Текст книги "Марсуф на планете Спирео"

Автор книги: Томас Сальвадор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Сальвадор Томас
Марсуф на планете Спирео

Томас САЛЬВАДОР

МАРСУФ НА ПЛАНЕТЕ СПИРЕО

Хотя Марсуф был слепой, участники любой космической экспедиции радовались, когда он летел вместе с ними. И вот как-то раз, вернувшись на Землю, Марсуф услышал, что очень перспективны окрестности звезды, известной под названием Спирео: по орбитам вокруг нее движутся двенадцать планет, и одна из них очень напоминает Землю. Прошло девять месяцев, и Марсуф прибыл на исследовательском корабле "Кенгуру" в эту еще почти не исследованную планетную систему. Одиннадцать планет из двенадцати отсеяли сразу: одни были сплошь покрыты действующими вулканами, на других температура поверхности была такой низкой, что там не могла бы существовать никакая жизнь; но десятая планета, где и стоял сейчас с плотно задраенными люками корабль, и вправду оказалась иной. Спирео-10, или просто Спирео, как уже окрестили эту планету, по величине была примерно такой же, как Земля: ее экваториальный диаметр равнялся приблизительно тринадцати тысячам километров. Вокруг своей оси она вращалась медленнее и от своего солнца отстояла дальше, чем Земля; день здесь длился пятьдесят часов, и столько же длилась ночь, Двухсотметровая башня "Кенгуру" высилась над равниной, которую капитан Джеймс Лорито счел лучшим местом для посадки. Равнина была абсолютно гладкая и, судя по всему, не таила в себе никаких опасностей. Километрах в ста от корабля начиналась горная цепь с очень высокими вершинами, а с противоположной стороны, но гораздо ближе, чем горная цепь, зеленел лес и поблескивала река. Марсуф внимательно слушал описание ландшафта. Равнину покрывал ковер блекло-желтых растений, похожих на земные папоротники и карликовые деревья; растительность эту отличало многообразие видов. Мириады насекомых весь день где-то прятались, но бесконечными вечерами целые облака их носились в воздухе. Растения, похожие на папоротник в метр высотой, были густые, но мягкие. Когда дул ветер, по ним пробегали волны, и это было очень красиво. На синем небе светило с расстояния в пятьсот миллионов километров бледно-лиловое солнце этой системы: его обрамляла бахрома длинных протуберанцев, и ученые говорили, что излучение звезды может вызывать опасные ожоги. Кое-где, совсем низко, над поверхностью планеты плавали облака, и из них три раза в день шел теплый дождь. Звукоуловители фиксировали множество разных шумов, но не было и намека на то, что хоть один из них своим происхождением обязан разумной жизни. Марсуф подробно расспрашивал обо всем, что было видно на планете, однако о звуках не спрашивал ничего: его необычайно острый слух улавливал оттенки, которых приборы различить не могли. За свою жизнь он побывал на многих мирах, и в голове у несохранился целый архив звуков. Среди миров, которые ему довелось узнать, были безмолвные, скованные льдом, где жизнь так и не появилась или уже угасла; были миры, кишащие жизнью, плодородные и жестокие, где царил закон джунглей; миры, где атмосферное давление было таким сильным, что было слышно, как трещат, разламываясь под этим давлением, камни; миры вулканические, сотрясаемые постоянными взрывами; миры, наконец, покрытые кипящей водой. Равнина на этой планете, хотя знал он о ней только по устным описаниям, Марсуфу нравилась. Похоже, она мало чем отличалась от степей и пампасов матери-Земли. Марсуфу не терпелось выйти из корабля. Наконец капитан Лорито сказал: – Завтра после полудня я посылаю на поверхность три исследовательские группы: одну на равнину, вторую в горы, третьюк лесу. А в двадцати километрах отсюда мы создадим базу. Ты останешься там со мной. Группы будут связываться с базой по видео каждые десять часов. Так что оставаться на базе – это все равно, что быть со всеми тремя группами одновременно. – Что показывают наблюдения? – Хотя здесь много разной живности, среди нее нет, по-видимому, крупной, такой, что представляла бы для нас опасность. Сам факт, что большая и плодородная равнина не заселена разумными существами, говорит о том, что таковых, по-видимому, на планете просто-напросто нет. Здешний воздух для нас пригоден. От