Текст книги "Царство искушения"

Автор книги: Триш Уайли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава седьмая

– А мне нравится цвет фуксии.

– Слишком яркий для темно-рыжих волос.

– Золотистый тоже привлекателен.

– Да перестань ты! В нем она похожа на статуэтку премии Оскар.

Раньше провести день с подругами, побродить по магазинам и посидеть в кафе за чашкой кофе с пирожными казалось Мерроу воистину божественным времяпрепровождением. Но в последнее время ее представления о «божественном» сильно изменились.

– Как насчет вот этого? – Лиза приложила к себе голубое платье с открытыми плечами в стиле семидесятых.

Но Мерроу молча пожала плечами. Оно было «не единственное».

Ей хотелось отыскать такое платье, которое сразу заявит о себе, что оно «единственное». Оно должно быть особенным. Потому что она раньше никогда не была на вечеринке с представителями ирландской знати, и ей нужно было найти платье, которые помогло бы ей чувствовать себя более уверенно.

Лиза повесила платье обратно и вернулась к Мерроу.

– Что случилось?

– Ничего.

– А я вижу другое. Ты что, поссорилась с Алексом?

– Нет. – Мерроу вздохнула. Обеспокоенные подруги тотчас окружили ее.

– Я не ссорилась с Алексом.

Грейси взяла ее за руку.

– Если ты скажешь нам, что он поступил как Дилан, мы пойдем к нему домой и поможем тебе разорвать в клочья его одежду.

Когда она рассталась с Диланом, ее подруги притащили большую бутылку шампанского, чтобы отпраздновать его «уход», и составили список того, что они могли бы сделать, чтобы отомстить ему за все его подлые делишки.

– Нет, Алекс не сделал ничего плохого.

– Ладно, но, если что, дай нам знать. Где, ты говоришь, он был в эти выходные? Надеемся, не в Галвее?

Ого. Нет, не в Галвее, но подбрасывать ей в голову эту мысль было совершенно излишним. Это был первый выходной, который они провели врозь за последние шесть недель, и Мерроу не нравилось, что она так скучала по Алексу.

– Он где-то участвует в лодочных гонках. Вернется завтра вечером.

– Я так и думала, что должна быть какая-то веская причина. А гонки на лодках – вещь серьезная для мужчины. – Лу подошла и обняла ее за плечи.

– Ты скучаешь по нему, вот и все, – пожалела ее Грейси. – Все будет хорошо, когда он вернется. Видишь, как сильно ты его любишь. Даже нас троих тебе уже мало!

Черт, теперь даже ее «мушкетерши» считали их влюбленной парочкой.

– Мы вовсе не ругаем тебя за то, что ты в него влюбилась. Он милый. И очень красивый. А если вспомнить твои рассказы про его сексуальные подвиги во время вашей первой встречи, то это вообще считай, ты выиграла главный приз в лотерею.

Все согласно закивали головами.

– Все эти разговоры – абсолютная бессмыслица, – сердито отозвалась Мерроу и уже тихо, «про себя», добавила, освободившись из объятий Лу и направившись к платью, которое бросилось ей в глаза: – Я не собираюсь «жить долго и счастливо» с Фицджеральдом.

– О, подруга, ты нам этого не говорила!

В следующий раз ей следует жаловаться потише. От этой троицы ничего не ускользнет!

– Почему бы тебе не выйти за него замуж? И не смей говорить, что ты для него недостаточно хороша!

– Я так не думаю. У нас с ним просто секс. Да, замечательный. Но ничего более.

– Вздор! – решительно заявила Лу. – Ты не можешь меня обмануть. Я видела, как он смотрел на тебя. Поверь мне: он скоро сделает тебе предложение!

– Послушайте, дорогие мои! – Мерроу повесила на место платье, привлекшее ее внимание, и вернулась к подругам. – Вы меня хорошо знаете, и все знакомы с моей семьей. Неужели вы действительно находите большое сходство между нами и династией Фицджеральд? И что бы вы ни говорили, вы не сможете отрицать, что «отношения» на определенном уровне предполагают соединение семей. Этого нельзя избежать!

