Текст книги "Наследник подземного мира (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Когда Олег подошел ближе, человек отвлекся. И повернул к нему голову… оказавшуюся почти голым черепом с остатками кожи.

Замшелов отпрянул, не очень-то привычный к подобным зрелищам.

– Это мой меч, – на всякий случай проговорил он, пытаясь придать голосу твердость.

– Прошу прощения, – произнес человек, – думаю, так будет лучше.

Череп сменился обычной головой. С немолодым суровым лицом, короткой стрижкой и усами, чуть тронутыми сединой.

– Хотя насчет меча вы не правы, достопочтенный Алгар. Я узнал его, и потому уверен: он точно не ваш.

– А чей же? Ваш что ли? – недовольно вопрошал Олег.

– О, нет, – было ему ответом, – прежний… и истинный владелец этого оружия сейчас пребывает на таком слое Дна, что туда колдовством смертных и не добраться. Кстати, еще раз прошу прощения, я не представился. Ар Халлас, ныне покойный кастелян Даргоза.

– Олег… то есть, Алгар, сын Ашсара, – в ответ проговорил Замшелов и машинально протянул руку для рукопожатия.

Ар Халлас в ответ лишь отвесил легкий поклон.

– Приятно бывает признать ошибку, – произнес он глубокомысленно, – если прежде уже ошибся в том же человеке. Хотя… учитывая, где именно мы встретились… быть может, предыдущее мое мнение оказалось и верным. Так о чем мы говорили? Ах да!

Так вот, почтенный Алгар, прежде всего я рад, что вы не опустили руки. И не склонили голову перед этой… Гадюкой. Трон ваш по воле покойного отца, а эта колдунья заняла его самовольно. Никто ее власть не признает – ни подданные, ни соседи, ни даже двор. Колдунам вообще-то не полагается быть властителями. Так что рано или поздно эту тварь скинут… либо те, либо другие. И, я думаю, будет лучше, если это сделаете именно вы.

– Постараюсь, – Олег вздохнул.

– Я знаю… не спрашивайте откуда. У вас уже есть оружие. И какие-никакие сторонники. А главное – воля. Вы намерены бороться и побеждать, а не бегать и прятаться. Осталось ударить посильнее и в наиболее слабое место. Но есть ложка дегтя, о которой я не могу не сказать. По долгу перед Даргозом и вашим отцом. Этот меч, за которым вы пошли даже за грань мира живых.

– Я сам чувствую, что с ним что-то не так, – признался Замшелов, – но вот что именно?..

– В прошлом меч принадлежал Меззару Властолюбцу. Знаете такого? Понимаю, вряд ли. Видите эти три руны, выбитые на клинке?

На таинственные знаки, о которых говорил Халлас, Олег обратил внимание еще вскоре после убийства управителя. Когда понадобилось вытереть клинок от его крови. Вот только смысл этих письмен, отдаленно схожих с земной катаканой или ивритом, Замшелов не понял. Не смогли ему помочь ни Монк, ни даже Дазз.

И лишь покойный кастелян сподобился внести ясность.

– Триединство, – отчеканил он, – «один народ», «один властитель», «один мир». Девиз Меззара, при жизни бывшего великим завоевателем. Он почти захватил весь наш мир… или, как говорят некоторые летописцы, объединил. Ха! Хорошенькое же единство, если оно не пережило своего отца. Кроме того, Меззар пробовал вторгнуться и в Поднебесный Мир. Благо, в ту пору он еще не знал техники. А колдовство не жаловал в принципе. Не знаю уж, как тамошним людям запомнилась эта попытка… но, слава Всекорню, она не удалась.

– Да и почти не запомнилось ничего, – добавил Олег, – разве что косвенно. В виде охоты на ведьм. Или эпидемий, которые эти ведьмы вроде как вызывали. Только не понял, при чем тут меч. Или… этот Меззар в него после смерти вселился? Обессмертил себя таким способом? И теперь вот пытается вернуться… через меня?

Ар Халлас хмыкнул.

– Есть такая легенда, припоминаю. Только смысла в ней, как мяса в вашей Поднебесной колбасе. Приходилось как-то пробовать… А по себе вот что скажу: вселиться в неодушевленные предметы по собственной воле невозможно. Да и желание такое вряд ли у кого возникнет. Не у меня точно.