солнца могут быть ожоги, но не очень сильные, если покрывать кожу специальным кремом. – Ладно, я останусь с тобой. Но не держи меня взаперти, я хочу побродить один. – Броди сколько душе угодно, только носи с собой видео. – Договорились. И на следующий день в планетоходах на воздушной подушке исследовательские группы отправились выполнять каждая свое задание. Предполагалось, что группы, часто останавливаясь, будут исследовать местность, картографировать ее, снимать объемные слайды. И через пятнадцать дней вернутся. В каждой группе было четверо ученых и четыре человека охраны. Двадцать человек, не считая Марсуфа и капитана, оставались на базе. Транспорт на воздушной подушке очень подходит для исследования многих новооткрытых планет, однако Марсуф предпочитал обследовать планеты пешком. Когда они выбрали для базы место, капитан приказал выжечь всю растительность в радиусе нескольких сот метров, и только после этого начали ставить палатки и размещать на территории базы приборы для наблюдений. Все были заняты, кроме слепого Марсуфа, и он незаметно вышел с территории базы. Чувствовал он себя прекрасно. Хотя глаза его различали только свет и темноту, а предметов не видели, осязание, обоняние и слух были у Марсуфа великолепные. Ступит в одну сторону, в другую, наклонится, нащупает небольшое растение, вырвет из грунта, понюхает – так постепенно у него складывалось представление о планете. Когда бросался прочь какой-нибудь маленький зверек, чувства Марсуфа безошибочно указывали ему направление, по которому тот бежит. Что до насекомых, то они все время ударялись о его лицо, но Марсуф от них даже не отмахивался, Три первых дня связь с исследовательскими группами была регулярной, но ничего, что заслуживало бы внимания, исследователи не сообщали. Все изменилось на четвертый день, когда группа, отправившаяся к горам, радировала, что одного из ее членов нашли мертвым; тело его было покрыто множеством ран, причиненных, по-видимому, какимито острыми, с силой брошенными в него предметами. Сообщение, оставлявшее многое неясным, встревожило всех на базе. Марсуф слушал и не мог понять, что же именно произошло. Он нервничал, потому что, несмотря на происшедшее, интуиция говорила ему: никакой серьезной опасности нет. Двумя днями позже группа, отправленная к лесу, сообщила о странном животном, внешне напоминающем льва, но со слона величиной. По видео передали заснятую при помощи телеобъектива фотографию. В самом деле, голова с гривой была похожа на львиную. Но у этого '"льва", кроме четырех лап, двух передних и двух задних, были еще две конечности, которые росли от плеч и напоминали руки. Чувствовалось, что зверь невероятно силен и подвижен. Группа сообщила также, что животное это бегает быстрее, чем движутся планетоходы землян, и что оно удалилось по направлению к базе. Внезапно сообщения приобрели трагическую окраску. Первая группа потеряла еще двух человек, вторая – одного, все погибли, судя по ранам, от каких-то брошенных в них с огромной силой острых предметов, но ничего такого около убитых обнаружить не удалось. Капитан отдал приказ всем трем группам возвращаться, и когда планетоходы вернулись на базу, врачи произвели вскрытие тел погибших. Раны были ужасные, будто от разрывных пуль. Но самое странное было, что ни одна из трех групп не обнаружила на много километров вокруг ничего опасного. Ни оружия, ни разумной жизни, ничего угрожающего вообще. У всех жертв были с собой рации, но они ими не воспользовались. Капитан распорядился, чтобы никто в одиночку не покидал территорию базы. Марсуф тоже не мог понять, что происходит. Но он знал: если причину случившегося не удастся установить, отчет капитана будет отрицательным, и в результате планета будет потеряна для землян. Чтобы обнаружить неизвестного врага, думал Марсуф, надо как-то выманить его на открытое место, а для этого нужна приманка. Такой приманкой мог бы стать, например, он сам. Все в лагере спали, а Марсуф, глубоко задумавшись, пытался найти ключ к разгадке. Тихонько он вышел с территории базы и, занятый своими мыслями, даже не заметил, как отдалился от нее на несколько километров. Забредя в какие-то заросли, он споткнулся и упал и решил, что теперь самое время