Они изумленно смотрели на нее некоторое время. Возможно, их реакция объяснялась нешуточными эмоциями, прозвучавшими в ее голосе. Мерроу понимала, что находится на грани отчаяния. Она мечтала, чтобы хоть кто-нибудь понял, как же ей трудно в последнее время! Хоть кто-нибудь!

Хоть одна из них!

Лиза, самая честная из всех, подняла голову и уставилась в потолок.

– Да, они совершенно разные. Но ведь жить-то вместе им не придется.

Мерроу обрадовалась, наконец-то кто-то сумел понять ее точку зрения.

– А я могу легко представить твою маму вместе с Артуром Фицджеральдом, – веселым тоном заявила Лу. – Он расскажет ей, например, о том, как получил международные призы за свои архитектурные проекты, а она поделится с ним тайнами йоги.

Раздался смешок, который быстро смолк, и Лиза даже получила толчок в бок локтем, чтобы замолчала.

– Может быть, все не так плохо, как я себе представляю, – грустно проговорила Мерроу. – Но пока мне даже не хочется об этом думать.

О, она просто не представляла свадьбу с Алексом!

– Тебя сейчас волнует встреча с его родителями, – вещь вполне объяснимая, – попыталась успокоить ее Лиза. – Но ты такая замечательная девушка, что обязательно им понравишься. Уверяю тебя, не пройдет и получаса, как они уже будут счастливы, что познакомились с тобой.

– Меня беспокоит совершенно другое. Я все время встречаюсь с людьми и общения не боюсь. Но вдруг они окажутся такими же замечательными людьми, как он.

– Понятно. Да, подруга, это проблема действительно посложнее. – Она пошла за Мерроу, снова заметившей интересное платье. – Я бы не стала приставать к тебе с советами, однако вот какая штука: на мой взгляд, он идеально подходит тебе.

– Да. Ты права. – Мерроу подошла к длинному зеркалу и приложила к себе платье. – Идеально подходит. Только не «он», а «оно».

Она встретилась с взглядом Лизы в зеркале и печально улыбнулась.

Алекс дошел до конца пирса, вынул из кармана мобильный телефон и, глядя на воду, принялся вертеть его в руке, раздумывая, не позвонить ли Мерроу.

Смешно, он никогда раньше не раздумывал над такими простыми вещами. Открыть крышку телефона, нажать кнопки...

Но не нарушит ли его звонок одно из ее нелепых правил? Дело в том, что он не мог забыть пару слезинок, появившихся у нее в последний раз, когда он нарушил «границы ее свободы». Поэтому с тех пор он не нарушал их.

Даже когда ему этого очень хотелось.

Это была стратегическая игра в кошки-мышки, в которую он играл и раньше. Но такой свободолюбивой, самоуверенной и полной жизни женщине, как Мерроу О'Коннелл, мог не понравиться стиль жизни Фицджеральда. Быть членом клана Фицджеральд означает нести определенную ответственность и выполнять обязательства как перед другими членами семьи, так и перед обществом.

Вдруг ей не захочется менять свой образ жизни?

Но в любом случае его собственная жизнь уже никогда не будет прежней. Мерроу заняла очень важное место в ней.

И он очень скучал по Мерроу. Хотя готов был поспорить, что это тоже противоречит правилам «интрижки».

И все же он открыл телефон и набрал нужный номер. Потому что считал, что именно так поступают плейбои, скучающие по своей возлюбленной, когда хотят с ней поговорить. Что может быть проще? Захотел – позвонил. И никакие правила не нужны.

– Привет! Как ты? Гуляешь со своими «мушкетершами»?

– Да, так и есть. Мы ходили по магазинам, устали и зашли перекусить, и сейчас снова отправимся гулять. Лиза говорит, что нужно немного поозорничать.

Алекс ходил взад-вперед по деревянному пирсу, покачивавшемуся у него под ногами.

– А что именно вы собираетесь делать?

– ...А... а... так сказать...

Внезапно им овладело чувство собственника, и он вспомнил тот первый вечер, когда встретился с ней. Тогда она тоже «проказничала» вместе с остальными «мушкетершами». Алекс с трудом подавил в себе это чувство. Вряд ли Мерроу понравятся его собственнические инстинкты – грубое нарушение еще одного правила.

С другого конца пирса раздался громкий голос:

– Привет, Алекс! Пиво будешь?

