Текст книги "Выжить, чтобы умереть"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

5

Для травмированного ребенка трудно было бы выбрать более умиротворяющее место, чем оранжерея госпожи Лайман. Из этого полностью застекленного помещения можно было смотреть на огороженный сад. Лучи утреннего солнца струились в окна, питая влажные заросли вьюнов, папоротников и деревьев в кадках. Джейн не приметила мальчика среди этой буйной растительности, зато увидела женщину-полицейского, тут же поднявшуюся из ротангового кресла.

– Детектив Риццоли? Офицер Васкес, – представилась она.

– Как Тедди? – осведомилась Джейн.

Васкес бросила взгляд в угол, где ползучие растения вытянулись вверх, сформировав прочный навес, и прошептала:

– Он не сказал мне ни слова. Только все время будто бы прячется и хнычет.

Лишь после этого Джейн узрела длинную тонкую фигурку, сидевшую на корточках под беседкой из вьюнов. Мальчик согнулся, обхватив ноги и прижав их к груди. Риццоли сказали, что ему четырнадцать, однако парнишка, одетый в блекло-синюю пижаму, выглядел гораздо моложе; его лицо закрывала светло-каштановая челка.

Джейн опустилась на колени и подползла к ребенку, поднырнув под стебли вьюнов и продвинувшись чуть глубже в сень растений. Пока она усаживалась рядом в его зеленом убежище, мальчик не сдвинулся с места.

– Тедди, – обратилась к нему Риццоли, – меня зовут Джейн. Я пришла помочь.

Парнишка даже не поднял глаз, не произнес ни слова.

– Ты ведь просидел здесь довольно долго, правда? И наверняка голоден.

Неужели он и правда едва заметно шевельнул головой? Или это просто трепет, сейсмические колебания в ответ на боль, глубоко скрытую в маленьком, хрупком теле?

– Как бы ты отнесся к шоколадному молоку? А может, хочешь мороженого? Не сомневаюсь, в холодильнике у госпожи Лайман оно есть.

Казалось, мальчик еще больше замкнулся, свернувшись в такой тугой комочек, что Джейн испугалась: а вдруг им никогда не удастся его расправить? Из-под зарослей вьюна она тайком бросила взгляд на Васкес; та стояла и внимательно смотрела в их сторону.

– Не могли бы вы покинуть нас? – попросила Риццоли. – Думаю, сейчас нас двоих слишком много в этом помещении.

Васкес вышла из оранжереи, закрыв за собой дверь. Минут десять-пятнадцать Джейн молчала, она не только не вымолвила ни слова, но даже не посмотрела в сторону мальчика. Они сидели бок о бок, этакие молчаливые компаньоны, и в помещении слышались лишь тихие всплески воды в мраморном фонтане. Опершись спиной на стену беседки, Риццоли взглянула вверх, на изогнутые дугами ветви растений над головой. В этом райском саду, спрятанном от холода, пышно разрастались даже банановые пальмы и апельсиновые деревья, и Риццоли представила, каково это, войти сюда в какой-нибудь зимний день, когда на улице валит снег, и вдохнуть аромат теплой земли и зеленых растений. Вот что можно купить за деньги, подумала она. Вечную весну. Джейн не сводила глаз с потолка, откуда проливался солнечный свет, но прекрасно слышала дыхание сидевшего рядом парнишки. Оно замедлилось и успокоилось по сравнению с тем, что было всего несколько минут назад. Джейн слышала шорох листвы – мальчик устраивался поудобней в этой беседке из вьюнов, – но удержалась от соблазна посмотреть на него. Она вспомнила об оглушительных истериках, которые ее двухлетняя дочь устраивала на прошлой неделе; тогда малышка Реджина беспрестанно визжала: «Хватит смотреть на меня! Хватит смотреть!» Джейн и ее муж Габриэль смеялись, но это еще больше бесило Реджину. Даже двухлетнему малышу не нравится, когда на него глазеют, и он негодует, что кто-то вторгается в его личное пространство. Поэтому Джейн пыталась не вмешиваться в жизнь Тедди Клока, а просто сидела рядом в его зеленой пещере. И, даже услышав его вздох, Риццоли постаралась не отвести взгляда с пятен солнечного света на зеленом ветвистом потолке.

