Текст книги "Проказница Амора (ЛП)"
Автор книги: Тина Фолсом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 21
Нина не сводила взгляда с Амора, пока тот закрывал за ними дверь своей квартиры. Она снова вернулась в логово льва и с каждой минутой ей становилось все более комфортно.
Всего четырьмя ночами ранее она пыталась – неудачно – убить его. Сейчас эта мысль меньше всего волновала ее затуманенный страстью разум.
Их поцелуи в такси привели ее в замешательство. Амор так близко прижимал Нину к себе, что она едва могла дышать, не то, чтобы думать.
Он снова и снова доказывал, что просто хочет защитить ее, даже после того, как она намеренно рассердила его, показав средний палец.
Нина так разозлилась, думая, что Амор мог прочитать ее эмоции, с которыми она боролась. Неправильно, что он знал, о ее чувствах, пока сама в них не разобралась.
– Голодна? – Его вопрос был неожиданным.
– Честно говоря, я даже не ужинала. Но это не важно. – Она могла подождать до утра, хотя в животе и заурчало.
– На кухне что-то оставалось.
Нина сморщила носик.
– Я не питаюсь кровью.
– В таком случае, как насчет курицы в вине с картофельной запеканкой? Ты ведь не вегетарианка?
Он взял ее за руку и повел на кухню. Нине ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
– Зачем тебе человеческая еда в доме?
Она вспомнила, что он упоминал о еде еще в начале вечера, но подумала, что Амор подшучивал над ней.
– Мне нравиться готовить. – Будто это все объяснило. Вампир, который любил готовить.
– Но ведь ты не ешь.
Амор жестом указал ей присесть за кухонный столик и открыл холодильник.
– Это не значит, что мне не нравиться запах еды.
Он доставал различные контейнеры, выкладывал их содержимое на тарелку, а Нина наблюдала за ним и отметила, как гармонично он смотрелся на кухне.
– А кто тогда все это ест?
Амор поставил тарелку в микроволновую печь и включил ее.
– Соседи или бездомные на районе.
Нина уставилась на него. Он занимался благотворительностью?
– О. – Нина впервые об этом задумалась, до этого она видела в нем лишь вампира.
Может у нее что-то с головой и он вовсе не был вампиром.
– Ты точно вампир?
Широко улыбнувшись, он поставил перед ней тарелку с разогретой едой и подал приборы.
– Хочешь, обнажу клыки?
– Может позже.
– Трусиха. – Его оскорбление было произнесено слишком нежным голосом, чтобы произвело какое-нибудь влияние, а вместе с его улыбкой превратилось почти в ласку. Тепло разлилось в ее сердце.
Он сел на высокий стул рядом с ней.
– Так, что насчет твоего дара. – Нине хотелось узнать больше о его странном умении. Она собиралась расспросить об этом еще в такси, но как только Амор начал целовать ее, остановиться было невозможно.
– А что с ним? Я уже сказал тебе, что не могу считывать твои эмоции. Ты ведь веришь мне?
Нина кивнула. По какой-то причине она знала, Амор не лгал.
– Но ты ведь можешь и других людей блокировать, как меня? Я имею ввиду, ты постоянно всех слышишь?
Она уловила печаль в его взгляде.
– Это не то, что я могу блокировать. Как только оказываюсь рядом с людьми, начинаю ощущать их эмоции. И тебя я тоже не блокирую – одному Богу известно, больше всего я хотел бы ощутить твои эмоции. Но по какой-то причине, не могу.
Сердце Нины замерло. Он хотел узнать, что она чувствовала? Что бы тогда было? Эта мысль пугала и волновала одновременно.
– Каково это, ощущать эмоции других людей? – Она даже не могла представить, что стало бы с ее головой, если бы воспринимала дополнительные чувствительные импульсы извне.
Было ли это похоже на то, как постоянно стучат в дверь, чтобы их впустили?
Амор пожал плечами.
– Как еда?
Она никогда не пробовала ничего вкуснее.
– Прекрасно. Ты отличный повар и ты меняешь тему разговора.
– Тут особо не о чем говорить.
