Текст книги "Всё не просто"

Автор книги: Тимофей Григорьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

Уже в те времена Шас не сомневался, что когда-нибудь придется обострить отношения с эльфами и при постройке подземного хода сознательно не использовал магию Эль. Даже выход устроил на склоне каменистого холма, достаточно удаленного от дома.

Говоря все это, храмовник с надеждой смотрел на Оррина – только от его умения вести боевые действия зависит жизнь детей Шаса. Так что орки ушли с отцом семейства плотно пообщаться с эльфами.

А мы с Аглиссой и орком сели и стали ждать результата.

Нет, нет ничего хуже – ждать и догонять!

Ну, сколько можно возиться с этими ушастыми?

В том, что проблемы могут возникнуть только из-за эльфов, было самим собой разумеющимся. Что такое семеро бойцов, даже очень хорошо обученных, для пятерых матерых орков? Так, отвлекающий фактор. Если Оррин в одиночку столько народу в лесу закопал, то этих семерых эльфы взяли с собой для того, чтобы они своим сопротивлением предупредили длинноухих и дали им время. А время, оказывается, в магических делах – очень важный фактор.

И что, спрашивается, Оррин «тянет этот фактор за хвост», вместо того, чтобы быстро провернуть всю операцию? Мне, измученному напряженным ожиданием, казалось, что уже скоро рассвет, и мы ничего не успеем. Оставшийся орк запретил разжигать костер и теперь, ночью, света звезд едва хватало, чтобы разглядеть собственные пальцы, приблизив ладонь почти к носу. Оставалось надеяться только на слух.

Первое время после ухода орков я напряженно вслушивался в ночные звуки. Не знаю, что я надеялся услышать – звуки боя или еще что-либо, но это занятие меня быстро утомило. К тому же, когда не знаешь, чего ждать, любой шорох может показаться нападением Тайной стражи. Кстати, о страже – неудачники, изловленные орками, были чеданами, следовательно, их быстро хватятся и организуют поиски, а тут мы. Вот была бы «радостная» встреча, а наличие рядом еще не остывших трупов их сотрудников, я думаю, сделало бы наше общение весьма «теплым».

Какие только глупости не приходят в голову, когда человек чем-либо обеспокоен и лишен возможности что-то предпринять по этому поводу. Когда мне стало казаться, что из-за каждой кочки в меня целится эльфийский лучник, я решил отвлечься какой-либо работой. Присмотр за привязанными лошадьми подходил для этой цели оптимально.

Потихоньку, почти на ощупь, начал спускаться к подножию холма, где были привязаны лошади. Орка предупреждать не стал – он и так меня прекрасно слышал, а перед баронессой отчитываться было бы смешно. Не без приключений, расцарапав себе ладони, добрался до лошадей. Лакомка (кобыла, подаренная мне Оррином) учуяла меня первой, все-таки рядом с живой душой мне темной ночью значительно спокойней.

Шло время, со стороны поместья не доносилось ни звука. Это потихоньку начинало напрягать. Эльфы прибили орков или наоборот – мне должно быть слышно шум схватки, а тут ни звука.

– И где они ходят? – Для собственного успокоения начинаю разговаривать сам с собой, поглаживая Лакомку по теплой шее. – Уже все можно было успеть. И эльфов с их прихвостнями прибить, и шасовых родственничков упаковать по сумкам и сюда притащить. Чем они там заняты? Обдирают любимые обои его жены? Или стороны уничтожили друг друга?

– Не слишком же ты хорошего мнения о нас.

Голос Оррина в темноте прозвучал совершенно неожиданно. Стремительно обернувшись, вижу толпу народа, выходящую из кустов. В тенях, подсвеченных фонариком, с трудом удавалось узнать знакомые лица. Орки вроде все, значит, обошлись без потерь. Я облегченно вздохнул.

– Ну как все прошло? Почему здесь ничего не было слышно?

– Да все просто. Эльфы сильно сглупили, расположившись в непроверенном помещении. А без магической поддержки вырезать бойцов – дело нескольких минут.

