Текст книги "В поисках белого бизона"

Автор книги: Томас Майн Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Майн Рид
В поисках белого бизона

Глава I. ДОМ ОХОТНИКА-НАТУРАЛИСТА

Пойдемте со мной к великой реке Миссисипи. Это самая длинная река в мире. Если бы Миссисипи вытянуть в одну прямую линию, то длина этой линии равнялась бы расстоянию до центра Земли. Другими словами, длина Миссисипи – четыре тысячи миль.

Пойдемте же со мной к этой величественной реке. Я приглашаю вас не к самому ее истоку, а только к Пойнт Купе, который расположен в трехстах милях от устья. Там мы на некоторое время остановимся, совсем ненадолго, так как нам предстоит большое путешествие. Путь наш лежит далеко на запад – по необъятным прериям Техаса, и мы начнем свое путешествие от Пойнт Купе.

Возле Пойнт Купе есть старенькая деревушка, не совсем обычная, похожая на французскую. Это одно из самых ранних поселений тех, кто вместе с испанцами были первыми колонистами запада Америки. Поэтому до сих пор по всей долине Миссисипи и районам, расположенным к западу от реки, встречаются французы и испанцы, французские и испанские имена и обычаи.

Сейчас мы не будем на этом долго останавливаться, да нам, собственно, больше и нечего добавить о Пойнт Купе. Предметом нашего внимания является странного вида дом, который много лет назад стоял на западном берегу реки, за милю от деревни. Весьма возможно, что он стоит там и поныне, так как это был крепкий, хорошо построенный дом из тесаных бревен, тщательно прошпаклеванных; все щели были промазаны известью. Крыша из кедровой дранки, выступая над карнизом, защищала стены от дождя.

Такой дом в этой местности называют «двойным», так как посредине его – широкий проход, по которому мог бы проехать воз с сеном. Этот внутренний проход имел такие же крышу и потолок, что и дом, и такой же пол из крепких досок. Поднятый на фут от земли, пол выдавался вперед, образуя крыльцо или веранду, легкую крышу которой поддерживали резные столбики из кедра. Столбики и перила веранды были обвиты кустами роз, а также диким виноградом и другими вьющимися растениями, на которых почти круглый год распускались прекрасные цветы.

Дом выходил фасадом к реке и стоял, как я уже говорил, на западном берегу – на той же стороне, что и Пойнт Купе. Перед домом простирался луг; он тянулся ярдов на двести в сторону реки и кончался обрывом. Луг был окружен высокой изгородью; на нем рос кустарник и декоративные деревья. Большинство их было местного происхождения, но встречались и экзотические. Здесь росли магнолия, вся в крупных белых цветах, красная шелковица, катальпа с бледно-зелеными листьями, высокое тюльпановое дерево и апельсиновые деревца с блестящей листвой. На фоне яркой листвы этих деревьев выделялись темные конусообразные кедры и островерхие тисы. Тут были и финиковые пальмы и плакучие ивы, грациозно склоняющиеся над самой водой. Можно было увидеть и другие растения и деревья южного климата: большое мексиканское алоэ, юкку с узкими и длинными листьями, похожими на штыки, и карликовую пальму с веерообразными листьями. В гуще древесной листвы и над лугом порхало множество красивых, разнообразных птиц.

Проход, о котором уже упоминалось, представлял собой любопытную картину. Это был скорее зал. С обеих сторон по стенам его было развешано различное охотничье снаряжение: ружья, дробовики, подсумки, фляжки, охотничьи ножи и все виды капканов и сетей – короче говоря, все то, чем можно добывать диких обитателей земли, воздуха и воды. На стене висели испанские и мексиканские седла, рога оленя и лося; на этих ветвистых рогах были развешаны волосяные уздечки. На полочках по стенам стояли искусно сделанные чучела редких птиц и четвероногих. Здесь были также застекленные ящики с расположенными в систематическом порядке бабочками и другими насекомыми, наколотыми на булавки. Иными словами, этот зал напоминал маленький музей.

