Текст книги "Агент Омега-корпуса"

Автор книги: Тимур Свиридов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Моросанов задумался. Обнаружить на Додарбе подобие лиогянской военной схемы – это не шутка. Конечно, времена, когда оскорбленное самолюбие лиогян толкало их на неразумные поступки, давно прошли. И все же… Армейская дисциплина и порядок на планетах Лиого были доведены до совершенства. Лиогяне воевали друг с другом до Всеобщего Объединения и к моменту встречи с братьями по разуму успели выпестовать мощную армию. Может быть, благодаря именно военной мощи землян контакт с лиогянами прошел без конфликтов и осложнений.

Лиогяне предпочли подчиниться, познакомившись с техникой Земли. С тех пор прошло более двухсот лет. Кардинально изменился склад мышления жителей Лиого: участие в космической интеграции, приток культуры Земли, и особенно Сиция, сделали свое дело. Лиогяне стали гораздо менее агрессивными. И вот теперь на Додабре группа находит боекомплект колиолы – боевой единицы Лиого!

Мир Лиого был весьма своеобразным. Затянувшийся мрачный исторический период, сравнимый с земным средневековьем, долго держал под спудом техническую мысль лиогян. Последовавший затем период бурных революций, словно катапультой, бросил вперед гордый и трудолюбивый народ. За рекордно короткий срок выйдя в космос, лиогяне возомнили себя покорителями и хозяевами Пространства. Но духовный облик жителей Лиого заметно не соответствовал их развитой технике.

Начавшие Великое Объединение люди Земли, к тому времени уже основавшие весьма жизнеспособные поселения на трех планетах Ариестры и вошедшие в контакт с замкнутым миром Сиция, встретили на планетах Лиого сверхукрепленные оборонительные рубежи, заградительные позиции колоссальной протяженности и плотности.

Боевой флот лиогян насчитывал тысячи добротно оснащенных звездолетов, под ружьем находилось до полутора миллиардов человек. Привыкшие с пеленок к слову «война», лиогяне и из космоса ждали только агрессивно настроенных чужаков. Процесс перестройки их психологии длился более века, и столько же времени потребовалось на установление отношений, основанных на доверии и равноправии. Но и теперь отличительным качеством любого лиогянина оставались задиристость и ранимая гордость.

Большое самомнение, впрочем, было отчасти оправданно: отличные работники, лиогяне детально вникали во все мелочи выполняемой работы. Впитав с поразительной быстротой технические достижения землян и жителей Ариестры, они теперь поражали все Содружество фонтаном изобретений, не требовавших серьезных научных разработок. Именно на Лиого стало возможным создание разработанного в Сиции биоэлектронного агрегата – бэя, способного полностью брать на себя задачи по пилотажу космических кораблей. Никто не мог так хорошо, как лиогяне, обслуживать бэи, и в каждом звездолете теперь можно было встретить высокого, с горделивым выражением лица, лиловокожего человека.

Однако из четверки развитых миров Содружества, в которую входили Земля, Ариестра, Сиций и Лиого, лиогяне духовно были все еще наиболее отсталыми. Для многих из них не стало естественным восприятие себя как части единого большого целого. Своя планета и культура казались им обособленными, и, возможно, именно это порождало некоторые шовинистические черты, проскальзывавшие в манере поведения и мыслях. Технические успехи последних столетий, казалось бы, давали возможность говорить о «сверхбыстром» по сравнению с другими культурами прогрессе. «Если бы не случайность, – говорили лиогяне, – позволившая землянам ненадолго опередить нас, Лиого стал бы первым среди равных в Содружестве!» «Молодая тройка», как называли недавно вошедшие в состав Содружества миры Джозлуса, Шагара и Тарга, конечно, была намного более отсталой духовно по сравнению с Лиого. Смена старых воззрений, ломка экономических и социальных отношений рождали массу конфликтных ситуаций не только в самих молодых мирах, но и во всем Содружестве в целом. Проблема состояла в том, что из новооткрытых миров начался приток людей с типом психики, давно канувшим в историю. С тех пор начались большие заботы у сотрудников Внутренних Бюро, у Омега-корпуса, Почти забытое слово «преступление» зазвучало с новой силой. Тем не менее граждане Шагара, Джозлуса и Тарга получили право беспрепятственного допуска на планеты развитых миров, большие группы молодежи специально направлялись в учебные заведения Земли, Ариестры, Сиция и Лиого; сотни тысяч добровольцев полетели в новооткрытые миры для оказания бескорыстной помощи собратьям. Содружество сознательно пошло на это, невзирая на то что проникшие в космическое пространство преступные элементы молодых миров занимались контрабандой и воровством, нередко сбивались в организованные банды серкеров – пиратов космических просторов.

