Текст книги "Ядовитая кровь"

Автор книги: Тимур Туров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 6

Половина дня пропала. Причем, не только у Влада, но и у Богдана Лютого. Возможно, были на первую половину дня какие-то планы и у Игоря Капустяна, но его никто об этом не спрашивал, а сам он помалкивал, отвечал на вопросы, писал объяснительную и терпеливо ждал в коридоре областного управления, пока отпустят капитана Гетьмана.

Влада задержали дольше, чем остальных. И допрашивал его целый полковник из штаба. Допрашивал долго, въедливо, будто подозревал, что это сам капитан Гетьман ночью убил своих соседей.

Напрямую, естественно, это обвинение не прозвучало, но в суровом полковничьем взгляде читалась ненависть почти классовая, а вопросы полковник задавал таким тоном, будто готов был сразу после допроса приступить к пыткам.

«Не знаю» – к этому словосочетанию сводились в основном ответы капитана милиции Гетьмана. Не знаю. Откуда мне знать? Не слышал. Не видел. Понятия не имею. Кровью дверь облили – мстит кто-то из бывших подопечных.

Мелькнул у Влада соблазн сообщить, что Кроха со вчерашнего вечера может иметь зуб если не на него, то на его стажера-лейтенанта, но соблазн этот был преодолен и отвергнут, как бессмысленный и бесполезный. Полковник и дальше допрашивал бы капитана, если бы не звонок в тринадцать ноль пять.

Полковник трубочку поднял, внимательно выслушал то, что ему было сказано, собрал на лбу складки, глянул исподлобья на Гетьмана и, тяжело вздохнув, быстро свернул допрос.

Звонок был по внутренней связи, отметил Гетьман, вопросов полковник позвонившему не задавал, а это значило, что звонил начальник, а начальников в областном управлении у полковника было не слишком много. Из этого следовало, что либо кто-то из областных генералов был заинтересован в свободных передвижениях капитана Гетьмана, либо у Серого были очень веские аргументы в разговоре с этими самыми генералами.

Серый, кстати, дожидался выхода Влада из областного управления. Прогуливался по скверу Победы, прикрывшись от дождя громадным зонтом.

Кроха, с рукой на перевязи и в длинном кожаном плаще, маячил на углу Совнаркомовской и Мироносицкой. Увидев Влада, бросился к нему и пригласил на собеседование к Серому.

Капустяну, молча следовавшему за Владом, Кроха улыбнулся и протянул левую, не пострадавшую при вчерашнем знакомстве, руку:

– Ты чем занимался?

– Рот закрыл, – буркнул Влад. – А ты, лейтенант, даже и не открывай. Иди и молчи.

Лейтенант вздохнул.

– Твоя машина где? – через плечо спросил Влад, когда они перешли через дорогу.

– Возле оперного.

– Иди и жди. Молча, – напомнил Влад. – А ты, Кроха, если сейчас за ним попрешься, получишь от меня пулю в задницу.

Кроха хотел что-то ответить, но рассмотрел выражение лица Влада и сник. А заметив, что Серый идет к ним навстречу, совсем погрустнел.

– Мне куда? – спросил Кроха у Серого.

– В машину, – ответил Серый. – Если что – я позвоню.

– Ага, – кивнул Кроха. – Я в машину...

Серый чуть приподнял зонт, словно собираясь предложить мокнущему Владу укрытие, но промолчал.

– Кто знал, что я занимаюсь этим делом? – спросил Влад.

Лучше, конечно, смотрелась бы эта сцена по-другому. Удар с правой, Серый отлетает, взмахнув полами своего шикарного серого пальто, падает в лужу, а Влад наклоняется над ним, сгребает лацкан в кулак и спрашивает: «Кто знал, что я занимаюсь этим делом?»

Смотрелось бы лучше. Но Влад не стал экспериментировать. Он просто спросил.

– А я тебя предупреждал, – сказал Серый. – Специально позвонил. Кто-то из ваших ссучился. Иначе – никак.

– Ты себя слышишь? – закипая, спросил Влад. – Слышишь ту фигню, которую сейчас несешь? Маньяк-одиночка подкупил кого-то из ментов? Ты меня за идиота держишь? Позавчера вечером я согласился. Знали об этом трое – киевский гость, подполковник Осокин и ты. К ночи круг расширился на твоего водителя и Кроху.

– И циркачей, – напомнил Серый.

