Текст книги "Семнадцать двадцать девять (ЛП)"
Автор книги: Тея Лав
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
В книге присутствует ненормативная лексика и описание сцен сексуального характера
18+
ТЕЯ ЛАВ
Поколение Сансет Стрип
# 1
17:29
Такая милая и красивая. Настоящий ангелочек
Эти слова я слушала на протяжении долгих лет. Я была маминым ангелом, папиным идеалом. Золотая девочка с прекрасным будущим.
Все изменилось, когда я решила потерять девственность. Стать падшим ангелом на земле.
Линдси
Не судите о человеке по внешнему виду
Именно это я твержу себе каждый раз, когда вижу ее. Меня не обманут ее невинные глазки, притворная застенчивость и идеальная прическа.
В ее глазах горит огонь, который не видит никто. Не обожгитесь рядом с ней.
Ей нужно быть с нами. Тогда, когда начинается настоящая жизнь.
А настоящая жизнь начинается в семнадцать двадцать девять.
Иэн
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРОЛОГ
ГЛАВА 1
ГЛАВА 2
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
ГЛАВА 7
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ГЛАВА 17
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
ГЛАВА 20
ГЛАВА 21
ГЛАВА 22
ГЛАВА 23
ГЛАВА 24
ГЛАВА 25
ГЛАВА 26
ГЛАВА 27
ГЛАВА 28
ГЛАВА 29
ГЛАВА 30
ГЛАВА 31
ГЛАВА 32
ГЛАВА 33
ГЛАВА 34
ЭПИЛОГ
Трек-лист 17:29
Hollywood Undead «Usual Suspects»
Hollywood Undead «How We Roll»
Lady Gaga «Heavy Metal Lover»
Hollywood Undead «Rain»
Tokio Hotel «Masquerade»
Hollywood Undead «War Child»
Rihanna Ft. Nicole Scherzinger «Winning Women»
Lana Del Rey «Gods & Monsters»
Hollywood Undead «Undead»
«Если поколение имеет свободу, то оно вместе с тем как бы получает право на саморазрушение»
– Джим Моррисон
ПРОЛОГ
Линдси
Вой сирен, сигналы машин, крики людей.
Запах дыма забрался мне в ноздри и заблокировал пути для дыхания. Я снова падаю на колени и начинаю беспрерывно кашлять и искать губами свежий воздух, которого просто нет. Дым мешает разглядеть что-либо. Я ползу на ощупь подальше от воя сирен. Главное не попасться. Все колени разбиты, и последнее о чем я сейчас думаю, это физическая боль. Продолжая ползти, я то и дело натыкаюсь на кого-нибудь или на что-нибудь, но никому нет до меня дела.
Хаос. Паника, что разворачивается вокруг меня кажется мне просто нереальностью Будто я надела очки виртуальной реальности.
Мне нужно убираться отсюда. Мне нужно найти его. И я отказываюсь верить в то, что он как-то причастен к этому безумию.
Я продолжаю ползти вслепую. На шее болтается лоскут, который давно уже слетел с лица. Остановившись, я покрываю себя таким матом, что сама удивляюсь, откуда я знаю такие слова. Закрыв нижнюю часть лица, я внезапно слышу его голос. Он зовет меня по имени и могу точно сказать, что он напуган.
– Сюда, – едва слышно зову я, потому что боюсь крикнуть громко.
Он появляется из облака дыма.
Склонившись надо мной, он откидывает капюшон своей толстовки. На его лице тоже бандана, и я вижу в темных глазах страх.
– Господи, я так перепугался.
– Я в порядке.
– У тебя кровь. – Его руки исследуют мои ноги. – Иди сюда. Нужно уходить.
Без слов я обхватываю его шею, когда он поднимает меня и несет куда-то. Его близость притупляет все: страх, боль. Я слышу громкую музыку, и по мере приближения, она становится громче.
– Что за хрень здесь происходит?
«Undead» рвет колонки старого ржавого «Кадиллака». Они специально подобрали такую песню для этого хаоса?
– Они здесь. – Вместо ответа кричит кто-то водителю.
Музыка не умолкает, когда мы подходим ближе к машине. Нам открывают заднюю дверь. Прежде чем, он успеет меня туда впихнуть, я останавливаю его вопросом:
– Зачем ты это сделал, Иэн? Зачем?
