Текст книги "Сверхъестественное. Врезано в плоть"

Автор книги: Тим Ваггонер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Тим Ваггонер
Сверхъестественное. Врезано в плоть

Tim Waggoner

SUPERNATURAL

Carved in Flesh

Copyright © 2020 Warner Bros. Entertainment

SUPERNATURAL and all related characters and elements

© & ™ Warner Bros. Entertainment Inc. (s20)

© Е. Цирюльникова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Глава 1

– Странно, что они еще не улетели на зиму.

Джойс Нагроски взглянула на спутника. Тот, стоя на краю пруда, отламывал маленькие кусочки от ломтя белого хлеба и бросал в воду. С полдюжины уток собрались около берега и, вытягивая шеи каждый раз, когда рядом падал кусочек, проворно хватали угощение округлыми клювами. Едва хлеб исчезал, утки таращились на людей, жадно и нетерпеливо ожидая следующей подачки.

– Не все утки улетают зимой на юг, – сказала Джойс. – Если холодно не настолько, что лапы замерзают, они могут спокойно дотянуть до весны.

Тед, весело улыбаясь, повернулся к ней:

– А я думал, ты ушла на пенсию. И потом, ты вела английский, а не биологию.

Джойс не смогла сдержать смех:

– Наверное, если человек был всезнайкой, таким и останется.

Даже в свои шестьдесят с лишним Тед Бойкин оставался привлекательным: густая шапка белых волос, подстриженная бородка в тон и изумительные голубые глаза. Когда Тед работал директором школы, в которой преподавала Джойс, он всегда был гладко выбрит, и хотя Джойс оставалась равнодушна к растительности на лице, ей нравился проказливый вид, который ему придавала бородка. Джойс проработала с этим человеком больше двадцати лет, и хотя она уважала его, считая даже в некотором смысле своим другом, влюблена в него не была. И вот как все обернулось. Жизнь, несомненно, играет с нами забавные шутки. Иногда прямо-таки до истерики.

Стоял вечер раннего ноября, и хотя днем ещё было более или менее тепло, теперь, когда солнце опустилось к горизонту, становилось прохладно. Тед в своей коричневой куртке чувствовал себя вполне комфортно, а вот Джойс перед выходом накинула лишь синюю ветровку, и та не особенно спасала от промозглой сырости, тем более под ней была только футболка. Джойс жалела, что не захватила из квартиры хотя бы шапку или шарф.

«Откуда такая внезапная безмозглость, дорогая? – спрашивала она себя. – Не потому ли, что ты капельку разволновалась перед рандеву с мистером Бойкином возле утиного пруда?»

Джойс хотелось убедить себя, что эта мысль смехотворна. Ради бога, она же не маленькая. Отнюдь не маленькая, если честно: пусть не ростом, так по меньшей мере вширь. А пруд едва ли подходит на роль аллеи влюбленных. И все же она не могла не признать, что какая-то неловкость присутствовала. Джойс была одинока вот уже несколько лет, с тех пор как умер муж, и, хотя она по нему скучала, за все это время ни разу не почувствовала желания подыскать замену. Но неделю назад она столкнулась с Тедом – чуть ли не в буквальном смысле. Она задним ходом выкатывалась на своем «Вольво» со стоянки перед домом, а Тед в это же время проезжал перед зданием. Он едва успел остановить «Бронко» вовремя, чтобы не вмазаться ей в задок (прислушайтесь к фразе!), и вот тогда-то они и обнаружили, что после смерти супругов оба продали дома и переехали в жилой комплекс «Арбор Вейли». Оказалось, что Тед обитал в соседнем здании уже два года, и никто из них не догадывался, что другой совсем рядом. Мир тесен, и все такое.

На следующий день они встретились за ланчем, а чуть позже – за ужином. За последнюю неделю они встречались несколько раз, но Тед все это время вел себя как истинный джентльмен: не пытался ее поцеловать и даже за руку не брал. Честно говоря, Джойс это даже поднадоело. Она хотела, чтобы поведение Теда наконец сдвинулось с мертвой точки. Сама она отнюдь не была скромницей и сделала бы уже первый шаг, если б Тед не вел себя так осторожно. Джойс вовсе не хотела отпугнуть его излишней прямотой, типа «Как думаешь, не пора ли нам заняться сексом? Мы все же не молодеем». Почему-то она полагала, что такое не пройдет.

