Текст книги "Йоркширская трагедия"

Автор книги: Томас Мидлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Full

Ref.ru

Главная

Категории

Разделы

Новости

Контакты

Архитектура | Астрономия | Биология | Бухгалтерия | Военное дело | Генетика | География | Геология | Журналистики и СМИ | Иностранные языки | Информатика | Искусство | История | Кулинария | Культура | Лексикология | Литература | Логика | Маркетинг | Медицина | Менеджемент | Механика | Музыка | Охрана безопастности жизни и труда | Педагогика | Политология | Правао | Программирование | Производство | Психология | Радио и связь | Религия | Социология | Спорт | Стоительство | Технологии | Торговля | Туризм | Физики | Физиология | Философия | Финансы | Химия | Черчение | Экология | Экономика | Электроника | Юриспруденция | Общее

Вход/Регистрация

Логин:

Пароль:

Поделиться в социальных сетях

Дипломный проект Отчет о прохождении практики Шпаргалка Лекция Конспект лекций Лабораторная работа Бизнес план Практическая работа Домашняя работа История болезни Диссертация Автореферат Доклад Эссе Сочинение Книга Учебник Монография Статья Научная работа Конспект урока Сценарий мероприятия Тест Творческая работа Топик Задача Презентация Аттестационная работа Анализ учебного пособия Конспект произведения Методичка Кратное содержание Вопрос Ответы на вопросы Биография Другое

загрузка...

Чтобы скачать работу – укажите категорию и предмет данной работы!

Категория:

Дипломный проект Отчет о прохождении практики Шпаргалка Лекция Конспект лекций Лабораторная работа Бизнес план Практическая работа Домашняя работа История болезни Диссертация Автореферат Доклад Эссе Сочинение Книга Учебник Монография Статья Научная работа Конспект урока Сценарий мероприятия Тест Творческая работа Топик Задача Презентация Аттестационная работа Анализ учебного пособия Конспект произведения Методичка Кратное содержание Вопрос Ответы на вопросы Биография Другое

Предмет:

Архитектура Астрономия Биология Бухгалтерия Военное дело Генетика География Геология Журналистики и СМИ Иностранные языки Информатика Искусство История Кулинария Культура Лексикология Литература Логика Маркетинг Медицина Менеджемент Механика Музыка Охрана безопастности жизни и труда Педагогика Политология Правао Программирование Производство Психология Радио и связь Религия Социология Спорт Стоительство Технологии Торговля Туризм Физики Физиология Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника Юриспруденция Общее

Перевод прозы П. А. Каншина, перевод стихов В. А. Белана.

Томас Мидлтон

ЙОРКШИРСКАЯ ТРАГЕДИЯ.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.

  Муж.

  Старшина университетского колледжа.

  Эсквайр.

  Приезжий Джентльмен.

  Оливер |

  Ральф              } слуги.

  Самуил |

  Ребёнок, сын мужа и жены.

  Жена.

  Служанка.

  Несколько других джентльменов и слуг, дети, стража.

Действие в Йоркшире, в поместье Кольверли.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Людская в замке Кольверли.

Входят Оливер и Ральф.

  Оливер. Ну, брат Ральф! Наша молодая госпожа нынче как-то расстроена, – беда! A все оттого, что милый дружок долго не едет.

  Ральф. Как y тебя духу достаёт осуждать её? Разве яблоко, зависевшись на дереве долее, чем следует для полной зрелости, не падает само собою?.. Вот так же и зрелая девка. Не спохватись во время, так её само собою потянет к падению; тут любому мужчине ничего не стоит подобрать её... Дело это самое обыкновенное; самому, я думаю, известно.

  Оливер. Клянусь, ты говоришь сущую истину! Дело это действительно самое обыкновенное... A что, друг, – никто еще не возвращался из Лондона – ни молодой господин, ни наш товарищ – слуга его Сэм?

  Ральф. "Ни тот, ни другой из них обоих", – как выражается известная тебе пуританка, промышляющая посредничеством в любовных делах. Впрочем, постой! – это, кажется, голос Сэма... Да, Сэм вернулся... это он... Постой однако!.. Так, – он и есть. У меня в ожидании его новостей даже нос зачесался...

  Оливер. A y меня локоть.

  Самуил (за сценой). Куда вы все попрятались? ( Входит с мальчиком-слугой)  Слышишь, малый? – поводи мою лошадь хорошенько. Я так на ней скакал, что кожа, я думаю, от жара y неё к спине прилипла. Хорошо мне будет, если лошадь вдруг простудится да кашлять начнёт?! Как ты думаешь: – хорошо?..