отдохнуть. Задремал, но внезапно проснулся с ощущением, что на него кто-то смотрит. Ни о какой опасности, однако, интуиция его при этом не предупреждала. Марсуф попытался сосредоточиться и, как обычно в таких случаях, начал насвистывать одну из своих любимых старинных баллад. И вдруг услышал, как кто-то подражает его свисту. В первый момент он подумал, что это ему, наверное, снится. Неумело, но старательно кто-то выводил тот же мотив. Может, кто-нибудь с базы пошел за ним следом по приказу капитана Лорито?.. Наверно, так оно и есть. Марсуф успокоился и, насвистывая уже что-то новое, двинулся к месту, на которое указывал его слух. Никакого страха он не испытывал, зато его охватило сильнейшее любопытство. Еще не дойдя до места, к которому шел, Марсуф остановился и перестал свистеть. Прервал свист и тот, кто ему подражал. Теперь Марсуф слышал громкое дыхание и глухие удары, то ли хвостом, то ли лапой по грунту. Теперь, когда он так близок к раскрытию одной из тайн планеты, отступить невозможно, Марсуф начал высвистывать новую песню, сделал еще несколько осторожных шагов – и почувствовал прямо перед собой острый запах зверя. Неизвестное существо опять подражало его свисту. И в конце концов, пересилив себя, Марсуф вытянул вперед руки – и дотронулся. Руки коснулись шерсти, горячей и потной. Зверь не стал от него защищаться, не побежал, даже не шелохнулся. Марсуфу стало невероятно смешно, но он, подавив в себе желание расхохотаться, начал ощупывать зверя. Руки, пройдя по упругой шерстистой поверхности, дошли до когтей на лапах. Потом, снова поднявшись, достигли гривы из тонких, но пружинистых волос: огромный зверь, оказывается, лежал на животе. И только тут Марсуф понял, что находится рядом со "львом", которого обнаружила направленная в лес группа. Огромным и совсем не злым – во всяком случае, сейчас. Падалью, как пахнет от хищников, от него не пахло. Это означало, что животное питается травой или молоком. Все было так абсурдно, что Марсуф не удержался и разразился хохотом. Его хохот животное тут же повторило. Ничего подобного Марсуф не встречал ни разу за всю свою жизнь. Отсмеявшись наконец, Марсуф произнес: – Я Марсуф. И тоненький, похожий на детский, голосок протяжно повторил: – Иааа ма-суффф... Не совсем точно, но похоже. Может, существо разумно? Так или иначе, голосовой аппарат позволяет ему воспроизводить звуки человеческой речи, и это очень обнадеживает. Ну и физиономия будет у капитана Лорито, когда он, Марсуф, скажет, что встретил большого, как слон, льва с детским голоском, и лев этот умеет насвистывать песенки и повторять слова! В такое трудно поверить, и Марсуф решил, что будет молчать – до тех пор, пока не сможет рассказать обо всем, не опасаясь, что его поднимут на смех. Марсуф, насвистывая, отправился назад на базу. Животное с тоненьким голоском пошло, держась на расстоянии, за ним следом и отстало уже почти у самой базы, к которой Марсуфа, как всегда безошибочно, привела его интуиция. Напуганный его исчезновением капитан уже собирался отправить на поиски Марсуфа пять патрулей. Безропотно Марсуф выдержал головомойку, однако следующей ночью снова незаметно выскользнул с территории базы. Теперь ему было ясно, что угроза жизни людей исходит не от "льва", но не поможет ли "лев" узнать, откуда именно? На этот раз Марсуф вcтpeтил своего нового приятеля километpax в двух от базы. "Лев" сразу улегся (видно, ему было приятно, когда его гладят), и Марсуф стал насвистывать "льву" одну песню за другой, а сам тем временем его ощупывал, "Руки", обычно сложенные на груди "льва", были длиной в два метра каждая, и "лев" мог брать ими предметы. Марсуф пришел к выводу, что в высоту "лев" достигает пяти метров, а в длину, от головы до кончика хвоста,– восьми, Марсуф обнаружил также, что кожа у "льва" твердая, как сталь, и в то же время очень гибкая. При этом "лев", по-видимому, вовсе не был агрессивным, хотя, наверно, и его, как любое миролюбивое существо, можно было довести до того, чтобы он начал крушить все вокруг. Своим тоненьким детским голоском "лев" воспроизводил самые разнообразные звуки. Внезапно "лев" повалил Марсуфа и прижал лапой к земле. И тут Марсуф услышал над собой свист, похожий на свист пуль или снарядов. "Лев" теперь повторял и этот звук. Наконец, "лев" снял лапу с Марсуфа, и тот, превозмогая боль, встал, очень рассерженный. И побрел к базе. Уже отойдя от "льва" на некоторое расстояние, он услышал, как тот зовет его – во всяком случае, писк, который издал "лев", был похож на его, Марсуфа, имя. Жалобно поскуливая, "лев" догнал Марсуфа и пошел с ним рядом. – Уходи, малыш,– сказал успокоившийся уже Марсуф,– со мной тебе идти нельзя. Мои друзья очень сердятся из-за гибели своих товарищей и могут убить тебя. Но "лев" по-прежнему шел с ним рядом и жалобно попискивал. – Если бы они видели тебя таким, каким вижу я..