Текст книги "Они еще спали"

Автор книги: Тоон Теллеген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Тоон Теллеген
Они еще спали

БЕЛКЕ НЕ СПАЛОСЬ. Она слонялась от двери к шкафу, обходила стол с одной стороны, задумчиво останавливалась перед шкафом – открывать или нет, – не открывала, обходила стол с другой стороны и начинала все сначала.

"Вот так вот и буду бродить до самого утра", – думала она. Ей не хотелось ни спать, ни даже прилечь.

Внезапно снаружи, из темноты, до нее донеслись голоса. Белка прижалась ухом к стене.

Слышно было довольно отчетливо. Говорили о ней.

– Вот тут живет Белка.

– Да ну?

– Ага.

– А что она вообще за личность?

– Белка-то?

– Ну да.

– Ну... что тебе сказать... как бы это выразиться... Она очень ешкиндрын.

"Чего? " – чуть было не завопила Белка, но вовремя остановилась.

– Ёшкиндрын? – переспросил один голос.

– Угу, – подтвердил другой.

– Ой, как интересно. И что, она всегда такая?

– Да почти.

– А когда она не такая?

– Тогда она пумпурум.

– Да ну, правда, что ли?

– Чесслово!

– Ух ты...

Белка пожалела, что ухо у нее не может пролезть сквозь стену. Ей так хотелось разобрать, какая же это она такая почти всегда и какая – когда она не такая.

– Да брось ты, – сказал один голос.

– Правду тебе говорю, – сказал другой.

– И вот тут вот она и живет?

– Ну.

Наступило молчание.

– Да уж, – сказал один голос, – нечего сказать.

– Во дела... – сказал другой.

Белка чуть было не лишилась чувств. Из глаз ее брызнули слезы. Ну чего они так мямлят? И кто они, вообще говоря, такие? Что они там делают, глухой ночью?

Голоса тем временем замерли вдали. "Едррн", услышала она. И "шишшк". И больше ничего.

Белка бросилась навзничь на постель и уставилась в потолок. Довольно долго она раздумывала над тем, какая же это она такая. "В любом случае, – думала Белка, – в настоящий момент я совершенно безотрадна. Если бы я сейчас говорила сама с собой, я бы сказала: лично мне Белка кажется совершенно безотрадной. Да, ответила бы я, мне тоже".

И тут Белка подскочила. "Ну конечно! " – сказала она самой себе, спрыгнула на пол, подбежала к шкафу и выдвинула ящик, из которого извлекла письмецо, написанное маленькими корявыми буковками – как-то раз, давным-давно, его подсунули ей под дверь.

Дорогая Белка,

Мне кажется, Вы – совершенно необыкновенная.

Ну просто совершенно необыкновенная.

Письмо было без подписи, – на последних словах листок обрывался.

Белка долго ломала голову над тем, кто бы мог его послать. Но этого ей узнать так и не довелось.

Она распахнула окно. В буковых ветвях висела низкая луна, и в ее свете Белка принялась читать письмо вслух, громко-громко.

В лесу было тихо. Мерцали редкие звезды.

"Может, они меня еще и услышат", – подумала она, – и скажут друг другу: "Да, и впрямь, она всегда такая, такая необыкновенная.. "

Потом она закрыла окно и вернулась в постель.

ДОРОГАЯ БЕЛКА,

Недавно из письменных источников я узнала, что Вам не спится.

Мне известно, что это чрезвычайно неприятное явление.

Лично я всегда раззавписываю себя в сон.

Возможно, Вы также должны последовать моему примеру, мой далекий друг по переписке. (Надеюсь, что могу Вас так называть? Если нет, то приношу Вам свои извинения за сию эпистолярную вольность. К слову сказать, я страдаю разнообразными письменными недугами и скверными привычками. Но об этом, если позволите, я напишу позже и в деталях. )

В целом мне хотелось бы написать следующее: ах да, я пишу однако поздновато я однако что-то писать я пишу однако без удержу как пишу я там его пишу и пишу я имею написать и пишу и пишу так тихонько всегда однако пишу и пишу шовершенно шшшшшооооооооо всем ссссссссссс

На этом обрывалось письмо, которое Белка получила как-то вечером. Белка распечатала его и честно принялась читать, но, даже не дойдя до конца, уснула, уронив голову на столик.

Поднялся ветер, завыл, засвистел, выхватил письмо и выдул его за дверь.

