Текст книги "Машина людей"

Автор книги: Тобиас Бакелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Тобиас Бакелл
Машина людей

Быстротечное путешествие инквизитора, жреца и воина Айкстли началось в Теночтитлане, когда он, поднявшись в салон дирижабля, с тоской посмотрел на провожавших его, торжественно одетых в белые мантии пипилтинов. Утром правители самого величественного города в мире призвали его к себе. Рослые, сильные и вооруженные карабинами разведчики-ягуары ворвались в дом Айкстли и разбудили его своими криками.

– Я должен лететь в Новый Амстердам? – с трудом скрывая недовольство, спросил он у правителей.

Опять холодные, зловонные и грязные колонии.

Мекатл, верховный пипилтин, который, по слухам, был любимцем Стального императора, прояснил ситуацию:

– Там совершили ритуальное убийство.

– Неужели британцы не могут навести порядок собственными силами?

Айкстли не питал особой любви к дальнему северу.

– Убили подростка. Способ, которым удалили его сердце, напоминает жертвоприношение Орла. Расследуй это дело и выясни, не обосновались ли в Новом Амстердаме мятежные жрецы-отступники.

Подобная догадка была для Айкстли полной неожиданностью. Обычно последователи старой религии находили убежище в приграничных краях между разбросанными и разобщенными колониальными поселениями. Бунтовщики не смели появляться в мексиканских городах – и, уж тем более, придерживаться древних путей ацтеков. Однако в хаосе диких иностранных общин – таких, как Новый Амстердам – они действительно могли найти сторонников.

– Что если предположение британцев соответствует истине? – спросил он у пипилтинов.

– Проведи свое расследование, – ответили правители. – Если в убийстве замешаны жрецы-отступники, мы должны искоренить эту ересь. Но если дело не в них, нам нужно понять, что там произошло.

Через семь часов Айкстли покинул страну отцов и влетел в пелену облаков над территорией французской Луизианы. Зафрахтованный им дирижабль, содрогаясь от усилий, преодолевал порывы встречного ветра. В конце первого дня путешествия они совершили краткую остановку для дозаправки и затем понеслись над племенными краями индейцев. К вечеру второго дня под ними, наконец, появился край аэродрома Нового Амстердама. Мир не так уж велик, подумал Айкстли. Он все еще не знал, как относиться к этому.

Когда стропы дирижабля упали на вытоптанную траву, колонисты в жалких отрепьях бросились привязывать концы веревок к крепежным кольям. Бледные лица с благоговением смотрели на воздушный корабль. Люди выкрикивали фразы на грубых и утробных языках: английском, голландском и французском. Айкстли знал эти наречия. Он выучил их, сражаясь с колонистами на мексиканском побережье во время вторжения 89 года.

Гондола дирижабля «поцеловала» землю, и стюарды спустили трап. Инквизитор сошел со ступеней. За ним покорно следовал слуга с большими чемоданами. Алчный холод впился в тело южанина, и Айкстли, одетый лишь в пурпурно-красную мантию, содрогнулся от озноба. Перо в аккуратно подвязанных волосах трепетало и гнулось под порывами кусачего ветра. К нему направился мужчина с луковичным носом. Айкстли с завистью взглянул на его толстый плащ с капюшоном и вязаные наушники на голове. Англичанин самоуверенно подошел к инквизитору и вытянул руку для приветствия.

– Гордон Дойль, сэр. Я к вашим услугам!

Ацтек брезгливо посмотрел на руку мужчины и слегка кивнул головой.

– Я Айкстли.

– Чудесно! А как ваша фамилия?

– Я просто Айкстли.

Гордон смущенно потер ладонь о ткань плаща и вытащил курительную трубку.

– Видите ли, Айкстли. Я прибыл из Лондона за день до того, как произошло это убийство. Скотланд-Ярд направил меня сюда для поимки насильника из Олбани. Мы столкнулись с целой серией отвратительных преступлений. Несчастные мальчики. Жаль, что они закончили жизнь таким скверным образом. Этот сенсационный материал попал во все газеты.

Похоже, Гордон был впечатлительным человеком.