Он замирает и смотрит на меня. В его глазах смятение. Вижу, как начинает шевелиться бандана под его губами, когда он отвечает:
– Я не делал этого, Линдси.
ГЛАВА 1
Линдси
Восемь месяцев назад
– М-м…ты уже проснулась?
Чувствую, как теплые губы оставляют влажные следы на внутренней стороне моих бедер. Они медленно пробираются туда, где уже скапливается, несмотря на все еще сонное состояние, огромное желание.
– Уже да, – шепчу я.
Вибрация, которая сотрясает тело, развалившееся между моих ног, говорит о том, что Николас смеется.
Мои глаза все еще закрыты. Руками я нахожу его волосы и запускаю в них пальцы. Из горла вырывается стон, когда язык Николаса погружается в меня. Он исследует языком мое лоно, сначала нежно и осторожно, затем яростно и жадно. Я кричу, не сдерживаясь, и обмякаю.
Открыв глаза, я вижу красивое, мужественное и самодовольное лицо. Он склоняется надо мной, опираясь на сильные руки.
– Доброе утро. – На его лице расплывается очаровательная улыбка, которая делает его моложе лет на десять.
– Доброе утро, – мурлычу я и тянусь к его губам, на которых мой собственный вкус.
Он страстно отвечает и одной рукой гладит мое лицо.
– Мне пора, котенок, – со стоном оторвавшись от моих губ, говорит Николас. – У меня две встречи и важная конференция.
– Ты вернешься сегодня?
Он думает, прикидывая, сможет ли снова улизнуть от жены и провести ночь с любовницей. Хотя слово «улизнуть» никак не вяжется с нынешним положением вещей. Всем давно известно, что богатый наследник одной из крупнейших строительных компаний Калифорнии Николас Эллиот, спит с дочерью влиятельного инвестора.
– Думаю, мне стоит остаться дома с Доминик. Завтра прилетает отец.
Всем своим видом я выражаю сожаление, хотя на самом деле даже рада, что могу побыть одна. Хотя в большинстве случаев я всегда одна. Но это то, что действительно делает меня счастливой. На данный момент.
– Он не приедет сюда, Линдси, – нежно говорит Николас и снова целует меня.
Мне абсолютно все равно, явится сюда его отец или нет. Все что я уже должна была о себе услышать, я услышала. Я малолетняя шлюха, которая соблазнила женатого мужика и увела из семьи.
Ага. Это все я.
На самом деле Николас не ушел от своей жены. Она спокойно живет в их фамильном особняке за городом. А то, что муж ей изменяет… да кого это колышет? Могу с точностью сказать, что у нее и своих любовников полно. Единственное, что держит их брак – это отец Николаса. Когда-то он устроил их брак на расчетливой основе, что случается почти постоянно среди таких людей, как они.
Точнее, как мы.
Я тоже из «элиты», но опозорила свою семью и была изгнана из рая.
– Хорошо, – говорю я, подыгрывая тому, что я якобы боюсь его отца.
– Хорошо, – повторяет он и встает с постели.
Я приподнимаюсь на локтях и разглядываю его обнаженное тело. В ноябре Николасу исполнится тридцать девять. Его сильное подтянутое тело говорит о том, что он немало тратит времени на спортзал.
Он открывает комод и достает чистые боксеры. Прежде чем их надеть, он поворачивается лицом ко мне и демонстрирует свое достоинство.
– Ты точно хочешь ехать на работу с этим, — с улыбкой спрашиваю я. Ведь я-то свое уже получила.
– Если я вернусь в постель сейчас, я не смогу оторваться от тебя как минимум пару часов. А я спешу. – Он прячет эрекцию в трусы и надевает брюки.
– Что ж, – я пожимаю плечами. – Подождем до завтра. Ну, если ты не захочешь, конечно, исполнить супружеский долг.
Николас снова поворачивается ко мне, уже одетый в белоснежную рубашку. Его лицо изучает мое и ищет в нем ревность.
Но ее там нет. Мне не все равно, если он найдет другую, но мне все равно, если он будет спать с Доминик. Она его жена, и я не имею права ревновать. Я не уводила его из семьи и не собираюсь. Можно смело сказать, что я им пользуюсь, но и он пользуется мной.