Встретившись на Додарбе с явными признаками серкерской группировки, Илью теперь неприятно поразило наличие лиогянской структуры. Если стержнем организации стали лиогяне, это могло вьшиться в весьма неприятные формы. Один маньяк, решивший вернуть Лиого «былую славу», обретя помощников в лице таргян, шагарцев или выходцев с Джозлуса, мог принести достаточно много хлопот. И потому вовсе не странно, что банда на Додарбе смогла возникнуть здесь так быстро и незаметно. Непонятно другое: ее философской основой стала доктрина лиогянина Блосса. Как серкеры сумели приспособить к своим нуждам миролюбивый блоссизм, прикрыть им низкие цели?

Илья переглянулся с Кристофером и понял, что ариестрянин думает о том же.

– Каковы их задачи, – тихо спросил Шанс, – если они стараются удерживаться от простого грабежа?

– Необычно и то, – отозвался Моросанов, – что они базируются в малопосещаемом месте.

Крис нагнулся к контейнеру, Илья последовал его примеру. Они поднялись по лесенке и осторожно втащили металлический ящик в рубку.

На лобовом экране светлыми полосами слоились облака. Яркий насыщенно-желтый диск звезды Шичи почти касался горизонта, и тени от проносившихся внизу барханов стали длинными и глубокими. «Черепаха» шла быстро. В таком темпе до убежища оставалось не более четырех часов лета. На место они прибудут уже глубокой ночью, ведь сутки длятся на Додарбе восемнадцать часов.

Вход в убежище можно будет отыскать только на рассвете.

Сидевший в пилотском кресле Хеликс бросил задумчивый взгляд на контейнер. Илья и Крис расположились рядом.

– Он здесь, – медленно произнес Йоронг, – я его чувствую.

– Будем вскрывать? – Крис вопросительно посмотрел на Илью.

– Конечно.

Кристофер склонился над ящиком. Шов между крышкой и корпусом контейнера был идеально тонким. Никакого намека на замок – только странные сквозные отверстия по бокам, которые Крис заметил еще тогда, когда сидел в багажнике.

– Интересно, – холодно произнес Шанс. – Такой системы я еще не видел.

Илья посмотрел на Йоронга. Таргянин, казалось, ушел в себя, прикрыв глаза. Он был единственным из них, кто уже видел уирда. Моросанов почувствовал, что Хеликс очень напряжен. Напряжение передалось и ему.

– Без схита не обойтись, – промолвил Крис.

– Неверно. – Незнакомый голос с трудом пробился из контейнера. – Капкан открывается через дыры.

Илья замер. Вздрогнул от неожиданности ариестрянин.

– Дыры для пальцев. Только для человека, – повторил кто-то из контейнера.

Реакция Кристофера была молниеносной. Через мгновение, щелкнув, отвалилась вбок тяжелая крышка, и перед ними появился необыкновенной величины багровый мямар. Странный мямар, умеющий говорить на человеческом языке.

Второй день 11 ч. 18 м.

– Что? – недоверчиво переспросил Моросанов.

– Мы их не убивали.

– Невозможно поверить. – Хеликс говорил очень напряженным голосом. После случая у красной пирамиды он с явным подозрением относился к Арклу.

– Это усыпление.

– Вы считаете себя вправе усыплять людей? – Слово «усыплять» Крис произнес с иронией.