Войдя внутрь дома, мы обнаружили бы там несколько просторных комнат, уютно обставленных и наполненных охотничьим снаряжением и различными предметами, относящимися к изучению естественной истории.

В одной из комнат мы увидели бы на стене барометр и термометр, старые часы над камином, саблю, пистолеты и книжный шкаф с ценными, тщательно подобранными книгами.

За домом находилась маленькая бревенчатая кухня, содержащая обычную кухонную утварь. Дальше тянулся крытый двор, на одном конце которого стояли амбар и конюшня. В конюшне помещались четыре лошади, а за перегородкой – несколько мулов. Во дворе наше внимание привлекла бы большая рыжая собака с длинными ушами, очень похожая на охотничью.

Издали этот дом можно было принять за дом богатого плантатора, но при ближайшем рассмотрении становилось очевидно, что это не так. Здесь не было ни негритянских лачуг, ни сахароварен, ни складов табака, которые неизбежны около жилища плантатора. Ничего подобного здесь не имелось. Не было перед домом и большого участка обработанной земли.

Темный кипарисовый лес, на фоне которого стоял дом, бросал тень почти до самых стен.

Ясно, что это не дом плантатора.

Что же это за дом и кто его обитатели?

Это дом охотника-натуралиста.

Глава II. ОХОТНИК-НАТУРАЛИСТ И ЕГО СЕМЬЯ

В 1815 году произошла знаменитая битва при Ватерлоо note 1Note1
  Ватерлоо – селение в Бельгии, под Брюсселем; место исторического сражения (18 июня 1815 года), в котором Наполеон потерпел поражение от англо-голландских и прусских войск.


[Закрыть] , и в этом же году Наполеона Бонапарта сослали на остров Святой Елены. Многие французские офицеры, сторонники этого великого авантюриста, эмигрировали в Америку. Большинство из них, естественно, отыскали французские поселения на Миссисипи, понастроили себе дома и остались там жить. Среди эмигрантов был один, по имени Ленди, бывший полковник стрелкового полка наполеоновской армии. Корсиканец по происхождению, он стал офицером французской армии только потому, что в молодости дружил с одним из родственников Бонапарта, а на самом деле его еще с юности гораздо больше привлекала наука, чем военная служба.

Во время испанской кампании Ленди женился на баскской девушке, которая родила ему троих детей – все трое сыновья. Мать умерла незадолго до битвы при Ватерлоо, поэтому, когда Ленди эмигрировал в Америку, его семья состояла только из троих сыновей.

Сначала Ленди отправился в Сент-Луис, но вскоре перебрался вниз по реке, к Пойнт Купе, в Луизиану, где купил себе дом, который мы только что описали, и поселился в нем.

Разрешите пояснить вам, что Ленди ни в коей мере не нуждался. Перед отъездом в Америку он продал доставшееся ему от отца имение на Корсике за такую сумму, которая давала ему возможность жить, не работая, где угодно. Ему не было необходимости избирать себе на новом местожительстве какое-либо ремесло или специальность. Чем же тогда было заполнено его время?

Сейчас я вам расскажу.

Ленди был образованным человеком. До вступления во французскую армию он изучал естественные науки. Он был натуралистом, а натуралист может найти себе занятие везде, получить ценные сведения и удовольствие там, где другие будут умирать от скуки и безделья.

Помните: «Камни поучают, а ручьи заменяют книги». Ленди не был кабинетным натуралистом. Как и знаменитый Одюбон note 2Note2
  Одюбон Джон Джеймс (1780—1851) – американский ученый-орнитолог.


[Закрыть] , он был увлечен внешним миром и любил брать уроки у самой природы. В Ленди сочетались страсть к охоте и тонкий вкус к научным исследованиям, и где бы он нашел лучшее место для всего этого, как не в долине Миссисипи, которая изобиловала природными дарами, представляющими интерес как для охотника, так и для ученого! С моей точки зрения, он выбрал для своего жилья как нельзя более удачное место.