Оптимистичный отчет орка не вызывал у меня особого доверия, так как слишком устало выглядели «доблестные освободители».

Шас приблизился к лошадям и с облегченным вздохом сбросил с плеча мешок. Судя по тому, как он при падении звякнул, в ближайшее время голод его семейству не грозит.

Кстати, о семье.

– Шас, познакомь со своими.

На мою просьбу храмовник откликнулся охотно – было видно, что теперь, когда дети с ним, он более оптимистично смотрит на окружающих. Подозвав членов своей семьи к нам, он стал представлять их по одному.

– Рита – мать моих детей.

Ко мне подошла довольно миловидная, еще молодая женщина (видимо, с храмовником она сошлась совсем юной), с короной из пепельных волос на голове. Невысокая, приятных форм особа – старый боец явно знал, что выбирать. Она застенчиво посмотрела на меня и стала теребить небольшой узелок с вещами, прижатый к груди.

– Шасана, моя дочь.

Вперед выдвинулась девочка, нет, уже юная девушка (кажется, Шас говорил, что ей уже четырнадцать). Общими с матерью у нее были только цвет волос (толстая, почти белая коса достигала колен) и огромные, серые глаза. На этом сходство заканчивалось. Пристальный взгляд и сурово поджатые губы выдавали сложный характер своей хозяйки. По решительности, с какой она протянула мне руку для приветствия, было ясно, что чужое мнение ее совершенно не волнует. Я вопросительно посмотрел на храмовника. Судя по дурацкой улыбке, какая появлялось у него при взгляде на любимую дочь – девчушка крутила отцом, как хотела. Надо запомнить это обстоятельство, никогда не знаешь, что может пригодиться.

– Очень приятно.

Сладко улыбнувшись, Шасана постаралась как можно сильнее сжать мою ладонь. Ничего себе! Кто бы мог ожидать такого от молоденькой девушки? Явно довольный увиденным, храмовник обнял за плечи худенького мальчишку лет десяти и представил.

– Шасин, мой сын, будущий маг.

Мальчишка с большим интересом уставился на меня, несмотря на все приключения сегодняшней ночи, во взгляде его совершенно не было страха. Интересно, мальчонка глуповат (не понимает, что произошло и поэтому спокоен) или наоборот, слишком уверен в себе. Оба ребенка унаследовали цвет глаз своей матери. От Шаса мальчишке достался крупноватый нос с горбинкой и темные волосы.

– А это сын Оррина, Малыш.

Я слегка поморщился от такого представления. Очень показательной была реакция семейки на мое имя. Если мамаша доброжелательно улыбнулась, мальчишка сочувственно посмотрел, то высокомерное презрение дочери можно было намазывать на хлеб вместо масла.

Нет, вы видали? Принцесса крови нашлась! Кто она такая, что бы так на меня смотреть? Ее, понимаешь, вытащили из ямы с дерьмом, а она кривится!

Чтобы не нагрубить, отхожу подальше от спасенного семейства. Надо выяснить все подробности у вождя, зря что ли, я просидел половину ночи, как на иголках?

– Оррин, удели мне время.

Орк перестал привязывать мешки к седлу и, обернувшись, вопросительно на меня посмотрел.

– Что тебе, Малыш? – Подойдя ко мне вплотную, он, положив руки на мои плечи, внимательно оглядел меня. – Что ты хочешь знать?

– Имею я право, в конце концов, знать обо всем…

Я замолкаю, озадаченный тем, что орк сильно сжал руки, буквально вцепившись пальцами мне в плечи. Похоже, его насторожило что-то за моей спиной.

Вдруг он резко поменялся со мной местами и сдавленно выругался.

– Что? Что такое? – Я посмотрел в сторону леса, но там совершенно ничего не было видно. – Оррин?

Тут до меня доходит, что вождь стоит только потому, что опирается на мои плечи. Чтобы удержать его от падения, обхватываю его за талию. И с ужасом понимаю, что у орка из спины, совсем рядом с позвоночником, торчит рукоятка ножа.

