Текст книги "Тинкер"

Автор книги: Уэн Спенсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

– Прекрати смотреть в окно, – простонала из своего угла Чио.

– Почему?

– Потому что от этого у меня болит голова.

– Почему это у тебя болит голова оттого, что я смотрю в окно?

– Потому что ты маленькая глупая фальшивая эльфийка, а все это – глупая трата моих способностей. Разве мое предназначение только в том, чтобы быть твоей надсмотрщицей? Ты никогда не спроектируешь эти ворота, и мое время и старания пропадут зря.

– Ну, тогда отпусти меня.

Чио бросила на нее мрачный, чернее ночи, взгляд.

– Да они просто закуют тебя в кандалы и швырнут в тесную и сырую яму. Будут кидать тебе заплесневелые крошки и тараканов в качестве белковой пищи. Почему это, интересно, ты должна жить как принцесса?

– Потому что от нее зависит весь план, – сказал Рики, появившийся в дверях с кипой одежды в руках. Чио что-то пролаяла ему на языке они, в ответ он презрительно рассмеялся.

– Мечтай, мечтай, маленькая кицунэ! Этого не случится. Мы никогда не станем для них чем-то большим, чем то, ради чего они нас создали. Мы просто инструменты. Молоток не превратится в аристократа только потому, что ему поддался упрямый, но жизненно важный гвоздь. Этим молотком либо вколачивают другой гвоздь, либо отбрасывают его в сторону и любуются тем, что было сделано с его помощью.

– Аристократа? – спросила Тинкер.

Так, значит, эти дурацкие «леди Чио» – всего лишь сладкая надежда Чио на вознаграждение за то, что она шпионила за Мейнардом и служит надсмотрщицей у нее.

– Онихида – сугубо феодальное общество. Яркие искры здесь крайне редки. – На ступне Рики виднелись целебные заклятия, и сама нога выглядела почти нормально. Но при ходьбе они прихрамывал и морщился от боли. – Кажется, мы навсегда застряли в мрачном средневековье. Аристократию обычно составляют высокородные, но иногда и низкородный может добраться до титула младшего лорда с помощью жестокости и педантизма. Таков, например, лорд Томтом. Но чаще всего, конечно, низкородные – это просто инструменты, сделанные высокородными. Ты, например, была создана Ветроволком.

– Ветроволк меня изменил, но не создал.

– Создать, изменить, обратить, слепить, все едино. Вот твоя одежда.

И он вручил ей всю кипу. Пять смен трусов, носков, рубашек и джинсов. Белье было шелковым, а джинсы – «Levi's», все в точности ее размера. За маской ярких синяков глаза Рики светились широкими лазурно-голубыми дисками. Если бы Тинкер не прочла дневник Генри Рассела, она, возможно, почувствовала бы себя виноватой.

– Я бы послала Ветроволка ко всем чертям, но не предала бы друга.

– Иногда попадаешь в сети, которые сам же и расставляешь. – Рики прохромал к окну и устроился на широком подоконнике. – Я не знал, что Томтом сделал с другими учеными, знал только, что они умерли. И знал, что ему нужен кто-нибудь, кто может отправиться на поиски сына Дюфэ.

– Но какого черта ты вообще с ними связался? Ты почти доктор наук по физике. Какого черта ты все это бросил и стал орудием в руках каких-то уродов?

– Ты не поймешь. – Рики порылся в карманах, нашел плеер, печально посмотрел на него, а потом вытащил сигареты.

– Наверное, не пойму. Ничто не могло бы заставить меня поступить так, как поступил ты.

– В самом деле? – Он выбил пальцем сигарету; движения его были замедленны, словно он плыл под водой. – А что, если бы кто-нибудь запечатал твой интеллект? Сделал бы тебя полной идиоткой, но оставил тебе воспоминания о том, каким блестящим был раньше твой ум? По ночам тебе снилось бы, что ты опять изобретаешь всякие хитроумные штучки, пылаешь огнем созидания. А просыпаясь, ты обнаруживала бы, что все это просто приснилось. Что бы ты сделала, чтобы вернуть себе интеллект?

