Текст книги "Продажные журналисты. Любая правда за ваши деньги"

Автор книги: Удо Ульфкотте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Самое главное: хотя урановые боеприпасы после сигнала «отбой», данного «рабочей комиссией доктора Зоммера», стали официально считаться безопасными, бундесвер и после обнародования отчета «рабочей комиссии доктора Зоммера» в 2003 году выпустил еще одну инструкцию для внутреннего пользования, содержавшую предупреждение об угрозе, исходящей от этих боеприпасов, как от опасных, и описание мер защиты от них. На стр. 25 секретного документа бундесвера «Угроза, исходящая от боеприпасов с обедненным ураном» упоминается радиологическая угроза для здоровья, которая может быть вызвана применением бронебойно-зажигательных боеприпасов с сердечником из обедненного урана (военной авиацией США) в ходе операции «Несокрушимая свобода» («Enduring Freedom»). Военнослужащим рекомендуется носить защитные костюмы, предохраняющие от воздействия ядерного, биологического и химического оружия, не прикасаться к указанным боеприпасам, незамедлительно сообщать об их применении и столь же незамедлительно подключать военного врача⁸⁴. Все это означает: военнослужащие, пострадавшие от указанных боеприпасов, с момента публикации отчета «рабочей комиссии доктора Зоммера», с одной стороны, вероятно, не могут надеяться на компенсацию ущерба, причиненного их здоровью. Но, с другой стороны, бундесвер предостерегает своих военнослужащих от угрозы, исходящей от этих боеприпасов. Ситуация просто абсурдная. Совсем иначе обстоит дело в Великобритании: там в 2004 году суд впервые подтвердил британскому ветерану войны, что его заболевания и внутренние изменения в его организме связаны с воздействием урановых боеприпасов.

Копия предназначенного для внутреннего пользования секретного документа бундесвера об опасности обедненного урана. Классификация документа в качестве «СД – ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ» означает, что ознакомление с его содержанием неавторизованных лиц (то есть вас, читателей) может нанести ущерб интересам Федеративной Республики Германия.

Tео Зоммер, который, с изложенной выше точки зрения, средствами СМИ обелял, по поручению министерства обороны, применение урановых боеприпасов⁸⁵, сегодня отбирает журналистов, достойных награждения премией табачной промышленности⁸⁶. Но мы не будем дальше тратить время и место на более чем сомнительные журналистские премии, вручаемые представителями вполне определенной элиты «своим людям».

Сделаем лишь одно, последнее замечание. Использование понятия «свобода» в целях лоббирования интересов производителя табачных изделий – вовсе не изобретение концерна «Реемтсма». «ЛоббиКонтрол», гражданская инициатива за гласность и демократию, поясняет: «В англоязычных странах табачная промышленность даже целенаправленно поддерживала организации, в названии которых содержится слово «свобода» и которые создавали в обществе настроения, направленные против запрета на курение и запретов вообще, или участвовала в создании таких организаций», например, «Центра за свободу потребителей» в США (см. SourceWatch), или «Организации за свободу наслаждаться курением табака» (Freedom Organisation for the Right to Enjoy Smoking Tobacco (FOREST)) в Англии. Последняя из названных организаций, по данным группы «Акция “Курение и здоровье”» (Action on Smoking and Health), получает от табачной промышленности более 90 процентов расходуемых ею средств.

Страница 25 «Инструкции для контингента бундесвера в Афганистане»

СД – ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ!

1.3.3 Угроза, исходящая от боеприпасов с обедненным ураном

Обеспечение безопасности: в ходе операции «Несокрушимая свобода» в поддержку Северного альянса против режима талибан боевыми самолетами США применялись и бронебойно-зажигательные боеприпасы с сердечником из обедненного урана.

При применении этих боеприпасов против твердотельных целей (например, танков, автомобилей) уран, вследствие своего зажигательного воздействия, возгорается. При сгорании, в особенности на целях и в целях, образуется стойкая токсическая пыль, которая может подняться в любое время.