– Ты хочешь этого? – прищурив голубые глаза, спрашивает он.
Я откидываюсь на подушку и вдыхаю аромат простыней, которые пропитались нашими запахами. Не могу смотреть ему в глаза и врать. Я не такая как он. Хотя стараюсь.
– Не хочу.
Похоже, он верит мне, потому что в следующую секунду его сильное мужское тело наваливается на меня сверху. Руки снова ползут по телу.
– Я хочу быть только в тебе и ни в ком другом, – серьезно говорит он, глядя в глаза. – Три года я трахал свою жену и других женщин, представляя тебя. Черт, да даже когда я удовлетворял себя, я представлял твою тугую и теплую киску. Линдси, ты моя.
Все что он говорит, имеет смысл. Три года назад, я впервые отдалась ему, и он не спускал с меня глаз. Он следил за каждым моим движением, он стал работать с моим отцом, только ради меня, хотя его отец и мой терпеть не могли друг друга. Более того, они были и остаются заклятыми врагами.
И вот теперь я снова с ним, но уже на других условиях, и я не хочу потерять его. Он нужен мне сейчас. Не потому что я люблю его, а потому что у меня больше ничего нет.
– Твоя, – говорю я и облизываю губы.
Николас судорожно вздыхает и резко поднимается с постели.
– Я приеду завтра. Не шали без меня, котенок.
Я игриво мяукаю и заползаю под одеяло. Затем слышу его смех и звук закрывающейся двери.
Когда становится совсем нечем дышать, я выбираюсь из-под одеяла. Спать мне уже не хочется, хотя я поспала буквально часа четыре. Николас даже во сне может заниматься сексом, он привык к активному образу жизни и недосыпанию.
Ну а я всего лишь три месяца веду пассивный образ жизни. Я как растение, которое часто поливают и обрабатывают и оно цветет, радуя глаз.
Встав с постели, я накидываю на голое тело легкий шелковый халат и иду на кухню. Огромные окна от пола до потолка представляют панорамный вид на город. Высокие потолки и окна обеспечивают изобилие света по всей квартире. Сейчас она для меня убежище в винтажном стиле. На гранитном кухонном островке меня ждет горячий кофе. Прежде чем разбудить меня языком, Николас принял душ и заварил кофе. Я никогда не встаю раньше него.
Не знаю, будет ли это отговоркой, но раньше я никогда не валялась в постели до восьми утра, и сейчас просто наслаждаюсь этим.
Я наполняю небольшую чашку, добавляю взбитые сливки и посыпаю корицей. Чудесный аромат. Выхожу на большой балкон и смотрю на пробуждение столицы штата. Теплые лучи июльского солнца приятно согревают кожу. Отсюда мне виден Капитолий штата Калифорния, и если честно, он наводит на меня тоску.
В отличие от Сан-Франциско или Лос-Анджелеса, Сокраменто слишком скучен. Хотя я выросла именно здесь, я всегда хотела сбежать. Даже когда я стала жить под крылом Николаса, я просила его снять квартиру в Сан-Франциско. Мне не хотелось жить здесь не только из-за скандала, мне нужен был другой воздух.
Но Николас убедил меня остаться здесь. Его агентство в Сокраменто и ему не хотелось каждый раз летать в другой город, чтобы увидеться со мной.
Я приняла это. Приняла, потому что не люблю устраивать сцен. Пусть все будет так, как есть. Но это не значит, что я смирилась. Это значит, что, несмотря на то, что мне всего девятнадцать, я женщина. Которая поступает мудро.
Двадцать мне исполнится на следующей неделе. Николас обещал отвезти меня в Сан-Франциско, где мы сможем гулять по берегу залива и любоваться видом на Золотые ворота. Я хочу за ночь обойти как можно больше баров, разбросанных по улицам Марино и не думать о том, что я никто.
Три месяца я сижу словно в золотой клетке. Три месяца я не видела родителей, которые сказали мне, что не хотят больше знать меня. Что я разочаровала их. Видеть в их глазах разочарование было для меня подобно самоубийству. Всю свою жизнь я была лучшей во всем: фехтование, языки, изобразительное искусство. В школе я выигрывала различные конкурсы по вокалу, танцам и даже литературе. Я была лучшей во всем. Окончив школу, я не уехала из Сокраменто. Родители предложили мне дистанционную учебу в Йельском университете по программе естественных наук. Я была расстроена, но не стала им перечить. Здесь я продолжала усиленно совершенствоваться и получать образование онлайн.
