Текст книги "Перст судьбы"

Автор книги: Томас Майн Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава XXVIII. НЕУТЕШИТЕЛЬНЫЕ НОВОСТИ

Много дней протекло без каких бы то ни было изменений в положении пленника, который поневоле пришел к заключению, что арест его не простая шутка и что рабство его может продолжиться без конца. В нем даже поднялся гнев против друга Луиджи, рекомендательное письмо которого повергло его в такое ужасное положение. Письмо это было при нем, так как разбойники удовольствовались его кошельком.

От нечего делать он вытащил письмо и стал его перечитывать. Следующая фраза, на которую он раньше не обратил внимания, теперь его сильно заинтересовала: «Я полагаю, – писал Луиджи, – что сестра моя Лючетта уже стала взрослой девушкой. Охраняйте ее до моего приезда. Я надеюсь тогда вытащить вас всех оттуда и избавить от опасности, которая грозит всем нам».

Раньше Генри думал, что эта фраза относится просто к материальному положению семьи его друга, которое надеялся улучшить молодой артист с помощью своей талантливой кисти.

Но теперь, раздумывая в одиночестве и имея перед глазами образ молодой девушки, которую он заметил в первый день своего плена, Генри пришел к другому заключению. Не говорил ли Луиджи о другой опасности, которая могла грозить очаровательной дочери синдика?

Сгущающиеся сумерки заставили Генри спрятать письмо в карман. Он еще размышлял о прочитанном, как вдруг услыхал громкие слова над своим окном. Все, что хоть немного нарушало монотонное существование Генри, привлекало его внимание. Генри вскочил и насторожился; ему показалось, что произнесли знакомое имя Лючетты.

Генри Гардинг уже раньше много слышал от Луиджи Торреани о его единственной сестре Лючетте. Теперь он весь превратился в слух. Конечно, Лючетт было много на свете, но только что прочтенное письмо приводило его к одной мысли.

– Эта Лючетта – наша будущая добыча, – проговорил разбойник, произнесший имя Лючетты, – ты можешь быть уверен в этом.

– Е perche? – спросил другой. – Старый синдик, несмотря на свою гордость и звание, не может уплатить выкупа и за щенка. На что нам подобная пленница?

– На что, – это уж дело начальника, а не наше. Я знаю только, что девушка ему приглянулась. Я это заметил в последний раз. Он бы ее, конечно, давно похитил, если бы не боялся Попетты, а она ведь настоящий бес в юбке и настоящая госпожа. Если только в дело не замешана женщина, она, не жалуясь, переносит ругань и даже побои Корвино. Ты помнишь сцену в долине Мальфи, происшедшую между начальником и его супругой?

– Да, но я не знаю подробностей.

– Все вышло из-за поцелуя. Корвино понравилась одна молодая девушка, дочь угольщика. Он надел ей на шею ожерелье и, кажется, поцеловал ее. Попетта узнала ожерелье и с такой силой сорвала его, что девушка упала на землю. Затем бросилась с кинжалом на мужа и пронзила бы его насквозь, если бы он не извинился и не обратил дело в шутку. Вот фурия! Глаза ее сверкали, как раскаленная лава Везувия.

– А та девушка ушла из лагеря?

– Конечно, и хорошо сделала, хотя Корвино все равно не смел бы поднять глаз на нее.

– А виделся он когда-нибудь с дочерью угольщика?

– Говорят, что виделся, но ведь после твоего отъезда мы скоро ушли из тех мест. Нас стали слишком теснить солдаты. У нас поговаривали между собой, что виной этому была Попетта. Но увлечение Корвино дочерью синдика гораздо серьезней. Он уж слишком часто останавливается в этой деревне, хотя это и очень рискованно. Но ему все равно. Он хочет добыть эту девушку, и он добьется своего любой ценой.

– Черт возьми, у него губа не дура! Она очаровательна и горда, что делает ее еще более привлекательной.

– О! Эта гордость скоро пропадет, когда Корвино захватит ее в свои лапы.

– Povera! Мне жаль ее!

– Ты с ума сошел, Томассо! Тебя подменили в тюрьме. Неужели при нашей собачьей жизни отказываться от такого лакомого кусочка, как Лючетта Торреани?

