Текст книги "Элементы психоанализа"
Автор книги: Уилфред Бион
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Уилфред Р. Бион
Элементы психоанализа
Wilfred R. Bion
ELEMENTS OF PHYCHO-ANALYSIS
London
«MARESFIELD LlBRARy» 1989
Перевод с английского Александра Шуткова
В оформлении использован рисунок первого российского психоаналитика И. Д. Ермакова, любезно предоставленный его дочерью М. И. Давыдовой.
© «Когито-Центр», перевод на русский язык, оформление, 2009
Таблица
Расширение в область мысли: идеи У. Биона и современный психоанализ
И. Ю. Романов
У русскоязычного читателя появляется счастливая возможность познакомиться с творчеством Уилфреда Биона – одного из наиболее значительных теоретиков психоанализа за последние пятьдесят лет его развития. Книга «Элементы психоанализа» – вторая крупная работа У. Биона, выходящая на русском языке. Не так давно издательством «Когито-Центр» была выпущена книга «Научение через опыт переживания», а несколько ранее – «Введение в работы Биона» Л. Гринберга с соавт. и «Словарь кляйнианского психоанализа» Р. Хиншелвуда, содержащий ряд статей об основных бионовских концепциях. Если к этому добавить немногочисленные статьи У. Биона, опубликованные в Интернете (см. http://psyjournal.ru/j3p/vol.php?id=200801), то список русскоязычной «бионианы» будет практически исчерпан. Разительный контраст с огромным и непрерывно возрастающим массивом зарубежных публикаций! [1]1
Несмотря на большой объем литературы, посвященной У. Биону, можно назвать всего несколько работ, претендующих на более или менее полное изложение его взглядов. Среди них уже упоминавшаяся работа Гринберга и соавторов, третий том книги Д. Мельтцера «Кляйнианское развитие» и превосходная книга Ж. Блендону «Уилфред Бион. Его жизнь и труды. 1897–1979».
[Закрыть]
Уилфред Руперт Бион прожил долгую и многообразную жизнь. Он родился в 1897 г. в Индии, а умер в 1979 г. в Оксфорде в возрасте 82 лет. Между этими двумя датами прошла жизнь, вместившая в себя учебу, две мировые войны, три личных анализа, работу психиатра, военного врача и психоаналитика, научную деятельность, руководство Британским психоаналитическим обществом, преподавание и литературное творчество. Его научное наследие включает работы, посвященные групповой динамике, психозам, психоаналитической теории и эпистемологии. По объему это достаточно небольшое количество текстов. Но их тематический охват и интеллектуальное содержание свидетельствуют, что в истории психоанализа найдется не так уж много фигур, сопоставимых с У. Бионом по масштабу и глубине.
В «Элементах психоанализа» У. Бион пишет, что психоаналитические объекты простираются в область чувства, мифа и страсти. Имеется в виду, что такой «объект», как, например, тревога, должен быть ощутим на сенсорном уровне, привязан к ситуациям, которые, в широком смысле, могут быть названы мифами (в том смысле, в котором мы можем говорить о личном или семейном мифе) и существовать в контексте базовых интерсубъективных отношений, которые в этой работе Бион назвал «страстями», а раньше именовал «связями». Таких базовых страстей он насчитывает три: любовь (L), ненависть (H) и знание (K). Каждая из них может быть выражена предложением, содержащим отношение субъекта к объекту: «X любит Y», «X ненавидит Y» и «X знает Y».
Можно утверждать, что основные усилия У. Биона были направлены на исследование и концептуализацию именно последнего типа связи – знания. Способность познавать и открываться познанию представлялась ему необходимой (и все еще малоизученной) составляющей любого человеческого взаимодействия, в частности базового взаимодействия матери и младенца, и, конечно же, основополагающим измерением психоаналитического опыта. По известному выражению У. Биона, истина необходима для души, как пища для тела.
