Текст книги "Альвитания"

Автор книги: Тимур Векслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Тимур Векслер
Альвитания

            Альвитания.

Телефонный звонок в 4 утра никогда не предвещает ничего хорошего. Звук был выключен, поэтому мобильник светился и гудел на зеркальный тумбочке, как злобный робот-светлячок.

– Кто это, к чертям собачим? – думал я – Заболел один из родственников? Друзья-идиоты перепили и разбились на машине? Сестра всё-таки поймала мужа-гуляку с любовницей?

Я раздраженно взял телефон, отключил его от зарядки и косо посмотрел на экран, стараясь не держать его прямо перед глазами. Все было значительно хуже – звонил босс. Трэви был хороший мужик, правда очень неорганизованный, чем меня всегда раздражал, я искренне удивлялся, как он мог добиться таких успехов с бизнесе, будучи полным разгильдяем. Он мне доверял слепо. Я был вторым лицом компании.

– Данни, ты имеешь на босса компромат – шутили в офисе – у тебя явно есть фотографии его пьяного с полуголыми стриптизёршами, он так тебе благоволит.

На самом деле я просто хорошо работал. На фоне полной деградации рабочей силы в стране, я чувствовал себя одним из последних нормальных людей. Я довожу до успешного конца любую начатую работу. Я спасаю любой провальный проект, как бы мне не мешали подчинённые. И дело совсем не в деньгах и престиже. Я имею некую маниакальную преданность работе. Я отношусь к корпоративному заданию, как к сакральный цели, и служу как солдат, как преданный самурай. Я не верю в гороскопы. Как каждый человек, который не верит в гороскопы, я их читаю. Я родился в год железный собаки. Железная собака никогда не теряет след.

Тяжело вздохнув, я перезвонил, другого выхода не было. Босс ответил сразу.

– Спасибо что быстро набрал – начал он – ты завтра летишь в Альвитанию. Страна открывается для инвестиций, их правительство проводит тендер на люкративные контракты, там девственные леса, полезные ископаемые, может даже нефть. Есть море, можно строить отели. Летишь всего на три дня, я уже сделал билеты, отель самый лучший, в центре их столицы. Там конференция, ты представляешь нашу компанию, мы будем одни из первых в этом новом рынке.

Мне очень хотелось сказать, что я потерял паспорт, но я вспомнил, что мне скоро в отпуск и эта ложь может ударить обратно.

– Куданию? – Не удержался съязвить я.

– Херанию – тупо пошутил босс – Виза на короткую бизнес-поездку туда не нужна, летишь завтра, то есть уже сегодня, собирай вещи, я пришлю за тобой машину через два часа. По приезду мы сможем обсудить твое будущее партнёрство в фирме.

Я поел завтрак в бизнес-лаунж, плюхнулся в сиденье первого класса, отказался от кофе, выпил вместо этого шампанское, и проснулся в Альвитании. Паспортный контроль был нудный, задавали много вопросов, и долго мусолили мой паспорт. После таможни меня ждал стандартный водитель с бумажкой, на которой, словно детской рукой, было нацарапано моё имя. Отель был неплохой, и не очень большой, ровно как я люблю. Я разложил вещи, помылся и спустился в лобби-бар чтобы что-нибудь перекусить. Меню было, как и принято в сетевых отелях международным, я заказал стэйк с салатом и двойной односолодовый виски безо льда. Официант представился Мэлвином и долго подобострастно хвалил мой выбор виски. В баре сидели три отельные проститутки. Одна была старой и толстой, другая видавшей виды блондинкой, а третья миловидной, молодой и худенькой брюнеткой. По ней было видно, что она в этом бизнесе недавно.

– А эта вполне ничего – подумал я.

Отогнав эту нездоровую мысль, я принялся за виски. Старая потасканная блядь встала с барного стула и подошла ко мне с типовым:

– Hey baby, do you want some company tonight?

– No thank you, I have everything I need – Технично отшил я её.

Mэлвин принёс салат.

– Какими судьбами в нашей дыре? – спросил он.

– Конференция – ответил я.

– Уважаю тех кто приезжают сюда по работе – сказал мне Мэлвин – Люди ездят сюда охотиться, дешёвые бабы, наркотики, ну Экотуризм сейчас пошёл.

Я доел салат, допил виски, расплатился, оставив хорошие чаевые, и пошёл к выходу.