Всему пришел конец.
Из золотой девочки я превратилась в шлюху и позорное пятно. Единственный кто от меня не отвернулся, это Николас. Но я до сих пор считаю, что это связано с тем, что скандал случился именно из-за него. Ему просто не хватило наглости отшвырнуть меня, как и прочие. И плюс ко всему, я оказалась зависимой от него, молодой, привлекательной любовницей. Но все слова, что он мне говорит – правда. Я верю ему, потому что больше мне ничего не остается.
Из воспоминаний меня вырывает звонок мобильного телефона. Я прохожу в просторную гостиную и беру телефон с кофейного столика. Каждый звонок заставляет меня дрожать. Мне никто не звонит, кроме Николаса. Я потеряла всех друзей и родственников. Мои аккаунты были удалены родителями, не желавшими, чтобы кто-то писал мне или обо мне.
Ей богу, я будто убила президента.
– Алло? – говорю с вопросом, ожидая ответа.
– Ты снова не сохранила мой номер, так? – Когда слышу знакомый голос, я мометально расслабляюсь.
– Эллис, прости. Все время вылетает из головы.
Эллис – мой стилист, массажист и косметолог. Проще говоря, он полирует меня для моего любовника, чтобы я совсем не зачахла от скуки. Эллис знает мою историю и ему все равно. Неужели в городе мало молодых девушек, которые спят с богатыми мужиками?
– Я знаю, у нас запланировано на вторник, в день твоего рождения. Но я подумал, что и сегодня тебе не помешает хорошенький массаж, бокал бургундского вина и хорошая компания. Просто у меня выходной, но я все равно притащился в салон и схожу с ума от скуки.
Я смеюсь. Эллис из тех людей, которые любят свою работу и совершенно не умеют от нее отдыхать.
– С удовольствием, милый. Когда мне приезжать?
– Мчись как можно быстрее, детка, – бодро отвечает он.
Я нажимаю отбой и смотрю на часы. Почти девять. Набираю номер Грэга, моего водителя и телохранителя, предоставленного в мое полное распоряжение, и говорю ему ожидать меня через двадцать минут у дома.
В ванной я привожу себя немного в порядок. Карамельного цвета волосы спутались со сна, и я по старой привычке тщательно их расчесываю. Надеваю свободное кружевное платье и солнцезащитные очки. За эти три месяца мой стиль здорово изменился и, несмотря на плачевность моего положения, я чувствую себя немного свободной. По крайней мере, в одежде. Теперь я могу носить футболки с принтами любимых рок-групп, смело надевать кеды и косухи. Мама не запрещала, но всегда считала такой стиль неуместным для меня. И я как послушная дочь внимала ее советам.
Николасу же нравится моя экстравагантность, – сочетание хорошей и плохой девочки. Сегодня я хорошая, поэтому надеваю платье и спускаюсь к машине.
Мне скоро двадцать, я сплю с взрослым мужчиной, родители не хотят меня знать. Но это не самое страшное, что может случиться.
***
Как и обещал, Николас вернулся на следующий день. Он застал меня на балконе в одной майке и с сигаретой в руках. Сигарета – это еще одна вещь, которая испортила меня. Но я не заядлый курильщик. Я могу покурить тонкую дамскую Malboro только когда впадаю в некий ступор. Эта та фаза опьянения без алкоголя, в которой чувствуешь себя властелином.
Он побранил меня, но мягко и с улыбкой. Я спросила его об отце, и лицо Николаса изменилось.
– Не будем о нем, котенок. Просто поцелуй меня.
Что я и сделала и много еще чего, что я всегда для него делала. Не потому что была вынуждена или обязана. Просто потому что хотела сама. В такие моменты я перестаю себя чувствовать дешевкой.
В день своего двадцатилетия я еду к Эллису, который делает из меня просто голливудскую диву. Мои длинные и густые волосы он уложил в ретро-прическу классики пин-апа и сделал их ярче, придав им медный оттенок. Яркие черные стрелки и сочная яркая помада делают меня старше, что совсем не плохо.
– Даже не знаю, кто ты сегодня, детка, – закатывая темные глаза, говорит Эллис. – Плохая девочка или милая кокетка.