– прошептал Марсуф.– Но... они тебя таким не видят, поэтому вести тебя к ним – безумие. Да и времени нет. Скоро мы улетаем, навсегда. И меня это очень огорчает, потому что твоя планета мне нравится. Как же нам быть?.. И именно это соображение – что планета будет потеряна, если не удастся разобраться в происходящем,– определило решение, которое принял Марсуф. Вместо того чтобы прогнать своего нового друга, Марсуф поманил его за собой. Стал напевать, насвистывать, хохотать как безумный, и "лев" все за ним повторял; и когда вдвоем, хохоча, они подошли к базе и вступили в свет прожекторов, охрана, увидев их, от изумления разинула рты. Потом – сигнал тревоги, громкие команды, звон оружия... – Не стреляйте! – закричал Марсуф.– Это друг! И тут "лев" опять мощным ударом лапы повалил его и этой же лапой прижал к грунту: послышался свист пуль. Это стреляли в "льва" люди, но "лев" стоял неподвижно и на пули не реагировал, Марсуфа душили слезы: ведь его товарищи у него на глазах разрушали дружбу со "львом". Но закричать, чтобы остановить их, он был не в состоянии. Слышались звонкие щелчки – это ударялись о "льва" и отскакивали пули. Наконец все затихло: люди больше не стреляли. Может, его друг убит? Глубокая печаль охватила Марсуфа. Но через несколько мгновений тоненький голосок "льва" послышался снова, только звучал он теперь еще жалобнее. А из лагеря послышались возгласы удивления и страха. Произошло невероятное: против странного животного оказались бессильными даже бронебойные пули, они отскакивали от "льва" как резиновые. Разумеется, для особых случаев, вроде этого, у землян было и другое оружие, например атомный дезинтегратор... Это оружие не должно быть пущено в ход! "Лев" снял с него лапу, и Марсуф, вскочив, гневно закричал: – Ничего не делайте, дурни, пока я вам не объясню!.. Лорито, запрети им стрелять! – Откуда у тебя этот... зверь? – растерянно спросил капитан. – Сейчас объясню. Опустите оружие, мы хотим войти. – Нет! Сам входи, а зверюгу оставь снаружи. – Или мы входим оба, или я уйду вместе с ним. – Ну ладно, входите оба,– помедлив, сказал капитан Марсуфу.– Но если эта тварь хотя бы кашлянет здесь, внутри... Насвистывая песенку, уже знакомую его другу, Марсуф медленно двинулся к палаткам лагеря. Он слышал, как разбегаются в стороны, пропуская его и "льва", люди. Наконец Марсуф привел "льва" к палатке капитана, вошел в нее, и "лев" тоже попытался войти, но едва не свалил палатку. Поняв, что палатка его не вместит, "лев" улегся перед ней на живот, но из любопытства просунул внутрь свою огромную голову. Марсуф с трудом удержался от смеха, услышав, как от дыхания "льва" с походного стола взлетают бумаги; капитан Лорито и другие, кто был в палатке, забились в угол. Чувствуя, как они испуганы, Марсуф успокоил их: – Эта, как ты, Лорито, ее называешь, тварь разумна, и у нее сердце ребенка. – Зато размеры и броня – как у танка. – Он в этом не виноват. Это результаты адаптации к среде обитания. Эти качества нужны ему для выживания, так же, как на Земле змее нужен яд, черепахе – панцирь, птице – крылья, рыбе – жабры... – Хватит, Марсуф, мы это знаем. – Только с человеком,– продолжал Марсуф, – дело обстоит несколько иначе. У человека, при всей его кажущейся слабости, есть две руки и защищенный черепом мозг в полтора килограмма весом. То есть разум. – Довольно азбучных истин! – огрызнулся капитан.