– Спасибо, сэр – кричал мне вслед Мэлвин.

Я махнул ему рукой, не оглядываясь, и вышел на улицу. Альвитания была типичной страной третьего мира. На центральном проспекте стояли несколько сетевых отелей, посольства крупных держав, и бутики мировых брэндов. Потом несколько кварталов стандартных кубических жилых домов. А дальше трущобы, где нет мостовой, и покосившиеся хибары грозятся упасть на старые автомобили. Дети в рванье играют в футбол на проезжей части изодранным мячом. И люди, люди в трущобах всегда сидят на улице, видимо в домах у них ещё хуже. Я не боюсь ничего. Я служил в армии, занимался единоборствами. Ну и даже если пришьют меня за мои дорогие часы, ну и что, не буду больше мучиться, не надо будет ездить по командировкам. Но люди это чувствуют, и никто никогда со мной не задирается. Я шёл вперёд, с интересом разглядывая новое место, пока не набрел на уютный парк. Это был стандартный прямоугольный парк, явно построенный в колониальные времена: колоннады неухоженных деревьев обрамляли пожелтевшие газоны, белые обветшавшие статуи окружали фонтан с тритонами в центре парка. Я сел на скамейку, положил руки за голову, вытянул ноги, и наконец расслабился.

– Ещё сегодня утром я был дома – грустно подумал я.

По треснувшим плитам парковой аллеи послышался отчётливый стук каблуков. Я машинально подняла глаза. В мою сторону по аллее парка шла девушка. Вначале она мне показалась неотличимой от других местных девушек, которых я видел сегодня на улицах города, но когда подошла близко, то вызвала во мне интерес. Она была среднего роста, чуть ниже меня. Худые, но не слишком худые, сильные ноги. Терпеть не могу толстые ноги. Особенно икры. Крепкие бёдра. Аппетитная, и не слишком большая попа. Сумасшедше тонкая талия. Средних размеров «стоячая» грудь. Не по-пошлому большая, и не слишком маленькая. У неё были длинные блестящие чёрные прямые волосы. Большие коричневые глаза. И чувственные пухлые губы. Она быстро посмотрела на меня, потом отвела глаза, и смотря чётко вперёд, прошла мимо. Она сразу заметила во мне иностранца, из-за моей одежды и либеральной позы. Было заметно что я ей понравился, но она походила на приличную девушку, и не могла позволить себе флиртовать с интуристом. Я вскочил со скамейки и догнал её.

– Красавица – начал я – это не в моих правилах знакомиться с людьми на улице, и я уверен что не ваших тоже. Пожалуйста, простите мою наглость, и уделите мне 2 минуты времени. Я вас умоляю.

Она прошла по инерции два шага вперёд, потом остановилась, оглянувшись вполоборота и растеряно, но радостно улыбнулась. Я поравнялся с ней и стал лицом к лицу.

– Меня зовут Данни, я здесь в командировке, я не женат, я не донжуан, вы самая красивая девушка, которую я видел в своей жизни, скажите, как вас зовут?

Она засмеялась, отвернувшись, потом закрыла лицо руками. Повернувшись ко мне, она улыбнулась, застенчиво и счастливо.

– Меня зовут Мика – сказала она.

– Скажите, Мика, могу ли я вас пригласить где-нибудь посидеть 10 минут, выпить кофе, чтобы я мог рассказать вам о себе, а вы о себе?

Мы сидели на улице на плетёных стульях, пили кофе, а кофе очень хорош в этих странах, и разговаривали. Ей 25. Она студентка. Живёт в общежитии. По вечерам и по выходным подрабатывает в магазине одежды. Родом из провинции. У неё есть младший брат. Мама домохозяйка. Отец рыбак. Мы проболтали около часа, потом обменялись телефонами и договорились встретиться вечером.

– Я только что купила свой первый мобильник! – с радостью сказала она и достала из сумочки допотопный телефон неизвестного мне третьесортного бренда.

Вечером она заехала со мной в отель на разбитом старом автомобиле. За рулём сидел чёрный худощавый парень.

– Это мой кузен Роэльми – сказала Мика.

