Текст книги "Милый дом (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 9
Я шла к кафетерию, немного уставшая после лекции по этики – брехня, – я была уставшая от недосыпа в последние пару дней, благодаря частым ночным визитам Ромео. Я не могла сдержать улыбку, думая о том, каким нежным и милым он был со мной, никогда не подталкивал меня дать больше, чем я была готова предложить, и казалось, обожал меня, говоря, что я не такая, как все девушки, которых ему доводилось встречать.
С ума сойти.
Я была почти у дверей, вся в своих мыслях, когда заметила снаружи Ромео, разговаривающего по телефону. Я улыбнулась и уже было пошла поздороваться, но увидела, как он, положив руку на лоб и сжав губы в гневе, со злым выражением на лице короткими, резкими фразами отвечает звонившему.
Не замечая меня, он закончил разговор и отправился обратно внутрь, но перед этим с громким рыком пинком опрокинул мусорный бак и прошел через двери. Студенты улепетывали с его пути, чувствуя опасность.
Я вошла в кафетерий и присоединилась к своим друзьям, осторожно наблюдая за тем, как Роум тяжело прошел по помещению, выдвинул стул и, сев с футбольной командой, с разгневанным лицом сжал переносицу.
– М-м-м… мясной рулет. Хооочууу мясной рулет! – Кэсс привлекла мое внимание, с завидной энергией принимаясь за свой ланч, в то время как Элли с Лекси разговаривали о клубе, в который мы, по-видимому, пойдем в эту субботу.
– Ты ведь с нами, Моллз? – спросила Элли, пока я доставала сэндвич из сумки.
– Конечно, – ответила я. Я раньше в клубы не ходила, поэтому не сомневалась, что это будет интересный опыт.
Кэсс официально «встречалась» с милахой Джимми-Доном, он пригласил ее на танцы после игры, а мы втроем навязались с ними, решив оттянуться.
Беседа перешла на подходящие наряды и прически, и я воспользовалась возможностью бросить еще один взгляд на Роума, который, очевидно, уже какое-то время смотрел на меня. Он поприветствовал меня едва заметным кивком, и я сжала стул, удерживая себя от того, чтобы подойти к нему и спросить, в порядке ли он.
Слухи об их с Шелли разрыве распространились по всему кампусу, еще больше девушек, чем обычно, пытались заарканить звездного квотербека, и я внутренне напрягалась от каждого взмаха ресниц или излишне ухоженного хвостика. Элли, похоже, заметила мое состояние и нахмурилась, поглядывая то на меня, то на Роума, пока грызла свою морковку. Я решила просто избегать ее заинтересованного взгляда.
Роум отделывался от толпы девчонок, качая головой или незаинтересованно отмахиваясь. Это делало меня невероятно счастливой, но вопросительные взгляды членов команды в ответ на его равнодушие к стайке красивых девчонок, жаждущих его внимания, заставили меня понять, что мы не сможем долго скрывать наши отношения. Не думаю, что у него хватит терпения, а у меня – выдержки.
Примерно через пятнадцать минут в кафетерий вошла Шелли со своим фирменным громким противным смехом. Заметив меня, она подлетела к столику и с искаженным чистой ненавистью пластиковым личиком уставилась прямо на меня.
В кафетерии повисла тишина.
– Боже, Молли! Если мне придется смотреть на тебя в этих долбаных заклеенных тейпом очках еще хоть день, я сойду с ума! У тебя что, других нет? – Я и понять ничего не успела, как она стянула с меня очки и бросила их на пол себе за спину, громкий стук прогремел в тихом помещении.
Я начала подниматься, чтобы ответить ей, но она надавила мне на плечо, вынуждая сесть обратно.
– Усади свою задницу, когда я с тобой разговариваю! – Она вплотную наклонилась к моему лицу. – Что такое? У мамочки с папочкой нет денег, сладенькая? Ты бедная, Молли?
Несмотря на все мои усилия, ее ядовитые слова парализовали меня, ударяя точно в цель. Я хотела дать отпор, хотела постоять за себя, но ее слова ранили меня, оголяя каждый мой страх.