– Вы расследовали случай с вырезанным сердцем? – спросил инквизитор.

– Еще нет. Прошу вас следовать за мной. Нас ожидает двухколесный экипаж.

* * *

Убийство произошло в Колониальном музее – массивном здании неоголландского стиля, возведенном в восточной части центрального парка Нового Амстердама. Кучер хлестнул плетью массивную лошадь, и кэб, набрав скорость, помчал их по оживленным улицам Манхэттена.

– Это очень современный город, – сказал Гордон.

Едкий дым его трубки смешался с запахами сгнивших отбросов и лошадиного помета. Многолюдная столица колонии размещала мусорные свалки прямо на улицах. Хорошо, что их город имел канализацию.

Откинувшись на спинку сидения, Айкстли разглядывал британские здания. Плотность населения на острове была больше, чем в Теночтитлане. Громоздкие кирпичные дома поражали своей высотой – некоторые из них поднимались до десяти этажей. Они располагались слева от дороги. Справа тянулись оранжереи и национальный парк, чей вид портили костры бедняков из района трущоб.

Гордон заметил презрительный взгляд южанина.

– Чертовы революционеры. Очередная волна беженцев в этом году. Недавно армия британской короны завоевала край так называемых американцев. Проклятые террористы. Как видите, им оказалось мало прошлого урока.

– Почему вы разрешили им устроить лагерь на общественных землях?

– Бездомные люди – это извечная проблема больших городов. Пусть лучше они будут в одном месте. Мы не хотим, чтобы они расползались по всей округе, готовя заговоры и восстания.

Экипаж слегка накренился вперед и остановился. Лошадь звучно испортила воздух. Айкстли спрыгнул в грязь и направился к внушительным ступеням Колониального музея. Он продрог до костей от холодного пронизывающего ветра. Ему не терпелось войти в здание.

– Вы провели опрос людей, живущих в парке?

Гордон громко прочистил горло.

– Великий боже, сэр! За кого вы меня принимаете? За провинциального простака? Конечно, мы опросили этих чертовых революционеров.

Айкстли игнорировал его чрезмерную реакцию. Он переступил порог массивной медной двери и, войдя в музей, прошел мимо ожидавших полицейских. На стене висело рекламное объявление: «Идите и посмотрите на оригинальную декларацию о разъединении колоний». Рядом красовался вставленный в рамку символ Северной Америки: змея, рассеченная на тринадцать кусков.

– А вот и место преступления.

* * *

Два дня назад несчастный юноша собирался покинуть город. В его кармане нашли телеграмму из Мексики. В воздухе чувствовался безошибочный запах разложения. Приблизившись к телу, Гордон и Айкстли поднесли к лицам носовые платки. Инквизитор искоса взглянул на труп и осмотрелся по сторонам.

– Ваши люди провели в этом зале влажную уборку? Почему я не вижу на полу кровь, которая должна была излиться из тела?

– Да, кровь почему-то отсутствует, – согласился Гордон.

– Способ, которым вскрыли грудь, напоминает ритуальное убийство. Но сердце извлекли расчетливо и аккуратно. В церемониальной практике так никто не поступает. К тому же, я заметил еще одно несоответствие.

– Все внутренности остались в теле, – ткнув в воздух трубкой, произнес англичанин. – Обычно их сжигают, верно?

– В древнеацтекском ритуале сердце вырывают из груди сильным рывком, – продолжил Айкстли. – Однако мы не увидели на полу ни одной капли крови. Сердце юноши удалили хирургическим образом, а затем унесли его в закрытом контейнере. Все это было сделано только для того, чтобы породить очередную сенсацию. Кому-то хотелось напомнить жителям города об угрозе с юга. Но мексиканские жрецы тут ни при чем.

Хорошая новость. Хотя она, конечно, не обрадовала Гордона. Англичанин нахмурился.

– Тогда, я полагаю, дело останется нераскрытым.

– Неужели у вас нет других версий?

– Ничего конкретного, – ответил Гордон. – Мексиканский след был нашим лучшим вариантом. Он давал нам возможность на проведение следственных действий среди определенных слоев населения.

