Текст книги "Снежная"
Автор книги: Тихонов Сергей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
© Тихонов С.Н. – Снежная, 2015
Рассказ
Снежная
Иногда незнакомый человек дарит второй шанс, даже если сам его не получил. Сказка (для взрослых).
* * *
Кто-то растирает мои ладони, затем щёки. С меня стягивают промокшие куртку и ботинки, а затем укрывают чем-то тёплым и колючим.
Открываю глаза. Кристаллики льда тают на ресницах, туманят окружающий мир, будто я смотрю сквозь замёрзшее окно старого автобуса.
– Выпей, – просит она.
Терпкий огонь спускается по горлу. Чай?!
Её пальцы, скрытые тончайшей перчаткой из прохладного шелка, аккуратно промокают мои глаза бумажной салфеткой.
Становится тепло. Я морщусь и принимаю вертикальное положение. Оказывается, я лежал на сдвинутых стульях. Таких простеньких, что ставят в учреждениях социальной защиты, в поликлиниках и библиотеках.
Пальцы и щёки горят, но, похоже, обморожение уже не грозит. Туман в голове рассеивается.
Чёрт, где это я?! Ряды шкафов, забитые детскими книжками, опоясывают просторную комнату. Яркий, но не слепящий свет заливает всё вокруг. В дальнем углу несколько столов сдвинуты друг к другу и завалены акварельными рисунками, карандашами и баночками с краской. Сквозь дымчатое стекло дверей виднеется плакат с весёлым зайцем, который спешит куда-то с книжками под мышкой. Рядом старомодная картотека. Ха, да я в детской библиотеке! Словно вернулся лет на пятнадцать в прошлое...
Смотрю на экран смартфона и успокаиваюсь. Настоящее, будь оно неладно.
Впрочем – сам виноват, никогда не напивался вдрызг, а тут сорвался. Хотя была причина... Взгляд скользит по зимней одежде, которая свалена горкой на одном из стульев, но посмотреть на мою спасительницу пока не решаюсь. Боже, как же стыдно. Здоровый мужик вынудил незнакомую женщину выкапывать себя из сугроба и тащить в тепло.
Она стоит рядом: молодая, лет двадцати семи; не высокая, в старомодном закрытом платье из пятидесятых, которое, впрочем, удачно подчёркивает изящную фигуру. Выреза нет, хотя мне не трудно угадать по намёкам в складках ткани... В "Плейбой" её точно не возьмут. Но, на мой взгляд, всё как надо.
Одного не пойму – зачем ей перчатки?! Тонкие и длинные, уходят под рукав. Материал похож на шёлк и облегает ладони как лёд воду.
И как такая хрупкая женщина втащила в библиотеку мои девяносто килограмм?!
Девушка отводит прядку с высокого лба и отвечает настороженной улыбкой.
– Привет, – давлю слова как через тёрку и замолкаю, поражённый непривычной хрипотой. Дожил... Сглатываю и заканчиваю обычным голосом: – Меня Андреем зовут. Спасибо...
– Пожалуйста, – отвечает она. – А я Анна.
У неё черные волосы до плеч и удлинённое, хорошо очерченное лицо с примесью восточной крови. Интересно, почему дети от смешанных браков так красивы?!
– Извини, что тебе пришлось... – я обвожу ладонью круг в воздухе, – пришлось сделать для меня всё это.
Она кивает и пожимает плечами, словно говорит: "Ну а что оставалось-то?"
Я гляжу в окно. Тьма, лишь цепочки фонарей разбегаются по аллеям парка. Ещё и метель усиливается.
– Анна, вы можете подождать полчаса? Я вызову такси и уеду.
– Хорошо, всё равно работать надо, – она садится за конторку библиотекаря и добавляет: – Я милицию жду, они списки избирателей скоро привезут.
Ну да. Наверняка про милицию она ввернула на всякий случай. Кто меня знает, впрочем – без обид. Я приглаживаю взлохмаченные волосы и одёргиваю одежду. Надеюсь, от меня не слишком разит перегаром.
Заказываю через интернет такси, вбиваю продиктованный адрес. Незнакомый район, однако. И как я сюда забрёл? Хотя...
* * *
Утро началось как обычно. Будильник на шесть тридцать, душ, кофе и непреходящий нервяк: вот уже два месяца наш филиал стоит на ушах. Кризис. Страна затягивает пояса или о чем там ещё вещают луноликие из телевизора.