– Эй, кто-нибудь! Помогите! Орки! Оррина ранили!!

К нам подбежали бойцы, помогли уложить вождя на живот.

– Это из лесу. Оррин там кого-то увидел!

Не слушая меня, двое орков оттесняют меня за лошадей, прикрывая от возможной угрозы своими спинами. Подбежала Рита.

– Сейчас, сейчас, у меня здесь мазь и травы.

Отойдя чуть в сторону, она лихорадочно стала развязывать свой узелок.

– Ой! Кто это?

Столько страха было в голосе женщины, что ее осветили сразу несколькими фонариками. За спиной у нее, прижав к шее нож, стояла Аглисса.

– Стоять! Кто сдвинется с места, и я зарежу эту овцу!

– Мама!

Храмовник с трудом удерживал детей, рвущихся помочь хоть чем-нибудь. Охранники закрыли меня, и прятали за своей спиной.

Я был вне себя. Эта гадина ранила моего отца!

Убить, убить эту дрянь! Жажда крови стала мутить мне разум. Отпихнув орка в сторону, я сказал.

– Ты же не за ней пришла. В меня ножичек кидала. Как там твоя шейка, ничего не давит?

Отвлекая ее внимание, начал потихоньку приближаться. Визгливый смех баронессы слегка озадачил.

– Думаешь, твой папаша самый умный? То, что не сможет сделать рука человека, может выполнить лапа мертвого орка! Глупый подошел напоить «бедную пленницу» и получил стилет в глаз! Я так смеялась, снимая амулет подчинения конечностью дохлого орка!

Злоба так изменила лицо Аглиссы, что она стала безобразна. Я понял, что эта дура окончательно сошла с ума. Теперь надо от нее избавиться с наименьшими потерями.

– Зачем тебе эта женщина? – Старался говорить спокойно, что давалось мне с большим трудом. – Бери лошадь и уезжай! Нам сейчас не до тебя.

– Ну, нет! Так дешево вы от меня не отделаетесь! Я столько потеряла из-за тебя, гаденыш! Я могла стать королевой! Ненавижу!

Я подошел достаточно близко, чтобы попробовать метнуть в нее спрятанный в правой ладони кинжал, как вдруг она завизжала и полоснула ножом, раскроив бедной женщине горло от уха до уха. С силой толкнув на меня обмякшее тело, она снова занесла руку с оружием. Совершенно неожиданно за ее спиной появилась огромная тень, Аглисса как-то странно повернула голову, что-то хрустнуло, и безжизненное тело баронессы мешком упало на землю. Тень сделала шаг вперед. На мой вопросительный взгляд, Рорин равнодушно пожал плечами и пояснил.

– Она была дурна собой и не умела готовить.

Да. Очень точная эпитафия.

Глава 15

Пора, не пора —

Выходи со двора.

Пословица.

Да, сейчас наше путешествие совсем не походило на радостную прогулку на природе. Намного больше оно казалось бегством, еще не паническим, но близким к этому. Я очень сочувствовал осиротевшим детям, но ничем помочь им не мог.

Если Шас держался достаточно спокойно, то его дети были совершенно раздавлены смертью своей матери. Шасин плакал и старался не расставаться с отцом, а Шасана в своем горе искала виновного и она его нашла. А кто у нас первый претендент на звание виноватого? Конечно я.

Не понимаю, почему она решила, что именно мои действия спровоцировали Аглиссу в тот трагический момент, но она ясно дала понять всем присутствующим, что утешить ее могла только смерть «виновника». Умом я понимал, что бедная девочка пытается таким образом примириться с действительностью, но легче мне от этого не становилось.

Двигались мы все так же быстро, трудности дневного перехода давали возможность выспаться хоть немного ночью, иначе запоздалые сомнения гнали спокойный сон. Только в первый день после поместья старались придерживать лошадей, потому что Оррин, несмотря на все лечащие амулеты, чувствовал себя не очень хорошо. Тут нас сильно выручил храмовник – все-таки магия Эль лечила превосходно. Теперь же Шас старался на каждом привале подлатать вождя, потому что все эти гонки не проходили для него бесследно.