Ленди не сидел без дела: он охотился, ловил рыбу, изготовлял чучела птиц и выделывал шкуры редких зверей, сажал и подрезал деревья, воспитывал своих мальчиков и тренировал собак и лошадей. Его мальчики помогали ему во всем, в чем могли. Был у него и еще один помощник – Гуго.

Кто такой был Гуго?

Сейчас я вам опишу его.

Гуго был француз – очень маленький француз, не выше пяти футов и четырех дюймов, чрезвычайно живой и подтянутый. У него был орлиный нос внушительных размеров и, несмотря на маленький рост, огромные усы, которые почти скрывали рот, это придавало Гуго довольно свирепый вид, что, в сочетании с военной выправкой и быстрыми, почти механическими, движениями, сразу говорило о том, кто он такой, а именно – французский солдат. Он и в самом деле раньше был капралом стрелкового полка, где Ленди служил полковником. Об остальном вы легко догадаетесь: Гуго последовал в Америку за своим бывшим начальником, он жил теперь в его доме и был ему верным слугой. Редко можно было встретить натуралиста и не увидеть рядом с ним огромные усы. Если бы судьба надолго разлучила Гуго с его полковником, это убило бы старого капрала.

Конечно, Гуго всегда сопровождал своего хозяина на охоту. Мальчики тоже, как только научились держаться в седле, стали ездить с отцом в его научные и охотничьи экспедиции. Обычно, когда все уезжали на охоту, дом запирался, так как у Ленди не было ни домоправительницы, ни каких-либо других слуг. Дом оставался запертым на несколько дней, а иногда и недель, так как натуралист со своим маленьким отрядом предпринимал далекие экспедиции в окружающие леса. Они возвращались нагруженные добычей – шкурками птиц и зверей, растениями и редкими породами камней. После этого в течение нескольких дней они обрабатывали свои новые приобретения. Так Ленди и его семья проводили свое время.

Гуго был одновременно поваром, камердинером, грумом, дворецким и рассыльным. Я уже говорил, что никакой другой прислуги, ни мужской, ни женской, в доме не имелось – следовательно, Гуго выступал и в роли горничной. Однако его разнообразные обязанности были не так уж сложны, как может сначала показаться. Полковник отличался скромностью в своих привычках. Он приобрел ее, будучи солдатом, и воспитал сыновей в том же духе. Ленди ел простую пищу, пил только воду и спал на походной кровати, покрытой лишь одеялом и шкурой бизона. Белье стирала прачка из Пойнт Купе. Как видите, Гуго не так уж был занят домашними делами.

Маленький француз ежедневно совершал путешествие в поселок – на базар и на почту, откуда часто приносил письма. На многих из них красовались большие печати и герб принца.

Иногда пароход привозил бывшему полковнику посылки с научными книгами или с какими-то непонятными инструментами. Несмотря на все это, в жизни охотника-естествоиспытателя не было ничего таинственного.

Ленди не был человеконенавистником – он часто посещал деревню и любил поболтать со старыми охотниками и другими деревенскими жителями. Крестьяне называли его за глаза «старым полковником» и относились к нему с уважением. Они только удивлялись вкусам натуралиста, которые казались им странными. Кроме того, их поражало, как это он ухитряется вести хозяйство без служанки. Но полковника не интересовали их догадки. Он лишь посмеивался над любопытными, оставаясь все в тех же хороших отношениях со своими деревенскими соседями.

По мере того как подрастали его мальчики, они тоже становились всеобщими любимцами. Они считались лучшими стрелками среди своих сверстников, могли соревноваться в верховой езде с любым, могли переплыть Миссисипи, умели управлять пирогой, бросать лассо и бить гарпуном крупную рыбу. Все это они проделывали совсем как взрослые. Это были настоящие маленькие мужчины. Простые крестьяне инстинктивно чувствовали над собой превосходство этих юношей, которые были образованны и прошли хорошую закалку; мальчики, однако, не были заносчивы и обходились со всеми очень приветливо. Все это вместе взятое заставляло окрестных жителей относиться к сыновьям Ленди с большим уважением.