На той неделе уволили пятерых, вчера сократили бюро пиарщиков, сегодня что-то решат и с нами. Хотя осталось в отделе всего ничего: два финансовых менеджера – я и Фёдор Шлангин, плюс начальница – София Петровна Верминова.
Машину я продал весной – ещё до кризиса внёс первый платёж по ипотеке, так что до работы добирался по старинке: две пересадки и полчаса пешком. Ничего, зато квартира. Пусть и крохотная, но своя. Одиноко в ней, но не всё же коту сметана. Эх, а как мы раньше с Женьком зажигали на съёмной хате: вечеринки, девушки... После того как с Леной сошёлся даже зашифровал на диске раздел с "теми" фотками.
Жаль только любовь её закончилась одновременно с началом очередного кризиса в стране, когда стало ясно, что перспективный менеджер по финансам в ближайшие три года не станет директором по финансам, а о премиях в нашем филиале рекомендуется забыть. Ну и ладно, с другой стороны – хуже было бы успей я жениться на такой...
Предчувствия не обманули. В рабочем кабинете никого, а стоило бросить портфель на стул – звонок: "Зайдите, пожалуйста, ко мне". Ладно... Когда в дверях кабинета начальницы я столкнулся с Фёдором, сиявшим как отполированное зеркало, всё стало ясно. Федька-змей своё место сохранил. Нет, если по справедливости, специалист он не плохой, но вот как человек – льстец и подхалим: "София Петровна то... София Петровна сё...".
Тьфу.
София Петровна – тоже мне! В двадцать три года – директор по финансированию новых бизнес-проектов. В народе про таких скажут: "Насосала".
Правильно говорят. Полтора года назад пришла к нам девочкой на практику, только больше тёрлась с моим старым боссом – Романом Абрамычем, а не сидела за расчётами и аналитикой. Отчёты за неё мы с Фёдором писали.
Роман Абрамыч – скала, я у него многому научился, но редкого мужика "за пятьдесят" не потянет на крутобёдрую студентку с четвертым "размером". Скала не устояла. Взял выпускницу персональным ассистентом. А когда старого директора филиала выгнали за откаты – Роман Абрамыч стал Генеральным, вот только на своё прежнее место поставил не меня или Фёдора, а Софию Петровну, чтоб её! Вся работа, конечно, легла на подчинённых.
Стоп. Меньше яда. Как говорил учитель ОБЖ: "Надеть профессиональное выражение лица и приступить к победе". Я закрыл дверь и сел в кресло у бокового столика, за которым, как две заговорщицы, притаились начальница и директриса по кадрам.
– Андрей, – начала София Петровна, – в стране тяжёлое положение... – далее пошли цитаты из вчерашнего "Коммерсанта". – Кризис обещает быть затяжным... – ого, не иначе как насмотрелась лысого по "РБК" (это прогресс!). – Центр прислал распоряжение сократить численность нашего отдела до конца следующей недели. И поэтому, Андрей, мы вынуждены выбирать. Мне очень жаль, но мы решили сохранить вакансию Фёдора...
Далее последовали стандартные уверения, что такой высококлассный специалист как я обязательно найдёт новую, ещё более перспективную работу.
Чёрт. Конечно, она выбрала Фёдора. Он не лучше меня. Вот только молоденькой девчонке льстит, когда мужик под тридцать с придыханием называет её по имени-отчеству так, словно она Мейнард Кейнс во плоти.
– София Петровна, – пробую я, – а как же мой план финансовой реструктуризации деятельности филиала, представленный вам два дня назад? Думаю, мы можем не только провести компанию сквозь кризис, но и нарастить клиентскую базу за счёт предприятий, которые отказались от услуг конкурентов. Уверен, для этого вам пригодятся и мои знания!
Забавно, похоже, я ввёл её в ступор.
– Андрей, – пробормотала она, подбирая слова, – я э-э-э читала ваши предложения, но не уверена, что компания э-э-э может их реализовать. Мы должны сократить усилия, максимально экономить, сосредоточиться э-э-э только на базовых видах деятельности. Кризис э-э-э – не время для активных действий.
