Текст книги "Потери знамен и штандартов Российской Императорской армии в 1799 – 1917 г.г."

Автор книги: Тимофей Шевяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Тимофей Николаевич Шевяков
Потери знамен и штандартов Российской Императорской армии в 1799 – 1917 г.г.

Светлой памяти В.В. Звегинцова посвящается

“…понеже кто знамя свое или штандарт до последнего часа своея жизни не оборонит, оный недостоин есть, чтоб он имя солдата имел”

Устав Воинский 1716 г.

Наиболее неприятный для истории любой армии любого государства момент – потеря знамен и штандартов; поэтому такие факты предпочитают либо обходить стороной, либо просто умалчивать. Если же, волей-неволей, приходится таковые потери упоминать, то, в подавляющем большинстве случаев, русские военные историки приводят лишь количество утраченных знамен (причем не всегда верное), вовсе не упоминая полки, этих знамен лишившиеся. Единственным фундаментальным трудом, касающимся данного вопроса, до сих пор остается книга французского генерала, русского по происхождению, С. Андоленко “Орлы Наполеона против знамен Царя” , являющаяся ныне библиографической редкостью. Но – увы – она охватывает лишь период Наполеоновских войн 1799 – 1814 г.г. Колоссальным подспорьем являются, как ни странно, полковые истории, хотя приходится перелопачивать “единого слова ради сотни тонн словесной руды”. Кроме того, отдельные статьи появлялись и в русских эмигрантских журналах “Часовой”, “Военно-исторический вестник” и “Военная быль”. Помимо этого, масса разрозненных упоминаний и архивных материалов и (РГВИА, ф.2003, оп.2, д.д.16,17,18) упоминаний, находящихся зачастую в совершенно неожиданных местах (например, в документах о преследовании евреев, опубликованных в “Архиве Русской революции” ). С учетом всех поправок и замечаний, сопоставив всю имеющуюся на данный момент информацию, автор попытался составить возможно, наиболее полный список потерь русских знамен и штандартов в период с 1799 по 1917 г. Сразу следует отметить, что в статье мы не сочли необходимым говорить об утратах ополченческих знамен, так как, например, на период Великой войны 1914 – 1918 г.г. их было более 700 и, естественно, проследить судьбу каждого из них вряд ли возможно.

Следует сказать несколько слов и о временных рамках, упомянутых в заглавии статьи. Дело в том, что лишь с царствования Императора Павла I знамена и штандарты перестали считаться интендантским имуществом, подлежавшим замене через определенный срок, были подняты на уровень регалий и стали служить бессрочно. Таким образом, с этого момента утерянное знамя становилось не потерянным имуществом, наравне с лопатами, кирками, палатками и котлами, а утраченной святыней. То, что полк, по тем или иным причинам лишившийся знамени или штандарта, не мог его получить до того, как отличится в боях, накладывало на весь состав части определенный “черный” отпечаток. Учитывая то, что полкам в описываемый период полагалось совершенно определенное количество знамен, то некомплектность, ущербность, были весьма заметны. Неудивительно, что некоторые полки попросту замалчивали факты утрат, заменяя потерянные знамена старыми, взятыми из арсеналов. Согласно военному законодательству Российской империи, лица, виновные в потере знамени или штандарта, должны были быть шельмованы (то есть лишены всех прав гражданского состояния – званий, титулов, имущества) и затем повешены, что весьма показательно – ведь для лиц, виновных в военных преступлениях, во всех остальных случаях предусматривался почетный «дворянский» расстрел. Кроме того, часть, потерявшая знамя, должна была быть расформирована с тем, чтобы впредь ее имя не появлялось в списках Российской Императорской армии (фактически это ни разу на практике осуществлено не было). Таким образом, исследуемый нами период открывается 1796 г., то есть годом пожалования первых Павловских знамен и заканчивается 1917 г. – вместе с концом самой Российской Императорской армии. Фактически же рамки еще уже – от первой и до последней потери, то есть с 1799 по 1917 год.