Я улыбаюсь и подхожу к зеркалу, чтобы разглядеть платье, которое он выбрал для поездки в Сан-Франциско. Оно в тон к моим волосам, но чуточку светлее. Пояс с высокой талией подчеркивает худобу.
– Я похожа на… – слова застревают в горле. Я не знаю, кто я.
– Ты загадка, которую можно разгадывать вечность,– тихо говорит Эллис.
Повернувшись к нему на каблуках, я льну к его груди и говорю «спасибо». Через две минуты мне приходит сообщение, что машина уже ждет меня. Я горячо прощаюсь с ребятами из салона и выхожу на улицу. Прямо у дверей меня ждет Грэг. Он распахивает передо мной заднюю дверь черного «бентли», и я юркаю в машину.
– Ты такая красивая, – говорит мне Николас, осматривая мой наряд. – С днем рождения.
– Ты поздравлял меня с полуночи почти до самого утра, – шепчу ему в ухо.
Он сжимает мою руку в своих ладонях и вдыхает. Я замечаю, что что-то не так. Он одет в тот же костюм, что и утром, когда уходил на работу. Я смотрю в окно и вижу, что Грэг ведет машину не в сторону аэропорта.
– Тебе нужно сменить костюм? – спрашиваю я.
Николас поворачивает свое лицо ко мне. Оно для меня как открытая книга. Он намного старше и опытнее, но я знаю его. Очень хорошо.
– Что случилось?
Обеими руками он проводит по своим темно-русым коротким волосам и выдавливает улыбку.
– Мы поговорим об этом дома.
Его тон меня раздражает. Мне не нравится, когда он пытается вести себя со мной как с маленькой девочкой. Будто его фальшивая улыбка успокоит меня.
– Ты бы мог сразу сказать, что мы никуда не летим. – Это я уже поняла. – Не стоило на это, – я указываю на прическу и платье, – тратить время.
– Сегодня твой день рождения, – спокойно отвечает он. – Ты должна быть красивой.
– Даже если придется слушать плохие новости?
– Прости, что сегодня. Все получилось не так, как я хотел.
– Почему ты не мог подождать до завтра?
Возможно, я веду себя как стерва. Но мне так хотелось провести этот день вне дома.
– Я бы не смог… притворяться, что все хорошо.
Он прав. Я почувствовала это сразу, как села в машину. Вряд ли эта ночь получилась бы шикарной.
Так что, хрен на мой двадцатый день рождения!
Поднявшись в квартиру, я чувствую огромный груз. Что он скажет сейчас? Что он бросает меня?
– Говори все сразу, Николас. – Я бросаю сумочку на обитый светлым бархатом угловой диван в гостиной и разворачиваюсь на каблуках. – Ничего лишнего.
Он смотрит на мои ноги и грудь. Я знаю, ему всегда хочется прикоснуться ко мне, но сейчас он не может этого сделать.
– Доминик беременна.
До меня не сразу это доходит. Его жена долгие годы пыталась лечить свое бесплодие, но все тщетно.
– Это твой ребенок? – выпаливаю я.
Он знает, что она тоже ему изменяет. И я не хотела, чтобы вопрос намекал на это. Но по всему видимому, Николас понимает его не так. Он слышит в моем вопросе ревность.
– Линдси. – Он делает шаг. – Я…мне приходилось, она моя жена. Но я думал о тебе.
Черт! Он серьезно?
– Я не ревную, – честно отвечаю я.
Он не верит и качает головой.
– Она нашла доктора. Мы столько лет пытались. Ведь я здоров. Я не знаю, как быть.
– Ты будешь хорошим папой, – говорю я. И я искренна в своих словах. Лучше поздно, чем никогда.
– Это еще не все, – говорит он с болью.
Я уже понимаю, что должна оставить его или он все же купит мне квартиру в другом городе, как я и хотела.
– Продолжай.
– Отец переписал завещание. Я и моя семья останется без цента, если я не оставлю тебя.
Если бы его любовницей оказалась любая другая девушка. Любая, но не я, то его отец даже не обращал бы на это внимания. Но это оказалась я, дочь его худшего врага и он всеми силами пытается избавить сына от меня как от чумы.
