Текст книги "Подарок (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Райз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Кажется, я слышала книги, – заговорила она, ни к кому не обращаясь.

– Ты слышишь книги? – голос Дэниэла с легкой ноткой сарказма донесся из левого угла библиотеки. – Занятно. Как правило, люди их читают.

– Это такой талант. Чем занимаешься?

Дэниэл стоял за столом, заваленном стопками книг, высотой ему по плечо.

– Выливаю азбучный суп*.

Она подошла к столу и изогнула бровь.

– Я считал, ты любишь книги.

– Я и правда их люблю. Хотя, скорее, я с ними дружу. Но я все еще понятия не имею о чем ты говоришь.

Дэниэл хмыкнул в ответ на ее недоумение.

– Что ж, если брать в расчет, что свои знания о книгах ты почерпнула из розничного коммерческого магазина, то сделаю тебе поблажку за невежество.

Он подмигнул ей и Элеонор, густо покраснев, почувствовала тянущее ощущение внизу живота, ненавязчивое напоминание о вчерашней ночи. Свет утреннего солнца, отражающийся в пелене свежевыпавшего снега, сделал черты лица Дэниэла почти сверкающими. Она даже забыла предмет их разговора.

– Давай разберемся, в твоем книжном магазине все книги разделены согласно предмету содержания и алфавитному порядку фамилий авторов, так?

– Так. Правда, бывают исключения.

– В библиотеках нет места исключениям. Книги должны находиться в идеальном порядке все время. Рассортировать их по жанрам и расположить по алфавиту недостаточно.

– Так ведь для этого существует Десятичная классификация Дьюи. Верно?

– Да, но кроме Дьюи есть еще и другие. Например, Библиотечная классификация Конгресса. Дьюи понятен и прост, каждый элемент в системе делится на десять частей, каждый из них еще на десять и так далее…Библиотечная классификация Конгресса – это буквенно-цифровая система, которая состоит из двадцати шести элементов, соответствующих каждой букве алфавита. В сравнении с Дьюи, эта система смущает своей недоработанностью, но моя библиотека строится именно на этом принципе, потому что так хотела Мегги. Ей было так привычнее.

– Буквенно-цифровая…так вот что значит «азбучный суп».

– Да, и этот суп простоял здесь слишком долго.

Дэниэл покачал головой, закончив выписывать серию цифр из учетной карточки одной из книг, которую он затем заложил ей за обложку.

– Господи Боже, – отозвалась Элеонор, пребывая в явном шоке.

– Что?

– Да ты ботаник.

Посмотрев на нее, Дэниэл рассмеялся.

– Я не ботаник, я библиотекарь.

– Подумать только, – сказала она, вспоминая его яростную страсть и навыки профессионала, что он продемонстрировал ей прошлой ночью, – думаю, они были правы.

– Кто?

– Ну, те, кто придумал «В тихом омуте черти водятся».

Полуулыбка Дэниэла вышла зловещей и порочной.

– Значит, по-твоему, я «тихий», – с этими словами он смерил ее таким взглядом, от которого ей тут же захотелось упасть перед ним на колени.

Она закашлялась, пытаясь придти в себя и вернуться из эротических фантазий, что навеяли ей воспоминания.

– Ладно, – ответила она, подходя к нему с большим удовольствием, чем ей хотелось признавать, – я могу принять тот факт, что библиотекарь может оказаться Богом Секса и…

– Хм, тогда, раз твой любовник свящ…

– Неа. Нет. Найн. Хальт. Я вчера говорила тебе…

– Ах, да. Забыл. Наш общий знакомый не обсуждается.

– Именно так. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы в течение этой недели пострадало мое психическое здоровье.

– Ни в коем случае. Прошу прощения. Но раз мы едва друг друга знаем, найти темы для разговора, обходя беседы об общем знакомом, будет довольно трудно.

– О, я так не думаю, – сказала она, садясь на столешницу, где лежали стопки книг, – из общих интересов у нас есть книги, секс…, – перечисляя, девушка загибала пальцы.

– Целых два, – скептически отозвался хозяин особняка.

– Ну… – выпрямив ногу, она аккуратно провела ступней по бедру Дэниэла, – мы можем поговорить о тебе.

– Обо мне?