Орки после всех событий в поместье быстро пришли в себя, Рорин организовал орков отнести тела стражников в дом. После этого пришлось все поджечь, пока разберут завалы и подсчитают тела – у нас будет возможность уехать подальше. Труп баронессы положили так, что создавалось впечатление, что именно она являлась поджигателем и, занимаясь этим, случайно упала с крыши сарая и сломала шею. Пусть все заинтересованные лица предъявляют претензии к Тайной стаже Сарана, ведь это их агент во всем виновата. А орков здесь не было.

Когда здание выгорело практически полностью, началась сильнейшая гроза (не без помощи со стороны, разумеется) и смыла все следы нашего пребывания. Тела Риты и погибшего орка пришлось взять с собой.

Вечером, остановившись в безлюдном месте, мы провели погребальный обряд. Спать рядом с пепелищем было невозможно, поэтому сразу отправились в путь.

Я, вождь с Рорином, Шас с детьми и трое орков – вот и весь наш поредевший отряд. Такие потери за столь малое время не только печалят, но и наводят на размышления. Либо нам необходимо искать союзников для безопасного путешествия, либо на земли кланов мы не попадем.

– Оррин, нам нужна помощь. – Сказал я вождю, стараясь перекричать топот копыт бегущих лошадей. – Одним нам не добраться.

Орк кивнул мне и опять сосредоточился на дороге. Выглядел он плохо, незажившая рана давала о себе знать. Даже помощь Рорина и Шаса уже не помогала. Стало ясно, что нам необходимо остановиться на длительных отдых, или уговорить вождя остаться в одной из деревень на лечение. Но я сильно сомневался, что он оставит меня, пока жив.

Так что, пришла пора ставить вопрос ребром. Я придержал Лакомку и поравнялся с дядей.

– Послушай, Рорин, так больше продолжаться не может. Он просто умрет в седле, причем в ближайшие дни.

– Я понимаю это не хуже тебя, Малыш. – Сказал орк, обеспокоен он был не меньше меня. – Но мы сильно ограничены по времени. Твое первое совершеннолетие обязательно должно произойти на клановых землях.

Меня возмутило его упрямство. Наиболее ярко выраженная общая черта у обоих братцев. Один загибается в седле, другой прекрасно это видит и ничего не предпринимает, и оба упорно ломятся к орочьим землям. Неужели, если мы и проведем обряд инициации на пару недель позже, это фатально скажется на моих способностях (мне даже смешно предполагать, что у меня вдруг прорежется Дар). Даже если и пробудят шаманы что-либо, то это, скорее всего, будет такая мелочь, что без таких слабых способностей вполне можно и обойтись. А вождь ставит на кон свою жизнь. Мне, конечно, льстит, что он так ценит меня, но такое самопожертвование выходит за все пределы разумного.

– Рорин, никакие способности не стоят жизни моего отца. Я только стал привыкать к нему, смирился с мыслью, что у меня в родне орочий клан, а тут он помирать собрался. К тому же, Оррин все твердил про какой-то обряд, ты уверен, что сможешь провести его правильно?

– Не надо меня уговаривать. – Начал сердиться Рорин. – Ради брата я уже пожертвовал многим, но сейчас для кланов важнее твой своевременный приезд.

– Не вижу пока что необходимости идти на крайние меры. Раз стража и эльфы не стали преследовать нас сразу, то ждать нас будут у границы. Кстати, ты проверял вещи храмовника и его детишек на предмет наличия маячков или еще чего-либо подобного (как я не подумал об этом раньше? Как говорит моя любимая кухарка: «Хорошая мысля приходит опосля»)?

Опаньки! Похоже, не один я тут дурак! Судя по выражению, появившемуся на лице дядюшки – шпион из него никакой. Не проверить новых людей в команде, двигаясь по чужой территории – яркий показатель его неопытности в подобных делах, или до сего момента за все отвечал старший брат, он и держал в голове все эти подробности. Но сейчас Оррину не до того, спасибо, что сам держится в седле. Если маяки есть, то все наши передвижения за последние десять дней после поместья четко отслежены. Все заинтересованные лица изучили наш маршрут, засады расставлены, осталось только дождаться нашего прибытия.