Ясно. Предложить в Центр мой план – значит взять на себя ответственность. А таким как моя начальница и Генеральный, прикрывающий любовницу, это с дубу не рухнуло. Пересидят, перетерпят. Им то что, деньги идут, а проявишь инициативу – могут и о результатах спросить.
– Тогда, – откидываюсь на спинку кресла, – перечисляйте три оклада и мы расходимся.
– Андрей, – включилась директриса по кадрам, – мы рассчитываем на увольнение по собственному желанию. Ваши бывшие коллеги согласились с доводами высшего руководства. В компании кризис, денег просто нет...
– Они согласились, а я нет.
– Андрей, вы же понимаете, что мы найдём способ уволить вас "по статье".
– Если надо – придумаем, – брякнула София Петровна.
– Ну что вы, что вы, – засуетилась кадровичка. – Но Андрей, подобное упрямство негативно скажется на рекомендациях, за которыми обратятся ваши будущие наниматели, – её ботоксная улыбка напоминала оскал Джокера. – К тому же в чем-то София Петровна права. У нас есть сведения, что вы не соблюдаете правила трудового распорядка с абсолютной точностью.
Гады! Как она выделила: "с АБСОЛЮТНОЙ точностью". Интересно, о чем им Фёдор настучал?! Все равно не сдамся. Я сглотнул и придал голосу твёрдости:
– Я настаиваю на трёх окладах. "По собственному" писать не стану.
– Вы свободны, Андрей, – отчеканила начальница.
Остаток дня прошёл без скандалов.
Наверное, сидят и думают, пауки. Ладно, сегодня пятница. Раньше понедельника они действовать не начнут.
Где-то внутри кольнула мысль, что драться с ними глупо: всё равно выставят за ворота не за то, так за это. Может и правда: не тратить время и нервы, а собрать вещи и нажать "Перезагрузка"?
Нет! Черт! Аж злость берет!!!
А ведь придётся уходить.
Унижаться, бегать по секундомеру и ежедневно писать объяснительные записки не стану. Я им не баба! Приходил работать на результат, а не отсиживать график. Может шуткануть напоследок? Как в последних новостях...
Так... наверняка айтишникам уже стукнули следить за мной в четыре глаза. Набрал в строке поиска: "Сделать бомбу своими руками", а в следующей вкладке: "Купить "гладкоствол" быстро и без лицензии". Пощёлкал по ссылкам. Сделал мрачное лицо.
Через пять минут раздался звонок, и Фёдор пулей вылетел из кабинета. Давно я так не смеялся! Правда затем накатила настоящая тоска. Вспомнилась и ипотека, и Ленка-предательница, и отец, предупреждавший, что нечего горбатиться на "дядю". Да, теперь будет годами пилить: "А вот я же говорил... Не захотел со мной работать... Всё доказать кому-то норовишь... Тебе уже под тридцать, а ни работы, ни семьи, ни детей... Жизнь профукал...". Проклятье. И не возразишь...
Как же тошно.
Уже вечером, когда все разошлись, я открыл шкаф и отодвинул папки с отчётами за прошлый год. За ними, у самой стенки, затаилась плоская бутылка коньяка. Остатки роскоши с последней выставки. Отвинтил крышку. Хотя... стоп. Не на работе! От меня этого и ждут. Возьму лучше с собой. Я накинул куртку и пошёл домой.
От проходной до остановки шагать и шагать, так что к погрузке в автобус бутылка опустела на треть. Что было в салоне не помню, но очнулся где-то на окраине.
Черт! Наверняка вытолкали наружу за антисоциальное поведение: кричал, ругался, доказывал... Как-то так.
Наверное, правильно сделали, будь я трезв – сам бы такого пассажира высадил. Впрочем, могли бы пожалеть: на улице минус двадцать, а я пьян и не знаю... Что я не знаю? Где я оказался?! Точно. И куда идти?!
Так, спокойно. Думай. В автобус тебя в таком виде никто не впустит. Факт. Значит надо походить, развеяться. Рядом незнакомый парк, расчищенные дорожки так и манят... И огоньки горят. Решено: моцион десять минут и еду домой!
Тихо, пустынно. Лишь далеко впереди виднеются люди, которые спешат по своим делам. Начинается лёгкий снежок. Он так забавно вьётся в рыжих коронах фонарей... Мороз забирается под полы куртки, кусает сквозь перчатки и тонкие подошвы модных ботинок. Похоже, я трезвею. Вот только передохну на лавочке пару минут и назад...