Мальчик уходит.

А, Оливер, Ральф, вы здесь?

  Оба ( Ральф и Оливер). Добро пожаловать, честный товарищ Сэм!.. Ну, рассказывай, какие диковины привёз ты из Лондона?

  Самуил. Сам, я думаю, видишь, что все на мне по последней лондонской моде! Вот три берета; y каждого по две зеркальных подвески... На груди две цепочки в виде отворотов; с боку – футляр для шляпы; на спине – щётка; в кармане – альманах, и три баллады за гульфиком... Словом, ты видишь во мне полнейший портрет настоящего лондонского слуги.

  Оливер. Присягнуть готов, что оно так именно и есть. Можешь хоть сейчас пристроиться куда угодно, была бы только охота... Мало ли я людей знаю, что еще с меньшим начинали, чем ты, a все-таки кончали жизнь не бедными, а с порядочным состоянием... Рассказывай, однако, что новенького в Лондоне?

  Ральф. Вот это так хорошо сказано!.. Да, Сэм, что нового в Лондоне? У нас же барышня, глаз не осушая, все плачет о милом дружке.

  Самуил. Ну – и стало быть, она дура набитая.

  Оливер. Это почему же, Сэм?

  Самуил. A потому, что он давно на другой женат.

  Оливер и Ральф. Быть не может!.. Ты шутишь!..

  Самуил. Нисколько не шучу... Разве вы этого до сих пор не знали? Да, женат, – и жену бьёт немилосердно... У него от неё не то двое, не то трое детей, потому-то, надо вам сказать, – чем больше женщину бить, тем она чаще бывает на сносе.

  Ральф. Конечно! Муж бьёт, a она это сноси!

  Оливер. Я все свое жалованье за целых два года готов бы отдать, лишь бы это до барышни никогда не доходило, потому что иначе последний умишко y неё в затылок уйдёт, и она на весь век останется полоумной.

  Самуил. Да, положение её было-бы много лучше, если бы она никогда его к себе на ложе не пускала. Он все промотал. Мало того, что поместья его заложены и перезаложены, но и брат его, что в университете учится, подвергнут теперь из-за него тюремному заключению... А, каково сказано? – Хоть бы любому писцу!.. Да, долгов y него больше, чем стоит собственная его шкура.

  Оливер. Неужто?

  Самуил. Конечно!.. Я еще больше вам про него расскажу: жену он не иначе называет как самыми скверными словами, и нисколько не стесняясь, – словно её не Молли, либо Долли зовут... Детям же y него других имён нет, как только щенки да ублюдки, будто так тому и быть должно. Однако, что же это такое со мною? Давно чувствую, что меня что-то за штаны тянет, a совсем забыл про эти вот две кочерги... Он тоже из Лондона... Ведь здесь только то и хорошо, что из Лондона.

  Оливер. Как и всё, что привезено издалека... Только скажи по совести, Сэм, неужто не все равно, чем огонь мешать, – здешней-ли кочергой или привозной?

  Самуил. Все дело в том, с какой стороны посмотришь на вещь, то есть, с какой точки зрения на нее взглянешь... Сейчас ты совершенно справедливо говорил, что, – особенно для знатных дам, – только то и хорошо, что является издалека...

  Оливер. Не для одних знатных дам... Для их приближённых горничных тоже.

  Самуил. A что, Ральф, y вас пиво от грозы не прокисло?

  Ральф. Нисколько. Оно до сих пор таково, каким и надо быть пиву.

  Самуил. Ну, так идём со мной; я тебе укажу самый лучший способ, как им напиваться: я этому на прошлой неделю в Лондоне научился.

  Ральф. В самом деле? Посмотрим, посмотрим.

  Самуил. Да, самый великолепный способ, и всякому человеку знать его очень полезно. В Лондоне пьют, становясь на одно колено; это называется посвящением в рыцари.

Оливер и Ральф. Должно быть, штука чудесная.

  Самуил. Идемте же. Я покажу вам по порядку, как это делается (Уходят).

СЦЕНА II.

Комната в том же замке в окрестностях Йоркшира.

Входить Жена.

Жена

Что с нами будет? То последнее, чем мы

Ещё владеем, скоро испарится,

Как водный пар. Без воздержанья муж,

Он в расточительстве погряз, теряя

Чужое уважение к нему,

Отцовское наследие спуская,

По воле неба издавна ведётся,

Что нищета рождается беспутством.