Творчество У. Биона проводит водораздел в развитии психоанализа, знаменует смену парадигм в его теории и практике. Лучше всего пояснить эту научную революцию можно с помощью таблицы, разработанной в «Элементах психоанализа». Ее вертикальная ось описывает генетическую эволюцию мысли. Развитие происходит от «сырых» бета-элементов – непереработанных эмоциональных событий, неспособных стать психическим опытом и подходящих только для эвакуации, к альфа-элементам, пригодным для осмысления и переработки, и далее – ко все более обобщенным и абстрактным элементам, вплоть до научных теорий и математических вычислений. В применении к психоаналитическому процессу идея У. Биона заключается в том, что важнейшей задачей анализа становится трансформация немыслимого опыта в опыт мыслимый, обрабатываемый психически[2]2
Бионовское понимание мышления отводит ведущую роль таким зачаточным его формам, как сновидения, образы, истории, мифы (ряд С в таблице). В связи с этим Д.Мельтцер использует понятие «сновидческая жизнь» (dream-life), указывающее на некий основополагающий, непрерывно действующий уровень переработки психического опыта.
[Закрыть]. Отход от классической модели преодоления вытеснений кажется здесь очевидным.
У. Бион не был одинок в такой постановке вопроса. Одновременно с ним Ханна Сигал разрабатывает концепцию символизации – превращения символических равенств, характерных для психотического мышления, в истинные символы, подразумевающие способность выносить отсутствие объекта, появляющуюся на депрессивной позиции. Очевидно, что бионовское «мысль – это нет-вещи (нет-груди)» весьма близко к идее Х. Сигал.
Р. Мани-Кёрл предложил более упрощенную схему развития мышления: от телесно представленных внутренних объектов к идеограммам (например, мыслям сновидения) и далее к собственно репрезентациям. Несмотря на различия, очевидно, что все перечисленные авторы размышляют в общем ключе: они пытаются понять естественную эволюцию базовых строительных блоков психического опыта, ее сбои при психических нарушениях, роль коммуникации матери и младенца в развитии способности мыслить и «обучаться из опыта».
Идеи У. Биона не рождались в вакууме (хоть сам он иногда и склонен был изображать процесс подобным образом). Помимо кляйнианского контекста, чрезвычайно важным для их понимания является круг философских интересов У. Биона, в который входили, прежде всего, представители аналитической философии (Г. Фреге, Л. Витгенштейн, Дж. Уисдом и др.) и логические позитивисты, близкие к так называемому «венскому кружку» [3]3
Посредником здесь часто выступал Р. Мани-Кёрл, который учился философии у руководителя венского кружка М. Шлика. Книга Р. Мани-Кёрла «Человеческая картина мира» (1961) оказала значительное влияние на У. Биона в период создания книги «Научение через опыт переживания». Интерес к А.Пуанкаре, по-видимому, также связан с этим кругом чтения и общения.
[Закрыть]. Эти философские увлечения У. Биона, нашедшие отражение в его посмертно изданной книге «Размышления» (1992), сказались как на стилистике его поздних работ, так и на существе рассматриваемых им вопросов. Четыре книги У. Биона: «Научение через опыт переживания» (1962), «Элементы психоанализа» (1963), «Трансформации» (1965) и «Внимание и интерпретация» (1970), – впоследствии объединенные в сборник «Семь слуг» (1977), составляют основной корпус его эпистемологических работ. Их объединяют темы научности психоанализа, постижения истины, механизмов мышления, функций и методов познания. Не все убеждены в том, что У. Биону удалось дать удовлетворительные ответы на поставленные им же вопросы, да и сам он в поздние годы довольно скептически относился к этим попыткам. Однако поразительным образом У. Биону удалось по ходу своего исследования, будто бы вскользь, затронуть некоторые проблемы, из которых впоследствии выросли целые направления психоаналитической мысли.
В «Элементах психоанализа» присутствуют две такие темы: развитие интуиции аналитика (собственно, основная цель, для которой предназначена разработанная У. Бионом таблица) и анализ уровня действий и взаимодействий в аналитическом процессе (эта проблема отражена в понятии обратимой перспективы (см. главы 11–13) и в горизонтальной оси таблицы). Первая тема была впоследствии развита самим У. Бионом – в поздний период она занимала центральное место в его размышлениях, практике преподавания, подходах к фиксации и передаче аналитического опыта. Вторая активно разрабатывалась последователями У. Биона из числа кляйнианских аналитиков. Исследования Бетти Джозеф и аналитиков ее круга и некоторые работы Г. Этчегоена являются продуктивным продолжением этих идей У. Биона.
Читателя этой книги ждет нелегкий труд. Но наградой за это может стать новое видение уникального события психоаналитического опыта – как надеялся У. Бион, свое собственное, а не «би-оновское» видение.