Джойс заправила черную прядь за ухо, хотя нужды в этом не было. Воздух оставался неподвижным, а ее волосы были такой длины, что растрепаться могли едва ли. С самого детства Джойс была эдакой девчонкой-сорванцом, и сейчас, когда ей не нужно было прилично одеваться на работу, вернулась к тому же стилю. Она предпочитала простую одежду – футболку и джинсы – и не пользовалась косметикой. С недавней поры Джойс начала коллекционировать украшения, она покупала их на аукционах и распродажах по причине, которую не могла объяснить даже себе, но купленное носила редко. Надо было сегодня что-нибудь надеть. Может, если бы Тед нашел ее более женственной, то не держался бы на расстоянии вытянутой руки.

«Или он все еще переживает потерю жены? – задалась вопросом Джойс. – Или по-прежнему видит меня учительницей, а не женщиной?»

И сама удивилась, осознав, насколько последняя мысль угнетает ее.

Пруд располагался за зданиями, у подножия пологого травянистого холма. На другой стороне рос лес из дубов, вязов и рябин, и листва их представляла собой великолепную смесь желтого, красного и коричневого. Листья большей частью ещё не облетели, но Джойс знала, что время листопада не за горами. Еще неделя или две. Она считала осень своим любимым временем года: отчасти потому, что в это время начинались школьные занятия, отчасти из-за энергии, наполняющей холодный воздух. Прекрасный парадокс: мир, готовившийся к временной, приносимой зимой смерти казался ей живее, чем всегда.

«К черту, – подумала Джойс. – Жизнь для живых».

Она шагнула к Теду и взяла его за руку. Джойс почувствовала его напряжение и испугалась, что он сейчас выдернет руку, но Тед расслабился, крепко сжав ее пальцы. Джойс на него не смотрела, и Тед не смотрел на неё, но оба они улыбались, глядя на воду. Тед бросил в пруд остатки хлеба, и утки еще некоторое время сновали поблизости в надежде на добавку, но вскоре смирились с разочарованием. Джойс любовалась отражением деревьев с другого берега, оно расплывалось по воде, словно чернила. Она гадала, есть ли шансы, что Тед поцелует ее позже, а может, и не только поцелует, когда услышала тихий хриплый вой. Вздрогнув от страха, она стиснула пальцы Теда.

Утки встревоженно закрякали, отплыли от берега и одна за другой поднялись в небо, изо всех сил молотя крыльями.

Снова раздался этот звук: низкий рев, будто мотору грузовика срочно понадобился ремонт. Только на этот раз звук, доносящийся справа, был громче и ближе. Когда Тед и Джойс оглянулись, то увидели, как из леса показалась и направилась к ним большая темная фигура на четырех ногах. Двигалось существо с медленной зловещей неспешностью хищника, и Джойс сперва решила, что это койот. В последние годы эти животные появились в Огайо и хотя не распространились повсеместно, но их тут стало больше, чем многие полагали. Джойс никогда не встречала живого койота, если не считать тех, что она видела по телевидению и в зоопарке. Эти звери мастерски скрывались и предпочитали при любой возможности избегать встречи с человеком. Она видела здесь только одного койота – тот лежал мертвый на обочине шоссе, сбитый машиной. Джойс тогда очень удивилась: она не ожидала, что они, оказывается, такие крупные. Местные койоты были лохматее пустынных сородичей, потому, наверное, и выглядели крупнее.

Однако Джойс быстро отмела свое предположение насчет койота. Что-то с этим существом было не так. Сумерки окутывали его, превращая в двигающуюся тень с неровной шатающейся походкой, будто животное было ранено. Только в рычании, которое оно издавало, не слышалось боли, скорее голод пополам с почти человеческой злобой. Волк? Насколько Джойс знала, в Огайо волки не водились. Не на воле, по крайней мере. Может, этого держали в качестве домашней зверушки, а потом он сбежал или его почему-то отпустили. Но в очертаниях зверя не было хищной грации волка, он скорее напоминал собаку.