– Кто вы? – Эти слова были сказаны почти шепотом.

Джейн заставила себя не шевелиться, постаралась выдержать долгую паузу.

– Я Джейн, – так же тихо ответила она.

– Но кто вы?

– Я друг.

Парнишка вздохнул, но слишком устало и понуро для четырнадцатилетнего мальчика.

– Нет, вы не друг. Я вас знать не знаю.

Риццоли обдумала слова ребенка и вынуждена была признать, что он прав. Она из полиции, и ей нужно что-то узнать у мальчика, и как только она узнает это, тут же передаст его соцработнику.

– Ты прав, Тедди, – созналась Джейн, – на самом деле я не совсем друг, я детектив. Но я очень хочу помочь тебе.

– Никто не может мне помочь.

– Я могу. И сделаю это.

– Тогда и вы тоже погибнете.

От этого утверждения, произнесенного таким ровным тоном, у Джейн по телу пробежали мурашки. «Вы тоже погибнете». Риццоли повернулась и пристально взглянула на парнишку. Он не смотрел на нее, а просто мрачно глядел куда-то вперед, слово бы в свое безнадежное будущее. Голубые глаза Тедди были настолько светлыми, что даже казались сверхъестественными. Его светло-каштановые волосы выглядели очень тонкими, словно кукурузные рыльца, а одна слабая прядь спадала на бледный выпуклый лоб. Мальчик был бос; он покачивался вперед-назад, и Джейн, заметив кровавые пятна под ногтями пальцев его правой ноги, вспомнила следы, уходившие от лестничного пролета, от тела восьмилетней Кимми. Чтобы сбежать из дома, Тедди пришлось ступить в лужу ее крови.

– Вы и правда хотите помочь?

– Да, обещаю.

– Я ничего не вижу. Я потерял их, но боюсь вернуться и поискать.

– Поискать что, Тедди?

– Мои очки. Думаю, они в моей комнате. Я наверняка забыл их в своей комнате, но точно не помню…

– Я найду их для тебя.

– Потому-то я и не могу сказать вам, как он выглядел. Потому что я не смог его увидеть.

Джейн затихла, боясь прервать мальчика. Она опасалась, что любое ее слово, любое движение могут заставить парнишку отступить, спрятаться в панцирь, наподобие испуганной черепахи. Риццоли ждала, но слышала лишь всплески воды в фонтане.

– О ком ты говоришь? – наконец спросила она.

Мальчик взглянул на Джейн, и его глаза, казалось, озарились изнутри каким-то синим огнем.

– О человеке, который убил их. – Тедди осекся, будто эти слова застряли у него в горле, в тонком всхлипе. – Мне бы очень хотелось помочь вам, но я не могу. Не могу, не могу…

Материнский инстинкт заставил Риццоли раскрыть объятия, и мальчик бросился в них, прижался к ее плечу. Она обнимала ребенка, а парнишка сотрясался так сильно, что, казалось, его тело вот-вот развалится, словно Джейн – единственная сила, не дающая разломаться этой костлявой фигурке. Пусть Тедди не был ее сыном, но в тот момент, когда мальчик прижимался к ней, когда его слезы падали на ее блузу, Джейн до мозга костей чувствовала себя его матерью, готовой защитить ребенка от всех чудовищ в этом мире.

– Он никогда не остановится. – (Джейн чуть не пропустила эти слова, сказанные ей в блузу.) – В следующий раз он найдет меня.

– Нет, не найдет. – Джейн схватила его за плечи и мягко отстранила, чтобы посмотреть в лицо мальчика. Длинные ресницы отбрасывали тень на белые, словно напудренные, щеки подростка. – Он не найдет тебя.

– Он вернется. – Тедди обхватил себя руками, внутренне возвращаясь в какое-то далекое безопасное место, где его никто не достанет. – Он всегда возвращается.

– Тедди, мы сможем поймать и остановить его только в том случае, если ты поможешь нам. Если ты расскажешь мне, что случилось прошлой ночью.

