Текст книги "Подарок (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Райз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Тиффани Райз
«Подарок» (новелла)

Серия «Грешники»

Автор: Тиффани Райз

Оригинальное название: The Gift

Название на русском: Подарок

Серия: Грешники (новелла)

Переведено специально для группы http://vk.com/shayla_black

– А я было надеялся, что к двадцати трем годам свою привычку дуться ты оставишь далеко позади, Элеонор.

Отвернувшись к окну машины, Элеонор закатила глаза. Она даже не обратила внимания на мягкие, укрытые снегом зимние деревья за стеклом, ей просто не хотелось, чтобы Он видел ее детскую выходку в ответ на свой упрёк. Она и так заработала себе с Ним проблемы. «С Ним» – ей и в голову не приходило подумать или произнести его имя вслух.

– Я не дуюсь…Сэр, – она оттягивала момент озвучивания его статуса настолько долго, насколько для нее это считалось безопасным, – дуюсь я, когда Вы отправляете меня в постель без ужина. А Вы покидаете меня на целую неделю, бросая на попечение какого-то незнакомца. Поэтому сейчас я НЕ дуюсь.

Услышав его вздох, и даже почувствовав укол жалости, Элеонор поспешила взять себя в руки. Да, с ней было сложно, но с Ним было невозможно.

– Тогда как назвать твое поведение? – спросил Он.

Ответ Элеонор звучал натянуто.

– Праведное негодование.

– Праведное, значит... – отозвался Он. – Пойми, Дэниэл является незнакомцем лишь для тебя. – напомнил Он ей, однако Элеонор продолжала бездумно пялиться в окно.

Дэниэл…Она совсем ничего о нем не знала, даже его фамилии. Но судя по присланному лимузину, парень был неприлично богат. Такое расточительство казалось ей немного нелепым, хотя благодаря размеру автомобиля у нее было личное пространство, в котором она могла беспрепятственно предаваться своему чувству досады на протяжении всей поездки.

– Дэниэл мой старый добрый друг, – продолжил Он, – один из лучших. Я говорил тебе, что его жена погибла три года назад. С тех пор он ведет отшельнический образ жизни.

– То есть тот факт, что меня дарят ему в качестве секс-игрушки, поможет излечить его несчастное разбитое сердце? – спросила она с вызовом. – Должно быть, Вы чертовски высоко цените мои навыки в постели.

– Хоть они и достойны внимания, но я не думаю, что именно твое мастерство в постели окажется тем, что вернет Дэниэла к жизни. Я просто хочу, чтобы ты составляла ему компанию во время моего отсутствия. Независимо от того, возжелает он увидеть твои таланты в действии или нет.

– Значит, мне право голоса не предоставляется?

Элеонор замерла, услышав, как начала подниматься затемненная перегородка между салоном и зоной водителя, отделявшая их друг от друга. И совсем не удивилась, когда Он схватил ее под коленями и дернул на себя. Она приземлилась спиной на черную кожаную обивку заднего сиденья, его руки задрали на ней юбку и резко развели в стороны бедра. Быстро и грубо Он проник в нее двумя пальцами.

– Кому ты принадлежишь? – требовательный голос с ноткой тихой угрозы.

Она с трудом заставила себя продолжать дышать, встретить взгляд его глаз – серых и безжалостных как надвигающийся шторм.

– Вам, сэр, – ответила она сквозь стиснутые от боли внезапного вторжения зубы.

– А это, – бросил Он, широко разводя внутри нее свои пальцы.

Она почувствовала, что становится влажной, проклиная свое предательское тело за то, что оно так беззастенчиво отзывалось на его прикосновения.

– Кому принадлежит это?

– Вам, сэр.

– Моя, чтобы держать при себе?

– Да, сэр.

– Моя, чтобы отдать другому?

– Да, сэр.

– Моя, чтобы снова сделать своей?

На глаза начали набегать слезы, но усилием воли подавив их, она кивнула и прошептала:

– Да, сэр.

Не спеша Он вытащил из нее пальцы. Она села и начала поправлять свою юбку, пока Он вытирал ее влагу с руки черным носовым платком.