– Да. Я любопытна. А ты предмет моего любопытства. Само собой, если ты не возражаешь отвечать на личные вопросы…

– Насколько личные? – прервал ее Дэниэл.

– Непростительно вульгарные, зная меня. Правда, я делаю это не намеренно.

– У тебя большой словарный запас, Элеонор.

– А у тебя большой…– она сделала паузу, получив от него предупреждающий взгляд, – дом.

– Согласен.

– Как библиотекарь может позволить себе содержать такое жилище? Это был первый личный вопрос, на случай, если ты ведешь им счет.

Дэниэл улыбнулся, однако Элеонор заметила бледный призрак печали в его глазах.

– Библиотекари не могут позволить себе такой дом. А вот сотрудник юридической фирмы на Манхэттене может.

– Твоя жена? Она была юристом?

– Была. Очень влиятельным адвокатом.

– О, ты женился на акуле?

– На акуле бизнеса, по правде говоря.

– Вау, – сказала Элеонор, находясь под сильным впечатлением, – как вы с ней встретились?

– В библиотеке, само собой.

– Она читала?

– Она давала, – на последнем слове Дэниэл сделал ударение, – она давала балы, торжества, вечеринки, благотворительные мероприятия, всякие встречи по сбору средств. У нее была совесть и доброе сердце. Занимая бездушную должность в небезызвестной фирме, она олицетворяла собой гуманизм. Она устроила вечер в Нью-Йоркской публичной библиотеке, посвященный литературной благотворительности…

– Срань Господня, ты работал в Нью-Йоркской публичной библиотеке?

– На Пятом Авеню в Главном Офисе, – ответил он с едва заметным намеком на гордость.

– С Леноксом и Астор? – спросила она, называя по именам скульптуры львов, охранявших вход в легендарную библиотеку.

– В теплую погоду, я выбирался на улицу и ел свой ланч рядом с Астор.

– Почему же не рядом с Леноксом?

– Он задавал слишком много личных вопросов.

– Мне он уже нравится. Значит, вы оба были приглашенными гостями на той вечеринке?

– О, нет. Она вела это мероприятие. А я заработался допоздна в отделе с картами. Скромный сотрудник архива – слишком неприметная должность, чтобы быть приглашенным на торжество.

– Значит, ты был увлечен работой в пропахшем пылью хранилище с картами Огненной Земли** восемнадцатого века.

– Похоже на то.

– А она сбежала из удушающей толпы престарелых состоятельных…

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты должна попробовать себя в писательской деятельности?

– Да, но никто из тех, кто ей по-настоящему занимался. Вернемся к вашему знакомству. Ты, закатав рукава, по локти погрузился в карты Огненной Земли, и она, с элегантной, слегка растрепанной прической, бездыханная, отчаявшись найти свой островок спокойствия, врывается к тебе…

– Вообще-то, я просматривал карту Евразии на предмет изношенности, а она негромко вошла, вежливо извинилась, увидев меня, и сказала, что всегда хотела посмотреть на библиотеку в ночное время суток.

– Моя версия мне нравится больше. Хотя, в твоей тоже есть романтика. То есть ты провел ей экскурсию? Это была любовь с первого взгляда?

– Интрига с первого взгляда. Я решил, что она приглашенная гостья. Милая, умная, моложавая тридцатидевятилетняя женщина…

– Ооох, она была старше. Мне это нравится.

– Наша разница в возрасте никогда не играла роли в отношениях. Хотя…Она была старше, влиятельнее, состоятельнее меня…но ночью, когда мы были наедине…

– Она была твоей рабыней, – Элеонор закончила за него.

– Моей рабыней. Моей собственностью. Моим владением.

– Твоим владением…я знаю, что она, должно быть, чувствовала. На нее смотрел весь мир. Столько ответственности на плечах. Столько давления. Она решила отдать себя тебе, сдаться…

– Рад, что ты понимаешь, – сказал Дэниэл, начав просматривать следующую стопку книг, – немногие женщины на это способны.

– О, еще как способны. Они просто боятся признаваться в этом. Да, равные права в обществе, разрешение носить брюки, Глория Стейнем ***, джазовая музыка…несмотря на все это в женском сердце остался тайный уголок, в котором каждая из нас хранит карты Огненной Земли и мечтает найти властного мужчину, чтобы приносить ему в зубах тапочки.