Соседи приходили к полковнику только по делу. У него вообще не бывало гостей, за исключением кое-кого из давнишних знакомых по армии, которые жили в Новом Орлеане и примерно раз в год приезжали к нему поговорить о былых временах и попробовать его оленины. В таких случаях основной темой разговора был, конечно, «великий Наполеон». Как и все старые солдаты империи, Ленди боготворил Наполеона; но был один член семьи Бонапарта, к которому натуралист питал еще большее чувство, перешедшее в искреннюю дружбу: то был Шарль Люсьен, принц Музиньянский.

Не все Бонапарты были плохи – некоторые члены этой замечательной фамилии доказали миру, что они обладают благородством. Скромные изыскания принца Музиньянского в области естественной истории могут, однако, рассматриваться как победы в царстве природы, и, хотя их затмили более блестящие и кровопролитные триумфальные подвиги императора, труды принца все же дают ему больше права на благодарность и уважение со стороны человечества. Он-то и был подлинным героем натуралиста Ленди.

Многие годы полковник вел тот образ жизни, который мы описали. Но вот произошло событие, чуть не ставшее для него роковым.

Еще по время кампании на Пиренейском полуострове Ленди был ранен в ногу. Однажды, после падения с лошади, рана открылась, и возникла необходимость ампутировать ногу.

Жизнь Ленди была спасена, но он уже не мог больше наслаждаться охотой – ему оставались лишь более спокойные занятия натуралиста.

Ленди ходил, прихрамывая, на своей деревянной ноге по дому и лугу, подрезал деревья, ухаживал за своими четвероногими любимцами, которых завел себе немало. Гуго все время следовал за ним, как тень. Мальчики же по-прежнему отправлялись на охоту и собирали образцы для коллекций. Все шло своим чередом.

Такова была их жизнь, когда я впервые познакомился с натуралистом Ленди, его слугой Гуго и тремя сыновьями Ленди – мальчиками-охотниками, героями нашей небольшой книги.

Юный читатель, разреши мне познакомить тебя с ними поближе – я думаю, что ты полюбишь их всех троих и охотно побудешь некоторое время в их обществе.

Глава III. ПИСЬМО ПРИНЦА

Прекрасное весеннее утро. Мы приближаемся к дому и входим на лужайку через боковую калитку. Нам не надо заходить в дом, так как там никого нет. Погода слишком хороша, чтобы сидеть в помещении, но все члены семьи неподалеку от дома: они разместились на лужайке и на веранде.

Все заняты кто чем. Сам полковник кормит своих четвероногих подопечных. Гуго помогает ему – носит корзинку с пищей.

Полковника можно назвать интересным мужчиной. Его волосы и усы белы как лунь, бороды он не носит; лицо цвета красноватой бронзы гладко выбрито, выражение его доброе, но мужественное. Ленди очень похудел за последнее время из-за ампутации ноги. Одежда его проста: желтая нанковая куртка, полосатая бумажная рубашка и широкие ярко-синие брюки. Широкополая панама защищает глаза от солнца. Ворот рубашки расстегнут, так как день теплый.

Гуго одет примерно так же, но материал его куртки и брюк грубее, а шляпа – из простых пальмовых листьев.

Посмотрите на Базиля, старшего мальчика. Он прикрепляет ремешки к охотничьему седлу, лежащему на земле возле него. Базилю семнадцать лет. Это миловидный юноша, хотя его и нельзя назвать красивым. У него мужественное лицо, и вся его фигура выражает силу. Волосы у него прямые, черные как смоль. Он больше своих братьев похож на итальянца. Он поистине сын своего отца – настоящий корсиканец. Базиль – «могущественный охотник» и любит охоту превыше всего на свете. Он любит охоту ради охоты и наслаждается ее опасностями. Он уже вышел из того возраста, когда ловят птиц и стреляют белок, – его честолюбие может быть теперь удовлетворено только охотой на кугуара, медведя или бизона.