Мы поехали где-нибудь посидеть. Мне понравилось место, которое она выбрала. Это не была типовая дискотека для туристов, где странного вида белые пенсионеры охотятся на экзотических красоток. Кафе было практически целиком на улице, играла разномастная группа, стучали тамтамы, полная темнокожая женщина танцевала с тощим беззубым стариком. Плохо одетые люди пили пиво из бутылок и общались. Слышался смех. Мы сели в уголке, и никто не обращал нас внимания. Роэльми остался на улице с машиной, болтал с другими водителями, которые ждали загулявших клиентов. Мы разговаривали долго, пили пиво, потом коктейли, потом ром. Я имею серьезную резистенцию к алкоголю (долгие годы тренировок:), но Мика была пьяна. Она была одета в короткую белую юбку и красную кофту с длинными рукавами. В рукавах были вырезы, которые обнажали её плечи. На ней были чёрные туфли на довольно высоком каблуке. Я положил руку на её ногу. Она уткнулась носом и губами мне в шею. Я медленно провёл левой ладонью по её ноге вверх, опустив пальцы между ног, и немного задрал ей юбку. Потом вниз, насколько могла достать моя рука, чуть-чуть ниже колена. Я прильнул к её лицу, щека к щеке.

– Мика – шепнул я – ты мне очень нравишься, я имею грандиозное уважение к тебе, но жизнь так коротка, и я скоро уезжаю, могу ли я осмелиться пригласить тебя к себе в номер?

– Хорошо – ответила она.

Я расплатился, счёт был мизерным, все стоило копейки. Мика что-то сказала Роэльми на своем диалекте, и он молча отвёз кузину с малознакомым иностранцем в отель.

– Сколько я ему должен? – спросил я.

– Потом разберёмся, это семья – ответила Мика.

В номере она попросилась в душ. Она вышла оттуда, замотанная в белое полотенце. От неё пахло водой, душем, свежестью, незнакомыми мне духами, и чем-то новым, другим, деревом, или дымом, или экзотическим лесом, её страной. Я притянул её к себе и поцеловал в губы. Они были мягкими и податливыми. Я развязал её полотенце и оно упало на пол. Я прижал её к себе, и медленно провёл правой ладонью вдоль её тела. Она обвила мою шею своими руками. Не прерывая поцелуя, я осторожно сжал правой рукой её ягодицу, а левой грудь. Попа была мягкой, а грудь упругой и юной. Её тело трепетало от моих прикосновений. Чувствовалось, что девушка ещё не очень опытная не в физическом, ни в романтическом аспектах отношений. Мы молча занимались сексом остаток ночи и все утро, а потом уснули на измятых простынях, насытившись друг другом, как два голодных зверя. Звукоизоляция в номере была хорошая, и двойные плотные шторы. Мы проспали весь день, периодически просыпаясь, пили воду, вяло ласкали друг друга, и снова любили, в полусне и изнеможении. Вечером кое-как привели себя в порядок и спустились в лобби перекусить. Было 8 вечера. Мэлвин встретил нас ехидный улыбкой.

– Конференция, говоришь? Ну-ну, бизнесмен, ага, а мимо наших девочек пройти-то не смог, ну чем богаты, уж извини, господин интурист, добро пожаловать в Альвитанию – выражала его ухмылка.

– Доброе утро – приветствовал я его, не подумав спросонья.

Мика села на кушетку, и тихо засмеялась, закинув голову назад и закрыв лицо руками. Не накрашенная она мне нравилась ещё больше. Барные проститутки смотрели на нас с презрительным интересом. Толстая отвернулась, а потасканная блондинка наклонилась к ней, скривив рот.

– Мы ему видите ли не подходим, свежачка захотелось, ну ладно ладно, наслаждайся, поматросишь и бросишь, денег дашь на прощание, так ей же понравится, она с нами здесь четвёртой сядет, будет тебя здесь дожидаться, любовничек. – я представил себе их разговор.