Однако ветер нередко сует нос не в свое дело, поэтому на полдороге к небесам он сунул его в письмо.

И тут же умолк. В лесу воцарилась тишина. Письмо покружилось в воздухе и упало в реку, а там попалось на глаза Карпу.

Как только Карп уснул, течение погнало письмо к морю. Там его прочли Дельфин, Кит и Кашалот, а потом и прочие рыбы и птицы, присевшие на воду, и звери, которые там случайно оказались – так, гуляли себе потихоньку.

И вот на самых дальних берегах океана, летним вечером уснули все, кто прочел письмо Птицы – Секретаря.

РАССВЕЛО. СВЕРЧОК В СИДЕЛ В ТРАВЕ, НА ОПУШКЕ ЛЕСА.

Он только что проснулся и протирал глаза. На траве лежала роса, в кустах Паук ткал маленькую блестящую паутину.

Сверчок взглянул на горизонт, где как раз всходило что-то красное. "Это солнце там, что ли? – подумал он. – Или другое что? "

Он с беспокойством взглянул на пылающее Нечто, становившееся все больше и больше. Сверчок нахмурился и отправился в лес, где ему навстречу попался Жук.

– Привет, Жук, – сказал Сверчок.

– Привет, Сверчок, – сказал Жук.

– Ты не знаешь, что это там такое? – спросил Сверчок, указывая на горизонт.

– Да солнце, что же еще, – сказал Жук.

– Солнце... – сказал Сверчок. – В самом деле? Точно?

Жук пожал плечами. – Неа, точно, солнце это, – сказал он наконец. – Хотя, вообще-то...

Сверчок так и подскочил.

– Сомневаешься! Сомневаешься! – завопил он. – Вот и я засомневался! Оба мы с тобой теперь сомневаемся! Значит, это уж точно что-то другое!

А когда немного погодя засомневалась также и Черепаха, Сверчок был уже убежден: это было никакое не солнце – нечто иное поднималось вдали над вершинами деревьев. Потому что если бы это было солнце, никто бы не сомневался – это он знал точно.

Он расхаживал по лесу широкими шагами.

– Это не солнце, – сообщал он всем встречным, указывая при этом на непонятное светило, которое поднималось все выше и выше.

– Не солнце? – удивлялись звери.

– Нет, – отвечал Сверчок. – Я и сам не знаю, что это за штуковина. Но это никакое не солнце. Это уж извините.

Изумленные звери застывали на месте и глазели в небо. От непонятной штуки исходили ослепительный свет и тепло.

– Да ну, это просто случайность, – заявила какая-то Букашка.

– Временное явление, – сказала Выдра. – Кто их знает, эти штуки.

К полудню все уже знали, что в этот день светило не солнце, а что-то другое. Это знали даже Земляной Червяк с Кротом, глубоко под землей, и Светлячок в зарослях, и Осьминог на дне моря.

– Хе-хе, – сказал Земляной Червяк Кроту. – Наконец-то у нас на небе что-то новенькое.

– Я, вообще говоря, надеюсь, что это что-нибудь черненькое такое, – сказал Крот. Обуреваемый любопытством, он высунулся из земли, но увидел не черненькую, а ослепительную громадную штуковину и торопливо юркнул назад.

– Никаких перемен к лучшему, – поведал он Земляному Червяку.

– Да где уж там, – буркнул в ответ Земляной Червяк. На перемены к лучшему он никогда особо не надеялся.

К вечеру неизвестная штуковина закатилась, и в лесу стемнело.

– Обычные сумерки, – переговаривались звери. На этом они сошлись единодушно.

Сверчок на лесной опушке закутался в листик и подумал: "Хотел бы я знать, что там у нас утром взойдет. – И, нахмурившись, добавил: – Если вообще взойдет... "

Но когда он проснулся на другое утро, над горизонтом поднималось солнце. Сверчок взглянул и понял: точно, оно. "Никаких сомнений! " – сказал он себе и разок-другой весело подпрыгнул в свежем утреннем воздухе. – "Признаться, они мне порядком надоели, сомнения эти", – подумал он и дал себе зарок никогда больше не сомневаться, что бы там ни восходило на горизонте.

– Солнце! Солнце! – вопил он, бегая по лесу и указывая на него всем, кто к тому времени уже проснулся.

– Да, – сказали звери с облегчением. – Это солнце.