С грубым смехом разбойники удалились.

Генри был поражен, как молнией; предчувствия его оправдались. Молодая девушка, о которой они говорили, была сестра Луиджи, очаровательное создание, которое он видел на балконе.

Странное и ужасное совпадение! Генри не вынес удара и упал почти без чувств на землю.

Глава XXIX. ПЕЧАЛЬНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Молодой англичанин некоторое время оставался как бы в бреду. Плен его теперь превратился в пытку. Он уже не думал о своей судьбе; он весь ушел в размышления об опасности, угрожавшей сестре его друга, произведшей на него глубокое впечатление еще раньше, чем он узнал, кто она. По своему собственному опыту он знал могущество и силу бандитов, тем более опасные, что этим людям, находящимся вне закона, нечего было терять. Одним преступлением больше или меньше – для них было все равно, и для совершения преступления им нужен был только случай.

Корвино и его шайка могли в любой момент похитить Лючетту Торреани и половину всех девушек Валь д'Орно, без какого-либо сопротивления со стороны крестьян. После подобного преступления их, конечно, будут преследовать жандармы или папские драгуны, или, вернее, будут делать вид, что преследуют, – и этим все кончится.

Только одна женщина, думал Генри, может спасти Лючетту от грозящей ей опасности. Эта женщина, если к ней применимо это слово, была Попетта.

Сам он был убежден, что он не выйдет из темницы до тех пор, пока за него не пришлют выкуп из Англии.

В первый раз за все время он порадовался, что повиновался Корвино. Он надеялся, что деньги придут вовремя и что он успеет с пользой употребить свою свободу.

А если выкуп не придет? Ведь это тоже было возможно. Теперь он с горем думал об отказе отца снабдить его небольшой суммой взамен наследства. Не откажется ли он также и теперь прислать выкуп?

Погруженный в эти тяжелые размышления, пленник не смыкал глаз, то лежа на своей постели из листьев, то шагая по своей келье. Но все его надежды основывались на сомнительной присылке выкупа и на столь же сомнительной помощи Попетты.

Глава XXX. ТОРРЕАНИ

В ту ночь, когда разбойники наводнили деревню Валь д'Орно, синдик подумал о своем бессилии в том случае, если бандитам вздумается произвести нападение на его семью.

Он заметил, что Корвино бросал пламенные взоры на его единственную дочь, Лючетту, славившуюся своей красотой не только в родной деревушке, но и во всей округе.

Корвино видел Лючетту Торреани только во второй раз, но синдик был убежден, что третья встреча принесет ему горе и одиночество.

Надо было избегнуть во что бы то ни стало третьей встречи с Корвино.

Но что делать?

В день посещения банды синдик заметил что-то необычное в поведении своей дочери. Она казалась чем-то подавленной.

– Ты на себя не похожа, дитя мое, – сказал отец.

– Это правда, папа.

– Кто-нибудь тебя огорчил?

– Нет… я думаю об одном человеке.

– О ком же, дитя мое?

– Об этом молодом англичанине, уведенном в плен разбойниками. Что, если бы на его месте был мой брат Луиджи?

– Правда!

– Как ты думаешь, что они с ним сделают; его жизнь в опасности?

– Нет… если его друзья пришлют требуемый выкуп.

– Но если у него нет друзей? Он был бедно одет, хотя имел вид настоящего аристократа. Ты не согласен со мной, отец?

– Я не обратил внимания, дочь моя. Я был так занят.

– А знаешь, отец, наша служанка Аннета говорит, что он художник… как наш Луиджи… Как странно!

– Что ж, это возможно, много англичан приезжает в Рим изучить нашу живопись и скульптуру. Бедняжка! Если он аристократ, это для него еще хуже. Бандиты потребуют еще больший выкуп, но если он не может заплатить, может быть, его выпустят на свободу.

– Как я буду рада!

– Но отчего, мое дитя, ты так интересуешься этим молодым человеком? У Корвино было еще два пленника, однако ты их не пожалела.

– Я их не видела, папа. Но он… художник. Подумай, если бы мой брат Луиджи подвергся такому же испытанию в Англии?