Если бы такое ежедневно происходило в ее голове, было бы до черта, что обсудить. Они встретились взглядами.
– Ты слышишь мысли людей?
Амор покачал головой.
– Нет, я не могу читать мысли. Я их чувствую: чувствую людей и их эмоции. До меня долетают их впечатления, а не слова. Мой мозг как бы формирует эти впечатления в слова, но это не слова людей. Это их чувства моими словами. Я не могу это объяснить. Это очень глубоко.
Нина резко вздохнула, вдруг вспомнив тот вечер, когда она следила за ним, как он потирал виски, как если бы у Амора была мигрень.
– Это должно быть так болезненно. Как твоя голова еще не взорвалась?
В его взгляде вспыхнуло удивление.
– Откуда ты знаешь?
– Не может быть приятным, когда в твой разум постоянно вторгаются всякие мощные эмоции. Как ты справляешься с этим?
Он провел костяшками пальцев по ее щеке.
– Знаешь, а ведь ты единственная, кто когда-либо задавал мне этот вопрос?
– Но твои друзья... они ведь знают?
Он покачал головой.
– Они не знают о боли. Я никогда им не рассказывал.
– Почему?
– Не нуждаюсь в их жалости.
– Расскажи мне. Я хочу знать. – Она взяла его за руку и прижала её к своей щеке. Его тёплые пальцы ласкали её кожу. Слишком нежный для вампира, нежный, даже для такого жесткого человека, которого он изображал.
Нет, не жесткий, просто с твердой оболочкой. А внутри, как она подозревала, он был абсолютно другим.
Чем мягче внутри, тем крепче оболочка снаружи для защиты. Оправдано ли это в случае с Амором?
– Ты не хочешь этого знать.
– Пожалуйста. – Она повернула голову и поцеловала его ладонь.
Амор закрыл глаза.
– Будто кто-то втыкает иглы в мою голову. Постоянно. Такие большие, вроде тех, какими колют слонов. – Он открыл глаза. – Постоянный шум в голове. Несмолкаемый барабанный стук.
Это было хуже чем она представляла.
– Как ты избавляешься от этой боли?
В его взгляде читалась настороженность, словно Амор уже слишком много поведал. Но Нина хотела знать все, хотела понять его.
– Должен быть какой-то способ передохнуть от этого. – Как человек мог жить, когда все время в его голове такое происходило?
– Способ есть, секс.
– Секс? Ты должно быть шутишь.
Он покачал головой, но ничего не сказал.
Затем до нее дошло.
– Как часто?
– Каждый день.
Каждый день? Он занимался сексом каждый день? Нина уставилась на Амора, открыв рот и потеряв дар речи.
Она трахалась с мужчиной, который перетрахал сотни, а может и тысячи женщин, занимаясь сексом каждый день.
– Ты хотела знать. – Он бросил на нее извиняющийся взгляд. – У меня не было выбора и это ничего не значит.
Это для него ничего не значило?
Нина почувствовала, как кольнуло в левом боку. Он спал с ней, чтобы облегчить боль?
Вот так? Он использовал ее, а она была так глупа, что позволила себе почувствовать к нему что-то. Он не лучше остальных мужчин, если не хуже. Амор заставил ее поверить, что он был на ее стороне, что хотел помочь. Кто она для него? Обезболивающее?
– И после того, как мы переспали, ты мне такое говоришь? Это ничего не значит? Именно то, что девушка хочет услышать. Ну спасибо! – Она громко бросила вилку на стол и оттолкнула почти пустую тарелку.
Ей нужно уйти, прежде чем сломается перед Амором, прежде чем прольет слезы разочарования.
Она спрыгнула со стула, но прежде чем смогла умчаться с кухни, Амор схватил ее за руку и развернул к себе.
– С другими ничего не значило. С тобой все иначе.
– Прибереги эту ложь для кого-то более доверчивого. – Она выдернула руку из его захвата и пошла в гостиную, но внезапно услышала громкий шум. Нина обернулась и увидела, как стальные жалюзи опускаются на больших окнах от пола до потолка.