– Хватит! – Гневный рев разнесся по всему кафетерию. – Отвали от нее. Тебе двадцать один или двенадцать? – Послышались тяжелые шаги, и мне на плечо легла рука, а мои очки вновь оказались на своем месте. Я повернула голову и увидела позади себя Роума, грозно взирающего на Шелли, которая стала мертвенно-бледной, когда заметила, что он ко мне прикасается.
– Убери от нее свои руки! – зашипела она.
Роум усмехнулся.
– Вбей себе в голову. Мы не вместе и никогда не будем. Самое время расставить все по местам. – Он посмотрел на всех присутствующих и широко развел руки. – Несмотря на тот бред, что она несет, я не с ней, никогда не был, и все, что она говорит, – полная чушь!
Лекси и Кэсс с разинутыми от шока ртами переводили глаза с меня на Роума, потом на Шелли и обратно. Элли скрестила руки, буквально каждой порой излучая веселье и удовлетворение.
Ромео наклонился и сдавленным голосом прошептал:
– Ты в порядке?
Я кивнула, но от смущения держала голову опущенной. Он взял меня за руку, поднимая со стула, и вокруг тут же посыпались ропотки и пересуды по поводу его странного отношения к тихой англичанке.
– Бери свою сумку, Шекспир. Мы уходим.
Я сделала, как он велел, и устремилась поспеть за его шагом. Роум буквально пронесся через двери, хлопнув ими о стену и оставив шокированную, разъяренную Шелли в одиночестве.
Мы шлепали по тротуару университетского дворика, мне приходилось почти бежать, чтобы не отставать.
– Ромео, давай помедленнее. Куда мы идем? – спросила я, пытаясь не сбить дыхание.
Мы остановились у огромного нового черного пикапа «додж», и Роум открыл пассажирскую дверь.
– Залезай, – агрессивно приказал он.
Я запрыгнула на сиденье, и он захлопнул дверь. Сел на место водителя, завел двигатель и, едва в колонках заиграла тяжелая металлика, рванул со стоянки. Я не знала, что сказать – я никогда никого не видела в такой ярости.
После двух песен с кучей ударных и хриплых криков Роум начал ослаблять свою хватку на руле.
– Ты точно в порядке? – спросил он сдавленным голосом.
– Да. Немного смущена, но в порядке.
– Как она смеет так с тобой разговаривать? Она такая сука! Какого хера я потратил на нее столько своего гребаного времени? – выплюнул он, ударяя кулаком по приборной панели.
– Прям с языка снял.
Его губы сложились в относительно веселую ухмылку.
Пока мы проезжали одну улицу за другой, город мелькал размытым пятном, и я прислонилась головой к окну, пытаясь забыть о злобных и точных словах Шелли.
Мы остановились у торгового центра. Я оторвала голову от окна и, повернувшись к Ромео, увидела, что он, опершись на руку, глядит на меня.
– Мол, мне жаль, что она так сказала о твоих родителях. Даже представить не могу, каково тебе было. – В его карих глазах отражалась боль.
Я потянулась и положила ладонь ему на колено.
– Тебе не за что извиняться.
Он накрыл мою руку своей.
– Неправда. Она цепляется к тебе потому, что видит мой интерес. Видела его с нашего первого поцелуя. Ты теперь враг, Мол, и ты не представляешь, как мне жаль. Я поставил тебя в такое положение, и она постарается превратить твою жизнь в ад.
Я не смогла не улыбнуться в ответ на его заботливые слова. Придвинулась поближе к нему и положила голову ему на плечо. Он вздохнул и обвил рукой мою шею. Я оценивающе прошлась взглядом по его на сей раз синей футболке, линялым джинсам и потертым коричневым ковбойским сапогам. Ему этот вид шел как никому другому – настоящий деревенский парень.
Спустя минуту спокойного, уютного утешения в его руках, я подняла голову.
– Роум, с кем ты разговаривал по телефону перед ланчем, на улице?
Он пожал плечами и медленно, ровно выдохнул.
– Ты видела?
– Ага.
– Я не хочу об этом говорить.
Я разочарованно вздохнула.
– Хорошо. Скажи только одно. Это были твои родители?
Его рука напряглась на моих плечах, и наступила такая тишина, что было слышно тиканье часов на приборной доске.
– Да, – спустя какое-то время прошептал он.
