Текст книги "Ложь об Освенциме"

Автор книги: Тис Кристоферсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Тис Кристоферсен
Ложь об Освенциме

Пропаганда ужасов против Германии

Фридрих Гримм

БОЛЕЗНЬ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Опустошительное воздействие пропаганды осложняет для людей, в том числе и благожелательно настроенных, осознание и обсуждение подлинных процессов настоящего времени. Она уже в течение последних лет Первой мировой войны и после нее создавала сложности для нас.

«В мае 1945 года, через немного дней после крушения, у меня состоялся примечательный разговор с одним видным представителем противоположной стороны. Он представился мне как университетский профессор своей страны, который хотел побеседовать со мной об исторических основах войны. Между нами состоялась беседа высокого уровня. Внезапно он остановился, показал на листовки, которые лежали передо мной на столе, те, которыми нас буквально затопили в первые дни осле капитуляции, и которые касались преимущественно ужасов концлагерей. «И что Вы скажете об этом?», спросил он меня. Я ответил: «Орадур и Бухенвальд? В моем случае Вы ломитесь в открытые двери. Я адвокат и осуждаю несправедливость, где бы я с ней ни сталкивался, но больше всего однако, если она происходит на нашей стороне. Тем не менее, я умею делать различие между фактами и политическим употреблением, в котором их используют. Я знаю, что такое пропаганда ужасов. Я прочитал все публикации Ваших специалистов об этом вопросе после Первой мировой войны, работы бюро лорда Нортклиффа, книгу французского министра финансов Клотца «От войны к миру», в которой он изображает, как изобрели сказку об отрубленных детских руках и какую пользу извлекли из этого, просветительские статьи журнала «Crapouillot», которые сравнивали пропаганду ужасов 1870 с пропагандой измышлений о зверствах 1914-18, и, наконец, классическую книгу Понсонби: «Ложь на войне». Там разоблачается, что уже в прежней войне были журналы, в которых с помощью фотомонтажа с куклами представляли горы трупов. Эти картинки потом распределялись. При этом подписи к ним не было. Ее позже добавляли по телефону из пропагандистского центра по мере необходимости».

При этом я вытащил одну из листовок, которая изображала якобы горы трупов из концлагерей, и показал ее моему посетителю, который рассматривал меня с озадаченным видом. Я продолжал: «Я не могу вообразить, что на этой войне, на которой все оружие стало настолько совершенным, стали бы пренебрегать этим духовным ядовитым оружием, сыгравшим столь решающую роль в Первой мировой войне. Больше того, я знаю это! Я в течение последних месяцев перед крушением ежедневно читал иностранную прессу. Там из одного центрального ведомства сообщалось о немецких ужасах. Это происходило по определенному циклу. Там одна оккупированная территория сменяла другую, сегодня Франция, завтра Норвегия, потом Бельгия, Дания, Голландия, Греция, Югославия и Чехословакия. Сначала это были сотни мертвецов в концентрационных лагерях, потом, когда спустя шесть недель снова упоминалась та же страна, уже тысячи, затем десятки, потом даже сотни тысяч. Тысячи, потом десятки, затем даже сотни тысяч. Тогда я подумал: Все же, до миллиона эта инфляция чисел не может дойти!»

Тут я взял другую листовку: «Здесь у Вас уже миллион!» Тогда мой посетитель взорвался: «Я вижу, что попал к компетентному человеку. Теперь и я тоже хочу сказать, кто я такой. Я не университетский профессор. Я из того центра, о котором Вы говорили. В течение месяцев я занимаюсь тем, что Вы правильно изобразили: пропагандой ужасов – и с ее помощью мы одержали полную победу». Я ответил: «Я знаю, и теперь Вы должны прекратить!» Он возразил: «Нет, теперь мы только начнем по-настоящему! Мы продолжим эту пропаганду ужасов, мы усилим ее, до тех пор, пока никто не станет больше воспринимать ни одно доброе слово о немцах, пока не будет разрушены все симпатии, которые были у них в других странах, и пока немцы сами не запутаются так, что они больше не будут знать, что они делают!» Я закончил беседу: «Тогда Вы возьмете на себя очень большую ответственность!»