Элеонор была приятно удивлена, увидев, что ее слова подействовали на него так же, как до этого на нее повлияла его речь. Дыхание мужчины ускорилось, а пальцы начали поглаживать кожаный переплет книги, что он держал в руках.

– Значит ты, – произнесла она, встречаясь с ним взглядом, – библиотекарь. А что тогда я? Недельный заём?

Рассмеявшись, Дэниэл отложил книгу в сторону. Приблизившись, он аккуратно сжал ее колени.

– Недельный заём. Не уверен, что мне нравится мысль о необходимости возвращения такой книги.

Его руки поднялись от ее коленей вверх и обхватили бедра.

– А что насчет штрафов за задержку срока сдачи? – игриво спросила она, сверкнув взглядом.

– Думаю, я могу себе позволить их оплату, – произнес он.

Элеонор была готова озвучить еще один протест, но его рот уже накрыл ее губы.

Он целовал ее с настойчивостью, которую она не чувствовала прошлой ночью. Вчера он вел себя как завоеватель, клеймил ее собой. Сегодня утром, в его поцелуе присутствовало желание обладать ей. Только теперь она не играла роль куклы, заменяющей ему жену. Элеонор заставила его смеяться, подарила передышку, наверняка, первую и единственную на протяжении всех трех лет. Сейчас она чувствовала его благодарность.

Дэниэл стащил ее со стола. Интересно, он возьмет ее прямо здесь на полу или отведет в спальню? Вместо этого он развернул ее спиной к себе и прижал к груди. Прежде чем опустить ее на поверхность стола, он подарил ей долгий собственнический поцелуй в основание шеи.

Элеонор заставила себя глубоко дышать, пока Дэниэл раздевал ее ниже пояса. Она морально приготовилась к его вторжению, такому же неожиданному и грубому как вчера. Но он выжидал, проводя по ее бедрам ладонями вверх и вниз, поглаживая поясницу и лаская между ног до тех пор, пока она не привстала на носочки от нетерпения. И когда он, наконец, проник в нее, то не торопился и действовал методично. Взяв ее за затылок, Дэниэл начал двигаться. Он не стал погружаться так же глубоко, как прошлой ночью, но он входил в нее круговыми движениями, под каждым углом.

Девушка негромко постанывала, ее горячее дыхание оставляло влажную дорожку на столешнице из махогона под щекой.

– Тебе нравится, когда тебя берут сзади, – сказал он, утверждая.

– Боже, да, – призналась она без капли стыда.

– В таком положении в тебя можно войти…по-разному.

– Если ты считаешь, что это звучит угрожающе, то ты меня плохо знаешь, – самодовольно ответила она, не переставая извиваться под ним.

– Я и не знаю тебя, – сказал он, со слегка сбившимся дыханием, но все еще полностью себя контролируя, – но это изменится.

Словно в доказательство своих слов, он вошел нее глубоко и сильно, вырывая из нее острый вскрик и заставляя сокращаться ее внутренние мышцы.

Она закрыла глаза. Мужчина ускорил темп. Кончила она тихо, но недостаточно для того, чтобы он не услышал. В ответ на что до нее донесся его смех, сменившийся приглушенным рычанием, когда он тремя финальными толчками позволил себе присоединиться к ней в оргазме.

Дыхание Элеонор медленно, но верно возвращалось в норму. Она моргнула и приподняла голову. Все, что она видела – тысячи книг, сложенных и аккуратно расставленных на полках. Дэниэл все еще находился в ее теле.

– Боже, как я люблю начитанных мужчин, – выдохнула она и снова опустила голову на столешницу.

примечания переводчика:

Азбучный суп* – (лингв.) алфавитная мешанина, буквенное нагромождение (аббревиатуры, сокращения; особенно о названиях организаций)

Огненная Земля** – архипелаг островов на крайнем юге Южной Америки.

Глория Стейнем *** – американская журналистка, общественный и политический деятель, лидер феминистских движений, в 60-х и 70-х – активная участница Движения за освобождение женщин.