Ее окатило волной ужаса, и, сглотнув, она сказала:

– Этого я бы не сделала.

– Лгунья, – прошептал Рики. Щелкнул языком и зажег сигарету.

– А что, если выйти из сделки?

– Я тэнгу. – Он сделал глубокую затяжку и медленно положил ладонь на висок. – Глубоко-глубоко в моем мозгу гнездится инстинктивная способность летать. Миллиарды лет эволюции были сосредоточены на одной этой способности, но она тщательно скрыта в теле, – Рики показал ей гладкую, без единого следа перьев, руку, – которое не может летать. Ты не в состоянии представить, даже своим чудесным умом, – какая это бесконечная пытка. Тэнгу на Земле не умирают от старости. Рано или поздно они поднимаются на самую высокую гору и бросаются с нее, просто чтобы прочувствовать единение с небом.

– Но ведь есть дельтапланы.

Плечо Рики дрогнуло от короткого, безмолвного смеха.

– Дельтапланы, парашюты, воздушная акробатика… Я могу долго перечислять, но дело в другом: ты падаешь вниз, чтобы никогда больше не подняться наверх.

– Ты бы мог просто отправиться на Эльфдом. Очевидно, там твое заклятие действует.

– Обычно, когда кидаются с гор, спасать уже совершенно нечего. – Он снова затянулся. – Но мы пытались. Снимали кожу с тел стариков, у которых еще имелись татуировки, и хранили их несколько веков, сходя с ума и ожидая того часа, когда сможем обрести собственные крылья и одновременно – свободу.

– Но это не сработало, и поэтому ты продался в рабство.

– Да, – пробормотал он и резко взглянул на Чио. – Эй, Чио! Тебе нельзя спать!

– Но я так устала, – простонала Чио.

Рики вздохнул и резко свистнул. Тут же в комнату заглянул стоявший за дверью охранник. Рики махнул рукой, в которой была сигарета, и быстро сказал что-то на они. Охранник взглянул на Чио, потом на Тинкер, кивнул и вышел.

– Что? – спросила Тинкер.

– У нас небольшая проблема с кадрами. Один из двоюродных братьев Чио погиб во время аварии, случившейся в то Выключение, когда нам не удалось убить Ветроволка. А без него мы как без рук.

Все внезапно прояснилось. Те самые контрабандисты – это они, а их высокотехнологичный товар предназначался для строительства ворот! Двоюродный брат Чио наверняка был тем раненым водителем, которого пристрелили они, опасаясь, как бы он не выдал их ЗМА. Тинкер резко посмотрела на Чио. Если кто-то убил Масленку, она… она… Тинкер не смогла закончить мысль. Вероятность того, что Масленку поймают и начнут пытать, слишком высока, и потому нельзя использовать ее в качестве теоретического предположения.

– Итак, – сказала Тинкер, отвлекая себя от тяжелых мыслей. – Есть какие-нибудь детали, которых недостает для постройки ворот?

– Нет. Лорд Томтом очень методичен. У нас всего в избытке.

Дверь открылась, и вошел охранник, неся цветок сайджин.

— А это-то зачем? – возмутилась Тинкер, отшатываясь от охранника.

– Тебе пора спать. – Рики еще раз затянулся сигаретой и выпустил дым через нос.

– Но он мне не нужен. Я и без него засну.

– Нам нужно быть уверенными в том, что ты спишь. Пожалуйста, понюхай его сама. Я испытываю такую жуткую боль при ходьбе, – он поднял ногу, которую она ему сломала, – что могу не сдержаться и причинить боль тебе.

С угрюмым видом Тинкер протянула руку к цветку и под пристальным наблюдением присутствующих глубоко вдохнула его запах, сулящий фальшивый комфорт.