Утраченные знамена и штандарты можно разделить на четыре категории, по “степени тяжести” утраты:

1. Попавшие в руки врага. На этот счет автор совершенно не согласен с покойным генералом С.Андоленко, считавшим, что нельзя признать захваченными в плен знамена, взятые, например, в обозе или у пленного. По-моему, знамя, попавшее в руки врага в небоевых обстоятельствах – еще больший позор для части, нежели знамя, утраченное в бою. В эту же категорию входят знамена, сданные неприятелю частями – это, пожалуй, наиболее позорные эпизоды русской военной истории.

2. Утраченные, но в руки врага не попавшие. В эту категорию входят знамена, утерянные и не найденные ни нашими войсками, ни неприятелем. Это может быть объяснено тем, что нижние чины либо офицеры погибли при попытке вынести знамена в расположение русских войск, не успев их передать кому бы то ни было.

3. Утраченные – уничтоженные либо зарытые.

4. Спасенные (в том числе зарытые и затем откопанные, разрезанные и соединенные вновь).

Особняком стоят знамена, ошибочно принимаемые за потерянные.

Перейдем теперь непосредственно к потерям – ведь за каждой из них – драматический сюжет, человеческие судьбы, подлость и геройство – все они оказываются привязанными к древку с клочьями ветхой материи на нем… Следует сразу оговориться, что в моментах, касающихся наполеоновских войн, автор не собирается дублировать блестящую работу покойного генерала Андоленко и, безусловно, людям, более интересующимся данным периодом и желающим получить более подробную информацию, я настоятельно рекомендую обратиться непосредственно к ней. Во многих случаях иностранные источники (преимущественно французские) показывают среди трофейных знамен и многочисленные квартирьерские значки, ровно никакой ценности не имевшие (правда, зачастую люди, их захватившие, получали орден Почетного Легиона – высшую награду Франции). Следует сказать, что такая же неразбериха творилась и в России с трофейными французскими фаньонами. Безусловно, сказывалось элементарное незнание образцов и расцветки знамен и штандартов противоборствующими сторонами.

Французская сторона полагала, что первые потери в Павловское царствование относилась к Итальянскому походу Суворова 1799 г., о чем ясно говорят документы, представленные в книге генерала Андоленко . Знамена, упомянутые французами, как взятые в сражениях при Бассиньяно и Анконе, на самом деле – квартирьерские значки, а взятое на Корфу – Андреевский флаг. В действительности же первые потери знамен в это царствование неразрывно связаны с неудачной для русского оружия Голландской экспедицией 1799 г.. 8 сентября 1799 г. в сражении под городом Бергеном гренадерский Генерала от Инфантерии Бенкендорфа полк (Таврический гренадерский) полк потерял 1 ротное (цветное) знамя обр.1797 г., и мушкетерский Генерал-майора Арбенева (Днепровский мушкетерский) – 1 ротное (цветное) знамя обр.1797 г. . Полк Бенкендорфа в этом сражении был окружен со всех сторон французами. Подпрапорщик Щегловитов, не надеясь спасти носимого им знамени, решился по совету прапорщика Багговута сорвать знамя с древка и обмотать полотнище вокруг себя. Через несколько минут он погиб. “Император Павел I, желая почтить имя героя, повелел вышить имя подпрапорщика Щегловитова на всех знаменах Бенкендорфова полка” . Трудно сказать, было ли это повеление выполнено, так как уже 30 марта 1800 года полку были пожалованы знамена с надписью отличия. Кроме того, в истории самого 6-го гренадерского Таврического полка об эпизоде с именем Щегловитова не сказано ни слова, что, согласитесь, весьма странно. В истории же Днепровского полка при этом приведена сноска на статью “Знамя” в т.н. “Лееровской” Энциклопедии военных и морских наук (т.3). Примечательно, что в статье нет ни слова не то что о подобном Императорском повелении, но и о потерях знамен вообще. Вероятно, историк Днепровского полка что-то напутал, так как кроме истории 46-го пехотного Днепровского полка, об этом не упомянуто нигде. Высочайшим приказом от 24 октября 1799 года было объявлено: “За несохранение порядка, дисциплины и послушания отнимается бой (барабанный – Т.Ш.) у полков Завалишина (бывший полк Бенкендорфа получил новое Шефство 13 сентября – Т.Ш.),…, Вязмитинова (бывший полк Арбенева получил новое Шефство 24 октября – Т.Ш.),… Полк же Завалишина, потеряв знамя, оное ему не возвращается.” . Некоторое время спустя, 7 февраля следующего, 1800 года, с этих полков, по представлению Герцога Йоркского, было снято наказание, как ими совершенно не заслуженное . Кроме того, полку Завалишина, взявшему в том же бою под Бергеном французское знамя, как было указано выше, пожалованы новые знамена с надписью отличия. 6 ноября того же, 1800 года Императором Павлом I отдано было еще одно распоряжение, непосредственно касающееся Таврических гренадер. “…исключенный из списков в числе убитых в Голландии Гренадерского Таврического полка прапорщик Багговут, который на месте сражения поднят замертво, обернутый в знамя, производится в подпоручики и определяется в Лейб-Гвардии Преображенский Его Величества полк”. Только 20 мая 1805 года поручик Багговут был исключен из списков . Взятое французами знамя Таврических гренадер хранится сейчас в музее генерала Хофера, в Лейдене (Нидерланды). Знамя, утерянное Днепровскими мушкетерами, было взято в плен французами. Следует заметить, что историки Днепровского полка, упомянувшие сюжет с потерей Таврического знамени, ни словом не обмолвились о собственных потерях. Определенная путаница в свое время была внесена в этот вопрос Георгием Соломоновичем Габаевым, указавшим, что Днепровскому полку было пожаловано позже два знамени взамен утерянных в Голландии. Таким образом, подразумевалось, что днепровцы потеряли два знамени. В определенной степени это верно, так как полк потерял даже не два, а три знамени, но из них лишь одно было взято в плен в Голландии. Подтверждается это и милютинской историей войны 1799 года .