Самого-то меня та колдовская стерва некоторое время в мире живых держала. К моей же собственной башке привязав. А когда наконец-то освободила… да-да, именно так. Когда она освободила меня, сюда спровадив, я был только рад.

– А что тогда? Если Меззар не вселился? – не понял Олег.

– А тогда… смею предположить, это меч вселился в Меззара, – кастелян ухмыльнулся, как показалось, снисходительно, – вернее, он изначально обладал собственной душой… и не обязательно человеческой. Какой-нибудь колдун постарался. Эта душа и подчинила себе Меззара, превратив доблестного воителя в безумца, одержимого мировым господством. И сейчас вот пытается подчинить вас, Алгар, сын Ашсара.

– Постараюсь этого не допустить, – произнес Замшелов решительно. Однако меча дотронулся уже с опаской. Словно тот был раскален или отравлен.

С надеждой Олег посмотрел на ара Халласа. Но во взгляде его увидел лишь тревогу напополам с усталостью.

– А успеете ли? – молвил кастелян со скепсисом, – это ведь не вдруг случится. Просто сперва коварный дух меча будет помогать вам… а потом вы сами не заметите, как начнете помогать ему. Действовать в его интересах, думая, что поступаете по собственной воле.

– И что же? – Замшелов насупился с какой-то детской обидой, – выходит, зря я за ним побежал? Да еще в такое место? Может, лучше оставить его здесь?

– Не заставляйте меня признать, – отвечал ар Халлас, – что я ошибся в вас в третий раз. Броситься за верным клинком на самое Дно – это поступок, достойный великого воина. Хоть, возможно, и не совсем разумный. Не будь этого меча, вы бы до сих пор гнули спину на руднике. Не помышляя ни о каком престоле. Разве не так? Предел ваших мечтаний не простирался бы дальше пайка повкуснее и сведения счетов с другими каторжанами.

– Ну блин! – не выдержав, ругнулся Олег, – тогда что мне делать? Помогите! Подскажите, раз такой умный. А лучше… может, пойдем вместе? Вы опытный воин…

– А вы – не будьте ребенком, – кастелян горько усмехнулся, – я же мертвый, разве забыли? Я не могу покинуть Дно, потому что мне некуда возвращаться. Эта роскошь доступна лишь вам. И то до поры до времени. Мы же, мертвые, живым не помощники. Можем только рассказать, что знали при жизни. Пару дурацких советов дать. Да порцию бреда под видом откровений. И все!

Помолчав немного, ар Халлас продолжил – уже немного мягче:

– Собственно, советов у меня для вас два. Сами решайте, насколько они дурацкие. Вот первый из них. Всегда помните, что нужно именно вам. Хоть Алгару, сыну Ашсара, хоть Олегу Васильевичу Замшелову. Не позволяйте никому и ничему заставить вас поступиться этим. Ни чести надуманной, ни так называемому долгу, ни жажде мести… ни прихотям старого неудачника. Мертвого к тому же. Как только почувствуете, что действуете не в своих интересах – знайте: это меч подчиняет вас себе. И сразу сходите с этого пути.

– Благодарю, – отвечал Олег, – а как насчет второго совета?

– Он еще проще. Поспешите отсюда убраться. Пока лестница не исчезла, и вы не остались здесь навечно.

И кастелян указал в сторону спирали. Та действительно потускнела, словно подернулась дымом. А пара ступенек уже осыпалась.

– Благодарю, – повторил Замшелов и, подхватив меч под мышку, помчался к лестнице.

На бегу, вспомнив Клача, он все-таки остановился. И обернулся напоследок к ару Халласу.

– Кстати, – крикнул Олег сквозь нарастающий ветер, – иногда Дно покидают даже мертвые. Вы слышали о беглых душах? Если… у них остались дела в мире живых.

– Постараюсь! – донесся слабеющий голос кастеляна.

На лестницу Олег буквально влетел. И ринулся вверх уже без давешней осторожности. Бежал запыхавшись, пару раз едва не сорвавшись. А ступеньки осыпались и таяли за его спиною – одна за другой.