Глава 1
Критика психоаналитических теорий в ненаучности обусловлена тем, что они включают в себя, наряду с материалом наблюдений, также и выведенные из него абстракции. Эти теории одновременно являются слишком теоретичными (то есть слишком абстрактно представляют наблюдение), чтобы считаться наблюдением, и слишком конкретными, чтобы обладать той гибкостью, которая необходима, чтобы абстракцию привести в соответствие реализации. Поэтому теория, которую можно считать приложимой к широкому спектру задач, при условии, что она формулируется достаточно абстрактно, легко может быть забракована вследствие того, что ее чрезмерная конкретность затрудняет распознание реализации, которую она может представлять. И наоборот, если такую реализацию легко обнаружить, то приложение к ней теории, по-видимому, может исказить смысл этой теории[4]4
Пример этого можно видеть в статье: Wisdom J. O. An examination of the Psycho-analytical Theories of Melancholia (p. 18), где автор ясно показывает необходимость расширения теории, но видит, что это предполагает принятие допущения, каковым может являться, например, точка зрения М. Кляйн.
[Закрыть]. Поэтому изъян оказывается двойным: с одной стороны, описание эмпирических данных является неудовлетворительным, так как оно явно есть не столько
фактический учет этих данных[5]5
В терминах таблицы: слишком выраженный G3 по сравнению с D или E3.
[Закрыть], сколько то, что на обыденном языке мы называем «теорией» того, что имело место; с другой стороны – такое представление о происходящем не удовлетворяет критерию теории как системы, использующейся в строгом научном исследовании[6]6
Слишком выраженный C3 по сравнению с G4.
[Закрыть]. Первым требованием тогда является формулировка абстракции[7]7
Понятие абстракции будет обсуждаться далее на всем протяжении книги; его использование на ранних стадиях является предварительным. Такое утверждение будет соответствовать G3.
[Закрыть], представляющей реализацию, на описание которой претендуют имеющиеся теории. Я предлагаю искать такую абстракцию, которая гарантирует нам, что теоретическое утверждение содержит минимум деталей. Оно станет менее понятным, однако это проблема может быть устранена путем использования моделей, дополняющих теоретические построения. Недостаток существующей психоаналитической теории ничем не отличается от недостатка иероглифа по сравнению со словом, составленным из букв алфавита: иероглиф обозначает только оно слово, тогда как относительно небольшое количество букв достаточно для образования многих тысяч слов. Аналогично, те элементы, которые я ищу, должны быть относительно немногочисленны и быть пригодными (за счет различных комбинаций) для выражения почти всех теорий, необходимых практикующему психоаналитику[8]8
Сравните это с тенденцией к созданию теорий ad hoc там, где могла бы работать уже существующая теория (если бы она была сформулирована в достаточно общем виде). Сравните с Проклом, цитированным сэром Т. Л. Хит, по поводу элементов Евклида (Heath T. L. The Thirteen Books of Euclid’s Elements, Chap. 9, C. U. P. 1956).
[Закрыть].
Большинству аналитиков знакомо ощущение сходства между некоторым описанием особенностей конкретного клинического объекта и чрезвычайно хорошо соответствующим ему описанием некоторого совершенно другого клинического объекта. Кроме того, это же самое описание редко является адекватной репрезентацией даже тех реализаций, которым, как предполагалось, оно достаточно очевидно соответствует. Связь, которая фиксирует[9]9
Результат Ps↔D. См. гл. 18.
[Закрыть] определенные элементы, является неотъемлемой частью значения[10]10
Результат ♀♂. См. гл. 18.
[Закрыть], которое эти элементы в себе несут. Механизм, который кажется характерным для меланхолии, может являться типичным только для меланхолии, поскольку он фиксируется в определенной связи. Задача состоит в том, чтобы абстрагировать[11]11
См. сноску 3 на с. 12.
[Закрыть] такие элементы путем выделения их из того соединения, в котором они зафиксированы, освобождения их от специфики, задаваемой им реализацией, которую они изначально были призваны представлять.
Чтобы соответствовать поставленным мною целям, элементы психоанализа должны обладать следующими свойствами:
1 Должна существовать возможность представлять с их помощью реализацию, для описания которой они были введены.
2 Должна существовать возможность объединять их с другими похожими элементами.