Следующие потери – в Швейцарском походе, в несчастном корпусе Римского-Корсакова, на помощь к которому и спешил Суворов. В сражении 13 – 14 сентября 1799 г. русские войска в сражении под Цюрихом потерпели сокрушительное поражение. Своеобразным отзвуком самой Цюрихской катастрофы стали 7 потерянных знамен. Мушкетерские Генерал-лейтенанта Пржебышевского (Курский) и Генерал-майора Измайлова (Шлиссельбургский) полки потеряли по 1 ротному (цветному) знамени обр.1797 г., мушкетерский Генерал-Майора Тучкова 1-го (Севский) – 2, а мушкетерский Генерал-майора Маркова 1-го (Муромский) – 1 полковое (белое) и 2 ротных (цветных) знамени обр.1797 г.. 13-го числа 1-я мушкетерская рота Муромского полка с белым полковым знаменем тщетно пыталась пробиться сквозь неприятельские ряды. Один знаменщик был убит, его сменил унтер-офицер Деликамов, но и он, тяжело раненый, вскоре свалился без чувств; знамя взял прапорщик Тихановский-1й, который также был ранен в голову и передал полковую святыню рядовому Емельянову; последнему удалось незаметно скрыться со знаменем в соседний лес. В пути на него, безоружного, напал французский солдат, но в то время, как враг уже занес над мушкетером штык, Емельянов ударил его древком по голове с такой силой, что француз свалился замертво. Оторвав от древка полотнище и спрятав его на груди под кафтаном, Емельянов отправился разыскивать своих, но, не зная местности и языка, он около двух недель бродил по лесам и полям, питаясь овощами и кореньями, пока не попал в руки французского патруля. Отправленный военнопленным во Францию, Емельянов более года хранил знамя у себя на груди, затем в 1801 году, по освобождении из плена, представил знамя в полк. За этот подвиг он был произведен в прапорщики . Остальные два знамени попали в плен. На следующий день знамена потеряли прочие полки. Известны имена французских солдат, взявших в плен русские знамена: лейтенант Жан-Ноэль Кошеле из 102й линейной полубригады и марешаль де ложи Анри Стеффен из 17-го драгунского полка . В тот же день был разгромлен русский отряд под Уцнахом. В этом бою лишился одного ротного (цветного) знамени обр.1797 г. мушкетерский Генерал-Майора Графа Разумовского (Староингерманландский) полк. Все эти знамена (кроме полкового знамени Муромского полка) попали во французский плен, также как и 3 ротных (цветных) знамени обр.1797 г., потерянных мушкетерским Генерал-Майора Дурасова (Ярославским) полком 26 сентября 1799 г. в сражении под Бюсингеном. Знамена эти были взяты в плен 46й линейной полубригадой . Тогда же одного ротного (цветного) знамени лишился и Гренадерский Герцога Бурбона полк из Корпуса Принца Конде в сражении при Констанце. Подпрапорщик, видя, что нет никакой возможности спасти знамя, обернул полотнище вокруг себя и прыгнул в озеро, но в тот же день тело выбросило на берег, его нашли французы. Нашли они и знамя . Честь взятия знамени принадлежит лейтенанту Франсуа Жентильеру из 67-й линейной полубригады . Батальон же гренадер-эмигрантов, потерявший знамя, получил 16 февраля 1800 г., как и, несколько позже, Таврический гренадерский полк, новые знамена с надписью отличия – за взятие французского знамени в сражении при Констанце. Как ни тяжко это признавать, армия Суворова также потеряла в Швейцарском походе знамя. 19 сентября 1799 года ротное (цветное) знамя мушкетерского полка Мансурова (Белевского) полка было взято лейтенантом Огюстом Дюпэ из 108й линейной полубригады в сражении при Швитце, во время беспримерного по тяжести перехода через Альпы. Возможно, еще одно знамя было потеряно в тот же день при переходе через перевал Гларис . Безусловно, Александр Васильевич Суворов, имея репутацию непобедимого полководца, докладывать Императору о таких неприятных «мелочах», как потерянные знамена, вовсе не собирался.