Портал почти погас, когда Замшелов на полном ходу ворвался в него. Чтобы выскочить навстречу Монку и Даззу. Те даже отпрянули – не то от страха, не то не ожидая возвращения спутника.

Затхлый влажный воздух пещеры слепышей после Дна показался свежим и приятным, точно морской бриз.

– Вернулся! – радостно воскликнул гонец, встряхнув Олега за плечи.

– А мы уж и не надеялись, – добавил Молчун.

– И все равно дождались? – не без ехидства осведомился Замшелов.

– Выбора не было, – развел руками Дазз, – отсюда еще выбраться надо. Скоро слепыши начнут просыпаться. А у нас только ты при оружии. Хотя…

Он подобрал посох Одноглаза и взвесил в руке.

– …может и не только. Возможно я смогу пустить эту палку в дело.

Глава шестая

С трудом и неохотой Сабина подняла вспотевшую голову со столика, уставленного книгами. Так же с усилием открыла глаза. Тусклый свет почти прогоревшей свечи больно резанул их, показавшись нестерпимо ярким. А это значило, что колдунья хоть ненадолго, но уснула. Сама того не заметив.

Видимо все-таки просиживать перед книгами почти два оборота часовой стрелки не есть хорошо. Если, конечно, ты не сопливая ученица, с энтузиазмом и энергией юности грызущая камень чужих знаний. Увы, увы – Сабина давно успела выйти из этого возраста.

И добро бы от этих посиделок впрямь вышел толк. Но нет: колдунья вынуждена была признать, что время в библиотеке на сей раз потрачено ею напрасно. И не потому, что зловещий Меззар не удостоился упоминания на страницах хоть одной здешней книги. Отнюдь – удостоился, да еще не одной! Только вот полезного из этих упоминаний Сабина не извлекла себе ни на грош.

Велеречивые летописцы рассыпались в похвалах великому правителю и полководцу. Или просто-таки брызгали слюной на пергамент, живописуя кровавые злодеяния мерзейшего из тиранов. А свои же коллеги изводили чернила на описание гипотез, сколь глубокомысленных, столь же и голословных. Высосанных из пальца левой ноги.

Из этих, последних, больше всех позабавил Сегон Прозорливый. Его суждения сводились к тому, что коль Меззар мертв, а меч древнего завоевателя чудесным образом окаменел, то… следует забыть и о самом Властолюбце, и о тайнах, связанных с ним и его оружием. Ибо меч будет оставаться каменным, пока вновь не найдется ему достойный владелец. То есть во веки вечные. Ибо человека, достойнее, чем Меззар, никогда в этом мире не рождалось – и не родится.

А расписал эту беззубую сентенцию Сегон чуть ли не на сотню страниц. Труд этот, по впечатлениям Сабины, достоин был перебраться с книжной полки в печь. Разделив оную с еще одним образчиком бесполезного словоизвержения – «Трактатом о пристрастии тайном Меззара, прозванного Властолюбцем и верного оруженосца его, ара Таланида».

Название говорило само за себя. А содержание основывалось лишь на том единственном факте, что великий и ужасный Меззар умер холостяком. Говорил, что женат-де на войне. Все остальное было чистой воды домыслом и досужими предположениями.

Прилагались и иллюстрации. На них доблестный оруженосец выглядел легкомысленным длинноволосым красавчиком. Утонченным юношей совсем не мужественного вида. И не беда, что на деле Таланид однажды лично привел в исполнение смертный приговор десяти человекам. Перерезав им горло. Даже тот случай автор обратил в пользу своим построениям. Ибо семеро из десяти казненных были женщинами. А это означало… не угадаете? Означало, что верный оруженосец ревновал возлюбленного к каждой юбке.

Тоска, тоска…

Не лучше оказался и сон, незваным пришедший к Сабине за библиотечным столиком. Колдунья увидела себя маленькой девочкой, идущей по странному месту. Вроде улицы города. Но не из тех, к которым она привыкла.

Под ногами – земля, отвердевшая до окаменения. Как она еще называется? Асфальт? Много места: более чем достаточно, чтобы странные железные повозки без упряжки и тягла могли свободно двигаться. Не мешая ни друг другу, ни пешеходам. Коих вдоль обочин идет целая толпа.