– И циркачей, – согласился Влад. – Только я им не представлялся. И в клубе я тоже не называл ни имени, ни фамилии. Тем более, адреса. Утром мы едем к СИЗО и нас уже ждут. Ты мне рассказываешь, что это меня хотели убрать, но по всему выходит, что тебя. И не иначе. А вот этой ночью пришли уже по мою душу. При этом обо мне уже знали цыгане, которые очень хотели сегодня утром со мной пообщаться. Без тебя, заметь. А это значит, что информация у них не из ментовки, там о твоем участии в деле ничего, насколько я знаю, не ведают. И ночью кто-то убивает моих соседей. Бессмысленно, между прочим. Мне предупреждение? О чем? Чтобы я отошел от дела? Или чтобы не водился с тобой?

– Думаешь, соседей твоих – цыгане? – спросил Серый.

– Что? – Влад хотел сразу же сказать, что чушь, что ерунду несет Серый, но осекся.

Цыгане хотели говорить с ним. Утром. И на всякий случай решили его подготовить к разговору. Эмоционально раскачать, так сказать.

Влад медленно стер дождевую воду с лица, покачал головой – все-таки Серый не дурак. Совсем не дурак. Умеет подкинуть забавную версию. Совершенно ложную, но очень, очень правдоподобную.

– Иди ты в жопу, – сказал Влад, отвернулся и быстрым шагом направился к оперному театру.

К чертям собачьим этого Серого. И всех на свете полковников милиции, и областных, и министерских. В игры они играют, уроды.

Кто-то мочит нелюдей – на здоровье. Бог в помощь! Не людей, людей не трогает. Ведь мог же он грохнуть лейтенанта Капустяна на месте, возле дома убиенного коллекционера. Мог. Единственного свидетеля убрать. Но не убрал. Почему? Потому что Капустян – человек. Единственный аргумент, перевесивший все остальное, включая собственную безопасность.

Мораль? Мораль простая – кто-то научился видеть сквозь Пелену и начал освободительный поход против чужих. Кто-то очень волевой и сильный, сумевший сразу же после прозрения взять себя в руки, затаиться, чтобы нанести удар точно, наверняка.

Человек, мать его так!

Влад остановился возле светофора. Мимо проскочил внедорожник, влетев правым передним колесом в лужу. Капли грязной воды ударили по брюкам, по куртке Влада и несколько попали в лицо.

– Урод! – крикнул вдогонку Влад. – Тварь.

Едущая следом за внедорожником красная «тойота» обдала Влада новым фонтаном брызг из той же лужи.

Ублюдки! Им наплевать на стоящих на тротуаре людей. Наплевать. И джинна за рулем внедорожника, и человеческой бабе в «Тойоте». Наплевать.

Загорелся зеленый, Влад перебежал через дорогу.

«А ведь, если вдуматься, никакой разницы», – вдруг пришла в голову мысль.

Никакой: человек, джинна... Как там у Ильфа и Петрова? Человечество делится на пешеходов и автомобилистов?

Забавно. Выходит, делить нужно не на людей и нелюдей, а на тех, кто сидит за рулем, и тех, кто ходит пешком? Не новая мысль. Не откровение.

И, кстати...

Ладно, убивал всех человек. Все очень просто – решил очистить любимый город. И принялся убивать первых встречных.

Дейвона, прикидывается цыганкой семидесяти лет Ириной Ивановой – получи нож в живот. И не просто нож, а огненный клинок какой-то, выжигающий жертву изнутри. И банкира-джинна пристрелил так, походя. Шел мимо клуба, глядь сквозь закрытые ворота – джинна, блин, ненавистный. Пистолет из кармана достал, стрельнул в сердце и дальше пошел...

Пошел...

Влад, задумавшись, брел мимо ряда припаркованных машин. Дверца одной из них распахнулась и выглянул Капустян:

– Я здесь.

– Хорошо, – кивнул Влад. – Я сейчас. Сейчас...

«О чем это я? – подумал Влад. – Что-то ведь пришло в голову, но тут лейтенант... Так...»

Капитан милиции иронизировать изволил. Язвил. Типа – шел, увидел, выстрелил... Зарезал...

Блин горелый. Эта мысль должна была прийти в голову сразу же после просмотра видеозаписи стрельбы и посещения клуба.