И они потихоньку разошлись: кто на травке полежать, а кто посидеть на веточке и с наслаждением погреться в солнечных лучах.

СВЕТЛЯЧОК ЛЕЖАЛ В ТЕМНОТЕ НА ВЕТКЕ БУКА И ТИХОНЬКО СВЕТИЛСЯ.

"Эдак мне, пожалуй, и не уснуть будет, – думал он, покачивая головой.

– Погашу-ка я свет", – решил он чуть позже. Но без света ему не было видно, как он лежит, а он всегда непременно хотел видеть, как он лежит. А вдруг он лежит как-нибудь не так? "Очень может быть, – думал он. – Это сколько угодно. И до чего же я сложно устроен! " – удивлялся он сам себе в промежутках между остальными мыслями.

Немного погодя на огонек к нему залетел Мотылек.

– Мотылек, – сказал Светлячок, – вот я сейчас свет потушу. Посмотришь, как я лежу?

– Давай, – сказал Мотылек.

Светлячок потушил свет и провалился в сон.

В полночь он проснулся.

– Ну, как я лежу? – поинтересовался он.

Но Мотыльком к тому времени овладела охота к перемене мест, и он улетел.

Светлячок зажег свет, убедился в том, что лежит он хорошо, потушил свет, перевернулся на бок, вновь зажег свет, чтобы посмотреть, как он теперь лежит, снова потушил свет, но уснуть уже не смог.

Взошло солнце.

"Ну вот, теперь можно и без света", – с облегчением подумал Светлячок.

Потушив свет, он свернулся в клубочек и уснул крепким сном.

Он проспал весь день, поскольку знал, что может в любой момент посмотреть, хорошо ли он лежит. "Вот в чем дело-то", – думал он во сне и кивал самому себе.

Иногда он называл себя Сложным Светлячком. Но, когда он как-то раз поприветствовал Жука: "Привет, Жук, я – Сложный Светлячок ", – то получил в ответ: "Привет тебе, Сложный Светлячок, я – Жестоковыйный Жук", – и они уставились друг на друга с изумлением. Тогда все усложнилось еще больше, и Светлячок подумал: "Надо полагать, я – Страшно, Страшно Сложный Светлячок".

Но вслух он этого не сказал, а то еще выяснилось бы, что и Жук – Жутко, Жутко Жестоковыйный Жук, или того похлеще.

И Светлячок вздохнул в своем полуденном сне.

КАК-ТО В ОКЕАНЕ ВСТРЕТИЛИСЬ КИТ И КАШАЛОТ.

– Привет, Кашалот, – сказал Кит.

– Привет, Кит, – сказал Кашалот.

Они кивнули друг другу, не зная, о чем бы им таком поболтать.

– Не спится мне, – пожаловался наконец Кашалот после некоторого раздумья. – Вот, круги нарезаю тут...

– Хочешь, и я с тобой? – предложил Кит.

– Ну, давай, – согласился Кашалот.

И они поплыли вместе.

Кашалот поведал Киту, что вообще никогда глаз не смыкает. Что даже и вспомнить не может, когда он в последний раз-то спал. Гигантские слезы катились по его серым щекам и падали в соленую океанскую воду.

На это Кит, покачав головой, ответил, что когда ему не спится, он думает о том, что он очень хотел бы увидеть во сне. Сам придумал, сказал он.

– Да ну? – воскликнул Кашалот,

– Чистая правда, – сказал Кит. – А потом я быстренько засыпаю, чтобы мне сниться начало. Знаешь, как здорово!

– Хм, – сказал Кашалот.

– Тебе, Кашалот, надо бы тоже разок попробовать.

– Ты думаешь?... – сказал Кашалот без особого энтузиазма.

– Ну, что ты хочешь, чтобы тебе приснилось?

– Ну, это... – начал Кашалот и задумался. – Если честно, – сказал он наконец, – я бы хотел, чтобы мне приснилось, что у меня есть синяя шляпа, не такая чтобы очень большая, но такая чтобы совсем синяя, и что лежу это я под ивой, в тенечке, в шляпе в своей, и что все проплывают мимо, кланяются и говорят: " Шикарная шляпа у тебя, Кашалот!, – а я киваю и отвечаю: – Ну да, вот, шляпа моя...".

Он умолк и устремил мечтательный взор в океан, на водную гладь.

– Вот и все, – тихо закончил он.

– Сладких снов тебе, – сказал Кит.