– Что было дальше вы, наверное, помните лучше, чем я, – поднимаю взгляд и пытаюсь улыбнуться: – Как вы разглядели меня в такую пургу?
Анна подходит к окну и смотрит в ночь. Странная женщина. В этом старомодном платье и тонких перчатках она походит скорее на учительницу французского из благородного дома девятнадцатого века, чем на привычных девушек. Не понимаю, зачем прятать хорошую фигуру под слоями ткани? Чистая светлая кожа, а мне видны одни лицо и шея.
– Аллеи в парке хорошо освещены, – Анна опирается ладонями на подоконник и подаётся вперёд. Кажется, что метель за стеклом манит её, завораживает вихрями пушистых снежинок и не даёт отвести глаз: – В такую погоду я присматриваю за той лавочкой. Вот и сегодня, когда выглянула в окно, заметила на ней сугроб куда выше, чем на её соседках.
– С меня вечер в кофейне, – приглашаю я. – Надеюсь, моя спасительница оставит номер телефона?
– О, нет. Я не имела в виду ничего такого, – Анна оборачивается и садится на краешек подоконника. – Не надо, я уверена, что вы сделали бы то же самое для другого человека.
Вот значит как? Не сказал бы, что она увлекла меня, но отказы я так просто не принимаю. Её длинные пальцы стянуты тканью перчаток и кольца под ними не видно. Проверяю смарт – такси приедет минут через десять. Чёрт, мало времени. Надо как-то разговорить Анну, раскрыть, словно шкатулку с секретом.
Перебираю в памяти её слова и фразы, ищу, за что бы зацепиться:
– А что особенного в той лавочке? Ну, вы ещё сказали, что присматриваете за ней.
Ага, попадание. Она сбита с толку, не ожидала вопроса. Похоже, сболтнула лишнего и теперь жалеет.
– Да так, просто...
– И все же? – не отступаю я.
– Ерунда, кое-что с ней связано, – Анна смущается и смотрит в пол.
Второе попадание! Девушка на крючке и я мысленно потираю руки. Она принимает игру, хотя и не понимает этого. Мне от неё ничего не нужно, но если решил пригласить, то так и будет!
– Вы несправедливы, – я осторожно веду рыбку.
– Почему?!
– Я вам столько о себе рассказал, открылся, а вы не хотите ответить честностью на честность!
Её лицо наполняют отсветы внутренней борьбы. Да, такой приём как взывание к чувству справедливого обмена срабатывает только с хорошими людьми. Похоже, Анна из их числа.
– Не знаю, мы почти не знакомы...
Я просто смотрю на неё. Без давления. Молча. Наконец она сдаётся:
– Помните, в начале зимы стояли жуткие морозы?
Я киваю.
Теперь главное – слушать.
– Я гуляла по парку. Нет, я бежала и... Мне было очень плохо. Очень, – повторила она ломающимся голосом и так сжала подоконник, что я испугался: не перегнул ли палку своими расспросами? Анна перевела дыхание и продолжила: – Глубокая ночь, а я несусь, не разбирая дороги. И рядом никого кто бы остановил. Я упала на лавочку и долго плакала, не замечая ни холода, ни снега. Разыгралась настоящая пурга, но мне было все равно. Наверное, я уснула. Метель укрыла меня и забрала с собой.
Она смотрит искоса, словно опасается: не станут ли над ней смеяться?
– Поэтому когда я заметила на том же месте слишком большой сугроб, то не могла не проверить, – она робко улыбается. – А там и вправду оказался кто-то живой.
На улице сигналят.
– Это за вами, – она спрыгивает с подоконника и торопится к выходу. – Идёмте, я открою дверь. А мне ещё работать...
Мы проходим библиотеку, просторный холл, из которого наверх ведёт широкая лестница, и прощаемся у двери. Таксист ждёт, но я всё равно задерживаюсь и обшариваю стену взглядом: "Избирательный участок 13/26...", плакат: "Приглашаем на внеочередные довыборы депутатов 22 февраля..."
Хм, а я думал, что у нас по осени голосуют. Опять отстал от жизни.
Да где же это? Ага, нашёл! "Детская библиотека... Часы работы...". Отлично! В субботу и воскресенье они открыты!