А вокруг – ряды безликих угловатых построек. Столь громадных, что даже лицевая стена Даргоза выглядит рядом с ними не слишком солидно. И… никакого свода над головой. Бесконечная синева, посреди которой сияет… солнце? Так, кажется, оно называется.

Этого сна быть не могло. В противном случае, Сабине следовало жить в Поднебесном Мире. Виды вроде этого в нем – в порядке вещей. Жить… ну или хотя бы побывать там несколько раз. Но все знания о мире по ту сторону порталов колдунья черпала с чужих слов.

И еще к сожалению своему Сабина почти не помнила детства. Пока ее, малолетнюю дурочку-сироту, едва помнившую свое имя, не подобрал Нашурог. Один из старейших и сильнейших колдунов мира. Не подобрал, не вырастил, и не обучил всему, что знал сам. А без такого наставника она, наверное, даже говорить толком до сих пор бы не умела.

И уж тем более не было у Сабины отродясь такого легонького зеленого платьишка. И едва бы она стала таскать с собой розовый пузырь, наполненный воздухом. Да, он довольно забавно парил над головою, удерживаемый ниточкой. Но по большому-то счету – что в нем толку?

Но будь сон просто небылицей, он забылся бы через минуту после пробуждения. Однако это был кошмар. В нем, стоило Сабине приблизиться к любому из прохожих, тот немедля поворачивал к ней лицо – лицо черепа с остатками кожи. И говорил одну и ту же фразу хриплым придушенным голосом ара Халласа:

«Гадюка… будь ты проклята!»

Сабина в ужасе пятилась, а фраза настигала ее со всех сторон. Слетая с уст полноватого мужчины в темно-синей форменной одежде и с черной палкой у пояса. И продавщицы в лотке, торговавшей замороженным кремом… нет, без «за», просто мороженным. И двух девчонок, что шли, держась за руки. И кудрявого паренька, двигавшегося вразвалку и напевавшего: «лишь нужна любовь… любовь». И старика, на миг оторвавшегося от созерцания огромного листа в собственных руках. Огромного листа, непривычно легкого и белого, испещренного крохотными буквами.

Сабина бежала, а предсмертный возглас кастеляна раз за разом хлестал ее по лицу. Последним его произнес человек, высунувшийся из самоходной повозки. После того как на ходу сбил маленькую девочку в легком зеленом платьице. За миг до пробуждения колдуньи из Даргоза.

Кое-как переварив этот сон на пару с тягостным впечатлением от прочитанного, Сабина к досаде своей вспомнила – на сегодня у нее назначена церемония Наречения. В Храме Всекорня. Где жрецы должны наделить колдунью именем, достойным властителя. То есть с окончанием на «ар». В случае с Сабиной это означало добавление одной буквы к ее нынешнему имени. И перестановку ударения на последний слог. Сабинар…

Вроде не изменилось почти ничего, а привыкать придется.

Еще в честь такого события Всекорень должен получить целых тринадцать жертв. По количеству властителей Даргоза, включая ее саму. Сабина надеялась, что число это не принесет ей несчастья.

Опаздывать на собственное Наречение никак не годилось. И потому колдунья спешно покинула библиотеку, не утруждая себя возвращением книг на полки. В конце концов прислуга на то есть. Или ученики.

Коридор замка, по которому она проходила, наверное, не одну сотню раз, показался теперь каким-то особенно длинным и темным. Факелы у стен выглядели невыносимо тусклыми. Воздух был вязким и тяжелым, даже гнетущим. Дышать таким не хотелось.

«Гадюка!..» – донесся до Сабины сдавленный голос. Колдунья ускорила шаг. А в голове промелькнула спасительная… нет, скорее утешительная мысль. «Этого не может быть! Это сон…»

Второй раз голос прозвучал совсем рядом, едва ли не под ухом. И Сабина еле удержалась, чтобы не обернуться. А уже через несколько шагов прямо из стены выросла тускло светящаяся фигура. Широкоплечая – за счет тяжелых доспехов. И без головы: ее призрак держал в левой руке, а правой сжимал меч.

– Ты! – крикнула Сабина, пятясь и прижимаясь к противоположной стене – тебя не должно быть здесь! Ты мертв! Слышишь? Убирайся обратно на Дно!