Илья вспомнил переданные Крисом слова лиогянина Батрика: «Помните на Додарбе, что вы прежде всего люди». Он почувствовал в груди тот же холодок недоверия к уирду.

– Правильно, что внесли их в Длор, – сказал тот.

– Они не спали, – ледяным тоном сказал Хеликс. – Ни дыхания, ни пульса.

– Они были люди, – процедил сквозь зубы Крис.

– Оставим эмоции, – предостерегающим тоном сказал Илья.

С уирдом стоило быть поаккуратнее.

– Они были люди, – повторил Крис.

– Нам важно другое, – напомнил Моросанов. – Кто были эти люди и какого рода контакт у вас с ними?

Уирд напряженно замер. Он сидел в кресле, переводя взгляд с одного человека на другого. Илье показалось, что тот чувствует себя достаточно неуютно, но в то же время словно бы заранее уверен в исходе этой беседы.

Сходство с мямаром действительно поразительное, и, если бы не цвет и внушительные размеры Аркла, отличить его от ариестрянского животного было бы почти невозможно.

– Буду рассказывать много. – Глаза уирда сверкнули внутренним огнем. У него были очень странные интонации – конец каждой фразы опускался вниз и словно пропадал в инфразвуковом диапазоне. Возможно, спектр его голоса был шире, чем воспринимало человеческое ухо.

Моросанов уже успел прощупать уирда и обнаружил его невероятную биоэнергетичность. Центр энергетической структуры располагался у него в крупной шишке между ушами. С Арклом стоило держаться начеку. Не исключено, что при желании он мог обездвижить всю группу.

– Ну и рассказывайте, – оживился Хеликс, в глазах его загорелись странные огоньки. Моросанов понял, что таргянин тоже прощупал гостя.

– Но не прежде другого. Мы уже у тайника.

– Что? – переспросил Крис. – Тайник?

– Батрик менял мямара на тайник. Полный тайник. Карту у спящего Батрика взял он. – Аркл посмотрел на Кристофера.

Ариестрянин вытащил из кармана пластину.

– Разве это не жетон серкеров?

– Это мое. Из-за этого они готовы на все. Я – из-за мямаров. У нас всегда обмен.

– Что в тайнике? – спросил Илья.

– Редлит.

– Редлит? – удивленно воскликнул Хеликс.

Кристофер промолчал, но Моросанов заметил, как вспыхнул его взгляд. Илья и сам насторожился. Редлит!

Не о нем ли, загадочном и таинственном минерале, тайну которого еще не смогли разгадать крупнейшие геологи-и ученые Содружества, идет речь? Не о нем ли ему рассказывал на последнем инструктаже Лылов? Вслух Илья спросил:

– Что такое редлит?

– Минерал по-вашему, – спокойно ответил Аркл, словно речь шла о чем-то обыденном. – До тайника вам еще пять минут. Успею поговорить. Слушайте: вам главное – борьба с Демиургом. Это сила рэбберов.

– Кто такие рэбберы? – спросил Крис.

Уирд посмотрел на него так, словно ариестрянин задал глупый вопрос.

– В вездеходе – память и автопилот возвращения. Думал, вы ознакомились.

– Каковы силы рэбберов? – поинтересовался Илья.

– Вместе около семи тысяч человек.

– Что? – подскочил на месте Хеликс. – Этого не может быть!

– Логово… – прошептал Крис.

– Каковы ваши отношения? – спросил Илья.

– На Майе они лишние;

– Майя? – переспросил Хеликс. – Это что?

– Майя – моя планета. Ваше название – Додарб.

– Где они расположены?

– На противоположном полушарии от Длора. Здесь мы гасим частоты вашей связи.

– Длор – это пирамида? – спросил Моросанов.

Уирд промолчал.

– У рэбберов есть космическая техника? – От напряжения голос Кристофера стал холодным и отрывистым.

– Есть. Им мало. Скоро поставят большой орбитальный старт-комплекс для десяти крейсеров.

– У них десять крейсеров? – поразился Хеликс.

– Пока еще нет. Поэтому ваше противодействие так важно.