Казалось бы, другое ожидалось

От мужа моего, ведь с юных лет

Он проявлял совсем иные свойства.

Теперь вся жизнь его в игре проходит,

Метание костей, другое буйство,

Ночное пьянство – вот его забавы.

Ложится спать не прежде, чем напьётся.

Достойно ли прозвания его,

То, как живёт он? Совместимо ль это

С тем уважением, какое знали предки?

Не сходится теперь приход с расходом.

Ещё не всё, однако. Огорчает

Меня то более всего, что он,

Когда о проигрышах рассуждает

Своих, на невезенье жалуясь в игре

И на расстройство дел его нестройных,

Раскаянья не ведает совсем,

А только в лютом бешенстве ругает

Постылую судьбу, что скудость средств

Не позволяет жить ему, как прежде.

Когда он после новой неудачи

Сидит, скрестив свои худые руки

И мрачно взор потупив, на него

Смотреть противно; кажется тогда он

Чудовищем каким-то окаянным.

Походка y него такою стала,

Что можно посчитать, что у него

В груди не дух, а будто бы земля

Могильная, какая его давит.

Да, он не только покаяния не знает

В своих предосудительных поступках,

Какие раньше часто совершал,

Но злится сильно, что доходов недостаток

Ему привычной жизни помешает

Постыдный образ далее вести...

Ужасная тоска! Скорбь неземная!

Вот он идёт. Теперь ж, что б не случилось,

Заговорю, как следует, я с ним

И всё мне рассказать его заставлю...

Насколько можно, в душу к нему влезу.

Входит муж.

Муж

Удар последний будет пусть ослом!

Он отнял ангелов злачённых легион!..

Я проклят роком, проклят божеством!

Меня покинули небесные, земные –

Все ангелы... Кто денег не имеет,

Тот проклят в этом мире навсегда!

Увы, то, к сожаленью, слишком верно;

Погиб он, окончательно погиб!

Жена

Супруг мой...

Муж

                   Самым худшим наказаньем

То стало, что жена есть у меня.

Жена

Молю тебя, коль сердце ты имеешь,

Поведай мне, чем недоволен, милый?

Муж

Пускай в отмщенье за меня тебя

Сам дьявол до гола хотя б разденет.

Причина, следствие где, подлинный объект,

Суть самая моих ужасных бедствий?

Ты, ты и ты!

(Уходит).

Жена

                       Час-от-часу не легче.

Души и тела нищета его

Растёт всё с каждым днём. Осталось мало

В нём от того, чем он когда-то был,

Что, мнится, будто облик его внешний

Злой дух какой-нибудь вдруг незаметно принял.

Он возвращается.

Муж входит снова.

                              Сказал мне он сейчас,

Что я виной всему; однако я

Всегда свои надёжно исполняла

Обязанности любящей жены,

И никогда не слышал от меня он

Ни одного из неприятных слов.

  Муж ( про себя). Если достоин уважения брак, то и рогатые мужья тоже достойны уважения, потому что не будь брака, не было бы их... Надо же было и мне, дураку, жениться, чтобы разводить нищих! Теперь моему старшему сыну придется или мошенником сделаться, или быть решительно ничем. Иначе, как за счёт глупцов, жить ему будет невозможно, так как y него нет наследственной земли, которая могла бы поддерживать его существование. Закладные, словно поводья, удерживают мои родовые поместья и заставляют меня кусать удила...

Мой средний сын в доносчики пойдёт,

А третьему иль вором быть придётся,

Иль сводником... Но так или иначе,

Всем им троим со временем придётся

Довольствоваться рабским ремеслом.

О, нищета, доводишь человека

Вот до каких глубин! Казалось мне,

Сам чёрт такой работой погнушался –

Быть сводником: он слишком, слишком горд,

Он положением своим всё ж дорожит...

О, бедность низкая! Разврат сплошной и гнусность!

О раболепие! Вот бремя нищеты.

Жена

Мой добрый господин, обеты наши вспомни,

Молю тебя, скажи, твоё в чём недовольство.

Муж

В деньгах, в деньгах, в деньгах! Достань мне их, где хочешь.

Жена

Но почему ж я бед твоих причина?

Всем, что имею, – кольцами и прочим –

Располагай, как знаешь. Но прошу я

Тебя, как джентльмена чистой крови,

Не для меня, коль я могла утратить

Привязанность твою и уваженье,

Но ради трёх малюток, для которых

Отец ты, постарайся измениться;

Об участи детей своих подумай.