– На этой планете погибли наши товарищи, и то, что у каждого из них было в голове полтора кило мозга, их не спасло. – И за что только, Лорито, тебя назначили капитаном? Сообрази наконец: этот "лев" их убить не мог. Если он на тебя сядет, он сделает из тебя котлету, в этом не приходится сомневаться, но тех ран он причинить не мог. – Ну а что ты об этом думаешь? – пробурчал капитан. – Очень просто. "Лев" адаптирован к неизвестным нам снарядам, от которых погибли люди. А вчера я сам подвергся такому же нападению, и мой друг спас меня тем, что повалил и прижал лапой к грунту. И уж он-то знает, кто убил наших товарищей. Между прочим, нападение таинственных существ очень похоже на обстрел, которому подвергли нас вы. Стреляли чем-то вроде пуль... И в это мгновение "лев" что-то пропищал. Все в палатке онемели от изумления: пока еще никто, кроме Марсуфа, не знал, что "лев" разговаривает, да еще голоском мальчика из детского хора. – Он подтверждает, что ни в чем не виноват, и говорит, что его зовут Флипси,– засмеявшись, сказал Марсуф: в писке "льва" ему и вправду послышалось чтото похожее на это имя. – Продолжай, пока мы не свихнулись,– проворчал капитан, которому было вовсе не до смеха. Одно предположение у Марсуфа было, он только не был уверен в его правильности. – Нужно показать ему тела убитых,– сказал он. – Это нетрудно. Пошли, – Пошли, Флипси. Похоже было, что "льву" это имя очень нравится: пока они шли к палатке, служившей складом, "лев" все время его повторял. Из палатки вынесли замороженные тела. Флипси издал звук, похожий на плач; Марсуф тем временем уже ощупывал тела, устанавливая количество и форму ран. Потом он спросил: – Как сейчас ведет себя Флипси? – Похоже, он испуган,– ответил капитан Лорито.– И он двигает головой. А теперь он вытянул вперед руки и машет ими, будто отгоняет мух. И тут Марсуфа осенило. – Что же, вполне логично,– сказал он.– На нас нападают какие-то насекомые. – Все-таки я не понимаю...– пробормотал капитан Лорито. – Да очень просто. Я вспомнил: в одном из отчетов наших специалистов говорилось о каких-то мертвых насекомых, обнаруженных рядом с телами наших товарищей. Хотя бы одно такое насекомое у нас осталось? Оказалось, что несколько экземпляров были включены в коллекцию местной фауны, и за ними пошли, "Лев" между тем снова пытался сказать что-то своим детским голоском. – Послушай, Марсуф,– сказал капитан Лорито,– зверюга сжимает и разжимает руки, будто хочет что-то показать. Марсуф подошел к Флипси и взял у него из рук то, что там было. Предметов оказалось два, оба небольшие. Один был твердый и тяжелый, другой – упругий и легкий. Марсуф задумался. Тем временем вернулся биолог, отправившийся за мертвыми насекомыми, Он протянул капитану стеклянный сосуд, где этих насекомых было с полдюжины; они походили на крупных ос. Марсуф высыпал их на руку и обнаружил, что они ничем не отличаются от предмета, который ему дал Флипси. – Вот и разгадка,– сказал Марсуф. – Смотрите! Вот пуля, одна из тех, которыми вы выстрелили, а вот пойманное Флипси насекомое. Все еще не поняли? Эта пуля свинцовая, а эта – живая! – Не может быть! – Почему не может? Вы привыкли к тому, что видели на Земле. Побывай вы, как я, на сотне миров, вы бы смотрели на вещи по-другому. В космосе часто встречаешься с тем, что кажется невозможным. И ведь, по-моему, есть физический закон, согласно которому глубина проникновения при ударе зависит не столько от твердости проникающего тела, сколько от его скорости. Придайте достаточно большую скорость головке сыра, и она пробьет стену. Я думаю, что объяснил случившееся правильно. На Земле пчелы и осы летают медленно и защищаются жалами. На этой планете они летают в сто или тысячу раз быстрей и благодаря своей скорости превращаются в живые пули. На Земле тоже, сотни лет назад, жители страны, называвшейся тогда Японией, проделывали подобное. Кажется, их называли... камикадзе? – Совершенно верно! – И не задумывались ли вы, почему на планете с такой пышной растительностью такое обилие разнообразных насекомых и только один вид существ, передвигающихся по грунту? – То есть вид, к которому принадлежит твой друг Флипси? – Правильно, Флипси. А ведь причина тому совсем простая. Эти "камикадзе" убивают все живое, что возвышается над грунтом хотя бы немного,– за исключением моего друга, от чьей кожи отскакивают даже пули, – Остается непонятным,– сказал биохимик,– почему "камикадзе" нападают, когда у них