– Ошибаешься, Гадюка, – прорычала в ответ голова, – мертва здесь только ты… и уже давно!

– Не хочешь по-хорошему, – колдунья простерла руки с растопыренными пальцами, меж которых уже пробегали крохотные молнии, – тогда умрешь второй раз. Уже навсегда!

– Одну голову дважды не отрубить, – изрек призрак, усмехнувшись. И занес над головой меч. Оружие, в отличие от его владельца, выглядело совершенно отчетливо. Сабина даже смогла прочесть три руны на его клинке. Символ Триединства…

Сорвавшись на визг, колдунья кинулась прочь, не разбирая пути. Пока не вылетела на свет. Навстречу фигуре в тяжелых доспехах… оказавшейся просто одним из стражников замка. Чуть ли не врезалась в него на бегу. И с рыданиями повисла у него на шее – слабая женщина перед сильным мужчиной.

– Глубочайшая?.. – робко и недоуменно вопрошал стражник, – что?..

– Ничего, – довольно резко перебила его Сабина, отстраняясь и всхлипнув, – и вообще… я еще не Глубочайшая. Официально. Наречение не прошло.

И следом ей подумалось, что неплохо бы столь важную церемонию – перенести. На завтра, а лучше… как можно дальше. Ибо желания становиться властительницей Сабинар колдунья Сабина в тот момент почему-то не ощутила.

* * *

Странность Олег почуял еще на подходе. Когда, двигаясь через туннель, заметил впереди свет. Причем не по-здешнему яркий, ровный. Не в пример робкому огоньку факела или беспокойному зареву от костров.

И предчувствия не обманули. Туннель закончился выходом, чуть прикрытым зарослями чего-то вьющегося – вроде лиан, но гораздо тоньше. И почему-то с шипами. А дальше уже маячила картина, совсем не характерная для этих мест.

Среди невысокой, но плотно покрывавшей землю травы кое-где торчали даже деревья. Не столько высокие, сколько развесистые. Невдалеке журчал ручеек. А над головой простиралось небо – даром что затянутое кучевыми облаками. Продолжением им служил легкий туман. Из-за него видимость ограничивалась сотней-другой шагов.

Буйства свежей зелени здесь, понятное дело, не наблюдалось. Видимо, от недостатка солнца. Трава росла сплошь желтоватая и без цветов. Желтые опять-таки или оранжевые висели на деревьях листья. В сочетании с пасмурным небом и прохладным влажным воздухом это напоминало середину осени.

– Вот те на… – пробормотал Замшелов растеряно озираясь, – смотрю, этот мир… не такой уж Подземный.

И услышал, как шедший впереди Дазз хмыкнул.

– Обман на самом-то деле, – вымолвил Монк, серьезный как профессор на лекции, – просто очень большая пещера. Что вширь, что в высоту. Ее ближе к своду заволокло дымом… чье происхождение даже для здешних умников остается загадкой. Дым обладает некоторыми замечательными свойствами, одно из которых – внутреннее свечение. Не ахти какое яркое, но и в поддержке не нуждающееся. Под его неласковыми лучами здесь и произрастает вся эта красота. Если же присмотреться, а лучше… так сказать, принюхаться, сразу почуешь подвох. Например, в этом месте почему-то не чувствуется ветра.

– Так туман же, – нерешительно возразил Олег.

– И этот туман здесь постоянно, – последовал ответ Монка, – вкупе с одним и тем же временем суток. Не то вечером, не то ранним утром.

– Ладно, сдаюсь, – Замшелов вздохнул, – но все равно удивительно. Не видел ничего подобного с тех пор как прошел через портал. Зато кое-что становится понятным. Например, откуда в этом мире древесина. Ее хоть и немного, но все равно… видел.

– Так подобные места тут ни при чем, – отозвался Дазз, как раз державший в руке изделие из древесины – посох Гнеша Одноглаза, – во-первых, у нас есть грибы. А они порой вырастают до таких размеров… и с такими плотными и твердыми ножками, что и не отличишь от бревен. Во-вторых, даже в простых пещерах могут расти подобия деревьев из Поднебесного Мира.

– Подобия? – не понял Олег, – это как?