А потом до Джойс донесся запах, густая вонь мускуса и гниения, от которой подкатило к горлу.

«Боже правый, что это за тварь?»

– Все хорошо, – проговорил Тед.

Его голос дрожал, но он отпустил ладонь Джойс и стал между женщиной и приближающимся созданием. Обычно она терпеть не могла мужчин, которые обращались с ней, будто она какой-то нежный цветочек, требующий защиты, но это… это существо вызвало в ней такой глубокий первобытный страх, что она была благодарна Теду за этот поступок. Наверное, Тед поступил так и для себя, не только для нее. На посту директора он привык быть за все в ответе и разбираться с проблемами. Подобное поведение было эдакой настройкой по умолчанию, привычной, успокаивающей ролью, которую он мог взять на себя в сложной ситуации.

И хотя Джойс оценила его поступок, инстинкты подсказывали ей, что затея неважная. Очень неважная.

Она положила руку Теду на плечо:

– Пожалуйста, не надо.

Тед будто и не расслышал. Вместо этого он шагнул вперед, вытянулся во весь рост, чуть развел руки и сжал кулаки.

«Он пытается казаться крупнее, – сообразила Джойс. – Выглядеть более угрожающим». Ей стало интересно, делал ли он нечто подобное в старшей школе, имея дело с потенциально опасными парнями-подростками. Но, кажется, где-то писали, что становиться лицом к лицу с собакой и устанавливать зрительный контакт считается брошенным вызовом. В таком случае…

Тварь рванулась вперед, ее несоразмерные туловищу конечности двигались с удивительной скоростью, а громовое рычание почти превратилось в рев. Она метнулась так быстро, что в тусклом освещении Джойс разглядела только самые основные детали ее нелепого тела: ноги разного размера, единственное рваное ухо, голую кожу со свисавшими клочками шерсти и, что хуже всего, горбатую морду с пастью, наполненной острыми зубами, которых было куда больше, чем в состоянии вместить рот обычной собаки.

Оказавшись на расстоянии примерно метра от Теда, зверь прыгнул (бледный язык его при этом вывалился из кривой пасти), одним ударом лапами в грудь опрокинул мужчину и прижал его к земле. Падение вышибло из несчастного дух, и Джойс услышала хруст ломающегося ребра, а то и не одного. Сама она успела шагнуть в сторону и избежать падения. Теперь она стояла совсем рядом с Тедом, который боролся со странной собакой, размерами и массой напоминающей сенбернара, но явно не принадлежащей к этой породе. Тварь рычала и щелкала зубами, намереваясь сомкнуть челюсти на горле Теда, а тот обхватил пса за шею, пытаясь удержать его морду на расстоянии. Тед корчился, руки его дрожали от напряжения. Собака была такой крупной, что большинство молодых мужчин не смогли бы с ней справиться, а вся сила, которой Тед обладал в юности, давно ушла. Сейчас он мог полагаться только на адреналин и чистую силу воли, но Джойс понимала, что этого совсем недостаточно. Она боялась, что осталось несколько минут, если не секунд, до того, как гигантская псина переборет его, доберется до шеи и перегрызёт горло.

Часть ее – примитивная животная часть, заинтересованная лишь в самосохранении любой ценой, – больше всего на свете хотела развернуться и убежать с максимально возможной для ее отнюдь не стройных ног скоростью. На самом деле инстинктивно Джойс уже наполовину развернулась и сделала шаг прочь от пруда. Но тут же заставила себя вернуться. Она бы никогда не простила себе, что убежала и оставила Теда умирать. Надо как-то помочь ему, но как? Джойс не могла просто схватиться со зверем, а из оружия, если можно это так назвать, у нее имелся лишь чересчур острый язык, с помощью которого она порой ставила на место не одного ленивого ученика. Поэтому, за отсутствием в своем арсенале чего-то более подходящего, она набрала воздуху в грудь и голосом, который коллега как-то назвал «Голос Непререкаемого Авторитета», выкрикнула одно-единственное слово:

– Фу!!!