3 При таком объединении они должны образовывать научную дедуктивную систему, пригодную для представления реализации, существование которой предполагается. Другие критерии для психоаналитических элементов могут быть выделены позже.
Вот первый элемент: ♀♂. Я разбирал его на протяжении всей книги Научение через опыт переживания[12]12
Bion W. R. Learning from Experience. Heinemann.
[Закрыть], поэтому здесь я остановлюсь на нем кратко. Данный элемент – это то, что (хотя и менее точно) можно назвать существенной чертой концепции проективной идентификации Мелани Кляйн. Эта особенность характеризует элемент таким образом, что если она выражена слабо, то он теряет какое-либо отношение к проективной идентификации вообще; если же она выражена сильно, то ассоциации становятся слишком смутными и перестают быть полезными. Представленный элемент можно назвать динамическим отношением между контейнером и контейнируемым.
Второй элемент, который я представляю: Ps↔D Его можно рассматривать как приблизительное представление (а) взаимодействия между тем, что Мелани Кляйн описала как параноидно-шизоидную и депрессивную позиции, и (б) взаимодействия, описанного Пуанкаре[13]13
Poincare H. Scientific Method. Dover Press.
[Закрыть] как открытие избранного факта.
В книге Научение через опыт переживания я уже разбирал символы L, H и K. Они обозначают типы связей между психоаналитическими объектами. Следует допустить, что любые объекты, связанные подобным образом, должны испытывать на себе влияния со стороны других элементов. Реализации, из которых были выделены (абстрагированы) эти элементы, обычно представляются понятиями «любовь», «ненависть» и «знание».
Мы будем использовать символ R (от слова «reason» – «причина») для обозначения реализаций, которые, как нам кажется, он должен представлять, а также символ I (от слова «idea» – «идея») для обозначения соответствующих реализаций, включая те, что описываются словом «мысль» («thought»). I должен обозначать психоаналитические объекты, состоящие из α-элементов, продуктов α-функции. В другом месте (Научение через опыт переживания) я уже говорил, что я подразумеваю под этим термином. Под α-функцией я понимаю такую функцию, посредством которой чувственные впечатления преобразуются в элементы, которые могут быть сохранены и далее использоваться в сновидениях и прочей мыслительной деятельности. R должен представлять функцию, которая служит страстям, какими бы они ни были, указывая на их господство в реальном мире. Под страстями я понимаю все то, что происходит в L, H или K. При этом R связан с I, поскольку I используется для преодоления разрыва между внутренним импульсом и его удовлетворением[14]14
Фрейд З. Два принципа психического функционирования.
[Закрыть]. R2 гарантирует, что этот разрыв преодолевается с некоторой иной целью, нежели отсрочка фрустрации. [15]15
Я прерываю рассмотрение R, поскольку пока еще не в состоянии увидеть его приложения. Я упомянул о нем потому, что мой клинический опыт убеждает меня в значимости этого элемента, другие могут так или иначе использовать его, самостоятельно определяя для себя, что этот символ обозначает. См. Hume. A Treatise of Human Nature, Book II, Part III, Section 3. Clarendon Press, 1896.
[Закрыть]
Глава 2
Психоаналитические теории страдают следующим дефектом: четкость и сжатость формулировок достигается в них за счет того, что составляющим элементам, подобно константам, присваиваются фиксированные значения, обусловленные взаимными связями элементов теории. Это похоже на алфавит: бессмысленные буквы могут объединяться друг с другом, образуя осмысленное слово. Элементы фрейдовской теории эдиповой ситуации, например, объединяются (благодаря их ассоциации с сюжетом мифа об Эдипе) и таким образом обретают связанный с контекстом смысл, который придает им фиксированное значение. Так как элементы входят в уже сформулированное когда-то описание реализации, оно необходимо для удобства пользования элементами: недостатком является именно то, что теория, состоящая из компонентов (которые должны использоваться для освещения реализаций, ждущих своего открытия), теряет необходимую гибкость из-за постоянства их значений.
