Текст книги "Дон Хиль Зеленые штаны"

Автор книги: Тирсо Молина

Тирсо де молина
Дон Хиль – зеленые штаны

Действующие лица

Дон Дьего де Солис

Донья Хуана – его дочь

Дон Педро де Мендоса

Донья Инес – его дочь

Донья Клара – кузина доньи Инес

Сельо – кузен доньи Клара

Дон Хуан деТоледо

Фабьо, Десьо – его друзья

Дон Мартин деГусман

Дон Антоньо

Вальдивьесо – дворецкий доньи Хуаны

Кинтана – ее слуга

Караманчель – ее слуга

Агилар – слуга дона Педро

Осорьо – слуга дона Мартина

Певцы и музыканты

Альгуасил

Действие происходит в Мадриде.

Действие первое

Донья Хуана в мужском костюме – зеленых штанах и камзоле, Кинтана.

 
КинтанаВот Сеговийский мост пред нами,
А там, за ним, уже Мадрид. Пора забыть Вальядолид
С его зелеными садами,
И Эсполон*, и улиц вязь,
Галеры на Эсгеве* синей,
Что прочь несет в своей стремнине
Всю накипь города и грязь.
Ее заботливые воды
Бессонно чистоту блюдут:
Так инквизиционный суд
От примесей блюдет породу.
Приведены сюда бедой,
Глядим сейчас на мост огромный,
Вознесшийся на этой скромной
Скорей речушкой, не рекой.
То Мансанарес. Он струится
Под арками моста внизу,
Напоминая мне слезу,
Что, одинокая, сочится
Из многих неподвижных глаз…
Но я хотел бы знать причину,
Донья Хуана, что в мужчину
Внезапно превратила вас.
 

 
Донья ХуанаКинтана, друг, имей терпенье!
 

 
КинтанаПять суток, проглотил язык,
Скитаюсь с вами я, старик.
В тот понедельник – помню день я —
Вы, доверяя мне во всем,
За вами следовать велели,
Не объяснив причин и цели.
Осиротел ваш отчий дом:
Вы были в нем зеницей ока
И вдруг исчезли без следа.
За вами – для чего? куда?
Бреду и я, а вы жестоко
Ни слова мне. Я обещал
Не задавать вопросов тщетных
И тайн не вырывать заветных.
Пять суток я как пень молчал
И шел за вами, как лунатик,
Предполагал, считал, гадал
И пальцем в небо попадал,
Как настоящий математик.
Так отомкните же уста,
Недоумение рассейте,
Мои седины пожалейте!
Ведь, надо думать, неспроста
С собою взяли вы Кинтану:
Боялись вы опасных встреч
И знали: вашу жизнь беречь,
Как неусыпный страж, я стану.
Сеньора! Хочет вам помочь
Ваш преданный телохранитель,
Чтоб опечаленный родитель
Увидел невредимой дочь.
Прошу: имейте состраданье
К тому, чьи думы лишь о вас.
 

 
Донья ХуанаТебя взволнует мой рассказ.
Так слушай же.
 

 
КинтанаЯ весь вниманье.
 