* * *
На следующее утро, ближе к полудню, я спрыгиваю с подножки автобуса и спешу по знакомой дорожке.
Чудесная погода, даром вчера мело как на Северном полюсе. Солнце, снег по колено, но видно, что центральную аллею утром почистил трактор и теперь по ней гуляет вся округа. Не протолкнуться. На прогалинах меж деревьев подрастают снеговики, а малышня катается с импровизированных горок из снежных отвалов. На окраине парка водят хоровод вокруг костра из веток, так и не убранных после летней опиловки.
Одинокой громадой высится дворец культуры советских времён. Наверняка его залы помнят награждения стахановцев и отчётные концерты Первомая. Хм, сегодня тоже оживлённо. Странно.
Подхожу ближе и вижу причину столпотворения. Вчера не заметил, но над входом висит приглашение из разноцветных букв: "Добро пожаловать на День сказки". Дела...
Ладно бы пришла пара семей, но сюда, похоже, и начальные классы притащили. А я рассчитывал пообщаться наедине. Мой план отличался простотой и изяществом: убедиться, что Она здесь, сбегать за цветами, пригласить на свидание. Хорошо, придётся импровизировать!
Пробираюсь внутрь, стараюсь остаться незамеченным. Вокруг дурдом и "В гостях у сказки". Стайки ребятишек носятся меж тематических островков: в библиотеке открылся филиал "тридевятого царства", в холле вырос Киев-град, на площадке меж этажей – полянка Бабы-Яги... Декорации простенькие: картон, цветная бумага, ленты, самодельные костюмы ведущих, но малышне нравится. Отгадывают загадки, что-то рисуют, участвуют в конкурсах, получая жетончики... Визг, споры, смех...
Высматриваю Анну. Она наверняка среди ведущих, но разве угадаешь под этим гримом...
– Добрый день, – слышу за спиной.
Оборачиваюсь.
Черт, попался! Она стоит в нескольких шагах от меня, опирается на крепостную стену. Новое кремовое платье ниже колен, такое же старомодное, как и прошлой ночью – лёгкий прямой силуэт, но так подчёркивает талию и изящные плечи! Опять странные перчатки, прикрытые рукавами... Ладно, признаю, к образу они подходят. Сложная причёска и слегка настороженный взгляд. Господи, зачем я утром варил двойной кофе?! У меня сейчас сердце пробьёт рёбра, и детский праздник превратится в...
– Никуда не уходите! – прошу её скороговоркой и убегаю.
Через пятнадцать минут с букетом в руках снова ныряю в детсадовский беспредел.
Анна вместе с Бабой Ягой и Бармалеем что-то рассказывает детишкам лет шести, которые стоят вокруг с распахнутыми как солнце глазками. Я не вмешиваюсь и жду.
Она улыбается, чуть прикусив нижнюю губу, но не подходит, только поглядывает вновь и вновь до тех пор, пока очередная группка сорванцов не убегает на следующий конкурс.
– Спасибо, – Анна улыбается и принимает цветы. На мгновение её лицо утопает в букете. – Они прекрасны!
Девушка берет меня за руку, и я чувствую атласную гладкость перчатки. Будто невзначай тянусь поцеловать в щёчку, но Анна тут же отстраняется. Я замечаю в глубине её глаз проблески страха и облегчения, словно девушка успела предотвратить что-то непоправимое.
Ладно, не спешим, так не спешим.
Она ставит цветы в вазу и тянет за собой. Оказывается, под лестницей простаивает логово великана. Хо-ро-шо-о-о...
Надеваю бумажную маску, плащ из каракулевой шубы и прячусь за ширмой, разрисованной под скалу. Моя задача – выскакивать из логова и "съедать" детишек, которые не справятся с загадками сфинкса.
Однако ребятня пошла не промах. Я-то думал, что никто и не помнит старые сказки, одни "лунтики" да "злые птички" на уме, но с такой малышней великан от голода помрёт. Всего-то и "съел" троих за день. Зато визг стоял – убегали аж на второй этаж. Не знаю кому веселее: им или мне?
* * *
– Я смотрю, вы любите детей, – то ли спрашивает, то ли утверждает Анна.
Мы сидим в небольшой кофейне, что притаилась в подвале старой гостиницы, чудом уцелевшей со времён "серебряного века".