***

Задвинув секс на задний план – по крайней мере, ненадолго – Элеонор и Дэниэл как следует занялись делами в библиотеке. Дэниэл сортировал свои книжные запасы согласно новому распорядку, а Элеонор вытирала пыль на полках и раскладывала отобранные мужчиной книги по системе Дьюи.

Иногда, не прерывая работы, они разговаривали: Элеонор узнала о детстве Дэниэла в Канаде и причине его устойчивости к холодам Новой Англии, в свою очередь, девушка призналась том, что ей не хватает амбициозности. Гипотетически она бы хотела чего-то значительнее, чем работать в книжном магазине, но она была счастлива большее количество времени своей жизни, поэтому не стремилась к коренным переменам.

– Чувство удовлетворения может обернуться врагом, – согласился Дэниэл, он ответил так, будто по себе знал, о чем говорил, – но не беспокойся. Жизнь, смерть или Перст Божий вмешаются в течение твоей жизни. Наслаждайся этим состоянием, пока можешь. Оно не вечно.

Элеонор вздрогнула от горечи правды, сквозившей в его словах.

– Все эти три года ты пребывал в довольстве собой. Кем же я являюсь – жизнью, смертью или Перстом Божим?

– Ты, – сказал он, – стихийное бедствие, – Дэниэл шлепнул ее, призывая вернуться к работе.

Дальше они продолжали работать молча, тишина прерывалась лишь незначительными репликами относительно того, как лучше расставить книги. Во время одного из перерывов, предназначенного для того, чтобы подвигаться и размять кости, Элеонор подошла к нише в стене. Внутри тщательно поставленные друг на друга, располагались две дюжины картонных коробок.

– Что это? – обратилась она к Дэниэлу.

– Хлам, – ответил он, подходя к ней из другого угла комнаты, – старые книги Мегги по юриспруденции. В городе есть колледж, где в программу включено изучение права. Я собирался пожертвовать эти книги их маленькой библиотеке.

– Собирался?

– Ну…и до сих пор собираюсь. Я просто еще не…

Элеонор смерила его долгим внимательным взглядом.

– Как долго здесь стоят эти коробки?

– Думаю, около года.

Элеонор продолжила сверлить его взглядом.

– Ты ведь не забыла, что в этих отношениях Доминантом являюсь я?

Девушка даже не вздрогнула.

– Тогда веди себя соответственно.

– Буду.

С этими словами Дэниэл подхватил девушку и перебросил ее извивающееся тело через плечо. Он донес ее до шкафа, у которого они работали до перерыва.

– Продолжай. Работать, – приказал он и аккуратно поставил ее на ноги.

– Да, Сэр, – она развернулась и проворно забралась по приставной лестнице наверх.

– Элеонор, – позвал Дэниэл спустя несколько минут.

– Да, Сэр?

– Я позвоню в колледж завтра.

Девушка улыбнулась, но ее улыбку было суждено увидеть лишь книжным полкам.

– Да, Сэр.

***

Элеонор застонала от нескрываемого удовольствия.

– Боже… как хорошо…

– Знаю, – ответил Дэниэл, делая еще один внушительный укус, – у меня есть соседка, достопочтенная леди, чей участок примыкает к моему. Именно она это приготовила.

Элеонор облизала вилку и еще раз воткнула ту в свою порцию лазаньи.

– Да благословит ее Бог. Ты зашел к ней, пока я была в душе?

От ее невинного вопроса глаза Дэниэла заблестели. Проведя день в пыльной библиотеке, Элеонор потратила целый час в ванной на то, чтобы помыться и сменить одежду и когда она, наконец, вышла, ее уже ждал Дэниэл, а на столе стоял готовый ужин.

– Нет, – его голос ничего не выражал.

Блеск, который промелькнул в его глазах буквально минуту назад, исчез.

– Заходил ее муж. Он помогает мне по хозяйству, поэтому принес еще дров для растопки, – с этими словами хозяин особняка взял еще одно полено и бросил его в оранжевые языки пламени. Послышался треск древесины; Элеонор с удовольствием вдохнула дымный запах открытого огня. Долгое время девушка хранила молчание. Однако когда она ощутила на себе взгляд Дэниэла, то заговорила:

– Я думала.

– Весьма опасное занятие в твоем исполнении.

– Кто бы говорил.

– О чем ты думала? – казалось, Дэниэл был немного встревожен.