 
Донья ХуанаМесяц минул и второй
С той поры, как в пестрый шелк
Был одет апрелем юным
В праздник Пасхи голый дол.
Как всегда, вальядолидцы
Вышли погулять на мост
(Мужем и женой Ансурес
Некогда он возведен) *.
Я гуляла беззаботно
Вместе с шумною толпой;
Там я душу потеряла,
Там рассталась я с душой.
Мимо церкви Виторийской
Шла – и беззащитный взор
Вдруг Адониса приметил…
Не одну Венеру – сто
Он пленил бы, в сотне
Марсов Ревность бы к себе зажег…
О его глаза споткнулась
Я, как будто о порог,
И навеки завладела
Сердцем грозная Любовь,
Повелительница смертных.
Сразу же заметил он,
Как дрожу я, как шатаюсь,
И, склонившись предо мной,
Сдернувши с руки перчатку,
Этой мраморной рукой
Поддержал меня и молвил:
«О мой ангел неземной!
Вам ли следовать примеру
Духа, сеющего зло?»
Он унес мою перчатку,
С нею душу он унес…
Раньше знала я: в апреле
Долго ночь не настает,
Но как миг мелькнул тот вечер:
У любви особый счет.
Красотою совершенной
Приковал он робкий взор,
И его очарованье,
Словно яд, струилось
В кровь. Солнце, завистью объято,
Траурной оделось мглой,
Чтоб не слышать, как прощался
Этой ночью он со мной,
У моей кареты стоя.
Было все в речах его:
И сомненье, и томленье,
Стон печали, страсти зов
Рвущийся из сердца в сердце
Слов стремительный поток.
Скифией ушла из дому
Троей я пришла домой*.
Вспомни молодость, Кинтана,
Вспомни все – и ты поймешь.
Глаз в ту ночь я не сомкнула —
Мнилось мне, на небосвод
никогда не выйдет солнце
В ореоле золотом.
С синевою под глазами
Встала я; молчал наш дом,
Погруженный в сон глубокий;
Дверь открыла на балкон,
Обмерла и задрожала:
Ждал внизу, недвижный, он.
На меня с тех пор осаду,
Как на крепость, он повел:
Ночью музыка звучала,
Письма приходили днем.
Письма, музыка, подарки…
Но расплаты час пришел:
Двух лишь месяцев достало _
Пала крепость, враг пленен,
Сломлено сопротивленье,
Выигран неравный бой
Дон Мартином де Гусманом.
(Это он, Кинтана, он,
Ты его, конечно, знаешь.)
Сколько было страстных слов,
Сколько было нежных жалоб!
Клятвы расточал, как мот,
Исполнял он их, как скряга.
Пролетели дни стрелой,
Все узнал отец Мартина,
И тогда-то грянул гром;
И гроза разбушевалась
Над моею головой.
Знаменит мой род старинный,
Но, к несчастью, разорен,
А старик на целом свете
Только золото и чтит.
В одряхлевшем сердце алчность,
Как змея, свилась в клубок.
Не хотел он, чтоб женился
Сын его, Мартин, на той,
Что семидесяти тысяч
За собой не принесет.
В это время от дон Педро
Получает он письмо:
Тот, старинной дружбой движим,
Прочит за Мартина дочь.
«Да» – сказать старик боится,
«Нет» – сказать ему невмочь:
Вдруг, измену обнаружив,
В суд подам я на того,
Кто нарушил слово чести;
Грех Мартина, свой позор
Захочу предать огласке!
Как тут поступить? И вот
Дон Андрес изобретает
Хитроумнейшую ложь,
Чтобы сбить меня со следа:
Сына шлет в Мадрид тайком;
Нет отныне дон Мартина,
Есть дон Хиль де Альборнос.
А отцу Инес, дон Педро,
Пишет старый лис письмо,
Что связал себя с Хуаной
Де Солис его сынок —
Незавидною невестой,
Без дублона за душой.
Но уж если так безумен
Легкомысленный щенок,
Вместо сына посылает
Он дон Хиля. Этот дон
Родовит, богат, приятен,
Молод и хорош собой.
Жадностью к деньгам научен,
Дон Андрес расчислил все.
Сын покорно согласился…
Не простясь, уехал он,
И сейчас же в это сердце
Подозрение впилось,
Многоглазое, как Аргус,
И, как рысь перед прыжком,
Чуткое. Тогда на помощь
Золото ко мне Пришло
Золото и два алмаза.
И открылись предо мной
Человеческая низость,
Беззастенчивое зло…
Слишком поздно поняла я
Хрупкость клятв и лживость слов!
В силу, дерзость и отвагу
Обратились с этих пор
Слабость женская и робость:
Не боюсь я ничего,
Ибо тот силен безмерно,
Кто бедой к стене приперт.
Я, твоей опеке вверяясь
И надев наряд мужской,
Смело в плаванье пустилась.
Верю твердо: утлый челн
Тихой гавани достигнет
Знаю, что Мартин живет
Вот уже два дня в Мадриде.
О Кинтана! Строгий счет
Сердце, отдыха не зная,
Всем шагам его ведет!
Чтоб Инес пленить, изменник
На себя наводит лоск;
Чтоб дон Педро одурачить,
Сеть из небылиц плетет.
Пусть! Препятствием я встану
На его пути кривом:
Я капкан поставлю зверю,
Птицу заманю в силок,
Обведу его вкруг пальцев
И верну на путь прямой.
Вылечит его безумье
Хитростей моих настой.
Он меня узнать не сможет
В этом облике мужском,
Но, боюсь, обман раскроет,
Если будешь ты со мной.
Поезжай пока в Вальекас,
Там найди себе жилье, —
Это близко от Мадрида.
Ты получишь письмецо
С кем-нибудь из хлебопеков
Иль разносчиков.
 