Тинкер выплыла из белого тумана наркотического сна и, открыв глаза, увидела незнакомый потолок. Где она? Сонное состояние все еще липло к ней, словно тянучка, и мешало думать. Она выпростала руку из-под одеяла и потерла глаза, заставляя себя проснуться. И вдруг снова почувствовала, как по лбу методично движется паук. Она быстро провела рукой по лицу, взъерошила волосы. Ничего. «Что за черт?»

Потолок изменился.

Она нахмурилась при виде этого широкого белого пространства и вспомнила, что лежит на футоне. На Онихиде. Постой! Значит, потолок не изменился? Или изменился? И тот, прежний, и этот, нынешний, потолки были ровными и белыми, и она не могла объяснить, почему один казался ей чужим, а другой – знакомым. И зачем кому-то понадобилось бы менять потолки? Бессмысленно. Может, это просто игра света? Тинкер села на футоне, подозревая, что дело тут нечисто.

В углу обнаружилась разодетая в свежее кимоно Чио. Она самодовольно улыбалась.

Стараясь разогнать застилающий разум туман, Тинкер стала перебирать одежду, которую принес вчера Рики. Джинсы отвлекли ее от тайны потолка. Это были голубые мужские джинсы «плотницкого» покроя, размером тридцать на тридцать. То есть точно такие, какие она носила обычно, но только новые. Это на мгновение озадачило ее: как это они сумели подобрать правильный размер и покрой? Но тут же она сообразила, что Рики, вероятно, изучил ее гардероб в мастерской. Масленка наверняка заметил бы, что одежда пропала, и потому они попросту купили ей новую. Педантичность они действовала на нее угнетающе.

Она надевала ботинки, когда появился Рики. За ночь синяки почти сошли с его лица, и это тоже вызвало у нее раздражение.

– То был не эльф, – сказала ему Тинкер.

– Что?

– Ты сказал, что эльф избил тебя на Ярмарке в ту ночь, когда Ветроволк изменил меня. Но это неправда: я вернулась спустя три дня, и к этому времени у тебя уже не осталось бы синяков.

– Меня избил Томтом, – признался Рики. – Он не думал, что ты вернешься. Но я убедил его, что рано или поздно ты приедешь – ради своего двоюродного брата, – так что он отпустил меня, и я легко отделался.

– Ничего себе, «легко»! – проворчала Тинкер. – Для начала я хочу поесть, а потом поговорим о воротах, которые я должна построить.

Ну хотя бы еда у них была хорошая: копченая форель, яйца-пашот, сваренные в соленой воде, и сладкий оранжево-желтый мягкий фрукт, очищенный от кожуры и нарезанный ломтиками. Все это лежало поверх большой миски с темно-коричневым рисом с ореховой подливкой. Единственное, что Тинкер не понравилось, так это странным образом замаринованные овощи. Чио и Рики ели их совершенно безропотно.

Рики объяснил, что это традиционная пища тех краев, откуда происходит лорд Томтом. Там, в жарком климате, острый маринад – единственный способ консервирования пищи.

– А повар – шамба семи футов ростом. Все члены его семьи умерли от голода. Он очень обидится, если мы оставим что-то недоеденным.

Шамба? Тинкер не стала уточнять, полагая, что в определенных случаях невежество выглядит полным идиотизмом. Узнает как-нибудь потом, что это значит.

– Нельзя оставлять еду на тарелках, – подтвердила и Чио, демонстрируя пустую миску.

– Понятно, – сказала Тинкер и, подцепив свои пикули, переложила их в миску Чио.

Секунду Чио выглядела до смешного обалдевшей, а потом ее губы искривились в брезгливой гримаске. Но Тинкер это выражение мгновенно сошло с ее лица, стоило Рики тихо сказать одно-единственное слово.

– Что это за волшебное слово? – спросила его Тинкер, когда они шли по лабиринту коридоров, похожих один на другой как две капли воды.