– Каким же образом этой пиратской банде удалось так быстро вырасти здесь? – прошептал Хеликс.

Уирд повернулся к нему с тем же сосредоточенным выражением на морде: Все в Демиурге. Главное – Демиург!

– А вы? – заметил Крис. – Почему до сих пор не было сигнала в КВС?

Аркл молчал.

– Опомнись, – сказал Хеликс, – с ними еще не был установлен дипломатический контакт.

– Вы прятались от разведчиков? – спросил Илья.

Уирд не произнес ни звука.

– Все могло бы быть гораздо проще.

Уирд повернул голову к Моросанову.

– Рэбберов уж точно бы не было, – промолвил Хеликс.

– Опасно, – коротко изрек Аркл.

– Опаснее рэбберов?

– Да.

Хеликс шумно откинулся на спинку кресла. Кристофер скептически поднял бровь.

– Разве может быть вред от контакта? – спросил Илья.

Уирд молчал. Атмосфера в рубке сделалась напряженной. Каждый участник группы подумал: неизвестно, кто на самом деле опаснее – рэбберы или уирды.

– Теперь без контакта все равно не обойтись, – примирительно сказал Илья.

– Вначале мало проку, – медленно произнес Аркл.

– А от этих пиратов вам много проку? Если не забыли, мы вас только что вытащили из капкана.

– Не с вашей ли помощью рэбберы так быстро нарастили мускулы? – крикнул Хеликс.

– Лучше контакт не с организацией, а с индивидом. Аркл медленно моргнул, глядя на Моросанова. Взгляд его был жгучим, гипнотизирующим.

«Они хотели извлечь выгоду из неофициального контакта, – подумал Илья. Это похоже на разведку. Нехорошо».

– Вы боялись, что при официальном контакте мямары могли вам дорого обойтись? – резко спросил Крис.

– Так вы торговались с Демиургом? – протянул Хеликс.

– Нет. Только с Мастерами. Демиург и Мастера – разное.

Илья не стал уточнять, какая разница между таинственным Демиургом и Мастерами, и лишь спросил: – Платили редлитом?

– Да.

– Зачем им редлит?

– Увидите.

– Зачем вам мямары?

Уирд промолчал. Стало тихо. Информация Аркла оказалась достаточно серьезной. Семь тысяч серкеров – такого в истории Содружества еще не было.

– Значит, будем дожидаться военной эскадры, – заключил Илья.

– Нет, – неожиданно резко сказал Аркл. – Нам нужны вы.

– Для чего? – поинтересовался Крис.

Уирд пронзительно на него посмотрел, вдруг дернулся всем телом, как от испуга, и со вздохом выгнул спину.

– Для насилия.

Хеликс хотел что-то сказать, но слова смешались, и вышел какой-то стон.

– Насилие – страшная вещь, – медленно произнес Моросанов.

– Да. Но у вас нет выхода.

– Кого мы должны уничтожить? – спросил Крис странным тоном.

– Не преувеличивайте. Другое. Ваши язвы сподручнее лечить вам самим. Не нам.

– Вот и дождемся эскадры.

– Это не даст результата. Вы потеряете эскадру.

– Что? – недоверчиво протянул Крис.

– Большая война? – Хеликс с нескрываемым подозрением смотрел на сидящего перед ним уирда. – И, зная это, вы сидите сложа руки?

– У моих было правило, – помолчав, ответил Аркл, ненавидели насилие.

«Странно, – подумал Моросанов, – почему он говорит о своей цивилизации в прошедшем времени?» – У вас не так, – продолжал уирд. – Вы, люди, догоняете или убегаете, боитесь или вызываете страх, бьете или получаете удары.

– Аркл, – тотчас откликнулся Илья, – отложим обсуждение людей до более удобного момента. Мне кажется, вы располагаете далеко не полной информацией о нас. Почему вы не хотите прилета спец-К-флота?

– Нужно решить без этого.

– А что бы вы делали, если бы мы случайно не оказались здесь?

В этот момент раздался странный дребезжащий звук.