 
КинтанаТочь-в-точь
Дивный ваш рассказ, сеньора,
Словно быль седых времен
О волшебнике Мерлине…*
Да поможет вам господь!
 

 
Донья ХуанаА теперь прощай, Кинтана!
Я пришлю тебе письмо.
 

Кинтана уходит.

Донья Хуана, Караманчель.

 
КараманчельНу и трактирщик! Как завел —
«Плати вперед!» На мост приди ты —
Уж мы с тобою были б квиты…
 

 
Донья ХуанаЭй, ты! А ну…
 

 
КараманчельЯ вам не вол,
И, значит, нукать не пристало.
А если вол – пора пришла
Распрячь да покормить вола,
И напоить бы не мешало!
 

 
Донья ХуанаЧто ж, напою – и не водой.
Согласен?
 

 
КараманчельОх, сеньор, еще бы!
Готов служить вам хоть до гроба.
 

 
Донья ХуанаСкажи: а кто хозяин твой?
 

 
КараманчельХозяин! Господи! Когда бы
Хозяева лились дождем
Или, не двигаясь, рядком,
Сидели, квакая, как жабы,
Валялись тут, на мостовой,
Шли косяками, как сардины,
Мне не достался б ни единый —
Уж, видно, жребий мой такой.
 

 
Донья ХуанаНо у кого служил ты?
 

 
КараманчельСлучай
Мне всучивал товар дрянной.
Клянусь, в сравнении со мной
И Ласарильо был везучий*
Я в слуги к лекарю пошел:
Он весь в атласе, фу-ты, ну-ты,
Ножищи замшею обуты:
И вроде чист, а дух тяжел.
По всем углам валялись книжки,
Но уж умишком – что твой дуб;
Как немец, жирен, вислогуб
И бородой зарос. Делишки
Такие он творил в тиши,
Что, сна лишившись от тревоги,
Я через три недели ноги
Едва унес. А хороши
Ведь были заработки!
 

 
Донья ХуанаЧто же
Творил он?
 

 
КараманчельСкажет афоризм,
К нему прибавит силлогизм*,
Рецепт напишет подороже —
И дело в шляпе. Так, ей-ей,
Он всех лечил. Для врачеванья
Нужны глубокие познанья,
А где найдешь людей темней,
Чем медики? Но мы на веру
Им нашу жизнь вручаем. Все
Они как белки в колесе —
Им не до книг. Вот мой, к примеру.
Он утром очи продерет,
Сожрет несвежую свинину,
Как следует христианину,
И аква витисом запьет*,
Животворительной водицей, —
И по визитам. Я – за ним,
Бежим по улицам кривым,
Аж пыль клубится над столицей.
В одиннадцать бредем домой.
Поверь мне, добрый мой читатель;
Да будь из бронзы врачеватель,
Он фистулами и мочой
И кое-чем еще похуже
Уж до того, несчастный, сыт.
Что Гиппократ ему претит,
И вообще на черта нужен.
Он мяса тухлого кусок
Проглотит и запьет винишком,
Потом придет черед картишкам —
За пулькой посидит часок…
Но три пробьет – и все сначала:
Несется медик во всю прыть,
И я, как за иголкой нить,
За ним несусь. Домой, бывало,
Вернемся к ночи. В кабинет
Хозяин поспешает (малость
В нем совести еще осталось),
И вот ползут на божий свет
Все Расисы и Авиценны*.
Но чуть раскроет фолиант,
Как оглушительный дискант
К нему доносится сквозь стены:
«Куда пропала Леонор?
Инес! Да что это такое?
Простынет у меня жаркое!
Зови отца. Сеньор! Сеньор!» —
«Я занят, – отвечает веско
Супруг. – Графинин сын как труп:
Холера это? Или круп?
Ее подруга, генуэзка,
Вторые сутки вся горит.
Пустил бы кровь, да страшновато:
Она, голубушка, брюхата.
Вот посмотрю, что говорит
Гален»*. Но входит тут супруга:
«Ты все науки превзошел,
А твой Гален – прямой осел.
Не миновать тебе недуга
От непосильного труда.
Не нарушай, мой друг, порядка.
А если лишних два десятка
Помрет – не велика беда».
Внимает эскулап в молчанье,
То покривится, то вздохнет,
Потом из-за стола встает:
В утробе у него бурчанье,
И требует она еды
Земной, мясной да пожирнее.
На полку ставит он скорее
Духовной мудрости плоды
И с радостью за стол садится,
Уписывает все подряд:
Сперва, как водится, салат —
Над ним он истово трудится;
Другие блюда чередой
Отведав, трапезу венчает
Маслинами и день кончает —
Отходит с миром на покой,
Не прочитав и полстраницы.
А там и утро настает,
И снова, утирая пот,
Бежит по улицам столицы.
Он к пациенту на кровать
Присядет, потирая ручки,
Острот заезженных три штучки
Отпустит и начнет писать
Рецепт, который знали предки.
Меж тем ученых слов река
С его струится языка:
Он в этом мастер был – и редкий:
«Сеньора! Ясен ваш недуг:
Ипохондрические газы —
Причина главная заразы.
Они, свершив по жилам круг,
Избрали вашу плевру ложем.
Теперь, чтоб слизи дать отток
И обезвредить млечный сок
(Природе этим мы поможем),
Мою микстуру трижды в день
Вы принимайте по глоточкам, —
Она весьма полезна почкам.
Еще я выписал ревень
Для удаленья экскрементов».
И, опустив в карман дублон,
Уходит мудрый Соломон,
Осыпан градом комплиментов.
Вы думаете, я шучу?
Да нет, какие уж тут шутки!
Четверке страждущих желудки
В один и тот же день врачу
Пришлось прочистить. Он хватает
И из нее – к чему мне врать? —
Четыре прописи катает;
Поститься каждому велит
И, не подумав, без разбору
Сует рецепт, кому который:
«Вас это мигом исцелит».
А что, быть может, он беднягу
Угробил – знать, таков удел.
Я поглядел да покряхтел
И дал, перекрестившись, тягу.
 