Все замечательно и логично – прозревший человек двигается крышей и отправляется в крестовый поход. Убивает-убивает-убивает ненавистных захватчиков. Стреляет, режет – так ведь не просто так стреляет и режет.

Обычный свихнувшийся прозревший человек берет обычный нож и тычет им цыганку-дейвона. Если очень повезет человеку – зарежет ее к чертовой бабушке. Если ОЧЕНЬ повезет, дейвона существа шустрые. Влад успел много историй о дейвона услышать за месяцы, проведенные в горах Косово. Нож в руках человека для дейвона, конечно, угроза, но не слишком. Обычный нож. А вот тут появляется нож необычный. И где его, скажите, берет прозревший? Где он берет пистолет, пули которого пробивают стальные ворота и вслепую находят сердце джинна? И в СИЗО оборотня-наркоторговца он убивает очень странным, необычным способом. Но при этом – человек? Маг?

* * *

– Среди людей тоже есть маги, – сказал Хозяин. – Странное извращение законов природы. Если бы не это... Если бы не это – все было бы значительно проще. Вас бы выкосили, как траву, сразу, как наши предки пришли в этот мир... Вы мешаете. Вас слишком много. Без вас... Хотя, если честно, я бы сохранил несколько тысяч людей, небольшое коллекционное стадо. Пить что-то нужно...

В горле Хозяина заклокотало – так он смеялся.

– Но, насколько я знаю, не сложилось. Кто-то решил вас не замечать, кто-то – сделать союзниками... Особо мудрые хотели использовать людей как аргумент в споре с врагами. Сейчас бы сказали – как пушечное мясо. Людьми так просто управлять. Самые изощренные попытались стать вашими богами... А тут еще маги. Люди-маги! Ошибка природы... Магические бутылки для крови! Чушь, невозможное сочетание. Немыслимое. – Хозяин взял со стола человеческий череп, погладил его. – Вот, как этот. Он полагал, что равен нам... мне. Что может потребовать... не попросить, не умолять, а потребовать... А я был в не слишком хорошем настроении. Молодым я тогда был, резким... А череп сохранил как напоминание о человеческой наглости... или глупости...

– Или силе, – прошептал Влад.

– Что ты сказал? – Хозяин даже не удивился и не разозлился. Просто переспросил, как переспрашивают заболтавшегося ребенка, с одной целью: чтобы тот сам сообразил, что сказал глупость.

Но ребенок решил проявить упрямство.

– Ты сохранил этот череп, как напоминание о человеческой силе, – сказал Влад, глядя в полыхнувшие красным глаза Хозяина.

– Хочешь мне объяснить? Или это просто глупый бессмысленный вызов, странное желание получить новую порцию боли? – Хозяин еле заметно шевельнул пальцами правой руки, и Влад почувствовал, как удавка тихонько легла на горло. – Попытаешься ответить?

– Да... – Влад хотел было откашляться, но решил, что если Хозяин не захочет слушать, то все равно сказать ничего не получится. – Я объясню.

Удавка ослабла, почти исчезла.

– Ты убил многих, – сказал Влад. – И я не видел здесь их черепов.

– Ты многого еще не видел, – заметил Хозяин, скрестив руки на груди. – Это еще не значит...

– Ты искренне полагаешь, что люди годятся только в пищу...

Хозяин поморщился пренебрежительно:

– При чем здесь пища? Мы не питаемся вашей кровью, я тебе уже объяснял...

– Я помню. Не пища – наркотики...

– Пусть наркотики, ты все равно не поймешь. Пусть – наркотики.

– Я сталкивался с наркоманами, – сказал Влад. – Они очень странные люди... существа... Очень странные. Но ни один из них не хранит пустые ампулы, как напоминание... Использованное – выбрасывают, а не складывают на стол и не хранят в течение сотен лет.

– Это люди, – напомнил Хозяин. – Всего лишь люди.

– Люди. Люди хранят пули, которые их чуть не убили, камни, извлеченные из почек... Дикари до сих пор хранят головы врагов, самых опасных врагов...

– Это люди! – повысил голос Хозяин. – Они могут делать все, что им заблагорассудится. А я...

– А ты хранишь своих врагов в каменных гробах, я видел. Там есть и люди...

– Коллекционные бутылки, – быстро сказал Хозяин.

– Пусть бутылки. Но сатра не был бутылкой, он был твоим врагом, настойчивым и целеустремленным. Там есть и маах'керу, и дейвона, и Наблюдатель, и Часовщик...