– Какое слово?

Она попыталась воспроизвести. Явно это прозвучало не слишком близко к оригиналу, поскольку Рики не сразу ее понял.

– А! – сказал он наконец. – Это означает наказание лишением костей.

В мастерской Тинкер обнаружила автоматический измеритель расстояний и кусок мела. Прошлась по просторному помещению, направляя прибор на дальние стены.

– Что ты делаешь? – Рики примостился на рабочей скамье. Чио он отослал с каким-то поручением, отчего не только Тинкер, но, видимо, и он сам испытали большое облегчение.

– Измеряю размеры помещения. Точные размеры нужны, чтобы смоделировать его на компьютере. – Тинкер нажала кнопку, передала Спаркс результаты измерений, сделала отметки на полу и спустилась вниз примерно на фут. – Если мы строим ворота в этом помещении, то должны вычислить их максимально возможный размер. – Она помолчала. – Вы ведь хотите, чтобы я построила здесь, не так ли?

– Да.

– Я так и думала, судя по твоим записям и по тому, что ты говорил Расселу.

– Ты нашла это?

– Да.

Рики поморщился, но не сказал ничего.

– Орбитальные ворота имеют более двадцати шести сотен футов в диаметре, то есть почти полмили. – Она кончила измерять ширину и приступила к измерению длины. – Первым ограничителем является потолок. В зависимости от наклона потолка и разных там балок диаметр этих ворот должен быть где-то между двадцатью и тридцатью футами.

– Рассел говорил, что масштаб ворот уменьшать нельзя.

– Но орбитальные ворота были спроектированы такими гигантскими только для того, чтобы сквозь них могли проходить космические корабли. Ты показывал ему записи моего отца?

– Дюфэ ничего не писал о том, почему он выбрал именно этот размер.

Боги, спасите ее от идиотов.

– А как ты думаешь, что означали все эти технические расчеты по шаттлам? Он пытался рассчитать минимальный размер корабля колонистов. Такой корабль должен обладать определенными параметрами для безопасной доставки людей на какую-нибудь далекую планету. Через эти ворота – согласно представлениям моего отца – мог пройти шаттл, везущий на закорках достаточно большой колонистский корабль.

– Ах ты черт! – сказал Рики как-то очень по-человечески.

Но уменьшение масштаба приводило к появлению массы проблем. Отец и не пытался сделать проект более экономичным – в его распоряжении было сколь угодно большое пространство. Китайцы, конечно, не осмелились отклониться от украденных ими расчетов. А вот Тинкер придется пойти на всякие ухищрения, чтобы сделать ворота более компактными.

– А откуда взять плитку? Ты сказал, что у вас всех материалов в избытке.

– Керамическую плитку мы собирали в течение пятнадцати лет. Хотя поначалу решили, что защитный материал не понадобится.

– Да, плитка нужна для того, чтобы защитить ворота от микротолчков и солнечного ветра. – Тинкер закончила измерение высоты потолка с разных точек. – Спаркс, обработай-ка все для меня.

– Слушаюсь, босс.

Пока компьютер моделировал мастерскую согласно произведенным измерениям, Тинкер обдумала масштаб. Проще всего было бы взять сто к одному: 2640 футов к 26, 4.

– Готово, босс. – На экране высветилась модель мастерской.

Тинкер вырезала круг, представляющий собой ворота уменьшенного масштаба, и стала двигать его по «мастерской». О боги, производство треклятой рамы может оказаться делом нешуточным. Непроводящие материалы, использованные в космосе, здесь не годятся: не выдержат силы тяжести. Конечно, сталь могла бы выдержать серьезную нагрузку, однако количество металла, необходимое для создания ворот, разрушило бы всю систему.

Однако круг удачно вписывался в модель мастерской, и она опять вернулась к нему. Потом закрыла файл со словами:

– Посмотрим, сработает ли это.