Ацтек с укором покачал головой.

– То есть вы могли бы устроить облаву на людей с другим цветом кожи?

Англичанину хватило приличия смущенно потупить свой взор.

– Один из охранников видел подозрительного человека.

– Темнокожего?

– Краснокожего. Он так сказал.

Гордон подозвал экипаж. Взглянув на обочину, Айкстли увидел небольшую группу чумазых уличных мальчишек. Они выбралась из кустов, чтобы поглазеть на ацтека. Их холодные колючие взгляды были лишены любопытства. Один из беспризорников держал в левой руке небольшой кусок плотной бумаги. Он почтительно поглаживал его грязными пальцами.

– И этот подозрительный субъект был таким же красным, как я? – спросил Айкстли.

Его взгляд напугал сорванцов. Они быстро исчезли в кустах Центрального парка. Экипаж покачнулся, когда Гордон сел на пассажирское сидение.

– Мы не носим собой палитры и краски художника. Когда ваше посольство увидело заголовки газет и сообщило, что направит к нам опытного специалиста, мы вздохнули с облегчением. У нас появилась надежда на раскрытие дела. Метод убийства был несколько дикарским… Я хотел сказать, уникальным.

Гордон окликнул кучера и назвал ему адрес гостиницы, в которой для Айкстли забронировали номер.

– Мистер Дойль, говоря о нашей культуре, вы все время ссылаетесь на прошлые века. Вам следовало бы познакомиться с современной Мексикой.

Услышав это замечаний, Гордон хитро улыбнулся.

– Тем не менее вы прилетели к нам. И очень быстро, сэр. Ваше правительство проявило живой интерес. То есть дело действительно может быть связано с политикой.

Какой сообразительный сыщик, подумал Айкстли. Он не пропускает ни одной детали.

– Мистер Дойль, вам известно, кто я такой?

– У меня имеются некоторые соображения.

– Я не шпион, а инквизитор. Моей работой является поиск еретиков. Я нахожу отступников и искореняю их ересь.

Экипаж под цоканье копыт передвигался по хаотическому лабиринту делового центра Нового Амстердама.

– Когда ваши орды вторглись на наш континент…

– Испанцы, сэр. Испанцы, а не мы.

Айкстли пожал плечами. Для него один европейский народ ничем не отличался от другого.

– …они имели несколько преимуществ. Ружья, сталь и болезни. Но, что более важно, они наняли воинов Тласкалы, которые не признавали нашей налоговой системы и страшились смерти от ножей жрецов. Когда Кортес взял лидера нации в заложники, и Мотесума, встав перед городской стеной, велел своему народу склониться перед испанцами, ацтеки забросали его камнями, избрали нового лидера и изгнали белых из окрестных городов. Мои предки сражались во многих битвах и умирали от неизвестных болезней. Но они отстояли наше существование.

Убив императора, мы поняли, насколько нас ограничивали традиции и религиозный уклад. Они мешали нам жить. Поэтому отцы нации решили, что нас могут спасти только новые пути развития. Первой переменой стал отказ от налогов с племенных городов. И мы заявили, что больше не будем жертвовать богам жизни неугодных нам людей. Это принесло хорошие плоды. Обновление было кровавым и долгим. Но поверьте, Гордон, идея социального развития привела к удивительным результатам. Особенно, когда она распространилась по всей Мексике.

Я стараюсь помогать этой идее. Я убеждаю наших оппонентов, что мы больше не нуждаемся в кровавых жертвах. Люди Мексики равны между собой. И, главное, у нас появился свой собственный путь жизни, альтернативный мировоззрению захватчиков. Если же кто-то из моих соотечественников возвращается к прежней религии, я выслеживаю их, мистер Дойль, и, находя, беру ужасную цену за неблагодарное отступничество.

– Значит, вас привело к нам желание справедливости? Вы хотите убедиться, что ваша прошлая репутация кровавых дикарей не сохранилась в нашем обществе?

– Что-то типа этого.

За последние триста лет Мексика выкрала из Европы почти всех своих еретиков. Жители Теночтитлана уже не помнили, когда в их городе сжигали людей. В основном, ацтеки отвергали европейские идеи, но охотно принимали технические новшества – то, что приносило пользу Мексике.