Я решила отложить вопросы об этом на тот момент, когда он не будет так зол. Я видела, чего ему стоило открыть и этот кусочек информации.
Я выпрямилась, удивленная тем, где мы оказались.
– Что мы здесь делаем?
Ромео открыл дверь, взял меня за руку и вытянул на раскаленный асфальт.
– Покупаем тебе новые очки. Вперед.
Я остановилась и потянула его назад.
– Ромео, я пока не могу себе этого позволить.
Его глаза сузились, а ноздри раздулись.
– Я их покупаю. Сейчас. Пошли! – Он снова попытался потянуть меня за собой.
Но я упорно стояла на своем.
– Ромео, я не нуждаюсь в благотворительности. Я куплю себе эти чертовы очки, когда накоплю достаточно денег. Ты не будешь мне их покупать. Я тебе не позволю. Мне не стыдно быть бедной, а вот получать деньги из жалости – стыдно!
Он притянул меня к своей груди и обвил сильными руками.
– Молли, бля, прекрати настаивать. Хоть и косвенно, но это я разбил твои чертовы очки своим дерьмовым пасом. Я раздраконил Шелли, показывая всем, что ты мне нравишься, я позволил ей зайти слишком далеко со всем этим дерьмом «я королева Алабамы» за последние три года. Я куплю тебе новые очки, и ты мне позволишь – у тебя нет гребаного выбора. Я не стыжу тебя, а защищаю то, что мне принадлежит. – Его жесткий тон не допускал отказа.
Обычно я бы разозлилась, если бы кто-то командовал мною так, как он сейчас, но его «я альфа, я главный, и мне насрать» отношение заставило меня истекать от желания прямо на месте.
Роум грубыми руками прошелся по моей спине и, схватив меня за волосы, запрокинул голову навстречу своему решительному взгляду.
– Ты меня поняла?
Я смягчилась и, сдаваясь, выдохнула:
– Я тебя поняла.
Нежно поцеловав в макушку, Ромео крепко взял меня за руку и повел в огромный комплекс.
* * *
– Просто запрокиньте голову назад и широко откройте… да, вот так… и… получилось? – спросила офтальмолог, пока я пыталась проморгаться от избытка капель.
Казалось, мир вокруг прояснился.
– Да, думаю, получилось. Как они выглядят?
Я подошла к зеркалу и впервые за многие годы увидела себя четко без огромной оправы на лице.
– Ты выглядишь прекрасно, дорогая, – ласково ответила она.
– Мои глаза… – прошептала я, когда заметила настоящий цвет своих радужек: насыщенно-карий с золотистыми крапинками, именно такой, как всегда говорил мой папа. Я их никогда не видела так – ярко, без преград. Я потянулась к своему отражению и провела рукой по зеркалу.
Роум сказал офтальмологу, чтобы она подобрала для меня только самое лучшее, и положил свою золотую карту на стойку, не обращая внимания на мой немой протест. Мы остановились на контактных линзах, и они до неверия изменили мою внешность.
– Итак, у тебя есть месячный запас линз и пара черепаховых очков от «Шанель», если ты не захочешь пихать эту гадость в свои глаза. За все заплачено, мисс Шекспир, так что вы можете идти.
Покраснев, я взяла из ее рук пакет и с улыбкой на лице вышла в фойе. Роум сидел на мягком диванчике и, нагнувшись вперед, смотрел какое-то дневное шоу по телевизору. Когда он заметил движение, то на секунду поднял голову и сразу вернулся к просмотру шоу, но потом резко обратил свой взор на меня, чтобы удостовериться. Выражение восхищения на его лице говорило само за себя.
Он медленно поднялся со своего места и, пока шел ко мне, пару раз тяжело сглотнул. Теребя ручки белого пакета, я опустила голову. Его потертые коричневые ковбойские сапоги остановились прямо передо мной, и Роум пальцем приподнял мой подбородок. Я посмотрела на него, его полные губы приоткрылись со вздохом, и он улыбнулся.
– Ты очень красивая, Мол.
Я покраснела и опустила глаза.
Его палец снова приподнял мой подбородок.
– Нет. Не прячься от меня. У тебя самые сногсшибательные глаза. Ты просто сводишь меня с ума.