Спаркс начала считывать ей координаты вписанного в модель «круга», а Тинкер – чертить круг мелом на полу.

– Это они? – спросил Рики с выражением благоговейного ужаса.

Она презрительно фыркнула.

– Это самое легкое. Конечно, если я допущу ошибку сейчас, мы не узнаем об этом до последнего момента. Дай мне спокойно подумать. Подготовь список материалов, которыми мы располагаем. И узнай, нет ли у них более удобных стульев.

Учитывая такие факторы, как клиренс высоты, использование подъемного крана во время строительства, облегчение доставки материалов и, наконец, местные линии силы, какими бы слабыми они ни были, Тинкер три раза меняла местоположение «ворот», включая поворот на 90 градусов. В тот момент, когда она прорисовывала финальный вариант с помощью краски-спрея, появился Рики со списком материалов и солидным набором офисных стульев. Он принес и обед, состоявший из приготовленной на пару рыбы, коричневого риса и, конечно же, пикулей.

Тинкер взяла список и стала изучать его прямо во время еды. В очередной раз она убедилась в том, что они очень расторопны, но им ужасно не достает творческого подхода. Они скрупулезно собрали все, что было использовано при постройке орбитальных ворот, и ничего лишнего.

– Нам нужно что-нибудь для построения каркаса ворот; что-нибудь инертное и неметаллическое. Если бы мы были на Эльфдоме, я использовала бы железное дерево. У вас есть что-то похожее?

– Железное дерево?

– Ага.

– Ты хочешь использовать железное дерево?

Она швырнула в него свои пикули.

– Привет! Это именно то, что я сказала. Я думала, ты понимаешь английский, мистер Рожденный и Выросший в Беркли.

– Просто использование древесины отнюдь не относится к области высоких технологий.

– Ах ты черт, как ты выражаешься! Слабый интеллект не способен к решению задач. Железное дерево удивительно прочно, обновляемо, нетоксично, способно к рециркуляции и легко в обращении. Так у они есть что-нибудь в этом роде или нет?

– Мы можем достать железное дерево.

Тинкер ждала объяснений, но они не последовали.

– Я говорю о больших бревнах. – Она развела руки, показывая размеры бревен.

Рики кивнул:

– Только скажи, сколько нужно, и я достану.

– Отлично. Тогда займемся делом.

Остаток дня пролетел в работе над проектом деревянного каркаса. Рики ушел и вернулся, притащив с собой образцы керамической плитки и других материалов, хранившихся неизвестно где. Каждый из образцов вызвал у Тинкер новые идеи: она начала размышлять, чем скреплять плитку, как построить над порогом пандус, чтобы защитить ворота, и сделала предварительные наброски схемы энергообеспечения.

Наступила ночь, и тени на складе стали глубже. Чио принесла ужин и почти тут же завела с Рики перебранку на языке они. Тинкер вздохнула, откинулась на спинку стула и принялась смотреть в окошко на ночное небо. Она ожидала, что звезды покажутся ей незнакомыми, как на Земле. Однако Первый Волк сиял прямо над головой, и звезда у него на плече по-прежнему сверкала ярче соседок. Было приятно смотреть на это созвездие, такое родное, такое знакомое. И тут Тинкер как током ударило: почему оно такое знакомое? Она принялась наклоняться в разные стороны, чтобы получше рассмотреть прямоугольник Плексигласа и другие созвездия. Лунные Пряхи. Темноглазая Вдова.

Над ее головой высилось небо Эльфдома.

И внезапно ей все стало ясно.

У вас под стражей находится заключенный, обладающий исключительным умом, которому вы вынуждены дать огромную свободу и доверить большое количество материала, который при желании легко может быть превращен в оружие. Как без особых усилий удержать данного заключенного? Убедить его в том, что он находится в другом измерении! Ведь тогда даже если он, заключенный, убежит из здания, весь мир окажется для него тюрьмой. Побег не имеет смысла.