Алекс кивнул, и, отняв телефон от уха, ответил:

– Да, похолоднее только.

Когда он снова поднес телефон к уху, раздался насмешливый и сексуальный голос:

– Кажется, я не одна собралась «поозорничать»?

– Яхт-клуб организует небольшой праздник для гостей. Возможно, я задержусь допоздна. Потому я и подумал, что лучше позвонить тебе сейчас.

Последовала еще одна пауза.

– Ну, желаю хорошо повеселиться. Мне кое-то известно о развлечениях на яхтах вдалеке от дома.

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Тебе не нужно мне об этом говорить, Алекс.

– Думаю, что нужно.

Когда возникла еще одна пауза, он остановился, прислушиваясь к ее дыханию на другом конце провода, потом тихо произнес:

– Я не Дилан.

– Понимаю. И, кстати, Дилан вовсе не имел для меня особого значения. Так, полная чепуха.

– Не имел? – Алексу, с одной стороны, было приятно слышать такое признание, но, с другой – он смутился. Он-то думал, что ей трудно было поверить ему именно из-за того, что ее бывший бойфренд разбил ей сердце. А если причина не в том, то в чем же? Вопрос, который заставил его нахмуриться.

– А что это было?

– Ошибка.

Очевидно!

– Но ведь он тебя обманул.

Мерроу вздохнула.

– Да. Он постоянно уезжал на выходные играть в футбол с друзьями, а я развлекалась дома. Ну, теперь тебе известны все пикантные подробности.

И тут Алекс кое-что понял.

– Вы с ним жили вместе?

– Да. И хватит об этом.

Ну, это объясняло проблемы, возникшие вначале, когда он предложил ей оставаться на ночь. Ему следовало бы почаще разговаривать с ней по телефону, если за один раз он смог получить так много полезной информации. Однако одна вещь по-прежнему не давала ему покоя.

– О'Коннелл, ты меня слышишь?

– Да!

– Скажи, ты ведь уверена, что я не собираюсь тебя обманывать, да?

– Алекс, о чем ты?.. – В ее голосе послышался легкий упрек.

– Ведь мы, плейбои, обычно встречаемся только с одной девушкой, особенно если ее одной более чем достаточно, чтобы тебя занять. Две – уже перебор. И тогда не останется времени на все остальное: работу, лодки, книги...

Мерроу усмехнулась в ответ.

– Меня с тобой рядом нет, чтобы тебя, как ты выразился, занимать. А здесь нет никого, кто доводил бы меня до изнеможения.

– Значит, ты по мне скучаешь?

– Как по прошлогоднему снегу.

– Лжешь.

Она рассмеялась, тихо и сексуально, и в ответ его тело тут же напряглось.

– Когда ты вернешься?

– Около восьми завтра, может быть, чуть позже. Давай я приду к тебе, и ты познакомишь меня с Фредом.

– Тебе у меня не понравится. Лучше просто позвони, когда вернешься, и я приеду.

– Откуда ты знаешь, что мне у тебя не понравится? Ты просто боишься, что, увидев твой дом, я больше о тебе узнаю.

– Вовсе не так! Ты уже и так достаточно обо мне знаешь. Ты – архитектор, тебе нравится хороший дизайн. Мой дом приведет тебя в ужас.

– Не лучше ли мне самому судить об этом?

– Алекс, если я буду знать, что ты придешь ко мне, мне нужно будет убирать, мыть посуду и все пылесосить. Пока ты доберешься ко мне, я превращусь в развалину. Поверь мне! Я по своей природе очень неорганизованный человек. У меня творческая натура...

Эта леди всегда слишком много протестует, подумал про себя Алекс.

– Да я приду вовсе не для того, чтобы осматривать твою квартиру. Достаточно, чтобы там была кровать. Поболтаем. Я принесу еду, разогреем ее в микроволновке. Поедим, чтобы набраться сил. – Он помолчал. – Скажи, у тебя есть микроволновка?

– Да, у меня есть микроволновка.

Снова повисло долгое молчание. Видимо, думает, пускать ли его к себе домой или нет, догадался Алекс.

– Тогда я позвоню тебе, и ты объяснишь мне, как к тебе добраться.

Снова молчание.

Да, тяжелый случай! Он постарался придать своему голосу максимальную убедительность.