Муж

Ублюдки все они, ублюдки! Слышишь?

Их прелюбодеянье породило.

Жена

Небесный свод – свидетель, как мне горько

Выслушивать такие оскорбленья,

Но я и это вынести готова,

Как тысячи других обид терпела.

Ах, вспомни, твои земли уж в закладе,

Ты весь в долгах, а твой надёжный брат,

Что пребывает в университете, ручался за тебя;

Арест вдруг с ним случится? И потом...

Муж

Закончила, распутница? Ты, кою

Я в жёны взял лишь в силу обстоятельств,

Но никогда какую не любил?

Ты думаешь, что ты меня заставишь

От разных удовольствий отказаться?

Ступай к своим родным, у них проси

Для грязных пащенков своих ты подаянья,

А я не от чего не откажусь,

Что мне по вкусу... Ночью я согласен

Тебя любить и находить с тобою

И наслаждение, и радость, но

Ради тебя стеснять я не намерен

Себя. Я разве допущу, что бы

Заговорили обо мне, что я

Затем лишь с прежней жизнью распростился,

Что денег не хватает у меня?

Нет, я на кон твои все украшенья

Поставлю так, как будто капитал мой

В сохранности полнейшей пребывает.

Жена

Ну, будь, что будет.

Муж

                                    Сделаю я так.

(Бьёт её).

Задаток вот тебе! Я не шучу!

Я презирать тебя до тех пор буду,

До тех пор не приду к твоей постели,

До полога её я не дотронусь,

Пока ты в деньги не пресуществишь

Имущество фамильное своё,

Что б новым содержанием наполнить

Те развлечения мои, которых

Лишать себя никак я не намерен.

Жена

Да, господин, один лишь только взгляд,

Взгляд ласковый и нежный, взгляд супруга,

И я исполню всё, что мне дозволит

Закон. Тебе довольно приказать.

Муж

Приказываю: сделай это быстро.

(Засовывает руки в карманы).

И долго мне в пустых карманах рыться,

Где вместо звонких денег только пальцы?

Вся кровь моя волнуется, когда я

О том подумаю!.. Итак, скорее!..

Не для того я создан, что б смотреть

Со стороны, как жизнью наслаждаться

Другие могут, и не для того,

Что б только быть посредником презренным

За игровым столом, я сам хочу

Мне кости заставлять повиноваться

И их метать!.. Скорее, повторяю

Тебе я.

Жена

            Да, бегу. Пока, прощай!

(Уходит).

Муж

(ей вслед)

Скорее только! Ну же, торопись…

(Про себя).

Будь проклят тот час, когда я женился! Жена одна обуза, одна обуза!.. Трое отпрысков висят y меня на шее, словно три свинцовые гири! Фу, какая гадость! – Потаскушка и её щенки, щенки и потаскушка! Да, потаскушка!

Входят три джентльмена.

1-й джентльмен

Какие страшные слова, какие мысли!

Своим бесчестите вы всё здесь языком.

Как можете вы, родовитый человек,

Пятнать свою жену, свою честь сами?

Те, кто у нас безумцами зовётся, –

Опасные, враждебные нам люди;

Но тот, кто сам себе наносит раны,

В сто раз опаснее и для других.

Как же и назвать того, кто отвратительною, ни на чём не основанною клеветою сам позорит своё имя, остававшееся до сих пор незапятнанным?

Прилично это разве? Перестаньте,

Покорнейше вас, сударь, я прошу.

2-й джентльмен

Сэр, перестаньте хоть приличья ради.

3-й джентльмен

Пускай хоть чувства справедливости и чести,

И благодарности удержат вас.

Муж

А, здравствуйте... Благодарю вас... Как

Здоровье ваше?.. В прочем, до свиданья...

Душевно рад, что видел вас... но я

Был не готов к подобному визиту.

Прощайте, я докучных не люблю

Советов и увещеваний длинных.

Джентльмены удаляются.

Входит слуга.

Бездельник, чего ты хочешь?

  Слуга. Я пришёл уведомить вас, сэр, что на дороге леди встретилась с посланным от её почтенного дяди и вашего бывшего опекуна, немедленно вызывающего её в Лондон.

  Муж. Она убралась; тоже можешь сделать и ты.

Слуга уходит.

Ну, пусть она в точности исполнит всё; иначе, когда она вернется, ей самый ад покажется приятнее этого дома.