Поэтому боеприпасы с обедненным ураном могут вызвать у незащищенного персонала токсические и радиологические поражения:

Опасность отравления тяжелыми металлами

Опасность, исходящая от источников очень слабого радиоактивного излучения

При подозрении относительно применения этих боеприпасов (сгоревшие автомобили, танки, автоколонны, типичные пробоины от 30-мм снарядов) в районе предположительного заражения необходимо носить защитные костюмы и маску, защищающую от воздействия ядерного, биологического и химического оружия, до тех пор, пока войска противорадиоактивной, противобиологической и противохимической защиты не исключат угрозу заражения.

Меры по защите

Избегать, без крайней необходимости, прикосновения к боеприпасам, элементам боеприпасов и прочим потенциально радиоактивно зараженным материалам

Проверка силами войск противорадиоактивной, противобиологической и противохимической защиты

Проверка на предмет возможного радиоактивного заражения

Выдать пленочные дозиметры

Носить маску, защищающую от воздействия ядерного, биологического и химического оружия

Герметизировать одежду либо надеть костюмы радиоактивной, биологической и противохимической защиты

Документировать каждое применение указанного оружия либо каждый контакт с техникой, зараженной обедненным ураном (кто, где, когда, с чем, как долго, доза)

Незамедлительно сообщить с представлением дозиметров

Оценка степени заражения врачом соответствующей части

Не следует забывать, что с начала 2007 года реклама табачных изделий в печатных средствах массовой информации запрещена. Этот запрет, содержащийся в Директиве ЕС 2003/33/EG, распространяется и на рекламу имиджа табачной промышленности, что было в августе 2009 года подтверждено Верховным земельным судом Гамбурга. По решению Комиссии ЕС, любая форма рекламы образа табачных фирм подпадает под запрет рекламы табака. В своем отчете за май 2008 года комиссия ЕС именует всякий «пиар» производителей табака, представляемых в качестве «сознающих свою ответственность», «средством продажи образа и продукции соответствующих предприятий». А вот репортажи о присуждении премий, учрежденных табачной промышленностью, не подпадают под введенный ЕС в 2007 запрет на рекламу. Но давайте-ка сейчас ответим на один интересный вопрос. Давно ли началось присуждение «Премии Свободы “Реемтсма”» «мужественным журналистам»? Я вижу, вы уже догадались: в 2007 году. Теперь, надеюсь, вам все ясно?

Итак, вы знаете, как табачные концерны обеспечивают себе хороший пиар при помощи журналистских премий. И, раз уж я решил лишить вас всех иллюзий о «порядочности» мира, о котором пишу, хотел бы сразу же указать еще и на то, как табачные концерны «подмазывают» наши партии. Ибо наши партии получают пожертвования, которые мы, простые граждане, не способны распознать как пожертвования.

С их помощью «подмазываются» партийные СМИ. Ведь все партии издают журналы для своих членов. «Юнге Унион» («Молодой Союз», молодежное крыло ХДС) издает журнал «Энтшайдунг», ХДС издает журнал «Унион Магацин», а у СДПГ есть целый книжный магазин партийной периодики (смотри посвященную этой теме главу настоящей книги).

Табачные концерны платят фантастические суммы за рекламу в партийных журналах и таким образом спонсируют соответствующие партии. Кроме того, они арендуют стенды на всех земельных и федеральных партийных съездах. Только за счет арендной платы за эти стенды ежегодно в партийные кассы текут скрытые спонсорские средства в сумме в среднем миллиона евро⁸⁷. А простые граждане и понятия не имеют о том, как «подмазывают» их партии. Очевидно, разница между покупкой хвалебных репортажей и «подмазкой» политиков не особенно велика.

Интервью «на дружеских началах», «пиар-командировки» и мошенничество при уплате налогов

Особенно мрачная картина возникает, когда я, оглядываясь в прошлое, вспоминаю мои командировки в районы военных действий. Эти командировки порой финансировались одной из воюющих сторон или теми, кто ее поддерживал. Многие из этих командировок без такой «поддержки» никогда не состоялись бы, поскольку иначе я не получил бы въездной визы или охраны. При трезвом рассмотрении, это были чистые пиар-командировки в интересах той или иной воюющей стороны. Приглашения чаще всего приходили на имя моего начальства, которое передавало эти приглашения редакторам и подписывало тем заявки на служебные командировки. Особую прелесть таким командировкам придавала близость к властям предержащим, то есть к тем, кто решал – жить людям или умереть.