Взято из книги ПРОФЕССОРА ДОКТОРА ФРИДРИХА ГРИММА: «Политическое правосудие – болезнь нашего времени», издательство K. В. Шутц КГ, Пройссиш-Ольдендорф

Предисловие адвоката Манфреда Рёдера

«Продолжайте, все же, ради Бога заниматься порнографией и борьбой против одичания нравов, но не вмешивайтесь в политику. И вообще, что должно значить это занятие прошлым. Ведь Вы же вовсе не хотите оправдывать национал-социализм или отрицать преступления прошлого?»

Такие заклинающие призывы исходили от очень хороших друзей, после того, как я впервые связал слово Освенцим и пропаганду ужасов. И один честно озабоченный священник писал: «Я должен сказать, что меня немного пугает Ваш поворот в сторону политического правого радикализма. Но я сохраняю свою привязанность к Вам, так как я Вас знаю».

Меня обрадовало такое доверие. Но я испугался констатации того, что любое выступление за правду и справедливость приравнивается в Германии к политическому правому радикализму. Да, как охотно я оставил бы в покое прошлое, если бы все стороны обещали взаимное прощение и забвение, как происходило в мирном договоре после Тридцатилетней войны. Ничего нельзя было больше трогать и никого преследовать. Поистине, героическое характерное достижение в духе Христа! Как, однако, обстоит дело теперь? Где прощение, где забвение, где излечение? Только с немецкой стороны, особенно со стороны изгнанников, снова и снова предложенные и подтвержденные действиями. Но что делает противоположная сторона?

Немецкое имперское правительство было противозаконно отстранено от власти. Немецких офицеров, которые не делали ничего иного, кроме как выполняли свой долг, и по своему характеру намного превосходили союзников, садистски душили, но ни один солдат или партизан противника не попали под суд из-за военных преступлений. Немецкая подсудность и поиск правды стали невозможными.

Только победители могли творить суд и писать историю. В любой другой стране преследование за военные преступления сразу было запрещено. Зато предполагаемые преступления немцев не только преследовались самым жестоким способом и в обход всех международных правовых принципов, но и принцип срока давность за так называемые немецкие военные преступления или геноцид определенно был отменен, чтобы можно было мстить немцам до дня Страшного суда.

Так коварные партизаны стали народными героями, а немецкие офицеры, которые защищались от них, – военными преступниками. Федеральное правительство приказало не публиковать или уничтожить 14 томов документации о преступлениях по отношению к немецким военнопленным и гражданским лицам.

Теперь премьер-министр Израиля Голда Меир сообщила с недвусмысленной ясностью, что никогда не будет «абсолютно нормальных отношений между Германией и Израилем». Как можно оставить в покое прошлое, которое ежедневно снова и снова трогают и применяют против нашего народа? Все школы распространяют и дальше ложь об ужасах концлагерей. Так, как раз сейчас под покровительством гессенского премьер-министра в Висбадене в целях пропаганды устроили выставку «Концлагерь Заксенхаузен» с давно опровергнутой ложью. Один класс школьников за другим заводят на эту выставку, и школьники с ужасом читают, что в Заксенхаузене в 1943 году была построена газовая камера, хотя давно подтверждено, что газовых камер никогда не было на немецкой земле. С дрожью они читают, что «день и ночь сладковатый запах сожженного человеческого мяса» парил над лагерем. Хотя Международный Красный крест регулярно посещал концлагеря по март 1945 года и никогда не смог заметить там приспособлений для убийства газом или для сожжения или почувствовать сладковатый запах. Далее утверждается, что на плацу Заксенхаузена у каждого эсэсовца было «право» избить или убить арестанта! К сожалению, жестокость там была, но почти исключительно со стороны самих арестантов и так называемых «капо» – надзирателей из числа заключенных. Если эсэсовец или другой немецкий служащий провинился перед заключенными или их собственностью, он представал перед военным судом. Какой интерес у премьер-министра Освальда к тому, чтобы покрывать такую ложь против Германии?

Всю нашу школьную молодежь отравляет эта ложь об их отцах, чтобы ненависть между поколениями стала как можно более глубокой. Так ломают народ, по рецепту всемирных заговорщиков. И мы, которые знаем лучше, должны молчать? И тот кто в этом случае утверждает, что это было бы по-христиански, тот в моих глазах – никто иной как подлый трус и мерзавец.