Абстракции, которые предполагаются на роль элементов психоанализа, должны обладать способностью объединяться и представлять все психоаналитические ситуации и все психоаналитические теории. Для этого выбранные элементы должны быть существенными в том смысле, как это описано на с. 13. Я предлагаю уделить время обсуждению этой темы до того, как рассмотреть проблему абстракции 1, решение которой является столь же важным, как и решение вопроса пригодности элементов (если они выбраны в качестве элементов психоанализа) для построения теоретических систем. На первом этапе необходимо определить, какие явления из тех, что имеют место в аналитической практике, принадлежат к элементам психоанализа. Нам доступны следующие три направления:
1 Мы можем выявлять элементы по их вторичным свойствам 2, которые возможно распознать в психоаналитическом опыте.
2 Мы можем выявлять элементы по их репрезентациям, которые возможно выделить в психоаналитической теории.
3 Мы можем исследовать процедуры 1 и 2 и комбинировать их, используя в качестве источников для абстрагирования элементов.
Вначале я рассмотрю возможность наблюдения выбранных элементов, хотя можно счесть, что прежде следовало бы рассмотреть возможность их обнаружения в теориях, поскольку они входят в состав всех психоаналитических теорий и являются существенными.
Когда пациент говорит, что не может что-то принять, или аналитик чувствует, что не может что-то принять, тогда он выступает в роли контейнера, в который что-то контейнируется. Утверждение о том, что нечто не может быть принято, не должно, таким образом, отбрасываться как несущественный оборот речи. Более того, здесь можно усмотреть, по крайней мере, два объекта. Эту ситуацию можно обозначить как ♀♂≥ 2. При определенных обстоятельствах (также наблюдаемых в анализе) значение «два-и-более» может стать особенно отчетливым. В данный момент я не буду рассматривать смысл этого числа, хотя выделенный мною элемент невозможно верно описать, не понимая, что ♀♂≥ 2.
1 См. гл. 18.
2 Вторичные в том смысле, в каком использовал этот термин Кант.
Очевидно, что количество возможных способов словесного представления ситуации, когда что-то находится «в» чем-то, может быть бесконечным и, соответственно, неопределенным. Пациент находится «в» анализе, или «в» семье, или «в» консультационной комнате; или он может сказать, что ощущает боль «в» ноге[16]16
Ср.: Ryle Gilbert. Conception of Mind, p. 22 – это не категориальная ошибка, а выражение бессознательного представления о ♀♂’ как о структуре, к которой принадлежит все.
[Закрыть]. Суждение о важности или значимости эмоционального события, на фоне которого такие утверждения кажутся соответствующими эмоциональному переживанию, зависит от понимания того, что контейнер и контейнируемое (♀♂) является одним из элементов психоанализа. Далее мы можем попытаться понять, является ли элемент ♀♂ центральным или он просто представляет собой часть системы элементов, придающих друг другу смысл посредством связей.
Поразмыслив, сейчас я усомнился в том, насколько необходимо идею контейнера и контейнируемого обобщать до элемента психоанализа. Контейнер и контейнируемое подразумевают статическое состояние, но такой смысл чужд нашим элементам; должно быть еще какое-то качество, передаваемое словами «контейнировать или контейнироваться». Смысл понятий «контейнер и контейнируемое» предполагает скрытое влияние какого-то другого элемента системы. Поскольку такое же возражение можно высказать относительно понятий «контейнировать или контейнироваться)», я буду считать, что обе формулировки искажены влиянием элементов неопределенной системы (т. е. скрытым влиянием модели, обсуждавшимся мной в книге Научение через опыт переживания). Поэтому я закончу рассуждения на эту тему, предположив существование центральной абстракции, которая неизвестна и непознаваема, хотя и проявляет себя в неявной форме в таких понятиях, как «контейнер или контейнируемое», и что именно благодаря центральной абстракции возможно правильное использование термина «психоаналитический элемент» или определение символа ♀♂. Из этой формулировки ясно, что предполагаемый психоаналитический элемент не наблюдаем. В этом отношении он похож на кантовскую вещь-в-себе – он непознаваем, хотя обладает первичными и вторичными свойствами, и этим он нее отличается. Проявления контейнера и контейнируемого познаваемы как вторичные свойства. Центральная абстракция является всего лишь объектом восприятия, в отношении которого я как индивид уверен, что мне удобнее постулировать существование чего-то несуществующего, как если бы на самом деле оно было вещью-в-себе. Если я постулирую существование таблицы как вещи-в-себе, то я поступаю так лишь потому, что считаю ее существующей, и что ее существование объясняет явления, которые я группирую вместе в структуру, именуемую «таблица».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