– Зачем я здесь? Серьезно. В смысле, с тобой все в порядке. Ты, конечно, грустный. Очень грустный. Но далеко не в самой запущенной стадии. Что я здесь делаю?

– А ты не знаешь?

– Нет. Но Он, – Элеонор все еще не могла произнести имя того, кого любила всем сердцем и того, кто бросил ее здесь, даже не смотря на то, что ей это нравилось, – Он сказал, что я буду для тебя хорошей компанией. Помогу вернуться в мир живых. Но, повторюсь, ты не выглядишь человеком, настолько нуждающимся в моей помощи.

– Вернуться в мир живых? Кое-кто умеет обращаться со словами. Только Он мог сказать чистую правду, не раскрыв при этом ни единого секрета.

– А что есть правда? И что секрет?

– Вернуться в мир живых… – повторил Дэниэл, – это клише. Когда кто-то разводится, расстается или становится вдовцом, спустя какое-то время он возвращается назад. Снова начинает ходить на свидания, заводить новые знакомства, встречать новых людей… у этого выражения переносное значение, не буквальное. Но я…

Она догадалась о его секрете, прежде чем он его раскрыл.

– Дэниэл, как долго ты не выходил из дома?

– О, я постоянно выхожу из дома, но у меня восемь акров земли и…

– Когда?

– Моя жена умерла три года, пять месяцев и одиннадцать дней назад. Значит прошло…

– Три года, пять месяцев и одиннадцать…

– Девять дней. Последний раз я выезжал за пределы своих владений на ее похороны. Тогда я был под лошадиной дозой транквилизатора, но все-таки смог это сделать.

Элеонор покачала головой.

– Мне очень жаль. Я не знала. Но целых три года... как?

– Мегги оставила меня богатым человеком. Деньги, хорошие соседи и доступ к интернету – этого вполне достаточно. Они стали моими хранителями, моими стражами. В приятной тюрьме, – он обвел взглядом изысканно меблированную гостиную, в которой они находились, – решетки совсем не обязательны. Полагаю, наш общий знакомый надеялся, что неделя с тобой вернет мне вкус к тому, что я отринул.

Элеонор усмехнулась этому умозаключению.

– Он не настолько бескорыстен. Не тогда, когда дело касается меня. Он думает, что трахая меня, ты влюбишься. Шах и мат. Настанет мое время уходить, и ты последуешь за мной.

– Я горевал в своей тюрьме три года, и он считает, что за какую-то неделю, я способен влюбиться?

Элеонор пожала плечами и отвернулась к огню. Она вздрогнула, когда почувствовала, что пальцы Дэниэла оказались под ее волосами, у основания шеи.

– Не знаю, – сказал Дэниэл, – может, он и прав.

Мужчина наклонился и поцеловал девушку в чувствительное место за ушком, отвлекая ее внимание и отставляя тарелку с лазаньей в сторону.

– Я ведь еще не закончила, – она надула губы, хотя испытывала теперь голод иного рода.

– Нет, ты закончила.

– Да, Сэр.

– Ложись на спину.

– Да-да, Сэр.

Как только она приняла требуемую позу на ковре, Дэниэл посмотрел на нее и улыбнулся.

– Хоть ради приличия, ты могла бы притвориться испуганной.

– Не обижайтесь, но у меня были более устрашающие тренеры. Вспомните, кому я принадлежу, – сказав это, она была сама не рада вернуться мыслями к Нему, – в сравнении с Ним, вы – пушистый крольчонок с болтающимися ушами.

– Ох. Даже не взрослый кролик, а маленький крольчонок.

– Ага, – она приподнялась и легко коснулась его щеки.

Все-таки он был излишне красив.

– Неужели Он настолько плох?

Элеонор отрицательно покачала головой.

– Настолько хорош.

Дэниэл рассмеялся.

– Все время забываю с кем имею дело. С Королевой Извращений.

– Я обученный сабмиссив. Скорее просто нахожусь в близких отношениях с Королем. Я не достойна иметь титул, – произнесла она, подмигнув.

– Что ж, тогда для меня честь находиться с тобой в близких отношениях.

Элеонор улыбнулась ему своей самой порочной улыбкой.

– Так найди со мной уже эти близкие отношения.