Гессенский министр по делам образования и религии поручил еврейке Ханне Фогт написать книгу о прошлом Германии «Вина или рок», которая появилась уже в одиннадцатом издании и распределяется среди всех выпускников народной школы. Еврейка едва ли сможет объективно рассматривать немецкое прошлое.

Однако эта книга – это отличный результат в искажении истории и пропаганде ненависти под видом научности, ее вполне можно считать равноценной с работами агента Коминтерна Вилли Мюнценберга, непревзойденного мастера травли немцев и лживой пропаганды, который кричал своим сотрудникам, когда они писали статьи против Германии: «Слишком слабо, слишком объективно! Вбивайте им в голову. Делайте так, чтобы мир раскрыл рот от ужаса. Превратите их в смрад мира. Сделайте так, чтобы люди проклинали их и вздрагивали от ужаса!»

Нет ни одного принимаемого всерьез документа, который насчитывает общие потери еврейского населения на последней войне выше, чем 200.000. То есть, за одну ночь в Дрездене погибло больше беззащитных и невиновных немцев, детей, женщин, стариков и, прежде всего, раненых, чем евреев во всех концлагерях за время национал-социалистического правления! И в общие еврейские потери включены даже случаи естественной смерти. Вместе с тем эти потери в процентах и в абсолютном числе гораздо меньше, чем потери любой другой воюющей страны. И всемирные еврейские организации объявили святую войну вплоть до полного уничтожения Германии уже в 1933 году, когда еще ни одного еврея никто даже пальцем не тронул!

И, тем не менее, мир наполнен криками из-за мертвых евреев. Но никто не возвышает свой голос из-за Дрездена и реальных шести миллионов убитых восточных немцев. Ни один голос не поднимается из-за миллионов убитых немецких и европейских военнопленных, которые боролись на нашей стороне. Ни одна мемориальная доска не напоминает о 105.000 французах, которые были убиты только потому, что они были германофилами. Нет никаких мероприятий в память о зверски убитых голландцах, датчанах, бельгийцах, норвежцах, румынах, русских, казаках, украинцах, которые работали или сражались на немецкой стороне, так как они хотели спасти Европу от большевизма, или так как считали немецкое господство меньшим злом.

Для Немецкой федеральной почты причиной бессрочного увольнения является то, что один из ее работников оспаривает убийство евреев газом. Гессенский суд подтверждает этот «правовой» подход, так как такие высказывания, «которые трудно превзойти в их отвратительности», работник не должен терпеть.

Но зато сегодня каждый мерзавец может гордиться тем, что он совершал саботаж или измену против Германии.

Одна читательница озабоченно спросила меня, не скачусь ли я к новому антисемитизму? Совсем наоборот! Я забочусь о том, чтобы с евреями обращались как со всеми другими, и они не могли бы требовать привилегий. Так как только привилегии и ложь, которая распространяется определенными господствующими в мире еврейскими кликами, приводят к новому антисемитизму. Господин Визенталь делает для антисемитизма больше, чем я.

Каждый приличный еврей будет приветствовать наш поиск правды и поэтому также и этот труд. Так как, издавая этот сенсационный отчет, мы не разжигаем национализм или ненависть, а служим правде, и только правда освободит нас и других. И только действительно совершенную несправедливость можно исправить или простить. Однако выдуманная несправедливость неизбежно порождает новую ненависть и становится горючим материалом.

Речь здесь, однако, идет вовсе не о преуменьшении или преувеличении потерь или преступлений. Речь идет о психическом выздоровлении нашего народа. Ведь нас обвинили в самых больших преступлениях в истории человечества: а именно, в том, что мы преднамеренно развязали мировую войну и убили миллионы невинных людей. И если бы у нас были время и возможности, то мы искоренили бы также и все прочие «порабощенные» народы.

Тот, кто может переступить через такой упрек и перейти к обычным делам, у того нет ни сердца, ни души! Теперь свидетели вдруг встают и говорят: Это вовсе не так! Германия не хотела войны, и не начинала ее, а была принуждена к ней ее смертельными врагами. Гитлер вовсе не хотел убивать евреев и никогда не отдавал приказ об их искоренении, также не приказывал он искоренять и другие народы. Устройств для убийства людей газом никогда не существовало. Это все изобретения патологических мозгов. Почти все т. н. судебные процессы по делам военных преступников и процессы о концлагерях были проведены с использованием лжесвидетелей и поддельных документов!