Я уже не помню, сколько благожелательных интервью мне пришлось брать у глав ближневосточных и африканских государств либо у их министров в ходе таких командировок. Знаю только, что две трети высказываний этих якобы столь важных лиц были искаженными или насквозь лживыми, хотя и желательными для местных посольств Германии и, в той же мере, для представителей немецких концернов, имевших там деловые интересы. Но ФАЦ охотно их печатала. В Хартуме, столице Судана, было совсем плохо. В Омдурмане, расположенном южнее суданской столицы, в месте слияния Белого Нила с Голубым, израильская разведка «Моссад» арендовала территорию под свою базу, замаскированную под «сельскохозяйственное предприятие». На соседнем участке проживала группа бен Ладена, ставшего впоследствии всемирно знаменитым. По желанию посольства Германии мне предстояло написать для ФАЦ благожелательную статью об (израильтянине) Ронни С., который продавал немногочисленной правящей элите Судана молоко немецких коров, которых доили в кондиционированных коровниках. А вот о чем я не должен был писать: под прикрытием поставок молока агент «Моссад» Ронни С. получал выход на суданскую элиту, к которой у него в ином случае не было бы доступа. Он проживал совсем рядом с бен Ладеном и с маленькой наблюдательной вышки на своем «сельскохозяйственном участке» мог наблюдать за всем, что происходило на участке по соседству. По просьбе посольства Германии я написал в ФАЦ статью о молоке счастливых немецких коров на Ниле, но частично умолчал о том, что там происходило в действительности. И поступал так очень часто. Мое начальство в ФАЦ всегда было довольно, если я в ходе таких командировок тесно сотрудничал с местным германским посольством.

В Иране было еще хуже. Германское посольство в Тегеране желало во что бы то ни стало внести свой вклад в развитие германо-иранской торговли. И, поскольку крупнейшие фирмы Ирана принадлежали муллам, посольство при каждом моем визите в страну настаивало на том, чтобы я брал благожелательные интервью у иранского министра иностранных дел, какого-нибудь аятоллы или иного иранского вельможи, или хотя бы упоминал о них в моих статьях. Если заинтересованность иранцев в таких интервью была велика, они оплачивали и мои командировки (так, как я уже описывал в случае Омана). Выражаясь ясным языком: ФАЦ позволяла приглашать своего корреспондента «на халяву», после чего печатала благожелательные интервью. Архивы ФАЦ переполнены такими благожелательными интервью, которые мне приходилось брать. Причем повсюду – от Афганистана до Алжира, от Южной Африки до стран Африканского Рога. Брал их всегда я, репортер солидной немецкой ежедневной газеты, но за моей спиной невидимо стояло, в первую очередь, посольство Германии.

Разумеется, оттуда на меня тоже оказывалось влияние. Прежде всего, при написании статей, в которых должна была искажаться истина. Спонтанно вспоминаю обед с немецкими дипломатами в Багдаде. Уже не помню точно, где мы тогда с ними обедали, то ли в резиденции посла, то ли в доме другого высокопоставленного дипломата. С соседнего участка доносились ужасающие вопли, душераздирающий, жалобный вой. Я поинтересовался тем, кто это так кричит, и услышал в ответ, что за стеной, на соседнем участке, живет дипломат из одной азиатской страны, большой любитель полакомиться собачьим мясом. За стеной, разделявшей два участка, для него частенько медленно забивали собак. Вначале еще живым собакам отрезали лапы, затем – хвосты и, наконец, головы. Считалось, что мясо таких замученных до смерти собак вкуснее – во всяком случае, на взгляд этого азиата. Немецкие дипломаты настоятельно просили меня ни в коем случае не упоминать этот эпизод в моем репортаже из Багдада. Ведь это могло повредить нашим отношениям с той страной. Закрывать глаза на истязания животных? Это было просто ужасно.

Так же ужасно я чувствовал себя, сопровождая немецких политиков в зарубежные командировки. В таких случаях мне выдавались папки с правилами по высказываниям на все случаи жизни. Ленивому было достаточно просто списывать оттуда заранее сформулированные словесные обороты – оболочки, сдабривая затем их собственными местными впечатлениями. И тогда все были довольны и счастливы. С честной журналистикой это ничего общего не имело. Скорее всего, мы просто вешали народу лапшу на уши. И за все это нам в перспективе открывалась возможность удостоиться журналистской премии.

