Текст книги "Курьезы холодной войны. Записки дипломата"

Автор книги: Тимур Дмитричев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В ГОСУДАРСТВЕ «МАЛЕНЬКАЯ ВЕНЕЦИЯ»

Через несколько часов после вылета с берегов Амазонки мы с Джеффом приземлились в международном аэропорту венесуэльской столицы Майкетия…

Венесуэла была открыта великим Колумбом в 1498 году, который обследовал её побережье во время своего третьего плавания в Новый Свет. В следующем году более тщательное исследование берегов этой земли провёл бесстрашный и блистательный любимец королевы Изабелы Алонсо Охеда, который до этого принял участие во втором плавании Колумба и был оставлен адмиралом Океан-моря на главной базе испанцев на острове Эспаньола (сегодняшние Доминиканская Республика и Гаити) в качестве се управляющего. Как и ряд других выдающихся спутников Колумба по его первым плаваниям, Охеда, стремясь к собственным открытиям и связанным с ними славой и богатством, организовал свою экспедицию в новые земли, которая и привела его к берегам Венесуэлы. Исследуя сё побережье, Охеда наткнулся на очень большое озеро – залив Маракайбо, где местные индейцы строили свои хижины на сваях его мелководья, передвигаясь между ними на лодках с помощью багров. Эта картина напомнила испанцам итальянскую Венецию, и они назвали данную местность Венесуэла, что по-испански означает «Маленькая Венеция».

В течение около пятидесяти последующих лет испанцы почти не проводили колонизацию этой территории, ограничивая свою деятельность лишь сё северо-восточной частью, где они занимались охотой за рабами на побережье и поиском жемчуга в водах близлежащих островов. Лишь в 1520-х годах здесь возникло первое испанское поселение. В конце этого десятилетия император Карл V, желая хотя бы частично расплатиться с долгами, которые он накопил у банкиров дома Вельзера в Аугсбурге, передал в их распоряжение северо-западную часть этой большой земли, где немцы начали осуществлять экспедиции в поисках ценных металлов и камней. Одна из таких экспедиций под руководством Николауса Федерманна, как об этом рассказывалось в разделе о приключениях в Колумбии, вышла по притокам Ориноко в долину Боготы. Немцы вели здесь свои поиски почти до конца XVI века, но ничего существенного не нашли, и тогда же эта территория снова вернулась под контроль испанцев.

Во второй половине того же столетия испанцы начали более широко основывать в Венесуэле поселения и религиозные миссии. В 1567 году в день святого Якова (Сантьяго) на месте сожжённого поселения индейцев племени каракас Диего де Досада основал город под названием Сантяго-де-Леон-де-Каракас, а к концу XVI века в венесуэльских Андах и вдоль карибского побережья насчитывалось уже более 20 испанских поселений. Глубинные области страны в последующие два века осваивались в основном миссионерами. Всё её побережье и сама столица длительное время подвергались налётам и грабежам английских, французских и голландских пиратов. В 1577 году Каракас стал резиденцией испанского губернатора, а с 1777 года её сделали столицей генерал-капитанства Венесуэла.

В течение большей части колониального периода Венесуэла оставалась в административном подчинении у соседних территорий. Сначала она находилась под юрисдикцией Санто-Доминго, а затем была передана под контроль вице-короля Новой Гранады. Её удалённость от центров колониальной власти содействовала более высокой местной автономии. Это обстоятельство в определённой степени объясняет тот факт, что война за независимость испанских колоний в Америке началась именно в Венесуэле. Воспользовавшись захватом Испании Наполеоном, народное восстание в Каракасе в 1810 году положило начало войне за независимость, а через год Венесуэла была объявлена республикой. Однако уже в 1812 году армия идеолога независимости страны Франсиско Миранды, потерпев военное поражение, капитулировала, а власть Испании была восстановлена.

Но всего год спустя сторонники независимости во главе с блестящим полководцем Симоном Боливаром возобновили войну за освобождение. Боливар до этого провёл немало лет в Европе, где он стал очевидцем коронации Наполеона, провёл некоторое время и в столице России, ведя повсюду, как это делал его учитель Миранда в Англии и США, работу в пользу освобождения своей страны от испанского господства. Оп руководил страшно кровавой и разрушительной войной против Испании до её победного завершения в 1821 году. К этому времени страна потеряла почти четверть своего населения, её экономика была полностью разрушена, а общество стояло на грани дезинтеграции. В течение девяти лет Венесуэла вместе с освобождёнными тем же Боливаром Колумбией и Эквадором входила в состав Республики Великая Колумбия, но против желания её освободителя сторонники полной самостоятельности Венесуэлы во главе с генералом Хосе Паесом взяли верх и объявили её отдельным государством.