– Не знаю, своих пока нет, – отвечаю ей невинным взглядом и прошу: – Может, перейдём на "ты"?
Она кивает и молчит. Чего стесняется? Не понимаю. Сидит напротив, точит ложечкой шарик мороженого и смотрит, чуть склонив голову на плечо. Такой милый взгляд. Черт, да она флиртует! Но почему мне кажется, что под маской очаровательной женщины идёт мучительная борьба между желанием понравиться и боязнью переступить некую черту?!
– А ты любишь детей? – развиваю тему, пусть и не в ту сторону, куда рассчитывал. Эх, не Казанова я, ещё учиться и учиться.
– Конечно, – кивает она и оживляется. – Очень!
– Потому и работаешь в детской библиотеке?
– Н-нет, я там всего пару месяцев.
– А раньше, чем занималась? – мне надоедает вытягивать из неё ответы; обычно девушки любят потрещать о себе перед благодарным слушателем, но Анна – это что-то с чем-то!
– Копирайтер в агентстве. Почти два года. Знаешь: рекламные тексты, SEO, изредка общение с клиентами. В общем, что поручат то и делай! – она загорается, словно вспоминает нечто приятное, но тут же грустнеет: – Жаль только, что пришлось уйти.
– Ясно, экономический кризис – такая штука. Не расстраивайся.
– Дело не в этом. Просто не смогла работать вместе с одним человеком.
– Начальник приставал?
– Нет, я не хочу об этом вспоминать, – она сжимается, точно защищается от кого-то: – Что было, то было. Посидела немного дома, а потом тётя предложила устроиться директором библиотеки, сказала: "Кончай депрессовать, иди на общество поработай!"
– Ого, вот это карьерный рост! Сразу директором?!
Я наконец-то вижу улыбку Ани, хочется удержать её подольше.
– Что ты, – она смеётся, – одно название! Директор над самим собой. Консультанты в парфюмерных магазинах больше зарабатывают. Меня взяли лишь потому, что другие в такие места не идут.
– Как не идут, а те ведущие с праздника?
– Они не из библиотеки. У нас на втором этаже "Центр развития ребёнка", помимо бюджета их наш депутат спонсирует. Но знаешь, мне работа нравится. Именно то, что сейчас нужно. Большую часть дня тихо, спокойно, никто не трогает...
– Всё равно удивительно. Такая красавица и в библиотеке.
– Не выдумывай, Андрей. Скажешь тоже.
Я вижу, как она краснеет и опускает взгляд.
– Это не я сказал. Дети спорили: какую из диснеевских принцесс ты изображала на празднике.
– Да ладно?!
– Зачем мне врать? Пока великан сидел в пещере под лестницей, он много чего слышал.
– Хватит, ты меня смущаешь! – на мгновение наши ладони встречаются над белой скатертью. Жаль, но я чувствую лишь прикосновение шелка.
– Может, выйдешь из образа? – пытаюсь удержать её руку, но она ускользает, как атласная лента.
– Я не могу...
– О, я не знал что всё так серьёзно, – пытаюсь шутить, но наталкиваюсь на сердитый взгляд: – Или ты не хочешь меня испугать?
– Не знаю, что ты вообразил, но вот, – она сдёрнула перчатки, и я увидел тонкие ладошки, светлые, как мрамор античных статуй: – Убедился?!
Я ещё раз стараюсь перехватить их, но она быстрее.
– Ладно, – отступаю и поднимаю руки, – пока будем считать это твоей фишкой.
Она кивает, словно рыцарь на турнире, который принимает капитуляцию соперника.
– Или фетишем, – добавляю я глубокомысленно.
Она смеётся и кидает в меня комканой салфеткой. Класс! Наконец-то мы на одной волне! Заказываю кофе, и следующий час мы болтаем обо всем на свете.
– Может в клуб? – я привлекаю Аню к себе, ощущая пальцами мягкую шерсть длинного пальто. – Хочу танцевать с тобой.
Она очаровательна в теплом свете фонарей и звёздочках кружащего снега. Ладонь спускается по изгибу спины, но Аня ускользает из объятий:
– Можно, но... потом. Сегодня итак был замечательный день.
– О-о, хорошо, я поймаю такси.
– Нет, Андрей, – она смеётся и шутливо грозит пальчиком, – Проводи меня до остановки.