– Блокировка, – пояснил он. – Солнце встанет через тридцать секунд. Я запрограммировал их закрываться перед восходом солнца. Они снова поднимутся после заката.
– Ну, мне все равно, я не остаюсь. Можешь играть в свои игры с кем-то еще. – Лучший способ защиты от боли – нападение. Нина не могла позволить ему увидеть, как больно ей было.
Она подошла к двери и была удивлена, что Амор не удержал ее. Что же, очередное доказательство, что их близость для него ничего не значила.
Она дернула за ручку, но дверь не открылась. Нина положила руки на бедра и развернулась к Амору.
– Открой эту чертову дверь.
– Не могу.
***
Амор ухмылялся, наблюдая за попыткой Нины открыть дверь, которая была запрограммирована закрываться в одно время с жалюзи.
Меры безопасности, чтобы никто не мог вторгнуться, пока он спал.
Конечно, в чрезвычайных ситуациях, можно было перегрузить систему. Но Амор не намеревался этого делать – не в этот раз, для него это не чрезвычайная ситуация. Хотела или нет, но Нина не уйдет.
Он никогда бы не рассказал ей, что вред приносил его дар и что приходилось делать для облегчения боли. Теперь же против него взбунтовались.
Маленькой дикой кошке не нравится то, что она была одной из многих женщин, с которыми он спал, чтобы успокоить боль.
Амору нужно как-то убедить Нину в правоте его слов – она была не такой как все и ее близость волновала его.
Он страстно желал ее общества, не из-за секса, а потому что хотел Нину. Сейчас было самое время признаться себе в этом.
– До заката она не откроется, сколько бы ты не пыталась. Нина, прошу, нам нужно поговорить.
– Мне нечего тебе сказать. Открой эту чертову дверь.
– Не открою. Ты останешься здесь, со мной.
– Зачем? У тебя закончился аспирин? – рявкнула она.
Амор покачал головой.
– Когда я с тобой боли нет, и не важно занимаемся мы сексом или нет и я не знаю почему. Лишь знаю, что хочу быть с тобой.
Он протянул ей руку, но она скрестила свои на груди.
– А я не хочу быть с тобой. Я не заинтересована проводить время с сексоголиком, который не может удержать руки от других женщин. И мне не нужен тот, кто меня использует. На эти грабли уже наступала.
Он сократил расстояние между ними и нежно коснулся костяшками пальцев щеки девушки.
– Я не использую тебя, моя милая. Я с тобой, потому что хочу этого. Будь это не так, давно бы стер тебе память, и ты даже бы не знала обо мне.
Амор не совсем был уверен в правдивости слов о части с памятью – поскольку Нина была невосприимчива к контролю разума, он подозревал, что стереть ей память не получилось бы.
Да это и не важно. Он не намеревался стирать ей память – никогда.
– Сказал мужчина, переспавший с миллионом женщин.
Миллионы? Не совсем так. Скорее с тысячами. Ладно, десятки тысяч. Но одно слово Нины, и он бы с радостью сделал ее единственной.
Единственной?
Он действительно желал только ее? Не было других разнообразия ради? Лишь от одной этой мысли, ему следовало бежать и прятаться от нее, как от рассвета. Но у Амора не было желания делать что-либо подобное.
– Ты немного преувеличиваешь.
– Разве? Сколько тебе лет?
Он понял к чему она клонила. Она пыталась подсчитать сколько женщин у него было.
– Достаточно стар чтоб не отвечать на этот вопрос.
– Ха. Я так и знала. Ты постоянно что-то скрываешь. Тебе нельзя доверять.
Амор с трудом подавил желание сгрести ее в объятия и поцеловать, чтобы убедить в обратном. Не самый подходящий способ. Ему нужно, чтобы Нина доверяла ему, не потому, что она теряла голову от его поцелуев, а потому, что рядом с ней он мог здраво мыслить.
Он снова погладил большим пальцем ее щеку.
– Я знаю, что не легко доверять тому с кем только познакомился, но ты и я, мы через многое прошли вместе. Мы сражались вместе. Моя жизнь была в твоих руках, а твоя в моих. Ты не думала, хотя бы попытаться дать мне шанс? Да, мое прошлое, не такое кристально чистое, как у мальчика из хора, но я не коснулся или даже не думал о другой женщине, после того, как встретил тебя. Такого никогда со мной прежде не случалось
Нина встретилась с ним взглядом.