Входит ещё джентльмен.

  Джентльмен. Хороший или дурной приём ожидает меня, мне всё равно.

  Муж. Мне тоже.

  Джентльмен. Я пришёл с намерением обличить тебя.

  Муж. Кого? Меня обличать? Советую браться за это дело осторожно, чтобы не раздражать меня. Если же раздразните, предупреждаю: – я дам волю рукам.

  Джентльмен. Хорошо бы ты сделал, друг мой, если бы давал меньше воли своим страстям;

За это можно розги не жалеть.

Здесь посторонних нет: лишь ты да я.

Так слушай же, ты, падший человек,

Погрязший в развращённости трясине.

И честь, и состоянье у тебя

От истощения большого погибают.

Мне жаль тебя.

Нет хуже расточителя, чем тот,

Кто честь при этом к гибели ведёт.

Муж

Умолкни!

Джентльмен

                  Нет, ещё не кончил я.

Внимай мне: твой отец, дед, прадед – все они

Честнейшими людьми на свете были.

Не только уважали их, но даже

Гордились. К сожалению, уже

Тот величавый памятник, который

Они себе воздвигли своей жизнью,

Из-за твоих пороков уж непрочен.

Весна чудесная твоих лет молодых

Счастливые надежды подавала

Тебя любившим людям на плоды,

Что лето принесёт, пора расцвета;

Теперь не верится твоим знакомым,

Что ты так низко опустился, не найти

Сильнее нищеты материальной,

Да скудость духа то же велика

В тебе, и не поверить невозможно,

Коль это очевидно. Перемена

В тебе такая заставляет громко

Тебя кричать на каждого и всех,

Ты хочешь помощь получить у чёрта,

Что б только обмануть других, что ты

По-прежнему на высоте, как прежде

Достаток и почёт с тобой. Но это – ложь.

 Муж. Выслушивать долее я не намерен.

Джентльмен

Постыднее всего, что ты жену,

Честнейшую из мне известных женщин,

Что из порядочного дома взята,

Посмел вдруг потаскушкой обзывать.

Муж

Вот, я теперь узнал, кто ты такой!

Ты потому её стал защищать,

Что ты ей друг ближайший, а, быть может...

Сам знаешь, кто.

Джентльмен

                             Ужасная то мысль!

Вся кровь моя вскипает от неё. Ты

Не думаешь ли, что я здесь продолжу

Выслушивать спокойно клевету,

Какая честь мою смертельно ранит?

Муж

Недаром ты тревожишься, не так ли?

Джентльмен

Нет, изверг, нет! Я докажу тебе,

Что никогда не думал об измене.

Муж

Искусственной любви ты не познал?

Не верю в это, как и в добродетель

Жены моей.

Джентльмен

                             Как же твоё мышленье

Развращено, когда ты, ненавидя,

Порочишь детородное своё

Настолько ложе брачное и сам

На поруганье честь свою бросаешь!

Обнажают шпаги и сражаются; муж ранен.

Муж

Ой!

Джентльмен

           Вот удар! Сдаёшься ты теперь?

Муж

Нет, сэр почтенный! Я с тобой ещё

Не разобрался так, как мне хотелось.

Джентльмен

Надеюсь, что не разберёшься никогда.

Сражаются снова.

Муж

Какая ловкость чудная; известны

Тебе приёмы боевые. Ты

Дерёшься так, как фокусник дерётся,

Мне хитрые удары нанося.

Джентльмен

Нет, я в бою и прям и честен.

За дело правое исход войны известен.

Муж роняет шпагу и падает.

Муж

Злодейский рок! Я побеждён! Повергнут

На землю!

Джентльмен

                 Предо мной теперь лежишь…

Муж

Мужлан негодный, знаю!

Джентльмен

                                             Зло и ярость

Приводят к краю пропасти вот так.

Ты видишь, шпагу в ножны я влагаю,

Кровь проливать я не хочу, меня

Печалит более твоё раненье,

Чем огорчить оно тебя могло.

Потомок ты столь доблестного рода,

Так докажи деяньями своими,

Что ты достоин пращуров своих.

Не честь твоя оттуда излилась,

Из раны этой вместе с твоей кровью,

А лишь твоё безумие одно.

Все ждали много когда-то от тебя;

Не обмани же их. Жена твоя

Есть у тебя. Зачем её порочить?

Зачем своё потомство очернять?