 
Донья ХуанаМой друг, ты совестью богат.
 

 
КараманчельНе дай господь и супостату
Таких богатств!.. Я к адвокату
Пошел в лакеи. Адвокат
Был всем известный, знаменитый.
Бывало, как с утра придут,
Так дотемна клиенты ждут,
А он, раздушенный, завитый,
Наводит глянец на усы.
Схватил бы с радостью дубину
И проучил его, скотину!
Потратив на усы часы,
Брался, сердечный, за бородку:
Ей форму клина придавал,
Чесал, вощил, и подвивал,
И гладил, что твою красотку.
В полиции он был своим —
Мошенника из петли вынет,
Для честного рукой не двинет…
Пришлось расстаться мне и с ним.
Потом я с месяц был лакеем
И службу эконома нес
У пастыря. Как дыб, возрос
Он среди прочих иереев.
Такой румяный, гладкий поп,
Святоша, точно из елея,
Кривилась набок скромно шея,
Под шляпой укрывался лоб.
Носил он дорогую обувь,
Прислугу впроголодь держал,
По пятницам на хлеб сажал,
А между тем свою утробу
Жирнейшим тешил каплуном
(У братии святого сана
Просторна совесть, как сутана)
И запивал его вином.
И вот, наевшись до икоты,
Сожрав и гузку и пупок,
Он звал кухарку: «Славен бог,
И славны все его щедроты!»
Уж Так, поверите ли вы,
Мне омерзел сей поп смердящий
И господа благодарящий
Лишь за обилие жратвы!..
Мне дьявол гадит, не иначе:
Я к голодранцу поступил.
Ну, тот и сам не ел, не пил
И разъезжал на дохлой кляче.
Платил мне два реала он,
А провинишься, – все бывает! —
Он Agnus Dei пропускает
И – бах! Qui tollis racion —
Сиди себе без рациона*.
Спасибо кляче – что ни день
Таскал я у нее ячмень.
Не заработал миллиона,
Но и не помер, а одер
Мою расписку еле на ужин.
Затем я состоял при муже
Сеньоры… как ее? Майор.
С утра до ночи разъезжала
Она по мужниным делам,
И чем да как, судить не нам,
Но женушка приумножала
Супруга ловкого доход,
Себя притом не забывая…
Сеньор! Задача не простая —
Пересчитать моих господ.
Их было столько, мне не горе,
Что в памяти не удержать.
Одно могу я утверждать:
Не менее, чем рыбы в море.
Теперь без господина я,
Ну и, конечно, без обеда.
Все потому, что привереда:
Вина, как видите, моя.
 