– Что, вообще?
– Да, мои мысли были заняты лишь тобой.
Наконец, он увидел, что она смягчилась. Нина опустила руки. Он медленно приблизился.
– Хочу поцеловать тебя, – сказал он, – но не хочу действовать против твоей воли. – Амор искал в ее глазах согласие.
– Амор, я так запуталась. Не знаю, могу ли тебе доверять и не понимаю, что со мной происходит, когда ты рядом. – На ее глаза навернулись слезы. – В одно мгновение ты злишь меня, – она тяжело сглотнула, – а в другое я слабею.
– Слабеешь? – Он покачал головой. – Ты не слабая, я не встречал более сильных женщин. И все же...
Нина подняла взгляд и выжидающе посмотрела на него.
Он вздохнул.
– Я ничего не могу с собой поделать, хочу защитить тебя даже если знаю, что ты можешь сама о себе позаботиться. Я сумасшедший?
Легкая улыбка коснулась ее губ.
– Может быть мы слегка спятили – или просто немного устали.
Амор понял ее намек.
– Пошли, тебе нужно поспать. Нам обоим нужно. И я хочу заснуть, обнимая тебя. Обещаю, со мной ты в безопасности.
Через десять минут его желание сбылось: Нина лежала в его постели, а он крепко её обнимал. Амор вздохнул от удовольствия. На этот раз не было необузданного секса, страстных поцелуев и неистовых прикосновений.
На сегодня, обнимать ее было достаточно. Достаточно для него, разве вампиры обнимались?
Амор покачал головой. Раз он чувствовал себя удовлетворенным просто обнимая ее, с ним определенно творилось что-то странное.
Он обнимал женщину лишь во время секса. В этот раз все по-другому. И он никак не мог насытится этой вновь обретенной близостью с Ниной.
– Дорогая, почему ты вызываешь во мне такие чувства? – прошептал он, но Нина его не слышала. Она уже спала.
Глава 22
В пустой подземной комнате для допросов в службе охране горят огни. Габриель отошел назад, Куин рядом с ним, когда Зейн взял на себя допрос подозреваемого.
Габриель редко позволял Зейну выпускать свою жестокость на кого бы то ни было, но в этот раз даже он чувствовал в этом необходимость.
Пол Холланд, мужчина, который напал на Нину и который был как-то причастен к убийствам телохранителей, все еще молчал.
Самсон приказал, чтобы никто не вмешивался, когда дело дошло до отношений Амора с человеческой женщиной. Когда он дал указание, Габриэль услышал усмешку в голосе Самсона, словно он был чрезвычайно доволен собой. Он не ставил под сомнения своего босса, но был уверен в том, что хочет знать, что же привело к такому повороту, особенно после того, как несколько дней назад было рекомендовано свести к минимуму их контакт с людьми.
Он молча покачал головой и снова обратил внимание на Зейна и подозреваемого.
Лысый вампир был более известен за полное отсутствие сострадания и за весьма убедительные способы пыток, которые граничили со средневековьем. Комната "Личной Охраны" не была оборудована для пыток.
Скорее, это был тренажерный зал для телохранителей. Но Зейну не нужно много инструментов.
Хотя Зейну, наверное, понравилось бы растягивать на дыбе человека, но существовали более утонченные способы добыть информацию.
Ходили слухи, что у Зейна были обширные познания в искусстве допросов, которые использовали нацисты во время Второй мировой войны и он позаимствовал некоторые из них.
Поэтому, когда он вытащил простые плоскогубцы из пальто, Габриэль не удивился, а только поморщился про себя.
Он ненавидел насилие, но знал, что в этом случае оно необходимо.
Глаза Пола сверкнули, когда он увидел инструмент, но спустя секунду он взял себя в руки.
Для человека Пол оказался чрезвычайно бесстрашным. Габриэлю еще предстоит выяснить, что давало ему психологическую устойчивость.