Все, что вело к разобщению общества, уничтожалось на корню. Вот в чем заключалась работа инквизитора.

* * *

Войдя в темную гостиную тесного и зловонного номера, Айкстли разочарованно вздохнул. И этот отель претендовал на качественное отопление! Он снял цветастый плащ и повесил на вешалку золотую нарукавную повязку, подтверждавшую статус его профессии. Гордон Дойль последовал за ним и с интересом осмотрел помещение.

– Прекрасные апартаменты! Меня смущает только одно. Вы так и не спросили, удалось ли нам опознать убитого юношу.

– Я думал, что вы расскажете мне о нем, если посчитаете эту информацию важной для расследования. Разве не так?

– Важной? Возможно. Он внук одного из видных революционеров.

Гордон взглянул на инквизитора, ожидая какой-нибудь реакции. В конце концов южанин ответил:

– Я не могу придумать версий и причин, по которым моя культурная страна нуждалась бы в убийстве беглого диссидента. Причем варварским способом, бросающим на нас нелепые и незаслуженные подозрения.

Айкстли содрогнулся от холода. Казалось, что он стоял на вершине горы.

– Это не наше дело, понимаете? Если вам нужны подозреваемые с другим цветом кожи, ищите их среди своих бездомных.

Прикоснувшись пальцами к громоздкой шляпе, Гордон направился к двери.

– Завтра утром я отвезу вас на аэродром.

– Буду очень благодарен.

* * *

Какое-то время Айкстли сидел у печи. Когда ему не удалось согреться, он признал свою попытку тщетной и забрался в постель под колючее шерстяное одеяло. Его ноги ломило до боли, и этой пытке, казалось, не было конца. Однако тело понемногу расслабилось. Он погрузился в легкий сон, который прерывали странные приступы дрожи. В один из таких моментов он услышал скрип половиц.

Айкстли скатился с постели и укрылся под кроватью. Почти в тот же миг большая дубина смяла подушку. Инквизитор тут же выкатился обратно, ударил правой ногой по коленной чашечке противника и сделал левой стопой коварную подсечку. Ответом был вялый мах дубиной. Каменные шипы вонзили в бедро Айкстли и разорвали кожу. Враг использовал мейсхьюитл – древнее оружие ацтеков, Где он только достал такой музейный экспонат?

Вероятно, это был лишь отвлекающий маневр. Огромный мужчина набросился на него, и они, сцепившись, покатились по полу. Вскоре инквизитор понял, что большой вес давал противнику преимущество. Кровавая схватка, с захватами, ударами и коварными приемами, напоминала ему нечто среднее между поединком греческих борцов и петушиным боем. Все закончилось, когда Айкстли вырвал мейсхьюитл из руки атаковавшего врага и ударил им по лицу мужчины.

Через несколько минут консьерж отеля воспользовался пневматической почтой и отправил Гордону срочное сообщение. Когда инспектор полиции вошел в спальную Айкстли, тот выглядел хуже избитой собаки. Инквизитор сидел на кровати, держа в руках короткую дубину с заостренными шипами. Кровь капала с них на мертвого мужчину, лежавшего в ногах ацтека.

– О Боже! – прошептал Гордон.

– Он не из Мексики, – произнес южанин. – Кто-то старательно пытается разжечь конфликт между нашими странами. Нам подбрасывают сфабрикованные улики, но они выглядят достаточно правдоподобными.

Айкстли склонился над трупом и обыскал карманы убитого. Никаких документов. Только бежевая карточка с рядами аккуратных маленьких отверстий. Инквизитор приподнял ее клицу.

– Смотрите, что я нашел.

Гордон взглянул на перфорированную карточку.

– Такие штуки используются в ткацкой промышленности, верно?

Айкстли кивнул головой.

– Вот это действительно улика. Они не учли, что я умелый воин. Узнайте, кто производит и продает такие перфорированные карты. У нас не так уж много времени. Скоро наши недруги поймут, что их наемный убийца погиб.