Неважно, работал ли я в моей прошлой жизни 17 лет в ФАЦ или, впоследствии, корреспондентом для «Грюнер + Яр», для агентства новостей ddp, для издательства «Аксель Шпрингер», для телевизионных компаний или для многих других солидных медийных предприятий – со стороны представителей руководящего уровня я постоянно сталкивался с одним и тем же образом мышления: коррумпированными и непорядочными всегда являются только «те, другие», но ни в коем случае не «мы». Еще раз повторяю: признание моих прошлых ошибок их не исправляет. Но, может быть, более молодое поколение сможет извлечь из этих ошибок уроки.

Как нечто само собой разумеющееся, я, к примеру, сопровождал в небольшом роскошном самолете правительства ФРГ вместе с одним коллегой из Германского пресс-агентства (ДПА) бывшего главу БНД Клауса Кинкеля, в его тогдашнем качестве министра иностранных дел, внутренне гордясь этой близостью, что и выразилось, в конце концов, в очень позитивном репортаже. Такие же репортажи в стиле «придворной хроники» я писал после поездок в свите Гельмута Коля и многих других политиков. Оглядываясь в прошлое, я этого стыжусь и прошу за это прощения. Я не могу сделать то, что было, тем, чего не было. Но я могу честно, с открытым лицом, признаться в том, что было мной совершено.

Когда я, например, посещал в Африке киноактера Карлхайнца Бёма (игравшего императора Франца-Иосифа в фильме «Сисси»), сопровождая руководящего германского политика, то мне, в интересах истины, следовало написать, что Бём и его проекты оказания помощи эфиопским детям для нанесшего ему визит высокопоставленного немца были не более чем ловким пиар-ходом. Высокие визитеры посетили его только ради создания эффектного группового фотопортрета с заслуженным и популярным киноактером в окружении чернокожих детей, что сможет расположить к ним избирателей. Как только снимки были сделаны, Карлхайнц Бём и африканские дети утратили в глазах высоких гостей всякое значение. Для визитеров он был всего лишь статистом – как, впрочем, и многие другие. Я описал этот визит не правдиво, как и многое другое. Как и во многих других случаях, я был коррумпирован моей близостью к власти. Но самое главное: насколько это честно, совершив перелет из расположенной в эфиопской столице Аддис-Абебе пятизвездочной гостиницы в комфортабельном кондиционированном вертолете на жаркое высокогорье, взять там у Бёма короткое интервью о бедности в Эфиопии, а потом, после роскошного приема в пятизвездочной гостинице, накропать о бедности статейку, в то время как вокруг люди умирали от голода?

Сопровождая в командировках федеральных президентов, канцлеров или министров, я не подвергался пограничному контролю. Когда мы возвращались и прибывали в военный сектор аэропорта Кёльн-Бонн, таможенники нас не досматривали. Мы все знали, что так и будет, а многие иного отношения к себе и не ожидали. И многие этим пользовались. Включая политиков и министров. Возможно, простые смертные узнали о мышлении таких «избранных» на примере «ковровой аферы» одного из министров⁸⁸. Но многие, слишком многие считали совершенно нормальным либо не платить таможенную пошлину с ввозимых ими в страну предметов роскоши, либо же распорядиться незаметно доставить им их на борту другого правительственного самолета. Мне припомнился коллега из газеты, выходящей огромными тиражами, который в обход таможни привез на самолете германских федеральных ВВС из служебной командировки в США даже целый, хотя и бывший в употреблении, мотоцикл «Харлей-Дэвидсон», На родине он распродал его по частям и получил несколько тысяч евро прибыли. Это называется укрывательством от налогообложения. А его транспортные расходы были оплачены, через ВВС, немецкими налогоплательщиками. Многие из нас были преступниками. Но хуже всего было то, что знание этих фактов создавало невидимую связь между политиками и журналистами.