Джейн увидела, как худенькая грудь парнишки приподнялась, однако вырвавшийся из нее вздох показался ей слишком уж усталым и подавленным для такого юного возраста.

– Я был в своей комнате, – прошептал парнишка. – Читал одну из книг Бернарда.

– И что произошло потом? – надавила Джейн.

Тедди пристально взглянул на нее своими призрачными глазами.

– Потом все и началось.

Когда Джейн вернулась в особняк Акерманов, из дома вывозили последнее тело – труп ребенка. Риццоли остановилась, пропуская проезжавшую мимо каталку, колеса которой поскрипывали по блестящему паркету, и ничего не смогла с собой поделать – у нее перед глазами возник образ дочери: Реджина, лежащая под простыней. Вздрогнув, Джейн обернулась и увидела спускавшегося по лестнице Мура.

– Мальчик поговорил с тобой?

– И сказал мне достаточно, чтобы стало ясно: он не видел ничего из того, что могло бы помочь нам.

– Значит, ты добилась большего, чем я. У меня было предчувствие, что ты найдешь подход.

– Это вовсе не означает, что я прямо такая белая и пушистая.

– Но он ведь поговорил с тобой. Кроу хочет, чтобы с ним общалась главным образом ты.

– Я что, стала теперь официальным детским переговорщиком?

Мур, словно бы извиняясь, пожал плечами:

– Кроу ведет это дело.

Джейн взглянула на лестницу, в сторону верхних этажей; там теперь царила странная тишина.

– Что здесь происходит? Где все?

– Занимаются версией домработницы, Марии Салазар. У нее есть ключи и пароль системы безопасности.

– Они ведь и должны быть у домработницы.

– Оказалось, у нее есть еще и мужчина с проблемами.

– Кто такой?

– Незарегистрированный иностранец по имени Андрес Сапата. У него в Колумбии целый послужной список. Ограбление со взломом. Контрабанда наркотиков.

– А что-нибудь насильственное?

– Нам об этом неизвестно. Но тем не менее.

Джейн пристально посмотрела на антикварные часы – мимо такой штучки не прошел бы ни один уважающий себя грабитель. Она вспомнила и о том, что слышала раньше: сумочка Сесилии и бумажник Бернарда были в их спальне, а к шкатулке с украшениями никто не притрагивался.

– Если это ограбление, – проговорила она, – то что же забрал преступник?

– Из такого огромного дома с таким количеством ценностей? – Мур покачал головой. – Единственный человек, кто может сказать нам, что пропало, – домработница.

А она теперь вроде как подозреваемая.

– Я хочу подняться и осмотреть комнату Тедди, – сказала Джейн и направилась вверх по лестнице.

Мур не пошел за ней. Оказавшись на третьем этаже, Риццоли обнаружила, что она совсем одна – уехала даже команда криминалистов. В прошлый раз Джейн лишь бросила взгляд в открытую дверь, теперь же вошла внутрь и медленно оглядела идеально прибранную комнату Тедди. На письменном столе, повернутом к окну, лежала стопка книг; многие были старыми и, судя по всему, любимыми. Джейн взглянула на названия: «Военные технологии древности», «Введение в этноботанику», «Руководство по криптобиологии», «Александр в Египте». Риццоли вряд ли предположила бы, что четырнадцатилетний подросток станет читать такую литературу, однако Тедди не был похож на парнишек, которых ей приходилось встречать ранее. Телевизора в комнате она не увидела, зато на столе, рядом со стопкой книг, стоял открытый ноутбук. Джейн ударила по одной из клавиш, и экран ожил, показывая интернет-страничку, которую Тедди смотрел последней. Это был поисковик «Гугл»; Тедди забил в него вопрос: «Убили ли Александра Великого?»