На лице Дэниэла отразилась та же самая улыбка.

– Да, мэм.

Он осмотрел ее с головы до ног и в его взгляде что-то изменилось, будто внезапно ему в голову пришла хорошая идея.

– Куда ты? – спросила Элеонор, когда мужчина встал и направился в сторону двери.

– Взять все необходимое. Оставайся на месте.

Элеонор лежала на спине перед камином. Закрыв глаза, она думала обо всех тех грязных вещах, которые творили Дэниэл и его жена на этом самом ковре. Девушка открыла глаза и увидела стоящего над ней хозяина особняка. Он положил рядом с ее бедром тюбик лубриканта и полотенце. Мужчина не торопясь начал подворачивать рукав рубашки.

Элеонор не пришлось долго пребывать в неведении.

– Ты, должно быть, шутишь, – сказала она с бешено бьющимся сердцем.

– Разве похоже, что я шучу?

Дэниэл встал на колени. Он спустил ее пижамные штаны вниз по ногам и отбросил те в сторону. Жестом фокусника он расправил полотенце и подложил ей его под бедра.

– Не сомневаюсь, Он уже делал это с тобой.

– Делал… по особым случаям.

Дэниэл развел в стороны ее колени.

– Тогда считай сегодняшний случай особым. Теперь тебе страшно?

Элеонор сделала глубокий вдох.

– Да. Счастлив?

– Очень.

Еще раз глубоко вдохнув, девушка бездумно уставилась в потолок. Дэниэл прикоснулся к ней и она вздрогнула.

– Извини, эта штука холодная.

– Знаю. Но это необходимо. Просто расслабься.

– Парни всегда говорят расслабиться. Ты бы сам не напрягался, если бы кто-то собирался засунуть в тебя целую ладонь?

– Не могу сказать, что был бы расслаблен, но я бы точно не стал спорить.

– Намек понят.

Дэниэл отстранился от нее.

– Закрой глаза, – негромко приказал он, – просто дыши. Скажи мне, если станет больно.

Она кивнула, но не ответила. Элеонор начала медленно вдыхать… и выдыхать, вдыхать… и выдыхать. Она могла это сделать, ведь у нее был подобный опыт. Если бы у нее оказалось достаточно смелости, она бы призналась, что ей это даже нравилось.

Прикосновения Дэниэла возобновились. Левой рукой он развел внешние губы ее лона и глубоко погрузил в нее два пальца правой. Элеонор продолжала дыхательные упражнения. Она знала секрет. Нельзя позволить себе возбудиться: при возбуждении напрягаются вагинальные мышцы. Ей необходимо оставаться спокойной, опустошенной, разрешить ему проникнуть внутрь и вытолкнуть из себя только страх, ничего больше. Идеальный ритуал демонстрации покорности.

Дэниэл делал круговые движения рукой, нажимая на внутренние стенки, расширяя ее и вот уже три, затем четыре пальца оказались в ней.

– Ты в порядке? – заботливо поинтересовался он.

– В полном.

– Готова?

Ей не было нужды спрашивать к чему именно…

– Да.

Даже четыре пальца в ней не могли сравниться по ощущениям с целой ладонью, кулаком внутри. Ее спокойствие дало трещину и она вскрикнула от того, как он теперь ее наполнял. Девушка развела шире ноги и жестко толкнулась в его руку. Она чувствовала собственную влагу на своих бедрах, вязкую и холодную.

Дэниэл почти не двигался. Не было нужды. Элеонор извивалась сама, ее тело разрывалось между желанием вытолкнуть его наружу или затянуть глубже.

Она наклонилась вперед и крепко сжала свои колени. Впервые за все время девушка посмотрела вниз и увидела руку Дэниэла, погруженную в нее по самое запястье. Рухнув на спину и приподняв бедра, она кончила так неистово, чем удивила даже Дэниэла.

Пока она восстанавливала дыхание, он осторожно вынул руку и, используя край полотенца, вытер влагу. Мужчина с легкость перевернул девушку на живот, тело Элеонор было безвольным как у тряпичной куклы. Она снова почувствовала на коже холодную смазку. Только на этот раз Дэниэл взял ее анально, его движения были резкими. Она слишком устала, чтобы наслаждаться этим, поэтому просто лежала под ним и терпеливо ждала, пока он удовлетворял свою животную страсть. Дважды.