Один журналист описывает в своем блоге все, что они делали, сопровождая одного высокопоставленного немецкого политика, зная, что лиц, сопровождающих, к примеру, канцлера Германии, досматривать не будут:

Перуанец посоветовал нам, где можно купить ритуальные предметы из инкских захоронений. Этот археолог намекнул нам, что эти предметы – из разграбленных захоронений и представляют большую ценность. Я поехал с коллегой в один дом на окраине города, где мы приобрели (незаконно) головное украшение (250 долларов) и кусок погребальной пелены. Вывезти их за пределы страны оказалось проще простого, поскольку багаж лиц, сопровождавших канцлера, не контролировался⁸⁹.

Все это происходило не десять лет назад, а гораздо раньше. Но я могу назвать имена и фамилии многих коллег, которые и по сей день ведут себя точно так же. Я не хочу их ни в чем упрекать. В конце концов, раньше я сам принимал участие в деятельности этой порочной системы. Но, может быть, я смогу побудить их поразмыслить и изменить свое поведение. Может быть, они никогда откровенно в этом не признаются, поэтому я говорю совершенно ясно, здесь и сейчас: тесные контакты с представителями элиты, вроде описанных выше, вне всякого сомнения, повлияли на направленность их комментариев или репортажей. Все это не имеет ничего общего с независимой, нейтральной, беспристрастной журналистикой.

Вот вам другой пример. Когда бывший федеральный канцлер Гельмут Коль посещал во франкфуртской редакции ФАЦ тогдашних ответственных редакторов политического раздела ФАЦ Иоганна Георга Райсмюллера и Фрица Ульриха Фака для доверительной беседы, мы, редакторы, гордились тем, что нас посетил такой «высокий гость». Нам, журналистам, и в голову не приходило, что подобная близость может и коррумпировать. Напротив, мы прямо-таки горели желанием, чтобы представители элиты уделяли нам внимание и таким образом. Многим, например Франкенбергеру из ФАЦ, и вправду удалось этого добиться. Но какой ценой? Мы еще подробнее коснемся этой темы.

Бывший главный редактор и консультант СМИ Михаэль Шпренг пишет о Коле и его отношениях с журналистами следующее:

Известно, что для Гельмута Коля существовало только два типа людей. Те, кто был за него, и те, кто был против него. Аналогичным образом он классифицировал и журналистов. Его отношение к свободе прессы было чисто инструментальным: хорошим журналистом был для него тот, кто позволял ему использовать себя в качестве инструмента. Тех, кто – как я – относился к нему с определенной принципиальной симпатией, он быстро зачислял в «свои», в «сторонники Коля», и требовал от них безоговорочного повиновения⁹⁰.

В ту пору, когда Коль приезжал к нам в редакцию и посещал Райсмюллера и Фака, я бы не поверил сказанному выше. Но, вероятно, так оно и было в действительности. Издатели ФАЦ Фак и Райсмюллер, с точки зрения Коля, были, вероятно, лишь инструментами, орудиями для достижения его целей. Сегодня другие политики используют в качестве своих орудий других журналистов, которые этого, возможно, и не замечают или же не желают отдавать себе в этом отчет.

Кстати говоря, люди вроде названных выше издателей ФАЦ в определенной мере навязывали нам свой тип мышления. Посредством языка, которым мы должны были пользоваться. Никогда не забуду, как ответственный редактор ФАЦ Иоганн Георг Райсмюллер ворвался в редакцию с распечатанным текстом и закричал: «Кто это редактировал?» В одном месте текста было написано «синти и рома». И Райсмюллер произнес, громко, ясно и недвусмысленно: «Это цыгане! Запомните хорошенько: цыгане». Нам, редакторам политического раздела ФАЦ, нельзя было писать «синти и рома». Это было в самом начале моего обучения профессии журналиста. Мой коллега профессор Райнхард Ольт, германист по образованию, и я, сидя в редакции новостей ФАЦ, долго смотрели друг на друга. «Цыгане» – такое откладывается в памяти. Так мышление направляется в определенное русло. Так молодого человека, еще в период профессионального обучения, формируют через язык.