Мы выбираемся из переулков "старого центра" и выходим на проспект. Всё уже сказано, и остаётся лишь идти, держась за руки. Наконец она спрашивает:
– Андрей, ты же понимаешь, что между нами возможна лишь дружба?
Ха, а вот это уж мне решать! Но отвечаю как примерный мальчик:
– Да, пока не почувствую, что ты хочешь большего.
Думаю, она уловила двусмысленность в моих словах, но настаивать не стала.
На остановке полно народа, так что мы останавливаемся чуть дальше, под деревьями. Я разворачиваю её к себе лицом:
– Когда мы увидимся в следующий раз?
– Завтра. Загляни утром ко мне на работу и прихвати паспорт.
– Ого!
– Не бойся, жениться не придётся! – хитрый взгляд обещает неожиданный поворот. – Есть идея, но сначала я кое-что проверю и кое с кем поговорю.
– Сколько тайн вокруг тебя, – я наклоняюсь к Ане. Мало ли что она там говорила, но без поцелуя не уйдёт!
Нечто неземное проносится в глубине её глаз. Я слышу шорох и задираю голову. Лавина снега, сошедшая с ветвей, превращает меня в чёртового снеговика! Да чтоб тебя!
Я выплёвываю белую кашицу, протираю глаза, а в это время что-то тает под шарфом и проваливается за воротник.
Люди на остановке хохочут, а Аня машет за окном маршрутки.
Вот... гадство!
* * *
Это, конечно, весело, но я здоровый мужик, а не монах.
Ворочаюсь в постели: то проваливаюсь в сон, то просыпаюсь и не могу выкинуть её из головы. Чёрт! Легко быть галантным с девушкой, которая приветлива к тебе, но то на людях. А наедине сам себя не обманешь.
Проклятье, что с ней не так?! Ладно, первое свидание. Я не ждал, что Аня залезет ко мне под одеяло, пусть и не отказался бы. Но почему она избегает прикосновений, объятий, да тех же поцелуев?! Дьявол её побери, мы взрослые люди, в этом нет ничего такого! За целый день я даже не смог прикоснуться к её коже...
Гнев накатывает и опаляет. Если она думает, что я грёбаный трубадур, так дудки – целибат не по мне. Подумаешь! Да, миленькая, но и получше видал.
Вскакиваю и перебираю в смарте контакты старых подружек из тех, что ещё свободны и не откажутся от встречи. Чёрт! Бросаю телефон и подхожу к окну. Все они – нормальные девчонки, в том и проблема. Придётся возобновлять отношения, а вот именно "отношений" с ними уже не хочется. Влюбляюсь что ли?
Гляжу на часы. Да, уже не засну. Иду в ванную комнату и смотрюсь в зеркало. Может со мной что-то не так? Не качок, не спортсмен, но рост есть, волосы есть, а живот пока не отвис до колен. Я просто мечта всех женщин! Войди Аня сейчас, она бы ух-х-х!
Стоп, что это я? Не фантазировать надо, а найти подходящую девчонку, раз уж этой не люб.
Набираю ведро холодной воды. Делаю несколько глубоких вдохов и словно попадаю в ледяной поток. Сердце захолонуло, но потом становится хорошо, а мысли приобретают стройность и нужное направление. Теперь я знаю что делать и вертеть собой не позволю!
После душа варю пельмени, кофе. Делаю бутерброды. Всего от души, чтобы сил хватило до завтра. Ещё слишком рано по меркам выходного дня, так что скидываю Женьке сообщение: "Как дела, что на вечер намечается?" Проснётся – ответит.
Ох мы и куролесили когда-то. Дружили с детства, единственные со всего села пробились в Университет: я на "экономический", а он выбрал "фармацевтику", да так и остался по научной части. К неполным тридцати годам стал зваться "уважаемый Евгений Петрович" и без труда вырастил вокруг себя знатный цветник: от абитуриенток до аспиранток. После того как я впрягся в ипотеку и съехался с Леной пришлось остепениться, но – время разговляться!
Чем бы заняться до вечера? Пощёлкал каналы телевизора, поговорил с мамой через "скайп", благо в наш посёлок дотянули оптоволокно. Повалялся с книжкой на диване.
