Текст книги "Опасное лето ( илл.)"

Автор книги: Туве Янссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Туве Янссон
Опасное лето

Первая глава
О берестяном кораблике и огнедышащем вулкане

Мама Муми-тролля сидела на крыльце, на самом солнцепеке, и мастерила кораблик из бересты.

«Насколько я помню, у галеаса [1]1
  Парусник.


[Закрыть]два больших паруса сзади и несколько маленьких треугольных впереди, у бушприта» [2]2
  Брус, выступающий наклонно впереди носа корабля.


[Закрыть], – думала она.

Больше всего пришлось повозиться с рулем, а вот трюм получился легко и быстро. И маленькая крышка для люка, которую мама сделала из бересты, была точь-в-точь такой, как нужно. Крышка плотно закрыла отверстие, а ее тонкие края оказались вровень с палубой.

«Теперь галеасу и шторм не страшен», – подумала про себя мама и с облегчением вздохнула.

Рядом на ступеньках, поджав колени к груди, сидела Мюмла и наблюдала, как Муми-мама укрепляет штаги [3]3
  Канат от верхней части мачты до носа, удерживающий мачту от падения назад.


[Закрыть]булавочками с головками из цветного стекла, а макушки мачт украшает красными флажками.

– Кому достанется этот кораблик? – замирающим голосом спросила Мюмла.

– Муми-троллю, – ответила Муми-мама и стала искать в шкатулке подходящую цепочку для якоря.

– Не толкайся! – раздался тонюсенький голосок из шкатулки.

– Душка! – сказала Муми-мама Мюмле. – Твоя сестричка снова в моей шкатулке. Там полно иголок, смотри, чтобы она не укололась.

– Мю! – строго прикрикнула Мюмла, пытаясь вытащить сестру из мотка шерсти. – Сейчас же вылезай!

Но малышка Мю еще глубже зарылась в нитки, а потом и вовсе исчезла в них.

– Просто беда, что она уродилась такой маленькой. Никогда не знаешь, где она, – пожаловалась Мюмла. – А ты не сделаешь берестяной кораблик и для нее? Тогда Мю сможет плавать в бочке с водой, и я, по крайней мере, не буду ее искать.

Мама засмеялась и вытащила из сумки кусочек бересты.

– Как ты думаешь, он выдержит малютку Мю? – спросила она.

– Конечно, – обрадовалась Мюмла. – Но тебе придется сделать еще и спасательный пояс из бересты.

– Можно, я порежу нитки? – запищала Мю из шкатулки.

– Сделай милость, – согласилась Муми-мама.

Она сидела и любовалась парусником, раздумывая, не забыла ли она сделать еще какую-нибудь деталь? Внезапно прямо на палубу кораблика, который мама держала в лапах, стал медленно опускаться большой черный клок сажи.

– Фу-фу! – воскликнула, сдув сажу, Муми-мама.

Но в воздухе кружилось столько хлопьев сажи, что скоро Муми-мама запачкала себе мордочку.

– Просто беда с этой огнедышащей горой! – вздохнула она и поднялась на ноги.

– Огнедышащей горой? – удивилась малышка Мю и высунулась из шкатулки.

– Ну да, здесь поблизости есть гора, которая начала извергать огонь, – пояснила Муми-мама. – А теперь еще и сажу. С тех пор, как я вышла замуж, она молчала, а вот сейчас, стоило мне повесить белье сушиться, она расфыркалась, и все мое белье почернело…

– Значит, скоро все сгорит! – радостно закричала Мю. – Сгорят все дома, сады, игрушки муми-троллей, сгорят даже их маленькие братики и сестрички!

– Глупости говоришь! – Муми-мама смахнула с мордочки сажу и пошла искать Муми-тролля.