Все обернулись к Крису. Шанс протянул руку, в которой была карточка Аркла.

Уирд спрыгнул с кресла и подошел к люку.

– Остановитесь! – потребовал он. – Мы у тайника.

Крис посадил «черепаху». На экране видны были потемневшие в сумерках поля песка. Поднявшийся вечерний ветер гнал клубы мелкой песчаной пыли.

– Где? – спросил Крис.

– Вон.

Ветер на мгновение стих, и стала заметна небольшая зона, густо покрытая псевдорастениями. Ариестрянин тронул с места вездеход, и зона приблизилась. Уирд повернулся к Илье и, медленно выговаривая слова, спросил:

– Случайно? Вы говорите, оказались здесь случайно?

Моросанов кивнул.

– Откройте люки и выпустите меня!

Илья переглянулся с Крисом и Хеликсом. Они сразу поняли друг друга: начинать с осложнений с уирдами вряд ли стоило. Только Хеликс, похоже, хотел что-то спросить. Моросанов поднялся, подошел к двери и отворил ее. Аркл легко скользнул по лесенке и, дождавшись, когда Илья открыл внешний люк, выпрыгнул наружу.

Четвертый день 12 ч. 00 м.

За несколько переходов до Черного зала Корбодан неожиданно увидел Четвертого. Тот молча глядел, как к нему приближается новоиспеченный подмастер. На непроницаемом лице верховного Корбодан всегда с трепетом искал признаки неудовольствия, но сейчас не находил их: лицо Мастера было холодно, спокойно и властно. В нем чувствовалась большая сила. Недаром он был правой рукой Великого Демиурга!

Четвертый взглядом дал понять Корбодану, что хочет поговорить. Тот задержал шаги и свернул к Мастеру. Произнеся слова приветствия, при которых тот недовольно сощурился, Корбодан почувствовал, что внутренняя дрожь, мучившая его последний час, стала утихать. Он вдруг понял, что Мастер скажет сейчас ему что-то важное, что поможет в Исповедальне.

– Малыш, – тихо шепнул Мастер, – это испытание, которое ты обязан пройти. Ясно? По сути дела, все уже решено, и это – формальность, но формальность не легкая… И отнюдь не безопасная. Ответь: ты уверен в своей преданности? Он глубоко кольнул взглядом Корбодана.

– Я не лицемер, верховный, – так же тихо, почти с гордостью прошептал Корбодан. Ласковое обращение «малыш» было необычно и очень приятно. Это многое обещало.

– Хорошо. Тогда мой совет – спрячь поглубже свои мысли о честолюбии. Пусть останется одна преданность. И когда-нибудь она превратится в любовь к Великому Демиургу. Ты меня понял? – Он не отрываясь глядел на подмастера. По лицу Четвертого не скользнула даже тень, по которой можно было бы догадаться, что удачный исход исповеди что-то значит для Мастера. Однако Корбодан чувствовал это всем своим существом.

– Верховный… – Корбодан изобразил полное смирение, – как мне лучше…

– Я же сказал, пусть будут только две мысли. И еще помни: Великий Демиург, видящий тайное, воздаст явное. – Четвертый развернулся и зашагал прочь.

Подмастеру не оставалось ничего другого, как, призвав на помощь всю свою решительность, двинуться к Черному залу.

Легко сказать: задержи мысль в голове. Одну мысль!

Две минуты, ну, может быть, три это ему удастся. Но ведь исповедь длится гораздо дольше. Сколько? Этого он не знал.

Хотя… Корбодан даже остановился, пораженный догадкой. Ведь Четвертый дал прекрасную идею: думать только о преданности и любви к Великому Демиургу. А преданность и любовь – это разные вещи! Это две, ДВЕ мысли!

Ими можно жонглировать, заменять одну другой, когда первая выдохнется. Так, наверное, можно продержаться очень долго! Подмастер ожил, и шаги его стали увереннее.