Кашалот немедленно уснул, и снилось ему, что лежит он под ивой, в тенечке, на голове у него синяя шляпа, а все остальные звери – Черепаха, Сверчок, Ёж, Белка, – ломают перед ним свои красные шапки.

"Добрый день, Кашалот, – говорят они. – Ну до чего же потрясающая шляпа у тебя! "

"Привет, Сверчок " и "Привет, Ёж" и "Привет Белка", – говорит Кашалот и застенчиво приподнимает свою шляпу перед каждым из них.

Так лежит он, а солнце бьет сквозь ивовые ветви, и по лесу разносится солоноватый запах торта из морской травы.

Кит полюбовался счастливой улыбкой на лице Кашалота и поплыл дальше.

– А мне о чем бы таком помечтать? – спросил он себя и придумал что-то настолько приятное, что немедленно уснул и так, во сне, медленно поплыл через весь океан, домой.

НА ДАЛЬНЕМ КРАЮ ПУСТЫНИ ЖИЛ ЛЕМУР.

Жил он там в глуши, один как перст. К нему никто никогда еще не приходил в гости. "Ну и что ж в этом такого, – говорил он себе каждый вечер, – в этом вовсе ничего такого нет".

День и ночь он просиживал в ожидании какого-нибудь прохожего. Он не решался сомкнуть глаз, – а вдруг проспит, и прохожий уйдет восвояси не солоно хлебавши?

Временами он так уставал, что все-таки не выдерживал, и сон одолевал его. Тогда он вздрагивал спросонок, вскакивал, озирался по сторонам и кричал что есть сил: "Никто не проходил? Ау! Я не сплю! "

Но прохожих никогда не было, и он вновь с облегчением усаживался на место.

Как-то раз он опять уснул. Это было в разгаре лета, и громадное палящее солнце стояло в зените.

Когда через некоторое время Лемур проснулся, рядом с ним лежало письмо:

Дорогой Лемур,

Я тут проходила мимо, но ты спал.

Приветик.

Белка.

Лемур подпрыгнул, хорошенько огляделся и завопил:

– Белка! Белка! – но Белки уже и след простыл.

И тогда Лемур принялся рвать на себе волосы, топать ногами и голосить, и голосил, пока не охрип.

– Теперь уж дудки я вам усну, – ревел он. – Ни за какие коврижки!

Он выбросил прочь свой стул и уселся прямо на острые камни. Он решил, что станет питаться только вялой крапивой, от которой у него так сводило живот, что он глаз не мог сомкнуть. И день и ночь напролет он твердил себе: "У меня сна – ни в одном глазу, слышишь, Лемур, ни в одном глазочке".

И все же как-то раз сон и усталость опять одолели его. В животе у него бушевал огонь, острые обломки камней впивались в спину, и он бормотал сквозь сон: "Не сплю, не сплю, ни вполглазика". Но он спал, и храпел при этом на всю пустыню.

Заснул он, вообще говоря, всего на пару секунд, но тут же вскочил и с воплем: "Лежебока! " закатил себе огромную оплеуху.

И тогда он заметил еще одно письмецо.

Эх Лемур, Лемур,

Опять ты спал. Ну и силен ты храпака задавать!

Не знаю даже, стоит ли к тебе заходить-то. Белка

Лемур побелел как полотно и потерял дар речи. Будто какая-то толстенная ручища схватила его за горло, вздернула в воздух и держала так, пока он беззвучно дрыгал ногами.

И тогда он совершил свой самый великолепный в жизни прыжок. Далеко вдали сумел он разглядеть кончик белкиного хвоста, только что скрывшийся за скалой.

– Белка! – завопил он что было сил. – Белка!

Белка чудом услыхала его. Оглянувшись, она заметила Лемура.

– Да не сплю я! – надсаживался Лемур. – Ничего я не сплю!

Немного погодя они сидели друг напротив друга. Белка примостилась на старом лемуровом стуле, а Лемур достал горшочек с чем-то вкусненьким, который хранился у него с незапамятных времен.

– Ты – мой первый гость, Белка, – сказал он.

– А я-то и впрямь думала, что ты спал, – сказала Белка.

Под разговоры обо всем на свете они опустошили горшочек.

– Моя первая беседа, – тихонько сказал Лемур. – Я теперь знаешь чего?

– Нет, – сказала Белка.

– Я теперь счастливый, – сказал Лемур. – Ох какой же я счастливый теперь.