У подножия холма, справа от того места, где между деревьями висел гамак папы Муми-тролля, находилось небольшое болотце, наполненное прозрачно-рыжеватой водой. Мюмла всегда утверждала, что посредине оно – бездонное. Наверно, она была права. По краям болотца росли кустики с глянцевитыми широкими листьями, на которых отдыхали стрекозы и водяные пауки, а под водой с важным видом шныряли длинноногие козявки. Чуть глубже золотистым блеском светились лягушачьи глаза, а порой можно было видеть быстро скользящие тени каких-то таинственных лягушачьих родичей, живших в самой глубине болотца, в иле.

Муми-тролль, свернувшись клубочком на зеленовато-желтом мху и осторожно поджав под себя хвост, лежал на своем обычном месте (вернее, на одном их них). Задумчиво и умиротворенно глядел он на воду, прислушиваясь к шороху стрекозиных крыльев и сонному жужжанию пчел.

«Кораблик для меня, – думал он. – Он обязательно будет моим! Летом мама всегда мастерит первый берестяной кораблик тому, кого больше всех любит. Правда, она иногда отдает кораблик кому-нибудь другому, чтобы никого не обидеть. Сейчас я загадаю: если этот водяной паук поплывет на восток, шлюпки на кораблике не будет. Если же паук отправится на запад, мама сделает шлюпку, такую крохотную, что ее и в лапки страшно взять».

Водяной паук лениво потащился на восток, и на глаза Муми-тролля навернулись слезы.

Внезапно зашуршала трава, и среди ее метелок показалась Муми-мама.

– Привет! – сказала она. – У меня для тебя кое-что есть.

Она осторожно спустила парусник на воду. Он плавно и красиво закачался над своим зеркальным отражением и сразу же тронулся в путь, словно всегда только и делал, что плавал.

И хотя Муми-тролль увидел, что мама забыла сделать шлюпку, он ласково потерся мордочкой о ее мордочку (ощущение было такое, будто прикасаешься к белому бархату) и сказал:

– Такого хорошего кораблика у тебя еще никогда не получалось!

Они сидели рядышком на мху и смотрели, как парусник пересек болотце и причалил к маленькому листочку.

Они слышали, как неподалеку от дома Мюмла звала малышку Мю.

– Мю! Мю! – кричала она. – Несносный ребенок! М-ю-ю-ю! Приди только домой, я от таскаю тебя за волосы!

– Она снова где-то спряталась, – догадался Муми-тролль. – Помнишь, как мы нашли ее в твоей сумке?

Муми-мама кивнула. Она сидела, свесив мордочку к зеркальной глади воды, и рассматривала дно:

– Там что-то блестит! – показала она.

– Твой золотой браслет, – предположил Муми-тролль. – Или браслетик фрекен Снорк. Хорошо я придумал?

– Очень! – ответила мама. – Теперь мы всегда будем хранить наши украшения в прозрачно-рыжеватой воде. Там они кажутся куда красивей.

Мюмла стояла на крыльце и охрипшим голосом все еще звала сестренку. Она знала, что малышка Мю сидит в одном из своих многочисленных тайничков и хихикает.

«Ей бы выманить меня отсюда с помощью меда, – думала Мю, посмеиваясь, – и отколотить хорошенько, когда вылезу!»

– Послушай-ка, Мюмла! – закричал Муми-папа, сидя в своей качалке. – Если ты будешь так кричать, она никогда не придет.

– Я кричу только для очистки совести, – деловито пояснила Мюмла. – Когда мама уезжала, она сказала: «Я оставляю на тебя младшую сестру. Если ты не сможешь воспитать ее, никто другой этого не сделает. Я-то отступилась от нее с самого дня ее рождения».

– Ну, тогда понятно, – успокоился Муми-папа. – Ори себе на здоровье, коли тебе так спокойнее.

Он взял со стола кусочек испеченного к завтраку кекса, осторожно огляделся по сторонам и обмакнул кекс в кувшинчик со сливками.

Стол был накрыт на пятерых, а шестая тарелочка стояла под столиком на веранде, так как Мюмла говорила, что там она чувствует себя свободнее. Тарелочка Мю была, разумеется, совсем крохотной, ее ставили возле вазы с цветами, посреди стола.