– Ты будешь перечислять всех?

– Но там нет человека-мага. Есть только его череп у тебя на столе. Ты не решился... или не смог его усыпить и уложить в каменный гроб. Не смог... Испугался! – почти выкрикнул Влад. – Он почти победил тебя, ведь так? Так? Ты выжил чудом... каким-то недобрым чудом... И этот череп на столе напоминает тебе об этом. Не так?

Влад закрыл глаза. Сейчас удавка захлестнет ему горло, стиснет... А если повезет, если ему удалось разозлить Хозяина, то невидимая удавка будет сжиматься, пока не сломает горло и позвоночник, пока он не ускользнет из этого мира...

– Так... – тихо ответил Хозяин, так тихо, что Влад еле расслышал это короткое слово. – Так.

Влад ждал.

– Ты угадал, – сказал Хозяин. – Он был...

Хозяин положил череп на стол.

– Он был... силен. Я до этого и не предполагал, что человек-маг может быть таким сильным.. Если бы не обстоятельства... Я не мог ничего поделать... Если бы... если бы не... – Хозяин вдруг поднял голову, посмотрел в лицо Владу. – Ты угадал? Или тут что-то другое? Что? Я тебя спросил – что?

Теперь Хозяин кричал, и клокочущий его голос заполнял зал, выдавливая воздух и гася свечи в канделябрах – одну за другой. И по мере того, как гасли свечи, разгорались глаза Хозяина, полыхали огнем, обжигая лицо Влада.

Или Владу это только казалось.

Погасла последняя свеча, два ослепительно-красных огня приблизились к Владу. Влад поднял руку, защищаясь от жара.

– Ты скажешь... – прошептал Хозяин. – Скажешь...

Боль и темнота обрушились на Влада одновременно.

* * *

– Вам плохо? – Капустян оказался возле Влада, подхватил его под руку. – В машину, пойдемте в машину. И, может, съездим к врачу?

– К врачу? – переспросил Влад. – Может быть... Может...

Лейтенант почти подтащил его к машине, помог сесть на заднее сиденье. Аккуратно закрыл дверцу, сел за руль.

– Подожди, – пробормотал Влад. – Подожди... Дай отдышаться.

Горло саднило, будто удавка на самом деле сжимала его горло, будто вот только что он разговаривал с Хозяиным.

– Там есть полотенце, – сказал Капустян. – Чистое. Справа, в пакете.

– Зачем?

– У вас голова совсем мокрая, вытритесь, а то простудитесь...

– Ага, – кивнул Влад. – Или еще чем заболею... Как говаривал мой сержант, одному ходить скучно, хочу с менингитом.

– Так возьмите полотенце...

– А может, мне и вправду скучно одному ходить?

– А вы не один. Я вот, братья Лютые опять же. И машина Серого стоит неподалеку, точно по вашу душу.

Влад оглянулся – точно такая же тачка, как и та, что они вчера разбили на Холодной горе. Привычка – вторая натура. Серый всегда на черном бумере. Ну и черт с ним. Только вот к врачу сейчас ехать нельзя, с Серым на хвосте.

Домой? Домой тоже не очень хочется. Совсем не хочется. Кровь с двери еще не отмыта. И испуганные лица соседей. Еще бы, четверых людей убили. Целую семью.

А если бы... Если бы соседи могли видеть сквозь Пелену... Или если бы сами рассмотрели, как их соседи по подъезду меняют облик... те, кто жил в их подъезде... Так же горевали бы и ужасались чужой, нечеловеческой жестокости или сказали бы, что, мол, так этим тварям и нужно?

Сам он, Влад, что думает об этом?

– У тебя есть телефон полковника Петренко, из Киева?

– Есть, – подтвердил Капустян.

– Позвони, скажи, что хочешь лично с ним переговорить. Есть дело. Информация очень важная. Только лично.

– В Киев позвонить?

– В Харьков. В Харькове он. Ты что, не знал?

– Нет, мне подполковник Осокин дал его телефон, приказал докладывать... – Капустяну было неловко, что вот так он опростоволосился, проявил некомпетентность. – Я позвоню...

– Тогда не говори, что хочешь лично с ним встретиться. Скажи, что нужно хоть с кем-то посоветоваться, что ты кое-что нашел у меня... А подполковник Осокин в командировке. Ты растерян, не знаешь, что делать... Усек?

– Усек, – кивнул Капустян.