– Ну что ж, – сказала Белка, когда солнце утонуло в пустыне и небо заалело. – Пора мне. Счастливо тебе, Лемур.

– Пока, Белка, – сказал Лемур.

Привстав на цыпочки, Лемур провожал взглядом уходящую Белку. Вот она скрылась за скалой...

И тогда он устроился поуютнее и заснул крепким сном.

НА КРАЮ ЛЕСА В ОСИНОВОМ ДУПЛЕ СОВА ДЕРЖАЛА МАГАЗИНЧИК, в котором торговала спальными принадлежностями.

У нее имелись пуховые подушки, одеяльца из мха, мешочки со сладким храпом, коробочки с сонливостью и дремой, ящики, набитые зевками и толстыми шапочками-чтобы-натягивать-на-глаза.

Сова также охотно давала инструкции по правильному засыпанию.

Но особой клиентуры у нее не было. Поскольку ее основным занятием были сон или демонстрация лучших способов погружения в него, то погружалась она весьма основательно, так что покупатель, не солоно хлебавши, отбывал восвояси.

Многих посетителей начинало клонить ко сну уже при одном виде магазина или запахе товаров. Поэтому у дверей под осиной была установлена кровать, не предназначенная для продажи.

Однажды случилось так, что некто, приобретя толстую шапочку, натянул ее на глаза не отходя от кассы, тут же заснул, оступился, грохнулся на пол и пролежал так несколько часов в сладком забытьи, перегородив проход всем остальным.

"Ну да, – говорила себе Сова, проснувшись, – вот таким путем". Она нашла это весьма симпатичной формулой, и с тех пор время от времени давала совет своим посетителям: "Вы ложитесь в постель, укутываетесь вот в это зеленое одеялко и произносите: "Вот таким путем". А если это не поможет, свернитесь клубочком".

Эту формулу ей присоветовал Еж, а Слон, Сверчок и Лебедь как-то однажды ее опробовали. С тех пор Сова их никогда у себя в магазине не видала, и потому сделала вывод, что формула сработала.

Вот так и сидела она за своим прилавком, и слой пыли на товарах становился все толще, а Сова спала все дольше.

Однажды в магазин зашла Белка, которая давно маялась бессонницей. Уже издалека она заслышала храп. Табличка с надписью "СПАЛЬНЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ" висела на одном гвозде, дверь разбухла и намертво засела в проеме.

Белка устроилась на краешке постели под осиной.

Она прислушивалась к храпу, несущемуся из магазинчика, к шороху осиновых листьев, и внезапно ее одолел такой сон, что она заснула там, где стояла, и проспала целые сутки.

Поскольку товары Совы – и на прилавке, и на складе – были отменного качества.

ОДНАЖДЫ СОЛНЦЕ ЗАСНУЛО.

День был в разгаре, и оно висело высоко в небе.

На жаре ли его разморило, или просто оно у себя за горизонтом плохо выспалось, было не вполне ясно. Но солнце спало, спало крепким сном.

Белка и Муравей сидели в траве на берегу реки. Они болтали о лете, засыпали, просыпались и опять болтали. Проходил час за часом, а солнце беспробудно висело в зените.

– Сдается мне, что время остановилось, – сказала Белка.

– Угм, – сказал Муравей. – Очень похоже. И все-таки это не так. Время никогда не стоит на месте. Вот ты стену перед ним поставь, ему хоть бы что.

Ему хоть гора, хоть океан, хоть колючки какие, хоть болото тебе, хоть тьма тьмущая – ему хоть бы что.

Белка кивнула, и они опять принялись клевать носом.

Проснувшись, они подумали, что спали долго-долго, но солнце по-прежнему висело высоко в небе.

– Ну а почему бы времени и в самом деле не остановиться разок? – спросила Белка. – Ну там вздремнуть, или что...

– Никогда! – завопил Муравей. – Не бывает! – Но при этом он озадаченно взглянул наверх.

Внезапно из земли высунулся Крот, поморгал, осмотрелся и фыркнул:

– Это что же, сегодня темнеть не собирается? Ничего себе!

И проворно убрался назад.

Немного погодя из-под земли послышалась его возмущенная возня и ерзанье. За компанию с ним возился и ерзал Червяк.

– Хорошенькие дела, – ворчали они.

– Что-то тут неладно, – засомневалась Белка.