– Вот теперь, – произнес Он, даже не озаботившись тем, чтобы на нее посмотреть, – ты использовала свое право голоса.

Элеонор не проронила больше ни слова, пока лимузин двигался вдоль длинной подъездной дорожки по направлению к заснеженному особняку в колониальном стиле. «По крайней мере, у него неплохой дом», – твердила себе Элеонор. Она ожидала увидеть перед собой чуть ли не тюремное строение. Но, тем не менее, красивое жилище не прибавляло привлекательности перспективе провести в нем целую неделю с совершенно незнакомым человеком.

Когда лимузин остановился перед входной дверью, их вышел встречать мужчина, предположительно Дэниэл. Дрожа от холода, она стояла в стороне, позволив старым друзьям обменяться приветствия и рукопожатиями. Украдкой она рассматривала Дэниэла. Ему можно было дать лет тридцать шесть – тридцать семь. С неохотой ей пришлось признать, что он обладал бесспорной красотой. В отличие от изможденного, бледного отшельника, которого она успела вообразить, хозяин дома имел ярко выраженную мускулатуру и выглядел как актер из старых голливудских фильмов. От природы светлые волосы придавали мягкости его образу, но когда Дэниэл перевел свое внимание на Элеонор, та замерла в страхе. В его глазах не было ни холода, ни злобы, в них отражалась невыносимая скорбь. Эта глубокая печаль разбудила в ней потребность проявить сочувствие и человечность, которые были так некстати. Чтобы выдержать эту неделю, ей нужно быть во всеоружии. Она позволит ему воспользоваться своим телом, но ничем больше.

– Значит, это Элеонор, – сказал Дэниэл, протягивая ей руку.

Она пожала его ладонь слабо и торопливо, поспешив вновь крепко обхватить себя руками.

– Моя Элеонор, да, – прозвучал ответ с намеком на нежную привязанность и гордость. Его столь очевидное проявление в этих словах любви ничуть не заставило ее перестать думать о Нем, как «о нем», без имени. Суровая реальность предстоящей недели заставляла злиться на него как никогда.

– Рад знакомству, – сказал Дэниэл. – Приятно снова принимать в доме гостей. Последнее время я стал напоминать мисс Хэвишем.

Элеонор прикусила губу, не желая смеяться над его остроумным, и самоуничижительным по отношению к себе комментарием. Она не ожидала встретить в его лице поклонника Диккенса.

– Значит, свадебный торт я есть не буду, – ответила Элеонор прежде, чем успела себя остановить.

От природы она была разговорчива, и даже плохое настроение не могло удержать ее от болтовни.

– Ах, она еще и читает, – отозвался Дэниэл. – Это хорошо. Всю неделю я только и делаю, что пытаюсь навести порядок в моей библиотеке. Дополнительная пара рук не помешает.

– Элеонор любит книги, – сказал он. – Она работает в книжном магазине, так что даже при самом худшем раскладе твоя коллекция будет расставлена в идеальном алфавитном порядке.

– Хм, вообще-то алфавитный порядок уже присутствует. – произнес Дэниэл, приглашая их войти в дом. – Я просто не уверен на каком языке. Уж точно не на английском.

Элеонор осматривала жилище Дэниэла, пока они шли в комнату, по ее догадкам, являющуюся гостиной. Особняк казался огромным, но теплым и даже уютным в определенной манере подходящей его загадочному хозяину. В атмосфере той боли, которую ей довелось увидеть в его глазах, она сомневалась, что сможет почувствовать себя здесь как дома.

Дэниэл указал жестом на кресло и сел. Одного взгляда от Него было достаточно, чтобы она опустилась на колени рядом. У Его ног. Такое положение было привычно для нее, наедине. Однако приказ принять позу сабмиссива в присутствии Дэниэла, означал лишь одно – тот один из них… Или был, до смерти своей жены.

– Могу я предложить кому-нибудь из вас выпить? – спросил Дэниэл и уселся на софу напротив кресла

– Нет, спасибо. Отвечу и за Элеонор тоже. Мне действительно пора. Мой рейс отправляется через три часа.

– Опять в Рим? – поинтересовался Дэниэл.