– Ты ведь меня хорошо знаешь. Я хочу встретиться с тобой. Если ты мне сейчас откажешь, я все равно своего добьюсь. Рано или поздно. Заеду к тебе в офис, узнаю твой адрес, а потом усядусь на ступеньках твоего дома с едой в руках и буду сидеть, пока ты не сжалишься надо мной и не откроешь дверь. Я, честное слово, способен на такие глупости. Поэтому сдавайся лучше сразу, и не будем терять время.

– Иногда ты бываешь настоящим занудой.

– Конечно. Я же сказал, ты меня знаешь.

Ответа пришлось ждать достаточно долго.

– Только не надо ничего покупать. Сейчас готовят неизвестно что и неизвестно как. Я лучше сама что-нибудь для нас приготовлю.

– Годится. – Алекс широко улыбнулся. – И не слишком шали со своими «мушкетершами», чтобы мне не пришлось вас вытаскивать из-за решетки.

В трубке послышался смех.

– О'Коннелл!

– Да, слушаю.

– Я тоже скучаю по тебе.

– Это твои родители?

Мерроу смущенно смешивала в миске ингредиенты для греческого салата.

Он поцеловал ее, как только зашел. На его губах еще чувствовалась морская соль. А как только она занялась едой, отправился осматривать квартиру. Ему не потребовалось для этого много времени, так как она была раза в три или четыре меньше его квартиры.

Но вся ее жизнь проходила в этом небольшом уголке, и то, что он рассматривал все безделушки, книги и фотографии с таким огромным интересом, нервировало ее.

Она оглянулась, чтобы посмотреть на фотографию в его руке.

– Да, это они.

– А сколько тебе лет на этой фотографии?

– На мне ярко-зеленые рабочие брюки?

– Ужасно яркие зеленые брюки с розовой футболкой. Слава богу, сейчас у тебя улучшился вкус в подборе цветов.

– В шесть лет такое сочетание цветов забавно.

– А это домик для отдыха?

Она вздохнула.

– Нет. Мы там жили. Родители по-прежнему в нем живут. Но сейчас он стал немного побольше, достроили еще один этаж и веранду.

Мерроу взглянула на Алекса и заметила, как у него удивленно приподнялись брови. Ну, она же всегда говорила, что их миры очень разные.

– А где это?

– На полуострове Дингл. – Мерроу сосредоточилась на салате и принялась нарезать брынзу. – С той стороны, где меньше туристов.

– А чем они занимаются?

Черт! Конечно, он спросил об этом. Ей не было стыдно за своих родителей, нет. Если бы не они, она не стала бы такой умной, свободолюбивой и уверенной в себе личностью. Она прекрасно понимала это. Но начни она рассказывать Фицджеральду, чем они занимаются, ей бы неизбежно пришлось вспомнить о своих ужасных подростковых годах, когда каких только гадостей ей не приходилось выслушивать и от одноклассников, и от родителей, и от соседей. Зато, кто знает, может быть, это послужило для нее хорошей жизненной школой.

Мерроу откашлялась и ответила точно так же, как и в юные годы.

– У них своего рода база отдыха.

Она заметила, что Алекс поставил рамку с фото обратно на полку и взял другую, наклонившись поближе, чтобы лучше рассмотреть ее.

– Понятно, это отличное место для занятий водными видами спорта – виндсерфингом, например.

Если бы! Виндсерфинг – это замечательное занятие, и она бы, наоборот, всегда гордилась бы родителями. А тут, что называется, на любителя...

– Ну, база отдыха – это не совсем верное определение... – Она откинула голову, пытаясь вспомнить какие-нибудь другие слова, которые использовала раньше. – Скорее – оздоровительный центр.

Алекс повернулся и с веселым любопытством посмотрел на нее.

– Теперь я заинтригован.

Мерроу сжала губы и хмуро стала добавлять в салат нарезанные оливки.

– Я говорила, что у нас с тобой совершенно разные миры.

– А я никогда не понимал, что это значит. Ты не объяснишь наконец?

Она снова взглянула на него из-под длинных ресниц, облизав губы кончиком языка.

В потертых джинсах и темно-синей рубашке поло с короткими рукавами, белокурыми волосами и загорелым после выходных на море лицом, он был прекрасен. И она действительно очень сильно соскучилась по нему.