Наконец, они лежали бок о бок обнаженные, уставшие, изможденные, но с улыбкой на лицах.

– Я думала, – сказала Элеонор, распластавшись у Дэниэла на груди.

– Весьма опасное занятие... о чем ты думала?

– О твоей жене. Знаю, она умерла от рака, но…

– Но что?

– Кажется, я ей завидую.

***

Следующие три дня прошли для Элеонор в атмосфере секса, книг и счастья. В особняке не осталось ни одной комнаты, которую они бы не использовали для своих нужд; для них не было запретов. Завеса страсти была такой плотной, что Элеонор приходилось напоминать самой себе, какой день по счету она здесь находится. Все началось в пятницу, сегодня среда… в следующую пятницу пора уезжать.

Ночью к ней пришел Дэниэл, он забрал ее к себе в спальню. Мужчина раздел Элеонор донага и оставил стоять у столбика кровати. Она расслабилась и начала делать глубокие вдохи, точно зная, что последует дальше.

– Скажи свое стоп-слово, Элеонор, – приказал Дэниэл, стягивая ее руки за спиной, наклоняя над постелью и застегивая на каждом запястье наручник.

– Оно не имеет значения, – произнесла она, – не сдерживайся. Ты все равно его не услышишь.

– А ты у нас высокомерная, да?

– Ни капли, – возразила она, – просто хорошо обучена, Сэр.

Мужчина вернул девушку в вертикальное положение и приковал руки Элеонор высоко над головой к столбику кровати. Первые удары флоггера по спине были несильными. Дэниэл тоже хорошо знал свое дело. Долгой жесткой порке всегда предшествовало мягкое начало, чтобы снизить чувствительность кожи. Делая вдохи и выдохи, она позволила боли омыть себя с головы до ног, как ее учили в свое время. Напряжение росло, боль усиливалась. Дэниэл сделал паузу лишь для того, чтобы войти в нее сзади, двигаясь короткими неглубокими толчками. Он кончил на ее бедра, резко вышел, взял флоггер и продолжил порку.

Спустя час, он, наконец, развязал ее и позволил упасть на пол. Его жадные руки и пальцы были везде. Оставляя укусы на ее шее и груди, он снова погрузился в нее, вколачиваясь до тех пор, пока девушка не вскрикнула от смеси боли и удовольствия. Элеонор чувствовала, что с каждым разом, оказываясь в ней, Дэниэл все больше возвращался к жизни. Толкнув девушку на живот, мужчина опять взял ее сзади. На ее бедрах блестела их общая влага, спина горела от рубцов. В этом положении: под ним, прикованная к полу его телом, какая-то часть ее хотела остаться здесь навечно.

Через час… или три часа… она потеряла счет времени. Она забыла свое имя, забыла где находится и что самое опасное – почти забыла кому принадлежит. Толкаясь бедрами навстречу движениям Дэниэла, Элеонор кончила так сильно, что мужчина вскрикнул от мощи сжатия ее внутренних мышц, которые обхватили его плоть, словно кулак. Когда до своей кульминации дошел и Дэниэл, это было так, будто в ее животе произошел взрыв, заставивший девушку закричать вслух имя своего временного Хозяина. Еще долго после завершения они лежали вместе, мужчина не выходил из тела Элеонор.

Укрывшись в его объятиях, она до последнего не произносила слова, которые, как ей было известно, было необходимо произнести.

– Я уезжаю в пятницу.

Не замечание и не насмешка. Ей просто было нужно озвучить это, чтобы напомнить самой себе о правдивости этого утверждения.

– В пятницу, – повторил Дэниэл, перевешиваясь через нее и задувая две свечи на прикроватном столике. Безошибочный признак того, что пора спать, – еще есть время.

Дэниэл накрыл их обоих одеялом и притянул Элеонор ближе к себе.

– Время для чего? – спросила она, практически провалившись в сон.

– Для того, чтобы передумать.