– А так. У них большие разветвленные корни – каждый длиной в несколько человеческих ростов. А стебель коротенький… про ветки же с листьями и говорить нечего.

– Вот как умеет приспосабливаться природа, – вторил Монк с легкой усмешкой, – в пустыне, значит, кактусы, а здесь такие вот древовидные спруты. И ведь почему нет: земля-то плодородна. Во влаге тоже нет недостатка…

– Правда, как в Поднебесном Мире, такого изобилия нет, – признал Дазз, – целых лесов. Топим, к примеру, мы все больше углем и маслом. А мебель деревянную дома вообще… разве что какой-нибудь богатей может себе позволить.

Потом помолчал немного и добавил:

– А уголки эти туманные вообще… люди все больше избегают.

И сам, в подтверждение этих слов, насторожился. Сжав посох покрепче.

– Избегают? Почему же, – осторожно поинтересовался Олег.

– А потому… что эти места обычно служат охотничьими угодьями. То драконам, то василискам, то гар…

Последнее слово гонец даже не успел произнести до конца. Перебил его резкий клекот, раздавшийся откуда-то сверху. И нарушивший здешнюю пасторальную тишину. А следом из-за облаков вынырнуло нечто, похожее на огромную птицу.

На Земле подобная погода наверняка считалась бы нелетной. Но здешней хищнице туман препятствием не был. Без особого труда разглядев потенциальную добычу, «птица» почти отвесно ринулась вниз. Прямо на троицу бывших каторжан.

Те успели разглядеть ее как следует. Действительно почти птичье тело оказалось увенчано головой, похожей на человеческую… или, точнее, женскую. С длинными волосами. А еще было снабжено лапами с длинными кривыми когтями.

– …то гарпиям, – закончил свою фразу, Дазз, – вот как эта, например.

Себе на обед крылатая тварь, похоже, выбрала Олега. Не иначе как самого молодого, а значит мягкого и сочного. Однако Замшелов был начеку и успел отмахнуться от гарпии мечом.

Вскрикнув, точно от досады, хищница резко увернулась, уходя от удара. А затем, взмыв вверх и рассекая туман, двинулась на второй круг. Ни дать ни взять, самолет боевой авиации.

Новую атаку Монк готовился встретить, замахиваясь костяной дубиной, словно заправский бейсболист. Но… не успел. Собственная реакция подвела сотрудника АВР: гарпия оказалась немного быстрее, и выиграла этим пару секунд. Коих, увы, оказалось достаточно, чтобы дубина просвистела в сантиметре от крылатой хищницы. А в следующий миг когти крепко схватили Монка за плечи и руки.

– Стой, тварь! – крикнул Олег, кидаясь на гарпию с мечом. Но та успела набрать недосягаемую для него высоту.

Казалось, груз в виде земного резидента ей нисколько не мешал. Полминуты – и хищница скрылась в облаках вместе с плененным ею человеком.

– Ну ё-мое! – с досадой воскликнул Замшелов, в бессилии опуская меч, – и что теперь делать?

А вот Дазза случившееся, похоже, нисколько не волновало. Более того, невзначай обернувшись, Олег заметил улыбку на его лице. Слабую, застенчивую, но все же далекую от выражения скорби.

Кстати, самому Замшелову в его прежней жизни тоже доводилось так улыбаться. Например, на работе. Когда сразу нескольких его коллег вызывали к начальству, а его самого – нет. Или в школе, в университете, если удавалось успешно списать контрольную работу. А то и целый ответ к экзамену. Как вариант, домашнее задание осталось невыполненным, однако к доске вызвали другого. Повезло, то бишь.

Да, подобное выражение трусливой радости было близко и Олегу. Но тем только больше его рассердило.

– Что-то не понимаю, отчего ты веселишься, – произнес Замшелов, мрачно уставившись на Дазза.

– Оттого, что теперь мы можем спокойно продолжить путь, – без обиняков отвечал гонец, – более того, возможно мы даже успеем пересечь эту пещеру прежде, чем гарпия опять проголодается. Или… тебе правда так дорог этот тип?