Как не похож на него Люсьен, второй сын! Люсьен – изящный белокурый юноша; он больше похож на свою мать, которая была блондинкой, как многие из ее народа – басков. Люсьен страстно любит книги и науку. И сейчас он сидит на веранде с книгой. Он изучает естественную историю, и его любимые науки – ботаника и геология, в которых он достиг больших успехов. Люсьен сопровождает Базиля во всех охотничьих экспедициях, но в разгар самой отчаянной погони может вдруг соскочить с лошади, если ему на глаза попадется редкое растение, цветок или необычайный камень. Люсьен не очень разговорчив – не так, как большинство мальчиков, – но, обыкновенно молчаливый, он обладает редким здравым смыслом, и, если дает совет, совет этот обычно принимают с уважением. Таково скрытое воздействие интеллекта и образованности.

Следующий по возрасту и самый младший – Франсуа, умненький кудрявый мальчуган, безудержно веселый, всегда жизнерадостный, непостоянный в своих вкусах и привязанностях, многосторонний в своих талантах – короче говоря, больше француз, чем кто-либо из братьев. Франсуа – знаменитый ловец птиц. В настоящий момент он чинит свои сети, и его двуствольный дробовик, который он только что закончил чистить, лежит рядом. Франсуа – всеобщий любимец, он доставляет немало хлопот Гуго, над которым вечно подшучивает.

В то время как натуралист и его семья были заняты каждый своим делом, с низовьев реки послышался громкий гул. Он немного напоминал пушечную стрельбу, хотя звуки были мягче и глуше.

– Пароход! – воскликнул Франсуа, услыхавший его первым.

– Да, – сказал Базиль. – Я думаю, что он идет из Нового Орлеана в Сент-Луис.

– Нет, – спокойно возразил Люсьен, поднимая голову от книги, – это судно из Огайо.

– Откуда ты знаешь, Люс? – спросил Франсуа.

– По свистку, конечно. Я узнаю его. Это «Олений глаз» – почтовое судно, идущее в Цинциннати.

Вскоре над деревьями стало видно белое облако пара, а затем из-за излучины реки показалось большое судно, рассекающее коричневую воду. Через несколько минут пароход был уже против лужайки и действительно оказался, как и говорил Люсьен, почтовым пароходом «Олений глаз». Люсьен воспринял свой триумф с присущей ему скромностью.

Прошло всего несколько минут, и от Пойнт Купе послышался громкий, пронзительный свисток. Пароход причаливал.

– Гуго! – обратился к слуге полковник. – Может быть, что-нибудь есть для нас – пойди посмотри.

Не мешкая, Гуго отправился выполнять поручение. Он был хороший ходок и вернулся быстро. В руках он держал письмо, внушительное по величине и виду.

– От принца Люсьена! – воскликнул Франсуа, который везде должен был быть первым. – Это от принца, папа, – ведь это его печать!

– Успокойся, Франсуа, успокойся! – строго сказал отец, ковыляя к веранде, чтобы взять очки.

Письмо было распечатано и прочитано.

– Гуго! – крикнул полковник, закончив читать.

Гуго ничего не ответил, но предстал перед своим хозяином, по-военному отдавая честь.

– Гуго, тебе придется съездить в Сент-Луис.

– Слушаюсь, полковник.

– Ты отправишься с первым же пароходом.

– Слушаюсь, полковник.

– Ты должен добыть мне шкуру белого бизона.

– Это не составит труда, месье.

– Боюсь, что это труднее, чем ты думаешь.

– За деньги, месье?

– Да, даже за деньги, Гуго. Слушай: мне нужна шкура, не просто мех, а настоящая шкура – с головой, ногами, вся целиком, чтобы можно было сделать чучело.

– А-а, полковник! Это другое дело.

– Боюсь, что это будет очень нелегко… – задумчиво произнес полковник. – Я сомневаюсь, удастся ли вообще ее достать. Но нет, мы должны это сделать во что бы то ни стало! Да, во что бы то ни стало!

– Сделаю все, что в моих силах.

– Заходи в каждый меховой магазин в Сент-Луисе, наведи справки среди охотников и трапперов note 3Note3
  Траппер – охотник па пушного зверя в Америке, пользующийся чаще всего западнями.