Конференцию я помню плохо. Были какие-то контакты, лекции, я встречался с людьми, брал телефоны, обменивался визитками. Сославшись на открывшиеся возможности, я выпросил у босса ещё несколько дней. Наступили выходные, и мы с Микой поехали в деревню. Её семья встретила меня как родного. Они жили в просторном деревянном доме недалеко от моря. Дом много раз достраивался, видимо в течение многих поколений, и напоминал большую несуразную хижину. Туалет не работал. Душа в доме не было. Также как и горячей воды. Воду нагревали в цинковом ведре на плите в кухне, а потом несли его в ванную комнату чтобы помыться. Единственным источником воды в доме была резиновая труба протянутая из сада в окно кухни. Вначале мне мешала толщина стен, в спальне я слышал все что происходит в доме, и я думаю что они слышали нас. Но потом я привык. Утром кричали петухи. Отец Мики был смуглый, высокий, смирившийся с жизнью человек. Я помню его грубые руки, походившие на клешни. Мама была полной, почти круглой и всегда улыбалась мне. Нас кормили свежепойманной рыбой, потом забили поросёнка. Я ожидал, что отец Мики выберет время чтобы отвезти меня в сторону и обсудить мои отношения с его дочерью, но этого не случилось. Её родители отнеслись к нашему роману, как к чему-то совершенно обыденному. Время пролетело быстро. Мы лежали в кровати. Шел дождь.

– Ты поедешь в город проводить меня на самолёт завтра? – спросил я.

– Я хочу чтоб завтра тоже был дождик и самолёт не улетел – она выпрямила ноги и забарабанила босыми ступнями по постели.

– Останься здесь – сказала она – Не уезжай. Что тебе там?

– У меня работа, Мика, обязательства. У меня есть дом, машина, счета. Если я не буду работать, на что мы будем жить? На что я буду приезжать к тебе? Чтобы купить билеты на самолёт тоже нужны деньги.

– Дом у нас есть, ты можешь работать с моим отцом, можешь открыть бизнес, мы как-нибудь проживём.

– Я заберу тебя отсюда. Ты цветок, понимаешь, экзотический цветок, который я нашел в джунглях. Ты не создана для этой жизни. Я заберу тебя из этой страны, я пересажу свой цветок в благодатную почву. Неужели ты не хочешь уехать отсюда?

– Я хочу быть там где ты. – сказала она и замолчала.

В аэропорту она долго не могла выпустить меня из своих объятий. Мы прощались несколько раз, но она всегда возвращалась, вешалось мне на шею, до неприличия трогая моё тело. Наконец она отпустила меня. Рейс был ранний, она был усталой, не выспавшейся, и уже не казалась такой красивой.

На паспортном контроле клерк полистал мой паспорт, попросил меня подождать и куда-то позвонил. Ко мне подошла женщина в форме, взяла у клерка мой паспорт, и попросила следовать за ней. Она привела меня в маленькую комнату где за обшарпанном столом на раскладном стуле сидел офицер. На столе передним стоял допотопный компьютер. Он полистал мой паспорт, потом что-то проверил в мониторе.

– Какова была цель вашего визита в Альвитанию?

– Конференция.

– Конференция закончилась четыре дня назад, почему решили задержаться?

– Бизнес-контакты, я познакомился с очень многими важными людьми, и появилась работа который нужно было сделать.

– Только бизнес? Были ли какие-то неформальный контакты? Друзья? Женщина?

– Нет – ответил я – только работа.

– Где вы останавливались?

– Отель.

– И только? Вы не были в гостях, не жили ни у кого из граждан нашей страны?

– Нет – ответил я.

Это идиотская ситуация меня скорее смешила, чем раздражала. Он сделал вид что проверяет что-то в компьютере.

– Господин Данни, вы нарушили визовый режим прибывания в нашей стране, и к сожалению, вы не сможете сюда больше приехать.

Я с открытой снисходительностью посмотрел на него, и не воспринял этой угрозы серьезно.

– Что ты понимаешь, обезьяна в форме. С контрактами, которые получит наша фирма я буду вхож к министрам. Ваше правительство тотально коррумпировано. В странах, как ваши за деньги делается всё. У вас же нет ничего, кроме бананов, моря и баб. Программа, на на которой ты сейчас работаешь скорее всего сделана инженерами из моей страны. Да и сам компьютер, наверняка был продан вам в тридорого, после того как простоял лет 10 в нашей провинциальной библиотеке. Наши инструктора тренируют вашу армию и полицию, да и ты сам, уверен, проходил стажировку у наших ребят. И вернусь сюда через месяц и ты будешь нести мои чемоданы, туземец. – думал я.

– Доброй вам дороги домой, спасибо что посетили Альвитанию – он сделал какую-то пометку в компьютере и протянул мне паспорт.

Я ничего не стал покупать в дьюти-фри, все что я хотел от этой страны, я уже получил.