В зябком осеннем воздухе это слово прозвучало, словно удар кнута, и над прудом откликнулось эхом. Собакоподобное создание прекратило рычать, оглянулось и посмотрело на нее со смущением и, кажется, ноткой страха во взгляде. Джойс показалось, что она этим словом затронула что-то в самой глубине зверя, нечто, подсказывающее ему, что люди занимают более высокую ступень эволюционной лестницы, а потому являются хозяевами. Тварь опустила взгляд, спрятала хвост – голый придаток, который больше подошел бы для гигантской крысы, – между ног и тихо заскулила.

Тед, которого команда Джойс озадачила так же, как и собаку, ослабил хватку сомкнутых рук на шее животного. Внезапно верхняя губа несуразной твари обнажила зубы, а замешательство во взгляде сменилось ослепляющей яростью. Она стряхнула с себя руки Теда и с рычанием рванулась вперед.

Джойс завизжала, когда исполинская собака вонзила клыки в шею Теда и начала трясти его, как игрушку. Тед широко распахнул глаза от ужаса и боли, но из открытого рта не вырвалось ни звука. Через мгновение Джойс стало ясно почему: вверх фонтаном взметнулась густая кровь. Она побежала из уголков рта Теда, окрасила его белые волосы алым и впиталась в землю. Джойс хотела завизжать снова, но вопль застрял в горле. Происходило что-то странное. Сначала она подумала, что дело в игре угасающего света, но бело-розовая кожа Теда бледнела, приобретая синевато-серый оттенок. Более того, сама кожа будто съеживалась, обтягивая кости, мышцы и жир таяли, и Тед на глазах превращался в мумию, только что без бинтов. Джойс некстати вспомнила одно из последних путешествий, в которое они отправились с мужем до того, как рак поставил точку на подобных вылазках. Они разбили лагерь в Хокинг-Хиллс[1]1
  Национальный парк в Огайо, США. (Здесь и далее прим. перев.)


[Закрыть] и вместо спальных мешков взяли внушительных размеров надувной матрас. К нему прилагался насос на батарейках, который надувал их спальное место за считаные секунды. Сдувался матрас таким же образом, после он лежал совершенно плоский, чуть закручиваясь по краям, весь в складках. В точности так сейчас выглядел Тед: сдутый серый матрас со скелетом внутри.

Чудовищная собака не расцепляла челюстей, и Джойс увидела, что кровь, размазанная по лицу Теда и морде пса, тоже исчезает. Как будто тварь высосала жизненную энергию, втянула в себя и не собиралась отпускать Теда, пока не осушит его до последней капли. Наконец, она высвободила зубы из иссушенной плоти и обратила внимание на Джойс.

Джойс услышала, как кто-то шепнул: «Беги!», и лишь секунду спустя сообразила, что шепот принадлежит ей самой. Собственный голос помог ее преодолеть оцепенение, она повернулась и побежала.

Холм, на котором стояли здания, не был крутым, но Джойс находилась не в лучшей форме. В молодые годы ее физическая нагрузка включала в себя лишь ленивые прогулки по парку, а сейчас она только по антикварным магазинам и ходила. Адреналин мог разве что скомпенсировать преимущественно малоподвижный образ жизни, сердце сбивчиво грохотало в ушах, а легкие горели, словно в огне. Ноги отяжелели и дрожали, и с каждым шагом все больше. Наконец, правое колено не выдержало, нога подвернулась, и Джойс упала. Она приземлилась на бок, проскользила пару метров вниз по склону и замерла. Так она и лежала: пульс бешено колотился, легкие ныли, и не оставалось больше никакой надежды сбежать от ужасного пса (можно подумать, надежда когда-нибудь была). Джойс зажмурилась и приготовилась к тому, что зубы твари вопьются в горло.

Но ничего не почувствовала.

Джойс открыла глаза и села. Оглянулась на пруд, гадая, что случилось. Может, тварь что-то спугнуло? Или она просто наелась? В какой-то момент Джойс поверила, что выживет, но потом увидела чудовище. Тварь сидела около трупа Теда и смотрела на нее, очень по-собачьи склонив голову набок. Джойс сразу поняла, что происходит, и догадка ввергла ее в отчаяние. Пес не преследовал ее, потому что ему это было незачем. Она была слишком медлительная, старая и полная, чтобы сбежать. Тварь просто ждала, пока она выбьется из сил, и так оно и вышло.