Вероятно, я до сих пор слишком много рассказывал о «Франкфуртер альгемайне цайтунг» и, возможно, создал ложное впечатление, что все описанное выше было типично лишь для ФАЦ, да и там – лишь для политической редакции, причем по тем временам, когда я там работал. Но именно это и не соответствует действительности. Так что это не выпад в адрес ФАЦ, а лишь призыв ко всем медийным предприятиям хоть разок подмести перед собственной дверью. В ФАЦ, и об этом также следует упомянуть, в мое время нигде так не проявлялся «подмазанный» характер подачи информации, как в литературном разделе. По крайней мере, относящийся к литературному разделу подраздел туризма и путешествий представлял собой почти необозримое множество приглашений в финансируемые третьими лицами командировки (класса «люкс») в далекие страны. Бесплатные командировки, в случае которых оплачивающие их спонсоры наверняка ожидали определенного тематического содержания, то есть чистого пиара. Ездить в командировки, финансируемые непосредственным объектом последующего репортажа – например, авиакомпанией или туристической фирмой, – нам, редакторам, не возбранялось. Наоборот, такие командировки активно распределялись среди нас. А мы в написанных нами по возвращении статьях часто не сообщали, кто профинансировал командировку. Но и это, если мне не изменяет память, считалось совершенно нормальным, в том числе и в других медийных предприятиях. В июле 1987 года – я тогда еще и года не проработал в ФАЦ – газета опубликовала мой большой репортаж, озаглавленный «В тени ката». Меня пригласила и профинансировала мою поездку йеменская авиакомпания «Йемения». Этот репортаж был чистейшей воды пиар-акцией. Приглашение я получил через туристический подотдел отдела фельетонов.

Йеменцы пришли в восторг от моего размещенного в колонке редактора пиар-репортажа и даже спросили меня, что они могут для меня сделать, кроме предоставления возможности в будущем бесплатно проводить отпуск в Йемене. Скорее в шутку, чем всерьез, я сказал им, что никогда раньше не ел таких вкусных жаренных на гриле королевских креветок, как в маленьком йеменском городке Мокка (которому, кстати говоря, кофе мокка и обязан своим названием). И что же? Через пару дней они фирменным самолетом доставили к нам в редакцию ФАЦ целый ящик зажаренных за несколько часов перед этим на гриле креветок! У моих коллег при виде присланного мне «корыта» (так это назвали у нас в редакции) разыгрался аппетит, они принялись за обе щеки уплетать креветки и считали все это совершенно «нормальным». Им и в голову не пришло задуматься над морально-этической стороной вопроса.

В отделе фельетонов ФАЦ стоял также книжный шкаф с книгами, присылаемыми издательствами без нашей просьбы на рецензирование. И чем больше присланных на рецензию экземпляров какого-либо издательства получали в нашей газете положительную оценку, тем больше новых изданий наш отдел фельетонов получал от издательства. Иногда я приносил целую большую картонную коробку, полную новеньких книг, к себе в редакцию политических репортажей, и мои коллеги могли брать себе оттуда любую книгу по желанию. И ни один из них не считал это неприличным. Разумеется, в редакторской колонке ФАЦ с похвалой упоминались и новые книги редакторов ФАЦ. Вспоминаю мой первый увидевший свет в одном из издательств ФАЦ бестселлер «Секретный документ БНД» (Verschlusssache BND), который издатели ФАЦ, как нечто само собой разумеющееся, рекламировали на проходившей в здании ФАЦ пресс-конференции.

Я еще помню, как Федеральное управление уголовной полиции из-за моей критики в адрес исламской идеологии зачислило меня в категорию «лиц, которым угрожает покушение», Вероятно, я был единственным немецким журналистом, который на совершенно законных основаниях приходил на редакционные совещания ФАЦ с заряженным пистолетом на поясе. Автомобилестроительный концерн БМВ на несколько месяцев предоставил в мое распоряжение бронированный лимузин класса «люкс», причем бесплатно. ФАЦ не только знала об этом. ФАЦ оплачивала мне все текущие эксплуатационные расходы по автомобилю. Ибо ФАЦ была рада возможности сэкономить на километраже моего служебного автомобиля. Все эти вещи считались чем-то само собой разумеющимся.

В общем, речь всегда шла лишь об одном и том же. Нет, вовсе не о достоверности статей и репортажей. Речь всегда шла лишь о деньгах и о личных благах. Вот к каким целям мы стремились.