– Я сделаю ей визу студентки, поступлю её куда-нибудь учиться – размышлял я, ожидая посадки – или можно объявить её незаменимым специалистом и попытаться выбить бизнес визу, или можно пригласить её на какой-нибудь конференцию.

– В самом крайнем случае, если ей не дадут визу, я всегда смогу устроить её жизнь здесь. В Альвитании всё стоит гроши. Я куплю ей дом. Можно купить земли, построить супермаркет. Или отель. Или и то и другое. Я поставлю её менеджером. Устрою туда работать всю её семью. Таким образом можно убить двух зайцев. – я мысленно устраивал будущее Мики.

Я позавтракал в самолёте, выпил, и проснулся дома, в цивилизации. По приезду, я с головой окунулся в работу. Дел было много, и я брался за них с рвением и страстью. Я решил не звонить ей какое-то время, хотел точно знать что люблю её. Прошла неделя. Мы пообедали с боссом, я выпил несколько бокалов красного вина. Наступали выходные, я гнал новёхонькую машину по прекрасному шоссе. Дорога в моем направлении была свободна, а в противоположном стола жуткая пробка. Люди ехали за город.

– Толпитесь, толпитесь – сказал я им – стоять два часа в пробке для того чтобы пожарить вонючее барбекью и пить дешёвое пиво со сварливыми в жёнами в окружении хнычащих детей? У меня роман с самой красивой женщиной на свете. У меня впереди столько счастья, только счастье. А вы рабы, и умрёте рабами, так и не высунув свои муравьиные морды из кучи навоза, которую вы называете жизнью.

Я был в прекрасном настроении, моя душа пела. Я набрал её номер. Связи не было.

– Барахлит что-то в их деревне – решил я.

Я стал звонить ей каждый день. Телефон не работал. Я пытался найти папку с документами и визитками, которая осталась у меня после поездки, но её нигде не было. Обескураженный, я взял планшетку и вбил в поисковик «посольство Альвитании». Результатов не было. Консульство Альвитании? Представительство Альвитании? Альвитания? Совершенно растерянный, я пытался найти Альвитанию на карте, но я так безалаберно отнёсся к этой командировке, что не знал в какой части света находится страна. Я позвонил своему другу, который преподавал в колледже, он соединил меня с факультетом географии, но никто про Альвитанию даже не слышал. Я ощутил странную прохладу в животе, потом она поднялась вверх, стиснула моё сердце и разлилась волной холодной дрожи по рукам и ногам. Я стал задыхаться и у меня закружилась голова. Я провёл бессонную ночь, в 03:00 выпил пол бутылки портвейна и наконец отключился. Утром я поймал босса в коридоре.

– Трэви, – обратился к нему я – что с этими контрактами в Альвитании, что-нибудь получилось?

– Какой Альвитании?

– Помнишь я был на конференции две недели назад, перспективная страна третьего мира, инвестиции, недвижимость, леса? Ты мне ещё партнёрство обещал.

– Не до этого сейчас. Приоритеты компании изменились. Вчера сгорел склад в провинции. Идиоты-работники устроили вечеринку на выходные, жарили барбекью, напились пива прямо на работе, к тому же кретин-менеджер эту вакханалию разрешил. Ты летишь туда сегодня, посмотри что можно спасти из сырья, составь список чего нужно заказать, надо срочно восстанавливать склад, найми кого-нибудь из местных строителей. Обязательно проведи тендер чтобы нас не надули. Про партнёрство я не забыл.

Босс скрылся в своем кабинете. Партнёрство он мне никогда не дал. Через некоторое время я осторожно открыл свою компанию и увёл у него половину клиентов. Прошло 20 лет. У меня ряд процветающих бизнесов, несколько домов. Я состоятельный и уважаемый человек. Люди мне завидуют и отвратительно лебезят передо мной. Все называют меня боссом. Я дважды неудачно женился, мои дети от разных женщин учатся в хороших частных школах. У меня очень дорогая машина. Я встречаюсь с длинноногой голубоглазой красавицей. Недавно я сделал пластическую операцию, чтобы моложе выглядеть. Я хожу в спортзал и сижу на диете. Я очень несчастлив. Я прожил свою жизнь на автопилоте, как в полусне. Я пуст внутри как мумия. Моя душа, моё сердце были вырваны, выхолощены из меня много лет назад. Я зомби. Я собрал свою судьбу из деталей по чертежу. Я пью. Когда я прихожу домой с работы, я бросаю портфель у двери и сразу иду к бару, не разуваясь, по дорогому ковру, наливаю себе стакан виски, и пью его залпом. Потом срываю себя одежду, бросаю её на пол, как мой сын третьеклассник, ложусь в одних трусах на кушетку ручной работы, которую я заказал за океаном, закидываю ноги на спинку, и долго цежу второй стакан. Иногда я беру в руки глобус, верчу его в руках, и ищу на нём Альвитанию

Даниэлла.