Пусть слёзы покаяния явятся

На искажённом злом твоём челе.

Встань и не падай больше никогда.

Я удаляюсь с этим пожеланьем.

(Уходит).

Муж

А, пёс, ушёл, оставив след укуса

На мне! С какой бы радостью за ним я побежал!

Я отомщу ему. Так утверждаю,

Иначе я сойти с ума могу

От жажды мести неудовлетворенной...

Развратница жена! Тебе обязан

Я этой раной и таким позором,

Но ты заплатишь кровью мне за всё.

Повержен, побеждён и до земли унижен!..

Я даже говорю теперь с трудом...

Конечно, недостаток денег может

Убавить силы вмиг у человека.

Да, это лишь смогло свалить меня,

Иначе вовсе не упал бы я.

( Уходит).

ДЕЙСТВИЕ второе.

СЦЕНА I.

Там же. Другая комната.

Входят жена в платье для верховой езды и слуга.

Слуга

Коль мне позволят смелость, откровенность

В беседе с вами, леди, проявить,

То я скажу вам, зная, как супруг ваш

Пред вами виноват, что можно вам

Не торопиться сильно уж с прощеньем,

На это слишком мало оснований.

Жена

Пожалуй соглашусь, но, Бог мой! – что ж

Сор из жилища выносить?  Уже

И так достаточно большое горе,

Что это всё переживаю я.

Я понимаю, что при нашей встрече

Мой дядя мог гнев правый испытать

И расточительною жизнью возмутиться

Супруга моего, его поступкам

Суровый, строгий подведя итог.

И так уж возмущался тем, что муж мой

В долгах находится, что все его поместья

Заложены, что верные друзья,

Кто за него имел несчастье поручиться,

Ареста с трепетом и страхом ожидают.

Познание в минуту эту дядей

Того, что муж, вдобавок ко всему,

Со мною обращается прескверно,

Не принесло бы многого добра.

Решил мой дядя, что житейский опыт

Заставит зятя измениться, он

Считал, что молодость его всему виною.

Мой муж со мною поступает хуже,

Чем лютый зверь, терзающий свою

Невинную и пуганую жертву.

Поэтому решили с дядей мы

Его заставить взяться за работу,

Поскольку это может послужить

Оплотом нашим, твёрдым и надёжным,

Благополучия для нашей всей семьи.

Я думаю, что это восстановит

Разрушенное доброе согласье

И разом мужа от паденья оградит,

От самого себя и от грозящей

Ему конечной гибели при том.

  Слуга. Мистрис, я думаю то же самое. Если он и теперь не будет с вами ласков, не станет вас любить и беречь, как зеницу ока, я просто готов подумать, будто в него, словно в собственный дом, вселился сам Диавол.

  Жена. Я тоже не сомневаюсь, что он изменится к лучшему. Однако, уйди отсюда. Я жду его и, кажется, слышу, что он приближается.

  Слуга. Ну, я пошёл. (Уходит).

Жена

Как добр мой дядя! С помощью него

Нам не придётся продавать именья,

И я избавлю мужа от когтей

Ростовщиков. Таким известьем он,

Конечно, будет удовлетворён.

Вот он идёт, супруг мой!

Входит муж.

  Муж. А! ты вернулась! Где же деньги? Показывай их скорее!.. Значит, ты продала всю эту глупую груду пыли, называемой землею... Где же, однако, деньги? Показывай их скорее!.. Вали их прямо на пол!.. Говорят тебе, давай их... скорей, скорей!

Жена

Супруг, меня послушай ты с терпеньем.

Я привезла тебе неслыханную новость.

Она даст денег больше, коль её

Используешь ты с правильным подходом.

Муж

Так в чём же дело?

Жена

                                  Не пугай меня

Своим сердитым видом и послушай.

Мой дядя, принимая в уваженье

Твою любовь ко мне и доброту, -

Как я ему представила всё это, -

В финансовых делах решил помочь

И призывает жить своим трудом.

Ты мог бы, скажем, поступить на службу,

И это бы доставило мне радость...

Муж

(отталкивая её)

Прочь от меня!..  Тебе, быть может, радость,

Но мне – страдания от этого одни!