– Я немедленно приступлю к расследованию. Мои люди вынесут труп. Вам предоставят новый номер и выделят надежную охрану.

– Благодарю вас, Гордон.

Айкстли знал, что не сможет заснуть. Он вызвал консьержа и передал ему сообщение, отменявшее заказ на утренний дирижабль до Теночтитлана. Инквизитор решил довести до конца это дело.

* * *

Перед первыми лучами солнца неутомимый Гордон вновь вернулся в отель. Он нашел Айкстли в ресторане, где тот задумчиво сидел над чашкой горячего кофе – ближайшим аналогом какао, к которому привык ацтек. Напиток немного согрел инквизитора.

– Я слышал, что вы отложили свое возвращение на родину, – сказал инспектор полиции.

– Новости расходятся быстро, – ответил Айкстли, помешивая ложкой сладкий кофе. – Я должен узнать, кто пожелал мне смерти. Обычное профессиональное любопытство. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Расследование может затянуться на недели или даже на месяцы. У нас недопустимы жестокие допросы свидетелей и пустые обвинения ни в чем не повинных людей. Наш метод предполагает методическую работу, с полным пересмотром гипотез и версий, которые нам придется проверять и доказывать. От вас потребуется хладнокровие, умеренность и объективность суждений.

– Тогда ваш след остынет и затеряется в пыли.

Айкстли сделал глоток и поставил чашку на стол. Возможно, этот англичанин не так уж и плох. Впервые за последние два дня на лице ацтека появилась улыбка.

– Мистер Дойль, мне кажется, что у нас с вами имеется нечто общее.

– Что именно?

– Мы дети просвещения.

Гордон нахмурился.

– Я не хотел бы обсуждать эту тему. Дело в том, что французские революционеры и колониальные террористы тоже называют себя детьми просвещения.

– Я не имею в виду политический контекст, – со смехом сказал Айкстли. – Я говорю о вашем уважении к правде. О вашем интересе к тому, куда ведут следы преступления. Сейчас передо мной возникла сложная загадка. Кто-то хочет моей смерти. Признаюсь, я заинтригован.

Судя по всему, его слова не убедили Гордона. Маска добродушия, которую надел инквизитор, была фальшивой. Под ней кипел гнев. Айкстли желал найти человека, который организовал покушение на его и без того нелегкую жизнь.

– Ладно, оставайтесь, – сказал Гордон. – Надеюсь, вы безоружны? Я не хочу, чтобы вы создавали проблемы.

– Я безоружен, – разведя руки в стороны, ответил южанин.

Англичанин бросил на стол перфорированную карту.

– Сейчас мы посетим производителей этих штуковин. А вечером вас перевезут в другую гостиницу.

* * *

Это огромное кирпичное здание, с высокими дымившими трубами, располагалось близ доков Нового Амстердама и называлось «Компанией табулирующих машин Холлерита». Их уже поджидал мистер Джейсон Финессон – джентльмен в изящном фраке и цилиндре. Его пенсне так плотно сидело на переносице, что оставляло на коже глубокие следы.

– Приветствую вас, детектив.

Он пожал руку Гордона и затем повернулся к Айкстли.

– И вас, сэр.

Айкстли кивнул головой и, повернувшись к Гордону, увидел, что тот вытащил из кармана перфорированную карту. Инквизитор не верил, что визит в компанию даст им ценную информацию, но он держал свои сомнения при себе. Если карта управляла вязальными станками, то она могла контролировать и другие виды машин.

– О! – взглянув на предмет, воскликнул Финессон. – Перфокарта. В вашем сообщении говорилось, что ее нашли на месте преступления?

– Да, – утвердительно кивнув, ответил Гордон.

– Как любопытно.

Финессон приподнял ее к газовой лампе, светившей в углу комнаты. Он осмотрел ряды отверстий и покосился на секретаря, сидевшего за столом у входа в кабинет. Этот усталый на вид мужчина с зачесанными назад волосами раздраженно хмыкнул, поправил черный деловой костюм и склонился над раскрытым гроссбухом.

– Могу сказать, что данная карточка была сделана на нашей машине, – произнес мистер Финессон.