Тут показалась Муми-мама. Она бежала со всех ног по садовой дорожке.

– Не торопись, милая, – крикнул ей папа. – Мы уже поели!

На веранде мама перевела дух и посмотрела на накрытый стол. Скатерть стала черной от копоти.

– Охо-хо-хо, – простонала мама. – Ну и жара! А сажи-то сколько! Ох уж эта огнедышащая гора!

– Будь гора чуть поближе, мы бы сделали пресс-папье из настоящей лавы, – мечтательно сказал папа.

И в самом деле было жарко.

Муми-тролль по-прежнему лежал на мшистом бережке болотца и глядел на небо. Оно было совсем белое, похожее на серебряную пластинку. Он слышал, как вдали, у моря, перекликались морские птицы.

«Будет гроза», – сонно подумал Муми-тролль и перевернулся на своей мшистой подстилке. Как всегда перед переменой погоды, небо озарялось удивительными сполохами. Муми-тролль уже начал тосковать по Снусмумрику.

Снусмумрик был его лучшим другом. Конечно, ему еще страшно нравилась фрекен Снорк, но дружба с девочкой – это ведь совсем другое.

Снусмумрик был на редкость невозмутим и очень много знал, однако никогда этим не хвастал. И если рассказывал о своих путешествиях, то так, что его собеседник испытывал чувство гордости, словно сам совершил их вместе со Снусмумриком. Когда выпадал снег, Муми-тролль погружался вместе со всеми в зимнюю спячку, а Снусмумрик отправлялся с севера, растаял, Муми-тролль заволновался. Никогда еще Снусмумрик так не задерживался. Наступило лето, и место у реки, где всегда разбивал свою палатку Снусмумрик, заросло зеленой травой, словно там никто отродясь не жил.

А Муми-тролль все ждал и ждал, но уже не так терпеливо. Устав от ожидания, он мысленно осыпал Снусмумрика упреками.

Однажды фрекен Снорк завела за обедом разговор о Снусмумрике.

– Как долго его нет в этом году, – сказала она удивленно.

– А может, он вообще не придет, – сказала Мюмла.

– Наверняка его проглотила Морра! – закричала малышка Мю. – Или он свалился в пещеру и разбился в лепешку!

– Тише, тише, – одернула ее Муми-мама. – Снусмумрик не пропадет!

«Кто его знает, – думал Муми-тролль, медленно прогуливаясь по берегу реки. – Существуют же на свете и морры и полицейские. И еще пропасти, куда можно свалиться. Можно замерзнуть, взлететь на воздух, упасть в озеро, подавиться костью, да мало ли еще что! В мире много опасностей. Никому нет дела до тебя и никому не интересно знать, что ты любишь и чего боишься. А Снусмумрик в старой зеленой шляпе ходит один-одинешенек по белу свету… И есть еще сторож в парке, его заклятый враг, опасный-преопасный…»

Муми-тролль остановился на мосту и стал мрачно смотреть на воду. Тут чья-то лапка легко коснулась его плеча. Он вздрогнул и резко обернулся:

– А, это ты.

– Мне очень грустно, – прошептала фрекен Снорк и с мольбой взглянула на него из-под челки.

На ней был венок из фиалок. Оказывается, она все утро проскучала. Но Муми-тролль в ответ лишь буркнул что-то неопределенное.

– Поиграем? – предложила фрекен Снорк. – Представь себе, что я писаная красавица и ты похищаешь меня.

– Я что-то не в настроении, – ответил Муми-тролль.

Ушки фрекен Снорк поникли. Тогда он быстро потерся мордочкой об ее мордочку и сказал:

– Незачем представлять, ведь ты и в самом деле писаная красавица. Лучше я похищу тебя завтра.

Июньский день подходил к концу, опускались сумерки. Но жара не спадала.