А, хитрая шельма, ты хитрее, чем целый десяток чертей, взятых вместе... Так ты не затем ездила к милому дяденьке, чтобы сплетничать про меня, рассказывать ему, куда пошло все мое имение, все прежнее мое богатство? Так я этому и поверил!.. С чего ты взяла, что я, живущий только для одних наслаждений, вдруг, как раб, закабалю себя на службу, стану изгибать спину перед каким-нибудь старым царедворцем, по целым часам стоять перед ним на вытяжку, без шляпы, когда я никак не могу приучиться и в церкви-то шляпу снимать! Ах, ты, дрянь этакая!.. Вот они плоды твоих наговоров!

Жена

Свидетель Бог тому, что я не желала

Тебя я словом даже порицать,

Но всячески хвалить старалась,

Тебя изображать в хорошем свете

И наше положение с тобой.

Однако, ещё ранее приезда в Лондон,

Родным моим уже известно стало,

Что все поместья у тебя в закладе

И я просто вынуждена лгать,

Что бы сберечь имущества остатки

Хотя бы для себя иль для детей, -

Хоть матери названье состоит

В заботе непрерывной о потомстве, -

Я для тебя о нём забыть готова

И о себе: располагай же мной,

Как нужным ты сочтёшь. Молю я только, -

Всех милосердье украшает ведь, –

Что б ты ко мне хотя бы ласков был,

И то, что ты супруг мой, не забыл.

Муж

Тварь, денег, денег! или я тебя...

(Замахивается на нее обнажённым кинжалом).

Входит поспешно слуга.

Что за чёрт такой! Что за спешное известие?

  Слуга. Позвольте вам доложить, сэр...

  Муж. Что такое?.. Или я, быть может, не имею права, когда мне вздумается, смотреть на обнажённый кинжал? Говори же скорее, бездельник, или я по самую рукоятку всажу тебе в грудь вот этот клинок. Говори же... Только покороче.

  Слуга. Вас спрашивает какой-то джентльмен из университета. Он ждёт внизу и уверяет, будто ему необходимо переговорить с вами (Уходит).

  Муж. Из университета? Университет! Это длинное слово будто ножом резануло меня по сердцу (Уходит).

Жена

( оставшись одна)

Страдал ли кто-нибудь из женщин так, как я?

Ещё мгновение, и в грудь мою был всажен

Клинок отточенный. Но даже смерть саму,

Которую иные почитают

За горе величайшее, я встретить

Бы только с искреннею радостью могла.

Муж остановится тогда лишь, как у нас

Полнейшая наступит нищета.

Он честный труд зовёт гнуснейшим рабством,

Доверие к нему – лишь униженьем...

Что станет вдруг со мной, с детьми моими?..

У нас их трое: двое здесь a третий

С кормилицей сейчас. Как мне они

На свете дороги!.. Я чувствую: близка уж

Минута та, в которую падёт,

Раздавленное нищетой, нуждою

Жилище наших величавых предков.

Сомкнуты веки тяжестью страданья

Над полными очами слёз моими...

Не вижу я почти уж ничего...

Усну, но горе не уснёт со мною;

Оно во сне со мной и наяву.

(Уходит).

СЦЕНА II.

Другая комната там же.

Входят Муж и Старшина университетского колледжа.

  Муж. Добро пожаловать, сэр! Очень рад с вами познакомиться.

  Старшина. В последнем я сомневаюсь, и боюсь, что знакомство со мною особенного удовольствия вам не доставит.

  Муж. Вы ошибаетесь, я искренно рад.

  Старшина. Не в моём характере, сэр, говорить околичностями. Я скор и откровенен, потому прямо приступаю к делу. Причина, заставившая меня явиться к вам, очень тяжка, очень печальна… Видите ли, мы все очень любим и уважаем вашего брата. Молодой человек этот одарён блестящими способностями, и много обещает в будущем, но он имел неосторожность поручиться за вас в значительной сумме, a вы, по непростительной ли беспечности или по другим причинам, не расплатились вовремя по этому обязательству. Теперь ваш брат в тюрьме… Все занятия его наукой прекратились, будущности его нанесён смертельный удар, a молодость должна пройти под гнётом беспощадного заключения.

  Муж. Гм… гм… гм!..

  Старшина. Вы в зародыше убили лучшую надежду нашего университета, потому, если вы не раскаетесь и не поправите беды, ждите самого быстрого, самого неумолимого осуждения. Брат ваш, уже отличавшейся глубокими познаниями в богословских науках, мог бы десятки тысяч заблудших душ вернуть к небесам, a теперь он, благодаря вашей преступной забывчивости, должен томиться в заключении! За все это вы рано или поздно должны будете отвечать пред Создателем; приготовьтесь же отдать Ему строжайший отчёт.