Под ее взглядом огромный уродливый зверь неспешно приближался на своих неровных ногах, бесцветный язык болтался в пасти, а в глазах горел ужасный нечеловеческий голод.

Джойс все еще кричала, но это продолжалось недолго.

Глава 2

– Ненавижу эту чертову машину, – проговорил Дин.

– Ты ненавидишь любую машину, которая не «Импала», – возразил Сэм.

– Ну, а эта особенно отвратная. И воняет грязными носками.

Они подобрали коричневый «дерьмомобиль» (и это лишь один из присвоенных машине Дином эпитетов) за баром в Кантоне, штат Огайо. Дин бы предпочел «одолжить» что-нибудь более приличное или хотя бы то, что не ездило как кусок дерьма на четырех колесах, но с той поры, как они затаились, чтобы не светиться на радаре левиафанов, необходимо было держаться в тени, а значит – никакой «Импалы». Попутно пришлось освоить профессию угонщиков автомобилей – ради высшей цели, разумеется. Если у них не получится убить Дика Романа, если они в итоге станут лакомой закуской для него и его приятелей-монстров, то следующим пунктом в меню станет вся планета. Братья старались выбирать машины, о которых особо никто не станет сокрушаться, эдакие развалюхи, которые владельцам будет несложно заменить и на розыски которых не будут рваться копы. Дин не знал покоя, поддерживая угнанные ржавые железяки на ходу, но это все, что он мог сделать. Он беспокоился только о том, чтобы им не пришлось участвовать в погоне. Едва он нажимал на газ, развалюха дергалась так, что детали, наверное, вылетали из двигателя, как чертовы реактивные снаряды.

– Вот мы и на месте, – Сэм указал на деревянный знак на обочине. – Бреннан, Огайо. Если верить знаку, он является родиной Боевых Бреннанских Брахманов.

Они въехали в черту города. Дин нахмурился:

– Брахманов? Я думал, это водяные буйволы или что-то в этом духе.

– Типа того. Это скот, названный в честь священной коровы в индуизме[2]2
  Речь идет о зебу, разновидности дикого быка с большим горбом на загривке.


[Закрыть].

– Я б сказал, для школьного талисмана выбор паршивый. Чего ради благозвучия не сделаешь.

В порядке «любезности» они заглянули в окружное полицейское управление, чтобы сообщить шерифу о прибытии двух агентов ФБР и собрать всю возможную дополнительную информацию о смертях, потом проехали по городу и осмотрелись. Не то чтобы это было необходимо. Возможно, они и пересекли Огайо с северо-востока до юго-запада, но, несмотря на преодоленные километры, будто с места не сдвинулись. После многих лет в дороге большинство юго-западных городков казались Дину одинаковыми, и Бреннан исключением не был. Центр, состоящий из предприятий малого бизнеса, расположенных в старых зданиях; пригород, нашпигованный мини-маркетами и сетевыми закусочными, да вымирающая индустриальная зона, представленная в этом случае закрытой велосипедной фабрикой на южной окраине города.

– А что, чтобы делать велосипеды, нужна целая фабрика? – поинтересовался Дин.

Сэм пожал плечами.

Они нашли дешевый неприглядный мотель недалеко от той самой фабрики, под названием «Уиклайн-Инн», хотя Дин понятия не имел, кто или что это «уиклайн». Сэм отправился в офис регистрироваться. Братья всегда просили номер как можно дальше от офиса, причем желательно, чтобы комнаты по соседству пустовали. За прошедшие годы на Винчестеров множество раз нападали в мотелях, и они совсем не хотели подвергать опасности ни в чем не повинных людей.

Когда Сэм вернулся с ключом, они припарковались за мотелем, достали из багажника пожитки – два рюкзака с вещами, ноутбук Сэма, две сумки с оружием – и вошли в номер. Дин тут же сморщил нос:

– Чувак, тут воняет, точно в заднице с нафталином.