– Он живет в стране, где царит порядок, где надежно охраняется и жизнь и состояние…

– Отчего бы нам не поехать в Англию к Луиджи? – спросила Лючетта. – В последнем письме он пишет, что дела его идут хорошо. Может быть, молодой англичанин остановится здесь, когда будет возвращаться в Рим. Ты его расспроси об его отечестве.

– Да, дорогая дочка, я решил покинуть Валь д'Орно. Я продам все за бесценок. Но… что это за шум?

Лючетта побежала к окну.

– Что там? – спросил отец.

– Солдаты, – отвечала она. – Они, вероятно, преследуют разбойников.

– Да, и никогда их не поймают. Отойди от окна, дитя мое. Я пойду их встретить. Им надо предоставить помещение, пищу, вино. И самое ужасное то, что они ни за что не заплатят. Неудивительно, что наши крестьяне предпочитают оказывать гостеприимство бандитам, которые за все хорошо расплачиваются.

Синдик взял свой официальный жезл и, надев шляпу, отправился встречать папских солдат.

– О! – вскричала молодая девушка, украдкой взглянув в окно, – папа идет сюда с командиром отряда и еще другим офицером, более молодым. Они, верно, будут обедать у нас. Я едва успею переодеться.

Она выскользнула из комнаты, куда вскоре вошли синдик с двумя гостями.

Глава XXXI. ГРАФ ГВАРДИОЛИ

Нового посещения бандитов бояться было нечего.

Сотня солдат была расквартирована по крестьянским домам, а офицеры расположились в гостинице.

Капитан, не желая оставаться под убогим кровом гостиницы, решил поселиться у первого лица местечка, т. е. у синдика.

В другое время, если бы разбойников поблизости не было, капитану не удалось бы воспользоваться этим гостеприимством.

Франческо Торреани, подозреваемый в причастности к либеральной партии, поневоле должен был удвоить любезность по отношению к папскому офицеру.

Последний попросил разрешения поселиться у синдика в необычайно вежливой, но чрезвычайно твердой форме, не допускающей отказа.

Синдик должен был согласиться, и капитан приказал своему денщику нести за ним его вещи.

– Это, вероятно, шпион Антонелли, – подумал Торреани.

Но он ошибался. Желание капитана поселиться у синдика явилось совсем по другой причине.

Он просто увидел дочь Торреани, а граф Гвардиоли был не такой человек, чтобы пропустить мимо хорошенькую девушку.

Граф Гвардиоли был из тех людей, которые считают себя неотразимыми сердцеедами. Умные живые глаза, двойной ряд белых зубов и черные закрученные усы должны были, по его мнению, производить неотразимое впечатление на каждую женщину.

И, действительно, в испорченной столице Италии тройной ореол графа, капитана и неотразимого ухаживателя привлекал к нему сердца молодых женщин.

При первом взгляде на Лючетту Торреани граф пришел в полный восторг. Ему показалось, что он нашел сокровище, скрытое от всех глаз. Какой фурор он вызовет, показав его свету!

Завоевать ее не казалось ему трудным. Деревенская девушка – простой полевой цветок! Могла ли она устоять перед таким блестящим кавалером!

Так рассуждал граф Гвардиоли и начал последовательную осаду сердца Лючетты Торреани.

Но прошла неделя, а он не произвел еще никакого впечатления на воображение простой поселянки, и, наоборот, сделался сам ее рабом. Любовь его была настолько сильна, что он не мог скрыть ее ни от солдат, ни от офицеров.

Солдаты, по обыкновению, не несли никакой службы. Время от времени они только отправлялись в долины искать разбойников, но никогда их не находили.

Ночью они напивались в кабаках, обижали женщин и скоро сделались всем так ненавистны, что жители Валь д'Орно с удовольствием бы променяли их на Корвино с его головорезами.

Через десять дней после оккупации солдатами деревни жители с нескрываемым удовольствием узнали, что маленький гарнизон отзывается в Рим для защиты папского престола от республиканцев.

Слух о смене правительства проник в самые отдаленные уголки, и граждане Валь д'Орно с синдиком во главе восторженно кричали: «Evviva la repubblica».