[Закрыть] – ты знаешь, где их найти. Если из этого ничего не получится, помести объявление в газетах на английском и французском языках. Сходи к коммерсанту Шото, куда угодно… Не считайся с расходами, но достань мне шкуру!

– Будьте спокойны, полковник, все будет исполнено.

– Тогда готовься в путь. Возможно, еще сегодня пойдет пароход… Тш-ш! Я слышу, он уже идет, и, может быть, как раз в Сент-Луис.

Некоторое время все стояли молча, прислушиваясь. Ясно был слышен шум парохода, идущего вверх по реке.

– Он действительно идет в Сент-Луис, – сказал Люсьен. – Это «Красавица Запада».

Люсьен обладал способностью определять по свистку название почти каждого парохода, курсирующего по Миссисипи.

Через полчаса показался пароход, и все увидели, что Люсьен опять прав: пароход шел в Сент-Луис и назывался «Красавица Запада».

Гуго не надо было долго собираться. Пароход не успел поравняться с домом, а маленький француз уже все собрал, получил от своего хозяина еще несколько инструкций и кошелек с деньгами и отправился в Пойнт Купе, чтобы встретить пароход у причала.

Глава IV. СБОРЫ НА БОЛЬШУЮ ОХОТУ

Прошло целых три недели, прежде чем Гуго вернулся. Для старого полковника, который волновался, что Гуго не удастся выполнить поручение, это были долгие недели.

Ленди написал ответ принцу Бонапарту и обещал постараться добыть шкуру белого бизона; принц просил его в письме именно об этом. Полковник ни за что на свете не хотел бы нарушить свое обещание, и неудивительно, что во время отсутствия Гуго он все время испытывал беспокойство и нетерпение.

Наконец, поздно вечером, Гуго вернулся. Полковник не мог дождаться, когда тот пойдет в дом, и встретил его в дверях со свечой в руке. Вопросы были излишни: ответ был написан на лице Гуго. Сразу стало ясно, что он не достал шкуру. Вид у него был совершенно убитый; огромные усы его, казалось, поблекли и обвисли.

– Не достал? – спросил полковник упавшим голосом.

– Нет, полковник, – пробормотал в ответ Гуго.

– Ты всюду пытался?

– Всюду.

– Ты давал объявления в газетах?

– Во всех газетах, месье.

– И предлагал высокую цену?

– Да, но это ни к чему не привело. Я не достал бы шкуры белого бизона, даже если бы предложил в десять раз больше. Я не смог бы достать ее и за тысячу долларов.

– Я бы дал пять тысяч!

– Это не помогло бы, месье: ее нельзя достать в Сент-Луисе.

– А что говорит Шото?

– Что очень мало шансов найти то, что вам нужно. Он говорит, что можно проехать по всем прериям и так и не встретить белого бизона. Индейцы ценят белых бизонов превыше всего, и, когда им попадается случайно белый бизон, они уж его не упустят. У одного торговца мехами я сыскал две-три шкуры, но это не то, что вы хотели, месье: это только мех, но даже и за него просили порядочную сумму.

– Нет, это не годится. Шкура нужна для другой цели – для большого музея. Боюсь, что мне не раздобыть ее. Уж если нельзя достать в Сент-Луисе, тогда где же еще…

– Где еще, папа? – прервал Франсуа, который вместе с братьями стоял и слушал весь этот разговор. – Где же еще, как не в прериях!

– В прериях… – машинально отозвался его отец.

– Да, папа. Пошли Базиля, Люсьена и меня – мы найдем тебе белого бизона, я ручаюсь!

– Браво, Франсуа! – воскликнул Базиль. – Ты прав, брат, – я и сам хотел это предложить.

– Нет-нет, мальчики мои! Вы слышали, что говорит Шото? Нечего и думать об этом. Ее нельзя достать… А я-то написал принцу, я обещал ему!