В сухом горячем воздухе летала копоть. Семья Муми-троллей притихла, никому не хотелось разговаривать. Муми-мама решила, что они будут спать в саду. Она приготовила всем постельки в уютных уголках, тут и там, и у каждой поставила по маленькому ночнику, чтобы никто не чувствовал себя одиноко.

Муми-тролль и фрекен Снорк свернулись клубочком под кустами жасмина. Но сна не было.

– Как душно! – жаловалась фрекен Снорк. – Я верчусь с боку на бок, простыня сбилась, и скоро я опять начну думать о разных грустных вещах!

Муми-тролль сел и посмотрел в сад. Казалось, все спали, ночники безмятежно светились у постелей.

Внезапно кусты жасмина задрожали.

– Ты видел? – прошептала фрекен Снорк.

– Теперь все снова спокойно, – успокоил ее Муми-тролль.

В тот же миг ночник опрокинулся в траву.

Цветы вздрогнули, и чуть заметная трещина медленно поползла по земле. Она все ползла-ползла и наконец исчезла под матрасом. А вынырнув из-под матраса, стала расширяться. В нее посыпались земля и песок, зубная щетка Муми-тролля тоже скатилась прямо в темную впадину.

– Щетка же совсем новая! – огорчился Муми-тролль. – Ты видишь ее?

Он было сунул мордочку в расщелину, стараясь рассмотреть щетку, но в тот же миг земля, слегка чмокнув, сомкнулась над ней.

– Она же совсем новая, – удивленно повторял Муми-тролль. – Синяя.

– Хуже было бы, если бы застрял твой хвост! – утешила его фрекен Снорк. – Тогда бы ты просидел здесь всю жизнь!

Муми-тролль тотчас поднялся.

– Идем, – позвал он. – Будем спать на веранде!

Перед домом стоял Муми-папа и водил мордой, принюхиваясь.

Из сада доносились тревожные звуки, взлетали стаи птиц, шелестела трава под лапками убегающих лесных зверюшек?

Малышка Мю высунула головку из подсолнечника, который рос возле крыльца, и восторженно закричала:

– Сейчас как грохнет!

Внезапно под ногами глухо загудело. В кухне попадали кастрюли.

– Уже пора завтракать? – спросонок спросила мама. – Что случилось?

– Ничего, моя дорогая, – успокоил ее папа. – Это всего лишь огнедышащая гора шевелится. (Подумать только, сколько можно понаделать теперь пресс-папье из лавы…)

Теперь проснулась и Мюмла. Все стояли на веранде, облокотившись на перила и вглядываясь в темноту.

– А где эта гора? – спросил Муми-тролль.

– На маленьком островке, – отвечал папа. – Это такой маленький черный островок, где ничего не растет.

– А не кажется ли тебе, что это чуть-чуть опасно? – прошептал Муми-тролль и сунул свою лапку в папину.

– Охо-хо, – ласково протянул папа. – И вправду, чуточку опасно.

И тут они услыхали страшный грохот. Грохотало со стороны моря. Сначала это был рокот, но он становился все сильнее и сильнее и наконец перешел в рев. Средь белой ночи что-то невероятно огромное взметнулось над верхушками деревьев. Оно вздымалось все выше и выше, а на самой верхушке шипел белый гребень.

– Пойдемте-ка в гостиную, – сказала Муми-мама.

Едва они перетащили хвосты за порог, как кипящий водный поток подкатил к долине, и все потонуло в кромешной тьме. Дом закачался, но устоял, потому что это был очень прочный дом. Гостиную начало заливать водой, и мебель поплыла. Тогда вся семья перебралась на верхний этаж и уселась там, выжидая, пока не стихнет буря.

– Такой погодки я с детства не припомню, – возбужденно сказал папа и зажег свечу.

Ночь была тревожная, что-то грохотало и трещало за стенами, и тяжелые волны стучались в окна.

Муми-мама рассеяно уселась в кресло-качалку и принялась раскачиваться.