для этого нет никакого повода. – Может, причина тому запах, может – движение, а может – звук. Ученые это выяснят. А заодно выяснят способ, каким "камикадзе" достигают в полете таких высоких скоростей. Но капитана Лорита по-прежнему не оставляла тревога. – По-моему, Марсуф, твоя гипотеза, в общем, правильна. Но что она нам дает практически? Не брать же каждому из нас в сопровождающие такого, как этот твой Флипси? Эти, как ты их называешь, "камикадзе" меня очень тревожат. Как нам бороться с насекомыми, которые летят со скоростью пули и ударяют с соответственной силой? – В любом случае, капитан, мы сделали большой шаг вперед. Самое худшее это страх перед неизвестным, и сформулировать задачу – значит на три четверти ее решить. – Меня тревожит как раз последняя четверть: ведь именно я отвечаю за жизнь членов экипажа. Что нам делать? – Лучшая защита от "камикадзе",– сказал Марсуф,– падать плашмя на грунт. Ниже чем на две пяди от поверхности "камикадзе" не летают: видно, многотысячелетний опыт научил их, что, летая ближе к грунту, они рискуют в него врезаться, Выяснилось, что он был прав. Исследовательская группа, точно проинструктированная о том, что нужно делать при нападении "камикадзе", после этого радировала, что нападению подверглась, но обошлось без потерь. Более того, было обнаружено, что, когда цель, к которой летят "камикадзе", вдруг исчезает, те возвращаются в гнездо. Подтвердилось, что они никогда не летают ниже, чем в сорока сантиметрах над грунтом. Стало ясно также, как с ними бороться: поставить приманку и окружить ее прочной и частой проволочной сеткой. А еще проще – находить гнезда и уничтожать. – Разумеется,– сказал капитан,– всегда может случиться, что кто-то зазевается и "камикадзе" превратят его в сито. Но эта опасность куда меньшая, чем, например, сернистые вулканы Посейдона-IV или белые муравьина Себедео-11. Этой планете я дам положительную оценку. – Правильно! – воскликнут Марсуф. – Правильно! – пропищал Флипси. И остальные их поддержали. Пятнадцатью днями позже, после того как была закончена исследовательская работа и уничтожено изрядное количество гнезд "камикадзе", капитан объявил, что корабль возвращается на Землю. Марсуф предложил, чтобы они взяли с собой и Флипси, который помог им разгадать тайну планеты Спирео. – Подумай сам, Марсуф,– сказал в ответ на его просьбы капитан,– для одного только корма понадобился бы корабль в семь раз больше нашего. – Тогда я должен здесь остаться. – Оставить тебя мы не можем тоже. – Что значит не можете? Я научу Флипси всему, что знаю, и он потом сможет быть нашим переводчиком; буду играть с ним в шашки, читать ему стихи, учить его нашим песням. А он покажет мне свою планету. Познакомит меня с ему подобными. Я буду первым послом Земли на планете Спирео и подготовлю все к прибытию будущих поселенцев. Уговорить Марсуфа отказаться от своего намерения казалось невозможным. Однако двумя днями позже спор разрешился, причем самым неожиданным образом, Дело в том, что на равнине вдруг появились два "льва", такие же, как Флипси, только гораздо больше. Оказалось, что это родители Флипси, а сам он – всего-навсего убежавший от них шаловливый ребенок. Когда издали донесся их рев, Флипси задрожал. Из корабля увидели (и тут же рассказали об этом Марсуфу), как родители задали трепку убежавшему малышу. А потом родители вместе с Флипси не спеша направились к кораблю. Испуганный капитан Лорито приказал задраить люки. Медленно и величественно, как два броненосца, родители Флипси подошли к кораблю вплотную. Обнюхав корабль, отец решил почесать о него спину, и корабль качнулся. Капитан приказал включить двигатели и сирену, и "львы" несколькими огромными прыжками удалились от корабля. Они и стоявший теперь между ними Флипси увидели, как ослепительно зажглись дюзы, как, преодолевая гравитацию планеты, могучая сила поднимает корабль вверх. Капитан отдал новый приказ, и "Кенгуру", взлетев, вышел на орбиту. Корабль сделал несколько витков вокруг Спирео, наблюдая "львов", которые прыжками двигались по направлению к лесу. Марсуф просил, чтобы ему рассказывали все, не пропускали ни малейшей подробности. А Флипси смотрел снизу на корабль и, плача, звал своего друга с планеты Земля.