– Спасибо, – прошептала я, ощущая краску на щеках.
Он взял меня за руку.
– Пошли.
– Куда теперь? – спросила я, смеясь из-за того, как спешно он потянул меня за собой из магазина.
– Я хочу показать тебе одно место… и нам нужно добраться туда побыстрее.
Глава 10
Мы ехали минут тридцать, и я понятия не имела куда. Никогда не была сильна в топографии, так что просто устроилась поудобнее и наслаждалась видом. Поля ярких зеленых и желтых оттенков мелькали за стеклом, большинство из них были заняты кукурузой и пшеницей. Голубое небо простиралось на мили вперед, а белые пушистые облачка лениво плавали в свете вечернего солнца. Зрелище было захватывающее.
Рука Роума лежала у меня на коленке, он положил ее туда, как только мы сели в пикап. Время от времени я чувствовала на себе его взгляд и гадала, о чем он думает. Надеюсь, только о хорошем.
Он включил поворотник, и мы свернули на длинную дорогу.
– Почти приехали, – сказал он.
– Куда?
– Туда, куда я приезжаю, чтобы побыть одному.
На полпути по дороге Роум резко свернул налево на ухабистую гравийку. Мы проехали примерно еще две мили, и перед нами предстала широкая речка с кристально чистой водой в окружении высоких деревьев и ярких цветов. Это место было просто волшебным.
– Боже, Роум, это потрясающе, – сказала я, восхищаясь открывшимся видом.
Погладив меня по ноге, он остановился за большим дубом, открыл водительскую дверь и, обойдя машину, помог мне выйти. Спрыгнув, я приняла его протянутую руку, и мы пошли на звук плещущейся воды. Он усадил меня рядом с собой на мягкой траве у самой кромки речки.
Высоко в кронах деревьев пели птицы, вокруг стрекотали сверчки, а воздух был теплым и спокойным. Не думаю, что когда-нибудь чувствовала себя более умиротворенно. Роум с довольным видом наблюдал за моим восхищением.
– Ладно, теперь ты точно должен сказать мне, где мы. Это, возможно, самое красивое место на Земле.
Он замялся.
– Это речка находится за домом моих родителей.
– Домом твоих родителей?
Сжав челюсти, он коротко кивнул.
Я покрутила головой, рассматривая акры и акры буйной растительности, и, повернувшись обратно к Роуму, спросила:
– Им принадлежит все это?
Он лег на траву и, проведя руками по лицу, пробормотал:
– Это плантация, Мол.
Я замерла.
– Плантация? У твоих родителей целая плантация? – Я поискала глазами дом, но его даже отдаленно не было видно.
Роум приподнялся на локте и покрутил в пальцах сухую травинку.
– Расслабься, они даже не узнают, что мы здесь. Я все время сюда приезжаю, Мол. Здесь я прячусь от всего.
Я немного расслабилась и, вздохнув, покачала головой.
– Что? – нахмурившись, спросил Роум.
– Это. Ты. Плантация. Мы из совершенно разных миров. – Я указала на раскинувшиеся бело-розовые хлопковые поля, в уме сравнивая их с узкими, мощеными улочками из своего детства.
Роум взял мою руку и поднес ее к своим теплым губам.
– Это не мое, поверь. Если бы ты только знала… Все это принадлежит не мне, а моим родителям. Я – всего лишь я, а ты – просто ты, Ромео и Молли Джульетта. – Он склонил голову набок. – Иди ко мне. – И потянул меня за руку.
Я легла на живот, опершись на руки, и Роум принялся меня разглядывать.
– Поверить не могу, как прекрасно ты выглядишь с этими линзами. Твои глаза невероятного золотистого цвета… мне адски тяжело не касаться тебя так, как мне хочется.
Я покраснела и поднесла большой палец к губам. Он следил за каждым движением.
– Можешь касаться, если хочешь, – нервно сказала я.
В его темных глазах сверкнуло вожделение, и он опустил веки.
– Не играй с огнем, Шекспир. Миленькой маленькой англичанке будет слишком тяжело с этим справиться.
– Что я могу сказать?.. Я рисковая.
– Мол… – угрожающе буркнул он.
Я медленно подползла к нему, хрустя руками и коленями по сухой траве.