«… Понял я, что в милиции делала,             моя с первого взгляда, любовь…»

В. Высоцкий, «Птица белая».

В Бищарании нашли нефть. Фрэнку нужно было срочно лететь туда. Набирать и тренировать людей, строить инфраструктуру, землю фирма уже купила.

Такого жуткого аэропорта он ещё не видел. Ветхое покосившееся здание, крытое соломой. Рядом ржавели несколько полуразвалившихся военных самолётов. Новехонький американский авиалайнер, гудя, катился по взлётной полосе, выглядя как инопланетный звездолет, почему-то приземлившийся на далёкую, Богом забытую планету.

Работы было много. Утром спортзал, скудный отельный завтрак, деловые встречи, огромное количество телефонных звонков, имэйлы, постоянные отчёты начальству. Вечером Skype с семьёй.

Суббота выдалось солнечной, отель был прямо на берегу моря, и Фрэнк с удовольствием растянулся на шезлонге.

– Боже, как холодно и неуютно сейчас в Бостоне – подумал он.

После пляжа Фрэнк наконец-то выспался, был вечер и ему было совершенно нечего делать. Он немного устал от работы, неделя была занятой.

– Может махнуть, пошариться, посмотреть, что у них здесь за ночная жизнь? – вдруг подумал он – всё-таки суббота вечер.

Он вспомнил, как по-молодости, они с дружками гоняли на старом спортивном Додже по ночному Бостону. Ребята были крепкими, как на подбор, никто не смел с ними задираться. Подработки, карманные деньги, ночные клубы, девчонки.

Фрэнк принял душ, оделся и спустился в лобби.

Он хорошо говорил на местном диалекте и обратился швейцару на слэнге:

– Какой тут у вас самый центровой клубешник?

Швейцар оторопел. Он не ожидал такой речи от солидного белого джентельмена.

Пока ехало такси, Фрэнк выпил коньяк и двойной эспрессо, чтобы окончательно проснуться. Клуб назывался Dolce Vita.

– Dolce Vita Бищарании – вздохнул Фрэнк.

Клуб был безобразным. Маленький, грязный, обшарпанный, за засаленными деревянными столиками сидели группы людей. Возле бара стояла дюжина неопрятных, аляповато одетых, потасканных баб. Все столики были заняты, и Фрэнку пришлось встать у бара. Он заказал коктейль и с неприкрытым ужасом разглядывал заведение.

– Выпью два дринька, чтобы меня разобрало, и домой, спать – думал он.

И тут он увидел её. В бар вошла худая высокая брюнетка, длинные гладкие чёрные волосы, словно волны тёмного шелка ниспадали на её голые плечи. Челюсть и нос немного выдавалась вперёд, как это часто бывает у латино-американских женщин, делая лицо ещё более чувственным. На ней были потёртые голубые джинсы и белая майка с лямками. На руке очень красивая татуировка, которая ей шла. Розовый куст поднимался вверх, цветы, листья и веточки ползли по плечу и струились по груди.

– Привет, Томми – сказала она бармену – мне одно пиво с собой.

Фрэнк понял, что она сейчас уйдёт. Он быстро подошел к ней и взял её за локоть.

– Добрый вечер, красавица.

Девушка оторопела, как бы нехотя оглянулась, и сжав губы ответила:

– Добрый вечер.

Бармен подал ей бутылку пива, замотанную в салфетку. Фрэнк поднял свой коктейль:

– За знакомство. Меня зовут Фрэнк.

– Даниэлла – ответила она.

Они чокнулись.

– Счёт на мне – сказал Фрэнк бармену.

Все столики были заняты, они стояли у бара и разговаривали. Один дриньк шёл за другим. Фрэнк рассказывал ей о Бостоне, об Америке, о своей учёбе, работе, показал ей фотографии снега. Честно сказал, что женат. Мимо бара шла безвкусно одетая некрасивая чёрная девушка. Она была на высоких каблуках, на которых не умела ходить, её тело наклонилось вперёд, и она неуклюже телепала, как подраненная птица. Даниэлла шагнула к ней, раскрыв объятия.