А это значит, что она все еще на Эльфдоме. Зачем закрашивать окна мастерской, как не для того, чтобы помешать ей увидеть окрестности? Как иначе мог Рики оказаться на Эльфдоме до Выключения и после Пуска и при этом притащить с собой действующую копию ее компьютерной системы? Где он раздобыл офисные стулья и железное дерево? Как он доставил ее во «дворец»? Если бы Рики мог свободно курсировать между Эльфдомом и Онихидой, таская за собой похищенных девушек, эргономичные рабочие станции и гигантские бревна, они совсем не нужны были бы ворота.

Но как объяснить тот факт, что она видела за окном целый город? Как им удалось так обмануть ее?

«Кицунэ – это духи-лисицы. Они обычно являются в образе красивых женщин, хотя на самом деле это просто лисы, способные поселять в головах своих жертв иллюзии».

Наверное, пауком, которого Тинкер ощущала по утрам, как раз и была Чио, забирающаяся в ее мозг, читающая ее мысли и вселяющая в ее голову иллюзии? Перебрав в памяти все случившееся за последние дни, Тинкер вспомнила с десяток случаев, когда Чио наверняка прочитала ее мысли.

Чио умела читать мысли.

Тинкер взглянула на Чио, которая все еще спорила с Рики. Теперь ее главным оружием стало неведение врагов. До тех пор пока они не поймут, что Тинкер узнала правду, они позволят ей ощущать себя свободной хотя бы в пределах мастерской. А здесь-то она сумеет создать подходящее оружие для побега. Но Чио не должна обнаружить, что она все знает…

Ссора закончилась тем, что на склад вошел охранник и увел с собой Рики. Чио осталась, чтобы охранять Тинкер. Решив отвлечься от разных мыслей, Тинкер начала перемножать в уме многозначные числа и искать среди них простые.

Чио поморщилась:

– Что ты делаешь?

– Перемножаю числа, – честно ответила Тинкер.

Чио потерла лоб:

– Ты ужасно уродливое маленькое создание.

Тинкер собрала все беспроводные электроотвертки и начала вывинчивать из них батарейки. Как здорово быть гением, способным решать в голове сложные математические задачи, механически собирая при этом простое, но эффективное оружие.

Стараясь не улыбаться, Тинкер переключилась на определение скорости побега, отчего Чио начала просто скулить от боли.

Конечно, Тинкер хотела бы разработать более конкретный план, но не отваживалась на это, зная, что Чио копается у нее в мозгу. Она закончила изготовление примитивной оглушающей дубинки и немедленно испытала ее на Чио. Кицунэ мгновенно превратилась в приятную на вид кучу шелка. Тинкер наклонилась и быстро вставила ей в рот кляп, обнаружив очень острые, как у собаки, зубы, маленькие, покрытые шерстью собачьи уши и спрятанный под кимоно лисий хвост.

Потом она вставила в дубинку новые батарейки и огляделась. Складское помещение мало изменилось, но этого и следовало ожидать. Нижние окна были закрашены для того, чтобы Чио не потребовалось маскировать все вокруг.

Тинкер обошла стороной сигнальную кнопку на внешней двери, сняла замок и открыла дверь.

Она думала, что окажется на горе Вашингтона – такой вид открывался из ее спальни, только с перспективы Онихиды. Но, оглядев дремлющие в лунном свете холмы, она поняла, что тот вид из окна тоже был чистейшей иллюзией. Она находилась в долине реки, где-то далеко от центра города. Тинкер быстро побежала вниз по аллее, размышляя на ходу, что это вполне логично. Конечно же, они стремились надежно укрыться он постороннего глаза. Гора Вашингтона, возвышающаяся над речной долиной, расположенная рядом и с центром города, и с Краем, была слишком заселена.