Потери знамен – 2 (Аустерлиц)

Если в Павловское царствование о потерях знамен незамедлительно сообщалось Императору (правда, как я уже упомянул, не во всех случаях), то в последующие царствования это стали делать с все большей и большей неохотой, из-за чего зачастую трудно установить факт потери знамени или штандарта. И еще один интересный нюанс. Полковые историки предпочитали упоминать о том, как теряли знамена их “коллеги” по дивизии, корпусу и т.д., при этом скромно умалчивая о потерях своего родного полка.

Первая потеря знамен в Александровское царствование, вообще самое “урожайное” на потери, случилась 30 октября 1805 года в сражении под Дюренштайном. Вятский мушкетерский полк потерял в этом сражении 2 батальонных (цветных) знамени обр.1797 г. Следует сказать, что французские источники показывают 10 трофейных русских знамен, но, в действительности, подтверждается взятие знамен: одного – капитаном Лебланком 9-го легкого полка и одного – барабанщиком того же полка Драпье . Шенграбенский бой 4 ноября 1805 года по праву считается одним из безпримерных по доблести сражений русской Императорской армии. «Пять против тридцати» – одно из знаковых слоганов России начала ХIХ века. Все части, принимавшие участие в этом бою, были представлены к Георгиевским знаменам и штандартам – только что учрежденной высшей коллективной воинской награде (правда, не все части их получили из-за Аустерлицкого поражения). Тем не менее: обратившись к запискам генерала А.П.Ермолова, мы можем прочесть там следующее: «Генерал-маиор Селихов имел неосторожность распустить людей за дровами и за водою и терял время в ожидании их. Они большею частью достались в плен, и полки, отсутствием их ослабленные, окружены были большими силами. Храбрые полки, отчаянно защищаясь, продлили сражение до глубокой ночи, но большая часть людей побита, взяты знамена (выделено мною – Т.Ш.) и восемь пушек. Пользуясь темнотою, спаслись малые только остатки полков и четыре орудия.» . В бригаду генерала Селихова входили Подольский и Азовский мушкетерские полки, через 16 дней потерявшие знамена в сражении при Аустерлице. Таким образом, из-за весьма небольшого промежутка по времени, трудно установить, действительно ли все «Аустерлицкие» знамена действительно взяты в плен при Аустерлице, или же действительно какая-то часть захвачена в Шенграбенском бою. Французские источники, привлеченные генералом Андоленко, не говорят о каких-либо «Шенграбенских» трофеях; при этом все же следует помнить о весьма небольшом временном расстоянии между Шенграбеном и Аустерлицем.