– Вот и молодец. Когда он скажет, где у вас встреча, езжай туда, это на Есенина, в районе проспекта Ленина...

– Я знаю, – сказал Капустян. – Там спортдиспансер неподалеку.

– Молодец, – пробормотал Влад, закрывая глаза. – Пока туда не приедешь – меня не буди. Что-то меня того...

Влад почувствовал, что проваливается, вздрогнул.

– ...капитан! Товарищ капитан!

– Что? Приехали? – Влад открыл глаза и обнаружил, что машина так и стоит перед театром. – Какого?..

– Полковник Петренко трубку не берет.

– Перезвони.

– Я уже минут пять звоню – без толку.

– Отключен?

– Нет, звонок проходит, но полковник не берет трубку.

– В сортире, – сказал Влад. – Или в ванной. Полковники любят по ванным да по сортирам шляться. Давай, я все-таки подремлю, а ты позвони ему еще... И потихоньку трогай на Есенина.

– А Серый?

– А Серый пусть за нами едет, если ему нужно. Не стрелять же... – Влад понял, что начинает нести чушь. – Извини, меня что-то развезло... Хреново как-то.

Влад снова закрыл глаза, спрятав руки в карманах куртки. Правую руку он привычно держал на пистолете. Левую... Пальцами левой руки он незаметно для себя гладил хрупкие на вид, неощутимые лепестки цветка сатра.

Влад не замечал этого, как и не замечал, что цветок начинает еле заметно светиться...

* * *

Солнце почти село. Лишь самый его край багровой полоской выступал над горизонтом. Приблуда так и не вернулся в балку, лежал на холме, раскинув руки и глядя в темнеющее небо.

Волк сидел рядом, покусывая травинку.

– А ты не из наших краев, – сказал Приблуда. – Разговор у тебя вроде как чужой.

– А это плохо? – спросил Волк. – Если я нездешний?

– А чего? Лишь бы человек хороший. – Приблуда чуть скосил глаза, глянул на Волка. – Чтоб в бога веровал...

– И горилку пил, – закончил Волк. – Пью. И вот...

Волк вытащил крестик из-под рубахи.

– Вот я и говорю... – Приблуда снова посмотрел на небо. – Но ты не из тутошних?

– Я, брат, из Сербии, – сказал Волк.

– Откуда?

– Из Сербии. За Черным морем, за Турцией, за Средиземным морем...

– Далеко, – сказал Приблуда.

– Далеко, – согласился Волк.

– У вас красиво?

– Красиво.

– Как у нас?

– Нет. Не так, по-другому. У нас – горы. Высокие. Красивые.

– Как крымские? – Приблуда никогда не видел гор, но слышал про то, что в Крыму горы высокие, лесом поросшие или голые, как кости.

– Выше.

– Посмотреть бы... – протянул Приблуда.

– Посмотришь еще, – сказал Волк.

– Я бы попутешествовал... Хотел с чумаками, да батька не разрешили. Сказали, еще успею...

– Успеешь.

– Скорее бы. Вот разведаем, что нужно, вернемся в Сечь...

– Разведаем?

– Ну, мы же разведать идем? – Приблуда даже приподнялся на локте. – Крепость разведаем, да и назад. Так ведь?

Волк не ответил. Солнце совсем скрылось из глаз, оставив темно-красную полосу в небе на западе.

«Как кровь», – подумал Приблуда, и тошнота снова подступила к горлу – вспомнил, как пытали татарина.

* * *

– Ты прямо из Сербии сюда? – спросил Приблуда.

– Нет. Я поездил по миру, и в Италии был, и в Чехии, и в германских землях...

– Мой батька тоже были в Германии. Рассказывали, как там...

– А как там? – спросил Волк странным тоном.

– Тоже люди живут, – ответил Приблуда. – Воюют, проклятые, друг с другом. За веру воюют, за земли... Наших часто туда зовут, большие деньги платят. Да еще добыча. Батька талеров привез серебряных.

– Из них серебро для сабли плавили?

– Из них. А зачем – батька не сказали.

– А против оборотней, – пояснил Волк. – Вот против меня. Обычной саблей ты меня долго убивать будешь, я тебя скорее заем. А серебром... Он тебе пуль серебряных часом не дал с собой?

– Дал. Только у меня ни пистоля нет, ни самопала... – развел руками Приблуда.