Последующая история Венесуэлы характеризовалась длинной вереницей военных переворотов и диктатур, сменявших друг друга и избранных президентов. Её экономика строилась на скотоводстве, производстве сахара, табака и кож, находившихся в руках крупных латифундистов. Во втором десятилетии XX века здесь началась добыча нефти, которую вели иностранные компании, и уже к 1928 году Венесуэла стала её вторым мировым производителем и первым экспортёром, что стало важнейшим фактором сё последующего развития.

Военные перевороты продолжались там и после Второй мировой войны вплоть до наших дней. Хотелось бы в этой связи привести два любопытных примера. Так, на выборах в 1947 году на пост нового президента подавляющим числом голосов был избран самый крупный писатель страны, заслуженно пользовавшийся мировой известностью, особенно за роман «Донья Барбара», Ромуло Гальегос, которому удалось продержаться в этом качестве всего девять месяцев, когда он был отстранён от власти очередным военным переворотом. В январе 1991 года в ООН состоялся первый в истории саммит Совета Безопасности, в котором в качестве его непостоянного члена принимала участие и Венесуэла в лице сё тогдашнего президента Переса. Меня как испано-говорящего сотрудника политического департамента Секретариата назначили сопровождать президента Венесуэлы в ходе саммита. На другой день, уже находясь на научной конференции в Монреале, я услышал в телевизионных новостях сообщение о том, что президент Перес был свергнут в результате военного переворота, во главе которого стоял генерал Уго Чавес. Тоща Чавес не удержался у власти, но после того, как он завоевал пост президента на последующих выборах, против него был тоже устроен переворот, когда Чавес был арестован, но через несколько дней сумел вернуться в президентский дворец благодаря решительной поддержке своих сторонников…

Прибыв в Каракас, мы с Джеффом решили остановиться в одной гостинице, что было удобнее для наших совместных экскурсий по городу. При регистрации в отеле оформлявший для нас номера администратор не мог поверить, узнав, что я из Советского Союза. В Венесуэле, что случалось почти повсеместно в Южной Америке, появление человека из СССР в те годы воспринималось почти как приземление инопланетянина. Вместо того чтобы нормальным порядком завершить процедуру регистрации, администратор, несколько растерявшись, отправился сообщить об этой «сенсации» своему начальнику, который через пару минут возник перед нами вместе с 5–6 своими сотрудниками с радостными словами приветствий и удивления: никто из них никогда русских из Советского Союза не видел. После короткого сеанса их вопросов и моих ответов относительно СССР, ООН и плана посещения Каракаса главный управляющий распорядился предоставить мне один из лучших номеров по цене зарезервированной мной ранее комнаты, выразив при этом готовность оказать всяческое содействие в организации экскурсий и ознакомлении с городом.

В этой суматохе вокруг меня Джефф с большим любопытством наблюдал за всем происходящим, ожидая своей очереди на регистрацию по соседству в кресле вестибюля. Когда со мной было закопчено, я представил столпившимся вокруг прилавка венесуэльцам своего нового американского друга, что вызвало в них ещё одну волну изумления: советский и американец как друзья путешествуют вместе в их стране! В атмосфере этого эмоционального ажиотажа наконец-то оформили и Джеффа, предоставив ему такой же, как и мне, номер и за ту же цену. Все были очень довольны. После короткого отдыха мы с Джеффом отправились обедать и осматривать город, получив предварительно самые полные сведения относительно местных ресторанов и прогулки но Каракасу от администратора гостиницы.

Столица Венесуэлы расположена в очень красивой узкой долине, окружённой с двух сторон отрогами гор и большой впадиной с западной стороны на высоте почти 1000 метров над уровнем моря. Приятный и здоровый климат дал Каракасу известность как «городу вечной весны». В соответствии с традицией колониальных времён его старая часть сохранила правильную сетку улиц. Уже к началу XIX века очень сильные землетрясения разрушили большую часть зданий и узких, мощёных камнем улиц, которые когда-то являли собой лицо этого города. Одно из сохранившихся строений XVII века – собор, находящийся на его центральной площади Пласа Боливар. Вызывало удивление большое число новых больших зданий лёгкой современной архитектуры, обилие прекрасных дорог и магистралей, парадных ансамблей деловых офисов и учреждений, жилых комплексов и даже двух башен-небоскрёбов.