В конце аллеи Тинкер остановилась и попыталась сориентироваться. Она находилась в каком-то промышленном районе. Вокруг высились стены высоких и длинных складов. Ничто не походило на каменный дворец. Скорее всего, ее спальня и все прочие жилые помещения спрятаны от любопытных глаз все в тех же складских помещениях.

Иллюзия, все иллюзия.

Тинкер завернула за угол. Наверняка где-то должны были оказаться охранники, даже если они и не торопились демонстрировать свое присутствие. Она перебежала на противоположную сторону улицы под прикрытие другой аллеи. Та вывела ее к кромке воды.

Речка была футов в двадцать шириной – узкая и, наверное, мелкая, скорее ручей, чем полноценная река. Берега ее устилали полуразрушенные бетонные плиты. Большинство ручьев в округе впадали в реку Огайо. Серебристый лист, который Тинкер бросила на темную поверхность воды, указал ей направление течения. Дорога вдоль ручья могла оказаться более долгой, чем путь напрямик, но зато исчезала опасность, скитаясь в произвольном направлении, забрести в эльфдомские чащобы. Хорошо, что Рики должен был вернуться не скоро.

Уже через десять минут ходьбы, оставив склад по правую руку, Тинкер поняла, насколько велик комплекс, захваченный они. Длинное здание достигало в длину четверти мили, а то и больше. За ним следовало довольно широкое пустое пространство, а потом начался другой склад, тянущийся вдоль ручья. В конце второго склада ее внимание привлекла толстая колонна из белого известняка, освещенная лунным светом. Она подняла глаза. Массивный мост пересекал долину несколькими изящными арками, составлявшими вместе шестнадцать сотен футов в длину и поддерживавшими пролет, взметнувшийся футов на двести над ручьем. Даже в городе мостов это чудо архитектурной мысли было уникальным, и Тинкер сразу его узнала.

Мост назывался Уэстингхаус, а это означало, что они избрали своей базой старый Уэстингхаусовский завод электрических авиатормозов. К счастью, Тинкер пошла в правильном направлении, потому что Край проходил сразу за северной границей завода. Извивистое русло реки Мононгаэла и сам Край полностью изолировали этот маленький кусочек Питтсбурга, а эльфийский лес глубоко проник на его территорию, постепенно заполоняя его. Последние новости из этого района гласили, что какой-то зверь поубивал и съел последних его обитателей-людей. Теперь Тинкер подумала: а не имеют ли они отношения к этим слухам.

Но это было уже неважно. Главное, что теперь она знала, где находится, и знала, куда идти за помощью. Она продавала металлолом со своей свалки на конвертированный заводик по переработке металлолома, расположенный ниже по реке. Заводик работал двадцать четыре часа в сутки, переплавляя обломки обшивки, фермы, детали и прочий стальной хлам в плоские заготовки, которые затем баржами доставлялись вверх по реке на прокатный стан в Дрейвосбурге. Стоял заводик примерно в трех милях отсюда. К несчастью, большинство рабочих теперь жили на другом берегу речки, где многие мили перенесенного Питтсбурга защищали их от дикой эльфдомской природы и где было полно баров.

Путь вдоль самого края ручья показался Тинкер очень медленным, и к тому же черные ивы и прыгучие рыбки представляли собой дополнительную опасность. Она решила рискнуть и пойти по улице.

Она услышала звук мотора и увидела свет фар, пробежавший по проводам над головой всего за несколько мгновений до того, как показалась сама машина. Тинкер нырнула обратно в тень, но тут узнала автомобиль. Перед ней был один из «роллс-ройсов» Ветроволка.

– Эй! – закричала она, выходя на свет. – Стой!

Машина резко заскрипела тормозами, и дверь водителя резко распахнулась. К ее удивлению, из машины вышла Воробьиха, одетая в траурное черное платье; ее светлые волосы были заплетены в скромную косу. Она предстала перед Тинкер в самом неприкрашенном виде за все время знакомства.

– Тинкер? Ты что тут делаешь?