***

Следующее утро Дэниэл и Элеонор провели, заканчивая работу в библиотеке. Все книги были внесены в реестр и расставлены по местам в идеальном порядке. Дело шло быстрее, ведь Элеонор хранила молчание. Она не могла выкинуть его слова из головы. Дэниэл хотел, чтобы она осталась с ним… в этой роскошной тюрьме. Невообразимо. Она принадлежала другому, также как и ее сердце принадлежало ее грудной клетке. Она с большей охотой отрежет себе руку, чем покинет Его. Невообразимо… и тем не менее, Элеонор пыталась это вообразить.

– Не желаешь прерваться на ланч? – поинтересовался Дэниэл, как только пробило час дня.

Элеонор не ответила.

– Элли? Элеонор?

Она медленно выдохнула.

– Недельный заём, помнишь?

– Что ты имеешь в виду?

Она повернулась, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.

– Недельный заём. Таков был уговор.

Дэниэл кивнул, хотя его кивок не имел ничего общего с жестом согласия.

– Таков был уговор. А уговор можно изменить.

– Нет. Нельзя, – бросила внезапно разозлившаяся Элеонор, – это не шутка. Я не библиотечная книга. И не часть чьей-то литературной коллекции.

Дэниэл в течение долгого времени не произнес ни звука.

– Ты могла бы ей стать.

Элеонор покачала головой.

– Поверить не могу. Ты Его друг, я все для Него, а ты делаешь ЭТО.

Покинув стены библиотеки, она пересекла холл и остановилась лишь для того, чтобы взять свою куртку. Элеонор вышла за дверь под снегопад. Она направилась по длинной, обдуваемой ветрами подъездной дорожке и очень скоро услышала за собой шаги.

– Элеонор, возвращайся в дом.

– Это ты возвращайся в дом. Это ведь твоя гребаная тюрьма. Не моя.

Девушка продолжала идти, было очень холодно, но она была слишком расстроена, чтобы заметить или беспокоиться об этом.

– На тебе только джинсы и куртка, а на улице минус двадцать пять.

– Что ж, очевидно, тебе следовало позаботиться об этом до того, как ты попросил меня остаться.

– Но это же абсолютная бессмыслица.

Они подошли почти к концу подъездной аллеи.

– Не я здесь пытаюсь сбежать.

Элеонор повернулась к нему и остановилась. Она стояла на границе территории. Еще пару шагов, и она окажется за пределами его собственности.

– Нет. Ты не пытаешь сбежать. Ты никуда не бежишь, не прогуливаешься и не ходишь. Ты стоишь на месте, гниёшь и прячешься. За эту неделю мы с тобой сделали почти все, но ЭТОГО я с тобой не сделаю.

Дэниэл сделал шаг по направлению к ней. Она отступила.

– Элеонор, – его голос был спокойным и контролируемым, как у жокея, который старался успокоить напуганную лошадь, – мы можем поговорить об этом. Не обязательно принимать решение сегодня. Пойдем внутрь. Мне холодно, а мне никогда не бывает холодно. Ты должно быть замерзаешь. Пойдем в дом.

Элеонор смотрела на него. Даже будучи замерзшей, злой и напуганной она не могла отрицать его поразительной красоты. Конечно, горе оставило на нем свой отпечаток. У него был загнанный взгляд, а тело стало прочным и холодным… как гранит. Она знала, что из гранита можно строить, но этот материал мог стать и погибелью.

Не проронив ни слова, девушка сделала последние несколько шагов, выйдя за пределы его владений.

– Если ты хочешь, чтобы я вернулась в дом, иди и возьми меня.

Элеонор не шутила. Все, чего она хотела – помочь ему.

– Не делай этого со мной, – Дэниэл посмотрел на нее настолько ласково, что ей моментально стало стыдно за свое поведение, но она не сдвинулась с места.

– Ты сам меня вынудил пойти на это, – ответила она, – я люблю Его всем своим естеством, а ты просишь меня забыть об этом, оставить Его. Я так не поступлю. Я не могу. Я люблю его так же как ты любил ее. Может, даже больше, потому что, если бы Он умер, я бы продолжила жить так, как того хотел Он, а не как какой-то отшельник в лачуге.

– Тогда просто скажи «нет». Позволь мне вновь озвучить свою просьбу и скажи «нет». Ни к чему получать обморожения и ломать комедию.

– Я не могу позволить тебе повторить свою просьбу, – сказала она.

Дэниэл сделал полшага к ней навстречу.

– Почему нет?