Лицо и жесты старого полковника выражали разочарование и огорчение. Люсьен, с болью заметивший это, сказал:

– Папа, Шото правда имеет большой опыт в торговле мехами, но он сам себе противоречит. (Люсьен, как вы, наверно, заметили, был очень рассудителен.) Гуго видел две-три шкуры в Сент-Луисе, – кто-то должен же был найти животных, которым принадлежали эти шкуры! К тому же Шото утверждает, что они высоко ценятся индейскими вождями, которые часто носят их в качестве одежды. Это доказывает, что белые бизоны в прериях есть. Почему же мы не можем напасть на них, как другие?.. Франсуа и Базиль, поедем искать их!

– Войдем в дом, дети мои, – сказал отец, явно обрадованный и до некоторой степени утешенный предложением сыновей. – Войдем в дом… Мы обсудим это после ужина.

С этими словами старый полковник, ковыляя, вошел в дом. За ним шли трое его мальчиков, а Гуго, измученный и голодный, замыкал шествие.

За ужином и после него вопрос обсудили со всех сторон. Отец с самого начала был склонен дать согласие на предложение сыновей, а они, особенно Базиль и Франсуа, горячо доказывали ему осуществимость своего замысла.

Едва ли надо говорить вам, чем все это завершилось. В конце концов полковник дал согласие: было решено, что мальчики немедля отправятся в экспедицию на поиски белого бизона.

Натуралист согласился по двум причинам: он жаждал доставить удовольствие своему другу-принцу и был втайне доволен, что сыновья проявили такую храбрость и решительность. Не в его характере было препятствовать их замыслам и охлаждать их пыл. Недаром он часто хвастал перед соседями и друзьями, как он воспитал и закалил детей, и называл их своими маленькими мужчинами. Насколько это было в его силах, полковник действительно растил их так, что они были подготовлены к самостоятельной жизни. Он научил их ездить верхом, плавать, нырять, бросать лассо, лазить на высокие деревья, взбираться на отвесные утесы и метким выстрелом из лука или ружья сбивать птицу на лету, а зверя – на бегу. Он приучил их спать на открытом воздухе, в дремучих лесах, в голой прерии, в непогоду, прямо на земле, – где угодно, пользуясь вместо постели лишь одеялом и шкурой бизона. Приучил питаться самой простой пищей и дал знания в области практической ботаники, к которой привил им большую любовь, особенно Люсьену. Это давало им возможность в случае необходимости использовать в пищу растения и деревья, корни и фрукты – короче говоря, находить средства к существованию там, где несведущий человек умер бы с голоду.

Мальчики знали, как добыть огонь даже без помощи кремня, огнива или пороха. Они умели определять направление без компаса – по скалам, деревьям, солнцу и звездам. Кроме того, они были обучены в пределах знаний того времени географии той необъятной пустыни, которая простиралась от их дома до далеких берегов Тихого океана.

Полковник знал, что может спокойно отпустить сыновей в прерии. И правда, он согласился на эту экспедицию, испытывая при этом скорее гордость, чем беспокойство. Но, пожалуй, больше всего им руководило другое чувство. Его вдохновляло честолюбие естествоиспытателя; он думал о том, какой будет триумф – послать в большой европейский музей такой редкий экспонат. Если когда-нибудь, мой юный читатель, ты станешь натуралистом, ты поймешь нашего охотника-естествоиспытателя.

Сначала Ленди предложил, чтобы мальчиков сопровождал Гуго, но они не желали и слышать об этом и все трое яростно воспротивились: они и думать не могут о том, чтобы взять Гуго. Гуго нужен отцу дома, а им без него будет даже лучше, – заявили мальчики. Они свободно обойдутся без посторонней помощи.

На самом же деле молодые, честолюбивые охотники не желали делить свою славу ни с кем, хотя Гуго вряд ли оказался бы их соперником на охоте – он не был ни охотником, ни даже воином, несмотря на то что служил в свое время конным стрелком и носил такие воинственные усы.

Старый полковник хорошо знал все это и не очень настаивал на том, чтобы Гуго ехал вместе с мальчиками.