– Я говорил, что мне плевать выживешь ты или нет? – голос Зейна был спокойным и ничего не выражающим.
Фырканье было ответом. Он что насмехался над своим мучителем?
Габриэль заставил себя смотреть на своего заместителя, когда Зейн схватил запястье подозреваемого и поднес плоскогубцы к его большому пальцу.
Инструмент крепко сжал кончик пальца человека.
– Кто за этим стоит?
Нет ответа, лишь шумное прерывистое дыхание. Сопротивление Пола было встречено злой усмешкой Зейна и моментальным сжатием большого пальца подозреваемого.
Звуки хруста костей и мышц, превращающихся в кровавое месиво, заглушили крики Пола.
– Кто превращает наших телохранителей в убийц? – голос Зейна был спокойным, как будто он спросил который час.
Подозреваемый плотно сжал губы в тонкую линию, показывая свое нежелания разглашать какую-либо информацию. Габриэль почувствовал короткие вспышки воспоминания, которые промелькнули в сознании человека.
Но воспоминание было слишком коротким, чтобы полностью сосредоточиться на нем. Он кивнул Зейну, чтобы тот продолжал. Даже если Пол не был готов говорить, он может быть достаточно измотан, чтобы предоставить информацию с помощью воспоминаний.
Габриэлю было не понятно каким образом, как человек, Пол мог скрывать от него свои воспоминания.
Кем бы не был его хозяин – а он знал, что него точно есть хозяин – вероятней всего вампир, ведьма либо демон.
Ни у каких других существ не было достаточно сил блокировать его дар, чтобы раскрывать воспоминания.
Зейн зажал плоскогубцами указательный палец Пола, на этот раз потянув за ноготь, отрывая его. Подозреваемый еще раз закричал, когда брызнула кровь. На глаза Пола навернулись слезы, боль отразилась на его лице.
– Я могу делать это весь день, – Зейн был прав. У них полно времени. Был уже почти полдень и им все равно больше нечем заняться. Уйдет ли у них 5 минут или 5 часов чтобы разговорить его – не имеет особого значения.
Демонстративно, Пол посмотрел на Зейна и сплюнул.
– Я ничего тебе не скажу.
Он говорил с трудом. Мужчина был в невыносимой агонии, но все же проявлял грандиозную силу.
При других обстоятельствах Габриэль бы восхищался этим. Как бы там ни было, Пол был телохранителем "Службы личной охраны", а они известны – выносливостью, решительностью, и упорством.
Их обучали противостоять пыткам. А этот был очень хорошо обучен. Слишком хорошо.
– Скажешь. Они все говорят, когда я заканчиваю сними. – Зейн явно наслаждался своим мнением на счет мужчины.
Спустя тридцать секунд еще один окровавленный ноготь приземлился на бетонный пол. Безусловно теперь в комнате разило кровью.
Клыки Зейна удлинились, и Габриэль заметил выпуклость под джинсами своего коллеги.
Он всегда догадывался, что Зейна возбуждало насилие, но теперь будет знать это наверняка. Габриэль бросил на него предупреждающий взгляд, который Зейн проигнорировал.
Другой крик отозвался эхом, когда Зейн раздавил Полу безымянный палец плоскогубцами.
– На кого ты работаешь?
Пол повалился вперед, тяжело дыша. Он пробормотал что-то бессвязное.
– Что?
Зейн толкнул Пола назад и приподнял ему лицо, чтобы смотреть на него.
– Лютер.
Сердце Габриэля упало. Тогда это было правдой. Он до сих пор все еще надеялся, что их подозрения напрасны.
Зейн продолжил допрос.
– Какой Лютер? – Он снова установил плоскогубцы, но Габриэль выхватил их из его рук, прежде чем тот сможет надавить.
– Хватит.
Зейн свирепо посмотрел на него.
– Мы еще не закончили.
– Я знаю Лютера. – К сожалению, да, он знал, их бывшего друга и партнера. Мужчину, который восстал против них после того как умерла его кровно-связанная жена.
Габриэль обратился к Полу.
– Его видели в городе прошлой ночью. Чего он хочет?