Каждый подсудимый радуется, когда его оправдывают, или если даже выявляется, что преступление, в котором его обвиняют, вообще не было совершено.

Мы, немцы, должны были бы ликовать, если сегодня встречаются свидетели, которые могут доказать, что Освенцим был не машиной для массовой смерти, а огромным предприятием для производства вооружений. Что с заключенными обращались, как правило, прилично, и посторонние могли посещать лагерь в любое время. Но большинство наших земляков реагирует, однако, совсем иначе. Они действуют так, как будто их хотят лишить самого прекрасного послевоенного переживания: их комплекса вины. Когтями и зубами они цепляются за вину немцев. Это прямо-таки неповторимый феномен в истории человечества. В любом другом народе такая реакция была бы невообразима. Можно обозначить это только как глубокую психическую болезнь. Так как это ненормально, что кто-то непременно хочет быть виновным.

Здесь кроется истинная проблема и настоящая причина для публикации этой брошюры. Речь идет тут не о доказательстве того, какая сторона совершила большую несправедливость. Это давно является установленным для каждого, кто пусть даже только поверхностно занялся имеющимися в распоряжении источниками. Это чистый оправдательный приговор для Германии! Книга «Amerikas Kriegspolitik» (Военная политика Америки) полковника Кёртиса Далла, зятя Рузвельта, отнюдь не была необходимой для этого. Но она раскрыла, выше всяких сомнений, единоличную вину Рузвельта и Черчилля за эту войну и их преступный заговор против мира. Тот, кто все еще утверждает обратное, просто злонамеренный человек!

Почему мы, немцы, так влюблены в эту сказку о шести миллионах отравленных газом евреев? Я говорю здесь по своему опыту, так как я и сам верил в нее.

Мы, немцы – мечтатели и по натуре богобоязненные. Поэтому у нас должно было быть основательное, религиозное объяснение того, почему наш народ попал в эту беду. Простого указания на то, что другие были более сильными или более жесткими, недостаточно для немецкой души. Без причины, так мы верим, никто не оказывается в такой беде. Это знаменитая проблема библейского Иова, которого его друзья-перевоспитыватели также убеждают в том, что каждый удар судьбы – это Божье наказание. Поэтому в катастрофе 1945 года можно было видеть только Божий суд за совершенные прегрешения и преступления. Сказка о шести миллионах невинно убитых людей прямо-таки утоляла этот голод метафизического объяснения, и поэтому за нее и ухватились так жадно. Еще яснее это станет, если это может быть обосновано в библейском стиле: Мы убили не просто каких-нибудь людей, а избранный народ! Да, мы, как одна читательница написала мне дословно, задели зеницу Бога. Какое чудесное объяснение! Теперь мы знаем почему. Теперь мы можем поплатиться за это и вновь обрести кое-что из расположения Бога покорностью по отношению ко всем евреям и денежными компенсациями, по крайней мере, или радоваться прощению как покорные грешники. Поэтому немец цепляется за «убитых евреев» как за свое спасение души, так как без этого объяснения у нашего страшного заката не было бы более высокого смысла, и вытерпеть его было бы еще тяжелее.

Поэтому мы не порицаем нашего бедного соотечественника, который верит в ужасы концлагерей. Вера в справедливого Бога пошатнется. Проблема милостивого Бога Лютера сидит в нас гораздо глубже, чем нам самим кажется!

Но Иов сам дает своим перевоспитывателям и проповедникам покаяния надлежащий ответ: Это горе пришло ко мне без причины. Я не знаю почему, это для меня слишком сложно. Но я не грешил. Я не уклонялся с правильного пути. Я не стал неверным своему Богу. Я хочу спорить с ним, так как он знает, что я окажусь прав! И однажды он также снова сделает меня великим и великолепным! Да, так говорит Иов! И так говорим и мы.

Мы выбросим прочь те две большие лжи, на которых основывается все послевоенное развитие: не существует избранного народа Израиля, который был бы идентичен с евреями; и не существует, прежде всего, отвергнутого, преступного немецкого народа!