Волк молча вытащил из-за пояса пистолет и протянул Приблуде.

– Мне? – удивился тот.

– Бери-бери, как выстрелишь пулю из него, свою, серебряную, заряди... – Волк снова усмехнулся, показав крупные острые зубы. – И тогда уж стреляй не в людей, а в меня стреляй, в Синицу...

– Типун тебе! – перекрестился Приблуда.

– Ну, тогда в змея стрельнешь, если встретишься.

– Так змей в крепости. – Приблуда не мог отвести взгляда от подарка. – Змей в крепости, мы тут. К полуночи появится татарва, мы их кого побьем, кого повяжем... Нет?

Приблуда насторожился – что-то в Волке было не так, что-то он не договаривал. Ну, не полезут же они в самую крепость, там же и полсотни воинов, и этот проклятый Степной Орел, и змей опять-таки.

– Мы что, в крепость пойдем? – шепотом спросил Приблуда.

Улыбка Волка стала еще шире и еще неприятнее – будто хищный зверь скалил зубы.

– Что на роду написано, то и будет, – сказал Волк. – Только надеюсь я, что тебе еще долго жить, еще со мной в путешествие отправишься. В Прагу. Хочешь в Прагу? Колдовской город, колдовской... Или к мадьярам? У них там хорошо, костров не жгут...

– Как это – костров не жгут? И в поле не жгут, и в походе?

– Для таких, как я, не жгут, – непонятно ответил Волк. – Ведьм не жгут. Их король закон написал, что у мадьяров ведьм нет.

– И нету? – недоверчиво спросил Приблуда. – Закона послушались?

* * *

Лейтенант тронул Влада за плечо.

– Что?

– Мы на Есенина приехали, – пояснил Капустян. – Только полковник трубку все так и не берет...

– Не берет... – протянул Влад. – Слышь, Игорек, ты в Венгрии был когда-нибудь?

– Нет.

– Не слышал, там и вправду ведьм нету?

– Не слышал. А что, нету? Они ж везде есть.

– Ну, здрасьте! – засмеялся Влад. – То есть ты у нас, товарищ лейтенант, в ведьм веришь?

– Обязательно. Я ж в ведьмовском месте жил, под Полтавой.

– Близ Диканьки?

– Зачем? В Пелипейченках. Я там родился и до десяти лет жил. Так что всякого такого насмотрелся. Меня даже и не крестили из-за этого, соседка сказала – нельзя. А с соседкой, бабкой Мотрей, у нас никто в Пелипейченках не спорил, так как ведьма, и на своем могла настоять... Ей сто лет было, как я родился...

– Крутая бабка... – сказал Влад, оглядываясь.

– Крутая, – согласился Капустян. – У нас в войну в деревне немцев не было.

– Бабка всех под откос пустила?

– Они болеть начинали, как приезжали. Болеть там, руки-ноги на ровном месте ломать.

– Бабе орден не дали? Или медаль партизанскую?

– Не дали. Партизан у нас, правда, тоже не было.

– И по той же причине? – предположил Влад.

– По той же, – вздохнул Капустян.

– И бабка была твоя родственница?

– Двоюродная сестра моей бабки.

– Ясненько... А машины Серого я не вижу... – Влад демонстративно покрутил головой. – Когда мы его потеряли?

– А как от театра отъехали, так он сразу и потерялся. Мы на Рымарскую, потом по Классическому на Клочковскую, и по Космической поднялись на проспект. А они с Совнаркомовской направо...

– Понял-понял, – прервал лейтенанта Влад. – Можно без подробностей.

– Как сюда приехали, я еще раз полковнику позвонил, он на звонок не ответил, я вас и разбудил.

– Молодец. Возьми с полки пирожок...

– Какой? С какой полки?

Влад посмотрел на Капустяна с уважением:

– Где ж тебя, болезного, растили и воспитывали? Элементарных вещей не знаешь... Возьми с полки пирожок, сотри пыль и положи на место. Классика.

– Шутка? – помолчав, неуверенно спросил Капустян.

– Очень смешная, у нас весь детский сад смеялся. Но ты ведь не ходил в детский сад?

– Нет. Я же сказал, до десяти лет я жил в Пелипейченках...

– Не начинай, прошу... – Влад поднял руки, словно сдаваясь. – Лучше скажи, мы пойдем к полковнику Петренко стучать в дверь или поедем по делам?

– А зачем стучать? Он же на звонки не отвечает? И дверь не откроет.