– Это что, конец света? – полюбопытствовала малышка Мю.

– Ничего подобного, – ответила Мюмла. – Но все-таки попытайся вести себя хорошо, если, конечно, успеешь, а то мы все, наверное, скоро очутимся на небесах.

– На небесах? – переспросила Мю. – А зачем нам на небеса? И как мы оттуда спустимся?

Что-то тяжелое ударило в дом, и огонек свечки заколебался.

– Мамочка! – прошептал Муми-тролль.

– Что, мой любимый?

– Я забыл берестяной кораблик возле болотца.

– Ничего с ним не случится, – успокоила его мама. Вдруг она перестала раскачиваться и воскликнула: – Как же я так оплошала!

– Что такое? – вздрогнула фрекен Снорк.

– Шлюпка, – сказала мама. – Я совсем забыла про шлюпку. Мне все время казалось: я забыла что-то важное.

– Сейчас шлюпочка находится на уровне печной вьюшки, – объявил Муми-папа.

Он постоянно сбегал вниз, в гостиную, и измерял уровень воды. А все остальные смотрели на лестницу, ведущую в гостиную, и думали о тех вещах, которые может испортить вода.

– Кто-нибудь убрал гамак? – вдруг спросил папа.

Но никто не подумал о гамаке.

– Ну и отлично, – сказал папа. – Гамак был такой некрасивый.

Волны, плескавшиеся за стенами дома, убаюкивали их. Один за другим они, свернувшись в клубочек, засыпали прямо на полу. Но прежде чем погасить свечу, папа поставил будильник на семь часов утра, потому что ему было очень любопытно узнать, что же произошло там, за стенами дома.

Вторая глава
О том, как ныряют, чтобы раздобыть завтрак

Но вот начало рассветать. На горизонте появилась узкая полоска, которая долго тлела, словно не решалась стать шире.

Установилась тихая прекрасная погода. Суматошной круговертью волны окатывали все новые и новые берега, те, которые раньше никогда не омывались морем. Огнедышащая гора, виновница происшедшего, угомонилась. Она тяжело и устало вздыхала, время от времени выдувая в небо остатки золы.

В семь часов утра зазвенел будильник.

Все тотчас проснулись и бросились к окну. Малышку Мю поставили на подоконник, и Мюмла держала ее за платье, чтобы она не вывалилась в окошко.

Мир изменился. Не стало жасмина и сирени, не стало моста и реки. Лишь крыша дровяного сарая возвышалась над водой. Какая-то продрогшая компания, видимо, лесных жителей, судорожно цеплялась за конек крыши.

Деревья росли прямо из воды, цепи гор, окружавшие Муми-долину, распались на множество каменных островков.

– Мне больше нравилось, как было раньше, – сказала Муми-мама. Она жмурилась от солнца, которое все-таки выкатилось, несмотря на все эти бедствия, – красное и огромное, как луна в конце лета.

– И утреннего кофе нет, – вздохнул Муми-папа.

Мама посмотрела в сторону крыльца. Крыльца не было, оно скрылось в беспокойной воде. Она подумала о своей кухне, о навесном шкафчике, где хранилась банка с кофе. Как же ей попасть в свою кухню? Мысли все время возвращались к этому шкафчику.

– Давай я нырну за банкой с кофе? – предложил Муми-тролль, думавший всегда точь-в-точь, как мама.

– Но ты же не сможешь надолго задержать дыхание, детка! – озабоченно сказала мама.

Муми-папа посмотрел на них:

– Я часто думал, что неплохо было бы взглянуть на свои комнаты с потолка, вместо того, чтобы смотреть на них с пола.

– Ты так думаешь? – восхитился Муми-тролль.

Папа кивнул, – потом вышел, но вскоре вернулся со сверлом и пилой. Все обступили его и с интересом наблюдали, как он работает.

А Муми-папа думал, что все-таки неприятно пилить свой собственный пол, даже если ты при этом испытываешь чувство глубокого удовлетворения.