Ее глупое сердце даже подпрыгнуло от радости, когда он появился.

А сейчас она своими словами отдалит его от себя. И что бы он ни сказал, это будет началом конца.

Он снова вскинул свои белесые брови. Она делала глубокий вдох и выпалила:

– Они занимаются сексотерапией. К ним приходят пары на медитацию, йогу, массаж и прочее, моя мать – специалист по Тантре.

И замолчала.

Выражение лица Алекса нисколько не изменилось. Она замерла в ожидании. Но когда ей уже захотелось запустить в него своим любимым греческим салатом, он медленно кивнул и произнес:

– Отлично.

Мерроу прищурилась.

– Отлично? И это все, что ты хочешь сказать?

– Мне нужно минутку подумать.

Она так и знала! Сейчас он задумается и, конечно, поймет, насколько они далеки по социальному происхождению. И скажет себе, что им бессмысленно встречаться.

– Если честно, у меня слегка помутился рассудок, когда ты упомянула про сексотерапию.

Мерроу тут же надулась, и он, заметив это, улыбнулся.

– Просто я подумал, что нам это не понадобится. Мы с тобой оба – мастера сексотерапии.

– А я и не предлагала записаться на сеанс.

Он протянул руку, стащил оливку с разделочной доски и продолжил:

– Однако все остальное прозвучало чрезвычайно интересно. Расскажи поподробнее.

Что? Она уставилась на него широко распахнутыми глазами. И заметила золотистые блики. Он опустил глаза и снова стащил оливку. Минуточку...

– О, ты, наверное, издеваешься. Тебя это заводит?

– О'Коннелл, я заведен с тех пор, как приехал сюда на машине. А этот разговор лишь немного добавил масла в огонь, вот и все. Мое воображение, признаться, буйствует. А тебе ведь нравится, когда я проявляю творческий подход.

Мерроу была поражена.

– Тебя это не волнует?

Он снова посмотрел ей в глаза.

– А что меня должно волновать? Теперь понятно, почему у тебя нет комплексов насчет секса, как у других женщин. С такими родителями ты, возможно, могла поговорить обо всем, и поэтому ты так уверена в себе. Напомни, чтобы я поблагодарил их за это при встрече.

При встрече?!

Он слегка наклонился вперед и вкрадчиво сказал:

– А теперь расскажи подробнее о технике массажа...

– Алекс, я не собираюсь знакомить тебя со своими родителями.

– А я и не предлагаю, чтобы мы сейчас же сели в машину и отправились к ним.

– Этого никогда не будет!

Алекс выпрямился, и Мерроу заметила в его глазах сердитое выражение. Он даже избегал ее взгляда.

Она подошла к нему и тронула его за локоть, повернув лицом к себе.

– Любовники-плейбои не знакомятся с родителями своих девушек.

– Это еще одно правило, да?

– Да, именно так. – Она обняла его за талию и шагнула ближе, подняв голову, чтобы посмотреть на него. – Но я действительно могу сделать массаж.

То, что он даже не попытался к ней прикоснуться, заставило ее вздрогнуть от страха. Вместо этого он долго и внимательно рассматривал ее лицо, как будто раздумывал, говорить ли ей о своих мыслях.

А ей было страшно спрашивать. Вместо этого она лишь вопросительно подняла брови.

Он сощурился.

– Сколько мы будем играть в эту игру?

Мерроу сглотнула, и ее улыбка померкла.

– В какую игру?

– В игру, в которой мы притворяемся, будто между нами ничего не происходит... Ведь мы оба знаем, что наши отношения – это не просто секс.

Она сделала шаг назад. Алекс пожал плечами.

– Я раньше думал, что все твои беды заключаются в том, что твой бывший бойфренд обманул тебя, причинив тебе душевную боль. Но ты недавно сказала по телефону, что он не имел для тебя большого значения.

– Так оно и есть. Я не настолько любила его, чтобы он разбил мне сердце. Я была просто... разочарована в нем. Возможно, слегка оскорблена тем, что сразу его не рассмотрела, но не более того.

Алекс кивнул, и, сжав губы в тонкую линию, грубовато ответил:

– И даже сейчас по выражению твоего лица я вижу, ты не намерена мне ничего рассказывать.