– Совершаю побег! – засмеялась Тинкер, перебежала улицу и потрогала чудесную, прекрасную машину. – Ветроволк с тобой? А Пони?

– Сейчас глухая ночь, – ответила Воробьиха. – Они два дня обшаривали реку и теперь, полагаю, уже спят. Как тебе удалось сбежать?

– С помощью вот этого! – гордо ответила Тинкер, демонстрируя самодельную оглушающую дубинку.

– С помощью этой маленькой штучки? – Воробьиха протянула руку. – Что это?

Не раздумывая, Тинкер протянула свое оружие Воробьихе.

– Это оглушающая дубинка. Просто касаешься ею кого-нибудь, нажимаешь курок, и твой противник становится беспомощным.

– Вот так? – спросила Воробьиха, направляя дубинку на нее и держа палец на курке.

– Осторожно! – забеспокоилась Тинкер и протянула руку, чтобы забрать оружие.

Но Воробьиха уперла конец дубинки в протянутую ладонь Тинкер.

Боль была мгновенной и интенсивной. Все мышцы мгновенно парализовало, и Тинкер начала падать.

Воробьиха подхватила ее.

– Так-то, умница ты моя. Надо сказать Томтому, чтобы он получше приглядывал за тобой.

К тому времени, когда она очнулась, Воробьиха успела связать ее и засунуть в машину.

– Ты что, с ума сошла? Почему ты на них работаешь?

– Иногда лучшим инструментом является очень большая палка.

– Что ты имеешь в виду, черт побери?

– Я использую они, чтобы исправить неправильное, – ответила Воробьиха. – Я собираюсь вернуть вещи туда, где они должны быть.

– А где они должны быть?

– Если повторять ложь слишком долго, она не становится правдой, но все начинают поступать так, будто это правда. Я уверена, что тебе рассказали, каким ужасным был клан Кожи и как домана благородно разделались с ним. А правда заключается в том, что клан Кожи подобрал нашу расу, когда она была лишь на шаг впереди человекообразных обезьян, и довел ее до стадии, когда она оказалась лишь на шаг ниже богов. Но когда клан Кожи был низвергнут, мы застыли на месте и остаемся там и поныне. Под властью домана мы не развиваемся. Пора вернуться к прежним порядкам.

– Как ты могла пойти на это, запятнав свою честь?

Воробьиха тихо рассмеялась.

– Честь – не что иное, как удобные веревки, с помощью которых домана связывают низшие касты и делают их беспомощными. Они – рабовладельцы, опутавшие всех невидимыми цепями.

– Как ты можешь говорить такое? Ведь они сделали тебя одной из них?

– Они поставили мне лишь видимость gay. Для того чтобы стать домана по-настоящему, я должна была пройти такое же превращение, как и ты, но это ослабило бы их энергетическую основу. Поэтому они называют меня домана, требуют, чтобы низкокастовые кланялись мне, но все знают правду. Я не больше домана, чем была при рождении.

– Ты хочешь уничтожить свой народ только за то, что низкокастовые эльфы не раболепствуют перед тобой? Домана представляют собой вселенское зло только потому, что не сделали тебя одной из них?

Воробьиха остановила машину и посмотрела на нее.

– Я хочу убить тебя. Мне представился для этого удобный случай. Но могут возникнуть нежелательные проблемы. Так что я подожду еще лет сто. И они могут подождать.

Тинкер сжалась под холодным бесстрастным взглядом. Она едва могла дышать.

– Отлично, – сказала Воробьиха, заводя машину. – Ты и в самом деле должна наконец начать думать как эльф. Будущее может быть очень долгим.

«Как будто у нее есть будущее».

Тинкер совсем не обрадовалась тому, что после нескольких минут молчания Воробьиха сочла нужным оправдать свои действия таким заявлением:

– Мой случай лишь иллюстрирует лицемерие домана. Даже когда они поднимают нас из низших каст, они по-прежнему продолжают нас угнетать.