– Отлично.

Гордон лучился от восторга. Трепет охотника.

– Но это вряд ли вам поможет, – продолжил их собеседник. – Наши клиенты заказывают такие перфокарты пачками. Их используют в различных сферах бизнеса. Я понятия не имею, кому из клиентов она могла принадлежать.

Айкстли посмотрел на Финессона. Тот выглядел уверенным и говорил убедительным тоном. Его слова могли быть правдивыми.

– Вы управляющий компанией?

– Да.

– Для каких конкретных целей ваши клиенты используют эти карточки?

– О! Позвольте мне показать вам нашу технику.

Финессон провел их через несколько темных коридоров, и они вошли в большой зал с невероятно высоким потолком. Помещение выглядело результатом любви швейцарского часовщика и инженера, конструирующего локомотивы. Повсюду, щелкая, крутились массивные шестеренки и поршни размером с человека. Рядом с ними вращались блоки и стержни. В центре зала возвышались паровые котлы, чья мощность была сопоставима с двигателями трансатлантических лайнеров. В подведенных к ним трубах шипел нагретый пар.

– Прошлым летом нам поручили провести пересчет населения английских колоний. Кроме того, господа, мы ведем расчеты торговых фирм, выполняем математические вычисления для ведущих ученых, изучающих тайны вселенной, а также используем наши ресурсы для решения важных инженерных задач.

– То есть это механическая счетная машина, – догадался Айкстли. – Я слышал о таких устройствах.

Финессон гордо прошелся перед ними, словно цирковой шпрехшталмейстер.

– О, нет! Вы видите нечто большее! Наша машина выполняет сложнейшие математические действия и генерирует директивные инструкции. Это вычислительный агрегат, джентльмены! Один из четырех или пяти во всем мире. Я готов поспорить, инспектор, что если вы создадите математическую модель правоохранительных органов, сведете ее к формулам и переменным, а затем вставите все данные в нашу машину, мы сможем управлять полицией с невиданной доселе эффективностью.

– Похоже, мы встретили еще одно дитя просвещения, – подмигнув ацтеку, тихо прошептал инспектор.

Очевидно, Айкстли не услышал его шутки. Южанин, открыв рот, смотрел на огромное устройство.

– И это только начало, – продолжил Финессон. – Я говорил с вашими коллегами из голландской части Нового Амстердама. Да, им нравится сотрудничество с британцами, и они высоко ценят совместное управление этим крохотным островом. Но почему бы ни пойти дальше? Надеюсь, вы слышали о новых исследованиях в области физиогномики? О том, что вы можете определять характер человека по уникальным чертам и характеристикам лица?

Инквизитор и инспектор кивнули.

– Я предложил Его превосходительству Ван Остранду прекрасную идею. Мы могли бы взять наброски всех преступников нашей колонии, загрузить их в вычислительную машину и найти точки сходства. Затем работники мэрии собрали бы портреты горожан. Мы бы загрузили их в машину и выявили потенциальных преступников еще до того, как они совершили бы свои злодеяния. Господа! Это произвело бы революцию в вашей профессии!

Гордон и Айкстли переглянулись. Инквизитор первым задал очевидный вопрос.

– А если вы начнете подтасовывать входные данные вашего устройства?

– Что? – возмутился Финессон. – Неужели я похож на мошенника? Как вы только могли подумать об этом?

– Я так понял, что голландцы не вложили деньги в вашу затею? – меняя тему, поинтересовался инспектор.

– Нет, – глядя на свои ботинки, ответил управляющий. – К моему огромному сожалению.

– Все ясно.

Айкстли поднял с транспортировочной ленты одну из перфокарт и посмотрел на непонятный узор из сотен крохотных отверстий. Рабочий, стоявший у пульта управления, требовательно протянул к нему руку.

– Верните карту, сэр. Порядок, в котором мы загружаем данные в машину, очень важен. Он управляет действиями считывающего устройства.

– Мистер Финессон, – произнес инспектор, – нам хотелось бы взглянуть на список ваших клиентов.

– У вас имеется судебное предписание?