Пол пожал плечами, по-видимому не желая выдавать еще что-нибудь. Тыльной стороной руки Габриэль ударил его по щеке. Кровь мгновенно потекла из рта Пола.
– Он хочет уничтожить "Службу личной охраны".
Габриэль кивнул. Он так и подумал.
– Сколько он тебе платит?
Удивленный взгляд Пола ошарашил его.
– Платит? Тут дело не в деньгах.
– Он заставляет тебя против воли?
Он покачал головой.
– Он предложил мне бессмертие.
Бессмертие? Сердце Габриеля замерло. Лютер собирался создать нового вампира?
– Ты не знаешь Лютера. Что заставляет тебя думать, что он сдержит свое обещание если ты сделаешь для него то, что он хочет? – Габриэль покачал головой.
– Он сдержит свое слово. Я знаю, что сдержит.
Габриэль был удивлен твердой вере Пола. На это не было причин, если только...
– Почему ты так уверен?
– Он сдержал его с остальными.
Габриель затаил дыхание. Этого не может быть. С тех пор, как Лютер пошел против них, они задумывались, что тот будет делать, но создавать собственную армию из новообращенных вампиров? Такой его план? Он совсем из ума выжил?
– Рассказывай все. Быстро говори или... – он повернулся и указал на Зейна... – я разрешу ему продолжить.
Глава 23
Нина дернулась и проснулась мгновенно. Было темно. Только маленький ночник из открытой двери ванной комнаты освещал спальню. Матрас сдвинулся, мужчина рядом с ней яростно метался – Амор. Его крики разбудили ее.
Нина потянулась к тумбочке, чтобы включить лампу, в процессе выбив книгу из-под нее. Небольшой светильник мягко осветил комнату.
Ее взгляд устремился к Амору, который продолжал метаться, уже сбросив с себя одеяло. Пот скатывался по его обнаженному телу. Он бормотал на французском языке, на котором она не говорила, его голова металась из стороны в сторону.
Было очевидно, что он был в центре ужасного кошмара. Она даже не знала, что вампиры способны видеть сны, не говоря уже о кошмарах. Нина положила свою руку на его плечо, пытаясь разбудить вампира.
Громкое рычание вырвалось из его горла, что заставило ее тут же отодвинуться назад. Нина увидела, торчащие из его рта клыки.
– Амор, просыпайся!
Казалось он ее не слышит, и продолжал метаться. Это становилось хуже с каждой минутой. Ей нужно разбудить его, несмотря ни на что. Она была в курсе о своем обнаженном теле, и на мгновение это заставило ее почувствовать себя уязвимой. Нина запрыгнула на него, оседлав, и в тот же момент удерживала его руки. Но даже во сне он был силен.
– Амор, тебе нужно проснуться. Пожалуйста.
Нина всем весом прижала его сверху, когда рычание заполнило комнату. Его глаза распахнулись, уставившись на нее красным цветом. У нее перехватило дыхание в горле, когда она попыталась слезть с него.
Но в долю секунды он перевернул ее и подмял под себя, сверкая острыми клыками на нее, и рыча как зверь. Она никогда еще в жизни не видела никого настолько пугающего.
– АМОР! – закричала Нина, его лицо было всего в нескольких дюймах от нее. – Это я, Нина. Пожалуйста, остановись!
Как быстро он напал на нее, так же быстро и отстранился, падая на колени. Она подтянула ноги и попятилась, чтобы прийти в себя, оперевшись на спинку кровати.
Амор выглядел удивленным и запутавшимся, тяжело дышал.
– Что случилось?
Когда она снова посмотрела ему в лицо его глаза стали бриллиантово-голубого цвета, а клыки пропали.
– Тебе приснился кошмар.
Он отвел взгляд.
– Ох, Господи, мне так жаль. Мне не стоило просить тебя остаться. – Он снова взглянул на нее. – Я сделал тебе больно?
Амор пробежался взглядом по ее телу в поисках любых следов ранений.
– Нет. Все в порядке. – Только ее сердце все еще сильно колотилось в груди.
Он покачал головой.