– Спорить не буду, – отозвался Сэм.

Они поставили вещи и быстро проинспектировали комнату, проверили ванную, заглянули под кровати и опробовали запоры на окнах. И только убедившись, что с номером все в порядке, заперли дверь. Любой охотник, достойный своего дробовика с солью, непременно найдет возможный путь к отступлению, убедившись наперед, что он не пригодится. Вещи братья распаковывать не стали – на тот случай, если придется поспешно сваливать. Не в первый раз Дину пришла в голову мысль, что их жизнь сильно напоминает существование преступника в бегах. Он никогда не рассказывал Сэму, но каждый раз, устраиваясь в очередном мотеле, вспоминал время, проведенное с Лизой и Беном, и как чертовски приятно было день за днем засыпать и просыпаться в одном и том же месте.

У окна стоял маленький столик, Сэм уселся перед ним, открыл и включил ноутбук.

– Винчестеры снова в деле, – проговорил он, когда экран ожил, и застучал по клавиатуре.

Дин сел на кровать, достал из кармана коричневой кожаной куртки фляжку Бобби и глотнул. Совсем немного, просто чтобы поддержать силы. Потом он закрутил крышечку, но вместо того, чтобы спрятать фляжку, повертел ее в руках несколько секунд, разглядывая. Дин помнил, как обнаружил пулевое отверстие в кепке Бобби, как развернулся и увидел такое же во лбу Бобби, помнил кровь…

– Все это дерьмо собачье, Сэмми.

– Что именно? – отозвался Сэм, не поворачиваясь.

Когда он погружался в виртуальный мир, отвлечь его было сложнее, чем жаждущего душ демона от сделки.

– Это, – Дин жестом обвел номер. – Мы маемся дурью в Огайо, когда должны пришпиливать к стенке зад Дика Романа.

Сэм перестал набирать текст и оглянулся на брата:

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Мне хочется заполучить Дика точно так же, как и тебе, – он нахмурился. – Постой, как-то странно это прозвучало[3]3
  Здесь игра слов: Dick – Дик (уменьш. от Ричард) и dick – «член».


[Закрыть].

– Ха-ха. Обхохочешься, черт побери. Кончай дурачиться, Сэм, я серьезно.

– И я серьезно. В смысле, не про Дика и его зад. Я тоже хочу остановить левиафанов. Не только помешать им превратить человечество в гамбургеры, но и отомстить за Бобби. Прямо как ты.

Бобби Сингеру выстрелил в голову не кто иной, как Дик Роман собственной персоной, во время заварушки с левиафанами, и Бобби вскоре умер в больнице.

Левиафанов Бог создал в числе первых, они появились на свет раньше не только людей, но и ангелов. Твари, однако, оказались слишком злобными и неконтролируемыми, озабоченными лишь насыщением своего яростного голода. Тогда Бог сослал их в Чистилище.

«Хорошо сработано, Боже», – подумал Дин.

Их друг и союзник Кас – ангел Кастиэль – по неосторожности освободил левиафанов, когда затянул в себя все души Чистилища, чтобы набраться сил для сражения с архангелом Рафаилом. Освободившись из своей древней тюрьмы, левиафаны начали строить планы по захвату мира, в котором люди останутся живы исключительно в качестве источника пищи. Твари, помимо прочего, обладали способностью анализировать человеческую ДНК и превращаться в точную копию выбранного человека. Так, лидер левиафанов нацепил внешность бизнесмена-миллиардера Дика Романа и использовал его внушительные финансовые и политические достижения для организации секретной империи по всему миру.

Братья знали, что главной целью, поставленной левиафанами, было порабощение человечества, но как именно они это собирались осуществить – и как этому помешать, – они понятия не имели. Пробелы в знаниях грызли их бешеными крысами, особенно терзался Дин. Бобби был не только ходячей энциклопедией, бездонным источником полезных знакомств и постоянно ворчащей занозой в заднице. Он был даже больше, чем близким другом семьи. Сэм и Дин считали Бобби кем-то вроде дяди. Проклятье, да он стал им практически вторым отцом, особенно если учесть, что родной отец большую часть их детства колесил по дорогам, выслеживая и убивая всякую нечисть. Оба они скучали по Бобби неимоверно.