Правильно! А какой женщине приятно вспоминать о своих прошлых неудачах?

– Потому что это не имеет к нам никакого отношения.

– Может быть, ты объяснишь, что же тогда стоит между нами? Что нам мешает?

Мерроу не знала, как ей поступить. Если она пустит Алекса к себе в душу, он сможет причинить ей такую сильную боль, какой она раньше никогда не испытывала.

Ее нерешительность еще больше разозлила Алекса.

– Ну, может быть, когда ты соберешься мне обо всем рассказать, дай мне знать. Тебе известно, где меня найти.

Мерроу с удивлением наблюдала, как он взял пиджак со спинки дивана и сжал в руке так, что кончики пальцев побелели.

Он уходит?

– Я думала, мы договорились, что на данном этапе мы не хотим ничего серьезного в нашей жизни?

Алекс повернулся у самой двери и с сарказмом сказал:

– Тебе было бы гораздо проще сразу дать мне пару экземплярчиков перечня твоих правил. Чтобы я не наступал каждый раз на одни и те же грабли.

– Алекс...

– Я устал, О'Коннелл, – четыре часа в машине без отдыха. И я устал играть в игру, правил которой не знаю. Вот и все. Захочешь меня найти – найдешь.

Глава восьмая

Мерроу устроила ему пять дней ада. По крайней мере, так он себя чувствовал. И самым печальным было то, что, даже несмотря на чрезвычайно занятую жизнь, ему постоянно чего-то не хватало.

Когда она появилась в «Певенхеме» на еженедельной встрече с Микки, ему пришлось собрать все силы, чтобы вести себя сдержанно, как и полагалось Фицджеральду.

Он поздоровался с Микки и предложил Мерроу выложить на стол свои эскизы вместе с фотографиями и чертежами. И потом спокойным голосом по-деловому принялся рассуждать о предлагаемых работах.

Потому что одного взгляда на нее, когда она пришла, было ему вполне достаточно.

Она не надела одну из своих коротких юбок, сводивших его с ума, нет. Она поступила еще хуже! На ней была светло-золотистая блузка с глубоким вырезом, и короткие штаны в обтяжку. Из босоножек на высоких каблуках выглядывали пальцы, ногти которых были покрыты золотистым лаком.

Она даже сделала себе другую прическу, собрала волосы в корону, а слева оставила длинную прядь.

У Алекса чесались руки: ему хотелось... впрочем, лучше не думать об этом!

Сцепив зубы и сжав кулаки в карманах, он слушал ее рассказ о том, какие материалы и в каком количестве необходимо приобрести.

Во рту Мерроу было так сухо от волнения, что ей пришлось дважды откашливаться. И одному Богу известно, чего ей стоило сохранять спокойный деловой тон. Тем более что Алекс стоял в нескольких шагах от нее, словно не замечая ее присутствия.

Очевидно, у него не возникало потребности смотреть на нее, в то время как она каждые пять минут украдкой бросала на него взгляд.

Льняной костюм был чуть светлее его глаз, и в сочетании с белой рубашкой, расстегнутой сверху, подчеркивал его загар. Он был ужасно сексуален, и она ненавидела его за это.

И раздражен – казалось, вот-вот взорвется.

Когда она рискнула посмотреть на него из-под опущенных ресниц, сердце защемило в груди, и ей снова пришлось откашляться, так как слова застряли у нее в горле.

Но потом наконец оба закончили свои отчеты о проделанной работе, и Мерроу облегченно вздохнула.

Микки кивнул, скрестил руки на груди и несколько раз перевел взгляд с одного на другого.

– Я чувствую какое-то напряжение в воздухе.

– Проект идет очень хорошо, – сухо проинформировал его Алекс.

– И мы даже начали красить первый этаж...– поддакнула Мерроу.

Микки медленно кивнул.

– Гмм. Я это все понимаю. Но в моей команде, как я вижу, существует проблема, и, думаю, надо ее обсудить.

Мерроу покосилась на Алекса. Тот стиснул зубы. Легко представить, как он разъярился, что клиент стал свидетелем их отношений.

А Микки как ни в чем не бывало продолжил:

– Полагаю, между вами возникла размолвка. Такие вещи я всегда чувствую. Если бы вы женились столько раз, сколько я, тогда бы вы все поняли.