Аустерлицкие знамена. Этой темы касались две весьма обстоятельные работы: не раз упомянутые мною «Орлы Императора против знамен Царя» и работа Г.Э. Кудлинга «Аус¬терлицкие знамена», опубликованная в «Военном сборнике» . Автор постарался привести все имеющиеся данные, включая упомянутые в полковых историях к «единому знаменателю». Битва на Праценских высотах – Аустерлицкое сражение 20 ноября 1805 года на долгие годы стало крупнейшим поражением русской армии и символом потери чести – потери колос¬сального количества знамен полками Императорской армии. Французские источники указывают на огромную цифру – 29 взятых в плен русских знамен и 4 штандарта . Кроме того, не следует также забывать, что не меньшее число знамен считалось утерянными, так как после сражения их не было в строю частей. Вся эта ситуация представляется весьма запутанной, поскольку воена¬чальники, непосредственно виновные в потере полками знамен, предпочитали этот весьма скользкий момент обходить стороной. Меньше, чем через две недели после сражения знамена, считавшиеся утраченными, стали возвращаться в свои части; в частности, об этом говорит ра¬порт М.И. Кутузова на имя Александра I.

«Местечко Лошонц. После сражения, бывшего в 20-е число ноября, нижние чины из плену французов спаслись бегством и вынесли четыре знамени, ими с древок сорван¬ные, и именно: Бутырского мушкетерского полка портупей-прапорщик Измайлов-1й и Галицкого мушкетерского полка фельдфебели: Никифор Бубнов, Селиверст Куфаев и унтер-офицер Иван Волков, а фельдфебель Александр Андреев одне кисти и копье. О сем их отличном поступке Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше доношу.

Генерал от инфантерии Голенищев-Кутузов»

Резолюция рукой Х.А. Ливена : «Дать чины» .

13 января 1806 года Кутузов рапортовал Государю еще об одном случае спасения знамени.

«Нарвского мушкетерского полка портупей-прапорщик Гавриленко вынес знамя оного полка с кистьми, оторванное им от древки во время бывшего с неприятелем сраже¬ния в 20е число ноября. Вашему Императорскому Величеству о том всеподданнейше представляю».

Через два дня, 15 января, Кутузов доложил Императору о подвиге Старичкова и Чайки ; подвиге, на котором позже воспитывалось не одно поколение русских солдат.

«Местечко Броды. Бутырского мушкетерского полка подполковник Трескин, размененый из плена от французов, представил знамя Азовского мушкетерского полка и притом до¬нес, что получил он его … от рядового Чайки, которой, вручая оное, объявил : Азовского мушкетерского полка унтер-офицер Старичков, бывший в плену, покрытый ранами, уми¬рая, отдал оному рядовому сие знамя, умоляя сберечь его, и скоро после сего умер. Рядо¬вой Чайка, приняв оное с благоговением, сохранил его при себе.

Сей героический подвиг Старичкова, которой при самой кончине жизни своей помышлял только о том, чтобы сохранить и доставить к начальству вверенное ему знамя, понуж¬дает меня донесть о том Вашему Императорскому Величеству.

Генерал от инфантерии Голенищев-Кутузов»

Резолюция рукой Х.А.А. Ливена : «Сделать из сего выписку для припечатаний к ведо¬мостям («СПб ведомости» – Т.Ш.). Рядового Чайку произвесть в унтер-офицеры, а семейство унтер-офицера Старичкова призреть» .