Наконец, он нашел то, чем может шантажировать своего сына. Это компания. А для Николаса это вся его жизнь. Эллиот старший выбрал подходящее время, когда его невестка наконец-то забеременела. Могу представить, как он надавил на Николаса. И ему пришлось сдаться. И я не собираюсь стоять на его пути.
– Тогда тебе придется сделать это. – Мой голос спокоен, хотя внутри паника.
Куда мне идти? Где мне взять денег? Хотя без последнего, я уверенна, Николас меня не оставит, но сомневаюсь, что у меня хватит наглости их взять.
Но разве есть у меня выбор?
– Судя по твоему лицу, ты прикидываешь всевозможные варианты. – Николас подходит ко мне вплотную и берет мое лицо в свои руки. – Я не оставлю тебя вот так. Ты же понимаешь это?
Я пытаюсь улыбнуться и киваю. Конечно, знаю.
– Не хочу отпускать тебя, – продолжает он. – Ты нужна мне. Я люблю тебя.
Мне приятно это слышать, но мое сердце молчит. Чтобы не отвечать, я хватаю его за лацканы и притягиваю к себе. Он наклоняется настолько, чтобы поцеловать меня.
– Все хорошо, – после поцелуя говорю я.
– Нет, Линдси. – Николас смотрит серьезно. – Не хорошо. Ты должна вернуться домой. К родителям.
Мне хочется рассмеяться и расплакаться одновременно. Пока я решаю, что из этого сделать, он продолжает:
– Я связался с твоим отцом. Он согласился встретиться со мной и знает, что речь пойдет о тебе. Ты знаешь, чем мне это грозит.
Мое горло сжимается. Я отхожу от него на пару шагов.
– Что ты сделал? – почти шепчу я.
Меня не волнует, что ради меня он рискует еще больше. Встреча с моим отцом может грозить ему не только потерей компании.
– Котенок…
– Зачем. Ты. Это. Сделал?
– Куда ты пойдешь? Что ты будешь делать? Я не могу всю жизнь опекать тебя. Даже на расстоянии. Линдси, ты должна вернуться.
Его предательство подкашивает мои ноги. Я падаю на диван и закрываю лицо.
– Вот каким способом ты хочешь избавиться от меня.
Николас тут же оказывается на коленях у моих ног.
– Посмотри на меня. – Он убирает мои руки и хватает за подбородок. – Я не хочу избавляться от тебя. Я хочу, чтобы у тебя снова была семья. Как же ты не понимаешь?
Но я помню последние слова отца, помню последний взгляд матери. Они смотрели так, будто я не их дочь. Будто я никто… пустышка, шлюха…
Я начинаю плакать и качать головой. Я не хотела устраивать сцен, но не желаю возвращаться. Не хочу видеть в их глазах то, что видела.
– Девочка моя. – Николас целует мое лицо, слизывая слезы. – Не плачь. Прости меня. Прости, но ты должна понять.
Он целует и целует, и вскоре я начинаю отвечать. Потому что хочу снова забыться в его опытных руках. Хочу почувствовать себя любимой, хотя знаю это не так. Он не любит меня по-настоящему. Я привлекаю его, даю стимул как мужчине.
Губы Николаса уже смыкаются на моем соске. Он снимает с меня платье, и я раздвигаю шире ноги, продолжая сидеть на диване. Николас стоит на коленях между моих ног и, оставив в покое мою грудь, с восхищением смотрит на меня всю. На мне черное кружевное белье и чулки. Я поднимаю руки и взбиваю дорогущую прическу. Рыжие пряди волнами падают на мои плечи.
– Боже…– шепчет он и судорожно расстегивает пиджак. – Эта ночь должна была быть другой.
– Не говори больше об этом. – Я помогаю ему снять рубашку и брюки.
Мне все еще больно, и я считаю это предательством, но я позволяю ему снова и снова обладать мной прямо на полу гостиной. Я отдаюсь ему со всей страстью, на которую способна, потому что знаю, что это последний раз, когда он касается меня.
ГЛАВА 2
Линдси
Пальцы моих ног касаются холодного пола. Я осторожно убираю руку Николаса со своей талии и поднимаюсь с кровати.