– Это не имеет никакого отношения к работе, которую мы выполняем для вас, – мрачно проговорил Алекс.

– Разумеется, но счастливая команда – продуктивная команда! Ссоры сказываются на творчестве. Необходимо побыстрее уладить ваши разногласия. Поговорите друг с другом. И послушайте меня. Даже если вам не хочется это слушать. Правила маркиза Куинсберри...

– Микки...– Угрожающий тон в голосе Алекса был слишком хорошо знаком Мерроу, поэтому она вмешалась, чтобы он не сказал то, о чем потом мог бы пожалеть:

– Микки, простите, но у нас действительно все замечательно.

– Не думаю, что нужно лгать клиенту.

Лучше бы он этого не говорил! Мерроу посмотрела на него широко открытыми глазами.

– Итак, что ты такого сделал, Алекс? – с иронией в голосе проговорил Микки. – По своему жизненному опыту я хорошо знаю, что женщина всегда считает виноватым мужчину.

– Если у тебя есть на это ответ, скажи, что делать.

Мерроу беспомощно развела руки в стороны и хлопнула ими по бедрам.

– Хватит! С меня довольно. Вы можете обсуждать свои мужские проблемы хоть целый день, у меня есть более достойные дела.

– Я же говорил тебе, что эта женщина – настоящий фейерверк, – фыркнул Микки.

Мерроу поджала губы и стала судорожно засовывать эскизы в портфель.

– Я ухожу.

– Нет. Я – клиент и плачу, деньги, поэтому останься. Проблемы в команде создают плохие рабочие условия, и я этого не допущу. Жизнь чертовски коротка. Мне нужно выйти и обсудить с менеджером поездку в Штаты... А вы... – Он ткнул в их сторону пальцем. – А вы останетесь здесь как минимум на полчаса и все обговорите. Ожидаю положительного результата. Мне в царстве искушения не нужна плохая карма...

Он хитро подмигнул, потом повернулся и направился к выходу.

Оба долго смотрели на дверь после того, как она закрылась.

Наконец Алекс глубоко вздохнул, вынул руки из карманов и принялся складывать проекты.

– Мы не можем и дальше работать вместе вот так.

– Не по моей вине.

– Микки прав, нам нужно обсудить ситуацию, иначе дальнейшее сотрудничество окажется под большим вопросом.

– Ты не можешь меня уволить. – Мерроу гордо вскинула голову, чтобы не показать, насколько ее обидела ссора с ним.

– Мерроу, я не собираюсь тебя увольнять. Ты удивительно талантливая женщина и прекрасно выполняешь свою работу. Я уже не раз говорил тебе это. Проблема касается нас. И только нас двоих. Если мы все не уладим, нам придется искать способ, как продержаться еще несколько месяцев. После завершения проекта нам уже не придется встречаться друг с другом. Надо как-то протерпеть.

Ей стало в десятки раз больнее. Она не могла говорить, пока не проглотила комок в горле. Слезы наворачивались на глаза, и ей стоило неимоверных усилий сдержать их.

Но даже когда она заговорила, у нее по-прежнему дрожал голос:

– Я не знаю, как это уладить.

Он встретился с ней взглядом, застыв с чертежами в руках.

– А ты хочешь все уладить?

– Да, я хочу все уладить! – Она нервно рассмеялась. – Мне тоже все это не нравится!

Голос Алекса сделался более вкрадчивым.

– Поговори со мной, О'Коннелл.

– Я не знаю, с чего начать.

– Если я скажу, что думаю, это поможет?

Она ничего не ответила, а он расправил плечи, словно защищаясь.

– Потому что я много размышлял. Возможно, если я скажу, что думаю, тебе будет легче сказать Мне, прав я или нет...

Она продолжала молча смотреть на него. Алекс обреченно вздохнул и продолжил:

– Я думаю, источник наших бед надо искать в том, кто я такой.

– Архитектор?

Он ухмыльнулся и снова засунул руки в карманы.

– Нет, не архитектор. Фипджеральд.

Мерроу чуть не открыла рот от удивления. Оказывается, он тоже знал, что их неравное социальное положение станет неразрешимой проблемой. Видимо, он все время это понимал, как и она.