И мы будем бескомпромиссно бороться против каждого, который поддерживает одну из этих лживых конструкций и тем самым толкает наш народ все глубже в пропасть. Пришло время встать и схватить судьбу за глотку. Мы преодолеем это, так как мы исполняем заповедь Бога. Поэтому я бесконечно благодарен Тису Кристоферсену, который со своей мужественной книгой как сверкающий пример идет впереди нашего народа, и является гарантом того, что мы повернем поток времени. Это честь для Немецкой гражданской инициативы, что она смогла опубликовать этот открывающий новую эру труд.

Предисловие доктора Штэглиха

За последнее время наивысшие представители нашего государственного и конституционного временного явления (преамбула и ст. 146 основного закона для Федеративной Республики Германии) неоднократно уверяли нас, что сегодня мы якобы живем в самом свободном государстве, которое когда-нибудь существовало на немецкой земле. Между тем, это уже давно известно, что обычно больше всего говорят о том, чего нет. То, что разговоры о «самом свободном государстве» с внешнеполитической точки зрения как минимум являются сплошным самообманом, может быть бесспорным. Наш народ на востоке и западе после крушения империи не только из-за международных договоров все больше впадал в зависимость, подобную которой трудно найти в немецкой истории.

Как, однако, выглядит это с внутриполитической точки зрения?

Несомненно, что все то, что служит саморазрушению нашего народа, могло здесь так беспрепятственно развиваться и продолжает развиваться дальше, и что ответственный немец должен быть очень озабочен самим дальнейшим существованием его народа. Говорить об этом – это то же самое, что везти сов в Афины. Сегодня также можно беспрепятственно насмехаться над немецким народом, над его историей и его традициями, унижать его и клеветать на него самым отвратительным способом, не боясь, что какой-либо прокурор решится применить в таком случае параграф немецкого уголовного кодекса о разжигании розни (параграф 130 УК). Но если кто-то, тем не менее – в какой бы то ни было форме – пытается выступить за немецкий народ и его необходимые права, к тому, по-видимому, подходят с другими мерками. Есть достаточно примеров этого. Даже распространение фактов, которые неопровержимы, невозможно без враждебности, если они мешают программе господствующих в настоящее время. Если не удается их замалчивать, то находят применение другие методы, которые простираются вплоть до уничтожения существования носителя таких фактов. Мой собственный опыт позволяет мне сделать такой вывод. Свидетельские показания Тиса Кристоферсена о мнимом «лагере смерти Освенцим» сначала пытались замалчивать. Тем не менее, это не удалось. За прошедшее время его маленькая книга «Ложь об Освенциме» с общим тиражом более чем 100.000 экземпляров распространилась во всем мире и была переведена на несколько языков. Теперь ее недавно также конфисковали. Предлогом конфискации, по существу, послужило предисловие адвоката Манфреда Рёдера.

Нужно согласиться – это предисловие содержало много заостренной полемики. Однако в нем, по сути, говорилась одна только правда, которую определенные круги очень не любят слушать, но она, несмотря на это, остается правдой. Это была именно правдивая речь по праву разгневанного человека. Если такие слова можно использовать как предлог для запрета рассказа на основе фактических данных, который кое-кому не нравится, то это одновременно постыдно и разоблачительно.

Нужно приветствовать, что Тис Кристоферсен вопреки этим и некоторым другим официальным придиркам решился на новое издание его необходимого труда. Я не хотел бы моим предисловием, о котором попросил меня автор, снова дать повод для изъятия книги. Поэтому я в дальнейшем ограничусь констатацией нескольких неопровержимых фактов, которые подчеркивают достоверность и историческую правдивость рассказа Кристоферсена.

Кристоферсен описывает Освенцим как лагерь, в котором заключенному нужно было работать, но в котором, однако, можно было жить. Кое-кому, кто до сих пор узнавал о концентрационных лагерях Третьего Рейха исключительно из единообразно управляемых средств массовой информации, это сначала покажется невероятным. Между тем, все выглядит так, как будто такое изображение Освенцима теперь, по крайней мере, частично собираются признать даже официально. Ведь никто иной, как сам руководящий верховный прокурор доктор Адальберт Рюккерль, который с 1966 года руководит «Центральным бюро земельных управлений юстиции по расследованию национал-социалистических преступлений» в Людвигсбурге, в своей недавно появившейся книге «NS-Vernichtungslager im Spiegel deutscher Strafprozesse» (Национал-социалистические лагеря смерти в отражении немецких уголовных процессов) подчеркнуто говорит о том, что Освенцим – впрочем, также и Майданек – имел якобы «двойную функцию»: это был как «концентрационный лагерь», так и «лагерь смерти». Только Белжец, Собибор, Треблинка и Хелмно служили якобы «исключительно для убийства множества евреев посредством ядовитого газа».