– Чукки!

Они обнялись и расцеловались.

– Это мой друг, Фрэнк – Даниэлла представила его.

К ужасу Фрэнка, Чукки заключила его в объятия и поцеловала в щёку.

– Купи ей пива – сказала Даниэлла.

– Окей, пиво для Чукки, пожалуйста – Фрэнк удивлённо сказал бармену.

Чукки взяла пиво, не сказав спасибо, направилась в дальний угол клуба, где за столиком сидели два пожилых итальянца, и села одному из них на колени.

– Ну у тебя и подруга – сказал Фрэнк.

– Что здесь такого? – ответила Даниэлла – здесь это нормально.

– А что, ты тоже? – спросил Фрэнк.

– Да, я иногда сплю с иностранцами за деньги – Даниэлла ответила, глядя ему прямо в глаза.

– Ну и сколько у тебя их было, сотня, две?

– Нет, почему сто?

Она стала совершенно наивно считать на пальцах, и загнув большой палец, подняла руку вверх.

– Четыре – сказала она.

Фрэнк был обескуражен, девушка ему очень нравилась, но платить за секс было не в его правилах.

– Только из-за необходимости, я не проститутка – продолжала Даниэлла.

– А со мной ты пойдёшь сегодня? – в открытую спросил Фрэнк.

– Да – ответила она – ты мне нравишься. А подарок будет?

– Сколько?

– А сколько не жалко, я же не проститутка.

Разговор дальше не клеился.

– Я хочу есть – вдруг сказала она.

Еды в клубе никакой не было, они вышли на улицу, прошли несколько кварталов по ночному городу, и сели в убогой забегаловке. Фрэнк не ел так поздно, он лениво щипал салат, а Даниэлла с жадностью набросилась на чизбургер. Фрэнк думал только обо одном, чтобы она быстрее доела свой бутерброд, отвезти её в гостиницу и лечь с ней в постель.

Они шли к такси. Из темноты появился высокий худощавый чёрный парень и достал нож.

– Деньги, часы, телефон – сказал он, как по накатанной. Чувствовалось, что эту фразу он говорит не в первый раз.

Фрэнк вырос в криминальном районе Бостона, всегда стоял за себя и повестись на примитивный разбой он не мог. Тем более на глазах у дамы, даже если она семи-про. Он был сыном полицейского, отец с детства учил его приемам самообороны. Фрэнк прыгнул навстречу бандиту, быстрым отработанным ударом левой руки отбил нож в сторону, обвил его руку своей, и скрутил, а правой нанёс хороший удар по печени. Грабитель присел. Сзади появился его напарник, он прыгнул Фрэнку на шею и стал душить его. Фрэнк обмяк. Первый грабитель вырвался, высвободив нож, делая это, он сильно порезал Фрэнку руку, а потом пырнул его в живот. Поняв, что времени на грабёж у них уже не осталось, бандиты исчезли в ночи. Даниэлла закричала. Из ночного клуба выбежали вышибалы. Скорая приехала быстро. Фрэнка стабилизировали, раны не были опасными для жизни.

– Ты едешь в госпиталь? – спросили Даниэллу санитары.

– Нет – ответила она и скрылась в темноте.

– Зарезали иностранца, меня же по мусарням затаскают. Как я им докажу, что это была не подстава? А от клейма валютной путаны, мне уже потом никогда не отмыться – думала девушка.

Обшарпанный потолок, простая железная кровать, в палате не было телевизора. Спец-рейс домой, много-недельная реабилитация, долгие баталии со страховой компанией за оплату лечения, бесконечные объяснения с женой и боссом, почему важная командировка обернулась ночной поножовщиной.

Даниэлла взяла такси. Такси было нелегальными и стоило недорого. У неё были припрятаны деньги на еду, но так как ужином её накормили, можно было добраться домой на машине. Она жила в пригороде, дорога была дальней, Даниэлла достала телефон и стала играть. Она сладко зевнула, стресс отпустил её.

– Интересный вечер – подумала она – денег заработать не получилось, зато очень вкусно поела.

Президент.

  « В тот день св. Маэль сел на берегу океана на             камень и почувствовал, что камень горяч. Он                   решил, что это от солнца, и возблагодарил                   создателя, не подозревая, что здесь только что             сидел диавол».