Больше всего на свете Дин хотел прикончить Дика Романа, и каждая секунда, которую они с Сэмом проводили, занимаясь другими делами, вместо того чтобы причинять боль этому сукиному сыну с акульими зубами, казалась ему пустой тратой времени. Но раз уж они сюда приехали, надо делать дело.

Дин вспомнил, что ему сказали недавно: «Охота – единственная в жизни вещь, с которой все ясно. Считай, что тебе повезло».

«Проповеди читаешь, братец Несс»[4]4
  Элиот Несс, см. серию 7, сезон 12, «Путешествие во времени».


[Закрыть], – подумал он тогда. Дин бы не отказался сейчас от двойной порции ясности. А лучше от тройной. И тогда, возможно, их экскурсия в Бреннан покажется не такой уж пустой тратой времени. «Кто знает, может, в этом городке даже подвернется приличный стрип-клуб».

– Ладно, – он вздохнул и отхлебнул еще глоток. – Что-нибудь новенькое в Кантоне?

Сэм еще секунду смотрел на него, и Дин уже решил, что брат выскажется насчет пьянства, но тот отвернулся к ноутбуку, с минуту что-то печатал, а потом, чуть пригнувшись, уставился в экран. Дин видел его таким тысячу раз и знал, что это означает.

– Ты что-то нарыл.

– Ага. Похоже, тут еще две смерти. На этот раз пожилые мужчина и женщина. Если верить местной газете «Бреннанская листовка», их обнаружили мертвыми около пруда за многоквартирным домом, где они жили. Двое суток назад.

Дин поднялся, сунул фляжку в карман куртки и из-за плеча брата заглянул в экран:

– А там не сказано, они миловались перед смертью?

Сэм покосился на него.

– Эй, если уж помирать, так с музыкой.

Сэм снова развернулся к монитору:

– Они оказались мумифицированы, как и остальные. Кожа и кости в буквальном смысле.

– Мы пристукнули Хроноса, так что он точно ни при чем[5]5
  Отсылка к 7-й серии 12-го сезона, «Путешествие во времени».


[Закрыть], хотя это весьма в его стиле.

– Да, но картина другая. Хронос убивал группами по три за какое-то количество лет, а в Бреннане погибло четверо, причем все за последнюю неделю.

– И я полагаю, что все выглядели так, будто посидели на адской диетке.

– Ага, – Сэм продолжил читать. – Городские власти порядком перетрухнули. Они боятся, что причиной смерти является какой-нибудь токсичный химикат или экзотическая болезнь. Даже отправили образцы тканей в Центр контроля заболеваний.

– Если только у этих ребят нет докторов, специализирующихся на Странном с большой «С», не думаю, что они найдут что-нибудь полезное.

Сэм закрыл ноутбук:

– Похоже, в таком случае за дело придется взяться нам.

Дин криво улыбнулся ему:

– А разве так не всегда бывает?

* * *

– Вы уверены, что нам не нужны защитные костюмы? Ну, знаете, как в тех фильмах про чуму и все такое?

Сэм рассматривал парня из арендного бюро. Тому было немного за двадцать: наверное, только что отучился в колледже и получил первую настоящую работу. Парень был среднего роста, худой, с аккуратно подстриженными черными волосами и острой бородкой, из-за которой он выглядел как-то по-дурацки. Носил он умеренно дорогой галстук и отполированные туфли – и то, и то с иголочки – в сочетании с темно-синей ветровкой. В главном офисе жилого комплекса «Арбор Вейли» он представился Дэвидом как-то там… Стивенсоном, что ли. Сэм не был уверен наверняка. Его мозг в последнее время работал не на полную мощность и порой малость притормаживал.

«Все лучше полного безумия», – подумал он.

После того как они с Дином победили Люцифера и предотвратили конец света, душа и тело Сэма разделились. Тело ходило по Земле, а душа осталась в Клетке с Люцифером и архангелом Михаилом. Тело сохранило воспоминания, но без души Сэм стал социопатом, лишённым человеческих эмоций. Отсутствие души во многом сделало его более успешным охотником: решительным, быстрым и абсолютно безжалостным. К несчастью, его также не беспокоил нанесенный во время охоты ущерб. Если во время убийства очередного монстра погибали невинные люди, так что с того? Просто цена успеха.