 
Донья ХуанаТы живописец преотменный,
И для господ любых мастей
Есть место в хронике твоей.
Надеюсь, что и я, смиренный,
Тебе моделью послужу:
Моим лакеем быть согласен:
 

 
КараманчельСогласен, только мне не ясен
Вопрос: зачем лакей пажу?
 

 
Донья ХуанаНо я не паж: в своем именье
Размеренную жизнь веду,
А здесь я лишь ответа жду
На давнее мое прошенье.
Неведомый недуг сразил
В Сеговье моего лакея;
Еще раз говорю тебе я —
Иди ко мне.
 

 
КараманчельВ расцвете сил
Ответа на прошенье ждете?
Придет, конечно, сей ответ,
Но лишь на склоне ваших лет.
 

 
Донья ХуанаГлубокий смысл в твоей остроте.
Ты мне по нраву.
 

 
КараманчельЯ, сеньор,
Служил не раз плутам отпетым,
Но вот кастратам и поэтам
Не доводилось до сих пор,
А вы, кажись, из первых… Платы
Не назначайте никакой;
Давайте щедрою рукой —
Сдается мне, что вы богаты, —
И нас водой не разольют.
 

 
Донья ХуанаКак звать тебя?
 

 
КараманчельВ Караманчеле
Я родился, и с колыбели
Караманчелем все зовут.
 

 
Донья ХуанаНет, право, ты – ума палата.
 

 
КараманчельА вас как величать?
 

 
Донья ХуанаДон Хиль.
 

 
КараманчельИ всё?
 

 
Донья ХуанаИ всё.
 

 
КараманчельБлюдете стиль
Вы настоящего кастрата:
Фамилия и борода,
Бесспорно, признаки мужчины.
 

 
Донья ХуанаЕсть у меня свои причины
Фамилию скрывать: беда
Иначе мне грозит. Давай-ка
Жилье мне приищи.
 

 
КараманчельГотов
Вам самый распрекрасный кров:
Удобный, чистый.
 

 
Донья ХуанаА хозяйка?
 

 
КараманчельВ соку.
 

 
Донья ХуанаСтрога?
 

 
КараманчельНаоборот.
 

 
Донья ХуанаГде?
 

 
КараманчельВ улице де-лас-Уросас.
Еще не сыщется ль вопроса?
 

 
Донья ХуанаДон Педро тоже там живет.
Отлично! О Мадрид, прими ты
Меня радушно!
 

 
КараманчельКарамель —
Не мальчик!
 

 
Донья ХуанаНу, Караманчель,
Идем!
 

 
КараманчельИдемте, дон Хилито.
 

Уходят.

Дон Педро, дон Мартин, Осорьо.

Дон Педро (читает письмо)

Дон Педро

«Скажу в заключение что ежели бы дон Мартин был столь же благоразумен, сколь молод, он столь же благоразумен, сколь молод, он осчастливил бы мою старость, превратив дружеские узы в узы родства. Но он уже связал себя словом с одной вальядолидской дамой, благородного происхождения и приятной собою, однако небогатой, а не мне вам говорить, что, по нашим временам, означает женитьба на бесприданнице, хотя бы и родовитой. Кончилось это дело, как обычно кончаются подобные дела: он жалеет о случившемся, а она преследует его по суду. Возразите же себе, какие чувства должен испытывать тот, кто лишил себя права на родство с человеком столь благородным и состоятельным, как Вы, и на обладание столь бесценным сокровищем, как сеньора донья Инес. Но раз уж судьба отказывает мне в таком счастье, позволю себе рекомендовать Вам сеньора дона Хиля де Альборнос, который и вручит Вам это письмо; он склонен жениться и по достоинству оценивает добродетели Вашей дочери, о которых я ему рассказал. Благородство его крови, разум и достаток (он вскоре должен унаследовать десять тысяч дукатов ренты) примирят Вас, надо думать, с моим отказом от Вашего, делающего мне великую честь, предложения, а в моем сердце навеки поселят зависть. Считайте, что добрым отношением к дону Хилю Вы обяжете меня так, словно это – дон Мартин, который шлет Вам свое нижайшее почтение. Жду от Вас добрых вестей о Вашем здоровье и расположении духа, и да будет небо благоприятно, и так далее.