– Логично. Тогда поехали в «неотложку».

– К врачу?

– Естественно.

– К тому самому, ко вчерашнему? – уточнил Капустян.

– А к кому еще?

– Так его там, наверное, нету. У него ж дежурство было. Сутки прошли, он домой ушел.

– Домой... Что-то я сегодня с головой не дружу. – Влад потер лоб. – Вот не болит голова, особенно как поспал, а не соображает почти ничего. Как же я теперь его найду?

– А по телефону. Он мне, прощаясь, телефончик свой мобильный записал. Для вас.

– И когда ты мне его собирался передать? – с сарказмом поинтересовался Влад, но Капустян сарказма не заметил.

– Как только вы спросили бы, так я и передал бы сразу. – Капустян достал из внутреннего кармана куртки портмоне, открыл его, из бокового кармашка извлек сложенную вдвое бумажку и протянул капитану. – Пожалуйста.

– А ты пока позвони полковнику еще раз, для очистки совести.

Полковник снова не ответил. Зато врач ответил сразу.

– Я ждал твоего звонка, – вместо приветствия сказал сатра.

– Уже слышал о том, что произошло? – спросил Влад.

– Такие известия среди нас распространяются очень быстро, – ответил врач. – Но я сейчас не об этом. Я хотел услышать о твоих снах.

– Снах? – переспросил Влад. – Что тебе до моих снов? Что моим снам до тебя?

– Тебе снилось прошлое? Чужое прошлое.

– Не знаю... Может, мне вообще ничего не снилось...

– Нужно встретиться.

– Встречайся.

– Нам с тобой нужно встретиться, клянусь копытами Праотца, – настойчиво повторил врач. – Ты понимаешь?

– Я понимаю, но... Зачем?

– Ты давно спал?

– Только что проснулся. Вырубился в машине, задремал... Доктор, это нормально? Я не болен? А еще меня обижают, задают дурацкие вопросы и никто ничего не хочет говорить. Вернее, все несут всякую чушь, но правды никто сказать не хочет.

– Я хочу.

– В самом деле, доктор? – восхитился Влад. – Честно-пречестно? И где?

– В лесопарке. Конечная станция детской железной дороги. Сможешь быть через час?

– Могу через пятнадцать минут. Не хотелось бы в лесу...

– Через двадцать минут возле конечной станции, – сказал врач. – Можешь прийти не один, если боишься.

– Какая разница, боюсь я или не боюсь? И если два человека припрутся к вашему забавному домику в лесопарке, это что-то изменит в результате?

– Не изменит, – честно сказал врач. – Но тебе будет не так страшно.

– А как?

Врач выключил телефон.

Дождь усилился. Капли лупили по крыше, выбивая нервную дробь.

– У тебя оружие есть? – спросил Влад у Капустяна.

Тот молча откинул полу куртки.

– Ты как насчет прогулки по лесу? – Влад еще раз осмотрелся – в пределах видимости ничего подозрительного не наблюдалось. – Под дождем, в сопровождении капитана милиции со вздорным характером и плохим настроением?

– А я люблю ходить в лес, – лицо Капустяна приобрело даже какое-то мечтательное выражение. – В детстве с бабой Мотрей по грибы ходили, за травами. Она мне показывала, какие можно собирать, какие – нет.

– И передала свое искусство тебе? – с улыбкой спросил Влад, предвкушая очередное замешательство лейтенанта.

Но тот, став вдруг серьезным, мотнул головой:

– Не успела.

– Что значит, не успела? Ты уехал?

– Я уехал уже после того, как она... Как она погибла.

Желание продолжать расспросы у Влада пропало сразу. Он почувствовал себя подонком, издевающимся над мальчишкой.

– Извини, – пробормотал Влад. – Я...

– Ничего, за что извинять? Вы спросили, я ответил... Я бабку Матрену почти и не помню вовсе. И тот день почти не помню. Мы пошли в лес летом, наверное, за грибами... А вечером меня нашли возле деревни, без сознания... Бросились ее искать, нашли только к утру. Потом мне отец сказал, что забил ее кто-то до смерти. А старухи шептались, что леший на нее обиделся. Я слышал, как моя родная бабка подруге своей сказала, что леший меня хотел забрать... Но бабка Матрена не дала. Она и лешего не боялась, такая была... А я ее не помню совсем.