Если я правильно понял намеки вождя, то из всей нашей компании живым будут брать только меня, остальными можно и пожертвовать. Из боевых единиц остались только Рорин, три орка и Шас. Остальные, т. е. я, дети и раненый Оррин, только замедляем продвижение отряда и снижаем его обороноспособность.

Братья о чем-то спорили, до меня доносились только обрывки слов, из которых ничего нельзя было понять. Ясно одно, на ближайшем привале мы будем тщательно перетряхивать все наше барахло. Одно хорошо – остановимся засветло и поедим горячего. Ко мне подъехали братья, и Рорин озвучил их общее решение.

– Через два часа мы доберемся до придорожного трактира «Косой эльф», там переночуем и решим вопросы с маячками. Если найдем что-либо подозрительное, то здесь недалеко живет верный нам человек, у него и отдохнем день-другой.

Судя по их напряженным лицам, возможность нахождения сюрпризов в наших вещах, весьма велика. Печально. Мое знакомство с храмовыми подвалами или палачами Тайной стражи стремительно приближалось, похоже, придется доставать заветный кинжальчик и опять смазывать ядом, только теперь уже для себя.

* * *

Оррин держался в седле только на одном упрямстве. Очень не ко времени оказалось это ранение. И ведь сам виноват – все хотел выгадать от родственных связей баронессы, вот и перехитрил сам себя. Так вляпаться из-за этой идиотки! Только в последний момент удалось прикрыть Малыша. Гибели еще одного своего ребенка Оррин пережить бы не смог. Если бы его старшему сыну дали возможность родиться, то сейчас семья готовилась бы ко второму совершеннолетию – пятьдесят лет, вполне взрослый орк.

Его жена Лоан, была из соседнего клана. В ее роду все мужчины были шаманами, и Оррин в свое время очень надеялся, что его дети унаследуют сильнейший Дар.

Клан Небесной Змеи славился не только погодными шаманами, а прежде всего сильнейшими астрологами и прорицателями. Старейшины при его инициации предсказали, что один из сыновей Оррина получит мощнейший Дар, они же и выбрали для него жену из подходящего рода. Но никто и представить не мог, что для исполнения пророчества вождю необходима отнюдь не орчанка. На момент свадьбы Оррину было хорошо за четыреста, Лоан же не достигла и сотни (по орочьим меркам – совсем юная девушка). Старейшины настаивали на скорейшем рождении ребенка, но забеременеть Лоан никак не удавалось. Она очень серьезно относилась к своему долгу родить сильнейшего мага современности, время шло – детей все не было. Шаманы подсчитали, что времени осталось очень мало, если у Оррина не родится сын в ближайшие тридцать лет, то потом можно уже не беспокоиться – мальчишка будет просто орком, с обычным Даром.

Можно представить радость Оррина, когда буквально через несколько месяцев после этого разговора, он с гордостью сообщил Совету старейшин о беременности жены. И можно понять беспокойство будущей матери – на нее возлагали надежду все орочьи кланы. Лоан настояла на своей поездке в свой клан, чтобы ее отец и дед благословили их с будущим ребенком. С людьми был давно мир, поэтому Оррин спокойно отпустил жену к ее родителям, жившим совсем рядом с границей Саррана. Даже сопровождение из десяти орков не смогло спасти ее от рейда принца Гонора по пограничным клановым землям. Люди вырезали все их селение до последнего орчонка.

Когда Оррин узнал о смерти жены, его пришлось связать и отпаивать настоем трав, вызывающих сон. Старейшинам с трудом удалось удержать кланы от мести, только сообщение шаманов, что ребенок был не из пророчества, позволил удержать воинов на месте. Одно дело, когда убивают надежду всей расы, и совсем другое – когда просто чей-то ребенок. Нет, всем было искренне жаль его семью, но обязанностей вождя перед кланами никто не отменял.