– Нет, не в порядке. Я подверг тебя опасности. Я мог искалечить тебя или того хуже. Лучше я буду спать на диване. Закрой за мной дверь.
Амор встал, но Нина схватила его за руку, заставив остановиться. Он взглянул сначала на ее руку, а потом ей в лицо.
– Останься, – попросила она.
В его глазах была печаль.
– Нина, я не хочу подвергать тебя опасности. Если бы я знал, что такое случиться, я бы сразу же попросил тебя закрыться здесь.
Нина пододвинулась ближе к нему.
– Ты не виноват. Прошу, вернись в постель. Мне холодно без тебя.
Она быстро скользнула рукой к его груди. Нина почувствовала странную потребность защитить его. Защитить вампира?
– Обними меня и расскажи о своем кошмаре. Я знаю толк в них. Сейчас ты не должен быть в одиночестве.
Ее собственные ночные кошмары всегда пугали её, а одиночество после пробуждения в середине ночи пугало еще сильнее.
Так почему для вампира должно быть иначе?
Нежелание Амора вернуться в кровать было очевидным, но тем не менее он позволил втащить себя обратно. Нина прижалась телом к его теплой коже.
– Как так, ты что не знал?
– Я знал о кошмарах, конечно, но не то каким жестоким я становлюсь. Я всегда сплю один.
До нее дошло.
– Ни одна из тех женщин никогда не оставалась тут с тобой?
Амор покачал головой.
– Я никогда не чувствовал потребность на самом деле спать с женщиной. И когда я говорю "спать" я не подразумеваю секс. Я не спал в объятиях с женщиной с того времени как был человеком.
– Ох. – Весь ее гнев о тех многочисленных женщинах, с которыми он занимался сексом, улетучился. Внезапно, ей стало слишком неловко спросить его почему он никогда не проводил ночи с женщиной в своей постели.
Или может быть это не была застенчивость. Возможно она просто не хотела слишком много о нем знать. Нина не хотела давать себе ложные надежды, что что-то особенное происходит между ними.
Она подняла руку и погладила его по щеке.
– Расскажи мне о своем кошмаре.
– Я не уверен, что это то, что ты хотела бы обо мне узнать.
– Почему нет?
– Потому что это то, что я сделал в прошлом, что-то ужасное.
Учитывая, что он был вампиром, она не думала, что есть еще что-нибудь, что может ее действительно шокировать.
– У нас у всех есть скелеты в шкафу. Возможно пришло время тебе поговорить о своих.
– Ты говоришь, как мой мозгоправ.
Его откровение удивило ее.
– У тебя есть мозгоправ?
– Был, но он не особо смог помочь мне.
– Тогда что ты потеряешь если расскажешь мне?
Он долго смотрел на нее.
– Ничего, я думаю. Однажды ты все равно об этом узнаешь. Так почему не сейчас? – Амор поцеловал ее в лоб. – Пообещай мне кое-что. – Нина озадаченно на него посмотрела. – Пообещай мне, что бы ты обо мне не подумала после этого, ты не убежишь. Я все еще тут чтоб защищать тебя – даже от себя самой если понадобиться.
– Я не убегу.
Он кивнул и тяжело сглотнул прежде чем посмотреть прямо ей в глаза.
– Я совершил ужасное преступление. Я убил своего младшего сына.
На мгновение в комнате воцарилась абсолютная тишина. Амор не дышал.
– О, Боже мой. – Больше она ничего не могла сказать – у нее во рту пересохло. Его откровение засело глубоко внутри.
Нина почувствовала, как он отстранился, но сильнее сжала его руку. Она знала, что если отвергнет его сейчас, то он с этим не совладает.
– Как это произошло?
– Это была моя первая ночь как вампира. Я понятия не имел какие во мне произойдут перемены. Жажда крови, ужасная жажда – я не знал, как ей противостоять. Жан-Филиппу было всего три. Он доверял мне. – Голос Амора надломился.
Нина крепко обняла его, поглаживая по широкой спине. Он был отцом – у него была жена, ребенок. Она бы никогда не подумала. Внезапно она увидела его другими глазами. Он раньше о ком-то заботился. Однажды любил кого-то.