Взятые в плен при Аустерлице русские и австрийские знамена и штандарты до 13 декабря 1805 года находились в Шенбруннском дворце в Вене, а 19 января 1806 года торжественно были внесены под своды Собора Парижской Богоматери . Трофеи находились там до 1814 года. Со¬гласно легенде, в ночь с 30 на 31 марта кардинал Мори сбросил в Сену пепел сожженных знамен, так как войска союзников вот-вот должны были вступить в столицу Франции. Согласно другой легенде, знамена эти были спрятаны в подвалах Собора, а позже так и не были извлечены на свет Божий. От себя замечу, что, если даже правдива вторая версия, то, вероятнее всего, за полторы с лишним сотни лет знамена совершенно сгнили и найти их сейчас невозможно уже просто оттого, что их, как таковых, уже не существует. Вероятно, далеко не все трофеи были уничтожены, так как в 1840 году в Музей Инвалидов было передано одно из русских знамен, вероятно, из числа находившихся в Соборе ; ныне оно – в Зале Тюренна в Музее Армии. Кроме того, там же хра¬нится несколько русских наверший, по легенде, найденных в Сене (они ошибочно атрибутиру¬ются как австрийские). По Геккелю, в 1814 году генерал Серюрье, начальник Дома Инвалидов, собрав около 1500 трофейных знамен и штандартов, хранившихся в Сенате, Парижской ратуше, Законодательном собрании и соборе Нотр-Дам, 30 марта сжег их во дворе Дома Инвалидов, а пепел сбросил в Сену. Из числа этих знамен 60 были спрятаны в Люксембургском дворце, а впоследствии были размещены у гробницы Наполеона. В 1815 году в Сене было найдено 168 наверший, переданных в 1829 году в Дом Инвалидов. На 1909 г. у гробницы Наполеона в Доме Инвалидов хранилось 10 русских знамен . Уточнить, каким полкам принадлежали эти знамена, к сожалению, не представляется возможным.

По имеющимся материалам, найденным Кудлингом, можно сказать следующее – совершенно точно были спа¬сены следующие знамена ?:

Азовского мушкетерского полка. 1) Полковое (белое) знамя было спасено того же полка под¬прапорщиком Грибовским. Находясь в плену во Франции, он умер в Дижоне, перед смер¬тью передав знамя барабанщику Кириле Павлову Добошу. Тот, в свою очередь, опасаясь обы¬ска, передал полковую святыню унтер-офицеру того же полка Шамову, который и хранил его до прибытия вместе с другими военнопленными в Люневиль для формирования временных баталь¬онов. Там он передал знамя занимавшемуся этим генерал-майору барону Меллеру-Закомель¬скому, который, в свою очередь передал его вместе с другими спасенными русскими знаменами военному министру Вязмитинову при рапорте от 16 февраля 1806 года. По ходатайству Меллера-Закомельского, Добош 3 августа 1808 года был произведен в унтер-офицеры и ему пожаловано 50 рублей. 13 августа унтер-офицер Шамов, также принимавший в спасении знамени активное участие, был произведен в прапорщики. Знамя было сдано в Архив Военного министерства и было забыто там до 1898 года, когда его, вместе с другими, нашел Кудлинг. В 1905 году знамя было передано в 45-й пехотный Азовский полк. Приказом по военному ведомству №785 от 21 ноября 1905 года прапорщик Грибовский был зачислен навечно в списки полка.

2) Батальонное (цветное) знамя, спасенное унтер-офицером Старичковым и рядовым Чайкой и представленное Императору при вышеприведенном кутузовском рапорте (история спасения зна¬мени – там же). Высочайше было разрешено прибить к древку. За подвиг Чайка был произведен в унтер-офицеры, а семейству Старичкова назначено государственное призрение. Императорским указом от 25 февраля 1906 года Старичков был зачислен навечно в списки полка. Знамя, спасен¬ное им, 1 ноября 1866 года, к 60летию его подвига, было пожаловано Императором Александром II ?родному городу героя Калуге, привезено из СПб арсенала и торжественно внесено в собор, где и хранилось до революции. В 1899 году командир Азовского полка просил о возвращении в полк «старичковского знамени», но Николай II ??отклонил прошение и оставил знамя Калуге . Сейчас оно хранится в местном краеведческом музее. Также в Калуге бережно сохраняется дом семьи Старичкова.