Все не то. Аня, Аня... Перед глазами стоят её улыбка и полуопущенные ресницы, а руки помнят изгиб спины под изящным платьем. И ещё аромат духов, когда я почти сорвал поцелуй... Такой пьянящий запах морозного утра в сосновом лесу. Надо же было вьюге стряхнуть на меня снег в этот момент!
Чёрт, да что со мной?! Обещал заглянуть к симпатичной и умной женщине, а сам валяюсь на кровати и не знаю чем заняться! Натягиваю одежду и бегу на улицу. Надеюсь, ещё не поздно.
* * *
У входа в библиотеку стоит тентованый грузовичок с двуглавым орлом и надписью: "Избирательная комиссия". Аня заглядывает в кузов, о чем-то говорит с водителем и беспомощно оглядывается по сторонам. Замечает меня и машет с облегчением:
– Привет, Андрей! Я боялась, что ты не придёшь.
– Привет! Вижу, предстоит новая работа? Вчера великан, – заглядываю в кузов, – а сегодня грузчик?
Она склоняет голову, будто от смущения, но я-то замечаю плутоватые искорки в её глазах.
– Ага. Понимаешь, у нас выборы через месяц. Участок для голосования откроют в библиотеке, вот и учусь на ходу. Привезли инвентарь, а у меня в комиссии одни пожилые женщины и тех недобор.
Подавляю вздох. Валялся бы дома, смотрел бы фильмы...
Стулья и избирательные кабинки – ерунда, быстро выгружаю, складываю в подсобке, а вот с парой "сканеров" для обработки бюллетеней приходится непросто. Аня называет их "электронными урнами", но по весу они тянут на свинцовые могильники для ядерных отходов.
Пока таскаю инвентарь, замечаю на конторке приоткрытую сумочку. В глубине виднеется бумажник. Рядом никого, так что я безнаказанно проверяю отделение для фотографий. Сама виновата, довела!
Хм, всего одна карточка: Аня на каком-то пляже, в соблазнительном купальнике, а за её ногой прячется девочка: года три-четыре, знакомые черты лица...
Вот оно как.
Чуть вытягиваю снимок и замечаю срез: кто-то держит Аню за правую руку, но ножницы оставили от незнакомца лишь несколько пальцев. Слышу шаги в холле, споро маскирую следы преступления и хватаю коробку. Последняя, наконец-то!
Аня поит нас чаем. Жаль, что на ней привычная "защита". Перчатки и платье, конечно, новые и идут ей как розе лепестки. Нет, она определённо ретро-фетишист.
Я замечаю, что шофёр косо на меня поглядывает. Ха, да он тоже к ней неровно дышит. Ничего тебе не светит, парень!
Водитель уходит к машине, а я жду в холле дворца культуры, пока Аня закрывает библиотеку.
Она подходит и берет меня под руку. Ого, у нас прогресс! Наклоняюсь, почти ловлю губами мочку уха, но в последний момент она подставляет ладошку в колючей варежке и задерживает на моей щеке, а потом вгоняет в ступор неожиданным вопросом:
– Андрей, ты паспорт взял?
– Что? – у меня в голове лишь одна мысль: завести ей руки за спину, так чтобы уж точно не вырвалась, и зацеловать до смерти.
– Я же вчера просила!
– Да взял, взял.
– Идём, – она спешит к выходу. – Я знаю, как решить твою проблему с увольнением.
По пути в Управу ей удаётся меня удивить. Хм, может и сработать. На время, но для мести хватит.
Мы ходим по кабинетам, я заполняю анкеты, беседую с руководством, участвую в фиктивном "собрании граждан", а через час выхожу на улицу с нужными бумагами и удостоверением.
А она не так проста. Теперь я не сомневаюсь, что Аня когда-то работала в серьёзном бизнесе. Есть и ум, и напор, и способность убеждать людей.
– Погуляем? – предлагаю я, но она качает головой.
– Не могу, я же председатель участковой избирательной комиссии. У меня сейчас совещание, а потом обучение.
– Я подожду. А вечером пойдём в кино или... хочешь на каток?!
– Не могу, Андрей, извини.
– У тебя кто-то есть?
– Нет конечно! Просто... нельзя. И вообще, ты обещал, что мы только друзья.
Ничего я не обещал. Это ты сказала, а я промолчал.
– Друзья так друзья, – буркнул я и, не оборачиваясь, пошёл к остановке, пиная смёрзшиеся комья грязного снега.