Глава XXXII. ПЕРЕМЕНА

Целая неделя прошла с того дня, как разбойники вернулись в горы.

Награбленная добыча сосредоточилась, благодаря игре, в немногих руках.

В числе выигравших был и начальник шайки. Известно, что в конце концов выигрывает тот, у кого больше денег. Попетта была вся обвешана драгоценностями.

Начали поговаривать о новой экспедиции, которая должна была дать новый приток золота для игры в «орел и решку».

Эта экспедиция не предполагалась долгой. Решено было спуститься в ближайшую долину и захватить какого-нибудь мелкого помещика или просто ограбить деревню.

Надо же было как-нибудь убить время до возвращения гонца, нетерпеливо ожидаемого из Англии! Разбойник-англичанин достаточно ярко расписал богатство отца их пленника, и товарищи его строили самые блестящие надежды на выкуп, потребованный от генерала Гардинга. На тридцать тысяч лир они могли спокойно играть целый месяц и спать следующий, не заботясь о погоне.

Маленькая экспедиция была быстро организована. В ней приняла участие только треть банды. Женщины с Попеттой во главе оставались в лагере.

Пленник узнал об отъезде бандитов только по сравнительному спокойствию, воцарившемуся в лагере. Ссоры еще случались и теперь, но, очевидно, между женщинами.

Со времени отъезда бандитов луч надежды мелькнул в его келье. Во-первых, мрачного и молчаливого тюремщика сменил, если и не более любезный, зато более болтливый. Это был тот разбойник Томассо, который пожалел Лючетту. Генри казалось, что его можно как-нибудь умилостивить. Ему казалось, что он еще был доступен человеческим чувствам.

Вторая перемена тоже была утешительная. Первый же завтрак, который ему принес Томассо после отъезда банды, ничем не походил на предыдущие. Вместо макарон, часто плохо приготовленных, перед ним поставили жареного барашка, сосиски, сладкое и бутылку розолио.

«Кто мог мне прислать эти вкусные вещи?», – подумал с удивлением молодой человек.

После обеда, такого же вкусного, как и завтрак, он обратился за объяснением к своему новому служителю.

– По приказанию синьоры, – ответил Томассо таким вежливым тоном, что если бы не темница и не отсутствие мебели, пленник подумал бы, что он находится в одном из римских ресторанов.

Скоро после захода солнца в темницу вошла женщина. Генри вздрогнул от неожиданности.

Кто она?

Сомнение его быстро разрешилось. По высокой фигуре, по покрою платья, Генри узнал жену начальника банды. Он заметил, что она едва из всех женщин, здесь находящихся, сохранила одежду ее пола.

Женщина осторожно и бесшумно закрыла за собой дверь.

Глава XXXIII. КАРА ПОПЕТТА

Пленник вскочил на ноги и остановился посреди темницы.

– Не бойтесь ничего, синьор «Inglese», – произнесла странная посетительница почти шепотом.

Говоря это, она подошла к нему так близко, что Генри почувствовал ее дыхание на своей щеке, и тихо положила ему руку на плечо.

– В чем дело? – спросил он, вздрогнув, но не от страха.

– Не бойтесь, – повторил ласковый голос, – я не желаю вам зла… Я Попетта. Вы помните меня?

– Да, синьора, вы супруга Корвино.

– Ах, если бы вы сказали рабыня, это было бы вернее, но все равно, синьор, это вам неинтересно.

Глубокий вздох сопровождал эти слова.

Пленник молчал. Рука женщины упала с его плеча.

– Вы, вероятно, видя меня здесь, – заговорила снова Попетта, – вы, вероятно, думали, что вместо сердца у меня камень?

– Нет, – отвечал пленник, не скрывая своего удивления. – Вы, наверное, более несчастны, чем преступны.

– Да, да, – быстро заговорила она, как бы не желая распространяться на эту тему. – Синьор, я пришла сюда поговорить о вашем будущем.

– О моем будущем?

– Да, синьор, оно ужасно.

– Но почему же? – спросил молодой англичанин. – Вероятно, я буду скоро выпущен на свободу. Что значат еще несколько дней плена?