За время нашего пребывания нам удалось посетить основные достопримечательности Каракаса, в том числе Музей изящных искусств, построенный Оскаром Нимейером, Национальный пантеон, Капитолий, Музей Боливара и его Дом-музей, Музей колониального искусства и университетский городок. При строительстве расширяющегося Каракаса за последние десятилетия в него прибывали массы рабочих, которые плотно заселили окружающие его холмы, создав здесь целые поселения трущобных лачуг, остающихся спутниками этого в целом современного и красивого города, несмотря на серьёзные усилия правительства разместить их население в благоустроенных и недорогих домах. Особенно интересными для меня были посещения Музея и Дома-музея Симона Боливара, где сохранилось много личных вещей этого освободителя большей части испанской Южной Америки, документов, связанных с его яркой и довольно короткой жизнью, блистательными военными походами и политической деятельностью, а также трагической смертью на карибском побережье Колумбии.

Три насыщенных дня пребывания в Каракасе подошли к концу. Мы по-дружески попрощались с Джеффом, которого ждало интересное путешествие к индейцам, а я, завершая свою необыкновенно увлекательную поездку с приключениями по Мексике и Южной Америке, возвращался к семье и работе в Нью-Йорк, обогащённый новыми знаниями и богатейшими впечатлениями.

Однако рассказанное выше получило свое продолжите, когда через некоторое время я вновь оказался в Южной Америке, где меня ждали новые необыкновенные приключения…

СНОВА В БРАЗИЛИИ, НО С ЗАДЕРЖАНИЕМ

…Три года спустя меня направили вновь на международную конференцию в Южную Америку. На этот раз её проводили в столице Чили. Вместе со мной на неё же ехали ещё двое моих коллег – мой товарищ Евгений Кочетков и англичанин Стивен. Мы решили путешествовать вместе и согласовали наш маршрут: Рио-де-Жанейро, Монтевидео, Буэнос-Айрес, Сантьяго, а на обратном пути Гуаякиль и Кито в Эквадоре. Исходя из этого плана, мы стали заказывать необходимые визы, хотя, как оказалось, нашему английскому коллеге визы требовались не везде.

На одной из наших довольно частых встреч с моим бразильским другом Зезиньо де Андраде, который к этому времени стал генеральным консулом своей страны в Нью-Йорке, я сообщил ему о моей поездке и намерении снова побывать в Рио, упомянув, что я и мой советский спутник собираемся через паспортную службу ООН подать бумаг и для получения бразильской визы. Услышав об этом, Зезиньо заверил меня, что для моего коллеги он ускорит получение его визы через свой МИД, а что для меня виза будет не нужна, так как он договорится об этом с Консульским управлением министерства, которое даст соответствующее указание службе паспортного контроля в аэропорту Рио. Получив эти заверения, я не стал подавать визовую заявку для въезда в Бразилию и в назначенный день вылетел туда с моими коллегами без визы.

В Рио-де-Жанейро мы прибыли около шести утра в невероятно жаркую погоду, что мы сразу же ощутили, выйдя из самолёта на лётное поле. В здании терминала шёл капитальный ремонт, воздушное охлаждение не работало, а во всех ремонтируемых помещениях было нелегко разобраться. Когда мы добрались до стойки паспортного контроля, мои коллеги пропустили меня вперёд на тот случай, чтобы меня поддержать, если у меня возникнут проблемы из-за отсутствия визы.

Я подошёл к пограничнику и, подавая свой паспорт ООН, любезно поприветствовал его на португальском языке. Увидев, что я иностранец, он также любезно ответил мне традиционным «Добро пожаловать в Бразилию», но уже через 2–3 минуты после внимательного изучения моего паспорта он, видимо, понял, что с этим приветствием он несколько поспешил. Не найдя среди массы других виз на страницах паспорта бразильскую визу, чиновник спросил меня, где она проставлена. Мне пришлось ответить, что визы у меня нет, и дать целое объяснение со ссылками на разговор с генеральным консулом Бразилии в Нью-Йорке и на его заверения, что моё разрешение на въезд в страну будет передано через МИД на паспортный контроль аэропорта. Выслушав с изрядной долей недоверия мой рассказ, пограничник сказал, что никакого указания на мой счёт он не получал и что со мной нужно будет разбираться отдельно.