Сначала орку было все равно, что происходит вокруг, он потерял желание жить. Но потом, немного придя в себя, вождь с удивлением обнаружил, что вокруг него вьется целый рой прекрасных орчанок из самых лучших семей. Их не отпугивало то, что он вдовец и не сможет жениться еще раз. Их отцов, наоборот, устраивало, что ребенок с сильнейшим магическим Даром будет принадлежать клану матери. Начались шумные ссоры претенденток между собой, интриги их отцов и дедов. В конце концов, Оррин не выдержал и тихонько покинул земли кланов. Почти десять лет он прожил в человеческих государствах (врага надо знать в лицо и держать руку на его пульсе), из них последние пять – при дворе короля Либерии, своего давнего друга. Именно вождь выдал в свое время принцессу Гелену Либерийскую за Геренда Пятого, короля Сарана.

Как временами смеются над нами боги – отряд карателей, убивший его жену, возглавлял старший сын Гелены, принц Гонор.

* * *

Сложившаяся ситуация беспокоила Шаса все больше. До клановых земель осталось около десяти дней, если скорость передвижения останется прежней. Но из-за Оррина им, скорее всего, придется где-то остановиться. Храмовнику тяжело было сохранять внешнее спокойствие, но дети должны быть уверены в силе своего отца, кроме него у сына и дочери никого нет. Когда они с вождем шли по подземному ходу в дом, орк поклялся ему, что в случае гибели родителей не оставит его детей одних. А теперь сам гарант их будущего в кланах был на грани смерти и сделать что-либо в походных условиях было уже не возможно. Не смотря на могучее здоровье вождя, рана была слишком опасна, а бесконечная езда в седле не давала ей закрыться.

Храмовник, посмотрев на орка в деле, поблагодарил богов, что он понадобился вождю и тот оставил его в живых. Даже пройдя обучение в храмовой школе, и отслужив бойцом Эль не одну сотню лет, он не имел четкого представления о настоящих возможностях сильного орочьего шамана. Орки не любили афишировать свои возможности и старались, если дошло до драки, свидетелей не оставлять.

Отряд приближался к придорожному трактиру и, судя по тому, как оживились орки, ночевать придется здесь. Заодно храмовник хотел пробежаться по окрестностям, чтобы обновить запас трав. Почти все запасы ушли на лечебные отвары для вождя и успокаивающие для детей.

Если сын смирился с постигшим их горем, то дочь до сих пор не могла успокоиться. Ее постоянно грызла мысль, что если бы она успела помешать той сумасшедшей, то мать осталась бы жива. Шасана буквально изводила себя сомнениями в своих действиях. Из-за подросткового максимализма, свойственного всем юным особам, ей даже в голову не приходило, что своим поведением она огорчает отца. Ведь если кто и должен винить себя в сложившихся обстоятельствах, то это именно Шас. Храмовник чувствовал себя виноватым, что не испытывал такого накала чувств, как его дети.

Да, ситуация была печальна, но Шас испытывал облегчение, что боги предпочли забрать жену, а не детей. Повидав немало в своей жизни, он давно понял, что Судьба считается с нашим мнением далеко не всегда. Но это знание далось ему не сразу, только после гибели соратников и предательства лучший друзей, он начал понимать, что человек – малая часть мироздания. Возмущаясь на судьбу и богов, ты лишь привлекаешь их внимание, а это далеко не всегда тебе на пользу.

Ну вот, добрались, около дороги находился небольшой трактир, посреди деревеньки в десять дворов. Крепко сбитый, добротный двухэтажный дом производил приятное впечатление. Наш отряд заехал на огороженный двор и все стали спешиваться. Храмовник старался не упускать из виду свою переметную суму, там находилось все имущество семьи. Орки, конечно, присматривают за всеми вещами, но свой взгляд лучше.