– Мой дорогой синьор, вы ошибаетесь. Я уже не говорю о вашем тяжелом плене. Но что с вами будет, когда Корвино вернется? Вы не знаете, как он жесток.

«Странный разговор для жены, говорящей об отсутствующем муже», – подумал Генри.

– Да, я боюсь, – продолжала она, – если написанное вами письмо не принесет выкупа. Я видела, что вам было неприятно подписывать его. У вас на это были свои причины?

– Конечно.

– Разногласие с вашей семьей? Вы не ладите с вашим отцом, не правда ли?

– Да, нечто в этом роде, – отвечал молодой человек, не видя причины скрывать правды вдали от своей родины.

– Я так и думала, – промолвила Попетта. – А это разногласие, – продолжала она с тревогой, – может помешать вашему отцу выслать деньги?

– Возможно.

– Возможно, ах, синьор! Вы слишком легко смотрите на это дело. У вас такая мужественная душа, что нельзя не восторгаться вами. Это-то меня и привело сюда.

Слова эти сопровождались опять глубоким вздохом.

– Вы не знаете, – продолжала Попетта, – какая судьба ожидает вас, если выкуп не будет прислан.

– Какая же, синьора?

– Ужасная, ужасная!

– Что же, это уже предопределено заранее?

– Да… Корвино всегда так поступает.

– Объяснитесь, синьора.

– Во-первых, вам отрежут уши, которые будут посланы в письме вашему отцу с новым требованием выкупа.

– А потом?.. – спросил пленник с нетерпением.

– Если деньги не будут присланы, вы будете изуродованы снова.

– Каким образом?

– Не могу вам сказать, синьор; у них много способов. Для вас было бы лучше, если бы ответ не оставлял никакой надежды на выкуп. По крайней мере, вы избегнули бы пыток и были бы немедленно расстреляны.

– Вы шутите, синьора?

– О нет… я видела сама… Это обычай Корвино… Чудовище, с которым я связана, к моему несчастью, и всей банды… Для вас он не сделает исключения.

– Вы пришли ко мне, как друг, не правда ли? – спросил пленник, чтобы испытать искренность собеседницы.

– Не сомневайтесь.

– Вы можете мне дать совет?

– Конечно… Напишите снова вашим друзьям. Просите их повидать снова вашего отца и объяснить ему необходимость высылки выкупа. Это единственный выход избегнуть грозящей вам опасности.

– Есть еще другой, – проговорил многозначительно пленник.

– Другой… какой же?

– Он от вас зависит, синьора.

– Но что же я могу сделать?

– Предоставить мне возможность бежать.

– Это возможно… но очень трудно… Мне пришлось бы пожертвовать своей жизнью. Вы хотите этого, синьор?

– Нет, нет… такой жертвы…

– Ах, вы не знаете, как за мной следят; чтобы прийти к вам, мне надо было подкупить Томассо. Ревность Корвино… Ах, синьор, я когда-то была хороша, вы не верите?

Она снова положила руку на плечо англичанина, и он снова оттолкнул ее, но на этот раз более деликатно. Он боялся оскорбить самолюбие Попетты и разбудить зверя, дремавшего в душе этой странной итальянки.

– Если бы он узнал о нашем свидании, – продолжала Попетта, – я была бы присуждена к смерти… Наши законы строги… Верите вы теперь, синьор, что я серьезно хочу прийти к вам на помощь?

– Но как же я могу написать, каким образом мое письмо дойдет по назначению?

– Я позабочусь об этом. Вот бумага, чернила и перо. Я все принесла, но не смею дать вам света. Корвино очень жесток со своими пленниками. Подождите восхода солнца. Томассо возьмет ваше письмо, когда принесет завтрак. Об остальном я позабочусь.

– Благодарю, благодарю!.. – вскричал тронутый Генри. В его голове блеснула новая мысль. – Благодарю, я повинуюсь вам.

– Buona notte, – произнесла разбойница, многозначительно пожимая ему руку, – Buona notte, galantuorno, спите спокойно; если вам понадобится жизнь Кары Попетты, она вам принадлежит.