  Муж. О Боже мой, Боже!

  Старшина. Все здравомыслящие люди о вас самого дурного мнения; многие даже не стесняются это высказывать… Никто вас не любит. Даже те, кого осаждают люди честные, сами осуждают вас. Я говорю вам все это во имя той искренней привязанности, которую питаю к вашему брату. Знайте же, что пока вы не выкупите брата из тюрьмы, совесть не даст вам ни минуты покоя, ни минуты безмятежного сна, радости или успеха. Чтобы вы ни делали, всегда во всём вас будет преследовать сознание вашего проступка. Что-же вы мне на это ответите? Какая участь ожидает вашего брата: – безнадежная ли пучина бедствий или надежда на лучшую долю?.. С замирающим сердцем жду вашего ответа.

  Муж. Сэр, я глубоко потрясён вашими словами; они отозвались в душе моей. Вы мастер своего дела… Особенной чувствительностью я до сих пор не отличался, но ваши речи насквозь пронзили мое сердце… Благодарю вас и за ваше беспокойство, и за ваши слова… Теперь только понял я, как жестоко я виноват перед братом. Да, вина моя перед ним очень, очень, очень велика!.. Эй, кто-нибудь!

Входит слуга.

Подай сюда вина.

Слуга уходит.

Бедный брат! Как много горя он вынес из-за меня!

  Старшина. Да, подобное горе наносит иногда такие глубокие раны, что они никогда не заживают.

Слуга приносит вино.

Муж

За ваше я здоровье выпиваю,

За наставления благодаря сердечно.

Старшина

Быть может, разговор наш неприятен.

На ваше приглашенье отвечаю:

« Пусть Бог дарует узнику свободу».

И пью за это я.

Муж

                           Да будет так.

( пьёт).

Теперь, сэр, если вам угодно взглянуть на мое поместье, этот слуга укажет вам дорогу. Я же тем временем займусь интересующим вас делом; я убеждён, что все окончится к благополучию брата и к собственному моему удовольствию.

  Старшина. Этим вы заставите возрадоваться ангелов и замолкнуть невыгодные для вас толки в обществе, a я скажу, что решился на эту попытку в добрый час. (Уходит вместе со слугой).

  Муж. Ну, беспутный человек, вот ты и доведён до крайности своими же возлюбленными пороками… Полное разорение будет тяготеть над тобою, как проклятие. Зачем небо, запрещая нам грешить, создало в тоже время женщин? Зачем оно указывает нашим чувствам путь наслаждения, который непременно доводит нас до гибели, раз мы ступили на этот путь? Зачем обречены мы знакомиться с такими вещами, которые ничего не могут нам принесть, кроме вреда?.. О, если бы нам, вместо порока, запрещена была добродетель, какие мы все были бы добродетельные, потому что самой природ человека свойственно любить именно то, что запрещено! Если-бы пьянство не считалось предосудительным, кто захотел бы напиваться по-скотски до потери образа человеческого и, подобно свинье, в глупейших корчах валяться в грязи, служа посмешищем для прохожих?.. Что особенного в трёх маленьких костях, бросаемых на маленький столик? А между тем они заставляют отца семейства, джентльмена и в душе и по происхождению, дрожащею рукою выбрасывать эти кости, пуская в тоже время на ветер свое состояние, и обрекать собственное потомство на нищету, на воровство, на страдания и на пороки? Теперь настал для меня конец, конец всему!.. Предо мною одна ужасающая нищета. Какое, однако, было y меня роскошное состояние… Да, состояние хорошее, очень хорошее… Земли мои, словно полный месяц, округлялись около меня… Но для этого месяца давно настал ущерб; обглоданный серп его убавляется с каждым днём, даже совсем исчезает… И я имел безумие вообразить, будто этот месяц, некогда бывший достоянием моего отца, деда и прадеда, переходивший от предков к потомкам, – мой, безраздельно мой, и вот, благодаря этому безумию, наш род пришёл в упадок, блеск нашего имени должен померкнуть. Теперь нам имя: – « нищие», и наш род в моём лице протягивает руку за подаянием! Да, это имя, в течение целых столетий гремевшее во всём графстве, в лице моём и моих детей превращается в прозвище бездомных бродяг! От моей расточительности произошло пять непоправимых бедствий, не считая моего собственного. Эта проклятая расточительность обратила теперь моего брата в узники, довела жену до отчаяния, детей до нищеты, a меня самого покрыла позором! (Рвёт на себе волосы).