– Ты не хотел этого делать. Вампир, который тебя обратил, нужно его винить.
Амор отстранился от нее.
– Нет. Меня нужно винить. Может я и не просил, чтоб меня обратили, но я спровоцировал это.
– Спровоцировал это, как?
– Я думал, что это поможет моей семье. Я не мог содержать их, но затем мужчина предложил мне сделку. Я согласился, полагая, что смогу сделать лучше и для них, и для себя. В его устах это звучало так просто. Он готов был заплатить мне, чтобы покормиться от меня, но он не сдержал свое обещание, и вместо этого обратил. Я не знал о жажде, как она будет управлять мною. Когда я вернулся домой в ту первую ночь после обращения, Жан-Филипп стоял в дверях, встречал меня. Я был ненасытен, такой голодный. – Амор запустил руки в волосы, в глазах было видно терзание. – Я поддался жажде крови. Нина, я высушил его. Своего собственного сына. Я монстр. – Нина хотела его утешить, но он удержал ее, как будто не заслужил сочувствие. – Когда моя жена увидела, что произошло, она прокляла меня, а затем сбросилась с церковной башни. Она убила себя, потому что не могла вынести потери нашего сына. У нее было право меня ненавидеть. Я ненавидел сам себя. – Он замолчал. – Это она наградила меня этим так-называемым даром.
– Даром?
– То, что я могу чувствовать эмоции других людей. Она прокляла меня. Хотя и не была ведьмой. Тогда существовало поверье, если ты желал зла другому всем сердцем и душой, а затем убивал себя, твое желание превращалось в проклятие. Так и случилось. Она прокляла меня, прокляла так же, больше никогда не любить. Теперь ты знаешь.
– Никогда снова не любить?
Амор кивнул и тяжело сглотнул.
– Знаешь почему я живу в самой захудалой части города? Потому что я не заслуживаю ничего лучше. По крайней мере среди менее удачливых людей в этом городе я чувствую себя дома. Я чувствую их боль, их гнев. В этом гадюжнике не особо много любви. Мне не часто напоминают о том, чего я не могу чувствовать. Так легче.
Нина взяла его огромную руку в свою и сжала.
– Амор, почему ты так строг к себе?
– Почему? Потому что каждую ночь я вспоминаю, что натворил, и каждую ночь я хотел бы все повернуть время вспять и вернуть его. Вернуть их обоих. Но я не могу. Я убил их обоих.
Она положила голову ему на плечо.
– Разве ты не достаточно долго уже раскаиваешься в этом? Когда это все произошло?
– Более 400-сот лет назад.
Нина вздохнула.
– Даже убийцы люди часто выходят на свободу через 30 или 40 лет. Ты был в этой тюрьме более 400 лет.
– И лучше не становиться. Ничего не поменялось. Мой сын все еще мертв, и я все еще его убийца.
– Ты не мог себя контролировать. В человеческом суде они бы назвали это смягчающие обстоятельства.
– Это не оправдание.
– Нет, но это причина, по которой все произошло. Ты не намеренно это сделал.
– Откуда тебе знать?
– Потому что, когда ты контролируешь себя, ты не причиняешь вред людям. Ты не причинил вреда мне.
Сожаление закралось в его голубых глазах.
– Почти причинил.
– Главное то, что не причинил. Ты не монстр.
– С каких это пор ты защищаешь вампиров?
– С тех пор как узнала одного. – Она никогда не думала, что скажет такое, но она пыталась защитить его. Черт возьми многое изменилось в ее мире за последние три дня. Боль, которую она видела в его глазах, ранила ее глубоко в груди. Почему на нее так действовало то, что он чувствовал? Почему ее так ранило видеть его, испытывающим боль?
– Нина. Я – порченый товар.
– Мы все такие. Ты уже достаточно долго страдал. Тебе не кажется, что пришло время простить себя?
– Простить себя? – голос Амора звучал шокировано. – Я никогда не смогу простить себя за то, что сделал.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Если ты сам не можешь этого сделать, тогда должен сделать кто-то другой. Ты не можешь дальше так жить. Я прощаю тебя, Амор.