Чем ближе я подбиралась, тем более дикими становились его глаза.
– Мол… – Угроза в голосе на сей раз была сильнее. Но это меня не остановило. Я чувствовала себя дерзкой.
Я вплотную придвинулась к нему и заглянула в глубину его темных глаз, оковы моего самоконтроля пали, и я отдалась темной и опасной воле Ромео.
Умелые руки скользнули по моим оголенным бедрам, дойдя до подола зеленого платья всего в нескольких сантиметрах от моих трусиков. Его мозолистые ладони ходили вверх-вниз по моим ногам, с каждым разом поднимаясь все выше, а я, наклонившись, нежно ласкала его губы своими. Ромео позволил мне установить ритм – покусывать и ласкать языком его нижнюю губу.
Я знала, что испытываю его выдержку, наблюдая, как далеко он позволит мне зайти. Он зарычал и надавил на мои бедра, немного раздвигая их, все ближе подбираясь к цели. Я сильнее впилась в его губы, но все еще не так, как бы ему того хотелось, и мучала медленными ласками. Он позволял мне играть, дразнить и соблазнять.
Осмелев, я прижала ладонь к груди Роума – он вздрогнул – и стала выводить небольшие круги, потом позволила своим пальцам забраться под его тонкую футболку к напряженному прессу. Скользнув к поясу джинсов, я лишь слегка задела нежную кожу под ними.
Через секунду Ромео крепко обхватил мои бедра руками и с пылким рыком широко раздвинул ноги, его возбужденная плоть оказалась прямо у моего трепещущего естества.
Я оторвалась от его губ и попыталась восстановить дыхание. Глаза Ромео были дикими, его черные зрачки расширились, практически полностью затмив шоколадно-карюю радужку, и я инстинктивно поняла, что высвободила его сокрытое желание, лишила его самообладания.
Теплые руки обвили мою шею, и губы Роума впились в мои. Его язык преодолел преграду моих губ и наполнил рот вкусом мяты, и я позволила ему. Полностью капитулировала. Я была абсолютно пленена и в тот момент не желала ничего другого.
Его руки скользнули с моих волос вниз по шее и к груди, пальцы нашли чувствительный сосок и принялись поглаживать затвердевшую плоть, от чего мои бедра подались вперед. Его язык ласкал мой, а стоны желания становились все отчаяннее.
Поласкав мою грудь, Роум оставил ее и, перейдя к подолу короткого платья, пробрался к краю черных хлопковых трусиков. Я едва не обезумела от желания, он отстранился и, изучив мои полные страсти золотистые глаза, усмехнулся.
– Ромео… – застонала я и от досады закрыла глаза. Я так сильно в нем нуждалась.
– Мол… я… я…
Я резко открыла глаза и впилась в него взглядом.
– Пожалуйста, – взмолилась я, отчаянно желая ощутить его прикосновения, настоящие прикосновения.
– Мол… боже… ты сводишь меня с ума…
Я видела, что он пытается совладать с собой.
– Роум… давай! – практически прокричала я.
Он отодвинул трусики в сторону, коснулся моей плоти и, как только его губы вновь накрыли мои, ввел в меня свой длинный средний палец. Пара нежных поглаживаний, и вот мое дыхание уже прерывается с каждым его движением.
– Никогда не указывай мне, что делать. – Ромео согнул пальцы, продвигаясь дальше и заставляя меня извиваться. – Слышишь?
– Да, да, – быстро ответила я. Мне нравилось, как он меня контролировал, и мое тело дрожало от удовольствия после каждого приказа.
Ромео подвинулся, чтобы устроиться поудобнее, и я запрокинула голову от неописуемого удовольствия, разбивающего всю мою защиту. Я обняла его левой рукой за шею, пока он клеймил меня страстными, пульсирующими движениями руки. Мне тоже нужно было его удовлетворить. Мне этого хотелось, поэтому я расстегнула пуговицу на его джинсах и, соблазнительно прикусив губу, потянула язычок молнии вниз.
Ромео замер.