Поразительно, так как до сих пор об этом говорили совсем иначе! В то время как едва ли хоть что-то говорилось о мнимых «лагерях смерти» Рюккерля, Освенцим всегда в его совокупности был представлен как «лагерь смерти», прямо-таки как центр утверждаемого уничтожения евреев. А именно согласно до сих пор действующей версии в части лагеря Биркенау (Бжезинка) нетрудоспособные, женщины с детьми и старики «непосредственно после их прибытия» были убиты в «газовых камерах», остальные евреи, однако, «уничтожались работой» в других частях лагеря комплекса Освенцима.

Таким был, например, также «результат» т. н. Освенцимского процесса – того уголовного процесса, который проводился в 1963–1965 годах против двадцати – первоначально двадцати двух – бывших членов лагерного персонала Освенцима и сотворил в свое время всемирную сенсацию. Бернд Науманн, тогдашний репортер газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung на процессе, определенно констатировал в своем изданном в форме книги под заголовком «Освенцим» обобщающем репортаже о процессе, что «продолжительность жизни попавших в Освенцим заключенных составляла… только несколько недель»! Даже если в этом можно увидеть обычное журналистское преувеличение, то почти всеобщее мнение сходилось, все же, до сих пор на том, что, во всяком случае, жизнь «рабочих евреев» в Освенциме, как правило, длилась едва ли больше нескольких месяцев.

Только отдельные еврейские авторы первого послевоенного времени совпадали, по крайней мере, частично с высказываниями Кристоферсена, что все-таки весьма примечательно.

Так, полный еврей и социалистический руководитель доктор Бенедикт Каутский сообщал в своей вышедшей в 1946 году книге «Teufel und Verdammte» («Черт и проклятый»), что заключенные концентрационных лагерей с 1942 и еще больше с весны 1943 года, учитывая их профессиональную подготовку, привлекались к работам; они частично сотрудничали также с гражданскими рабочими. Каутский сам был, по его собственным словам, с 1938 по 1945 годы заключенным концентрационного лагеря, причем с ноября 1942 года в Освенциме, где он работал, прежде всего, на тамошней фабрике по производству буна-каучука. Поэтому его свидетельства также относятся, само собой разумеется, и как раз к этому лагерю. Об «уничтожении работой» у него нет ни слова. Он сам был бы живым контрпримером. Немцы зависели от рабочей силы евреев, и им было бы неразумно убивать их истязаниями или недостаточным питанием или хотя бы даже только ослаблять их.

Впрочем, мать Каутского умерла в лагере Биркенау, который служил якобы только для «уничтожения», в декабре 1944 года в возрасте 80 лет естественной смертью. В последние недели жизни она даже была размещена в отдельной палате и получала особое медицинское обслуживание. Это следует, во всяком случае, из сообщения одного товарища по заключению, которое было опубликовано в декабре 1945 года в определенно находящейся вне подозрения Wiener Arbeiterzeitung (Венской рабочей газете). Чтобы избежать недоразумений: я не одобряю то, что такие старые люди вообще содержались в концентрационном лагере. Но утверждение, что старики попадали туда только для того, чтобы их там уничтожили газом, однозначно оказывается здесь сказкой! Другой еврейский автор, Бернхард Клигер, назвал в своих написанных в 1946 году – сначала на французском языке – мемуарах «Дорога, по которой мы шли» (первое немецкое издание в 1957) главный лагерь Освенцим I «роскошным лагерем» касательно его оборудования и оснащения, и это было сказано им абсолютно всерьез. Он дальше пишет, что этот лагерь в начале 1944 года стал для находившихся в нем евреев, которые должны были составлять примерно 80 % узников лагеря, прямо-таки «санаторием» и объяснял это дословно так:

«Для нас, евреев, наступило золотое время…»

Это описание Клигера относится, что следует отметить еще раз, к 1944 году. Это был год, когда также Кристоферсен и я сами познакомились с Освенцимом, в котором, однако, согласно легенде мнимое уничтожение евреев должно было достигнуть своего апогея. Хотя Клигер тоже пишет о «убийстве газом» в Освенциме-Биркенау, а также о том, что там в то же время «400.000 венгерских евреев… было уничтожено за несколько недель». Все же, он знает это только со слухов – вероятно, происходивших из более позднего времени, так как он сам жил не в Биркенау, а в главном лагере Освенцим.