Олег даже опешил от такого вопроса. А Дазз продолжал – тоном одновременно покровительственным и снисходительным. Словно разговаривал не с почти сверстником, а с несмышленым дитем:

– Молчун, если ты не забыл, нам чужак. Пришелец из другого мира. Причем не сказать, что этот мир настроен к нам дружелюбно. Иначе бы не стал присылать к нам шпионов… друзья так не поступают. Да что там: мне самому там оказали такой теплый прием, что пришлось двух человек убить. Просто чтобы доставить тебе письмо.

Под его словами Олег даже смутился слегка. Ведь действительно: забыл, что его родина, как и у Дазза, здесь. В Подземном Мире. А не там, где светит солнце, а небо настоящее. И откуда прибыл Монк по прозвищу Молчун. Так и не открывший, кстати, спутникам-союзникам свое настоящее имя.

– Да, польза от него кое-какая была, – меж тем подводил черту гонец, – но ты же понимаешь, он с нами не из чувства долга пошел. Преследовал свои цели. А мы будем преследовать свои. Согласись, было бы хуже, если б в когти гарпии угодил я или ты.

– Смотря кому хуже… – только и смог возразить Олег. Чем крыть вроде бы безупречную логику Дазза, он не представлял.

А затем вдруг вспомнились прощальные слова ара Халласа. «Помните, что нужно именно вам. Не позволяйте никому и ничему заставить вас поступиться этим». Никому и ничему в данном случае означало – в том числе и доводам союзников. С виду разумным, но с заметной гнильцой.

– Так… нечестно, – произнес Замшелов, сам чувствуя, сколь по-детски наивно это звучит, – если бы не этот… чужак, тот одноглазый колдун уже отправил бы тебя на Дно. Да-да, это Монк придумал, как тебя вызволить. Без него я бы так и лез напролом. Бился бы со слепышами в одиночку… и погиб наверняка. А так мы выждали, пока у этих тварей тихий час настанет. И вот тогда уж пришли, освободили.

Дазз замолчал. Даже взор потупил. Чем не преминул воспользоваться Олег, чтобы перейти в наступление:

– И если уж на то пошло… сам-то ты готов будешь меня спасти, если что? Своего законного властителя? Или так же удерешь, злорадствуя. «Ха-ха, главное, что не меня…»

– Ну, сравнил тоже, – молвил обескураженный гонец.

После чего добавил – так, между прочим:

– Все-таки Поднебесный Мир тебя размягчил, Алгар, сын Ашсара. Отец-то твой не щадил ни своих, ни чужих. Жертвовал при малейшей надобности. А Сабина и подавно.

Замшелов пожал плечами. Дело хозяйское, мол.

– Ладно, – проговорил Дазз, зачем-то прохаживаясь по траве, – допустим, мы обязаны спасти Молчуна. Допустим, я целиком «за». Но вот вопрос, как это сделать? Гарпии устраивают свои гнезда под самым сводом, за облаками. А туда не добраться. Стены-то у пещеры – смотри. Почти отвесные.

И в подкрепление своих слов он указал на ближайшую из стен. На фоне травы и деревьев та смотрелась как скала или крутой склон горы на краю долины.

– А летать ни ты, ни я не умеем.

– Это понятно, – Олег нахмурил лоб, как делал всегда при попытках задуматься, – а… слушай, ты не знаешь, эти гарпии… разумны? И речь понимают?

– Речь понимают, сами умеют говорить, – подтвердил Дазз, – разум тоже кое-какой имеется. Примерно как у ребенка, который сам ходить-говорить едва научился. А что?

– А то, что мы могли бы… договориться.

Теперь гонец уже не разменивался на слабую улыбку. А в голос, от души расхохотался.

– Ты, случаем, напитка слепышей не пробовал? – осведомился он с ухмылкой. Олег нахмурился, одновременно ощутив тепло от рукояти меча.

– Только не надо мне дерзить, гонец, – резко молвил он, – не зарывайся.

– Прошу прощения, – немного смутился Дазз, – но предложение и вправду кажется нелепым. Мы же пища для этих тварей. Сам посуди: ты бы стал разговаривать с грибом? Перед тем как бросить его в котел? Или с куском мяса?

– Если у гриба прорезались зубы, – ответил Олег, – то пожалуй. Тем более, если этими зубами он едва не отхватил мне палец. Инстинкт самосохранения, знаешь ли.