– Мол, нет, ты не…
– Позволь позаботиться о тебе. Позволь дать тебе то, что нужно. Пожалуйста…
Шоколадные глаза Роума закрылись, как только я обхватила его большую горячую плоть и начала медленно двигать рукой. Он тяжело вдыхал в ответ на каждое поглаживание. Наши движения ускорились, так как мы оба жаждали разрядки, и я поерзала у него на коленях, едва во мне стало зарождаться это сладкое напряжение. Не в силах сконцентрироваться, я прижалась своим лбом к его и застонала, когда он ввел еще один палец.
– Ох, Роемо… я... – У меня не было слов.
Крепкие бедра Ромео яростно двигались в моих руках.
– Давай, Мол…. бля, давай, – прорычал он, и с последним толчком меня затопил оргазм, мои стоны были пойманы его губами. Его рука не останавливалась и освобождала каждую каплю наслаждения из моего распаленного тела.
Я продолжала ласкать его, и он с утробным стоном повернулся и кончил, длинными сильными толчками изливаясь на траву.
Мы оба постепенно замедлили свои движения, я обняла его за шею обеими руками, и наше дыхание смешалось, рука Роума все еще была во мне.
Ромео лениво ласкал мое лоно и покусывал кожу на изгибе моей шеи, я в ответ постанывала у его щеки. Подняв голову, я слегка отстранилась и заглянула в его глубокие карие глаза.
– Привет, Мол, – прохрипел он, его грудь все еще тяжело вздымалась от сбившегося дыхания.
Я покраснела.
– И тебе привет.
– Ты в порядке? – спросил он, что-то выискивая в моих глазах. Только я не могла понять, что именно.
Я опустила взгляд и кивнула.
– Более чем.
– Посмотри на меня, – строго приказал он.
И я охотно подчинилась.
– Тебе понравилось? Понравилось, как я с тобой разговаривал, как приказывал? – Он казался нервным и обеспокоенным, как будто ожидал, что я буду злиться.
Но мне понравилось. У меня было мало опыта в сексе, но то, как он мной командовал, что-то во мне пробуждало. Я чувствовала себя свободной на каком-то новом уровне.
– Мол, тебе ведь понравилось… не так ли? – Нотки уязвимости появились в его обычно грозном тоне.
– Мне понравилось, Ромео. Я-я не думала, что мне понравится… такое… но… полагаю, мы оба знаем, что мне понравилось.
Легкая улыбка преобразила его обычно жесткие черты лица. Он взял мою руку и провел ею по своим ребрам.
– Все на месте?
Я нахмурилась.
– Что?
– Мои ребра? Может, одного не хватает?
Я нежно провела ладонью по его ребрам.
– Ладно, кажется, я немного запуталась. Ты думаешь, у тебя не хватает ребра?
Он тихонько хохотнул.
– Просто подумал, что Господь взял одно, когда создавал тебя.
Несмотря на то, что он шутил, его слова растопили мою душу.
– Ромео. Иногда ты бываешь просто душкой, знаешь это?
Он подмигнул.
– Только для тебя.
Я поцеловала его ладонь в благодарность за то, что произошло между нами. Мне стало не по себе от того, насколько правильным это казалось – его приказы, требования, указания, – но погружаться глубже в эту тему я не хотела. Я могла отдать контроль Ромео, но не переходя за грань.
– О чем ты думаешь? – Роум обхватил мое лицо ладонями.
Я потянула большой палец в рот.
– Когда ты говоришь, что любишь приказывать, как далеко заходит это желание доминировать?
Он усмехнулся.
– Я не садист, так что убери это выражение со своего милого личика. Мне просто нравится контролировать… не знаю… я просто такой. В моей жизни достаточно паршивых вещей, над которыми я не властен, поэтому мне нужно контролировать то, в чем я силен. Мне нужно знать, что я главный. Я хороший квотербек, потому что мне нравится лидировать, управлять процессом. Так же и в сексе.
Это имело смысл, ему нужен был контроль. Не в плохом смысле, а как необходимость, чтобы не сойти с ума.
– Мне понравилось, как ты взял контроль в свои руки. Мне постоянно приходится полагаться только на себя, все делать самостоятельно, всегда принимать решения, я это ненавижу. И это было… освобождением – отдаться тебе, передать бразды правления.
Странное выражение появилось у него на лице, его неистовость практически лишила меня равновесия. Но он крепко держал меня в своих объятиях.