3) Батальонное знамя, спасенное унтер-офицером Замариным и представленное генералом Эссе¬ном-1м при рапорте в ноябре 1806 года. Будучи раненым при Аустерлице картечью и штыком и придя в себя только ночью, Замарин нашел среди тел убитых знамя, древко которого было пере¬бито в двух местах. Отделив полотнище от древка, Замарин спрятал его в подкладке своего мун¬дира. Находясь в плену, в Дижоне, а затем в Люневиле, он бежал в Австрию и дошел до России. За свой подвиг Замарин был произведен в подпоручики .

Бутырского мушкетерского полка. 1) Полковое знамя, спасенное портупей-прапорщиком Ни¬колаем Кокуриным и унтер-офицером Михаилом Мостовским ; представлено при рапорте Мел¬лера-Закомельского от 16 февраля 1808 года. Кокурин, умерший в плену в городе Бурже, перед смертью передал знамя Мостовскому, за свой подвиг получившему чин прапорщика . Знамя хранилось в Архиве Военного министерства до 1898 года, когда оно было найдено Кудлингом. В 1905 году знамя было передано в 66й пехотный Бутырский полк. Приказом по военному ведом¬ству №785 от 21 ноября 1905 года портупей-прапорщик Кокурин был зачислен навечно в списки полка. Ныне это знамя, вывезенное офицерами полка из России во время гражданской войны, находится в русском храме в Брюсселе .

2) Батальонное знамя, спасенное портупей-прапорщиком Измайловым-1м, представленное Им¬ператору Кутузовым при рапорте от 15 декабря 1805 года. Высочайше разрешено прибить к древку и выносить в строй.

3) Батальонное знамя, спасенное рядовым Яковом Шанаиным, представленное Кутузовым при рапорте от 24 декабря 1805 года. Также разрешено прибить к древку. За спасение знамени Ша¬наин был произведен в унтер-офицеры и награжден 100 рублями золотом .

4) Батальонное знамя, спасенное поручиком Иваном Романовичем Лаптевым и портупей-пра¬порщиком Садыковым-1м. Представлено министром иностранных дел бароном Будбергом при докладе от 27 июля 1806 года. Разрешено прибить к древку.

Лаптев донес, что знамя было пере¬дано ему смертельно раненым портупей-прапорщиком Садыковым и позже хранилось им в плену. В Люневиле он передал знамя русскому чиновнику Званкову, который переправил его в Вену .

5) Батальонное знамя, спасенное портупей-прапорщиком Измайловым-2м, переданное им в Лю¬невиле капитану Яновскому и представленное Будбергом при докладе от 3 августа 1806 года. Разрешено прибить к древку.

Нарвского мушкетерского полка. 1) Полковое знамя, спасенное капитаном Гофманом и порту¬пей-прапорщиком Лысенко. Представлено Будбергом при докладе от 27 июля 1806 года. Разре¬шено прибить к древку.

2) Батальонное знамя, спасенное портупей-прапорщиком Гавриленко, представленное Кутузо¬вым при рапорте от 13 января 1806 года. Разрешено прибить к древку. За спасение знамени Гав¬риленко был произведен в прапорщики .

3) Батальонное знамя, спасенное гренадером Петром Нестеровым и представленное Кутузовым при рапорте от 28 февраля 1806 года. Разрешено прибить к древку. В полковой истории сказано следующее: «…полк, почти совершенно уничтоженный, по¬терял свои знамена, и, принимая во внимание его страшную потерю и все обстоятельства боя, – трудно его в этом упрекать (полковые историки обожают оправдывать свой полк – Т.Ш.). Уже некому было защищать полковых святынь – полк почти перестал существовать (то есть разбе¬жался – Т.Ш.), но ярким доказательством его мужества служит то, что гренадер Нестеров, видя убитым подпрапорщика, имел присутствие духа сорвать знамя и спрятал его у себя. Вскоре он был взят в плен, но нашел средство убежать, явился к армии во время возвращения ея в Россию и представил знамя Кутузову, который отдал его в полк, приказав прибить к древку» .