«Нет, воистину Четвертый неравнодушен ко мне, – решил Корбодан. – Моя звезда мне помогает!» Настроение поднялось, и он приосанился. Дверь в Исповедальню выросла перед ним – большая, черная. Закутанный в черное охранник, чье лицо невозможно было рассмотреть под темным капюшоном, неторопливо раскрыл створки и пропустил его внутрь.

Здесь было темно, только узкая полоска света из еще не прикрытой двери падала на мозаичный пол и единственное высокое кресло в центре зала. Стены тонули во мраке.

Борясь со страхом, Корбодан дошел до кресла и уселся.

Охранник, прежде чем прикрыть дверь, глянул на него, и подмастер содрогнулся от укола этих глаз, прятавшихся в тени капюшона. Створки закрылись. Он погрузился в неимоверную черноту. Сразу стеснило дыхание, мускулы напряглись. Корбодан стал бороться со своим организмом, чтобы расслабиться. Сердце бешено стучало.

Ничего не происходило. Внезапно его осенила жуткая мысль: а что, если Великий Демиург уже исповедует его?

Тут же, забыв обо всем, он стал фокусировать мысли.

Сконцентрировав их, краем сознания начал проверять свои ощущения. Вокруг стелилась странная колдовская тишина.

И началось!

Стены исчезли, и зал наполнился языками пламени.

Корбодан находился в самом центре жгучего огня, чувствовал страшный опаляющий жар, но не кожей, а как-то иначе, словно бы жгли его другое тело, которое у него тоже было. Корбодан зажмурился – не помогало. Пламя билось со всех сторон, и он отчетливо видел его даже с закрытыми глазами.

Великий Демиург начал свою атаку!

Преданность! Корбодан всего себя вложил в это чувство. Все его мышление подчинено преданности Великому Демиургу. Пусть пылает все вокруг, пусть он, возможно, исчезнет в этом всепроникающем пламени – ничто не отвратит его от того, кто пришел, чтобы воспринять в себя мир.

Появилось ощущение пристального взгляда. Кто-то тяжело копался в его сознании, пытаясь заглянуть в самые потайные уголки души. Преданность! Корбодан давал понять, что это чувство владеет им безраздельно, хотя уже дрогнул внутренне, почувствовав неизмеримую мощь всепроникающего взгляда. Постепенно мысль о преданности слабела, выдыхалась и вот-вот готова была испариться, теснимая клокочущим сумбуром паники, за которым неудержимым потоком могли хлынуть любые чувства. Тогда он постепенно стал переходить на любовь.

Борьба продолжалась. Огонь, казалось, уже выжег все его внутренности. Терпение и воля иссякли.

Любовь, только настоящая любовь, глубокие сильные волны которой подмастер фокусировал в своем сознании, – она всепроникающа, безмерна, безгранична… Она учит, подсказывает, помогает, направляет к Великому Демиургу. Дает возможность отличать истинное от ложного и вредного. Дает по-настоящему ясно осознать ту Цель, великие предначертания которой выпало ему осуществлять!

Страшный взгляд невозмутимо рылся в нем.

Корбодан начал слабеть. Не смея хоть на секунду ослабить волю и сознание, вдыхая раскаленный воздух, он познал, что такое настоящий ад. Но именно это, как ни странно, помогало продолжать борьбу. Чересчур велик был ужас перед последствиями неверного шага. Откуда-то черпались все новые силы, он чередовал и чередовал чувства преданности и любви…

Время замерло. Пространство окаменело. Только длилась эта чудовищная пытка, и он боролся, не давая себе послабления, не позволяя прорваться шлюзам сознания, через которые откроются самые глубины его души…

Когда высокие створки дверей Исповедальни открылись и лучи света упали на кресло с полуживой жертвой, охранник неспешно прошел в глубь зала. Перекосившееся лицо испытуемого заставило его содрогнуться под маской.

– Подмастер! – почтительно шепнул он. – Подмастер Корбодан! Исповедь окончена.

Тот тупо уставился на него, не осознавая, кто перед ним.

Охранник слегка дотронулся до его плеча: – Пора идти.

Корбодан неестественно прямо поднялся и сделал шаг.

Потом, словно очнувшись, сорвался с места и побежал из Черного зала.