– Ты теперь моя, Мол. Ты же это знаешь, верно? Мне никогда ни с кем не было так хорошо – каждое движение, поцелуй, ласка, – ты полностью и безоговорочно отдаешься мне. – Его пальцы, до сих пор прижатые к моей разгоряченной плоти, задвигались все быстрее.
Я всхлипнула и прикусила ноготь на большом пальце, чтобы сдержать крик.
– Да, я твоя.
Роум отнял мой палец ото рта.
– Ты с ума меня сведешь этой привычкой, Мол. Я бы положил туда кое-что поинтереснее, если тебе не с чем поиграть.
Я рвано вдохнула.
– Я… я…
– Всему свое время. Не сейчас, – уверил он меня, слегка развеселившись.
Мои глаза невольно закрылись.
– Ромео… твоя рука…
– Я снова удовлетворю тебя. И буду смотреть, как ты сходишь с ума. Буду смотреть, как ты растекаешься в моих руках и наслаждаться этим, Мол. Понимаешь? Я буду контролировать каждое твое желание, – прошипел он сквозь зубы, пока его пальцы погружались в меня все глубже.
– Да… да…
И он это сделал. Превосходно справился, как по нотам.
Задрожав, я пронзительно вскрикнула и упала ему на грудь. Мы пролежали так достаточно долго, и в конце концов он вынул из меня пальцы, застегнул джинсы и притянул меня к себе на колени. Я закрыла глаза и задремала на его теплой груди, наслаждаясь его легкими поглаживаниями моей щеки и будучи полностью изнуренной.
Я медленно проснулась от того, что Ромео аккуратно перевернул меня и уложил спиной к себе на грудь.
– Солнце садится. Я подумал, ты захочешь посмотреть закат со мной.
Волна счастья затопила мое сердце.
– Да, захочу.
Небо было кроваво-красным, солнечное тепло от заходящего полукруга разливалось оттенками розового и желтого, придавая широкой речке сияние раскаленного золота.
Дыхание Ромео ласкало мне ухо.
– Расскажи о своей семье, Мол.
Я содрогнулась от укола паники в груди и немного подвинулась, пытаясь расслабиться. Почувствовав мою реакцию, Ромео, взял меня за руку и сжал в своих объятиях. В теплых, безопасных объятиях.
– Расскажи мне, Мол. Расскажи о своей семье. Почему тебе так больно?
Наблюдая, как последние проблески оранжевого солнца пропадают за горизонтом, я сделала глубокий вдох, чтобы набраться смелости.
– Если честно, даже не знаю, с чего начать.
– С начала. Я хочу узнать о тебе все, все подробности. – Благоговение в его голосе отдалось дрожью в моем теле.
– Хорошо.
Я устроилась поудобнее, положив голову ему на грудь и слушая утешительное биение его сердца.
– Моя мама умерла, когда рожала меня. Я была единственным ребенком. Она умерла из-за осложнений. – Я крепко зажмурила глаза, концентрируясь на объятиях Роума, потом снова открыла их и посмотрела на спокойную речку, позволяя умиротворяющей глади воды себя успокоить. – У меня есть ее фотография. Я так на нее похожа.
– Значит, она тоже была красавицей? – спросил он и поцеловал мое оголенное плечо. Я расцвела от таких слов и еще крепче прижалась к его груди.
– У моего отца не было родственников, кроме моей бабушки. Она тоже жила с нами. Когда мне было шесть, папа умер. – Я подобрала длинную травинку и покрутила ее в пальцах. – Я помню все, как будто это было вчера. Я вернулась домой из школы, а бабушка сидела расстроенная в гостиной. Она сказала мне, что папу забрали на Небеса. – Я покачала головой, невесело рассмеявшись. – Тогда мне казалось, что меня наказывают за то, что я плохо себя вела. Вскоре выяснилось, что умер он не от какой-то болезни и не потому, что Бог наказывал меня, он просто проснулся, как обычно, проводил меня, свою маленькую девочку, до двери, а потом залез в ванную и перерезал себе вены бритвой.
Ромео тихо выдохнул, и его теплое дыхание защекотало волосы у меня на затылке.
– Черт, детка. Я не думал… мне так жаль.