Поскольку в этот ранний час был только один прибывший самолёт, и этот служащий был один на проверке паспортов, за мной выстроилась длинная очередь, нетерпеливо ожидавшая выхода в город после утомительного многочасового перелёта. Чтобы пропустить остальных пассажиров, чиновник попросил меня выйти из очереди и встать за условную открытую загородку, видимо, специально предусмотренную для тех, кто оказывался в подобной ситуации. Я переместился в указанный мне отсек, освободив место для моих спутников. Каждый из моих коллег, пройдя проверку, пытался подтвердить правдивость моего объяснения, но это не помогло. Проявляя дружескую солидарность, и за отсутствием другого места, мои спутники встали за загородку вместе со мной, ожидая разрешения моего положения. Когда все пассажиры прошли, пограничник подошёл ко мне и, задав ещё несколько уточняющих вопросов относительно цели моего приезда в Рио, о месте моей работы и дальнейшем маршруте, сказал, что он должен доложить обо мне своему начальству, и ушёл.

Мы остались ждать его за загородкой. Прошло минут 20–30, но никто не появлялся. Тоща я решил пойти разыскивать этого пограничника или какого-нибудь начальника сам. Так как никаких других барьеров для моего выхода из-за загородки дальше не было, я оставил моих коллег заложниками и направился во внутренние помещения терминала. Все пассажиры к тому времени его покинули, а служащих аэропорта почти не было видно. Миловав несколько пустых помещений, я обратился к проходившему человеку в форме с просьбой сказать мне, где я могу найти какого-нибудь ответственного сотрудника службы паспортного контроля. Служащий, улыбаясь, сообщил мне, что в это время я могу найти почти любого начальника и сотрудника в кафетерии, где сейчас все пьют кофе. Он добавил, что видел нужного мне человека только что там, и объяснил, за каким столом он сидит и как выглядит. Вооруженный этой важной информацией, я направился прямо в кафетерий.

Следуя полученным описаниям, я подошёл к столу, за которым должен был бы находиться нужный мне начальник, и увидел здесь того служащего, который меня задержал на контроле. Он, по всей вероятности, или обо мне забыл, или не спешил с обсуждением моего дела со своим руководителем, так как, узнав меня и при этом совершенно не удивившись моему появлению в кафетерии, стал только теперь ему обо мне рассказывать. Начальник службы тут же предложил мне сесть за их стол и заказал мне кофе. Он выслушал сообщение своего подчинённого о моём деле, во время которого тот отмстил моё задержание в специальном отсеке за загородкой. Однако начальник службы в свою очередь тоже не спросил меня, почему я покинул место моего задержания и пришёл к ним в кафетерий. Вместо этого, явно заинтересовавшись скорее моей личностью как советского человека, нежели проблемой моей попытки незаконным образом въехать в Бразилию, он стал расспрашивать меня о России, о нашей жизни, о моей работе, об ООН и всяких прочих банальных вещах. Исчерпав свой интерес в таких общих вопросах, он поделился комментариями в отношении моего рассказа со своим подчинённым, а потом, оставшись, видимо, довольным нашей беседой и словно спохватившись, вернулся к главному вопросу нашей неожиданной встречи.

Начиная обсуждение моего дела, начальник службы паспортного контроля принял вдруг серьёзный вид и перешёл на холодный тон бюрократа, рассматривающего дело о нарушении закона страны. Констатируя факт закононарушения с моей стороны, он проиллюстрировал его соответствующей выдержкой из книжки, которую он, по всей вероятности, на службе всегда носил с собой, где чёрным карандашом была подчёркнута предусмотренная в таких случаях мера наказания: штраф в размере нескольких сот долларов или до 5 суток тюремного заключения с последующей высылкой из Бразилии самолётом бразильской авиакомпании в более отдалённую после ближайшей по маршруту страну. Зачитав это наказание, начальник службы паспортного контроля передал книжку мне для прочтения меры наказания собственными глазами.

Я удостоверился в истинности этого положения и спросил моего собеседника, нельзя ли что-то сделать в порядке моего наказания по-другому с учётом всей истории и того факта, что я уже бывал в Бразилии раньше и даже имел честь быть на приёме во дворце президента страны и беседовать с ним. Надо сказать, что ссылка на президента-генерала заинтересовала начальника службы, так как он сразу смягчил тон и, услышав ответы на свои уточняющие вопросы по этому факту, задумался над тем, как со мной поступить, и снова заглянул в сборник законоуложений. Затем он поднял на меня свой взгляд и с полусерьёзным видом сказал, что у него есть для меня предложение. Я весь напрягся для заслушивания моего возможного приговора и в поисках молчаливой поддержки взглянул на задержавшего меня служащего аэропорта.