А в Аду тем временем Люцифер и Михаил играли с его душой, как два скучающих кота с единственным клубком, и коготки у этих котов были чертовски острые. Они порвали его душу, как бумажное полотенце. И когда она воссоединилась с телом – благодаря именно ему, Смерти, – нанесенный ущерб грозил свести Сэма с ума. Смерть возвел эдакую стену, чтобы защитить его от безумия, но стена пала, и теперь Сэму предстояло удерживать сумасшествие на расстоянии собственными силами. По большей части он справлялся, но стоило это серьезных усилий, так что Сэм не всегда доверял ощущениям и памяти.

Так что, может, фамилия парня была Стивенсон, а может, и нет. По крайней мере, Сэм был уверен, что парень самый настоящий. Ну… почти уверен.

– Не в данной ситуации, – сказал Сэм Кажется-Стивенсону. – Мы уверены, что опасность минимальна.

– Но она есть, – не отставал парень. – Правильно?

Винчестеры надели свои лучшие «мы-работаем-на-правительство» костюмы и назвались агентами Смитом и Джонсом. Они быстро показали парню фальшивые удостоверения ФБР и объявили, что помогают Центру контроля заболеваний с этим расследованием. Парень купился и теперь неохотно вел их к утиному пруду за жилым комплексом.

Дин искоса глянул на него:

– Ты не думал, что если бы существовала какая-то угроза заражения, мы с напарником носили бы… – Он осекся и бросил на Сэма вопросительный взгляд.

– Костюмы биозащиты, – подсказал брат.

– Точно, – подхватил Дин. – Они самые.

– Может, и так, – не сдавался парень. – Но разве вам, ребята, не делают специальные уколы от смертельных болезней, радиаций и прочей гадости? Ну, суперлекарство, в существовании которого не признается государство?

– Дай-ка угадаю, – проговорил Дин. – Ты проводишь много времени на сайтах про тайные сговоры, так?

– Ну да. А что?

– Да ничего. Просто интуиция.

Он взглянул на брата, будто говоря: «Да у нас тут настоящий гений», и Сэм подавил улыбку.

«Арбор Вейли» был довольно старым комплексом – Сэм предположил, что его построили примерно в семидесятых, – однако чистым и ухоженным. Место совершенно не походило на прибежище нечисти, но если Сэма хоть чему-то научила жизнь, то это тому, что внешность обманчива. Хотя монстры, демоны, призраки и прочие твари тяготели к темноте и упадку, их с одинаковым успехом можно было найти вынюхивающими добычу как в преуспевающем пригороде, так и на заброшенном кладбище. Зло – настоящее Зло, с большой буквы, – могло находиться где угодно и в любое время.

Пруд темнел у подножия пологого холма, и полиция Бреннана соорудила на вершине барьер из сигнальной ленты, чтобы зеваки не подходили слишком близко. Лента обвивала металлические колышки, вставленные в оранжевые дорожные конусы, но, несмотря на все усилия полицейских, обвисла достаточно низко, чтобы через нее можно было просто перешагнуть.

– Серьезно? – Дин окинул взглядом всю конструкцию. – Псы-шерифы[6]6
  Отсылка к мультсериалу 1962–1963 гг. «Deputy Dawg» про собаку – помощника шерифа.


[Закрыть] в этом городе и вправду думают, что это хоть кого-то остановит?

– Наверное, у них тут бывает немного крупных преступлений, – предположил Сэм.

Винчестеры безо всяких колебаний переступили ленту, но парень отшатнулся.

– Вам точно надо, чтобы я туда спускался? – уточнил он.

Дин махнул в сторону пруда:

– Видишь, там утки плавают? Думаешь, они бы там остались, если б поблизости оказалась какая-нибудь ядовитая дрянь?

– А может, у уток естественный иммунитет к тому, что убило тех двух стариков, – прищурился парень. – Или то, от чего они умерли, было генетически запрограммировано быть смертельным только для людей.