Именно его сострадание дало мне силы впервые заговорить с кем-то об этом дне.
– Я никогда не могла понять, почему папа так поступил. Знаю, он не мог жить без мамы, но у него была я. Он был мне нужен. Почему он не мог быть сильным ради меня? Ради бабушки? В своей предсмертной записке он сказал, что однажды я пойму, но я не знаю, как отец может оставить свою дочь совершенно одну.
Я чувствовала, как во мне растет раздражение, горечь от каждого воспоминания. Роум все так же крепко и беззвучно меня поддерживал.
– Единственным положительным моментом во всей этой гребаной ситуации было то, что я всегда была умной. Когда мне было семь, моя учительница предложила пройти тестирование в Менса9. Я прошла и узнала, что у меня необычайно высокий уровень интеллекта, вот так я и справлялась со всем – расширяла и преумножала знания. Я стала одержима религией и философией, пытаясь найти причину смерти папы и выяснить, почему плохие вещи происходят с хорошими людьми. Но ответа так и не нашла. Потом, когда я только начала нормально жить, у бабушки диагностировали рак, и три долгих месяца я ухаживала за ней, пока она слабела день ото дня, только чтобы в конце концов умереть у меня на руках, мы жили вдвоем в нашем маленьком домике и не к кому было обратиться за помощью.
Я глубоко вдохнула, наблюдая, как птицы возвращаются в свои гнезда у речки на ночевку.
– И что потом? – поднажал Ромео.
– После того, как ее не стало, меня отдали под опеку. К счастью, это была хорошая семья, недалеко от моего дома. Они не пылали любовью и явно делали это ради денег, но там было безопасно, большего я и просить не смела. Я поняла, что жить сложно и пыталась дистанцироваться от всех, чтобы мне больше не причинили боль. Мне было одиноко, но я просто… продолжала жить. Опять же, я продолжала учиться и знала, что это мой билет из приемной семьи и от всех воспоминаний, которые преследовали меня в родном городке. Мне просто нужно было уехать.
Ромео нежно поцеловал мое оголенное плечо.
– В семнадцать лет я досрочно сдала экзамены в университет, и мне предложили место в Оксфорде. Я получила степень и попала сюда. Для докторской поеду куда-нибудь еще.
Ромео резко выдохнул.
– Значит, ты бежишь.
Я напряглась и попыталась отодвинуться подальше от озвученной стратегии моей жизни, но Ромео сжал меня крепче.
– Не сопротивляйся. Отвечай на вопрос.
– Ты не представляешь, какой была моя жизнь! Не тебе судить!
Его командный голос стал ниже:
– Я тебя не сужу. Но ты ведь бежишь от своих проблем, не так ли?
– И что? У меня нет дома, нет семьи. Почему бы и нет?
– Так было раньше, но теперь есть люди, которым ты небезразлична, действительно небезразлична. Я не позволю тебе сбежать от меня.
Мои глаза наполнились слезами. Слова Ромео были такими успокаивающими, мне так сильно хотелось ему верить.
– Я не позволю тебе меня оставить, – твердо повторил он.
Что-то во мне сломалось, и я, уронив голову на руки, заплакала, заплакала впервые за много лет. Ромео гладил мои волосы, не выпуская меня из комфорта своих объятий, потому что таким он и был – моей безопасностью… моим миром.
Когда все слезы иссякли, он спросил:
– Почему ты сбежала из Оксфорда сюда?
Сокрушенно вздохнув, я решила быть честной.
– Оливер хотел от меня большего. Он остался там дописывать свою докторскую и хотел продолжать отношения. А я не хотела – он ничего обо мне не знал. Я ему не рассказывала. После того, как мы переспали, я поняла, что больше не могу этого делать. Я думала, что интим с ним поможет нам стать ближе, что мои стены падут. Но я ощутила лишь удушливое разочарование. Мне казалось, я никогда больше не смогу испытать близость с другим человеком. В итоге я испугалась. И сбежала. Вот так просто. Он проснулся, а меня не было. После этого я с ним не разговаривала.
С наступлением темноты сверчки застрекотали громче, а в кристально-чистом небе начинали мерцать звезды.
– Это было до тебя. Ты мне близок. Я тебе доверилась. Возможно, я не такая сломанная, как думала.