И описанное Клигером хорошее настроение размещенных в главном лагере евреев на протяжении 1944 года едва ли было бы объяснимо, если бы всего в трех километрах от них, в Биркенау, действительно ежедневно «уничтожались» тысячи евреев, как гласит известная легенда. Тот, кто ежечасно должен был считаться со смертью, не может даже и в воспоминаниях – как Клигер – говорить о «золотом времени».

Впрочем, из предисловия к книге «Menschen in Auschwitz» (Люди в Освенциме) Германа Лангбайна можно узнать удивительный факт, что Клигер при эвакуации Освенцима весил 85 кг. Бывший писарь в канцелярии медчасти Освенцима, Лангбайн, должен был это знать. Кажется, среди узников были даже «тяжеловесы». Примечательная констатация Кристоферсена, что «проходило некоторое время», пока попавшие истощенными в лагерь арестанты «откармливались», могла быть не такой уж неверной, как могло показаться на первый взгляд. Также я при моих различных посещениях главного лагеря Освенцим в середине 1944 года не видел заключенных, которые производили впечатление истощенных. Был даже приказ Гиммлера от 26 октября 1943 года (!), где всем комендантам лагеря среди прочего предписывалось обеспечить заключенных достаточным питанием для сохранения их работоспособности.

Кристоферсен – как следует из его мемуаров – также не заметил ничего связанного с предполагаемыми массовыми убийствами газом в Освенциме-Биркенау, хотя он постоянно получал для себя рабочих из этого лагеря. Характерно, что объясняет к тому же Рюккерль читателям своей вышеупомянутой книги, «что кое-кто, который временно во время войны был 'в Освенциме', неопровержимо может объяснить, что он совсем не замечал ничего, свидетельствовавшего о существовании газовых камер», именно потому, что «огромный размер комплекса лагеря» и «двойная функция» Освенцима этого якобы не допускали. Рюккерль в своей аргументации не учитывает, однако, одно обстоятельство, которое в остальном играет немалую роль в литературе об Освенциме: видимые издалека признаки сгорания бесчисленных человеческих трупов, а также связанный с этим якобы постоянно парящий над всем комплексом лагеря трупный запах, что, например, уже упомянутый Бернд Науманн в его репортаже об Освенцимском процессе во Франкфурте описывает следующим образом:

«Смрад сожженного мяса протянулся на много километров над землей. Темные жирные клубы дыма двигались по широкому небу».

Я должен признаться, что также я тогда не замечал ничего такого. Также та делегация Международного Красного креста, которая посещала Освенцим в сентябре 1944 года, в ее опубликованном в 1947 году в Женеве сообщении об этом посещении ничего не упомянула об этом. Конечно, для временного посетителя Освенцима – как думает Рюккерль – возможные «газовые камеры» могли оставаться в тайне. Однако необходимое для утверждаемых массовых уничтожений непрерывное сожжение трупов не смогло бы ускользнуть даже от такого посетителя. Если мы только вспомним, что по легенде, начиная с мая 1944 года, в течение примерно трех месяцев должны были быть так уничтожены около 500.000 венгерских евреев, то в этом случае за один день нужно было бесследно устранять более 5000 человек. Так как число наличествующих в крематориях печей называется в количестве 46, и сожжение трупа в такой печи еще сегодня требует примерно 90 минут, в целом в день можно было бы кремировать 736 трупов, даже если бы все крематории работали на полную мощность круглые сутки. При этом еще не учтены непременно необходимые чистка, наведение порядка и ремонтные работы. Остальные примерно 4.500 жертв убийств газом должны были бы – как это также утверждается – сжигаться под открытым небом. При всем скепсисе по отношению к возможности такого предприятия вообще, можно, по меньшей мере, сказать, что это никогда не могло бы оставаться незамеченным. Из признания Рюккерля, что временный посетитель не смог бы узнать функцию уничтожения Освенцима, логически следует только тот вывод, что, по меньшей мере, утверждаемые массовые уничтожения в действительности в нем вовсе не происходили.