Дети, измученные долгим переходом, сползли с лошадей и вошли в трактир. Рорин помог брату спешиться и, поддерживая, повел его в дом. Орки оплатили весь верхний этаж, лестница была только одна – самое оптимальное размещение отряда в случае нападения. Распределившись по комнатам, все снова спустились вниз и сели за большой стол. Храмовник чувствовал, что сегодня будет вечер новостей и споров, причем он с детьми права голоса не имели.

Хозяин сам вышел принять заказ на ужин, что говорило о его знакомстве с братьями (наша компания явно состояла не из дворян или купцов). Еды заказали много (орки, как бы не шли дела, отличались отменным аппетитом) и все стали сосредоточенно насыщаться. После того, как служанки убрали грязную посуду, над столом повисла напряженная тишина – никто не хотел начинать разговор первым. Других посетителей было всего несколько человек и те старались держаться от орков подальше, так что нам никто не мешал. Оррин обвел всех внимательным взглядом и сказал.

– Нам пора определиться с неотложными делами. Сейчас все поднимаемся в комнату храмовника и его детей, и очень внимательно осматриваем все вещи, взятые из поместья.

Шас почувствовал разочарование – неужели орки решили поинтересоваться его имуществом? Нет, не похоже, значит, у вождя появилась какая-то новая информация. То, что его не поставили в известность об изменении планов, храмовника не удивило. По большому счету он еще никак не доказал свою полезность, а проблем у орков из-за его семьи уже достаточно. Безопасный вывоз его детей на земли кланов стоил того, что бы перетерпеть обыск и некоторую подозрительность вождя.

– Папа, почему мы должны слушаться этих орков? Здоровые мужики будут перетряхивать мое белье, а ты спокойно на это смотреть?

Шасана от возмущения стала повышать голос и в конце фразы почти кричала. Посетители стали оборачиваться к нашему столу.

– Детка, совершенно незачем так орать. – Рорин успокаивающе закрыл ладонью руку девушки. – Лишнее внимание нам совершенно ни к чему. Проверить надо ваши вещи, потому что слишком долго вокруг вас вертелись эльфы, не может быть, что бы они не подкинули вам какой-либо гадости.

Шас вдруг сообразил, что и в самом деле, после смерти Риты не стал проверять багаж на наличие закладок и маячков. Вот старый дурак! Отвлекся, подумал, что до границы время у них еще есть. А ведь имея столько лет дело с эльфами, он отлично знал, что они ничего не пускают на самотек.

– Дочка, успокойся. Это только для нашей безопасности. Ты же не хочешь, что бы нас догнали и причинили вред?

Девушка промолчала, но по ее рассерженному виду Шас понял, что убедить дочь в необходимости обыска ему не удалось.

– Слишком много времени тратим на болтовню. – Сказав это, Оррин с трудом встал и направился к лестнице.

Все молча встали и отправились за ним.

* * *

Шасана была очень сердита на отца. Как же так, почему в этот раз он не встал на ее сторону.

Они с Шасином никогда не были с отцом близки – он всегда был на заданиях храма Эль и хорошо, если семья видела его два-три раза в год. Но какие это были три раза! Подарки, праздники, гости, веселье – вот что всегда сопровождало приезд отца. Для них с братом он был первым после богов, но боги, они далеко и им нет дела до мелких человеческих проблем, а отец – вот он, всегда выслушает, посоветует, поможет. И они с братом старались показать себя наилучшим образом, чтобы папа мог ими гордиться. Об их проделках, временами достаточно жестоких, знала только их мать.

Рита любила детей беззаветно, для нее они были богами на земле. Поэтому, когда нанятые преподаватели или кто-то из обиженных селян пытался пожаловаться на сестру с братом, мать впадала в ярость и прогоняла жалобщиков прочь. Чувствуя полную безнаказанность, дети творили на территории поместья все, что в голову взбредет. Причем, если раньше главной заводилой во всех шалостях была Шасана, то после проявления магического Дара у брата, в их дуэте стал главным Шасин. Его считали тихим домашним мальчиком только люди, не столкнувшиеся с буйной детской фантазией. С самого раннего возраста, сутками не выходивший из домашней библиотеки, младший сын храмовника обладал редкой усидчивостью и жаждой знаний. После нескольких случаев, когда ровесники не понимали, а то и пугались его высказываний, Шасин старался не афишировать глубины своих познаний. В деревне не было особых развлечений, достойных его ума собеседников не нашлось, что сильно способствовало сближению брата и сестры. В отсутствии отца гостей в доме не принимали, поэтому дети имели весьма общее представление о политической ситуации в Чедане и человеческих земель в целом. Однако внезапный визит нескольких эльфов в сопровождении бойцов храма насторожил брата и сестру.