Мы уснули совсем недавно, перебравшись из гостиной в спальню. Точнее, уснул он. Я не сомкнула глаз, пару часов слушая его размеренное дыхание. Я уже решила, что сделаю. Потому что просто не могу вернуться к родителям. В голове, словно заевшая пластинка, крутятся слова Николаса. Мой отец согласился встретиться с ним. Это значит, они с мамой уже решили, что со мной делать.
Стараясь не шуметь, я на цыпочках иду в гардеробную и включаю там свет, закрыв за собой дверь. Здесь столько вещей, и нет ни одной из тех, что я носила раньше. Здесь нет ни одной вещицы, которую не купил бы мне Николас. Но я не собираюсь сейчас строить из себя фифу. Не могу же я уйти голой.
Я надеваю потертые джинсы, толстовку с американским флагом и кеды. Без косметики я выгляжу даже моложе своих двадцати, так что не стоит даже пытаться наложить макияж. Да и он ни к чему. В самом нижнем ящике встроенного комода находится единственное, что принадлежит мне. Я открываю ящик и достаю маленькую черную коробочку. В ней сережки из белого золота с настоящими сапфирами. Бабушка подарила мне их, когда мне исполнилось шестнадцать. Это единственное, что я взяла с собой из прошлой жизни.
Запихнув коробочку в карман толстовки, я тихо выхожу из гардеробной. Николас спит, положив одну руку на живот. Несколько секунд я любуюсь этим мужчиной, который действительно хочет помочь мне. Но сейчас я не готова принять от него помощь. Мне не тяжело оставлять его, мое сердце до сих пор молчит. Но я буду скучать.
Багровые лучи поднимающегося солнца освещают комнату. Я четко вижу каждый мускул его мужественного и совершенного тела. Он сделал мне много добра, но я не могу сейчас поблагодарить его за это. Рискуя всем, я подхожу к кровати и оставляю легкий поцелуй на его торсе. Почти незаметный. Если я поцелую его в щеку, он почувствует мой запах и проснется.
В гостиной я нахожу свою сумочку и секунду подумав, беру немного наличных. Они мне нужны на первое время, пока не продам серьги.
Грэга нет, потому что Николас отправил его домой вчера вечером. Я могу лишь опасаться, что меня узнает швейцар. Промчавшись через лобби, спешу к выходу. Не думаю, что меня узнали служащие, иначе бы остановили. Когда я оказываюсь на улице и вдыхаю утреннюю прохладу, меня начинает колотить. Легкий мандраж постепенно перерастает в настоящую панику. Куда мне идти? Кому я нужна? Как же я буду жить?
Я оглядываюсь и снова прячу волосы под капюшон. Руки ничем не заняты, и я прячу их в карманы. Я даже не знаю, как добраться до окраины города и снять номер в каком-нибудь мотеле. Всю мою жизнь меня возили на машине и сопровождали, и я даже толком не знаю родной город. Стараюсь дышать часто-часто, и постепенно паника отступает.
– Все хорошо, – говорю себе. – Ты справишься.
Я справлюсь. Я столько всего знаю и умею. Ведь я смогу пользоваться своими умениями, например, устроиться куда-нибудь. Это только сейчас все кажется таким ужасным. Но постепенно смогу привыкнуть и адаптироваться. С другой стороны, это важный жизненный урок. Я обязана его усвоить.
***
После нескольких часов блужданий, я все же сажусь на городской автобус и еду в менее оживленный район. Неприметный мотель с вызывающей вывеской в тени пальм привлекает мое внимание, когда я брожу и заглядываюсь на магазины.
Наличных едва хватает, чтобы снять номер на ночь. Значит, завтра мне нужно будет срочно найти ломбард и продать серьги. Ну а сегодня остаться без еды.
Войдя в номер, я подумала, что попала на другую планету. Я никогда не бывала в таких маленьких с низкими потолками комнатах. Я плюхаюсь на небольшую кровать, и мне в ноздри ударяет запах хлорки. Почему-то это вызывает у меня улыбку. Мне даже не хочется есть, несмотря на то, что с утра я даже не выпила кофе. Просто лежу, смотрю на отделанный старой древесной панелью потолок. Под медленное и скрипучее движение потолочного вентилятора, я медленно начинаю погружаться в сон. Сейчас сон для меня наилучший вариант.
Меня будит стук в дверь. Распахнув глаза, я соскакиваю с кровати и не сразу соображаю, где нахожусь. А когда вспоминаю, сердце начинает больно стучать о грудную клетку.