– Опять, – ответил Он так, словно чертовски устал.

– Я провожу тебя.

Обычно Он не покидал ее без долгого интимного прощания. Однако в этот раз Он просто встал, провел пальцем по ее щеке и подбородку и оставил одну в комнате. Она ждала, стоя на полу, хотя отчаянно желала броситься за Ним вдогонку и умолять забрать ее с собой. Но Элеонор была слишком хорошо вышколена для того, чтобы нарушить позу покорности ради одного, как она знала, совершенно бессмысленного эмоционального порыва.

Через несколько минут Дэниэл вернулся в гостиную. В первые мгновения он ничего не говорил, Элеонор оставалось лишь не нарушать тишину и держать свой взгляд, устремленным в пол.

– Присядь, пожалуйста. – сказал Дэниэл тихо и немного удивленно. – В кресло.

– О, кресло. Какая необычайная щедрость, – ответила она с вызовом, под влиянием того факта, что осталась наедине с Дэниэлом, не в состоянии и дальше поддерживать подобающий покорный образ.

– Я понимаю, что данная договоренность тебя расстраивает.

Элеонор фыркнула. Расстраивает?

– До меня дошло, – сказала она. – Это игра в плохого и доброго полицейского? Плохой коп силой притаскивает меня сюда и уезжает, затем появляется хороший коп, предлагает мне молочка с печеньками и уютное мягкое кресло. Как мило.

– Он предупреждал меня, что ты умна. Но про то, что ты чертовски умна, упомянуть, по-видимому, забыл.

Пришлось отдать Дэниэлу должное. Он был впечатляюще стойким в отношении ее сарказма. Крепче, чем казался на первый взгляд.

– Он может дожить хоть до сотни лет, но слово «чертовски» так и не покинет его совершенных уст, уж тебе ли не знать. – сказала она.

Дэниэл слегка улыбнулся.

– Он слишком правильный для подобного, да? Думаю, он назвал бы тебя…

– Нахальной, – предложила она.

– Вполне справедливая оценка. Он мог бы предупредить меня о твоей нахальности.

– Полагаю, в его понимании это является само собой разумеющимся. Ну, раз уж ты играешь роль хорошего копа, значит ли это, что теперь меня ждет сытный ужин? А, может быть, массаж? И как насчет слезливых историй о твоей несчастной покойной жене и непроглядной печали, для исчезновения которой мне нужно отсосать тебе девятью различными способами до следующего воскресенья? – спрашивая, она выбирала специально те слова, которые могли вывести его из себя.

Однако он все еще был невозмутим. И это пугало ее куда сильнее, чем любая эмоциональная реакция. Его боль пролегала слишком глубоко, чтобы ее можно было задеть. Это ставило его на ступень выше нее.

– Что ж, очевидно от категории «нахальность» мы плавно передвигаемся к категории «сучность».

Она почти рассмеялась. «Сучность» – еще одно слово, которое ей не суждено услышать от него.

– Вполне справедливая оценка, – произнесла она, повторяя слова Дэниэла.

Хозяин дома тяжело дышал. Ей казалось, он тщательно взвешивает то, что собирается сказать.

– Я не стану отягощать тебя слезливыми историями, – отозвался он, – но ты заслуживаешь получить хоть какое-то объяснение твоему здесь присутствию. Я был женат благословенных семь лет. Моя супруга и я были как ты и…

– Если рассчитываешь на мое расположение, то, пожалуйста, не произноси его имени. Я переживу эту неделю в разы легче, если не буду вынуждена говорить и слышать о Нем.

Дэниэл кивнул.

– Как ты и он, – продолжил он спустя секунду. – Она была больше, чем моей женой. Она была моей собственностью, моей одержимостью…моим лучшим другом. И она погибла три года назад. С тех пор у меня никого не было. Когда я признался в этом С…ему, он настоял на том, что некоторое время наедине с тобой может оказать на меня благотворное влияние. В свете того, что ты принадлежишь ему, между нами нет угрозы возникновения романтической привязанности. И в виду того, что ты уже знакома с требованиями нашего специфического стиля жизни…

– Я извращенка. Тебе не обязательно прибегать к эвфемизмам.