Шасана не могла без слез вспомнить, как радовалась их мать гостям, она искренне считала, что дивные оказали честь их дому, посетив их с визитом. Ей даже в голову не пришло спросить о цели их путешествия и зачем им понадобилось тащить в дом бойцов – ведь те вполне могли бы пожить в ближайшей деревне. Первым заподозрил неладное Шасин – ему очень не понравилась бесцеремонность, с какой длинноухие шастали по всему поместью, не спрашивая разрешения, хотя бы номинального, у хозяйки. К тому же, зная, что отец далеко не последний в иерархии отрядов Эль, сестре с братом казалось странным, что эльфы приехали в отсутствие отца.

После того, как стало ясно, что дивные дожидаются отца и явно не для дружеских объятий, Шасана очень испугалась. Посоветовавшись с братом, она решила, что надо затаится пока ситуация не прояснится. Эльфам надо, что бы в доме все выглядело как обычно, так что если они станут спорить, то на них могут наложить заклинание подчинения или еще что похуже. Знаний Шасина хватало на то, что бы отговорить сестру от поспешных действий. Приедет отец и все решит.

А вот как все обернулось. Даже знаний и умений храмовника не хватило, что бы сохранить жизнь их матери. А все из-за орков! Если бы они не заставили отца уйти из храма, то эльфам совершенно незачем было бы охотиться на их семью. А если бы этот придурошный орчонок вовремя попался той сумасшедшей, то мать сейчас была бы с ними.

Сейчас же обстоятельства сложились таким образом, что их семья вынуждена терпеть обыск, отвечать на идиотские вопросы и тащиться на вонючих орочьих лошадях неизвестно куда.

Когда весь отряд поднялся в их комнату, отец выставил их сумки и походные мешки для досмотра. Надо отдать должное деликатности орков, они старались делать все аккуратно, вещи быстро осматривались, вождь сканировал их на наличие магических штучек, и все складывалось в мешки обратно.

– Ничего нет.

Шасана почувствовала облегчение, все-таки на душе спокойнее, когда точно знаешь, что никто за тобой не шпионит. Зато теперь можно смотреть на противного орчонка свысока, показывая, как он был не прав.

Но ее мечты о триумфе прервал Оррин.

– Что ж, придется перейти к личному досмотру. – Вождь внимательно посмотрел на Шасану. – Извини детка, но тебе придется раздеться. На тебе явно что-то есть эльфийское, если это не украшения или детали одежды, то у нас могут быть серьезные проблемы. На моей памяти эльфы подсаживали некоторым людям магических паразитов, которых потом приходилось вырезать из тела. Надеюсь, тебе повезло, и у тебя этого нет.

Шасана с ужасом смотрела на орков, не веря в возможность подобных событий.

– Папа?!

Шас вздохнул, собрался, и решительно произнес.

– Дочь, это не обсуждается. Когда вопрос стоит о твоей жизни, стыдливость в расчет не принимается. Я видел людей после извлечения прижившихся паразитов – дай боги тебе никогда не испытать тех страданий. Раздевайся.

– Пусть они все выйдут!

Шасана готова была расплакаться от унижения. Снимать одежду в присутствии грязных орков. Что может быть хуже?

– Нет, я могу и не почувствовать изделие сильного эльфийского мага. – Отец смотрел на нее с состраданием, но было видно, что он будет настаивать на своем. – А у Оррина нет сил удержать тебя, если что-то пойдет не так.