Закурив очередную сигарету, начальник сообщил мне, что, принимая во внимание все смягчающие обстоятельства, он разрешит мне въезд в Рио-де-Жанейро без права выезда за черту города на три дня вместо планировавшихся мной пяти при условии, что я должен будут выехать из Бразилии не на американской авиакомпании согласно моему билету, а на бразильской, и вместо более близкого Монтевидео в Уругвае мне нужно будет лететь в Буэнос-Айрес. В случае нарушения этой договоренности будет применено по крайней мере то наказание, от которого меня тогда освобождали, то сеть до 5 дней тюрьмы или денежного штрафа. Я с готовностью согласился на такой серьёзно смягчённый вариант моего наказания, тут же получил соответствующий штамп в моем паспорте, переданном мне задержавшим меня служащим, горячо поблагодарил обоих бразильцев за проявленное ко мне снисхождении и быстро направился в отсек задержания, где меня уже заждались мои коллеги, гадавшие всё это время, что со мной происходит и чем кончится вся эта авантюра. Услышав моё сообщение о вердикте бразильских властей, они не могли поверить, что мне удалось так легко выпутаться из этой истории.

Получив чемоданы, мы должны были ещё задержаться за прилавком бразильской компании «Вариг», где мне следовало переделать мой билет согласно состоявшейся договорённости на Буэнос-Айрсс. Мой друг Евгений решил разделить со мной вынесенное мне наказание и переделать свой билет тоже, чтобы продолжать наше путешествие вместе, но Стив предпочёл не менять первоначальный план и остаться в Рио на пять дней. Оформив новый маршрут, мы поехали в свою гостиницу на Копакабане и, разместившись, сразу направились на пляж. В гуляньях и в туристских поездках по городу наши с Женей три дня в великолепном Рио пролетели невероятно быстро, и наступило утро нашего вылета в Буэнос-Айрес.

Подойдя к огромному табло с расписанием вылетов самолётов в аэропорту Рио до прохождения регистрации, мы заметили, что наш показательный рейс в Буэнос-Айрес отправлялся минут на 40 позже нашего изначально запланированного ежедневного рейса «Панамэрикан» в Монтевидео. Меня посетила дерзкая соблазнительная мысль переоформить наши билеты снова на Монтевидео и избежать пролёта мимо него на пути в Буэнос-Айрес, а затем нового перелёта в обратном направлении в столицу Уругвая, что к тому же было связано не только с лишними неудобствами, но и с необходимостью покупки дополнительных билетов из Аргентины в Уругвай и обратно. Я поделился этим планом с Женей, который после некоторых размышлений пришёл к выводу, что так было бы значительно лучше, за исключением неопределённости относительно невыполнения мною договорённости со службой паспортного контроля аэропорта и связанными с этим возможными неприятными последствиями.

Мы конспиративно оглянулись вокруг, изучая глазами людей в форме, пытаясь определить присутствие среди них тех служащих, которые имели со мной дело три дня тому назад. Не увидев никого из них, мы решили, что их на выезде и не должно быть, поскольку они занимались паспортным контролём при прибытии пассажиров. Обрадовавшись сделанному нами выводу, мы решительно направились к прилавку «Пан Американ» и, вновь убедившись, что моих опекунов или каких-либо стражей порядка в форме вокруг не было, переделали билеты на Монтевидео, сдали чемоданы и направились к выходу на только что объявленную посадку.

От терминала к самолёту нужно было идти пешком метров 150, и, смешавшись с толпой других пассажиров нашего рейса на лётном поле, мы начали между собой весело комментировать нашу удачу в обход договорённости с паспортной службой аэропорта. Мы остановились у подножия трапа для входа в самолёт, ожидая своей очереди, когда я вдруг почувствовал, что какая-то мощная сила мгновенно подняла меня вверх за шею вместе с воротником рубашки и стала разворачивать всё моё тело в сторону оставшегося сзади терминала. Когда мои глаза оказались с той стороны, где до этого стоял в очереди Женя, я, к своему ужасу, увидел, что он, подобно мне, тоже висит приподнятый за шею в воздухе чьей-то могучей рукой. Приземлившись на ноги и потирая сдавленное молниеносной операцией шеи, мы увидели около себя двух громадных негров-великанов, которые дуэтом уже выражали нам свое возмущение нашим безобразным поведением, хотя фактически оно должно было бы касаться меня одного, но из-за солидарности отразилось и на совершенно невинном Евгении. Дав нам полминуты отдышаться от применённого силового приёма, бразильские гренадёры, снова взяв нас за шиворот, но уже гораздо мягче, направились вместе с нами обратно в терминал, вызывая нескрываемое удивление других шедших к нашему самолёту пассажиров и служащих аэропорта.