– Ладно, – откашлявшись, сказал Влад. – Поехали. Через Сокольники. Сразу за подстанцией – поворот налево, в лесопарк.

Машина плавно тронулась.

А зачем, собственно, он собрался встречаться с врачом? Допросить? Поблагодарить за лечение? Или вытрясти из козлоногого всю правду об отправленных им в дурку людях? Или вопрос не так нужно ставить? Нужно спросить, зачем сатра хочет говорить с ним? Врача ведь явно интересуют его, Влада, сны.

Или это сам сатра вызвал эти видения? Теперь хочет проверить. Сличить.

Машину тряхнуло, Влад оглянулся – он зацепили колесом выбоину прямо посредине дороги.

– Машину не жалко? – спросил Влад.

Капустян не ответил.

И ладно – его право.

Влад набрал на мобильнике номер телефона Богдана.

– У аппарата, – сказал Богдан.

– Тебя уже отпустили?

– Раньше, чем тебя. Тебя, я слышал...

– Ничего нового не узнали?

– Про убийство? Почти ничего. Холодное оружие, около четырех часов утра. Дверь не взломана. Почему никто из них не кричал – загадка. И драки не было. Отца семейства вначале убили, потом вскрыли горло, и кровь... Это самое. Ты понял.

– Понял. Вариантов нет?

– Какие варианты? Он работает... работал водителем грузовика, развозил по киоскам продукты. Она сидела с детьми. У них там и брать-то было нечего. В общем, все склоняются к тому, что это для тебя было сделано. Припугнуть, отомстить...

– Следы?

– Один след в крови на лестничной площадке. Ботинок сорок третьего размера. Подошва рубчатая, почти новая. Ну, ты и сам же видел.

– Видел... – сказал Влад задумчиво. – Говоришь, одним ударом отца убили?

– Одним, точно в сердце. А что?

– Ты сможешь сам к экспертам сходить?

– Да. Зачем?

– Пусть побыстрее выяснят, чем нанесены раны. Металл.

– Металл?

– Состав. Остались частицы в ране или нет. И как можно быстрее. Нужно будет – поставь бутылку, две, три, ящик. Денег дай. Но чтобы быстро сделали анализ. Остальное меня интересует меньше. Выяснишь – сразу мне отзвонись. У Руслана как?

– Руслан продолжает копать, полез зачем-то в файлы Интерпола. Доиграется когда-нибудь наш мыслитель, задницей чую. Но, судя по загадочной физиономии, чего-то такое уже накопал. Я его знаю. – В голосе Богдана явственно прозвучала гордость за брата и еще одна, очень знакомая Владу интонация.

– Богдан! – строго сказал Влад.

– Что?

– А я чую, что ты снова с братом соревноваться решил.

– Да что вы, товарищ капитан. Да ни в жисть. Я ж человек дисциплинированный...

– А я тебя знаю давно и очень хорошо...

– И насквозь вижу, это если немцы скажут, что рентген изобрели они, – бодро подхватил Богдан. – Зуб даю...

– Если бы я каждый раз тебя на этом ловил, то ты бы уже без зубов остался, – сказал Влад. – Не вздумай никуда без меня лезть. Иначе...

– Утонешь – домой не приходи. Я помню. Я знаю. Я сделаю. Вот только одну штуку выясню – и сразу прекращу. Честное ментовское. Пока, мне некогда.

– Твою мать, – ровным голосом произнес Влад, пряча телефон в карман.

Братья устроили соревнование. Умный лезет в чужие файлы, за что вполне может огрести неприятностей по самые некуда, хитрый может получить по голове в самом прямом смысле этого слова.

Но остановить ни того, ни другого уже не получится. Лютые на тропе войны. Черт!

– А они вправду – братья? – спросил, не поворачивая головы, Капустян. – Ведь не похожи совсем. Богдан светлый, кость крупная, а Руслан такой худощавый, брюнет. Цвет глаз – разный. Если бы мне не сказали – никогда бы не подумал.

– А ты и не думай. Братья – братья и есть. Даже больше, чем братья.

– Это как?

– Как?.. Они сами выбрали себе брата. Руслан – Богдана, Богдан – Руслана. В детском доме. С трех лет – не разлей вода. Их попытались в разные заведения отправить, так оба сбежали, встретились на полпути. Во всяком случае, так гласит легенда. Сами они этого не помнят, им воспитатели рассказывали. А мне – директор детского дома.