– Таким образом, переход от строгого целибата к возвращению сексуальности пройдет мягче.

– Значит, ты все же планируешь меня трахнуть? – она задала вопрос, зная заранее ответ.

– Только, когда ты будешь к этому готова, и у тебя не будет возражений.

– Ну, я же здесь, правда? Никто не держит у моего виска ствол.

– Применять силу – удел дилетантов. Я лучше просплю вечность в одиночестве, чем возьму в постель нежелающего того партнера. Он уже делил тебя с другими, не так ли?

– Да, конечно. Но…– переведя дыхание, она продолжила, – он всегда был рядом.

– Понимаю. Как я и сказал «когда ты будешь к этому готова». Не раньше.

– И что теперь? – спросила она после минутной паузы.

Встав, Дэниэл направился к двери. Она поспешно направилась следом.

– Уверен, тебе нужно распаковать свои вещи и отдохнуть. Поэтому, полагаю, на ночь я отправлю тебя в твою комнату.

– Отправишь меня в мою комнату? После того, какой сукой я себя выставила? – Элеонор усмехнулась. – От хорошего полицейского к трусливому. Ладно, пойду к себе.

Она уже собиралась было сделать шаг, но Дэниэл остановил ее, поймав за подбородок. Элеонор ахнула от неожиданности: от его резкого движения и разительной перемены в поведении. Дэниэл поднял ее лицо и заставил встретить свой взгляд.

– Я не играл в эти игры вот уже несколько лет, – произнес он низким и строгим тоном, – но это не значит, что я забыл как это делать.

Элеонор не смела ни моргнуть, ни вздохнуть. Дэниэл ослабил свою хватку, но не отпустил.

– Я могу ни разу и не прикоснуться к тебе до конца недели, – сказал он. – А могу и затрахать тебя до полуобморока. Но ты будешь относиться ко мне с уважением все это время, независимо от того, в одной или разных постелях мы спим. Поняла?

Элеонор опустила ресницы и кивнула.

– Да, сэр, – проговорила она дрожащими губами.

– Вот и хорошо. Твоя комната примыкает к моей. Она на верхней площадке лестницы, вторая от правого края. Твои сумки уже там.

– Благодарю Вас, – почти пропищала она.

Дэниэл улыбнулся, однако эта улыбка была не доброй. Она послала холодок к ее животу, даже вопреки тому, что его пальцы ощущались до неловкости теплыми. – Ты вздрогнула, – произнес он. – Должно быть, он использует нечто другое для привлечения твоего внимания. .

– Верно. Он берет меня за шею. Или запястье.

– И что из этого ты предпочитаешь больше?

Она пожала плечами. – Я ненавижу оба способа одинаково.

В глазах Дэниэла вспыхнула искра подавляемого веселья, и Элеонор застыла от вида его мужественной красоты. Долгая неделька ждет ее впереди.

– Иди, – сказал он. – Увидимся завтра.

Обрадовавшись возможности ускользнуть от его подавляющего присутствия, Элеонор стрелой помчалась к лестнице. Перепрыгивая сразу через две ступеньки, она добралась до верхней площадки и своей комнаты в рекордно короткое время. Распахнув настежь дверь, она поспешно захлопнула ее за собой, благодарная за ощущение безопасности, которое дарило ей выдавшееся впервые за день одиночество. «Что ж, не совсем безопасности», – уговаривала себя Элеонор. По крайней мере, отсутствие посторонних.

Ей открыли причину ее приезда сюда и сказали, чего от нее ждут. Но только сейчас до нее дошло осознание того, что ее тело на эту неделю принадлежит Дэниэлу. Она подошла к окну и выглянула наружу, пытаясь разглядеть, где заканчиваются владения хозяина дома, и пролегает граница с внешним миром. Начал падать свежий снег. Элеонор прожила в Новой Англии всю свою жизнь, поэтому знала, что эти пушистые снежные хлопья, летящие с серого неба, были предвестниками вьюги. Она в ловушке, с Дэниэлом. Она была здесь и в настоящий момент принадлежала ему.