Вальядолид, июль месяц, и так далее.

Дон Андре де Гусман»

 
Дон ПедроСеньор дон Хиль! Я вам душевно рад:
Считайте этот дом своим владеньем.
Гляжу на вас – и ваш открытый взгляд
Посланью друга служит подтвержденьем.
Я думал, будет счастлива стократ
Инес с Мартином. Равные рожденьем,
В довольстве заживут, не зная бед…
Какая радость мне на склоне лет!
Я с дон Андресом дружен. Между нами
Согласие уже с младых ногтей
Мы жили врозь, но жизнь с ее трудами
Бессильна перед дружбой юных дней.
Однако мы не видимся годами,
И родилось тогда в душе моей
Желание скрепить – предел мечтаний! —
Союз сердец союзом достояний.
Но если связан – о плоды проказ! —
Уже с другою молодой повеса, —
Сеньор, никто на свете лучше вас
Мне не заменит сына дон Андреса.
Не говорю, что бог меня упас,
Что на моих глазах была завеса, —
Нет, друга я обидеть не хочу,
Так думаю, быть может, но – молчу.
 

 
Дон МартинВы так меня безмерно обласкали,
Едва я ваш переступил порог,
Что речью подобающей едва ли
Я вам, дон Педро, отплатить бы смог.
(Для тех, чья доблесть закаленней стали,
Слова – всегда деяния залог.)
Что ж мне сказать? Отныне я не боле
Чем ваш слуга, покорный вашей воле.
В Мадриде у меня полно родни,
Придворной знати, важной и сановной.
Все обо мне расскажут вам они:
И о достатке и о родословной,
Но, каюсь, жаль убить на это дни.
Когда сжигает сердце жар любовный,
Не веришь, что до завтра доживешь,
И проволочка – словно острый нож.
Да и вообще мне медлить не годится:
Чуть задержусь – рассердится отец.
Он выбрал мне невесту и дивится,
Что с ней не тороплюсь я под венец…
Проведай он, что здесь хочу жениться, —
Всем радужным мечтаниям конец:
Лишит отец наследства, а дон Педро —
Сокровища, обещанного щедро.
 

 
Дон ПедроНе верить другу, друга проверять —
Неужто дружбу я ценю так мало?
О нет, не стану слухи собирать —
Мне только этого недоставало!
Богат ли, беден будущий мой зять —
Идальго он, Я с самого начала
Решил, что не ошибся дон Андрес
И что вполне достойны вы Инес.
 

 
Дон Мартин (к Осорьо, тихо)Осорьо! Ловко я расставил сети?
 

 
ОсорьоСыграть бы свадьбу! А не то беда —
Проведает сеньора, и в ответе
За все проделки будете тогда.
 

 
Дон МартинЯ хитростью добьюсь всего на свете!
 

 
Дон ПедроДабы не снять незрело плода,
Сам сообщу Инес я эти вести,
Потом уже порадуемся вместе.
Под вечер нынче в Герцогском саду
Инес в любви признаетесь украдкой;
Пожалуй, ваше имя подожду
Я называть ей.
 

 
Дон МартинМиг блаженства сладкий!
Чтоб я скорей узрел свою звезду,
Мелькни, светило дня, зарницей краткой,
А вечером бессонный путь прерви
И лей лучи на лик моей любви!
 

 
Дон ПедроВы кров нашил в Мадриде? Не хотите ль
Быть гостем у меня?
 

 
Дон МартинБлагодарю.
Когда б не приказал мне мой родитель
У брата жить, по чести говорю,
Я был бы счастлив разделить обитель
С тем ангелом, к которому горю
Любовью.
 

 
Дон ПедроЗначит, встретимся сегодня.
 

 
Дон МартинДа будет с вами благодать господня!
 

Дон Педро, дон Мартини Осорьо уходят в одну дверь, в другую входят донья Инес и дон Хуан.

Донья Инес, Дон Хуан.

 
Донья ИнесРевнивец, с вами нету сладу!
Смотрите, свадьбу отложу!
 

 
Дон ХуанВам только этого и надо!
 