– Я понимаю, что ты можешь считать мою жизнь скучной. Есть определенные обязательства, связанные с тем, кто я такой, и тебе может быть трудно взять их на себя.

Подождите! Дело приняло неожиданный оборот... Но она ждала, что еще он ей скажет.

– Женщине, появившейся в моей жизни, не удастся скрыться от папарацци и тому подобное, ей автоматически придется взять на себя ответственность и обязательства семьи Фипджеральд. Надо пожимать руки, улыбаться для фотографий и так далее и тому подобное. Это непростая работа. Я всегда это понимал...

Мерроу напряглась. Разговор пошел совсем не так, как она ожидала.

– А тебе самому как живется? Тебе хорошо? Привык же ты к такому образу жизни?

Он улыбнулся в ответ.

– На самом деле я чувствую себя вполне комфортно. Но я всегда знал, чего от меня ждут окружающие, и стремился соответствовать их требованиям, а вот моя сестра всячески сопротивлялась. Может быть, если тебе доведется встретиться с ней и подружиться, она тебе сама об этом расскажет.

Мерроу подумала, что ей бы этого очень хотелось. Но она ничего не сказала.

– У меня есть цель, – продолжил Алекс. – Видела табличку на здании офиса на площади Меррион?

– Та, на которой написано «Фипджеральд и сын»?

– Да. – Он зашагал по комнате. – Я собирать к концу года убрать с нее надпись «и сын».

Мерроу улыбнулась, так решительно звучал его голос.

– И почему это так важно?

Алекс оперся на высокий письменный стол, скрестив руки на груди.

– Каждое поколение Фицджеральдов вносит свой вклад в семейную историю. Мой отец основал компанию и создал себе имя как архитектор, и именно его имя написано первым на табличке. – Он пожал плечами. – И я не собираюсь с ним соперничать. Но я смотрю в будущее. У меня обязательно появится жена, сын... Ну, ты поняла мою мысль. Глупо, наверное.

Ее взгляд потеплел.

– Нет, – покачала она головой. – Я не считаю твои слова глупыми. И даже горжусь тобой.

– Ну спасибо, мисс О’Коннелл. – Он подошел ней. – Вернемся к предмету разговора. Давай с тобой договоримся о том, как будем впредь вести себя, пока не вернулся Микки.

Мерроу замерла. Сердце ее заколотилось от странных предчувствий.

– Мне кажется, что происходит что-то хорошее, – негромко произнес Алекс.

– Мне тоже.

– Но в отношениях между мужчиной и женщиной не может быть абсолютных гарантий... Мы оба это знаем.

– Да.

– Придется просто посмотреть, куда нас это заведет. И мое предложение таково – давай прекратим игру. Больше никакого плейбоя и его возлюбленной.

– А мне нравилось быть твоей возлюбленной.

– Хорошо, тогда ты ею и останешься. Я вообще не хочу, чтобы ты менялась, О'Коннелл. Особенно сейчас, когда я собираюсь познакомить тебя с моими родителями.

Мерроу сразу помрачнела.

– Ты еще не встречался с моей семьей.

На его лице появилось выражение недоумения.

– Ты же сказала, что я никогда не встречусь с твоей семьей.

– И почему, как ты думаешь?

– Существует какая-то страшная тайна, о которой тебе нужно мне рассказать?

Она ухмыльнулась.

– Ты забавный парень. Но правда заключается в том, что мои родители могут за одну встречу разрушить репутацию всей семьи Фицджеральд.

– Я как-то сильно сомневаюсь в этом.

– Поверь мне!

Алекс выпрямился и засунул руки в карманы.

– Объясни.

– А тебе не кажется, что ты слишком часто засовываешь руки в карманы. Это раздражает. Разве Фицджеральду позволительно вызывать раздражение?

– Я делаю это лишь по одной простой причине: чтобы не приставать к тебе и не хвататься за всякие твои части тела. Я достаточно откровенно выразился?

– Не помню, чтобы я хоть раз жаловалась на твои приставания.

Алекс вынул руку из кармана, посмотрел на часы, потом засунул ее обратно, подальше от искушения.

– У нас десять минут до возвращения Микки. По крайней мере пять из них я бы хотел потратить на поцелуй. Поэтому поторопись с объяснениями.