***

Распаковка вещей заняла всего несколько минут. И несмотря на то, что ее комната была просторной и элегантной, с примыкающей к ней, выполненной в том же стиле ванной, разглядывать в спальне было почти нечего. Элеонор пробовала взяться за чтение – один ее чемодан был забит исключительно книгами – однако мысли разбредались, блуждая по опасным тропам сознания. Ее поглотил образ Дэниэла. Лежа на кровати и уставившись в потолок, она вспоминала грубую хватку его пальцев на своем лице. Она чувствовала в нем силу, чувствовала человека, с которым необходимо считаться. Она пролежала в таком положении, пока не заснула, и ей не приснился сон, в котором она тонула в потоке черного снега.

Спустя час, а может быть и день, Элеонор проснулась в темноте, дрожа от холода. Стараясь придти в себя, она окинула взглядом комнату. Потянувшись к прикроватной лампе, она попыталась ее включить. Ничего не произошло. С трудом поднявшись на ноги и придерживаясь за стену, она нащупала другой переключатель, однако тьма по-прежнему оставалась непроглядной. Постояв в одной белой хлопковой сорочке, она забралась обратно в постель в поисках тех остатков тепла, что могли ей дать покрывала. Лежа на кровати, она заметила проблеск света из-под двери, разделяющей их с Дэниэлом комнаты. Как так вышло, что у него электричество было, а у нее нет? Любопытство пересилило страх и она, выбравшись из плена одеял, тихонько подкралась к двери. Раздумывая над тем, постучать или нет, она решила в пользу отрицательно ответа – тишина в доме была всепоглощающей. Дрожащей рукой она повернула ручку и обнаружила, что дверь была не заперта. Сделав глубокий вдох, она проскользнула внутрь.

– Не спится? – голос Дэниэла донесся из кресла перед впечатляющего вида камином. Источником привидевшегося ей света, оказались пляшущие языки оранжевого пламени.

– Мне холодно, – ответила она, нетвердо ступая в направлении его голоса. – Что случилось со светом?

– Снегопад оборвал одну из линий электропередач, – его слова были пронизаны житейской мудростью, усталостью. – Уверен, к утру всё починят.

Элеонор обнаружила хозяина дома все еще одетым, с той лишь разницей, что одна из верхних пуговиц на его строгой рубашке была расстегнута, а в руке он держал бокал белого вина.

– Можешь присесть к огню. Я даже не возьму с тебя платы.

Она послала ему натянутую улыбку, точно зная, что он имел в виду под словом « плата», и присела на ковер перед камином. Крепко обхватив себя руками, она вдохнула дымный жар открытого огня.

Они просидели в тишине около часа, единственными звуками, наполняющими комнату, были потрескивание и характерный свист обугливающейся древесины.

– Я прошу прощения, – наконец, нарушила молчание Элеонор.

– За что? – спросил Дэниэл, делая неторопливый глоток вина.

– За свои слова о твоей жене. Это было недопустимо.

– Недопустимо? Да, согласен. Но ты находишься в некомфортной для себя обстановке.

Она повела плечами.

– Никто не держал у моего виска ствол. Я делаю то, что он говорит, делаю то, что он хочет, чтобы я делала. Потому что люблю его. Всё просто.

– Просто? Неужели? Мы не встречались с тобой до этого дня, Элеонор. А он ждет, хочет, чтобы ты отдала себя мне. С моей точки зрения это не очень просто.

– Он может приводить меня в бешенство, но я знала и любила его с тех пор, как была ребенком.

– Тебе двадцать три, верно? Ты все еще ребенок.

– Но он никогда не брал меня туда, где мне не положено быть по возрасту. Никогда ни о чем не просил. – Ее голос затих от осознания того, к каким последствия приведет ее следующая реплика. Она судорожно втянула в себя воздух. – Ни о чем, к чему я не была готова.

Элеонор встретилась взглядом с Дэниэлом на одно едва уловимое мгновение и снова уставилась на огонь.

– И ты готова? – спросил Дэниэл и поставил свой бокал вина на столик рядом с креслом.

Прежде чем ответить, она досчитала до десяти. Ответ был известен уже на цифре «один», однако присущая ей женская гордость заставила помедлить с озвучиванием решения еще девять секунд.