 
Донья ИнесКакой у вас тяжелый нрав!
 

 
Дон ХуанТяжел не нрав, тяжка громада
Моей любви… Я вас опять
Молю не ездить в сад.
 

 
Донья ИнесНеловко
Кузине в просьбе отказать.
 

 
Дон ХуанБыла б охота, а плутовка
Предлог сумеет отыскать!
 

 
Донья ИнесНо почему вас так тревожит
Невинная поездка в сад?
 

 
Дон ХуанМеня печаль сегодня гложет,
Предчувствия беды томят,
Быть может, все-таки отложит
Инес поездку?
 

 
Донья ИнесДон Хуан!
В саду я буду вместе с вами —
Какой тут может быть обман?
Зачем терзаться пустяками?
 

 
Дон ХуанУвы, души моей тиран!
У вас на все ответ готовый.
 

 
Донья ИнесСомненье ревности сродни,
А утверждают богословы,
Что маловер кончает дни
В аду… Вам повторяю снова:
Вы перед богом мой супруг.
 

Дон Педро возвращается и останавливается на пороге.

Те же и дон Педро.

 
Донья ИнесПридете в сад?
 

 
Дон Педро (в сторону)Как? Что такое?
Совсем отбилась дочь от рук!
 

 
Дон ХуанПриду – и не найду покоя.
 

 
Донья ИнесЯ жду вас! Помните, мой друг!
 

Дон Хуан выходит в ту же дверь, в которую вошел.

Донья Инес, дон Педро.

 
Дон ПедроИнес!
 

 
Донья ИнесХотите, чтоб надела
Я плащ? Где ж Клара? Нам пора.
 

 
Дон ПедроТы, вижу, замуж захотела?
Седеет голова? Стара?
Жизнь в отчем доме надоела?
Не спишь ночей, боишься, чтоб
Навек девицей не остаться?
Нет, ты меня загонишь в гроб!
Придется за тебя мне взяться!
Зачем тут этот остолоп
Всегда торчит?
 

 
Донья ИнесВы не по праву
Сейчас разгневались, отец:
Хуан, к деньгам своим в приправу,
Еще и знатен. Наконец,
Он скромностью свое по нраву
Придется вам…
 

 
Дон ПедроНадень узду
На глупые свое затеи.
Я мужа сам тебе найду,
О счастии твоем радея.
Признáюсь, не имел в виду
О свадьбе говорить тобою,
Покуда не приспеет срок,
Но словно конь, готовый к бою
(Прошу прощенья за намек),
Земли не чуя под собою,
Летишь бог весть куда… Так вот:
Приехал из Вальядолида
Идальго некий. Знатный род,
Богат, красив собою с вида —
Он тоже нынче в сад придет.
Под стать жених любой красотке:
Имеет десять тысяч в год,
Богатые дядья и тетки —
Такой за пояс всех заткнет,
А уж Хуан ему в подметки
Не годен.
 

 
Донья ИнесБедный мой Мадрид!
В нем, видно, все неродовиты.
О господи! Вальядолид —
Ручей, ничем не знаменитый,
Зато Мадрид везде гремит;
Он – словно океан. Охота
Таскать вам рыбу из ручья!
Не уши, а глаза – ворота
Любви, так отчего ж в мужья
Вы дочке прочите кого-то,
Кто ей неведом? Оттого,
Что стариковскими глазами
Вы смотрите на сватовство?
Что жадность овладела вами?
Скажите хоть, как звать его.
 

 
Дон ПедроДон Хиль.
 

 
Донья ИнесДон Хиль? Помилуй боже!
Какое имя! Мой супруг —
Рождественский пастух в рогоже*
Или овчине!
 

 
Дон ПедроИмя – звук,
А деньги – ведь. Но мне негоже
С тобою спорить. Ты сама
Оценишь Хиля.
 

 
Донья Инес (насмешливо)Да, как в сказке:
Увижу и лишусь ума.
 

 
Дон ПедроТебя кузина ждет в коляске.
 

 
Донья Инес (в сторону)Ах, в сердце у меня зима,
И нет в прогулке интереса!
Все спуталось…
(Громко.)
А плащ мой где?
 

 
Дон ПедроДон Хиль красив и не повеса.
Он ждет в саду.
 

 
Донья Инес (в сторону)Нет, быть беде:
Он – Хиль, но я-то не Тереса!*