– Нет! – закричал Муравей. – Ничего тут нет неладного! Никогда ничего неладного не бывает!

Он встал на голову, сделал неуклюжее сальто мортале, плюхнулся на спину, зажмурился и завопил, перебирая в воздухе лапками:

– Ничего неладного никогда не случалось и никогда не случится!

Но звери заволновались. Одним было чересчур жарко, другим хотелось спать в темноте, третьи как раз собирались немного пройтись в сумерках.

Некоторые звери раньше утверждали: "Вот было бы здорово, если бы солнце никогда не садилось", – но в этот полдень они решительно изменили свои взгляды.

А солнце все спало.

Звери почесали в затылках и решили покричать солнцу хором. Может, тогда оно их услышит?

– Солнце! – закричали они. – Солнце! Проснись!

"Э, что такое? – подумало солнце, вздрогнув. – Где это я? "

И тут оно заметило, что все еще висит высоко в небе. "Ох... – подумало солнце, – никак вздремнулось мне... это в полдень-то... вот ведь угораздило... "

Оно тряхнуло лучами и широким шагом спустилось вниз. В считанные секунды оно исчезло за горизонтом.

Так стремительно оно еще никогда не закатывалось.

Звери озадаченно переглянулись. Затем те, кто хотел спать, торопливо отправились спать, а те, кто хотел прогуляться, пошли прогуляться.

Крот с Червяком выбрались из земли.

– Хе-хе, – сказали они, переглянувшись, и осведомились друг у друга, как насчет сплясать.

– А почему бы и нет? – решили они и пустились в пляс, в глубокой темноте, посреди леса, пока Белка и Муравей на ощупь брели домой, и Муравей приговаривал: "Ну, вот видишь" и "Так дело не пойдет". Но он бормотал это себе под нос, а Белка и не прислушивалась.

БЕЛКА ЛЕЖАЛА В ПОСТЕЛИ. Была ночь. Белка ворочалась с боку на бок, вглядывалась в темноту своей спальни и думала обо всех сонных вещах, какие ей только приходили на ум. Но заснуть не могла.

– Не могу заснуть, – сказала она самой себе.

– И не сможешь, – вдруг послышался снаружи чей-то голос.

Белка вскочила.

– Кто там? – спросила она.

– Это сон, – ответил голос. – Я войти не могу.

"Сон? " – подумала Белка.

– Мой сон? – спросила она.

– Твой, твой, – сказал голос. – Открывай давай.

– А почему это ты не можешь войти? – спросила Белка. – Раньше-то входил.

– Так то раньше, – ответил сон и задумался. – А я и сам не знаю, – сознался он наконец.

Белка подошла к окну. На дворе было темно.

– Я тут, у дверей, – сказал сон.

Белка распахнула дверь.

– Да мне и щелочки хватит, – сказал сон.

Белка отскочила и уселась на кровать. Она никого не увидела, но явственно расслышала тихие, мягкие шаги и шорох. И в полутьме спальни она рассмотрела, как падает ее стул – медленно, медленно.

– Что происходит? – спросила она.

– Тихо, – шикнул сон. – Стул разбудишь.

Потом и стол сдвинулся в сторонку и начал тихонько поскрипывать.

– Стол-то наш храпака задает, – прошептал сон.

Утреннее письмо от Кита само собой свернулось в трубочку, шкаф негромко и размеренно посапывал замочной скважиной, а предметы на стене устраивались поудобнее, повисали вкривь и вкось и засыпали.

– А теперь ты, – сказал сон.

– Ты какой вообще из себя? – спросила Белка. – Я ничего не вижу.

– Да никакой я, – ответил сон. – Мне и не надо никаким из себя быть.

Судя по звуку, он стоял возле кровати.

Белка улеглась и почувствовала, как засыпают ее ноги, колени, хвост и живот.

– Пока, сон, – сказала Белка.

– Пока, Белка, – сказал сон и склонился над Белкой. И она уснула.

Белка и вещи дышали тихонько и размеренно.

Сон еще раз обошел комнату и проверил, все ли спали – гребешок на полу, коробочка с секретами, которую Белка так ни разу и не открыла, пыль в углах.

Все спало.

И тогда сон опять выскользнул наружу и бесшумно прикрыл за собой дверь.

У него было еще невпроворот дела, и он тихонько улетел на поиски других зверей, которые не могли спать. Потому что он мог усыпить всех на свете.

Всех на свете.