– Да.

Если Дэниэл и был удовлетворен ее ответом, он этого не показал. Выражение его лица было непроницаемым. Он наклонился вперед в своем кресле. Элеонор следила за каждым его движением. Казалось, он целиком и полностью сфокусировался на своей правой руке. Распрямив пальцы, он пристально разглядывал свою ладонь, которая постепенно сжалась в кулак. Но по-настоящему ее вниманием завладело не это, а резкий щелчок его пальцев – громкий и неожиданно резкий. Щелкнув, он указал на пол. Она отреагировала хорошо заученным послушанием, поднимаясь с ковра и вставая на колени у его ног.

Он обхватил ладонью ее лицо, она сделала вдох. Большой палец его руки гладил ее щеку.

– Я не буду тебя целовать, если тебе это неприятно.

– Честно говоря, отсутствие поцелуев сделает всё лишь хуже.

– Честно, – повторил он. – Говори честно. Пойми, у меня никого не было больше трех лет. Мне нужно, чтобы ты сказала, если я сделаю что-то, что тебе не понравится.

– А что, если…– она остановилась, чтобы перевести дух. Теперь его ладонь лежала на ее шее, твердые пальцы растирали кожу, отчего все внутри нее завязывалось в узел, а плоть между бедер становилась влажной. – А что, если мне понравится?

Дэниэл улыбнулся ее вопросу и впервые с момента их встречи она увидела мимолетный образ того мужчины, каким он, должно быть, был до того, как оказался погребенным под бременем боли, что поселилась в его сердце.

– Об этом тоже скажи. Поняла?

Она вернула ему улыбку.

– Да, Сэр.

– Сэр. Я так долго не слышал подобного к себе обращения, что уже и забыл, как оно мне нравится. Встань, Элеонор, – приказал он и та немедленно повиновалась.

Дэниэл потянулся и развязал тесемку ее сорочки, закрепленную на шее. Натяжение ткани ослабло, давая простор его рукам. Он стянул по плечам ее ночную рубашку и позволил той упасть на пол. Белья на Элеонор не было, поэтому теперь она стояла абсолютно обнаженной перед ним, так и не перестав дрожать, даже несмотря на тепло от камина.

Сперва Дэниэл положил свои руки ей на живот, после чело позволил им медленно пройтись по изгибам и контурам ее тела. Странно, но в его действиях совсем не было сексуальности. В его прикосновениях ей ощущалось столько же любопытства, сколько и желания.

Он взял ее груди в ладони и мягко сжал. Дэниэл провел пальцем по ее соску и она вздрогнула от удовольствия. Обхватив ее бедра, он придвинул Элеонор ближе к себе, достаточно близко, чтобы взять ее сосок в рот. Она ухватилась за его плечи для устойчивости, пока он чередовал ласки пальцев и языка, Дэниэл целовал и потягивал вершинки до тех пор, пока они болезненно не набухли.

Элеонор делала глубокие вдохи, но он продолжал свое чувственное нападение на ее тело. Скользнув рукой под ее колено, Дэниэл приподнял ее ногу и поставил ступню на кресло рядом со своим бедром.

Все еще хватаясь за его плечи для удержания баланса, она взглянула вниз и увидела, как Дэниэл ввел в нее один палец. Элеонор услышала вздох наслаждения, но не была уверена в том, с чьих губ, его или ее, тот слетел.

К первому пальцу присоединился второй и Элеонор начала постанывать, Дэниэл продолжал двигать ими внутрь и наружу, пока они не заблестели от ее влаги в свете живого пламени.

Пальцами другой руки он изучающее прикасался к ее клитору, нежно и неторопливо, в итоге найдя ее ритм, идеальную скорость и давление необходимые для того, чтобы подтолкнуть ее к грани оргазма.

– Я не могу, – выдохнула она, – не могу стоять.

Дэниэл моментально убрал от нее руки. Подхватив Элеонор, он отнес ее к постели. Вдалеке от камина было темно и холодно. Она поёжилась, закутываясь в покрывала, пока Дэниэл зажигал немногочисленные свечи.