Последняя фраза молодому человеку очень не понравилась, и он был доволен, когда Попетта удалилась, притворив за собой дверь.

Глава XXXIV. ТРУДНАЯ ЗАДАЧА

Оставшись один, пленник бросился на свою постель из листьев и принялся думать о происшедшем между ним и Попеттой разговоре.

Что руководило ей? Не ловушка ли это?

Но он недолго останавливался на этой мысли; кому нужна эта ловушка? Разве он и не так в полной власти бандитов? Чего им желать еще более?

«А, – подумал он, – теперь я понимаю! Это штуки Корвино. Он принудил свою жену сыграть эту роль, чтобы вернее получить за меня выкуп. Он думает, что таким образом заставит меня написать отцу более красноречивое письмо.

Но к чему было бандиту пускаться на такие штуки? Не он ли продиктовал первое письмо? Если бы нужно было написать другое, разве он не сумел бы заставить?

Но в таком случае, если Попетта была искренна, что руководило ей?»

Генри Гардинг был слишком молод, чтобы знать женское сердце. У него мелькнула было мысль об истинной причине поведения Попетты, но он с отвращением отбросил ее.

Во всяком случае, он решил последовать совету странной женщины и написать убедительное письмо отцу о своем положении, которое теперь казалось ему очень серьезным. А также написать в Лондон Луиджи Торреани, чтобы предупредить об опасности, грозившей его сестре.

Генри, не смыкая глаз, нетерпеливо ждал восхода солнца.

Как только первые лучи начинающего дня прокрались в его темницу, он взял бумагу, оставленную Попеттой, лег на живот и написал два следующих письма:

«Дорогой отец,

вы, вероятно, получили мое письмо, написанное неделю тому назад, которое должно быть передано вам особым гонцом. Не сомневаюсь, что его содержание удивило и, может быть, огорчило вас. Признаюсь, мне не хотелось его вам писать, но оно было продиктовано разбойником с направленным в меня пистолетом. Теперь обстоятельства изменились. Я пишу вам, лежа на полу темницы, и мои тюремщики не подозревают об этом. Теперь я убедился, что если требуемый выкуп не будет выслан, начальник банды приведет в исполнение свою угрозу. Сперва мне отрежут уши и пошлют в письме к вам. Все сведения о нашей семье и адрес ваш им даны одним бандитом, Догги Диком, прогнанным когда-то вами егерем. Он относится ко мне хуже всех здесь и изо всех сил старается отомстить мне за то, что я его когда-то побил из-за наших фазанов.

Теперь, дорогой отец, вы знаете мое положение и, если хотите спасти вашего недосгойного сына, поспешите выслать требуемую сумму.

Может быть, вы подумаете, что тридцать тысяч слишком большая сумма за такую жизнь, как моя. Я так же думаю, но, к несчастью, меня об этом никто не спрашивает. Если сумма вам покажется очень велика, то можете ли мне выслать десять тысяч, которые вы обещали мне после смерти, и я постараюсь выговорить для себя лучшие условия у мошенников, держащих меня в своих руках. Остаюсь в надежде получить ваш ответ, дорогой отец.

Ваш сын, Генри Гардинг».

«Дорогой Луиджи,

спешу тебе сказать два слова. Я в плену у шайки Корвино, о котором, мне кажется, ты говорил. Их логовище находится в неаполитанских горах, в сорока милях от Рима и в двадцати милях от твоей родины. Я видел твою сестру, когда проходили с бандитами через деревню. Я тогда еще ее не знал, но после того услышал такую вещь, что боюсь даже тебе сообщить. Лючетте грозит серьезная опасность. Начальник банды имеет на нее виды. Я нечаянно подслушал разговор двух разбойников. Больше объяснять мне нечего. Ты знаешь лучше меня, что тебе делать. Нельзя терять ни минуты…

Твой Генри Гардинг».

Оба эти письма были написаны и запечатаны задолго до прихода Томассо с завтраком.

Не говоря ни слова, разбойник опустил их в карман своей куртки и удалился. В эту же ночь они были в почтовом ящике парохода, совершающего рейсы между Чивитта-Вегия и Марселем.