– Допустим. Но нам-то как укусить гарпий? Чем надавить? Говорил же: их гнезда…

– Да Дно с их гнездами, – перебил Замшелов, – надо захватить гарпию здесь, внизу. И шантажировать. Устроить что-то вроде обмена военнопленными.

– Вопрос насчет напитка слепышей остается в силе, – Дазз хмыкнул, – да не смотри на меня так! Просто не представляю, как это сделать. Ты же видел, какая она проворная. А у нас – ни сетей, ни арканов.

– А как насчет посоха? – осторожно предположил Олег, – ты вот используешь его как простую дубину. А тот одноглазый колдун с его помощью поймал сразу нас троих. Сделав землю вязкой. Так может, и с воздухом так же получится?

– Может быть, – гонец пожал плечами, – только я ведь не знаю ни одного заклинания…

– А ты слышал, чтобы тот колдун произносил какие-то заклинания? Я вот нет. По-моему, посох сам по себе сработал. Одноглазый только ткнул им в землю.

– Может быть, может быть, – нехотя соглашался Дазз, – ладно. Подождем и попробуем.

Долго ждать им не пришлось. Гарпия появилась спустя полчаса. И сразу направилась к двум оставшимся путникам. Сопровождая свой полет свистом – как показалось Олегу, невеселым.

И сам Замшелов, и Дазз сидели на траве – на первый взгляд, спокойные и не ожидающие нападения. Или просто покорные своей судьбе. Они дали крылатому противнику приблизиться настолько, чтобы заметить: гарпия на сей раз явилась другая. Не та, что пленила Молчуна. Вернее, не тот: голова данной особи волос была почти лишена.

Когда между ним и гарпией осталось около метра, Дазз резко подскочил на ноги, обеими руками воздевая посох Гнеша над головой. Хищник с воодушевлением заклекотал, попытавшись ухватить лапами посох вместе с его нынешним обладателем. Но не смог. А вместо этого судорожно и часто замахал крыльями, силясь удержаться в воздухе. Пока наконец не рухнул на траву.

Набалдашник посоха уперся гарпии в пернатую грудь, прижимая к земле. С другой стороны плашмя опустился клинок Замшелова.

– Ну что ж, парень, – ехидно молвил Дазз, – поговорим?

Крылатое существо забилось, шурша крыльями.

– Ты один живешь? – как мог грозно спросил Олег.

– Нет! Нет! – выпалил, присвистнув, пленник, – еще жена есть. Скоро яйцо снесет. И у нас будет птенец. Нас будет много!

– Рад за вас, – Замшелов хмыкнул, – это не твоя жена утащила нашего друга? Надеюсь, вы его еще не съели?

– Да. Да. Да, – скороговоркой повторил самец гарпии, – ваш друг старый уже. Невкусный. Еще говорил, что болен. Жена таких не ест. Жене нужно свежее мясо. Нежное. Тогда птенец будет здоровым и сильным. Как я! Потому я за вами и прилетел. А жена второй раз не хочет. Отдыхает. Ей надо отдыхать. Тогда птенец…

– Это понятно, – перебил его тираду Дазз, – если вы его не съели… то что тогда? Куда дели нашего… друга?

– Стер-рве той отдали! – выкрикнул самец, напомнив Олегу попугая из какого-то фильма про пиратов, – в женихи. Ей все равно! Не есть же его!

– Стерве? – переспросил Замшелов.

– Вр-роде вас! Только со змеями на голове! Она где-то тут, живет. Внизу. В пещер-ре с колоннами.

– Еще раз прилетишь, – напутствовал Дазз самца гарпии, прежде чем отпустить, – в гнездо больше не вернешься. И жене своей передай. Так значит, ищем пещеру с колоннами?..

Последние слова предназначались уже Олегу.

* * *

Какая же на самом деле благодать: ощущать под ногами твердую землю. Особенно после гнезда, примостившегося на каменном пятачке под самым сводом. И в полшага от обрыва. От пропасти, прикрытой облаками – такими обманчиво плотными, мягкими.

Снова оказавшись внизу, Монк торжествовал. Все-таки умом чета гарпий не отличалась. Даром что говорить эти твари умели. И вроде осмысленно. Не в пример попугаям или воронам.