" повезло.

Упавшая с неба громада снесла только верхние шесть этажей, под тупым углом врезавшись в здание.

Основной удар пришелся на "Норт-Эм-комплекс", недавно построенный позади счастливо отделавшегося здания. Ком раскаленного металла, пройдя сквозь верхние этажи "Магнус-билдинг", врезался в три башни "Норт-Эм", словно медная пуля в круг сыра. Бетонные гиганты вздрогнули, именно от удара – и передний из них разом осел вниз, осыпая все вокруг небывалым дождем из стекла, металла и крошащегося бетона. Громадные перекрытия рухнули внутрь здания, превращая в пыль нижние этажи.

На шесть миль вокруг из зданий вылетели стекла. Машины на улицах словно сдувал с полос неожиданный ураган. Автомобили сталкивались, как машинки на детском аттракционе, снося полицейские будки, фонарные столбы, пешеходов и дорожные указатели.

После удара на несколько минут наступила небывалая, словно загробная тишина. Только серая пыль тонкой пленкой оседала на лужи крови на улицах.

И вдруг кто-то кашлянул, словно сама человеческая природа напомнила выжившим, что у них еще есть какие-то шансы. Закричала женщина. Раздался сдавленный мужской стон. Из полураздавленного автомобиля, где за несколько минут до того сидела молодая пара, послышались громкие рыдания.

Издалека, нарастая, приближался вой пожарной сирены. И внезапно все вокруг взорвалось водопадом звуков, словно вся человеческая боль за много веков рвалась наружу в самых невообразимых проявлениях.

Римо и Чиун прибыли на исходе второго часа с момента удара.

На руинах двух небоскребов кое-где еще чадили огни. На шесть миль вокруг были включены все пожарные гидранты, словно на море пламени люди решили ответить всемирным потопом; пожарные шланги огромными змеями обвивали усеявшие тротуары обломки железа и камня. В воздухе веерами реяли струи воды – пожарные пытались сбить пыль, которая мешала спасателям пробираться к руинам.

– Будто землетрясение, – пробормотал Римо, осматривая руины из-за полицейского заграждения.

– Ужасное происшествие, – согласился Чиун.

– Кто-то заплатит за это.

– Непременно, – вновь закивал Чиун. – Как только я сообщу Императору, что опасность миновала, ему придется выплатить мне даже премию.