Теперь она рассмотрела его комнату: элегантную, по-настоящему мужскую; мебель из темного дерева создавала контраст с белоснежным постельным бельем и коврами. Однако, когда в ее поле зрения появился сам хозяин спальни и начал раздеваться, она не смогла оторвать от него внимательного взгляда.

Обнаженная грудь Дэниэла была еще шире и мощнее, чем казалась под всей этой одеждой. Его живот был твердой пластиной мышц. А мерцание свечей лишь подчеркивало каждую линию и резкий изгиб его рельефного тела. Внезапно почувствовав неуверенность в своем желании разглядеть его полностью, Элеонор подтянула одеяло к подбородку.

Пока Дэниэл избавлялся от одежды, она перекатилась на спину и бездумно уставилась в темноту высокого потолка. По тому, как прогнулся матрас, она поняла, что мужчина лег рядом. Затем перед ее глазами появилось его лицо и обнаженное тело. Он потянул вниз покрывало, открывая своему взгляду каждый миллиметр ее кожи.

– Раздвинь ноги, – безаппеляционно приказал он. Она уловила властную нотку в его требовании и повиновалась. Ее научили покорности, научили желать быть покорной.

Девушка развела ноги, и Дэниэл, взяв зажженную свечу с прикроватного столика, аккуратно, чтобы не пролить ни капли воска, поднес ту к ее раскрытым бедрам.

– Открой себя, – сказал он, – пальцами.

Опустив дрожащие руки, Элеонор развела лепестки своего лона так широко, как ощущалось физически комфортно.

– Клитор, – сказал он, – покажи мне его.

Девушка покраснела, но полумрак помог ей выполнить приказ, несмотря на смущение, поэтому, используя подушечку большего пальца, Элеонор сделала так, как он сказал. Теперь его взгляду была доступна каждая частичка ее тела.

Она посмотрела на Дэниэла в ответ. Казалось, его глаза буквально пожирали ее. В своей жизни, Элеонор редко чувствовала себя настолько открытой.

– А я и забыл, – произнес он негромко, – как красиво она выглядит.

Переложив свечу в левую руку, правой Дэниэл прикоснулся к ней. Один за другим, он погружал в нее каждый палец по очереди…большой палец, указательный, неторопливо вводя и неспешно вытаскивая, будто ему было необходимо потрогать ее под всеми возможными углами. Кончиком влажного пальца он спиралевидными движениями проложил путь внутрь ее тесного лона, расширяя. Она была настолько возбуждена, что слышала влажный звук.

Прижав к ней уже два пальца, он надавил. Девушка приподняла бедра навстречу его руке. Мужчина начал методично прощупывать переднюю стенку ее влагалища и когда попал в особо чувствительную точку, сильно нажал, заставляя сокращаться ее внутренние мышцы. Она ахнула от такого контраста ощущений и услышала его приглушенный смех. Элеонор снова покраснела, на этот раз из-за своего неприкрытого желания к нему.

– А ты отзывчивая штучка, верно? – поддразнил Дэниэл, отстранившись от нее и поставив свечу на столик. – Интересно, как ты отреагируешь на это…

Теперь на нее обрушился его рот и язык. Она потрясенно отпрянула от его несдержанной дикости. Обхватив ее клитор губами, он всосал его. Элеонор вцепилась пальцами в постель, отчаянно нуждаясь в опоре, чтобы удержаться в этом непрекращающемся потоке удовольствия, способном унести и накрыть ее с головой своими ритмичными волнами. В очередной раз подведя ее к грани оргазма, Дэниэл остановился. Приподнявшись, он прижался к ее губам влажным поцелуем. Сперва девушка ощутила собственный вкус и только потом вкус Дэниэла. Не прерывая этот жадный, полный отчаяния поцелуй, мужчина потянулся к коленям Элеонор. Он положил ее ноги себе на плечи и придавил ее тело своим весом.

Теперь была очередь Дениэла раскрывать пальцами ее лоно. Она ощутила прикосновение влажной головки его члена. Не успела Элеонор подготовиться к вторжению, как он толкнулся внутрь, так невероятно глубоко и так резко, что она едва не заплакала.