Айкстли с надеждой взглянул на Гордона, но тот, нахмурившись, покачал головой.

– Пока еще нет.

– Если наши клиенты узнают, что мы с такой легкостью предоставляем конфиденциальную информацию, я потеряю половину заказов. Эти расчеты содержат секретные данные уважаемых фирм. Многие предприниматели огорчатся, если сведения о них начнут распространяться по городу.

– Я понимаю вашу точку зрения.

Закончив беседу, Гордон и Айкстли покинули здание компании. Им предстоял обратный путь в гостиницу.

– Пустая трата времени, – набивая трубку, раздраженно проворчал инспектор. – Физиогномика… Подумать только!

– Возможно, не все так плохо.

Ацтек поднес к лицу зеркало. Казалось, что он проверял макияж на своем лице. За их экипажем бежал чумазый уличный мальчишка. Он старался не отставать от кэба, и в толчее людных улиц ему неплохо удавалось это. Южанин постучал рукой по крыше, привлекая внимание кучера. Он передал ему бумажную купюру.

– Остановитесь здесь. Я хочу, чтобы вы сходили в один из тех магазинов и купили себе что-нибудь. Просто потяните время.

– Слушаюсь, сэр.

Большие баки кучера трепетали на ветру. Он спрыгнул на землю и направился к скорняжной лавке.

– Что вы задумали, черт побери? – спросил Гордон.

– Тренируйте наблюдательность, мистер Дойль. За нашим экипажем следит уличный мальчик. Это тот самый беспризорник, которого я заметил вчера у Колониального музея. Когда мы выходили на улицу, он тоже наблюдал за нами, и в его руках я видел одну из перфокарт Финессона. Надеюсь, вы не сочтете это совпадением?

– Не сочту, – проворчал Гордон.

– Тогда я рад совпадению мнений.

Инспектор осмотрелся по сторонам.

– Мы сейчас в таком районе города, где чужеземцам лучше не задерживаться. Особенно в цветастых накидках и с перьями на голове, как у вас.

– Именно поэтому я и выбрал это место, – ответил Айкстли.

Он разглядывал людей, которые уворачивались от проезжавших кэбов и протискивались между рядами уличных торговцев. Мимо них прогремел трамвай с кондуктором, отчаянно звонившим в колокольчик. Южанин указал рукой на молодого человека.

– Подзовите того парня. Да, того, что продает гнилые яблоки.

– Эй, торговец!

Юноша испуганно пригнулся над коробкой с яблоками. В его прищуренных глазах искрилось подозрение.

– Что вам угодно?

Гордон показал полицейскую бляху и схватил парня за шиворот, не дав тому убежать. Айкстли сунул в руку торговца пачку денежных купюр.

– Ты не хотел бы поработать на нас? Это половина суммы, которую ты получишь по окончанию дела.

– Такие деньги ты не получишь и за две недели торговли, – заверил юношу Гордон. – И ты же не хочешь, чтобы я начал расспрашивать тебя о поставщиках твоей гнилятины?

Парень перестал вырываться.

– Что конкретно вы хотите?

– Тут один чесоточный следит за нашим экипажем. Нет, не оглядывайся! Нам нужно, чтобы ты сел ему на хвост. Когда мы доберемся до гостиницы, он, несомненно, помчится к хозяину для отчета о нашем местонахождении. Следуй за ним, но так, чтобы он не заметил тебя. Найди нас потом в Вальдорфском отеле. Спросишь инспектора Дойля.

Парень натянул кепку на уши.

– Будет сделано, сэр.

– А вот и наш возничий, – сказал Айкстли. – Давайте, возьмем эти яблоки, чтобы мальчишка ничего не заподозрил.

Гордон взял коробку, и кучер, приняв ее на ходу, деловито спросил:

– Мы можем ехать дальше, господа?

– Да, трогай.

Когда кэбмен забрался на заднюю площадку, повозка слегка покачнулась. Кучер осмотрел дорогу, щелкнул хлыстом, и двухколесный экипаж тронулся в путь. Айкстли поерзал, устраиваясь на сидении.

– Это вы хитро придумали, – похвалил его Гордон.

– Лишь бы все получилось.