Гуго блистал талантами в другой сфере – на кухне. Тут он был как у себя дома. Он умел приготовить омлет, фрикасе из цыпленка или утку с оливками не хуже самого лучшего повара, но не чувствовал ни малейшей склонности к охоте, хотя в течение многих лет сопровождал своего хозяина и его сыновей в их охотничьих странствиях. Гуго ужасно боялся медведей и кугуаров, не говоря уже об индейцах. О, индейцы!..

Ты будешь поражен, мой юный читатель, когда я скажу тебе, что в прериях живет и бродит около пятидесяти воинственных племен. Многие из них – заклятые враги белых. Они убивают белых везде, где бы ни встретили, так, как ты убил бы бешеную собаку или ядовитого паука.

Узнав это, ты будешь поражен, что старик-отец согласился отпустить сыновей в такую опасную экспедицию. Это кажется невероятным, не правда ли?

Действительно, в это трудно поверить: ведь полковник горячо любил своих детей – он дорожил ими, может быть, не меньше, чем собственной жизнью, – и тем не менее едва ли можно было найти лучший способ избавиться от них, нежели отпустить их одних в прерии.

На что же он рассчитывал? На их возраст? Нет. Он слишком хорошо знал индейцев, знал, что возраст не будет принят во внимание, если только мальчики повстречаются с каким-нибудь племенем, враждующим с белыми. Правда, индейцы, возможно, не оскальпировали бы их, учитывая, что это все же почти дети, но наверняка взяли бы их в плен, из которого те, вероятно, никогда не вернулись бы. А может быть, отец предполагал, что они продвинутся не дальше той территории, на которой живут дружественные племена? Нет, он не мог этого предположить. Ведь тогда они не смогли бы выполнить свою задачу. В такой местности они бы встретили очень мало бизонов, так как хорошо известно, что бизонов можно найти в большом количестве только в тех местах прерий, которые называются «военной тропой» – то есть там, где охотятся несколько враждующих между собой племен. Бизонов там больше, чем где бы то ни было, поскольку охотников в этих местах меньше, так как они боятся столкновений с чужими племенами. На той же территории, которая целиком находится во владении одного какого-нибудь племени, бизонов очень скоро убивают или они сами покидают ее из-за непрестанной охоты на них.

В прериях всем охотникам хорошо известно, что там, где много бизонов, много и опасностей, тогда как обратное бывает редко. На нейтральных или военных тропах индейцев вы можете встретить дружественное племя, а на следующий день – попасть в руки к врагам, которые снимут с вас скальп в мгновение ока.

Отец наших троих мальчиков-охотников знал все это не хуже меня. Как же понять его явно неразумный поступок, почему он разрешил им рисковать своей жизнью? Это действительно было бы совсем непонятно, если бы не тайна, о которой я расскажу вам потом.

Пока что я могу сказать только, что, когда мальчики уже сели на коней и готовы были отправиться, полковник подошел к ним и, вынув из кармана маленький кожаный мешочек, отделанный крашеными иглами дикобраза, подал его Базилю со словами:

– Никогда не расставайся с этой вещью. Ваша жизнь может зависеть от нее… С Богом, мои храбрые мальчики! До свиданья!

Базиль перекинул на шею ремешок и, привязав к нему мешочек, спрятал его на груди под рубашкой. Пожав руку отцу и пришпорив коня, он быстро ускакал.

Люсьен поцеловал отца, грациозно помахал рукой Гуго и последовал за Базилем.

Франсуа немного задержался; подъехав к Гуго, он потянул его за длинный ус, что заставило бывалого солдата усмехнуться. Звонко расхохотавшись, Франсуа повернул свою лошадку и поскакал вслед за братьями.

Полковник и Гуго некоторое время стояли и смотрели им вслед.

Когда мальчики-охотники достигли опушки леса, все трое остановились, повернулись в седлах и, сняв шляпы, прокричали прощальное приветствие. Полковник и Гуго крикнули им в ответ. Когда снова все утихло, донесся голос Франсуа:

– Не беспокойся, папа, мы привезем тебе белого бизона!