Кто это может быть?
Я тихо подхожу к двери, но здесь нет даже глазка, чтобы взглянуть. Стук раздается снова, прямо у меня перед лицом, и от неожиданности я отскакиваю. Кусая губы, начинаю метаться по комнате. Окно выходит на задние дворы мотеля, и вряд ли я смогу найти место, куда можно будет приземлиться на безопасное место.
– Линдси, я знаю, что ты там. Открой мне двери.
Этот голос принадлежит Николасу. Я усмехаюсь и закрываю глаза. Сейчас я понимаю, что вела себя слишком наивно, предполагая, что смогу сбежать.
– Уходи, – сдавлено говорю я и подхожу к двери.
За дверью слышен какой-то шорох. Наверняка, он не один. Однако мало ему понадобилось времени, чтобы найти меня. Нужно отдать ему должное.
– Котенок, – почти шепчет Николас. – Прошу тебя открой. Открой. Я ведь все равно войду.
Естественно, он войдет. Это лишь вопрос времени. Да и снаружи у окна, меня наверняка караулят его люди. Поняв, что проиграла и снова оказалась в его руках, я распахиваю дверь.
Прямо на меня смотрят глаза цвета стали. Эта сталь, только в жидком виде еще и течет по его венам.
По венам моего отца. Я не видела его три месяца, и сейчас глядя на него снизу вверх, испытываю то же благоговение, что и чувствовала всегда.
Мой отец уже немолод. Если сказать прямо, он бы мог сгодиться мне в дедушки. Я была поздним ребенком. Моя мама чуть не лишилась жизни, производя меня на свет. Ей было сорок два. У меня был старший брат, которого я не знала. Он разбился на машине еще до моего рождения. Если бы он остался жив, меня бы сейчас не было.
Мои родители растили меня как тепличный цветок, и я никогда не подводила их. Одна ошибка выбросила меня из их жизни. Мне было больно и обидно, когда папа не стал даже смотреть на меня. Столько лет они вкладывали в меня все, а потом так легко отпустили.
– Папа. – Мой голос мне не принадлежит.
Он, не отрываясь, смотрит мне в глаза. На его испещренном глубокими морщинами лице читается безразличие. Раньше он никогда так на меня не смотрел. Папины волосы белы как мел. Впрочем, он уже давно поседел и мне нравился этот цвет. Он его не старит. Напротив – подчеркивает его достоинство и благородство.
Позади него я замечаю другую фигуру. Когда встречаюсь с глазами Николаса, мое сердце заполняет ненависть. Он не должен был так поступать со мной. Он видит это, и голубые кристаллы заполняются болью. Но мне абсолютно на это наплевать. Я вижу, что он хочет протянуть мне руку, но невидимая сила моего отца не дает ему этого сделать.
– Идем, – говорит отец.
Нет смысла спорить. У меня нет выбора. Забирать из комнаты нечего, потому что у меня есть только серьги и они лежат в кармане толстовки. Я просто выхожу из номера и иду следом за отцом.
– Линдси. – Николас осторожно пытается взять меня за руку, когда мы оказываемся позади отца.
Я вырываю руку и иду быстрее. Он не был обязан обеспечивать меня и, по сути, он ничего не должен. Сейчас я веду себя неразумно, но страх перед отцом ничто по сравнению с доводами рассудка.
– Я благодарен тебе, Николас, – говорит отец, когда мы подходим к машине.
Водитель распахивает передо мной дверь.
– Мистер Плэйт, – подает голос Николас. – Могу я с ней попрощаться?
Он говорит так, словно меня везут на казнь. Что ж, возможно, так и есть. Я не хочу с ним прощаться и бросаю на него последний взгляд.
– Езжай к своей жене, – говорит ему отец. – Ты станешь отцом, и возможно, поймешь какого это. И не рискуй. Не нужно, чтобы твой отец знал.
Взглядом он приказывает мне сесть. И я забираюсь на заднее сиденье «Мерседеса». Отец садится рядом, и я скукоживаюсь до минимальных размеров. Он молчит всю дорогу, а я просто не знаю, что сказать.
– Поживешь за городом, – вдруг говорит он. – Мама там.
Я чувствую на себе его взгляд и решаюсь повернуться.