Взглянув на гнилые яблоки, ацтек хотел поговорить о голоде, царившем в Новом Амстердаме. Но, покосившись на инспектора, он решил оставить мужчину в покое.

– Сейчас вернемся в отель и подождем вестей от нашего посыльного, – сказал англичанин.

– Да, вы уже говорили, что ваш стиль расследования потребует от меня большого терпения.

Гордон устало вздохнул.

* * *

Их посыльный вернулся после обеда. Когда они выходили из ресторана, инквизитор заметил, что швейцар с кем-то ругается. Его оппонентом оказался молодой торговец, упрямо настаивавший на встрече с важными людьми, которые жили в гостинице. Айкстли и Гордон вышли на улицу.

– Вы что-нибудь выяснили? – спросил инспектор.

– Я знаю, куда пошел мальчишка.

Молодой человек все еще задыхался от бега.

– Отвезите нас туда!

– Как насчет моих денег?

Айкстли ощупал карманы накидки и вытащил несколько купюр, которых могло хватить лишь на оплату кэба. Он вопросительно посмотрел на Гордона, но тот развел руками в стороны.

– Я потратил все деньги за обеденным столом.

– Мы поедем в банк и снимем требуемую сумму с моего счета. Но сначала тебе придется показать нам, куда направился мальчишка.

– Проклятье! Я знал, что вы обманете меня.

– Посмотри на нас, – рявкнул Гордон. – Мы похожи на мошенников?

Парень осмотрел его с головы до пят и неохотно признал:

– Думаю, что нет. Но я намерен получить свои деньги.

Его целеустремленность вызывала уважение. Они подозвали экипаж.

– Ист-риверский порт, – сказал торговец.

Они потеснились и усадили его между собой. Юноша пропах потом и прочими телесными запахами. Кроме того, он всю дорогу ворчал о задержке с оплатой. Когда впереди замаячил ист-риверский мост, экипаж замедлился. Парень высунул голову наружу и, осмотрев район, указал вознице на несколько кирпичных зданий. Склады Холлерита.

– Хм! – фыркнул Гордон. – Эта их физиогномика никуда не годится.

– Виновность Финессона пока не доказана, – напомнил инквизитор. – Он может ничего не знать.

Спрыгнув на тротуар, Айкстли расплатился за поездку. Гордон что-то написал на визитке и передал ее кэбмену.

– Управление полиции утроит вашу обычную плату, если вы подождете нас где-нибудь поблизости.

Кучер кивнул головой, приняв на веру обещание о щедром вознаграждении.

– Эй! – окликнул их торговец. – Будьте осторожными. Тот мальчишка, за которым я следил… Он связан с конституционалистами. Вряд ли вам захочется оказаться в руках у этой банды.

– Спасибо, – сказал Айкстли, похлопав его по плечу. – Если мы не вернемся через пятнадцать минут, вызывай полицию.

– Вот еще, – ответил юноша.

– Они хорошо заплатят тебе, – пообещал ему Гордон.

– Тогда я подумаю.

Он перешел на другую сторону улицы и исчез в тени здания. Парень удрал бы в любую минуту, если бы его не останавливала жажда денег.

* * *

– Что мы ищем? – спросил Гордон, пока они обходили кирпичное строение.

– Легкий доступ внутрь, – ответил Айкстли.

Из-за стены доносился странный грохот, от которого вибрировала земля под ногами.

– Без ордера на обыск мы не сможем войти в помещение…

– Я обладаю дипломатическим иммунитетом.

Инквизитор нашел подходящий оконный проем и, разбив стекло, открыл раму.

– Я прошу вас сопровождать меня и защищать мою жизнь от всевозможных угроз. Иначе между нашими странами может произойти серьезный конфликт.

Гордон облизал пересохшие губы.

– Будь я проклят, если…

Айкстли подождал продолжения фразы, но поскольку она осталась незавершенной, он забрался на подоконник и проник внутрь здания. Гордон последовал его примеру. В помещении было темно. Вокруг смутно вырисовывались контуры ящиков и больших механизмов. Гордон вытащил электрический фонарик и включил его.