Вскоре Муми-маме удалось взглянуть на свою кухню сверху. Словно зачарованная уставилась она в глубину слабо освещенного изумрудного аквариума. На самом дне с трудом она разглядела плиту, мойки и мусорное ведро. А стулья и стол плавали под самым потолком.

– Ужас как весело, – сказала мама и расхохоталась.

Она просто падала от хохота, так что пришлось ее усадить в кресло-качалку. Вот до чего смешно смотреть на свою кухню сверху.

– Хорошо еще, что я выбросила мусор из ведра, – сказала она, вытирая глаза. – И не успела принести дров!

– Мама, можно я нырну? – спросил Муми-тролль.

– Не разрешайте ему, милая, добрая Муми-мама, – в страхе умоляла фрекен Снорк.

– Нет, почему же, – ответила мама. – Если ему интересно, пусть ныряет.

Муми-тролль какое-то мгновение стоял молча, стараясь дышать как можно ровнее, а потом нырнул.

Он подплыл к буфету и открыл дверцу. Вода в нем была белой от молока, кое-где плавали островки брусничного варенья. Несколько караваев хлеба проплыли мимо в сопровождении флотилии макарон. Муми-тролль поймал масленку, схватил каравай белого хлеба и добрался до шкафчика, где хранилась банка кофе. Затем он вынырнул и перевел дыхание.

– Нет, вы только посмотрите! Оказывается, я все же закрыла банку крышкой! А ты не можешь еще достать кофейник и чашки?

Никогда еще у них не было такого замечательного завтрака.

Выбрав стул, который никогда никому не нравился, они пустили его на дрова, чтобы сварить кофе. Сахар, к сожалению, растворился, зато Муми-тролль выудил банку джема. Папа ел джем прямо из банки, а малышка Мю с помощью штопора прорыла туннель в хлебной буханке, и никто не обратил на это внимания.

Время от времени Муми-тролль нырял в кухню, чтобы спасти еще что-нибудь, и тогда брызги разлетались по всему помещению.

– Сегодня мне не придется мыть посуду,’– радовалась мама. – Кто знает, может, мне вообще не придется этим заниматься? Но, голубчики мои, не вытащить ли нам мебель из гостиной, пока она не совсем испортилась?

Солнце на дворе пригревало все сильнее, и волны успокоились.

Компания, сидевшая на крыше сарая, постепенно пришла в себя и принялась возмущаться непорядками в природе.

– Ничего подобного здесь не случалось в прежние времена, – сказала фру Мышка и ловко расчесала свой хвостик. – Наши родители никогда этого бы не допустили! Но нынче порядки другие, и молодежь совсем распустилась.

Маленький серьезный зверек, подобравшись поближе сказал:

– Я не думаю, чтобы молодежь нагнала эту огромную волну. Мы, разумеется, слишком малы для этой долины и не можем организовать волнение, разве что в ведре, кастрюле, ковше или в стакане воды.

– Да вы что, смеетесь надо мной? – обиделась фру Мышка и вопросительно вскинула бровки.

– Нет-нет, – успокоил ее серьезный зверек. – Но я думал и думал об этом всю ночь. Откуда же мог появиться такой огромный вал, ведь ветра-то не было! Понимаете, мне интересно, и я убежден: если бы…

– Позвольте узнать, как вас зовут? – прервала его фру Мышка.

– Хомса, – беззлобно отвечал зверек. – Если б мы только поняли, как это случилось, то оно показалось бы нам вполне естественным.

– Естественным! – пропищала толстая Миса. – Хомса ничего не понимает! У меня все пошло вкось и вкривь, буквально все! Позавчера кто-то положил шишку в мой ботинок, наверняка, чтобы посмеяться над моими большими ногами. А вчера какой-то хемуль расхаживал под моими окнами и многозначительно хохотал. А сегодня еще и эта история!

– Значит, вал обрушился, чтобы досадить вам, Миса? – уважительно спросил другой озадаченный зверек.