В рапорте же Кутузова от 7 февраля 1806 года данный случай изложен несколько по-иному.

«Гренадер Нарвского мушкетерского полка Петр Нестеров нашел, под Аустерлицем, на теле убитого знаменщика, полковое знамя. Будучи взят в плен, он отделил его от древка и спрятал под своей одеждою, он бежал и представил мне знамя» .

Согласитесь, обстоятельства спасения знамени изложены по-разному. Судя по кутузов¬скому рапорту, Нестеров находился на поле сражения уже после окончания баталии, не при своем полку и даже не при одной из многочисленных отступавших русских или австрийских час¬тей. Что же делал он там? Искал знамя? Пожалуй, что нет. Скорее всего, обыскивал трупы… По стечению обстоятельств, в руки мародера случайно попало знамя и он, в душе оставаясь русским солдатом, посчитал необходимым его спасти. За спасение знамени Нестеров был произведен в унтер-офицеры и ему было пожаловано 100 рублей золотом .

4) Батальонное знамя, спасенное портупей-прапорщиком Михаилом Шеремецким. Представлено военному министру генерал-майором Меллером-Закомельским при рапорте от 16 февраля 1808 года. За спасение знамени Шеремецкий был произведен в прапорщики . Знамя хранилось в Ар¬хиве Военного министерства до 1898 года, когда было найдено Кудлингом. В 1905 году передано в 3й пехотный Нарвский полк. Приказом по военному ведомству №785 от 21 ноября 1905 г. пор¬тупей-прапорщик Щеремецкий был навечно зачислен в списки полка.

Курского мушкетерского полка. 1) Полковое знамя, спасенное подпрапорщиком Свирчевским (по другим источникам, Сверщевский – Т.Ш.), представленное Кутузовым при рапорте от 24 де¬кабря 1805 года. Разрешено прибить к древку. История спасения этого знамени так, например, была описана в полковой истории. «Лишь сотня какая людей, уцелевших в этом кровавом по¬боище, штыками пробила себе дорогу к отступлению, унося знамена. … После отступления заме¬тили, что недостает одного знамени (из пяти, бывших в бою). Все были убеждены, что знамя ос¬талось в руках врага. Но опасения оказались напрасными. Спустя некоторое время, когда полк стоял уже на квартирах в России, это знамя было принесено бежавшим из плена подпрапорщи¬ком нашего полка Григорием Васильевичем Сверщевским. Да сохранится навеки в сердцах Яро¬славцев (после ряда переформирований полк стал 117м пехотным Ярославским полком – Т.Ш.) память о нем такою же светлою и чистою, какою была любовь этого героя к родному полку и к его славе и чести. В самую тяжелую минуту боя, когда уносящие знамена горсть наших солдат пробивали штыками дорогу себе в толпе врагов, знаменщик Лавров пал раненый пулею. С ним пало на землю и знамя. Эта остановка едва не отдала знамя в руки французов, которые ворвались уже в середину прикрытия. Сознавая невозможность спасти знамя, подпрапорщик Сверщевский быстро сорвал его с древка и спрятал на своей груди. Затем он снова вступил в бой, был ранен и, обезсилев от потери крови, остался на поле боя. Вечером французы подобрали его, отнесли на перевязку, а затем от¬правили в плен во Францию. Однако заботясь о возвращении знамени в полк, Сверщевский, рис¬куя жизнью, бежал из плена. Прячась от людей, он долго скитался за границей; в полк явился вконец изнуренным, оборванным. Когда Императору Александру I ??доложили о подвиге Сверщевского, Государь наградил героя (в 1806 году) первым офицерским чином прапорщика. Григорий Васильевич Сверщевский прослужил в полку до 1815 года и вышел в отставку в чине майора.» .