Анатоль Франс, Остров пингвинов.

«Вчера здесь стоял дьявол, на этом самом месте.             Эта трибуна, за которой я нахожусь, до сих пор             пахнет серой! Вчера с этой трибуны господин                   президент Соединённых Штатов, которого я                   называю “дьяволом”, говорил так, словно он                   является хозяином мира».

Из выступления Уго Чавеса на 61-й                   Генеральной       Ассамблее ООН в сентябре                   2006.

Старик Джей подошел к стеллажу и ещё раз посмотрел на фотографию сына. Шон больше не старел. Он всегда был молодым на этом фото, сделаным в год, когда его убили. Рослый счастливый красавец в форме элитного спецназа Морские Котики всегда счастливо улыбался с фотографии. На глазах Джея опять навернулись слёзы, а он-то думал, что уже все выплакал. Джей был корейцем, а его жена – мексиканкой, ребёнок получился очень интересной внешности, блестяще учился, занимался спортом. Не слушая протесты родителей, Шон хотел только идти по стопам отца, Джей было офицером спецназа. Несмотря на феноменальные успехи в школе, он отказался поступать в ВУЗ, и ушел в армию. Шон во всём подражал отцу. Джей был для него живой моделью мужчины. Отец тоже боготворил своего сына, хотя совершенно не одобрял его выбора профессии. Джей был иммигрантам во втором поколении, в школе толком не учился, потому что с малых лет помогал отцу в прачечной, которая приносила скудный доход. Он занимался спортом, в 14 имел чёрный пояс по тайквондо, спец-подразделения было для него единственным путём пробиться в жизни.

Джей вытер слёзы, потом неудержался, снял портрет сына с полки и поцеловал его в лоб.

– Сегодня этот день – прошептал он и вышел из комнаты.

В дверях он столкнулся с Хуанитой.

– Ты куда? – спросила она.

– На встречу с ветеранами – ответил Джей.

– Что вы там опять задумали? – спросила жена.

– Президент сегодня в городе, мы будем его встречать – ответил Джей.

– А вот почему ты форму попросить погладить – Хуанита скрылась на кухне.

Джей спустился в подвал. Америка давно перестала быть страной, которую он знал с детства. Демократия и свобода были пустыми словами. Либеральная и консервативная партии фактически слились в единый конгломерат управляющий силы и организовано передавали друг другу власть на подстроенных выборах, практически создав однопартийную систему. Если на биллютене выборщика есть два кандидата: Гитлер и Сталин, за кого отдать свой голос? Как выбирать между Саргоном III и Навуходоносором? Большие корпорации владели страной, создав единый грандиозный концерн и держали политиков на зарплате. Им принадлежала всё: земли, заводы, недвижимость, пресса. Малый и средний бизнес были уничтожены. В течение каждого нового кризиса, правящий страной мегаконцерн скупал оставшиеся независимые предприятия и жильё у населения. Америка всё больше и больше напоминала Советский Союз. Негласный альянс всесильного государственного аппарата и больших предприятий превратил некогда свободное население в бесправных наемных рабочих. Если человек получает зарплату, и потом отдает её большую часть за аренду квартиры, которая принадлежит тому же концерну, где он работает, а то что осталось тратит на покупку продуктов в супермаркете, который принадлежит этому же концерну, чем он отличается от раба? Новости, фильмы и теле-передачи, которые он смотрит тоже созданы этим же мега-концерном, учителя в школах, где учaться дети, получают свою зарплату из тех же рук, и те усердно штампуют поколения послушных рабов. Элита страны жила в закрытых поселениях и практически не общалась с обычными жителями. Высшее образование была доступно только их детям или одарённым выскочкам. Таким, как был Шон. А ведь его подразделение можно было спасти. Через свои связи Джей узнал, как Шон погиб. Это событие никогда не было предано огласке. Их отряд был на спец операции в далёкой стране и попал в засаду. Их окружили. Флот был совсем рядом, врагов можно было разбомбить, стереть с лица земли и вертолётами вытащить ребят из пекла. Но президент, посоветовавшись с генералитетом, решил что для начала полномасштабных военных действий в этой точке мира ещё не наступило время. Парни отстреливались до последнего патрона, потом пошли врукопашную. Никого не осталось в живых.