– Я этого не говорила, – чуть не плакала Миса. – Кто станет думать обо мне, да еще что-то сделает ради меня? А уж насылать огромный вал…

– Может, шишка просто упала с сосны? – участливо спросил Хомса. – Если это была, конечно, сосновая шишка или, в крайнем случае, еловая. Правда, еловая шишка вряд ли уместится в твоем башмаке.

– Я и так знаю, что у меня громадные ноги, – горестно прошептала Миса.

– Я только стараюсь объяснить… – извинился Хомса.

– Здесь задето самолюбие, – сказала Миса. – По-другому не объяснишь.

– Да нет же, нет, – совсем приуныл Хомса.

Фру Мышка, облизав хвостик, обратила внимание на дом муми-троллей;

– Они пытаются спасти мебель! Спинка дивана, как я вижу, отломилась. И уже позавтракали! Представляете, только о себе и думают. Фрекен Снорк расчесывает волосы (а мы тут тонем…). Представляете, им приходится тащить диван на крышу, чтобы высушить его. А теперь поднимают флаг! Клянусь хвостом, некоторые думают, что они – пуп земли.

Муми-мама свесилась через перила балкона и крикнула:

– С добрым утром!

– С добрым утром! – радостно отозвался Хомса. – Можно прийти к вам в гости? Или еще слишком рано? Может, лучше после обеда?

– Приходите сейчас, – помахала лапкой Муми-мама. – Я люблю, когда гости приходят утром.

Хомса, подождав, пока не подплыло большое дерево с торчащими из воды корнями, зацепил его хвостом и спросил своих собеседников:

– Пойдете со мной в гости?

– Нет, спасибо, – решительно отказалась фру Мышка. – Что нам там делать? У них и без нас хлопот хватает.

– А меня и не приглашали, – угрюмо добавила Миса, наблюдая, как отчаливал Хомса и как дерево заскользило по воде. Внезапно Миса почувствовала себя страшно одинокой и, прыгнув, в отчаянии ухватилась за ветки дерева. Хомса, не сказав ни слова, помог ей взобраться на ствол.

Они медленно подплыли к крыше веранды и влезли в дом через окно.

– Добро пожаловать! – приветствовал их Муми-папа. – Разрешите представить: моя супруга, мой сын, фрекен Снорк, Мюмла и малышка Мю.

– Миса, – сказала Миса.

– Хомса, – сказал Хомса.

– Какие смешные! – воскликнула Мю.

– Так принято говорить, когда знакомятся, – объяснила сестре Мюмла. – А теперь помолчи, потому что к нам пришли настоящие гости.

– Сегодня у нас небольшой беспорядок, – извинилась мама. – И гостиная, к сожалению, залита водой.

– Какие могут быть разговоры, – сказала Миса. – Отсюда такой прекрасный вид. И погода стоит такая тихая и чудесная.

– Неужели? – удивился Хомса.

Миса вспыхнула:

– У меня и в мыслях не было притворяться. Но я полагала, что следует говорить приятное.

Наступило молчание.

– Здесь у нас немного тесно, – скромно заметила мама. – Хотя в этих переменах есть кое-что приятное. Я впервые увидела всю нашу мебель совсем в новом свете… Было особенно интересно наблюдать, как она плавает вверх тормашками. И вода так потеплела. Наша семья просто обожает купаться.

– Надо же, – вежливо отозвалась Миса.

Снова наступило молчание.

Вдруг послышалось слабое журчание.

– Мю! – строго прикрикнула на сестру Мюмла.

– Это не я, – сказала малышка Мю. – Это море вливается в окошко. Вот опять.

Она была права. Вода снова начала подниматься, маленькая волна плеснула через подоконник. Одна, другая, третья. И вот уже целый водопад обрушился на ковер.

Мюмла поспешно сунула крохотную сестренку в карман и сказала:

– Как здорово, что все в нашем семействе любители плаванья!