Доведя нас таким способом до какой-то комнаты в здании терминала, они нас отпустили перед незнакомым нам человеком в форме, сидевшим за скромным письменным столом. Предложив нам сесть, незнакомец поблагодарил наших часовых и попросил их подождать нас в коридоре. Без всяких проволочек он сразу же перешёл к изложению в мой адрес претензий паспортной службы в связи с нарушением нашей договорённости относительно вылета в Аргентину на самолете бразильской авиакомпании и напомнил мне о возможном применении первоначально отменённой меры наказания штрафом или 5 днями тюремного заключения.

Ясразу сказал, что поскольку мы должны через несколько дней быть на конференции ООН в Чили, я бы предпочёл заплатить какой-то штраф, хотя денег у меня было немного, и они были мне нужны для проживания в Сантьяго и на обратный путь. Услышав про ООН, служащий аэропорта спросил про конференцию, про саму эту Организацию и даже про Советский Союз. Отвечая с облегчением на его вопросы, я даже умудрился упомянуть о моём предыдущем посещении Бразилии и о встрече с президентом Бранку в его президентском дворце в столице Бразилиа в расчёте показать отсутствие с моей стороны злого умысла по отношению к стране и смягчить ожидаемое наказание. Весь этот разговор продолжался минут 10–12.

Я посмотрел на часы, прикидывая, сколько времени оставалось до вылета самолёта «Пан Американ», в который уже должны были погрузить наши чемоданы. Мой собеседник, поймав мой взгляд, тоже посмотрел на часы и сказал, что до переоформления наших билетов в Буэнос-Айрес на «Вариг» остаётся не так много времени, и что билеты мы будем переделывать в присутствии тех же двух охранников, которые доставили нас к нему, «На первый раз, – подчеркнул он, улыбаясь и поднимаясь из кресла с протянутой для пожатия рукой, – мы вас прощаем. Счастливого пути в Аргентину на «Варите». У нас хорошая авиакомпания, вам должна понравиться. До свидания». Доброжелательно попрощавшись, служащий вызвал наших часовых и инструктировал их проводить нас для переоформления билетов. Я не мог поверить своим ушам, что снова отделался так легко от местных властей, и что обошлось даже без штрафа. Уже в дверях я вспомнил про наш багаж, сданный на «Пан Американ», но наш хозяин заверил нас с лукавой улыбкой, что наши чемоданы до самолёта этой компании не дошли и ждут нас за прилавком «Варига» для оформления на Буэнос-Айрес.

В сопровождении двух гренадёров, как две важные персоны, мы прошествовали к стойке бразильской авиакомпании, переоформили билеты в соответствии с полученными указаниями и убедились, что наши чемоданы едут с нами в Буэнос-Айрес. Почти сразу же мы отправились на посадку под наблюдением наших часовых, которые расстались с нами только у самого трапа, когда мы начали подниматься по нему в самолёт.

При входе в салон самолёта нас ожидали два сюрприза. На первом же кресле первого ряда сидел наш аргентинский коллега по Секретариату Карлос дель Пьерре, который летел из Нью-Йорка на ту же конференцию в Чили, что и мы, но с заездом на несколько дней на свою родину в Мендосу на самом западе Аргентины. Второй сюрприз уже играл и танцевал по всему салону самолёта. Оказалось, что мы попали на частичную репетицию концерта тогда очень популярного испанского певца Рафаэля, который вместе со своими музыкантами и подпевающими ему красивыми девушками летел с концертами в Аргентину. Их первое выступление должно было состояться сразу после прилёта в Буэнос-Айрес прямо на большой площади перед терминалами аэропорта. Пользуясь часовой остановкой самолёта в аэропорту Рио, группа Рафаэля решила провести репетицию перед прилётом в столицу Аргентины. Так что наш полёт в Буэнос-Айрес начался с весёлого концерта, который иногда возобновлялся во время почти всего полёта, правда, уже без танцев в коридоре между рядами. Впереди нас ждала «Страна Серебряная» – родина Сан-Мартина, танго и Че Гевары.