Элеонор старалась не забывать дышать, пока он вколачивался в нее долгими, сводящими с ума движениями. Дэниэл был крупным мужчиной, но она была приучена к таким размерам. Однако шокирующей была его настойчивая требовательность; каждым скольжением он погружался глубже и глубже до тех пор, пока ей не показалось, что он задевает ее желудок. Очень скоро все происходящее стало мало похожим на привычный сексуальный акт, это был животный трах. И он трахал ее как настоящий зверь. Три года целибата и скорби превратили его в сосуд чувственной жажды. Схватив ее запястья, он завел их ей над головой и грубо прижал, удерживая девушку под собой, не прекращая двигаться. Даже, если бы она захотела, то не смогла бы вырваться. Хотя, вырываться у нее в планах как раз и не было. Однако с тем же успехом, Элеонор подсознательно старалась сдерживать, рвущийся наружу оргазм. Дэниэл вел себя как чудовищный собственник, но она отказывалась отдавать ему себя, неважно как именно он ее брал, принадлежала она другому, и ее наслаждение принадлежало другому. Тем не менее, дыхательные техники не помогали, она кончила, и когда это случилось, у нее возникло ощущение, что этот оргазм был скорее взят силой, чем преподнесен в качестве подарка. Темп его движений стал быстрее, стремительнее и жестче, ей пришлось ухватиться за изголовье кровати, когда он излился в нее, наполняя своим жидким жаром.

Даже когда дыхание пришло в норму, ее сердце продолжало ускорено биться. Она посмотрела на Дэниэла, их тела все еще были соединены. Его брови сошлись на переносице, а глаза были закрыты, будто он старался запечатлеть этот момент с ней в памяти. Элеонор разглядывала его лицо. Длинные светлые ресницы касались бледной кожи скул, как солнечный луч на снегу. Она почувствовала к нему неожиданный порыв нежности.

Дэниэл медленно открыл глаза. Элеонор попыталась улыбнуться ему, но взгляд, которым он одарил ее выражал чистейший шок. Словно он видел рядом с собой незнакомку…и тут Элеонор осознала правду, ей стало дурно.

– Ты трахал ее, да? – спросила она мягким тоном без тени обвинения, – свою жену, я права? Повезло же ей.

Единственным ответом Дэниэла стало то, что он скатился с нее и, выбравшись из постели, поспешно натянул одежду.

– Оставайся здесь, – бросил он, не глядя на нее. – Сегодня это самое теплое место во всем доме.

– Но куда ты…– начала было Элеонор, однако хозяин особняка уже исчез из вида.

Разочарованно вздохнув, она опрокинулась на спину. Девушка задула свечи и натянула одеяло до подбородка. Спустя несколько минут, она ощутила чье-то неуловимое присутствие в комнате – призрака жены и того, внушающего страх, мужчины, которым был Дэниэл до смерти супруги. Элеонор почувствовала себя так, будто оказалась в эпицентре того, что было некогда их браком. Она сбросила покрывала, нашла свою сорочку и вернулась к себе в спальню. Девушка забралась в свою остывшую постель. По крайней мере, здесь она могла быть уверена в том, что единственным холодным телом в кровати будет ее собственное.

***

На следующее утро Элеонор проснулась и почувствовала, что в особняк вернулся дух былого хозяина. Это было едва заметно, но уже вполне ощутимо. Забежав в душ и одевшись, она отправилась на поиски завтрака в полупустую кухню. Несмотря на то, что кухонное помещение выглядело практически заброшенным, оставались детали, которые указывали на то, что в доме она не одна. Выпавший вчера ночью снег лег плотным слоем на дороги, так что возможность безопасного сообщения с внешним миром еще отсутствовала. Как только голод был на время забыт, она решила совершить обзорную экскурсию по дому. Остановившись около одной из запертых дверей в задней части поместья, девушка уловила своим чутким слухом безошибочный звук скользящих по полке книг.

Переступив через порог, она присвистнула. Изнутри библиотека выглядела куда внушительнее, чем могло показаться из-за непрезентабельной двери. Вдоль стен тянулись бесконечные ряды полок, а шкафы, следующие одни за другим, были набиты книгами.