Судя по идеальному порядку на столе, по ровной стопке книг, парнишка был помешан на аккуратности. Карандаши в выдвижном ящике стола были заточены, словно копья, готовые к бою, скрепки и степлер лежали строго в соответствующих отсеках. Ему всего четырнадцать, а он уже страдает от безнадежного обсессивно-компульсивного расстройства. Именно здесь парнишка сидел накануне в полночь – так он сказал Джейн, – когда уловил едва слышные хлопки и крики Кимми, бежавшей вверх по лестнице. Склонность к аккуратности заставила парнишку закрыть книгу «Александр в Египте», даже несмотря на то что он был испуган. Мальчик понимал, что означают эти хлопки и крики.

«То же происходило и раньше, – говорил Тедди. – Эти же звуки я слышал на корабле. Я знал, что это выстрелы».

Здесь не было иллюминатора, сквозь который можно было бы вылезти, – из комнаты на третьем этаже не так-то просто сбежать.

Поэтому парнишка выключил свет. Он слышал крики девочек, слышал новые хлопки и спрятался туда, куда в первую очередь заберется любой испуганный ребенок, – под кровать.

Обернувшись, Джейн увидела идеально гладкое покрывало, белье, заправленное так же идеально, как на солдатской койке. Неужели навязчивая аккуратность Тедди, страдающего обсессивно-компульсивным расстройством, заставила его так убрать кровать? Если да, это, скорее всего, спасло ему жизнь. Тедди прятался под кроватью, а убийца вошел и зажег свет.

«Черные ботинки, – рассказывал парнишка. – Я видел только их. У него были черные ботинки, и он стоял прямо возле моей кровати».

Возле кровати, на которой в полночь никто не спал. Видимо, незваный гость решил, что ребенок, живущий в этой комнате, той ночью отсутствовал.

Убийца в черных ботинках вышел за порог. Проходил час за часом, но Тедди оставался под кроватью, съеживаясь от каждого скрипа. Ему показалось, будто шаги возвращаются – тихие, почти бесшумные, – и он вообразил, что убийца все еще в доме, ждет его.

Парнишка не знал, который час, когда он заснул. Тедди сказал лишь одно: когда он проснулся, светило солнце. Только тогда мальчик, одеревенелый и измученный оттого, что полночи провел на жестком полу, все-таки выполз из своего убежища. В окно он увидел госпожу Лайман, работавшую в своем саду. Поблизости находилось безопасное место, в соседнем доме жил человек, к которому он мог обратиться.

Так он и поступил.

Джейн опустилась на колени и заглянула под кровать. Зазор между матрасом и полом был таким узким, что Риццоли ни за что не уместилась бы в нем. Однако испуганному парнишке удалось втиснуться в это узкое – теснее гроба – пространство. В полутьме, глубоко под кроватью, Джейн разглядела какой-то предмет, и ей пришлось лечь и уткнуться лицом в пол, чтобы дотянуться и ухватить его.

Это были пропавшие очки Тедди.

Джейн снова поднялась на ноги и напоследок оглядела комнату. Хотя в окно струился яркий солнечный свет и на улице было по-летнему тепло – двадцать четыре градуса, в этих четырех стенах она почувствовала озноб и поежилась. Странно, что этого холода не ощущалось в тех комнатах, где погибли члены семейства Акерман. Нет, казалось, только здесь все еще сохранялся ужас событий прошлой ночи.

Здесь, в комнате мальчика, который остался в живых.

6

– Похоже, Тедди Клок – самый несчастный мальчик на планете, – заметил детектив Томас Мур. – Если хорошенько подумать обо всем том, что с ним произошло, перестанешь удивляться его серьезным эмоциональным проблемам.

– Начнем с того, что он вряд ли когда-нибудь был нормальным, – сказал Даррен Кроу. – Мальчишка очень странный.

– Странный – в каком смысле?

– В четырнадцать лет он не занимается спортом. Не смотрит телевизор. Каждый вечер и по выходным сидит, ссутулившись, у своего компьютера и стопки старых пыльных книжек.

– Некоторые люди не увидят в этом ничего странного.

Кроу обернулся к Джейн:

– Ты провела с ним больше всего времени, Риццоли. И должна признать, что с парнишкой не все в порядке.

– Это по твоим стандартам, – отозвалась Джейн. – Тедди куда умнее.

Над столом пронеслось несколько «ого!» – это оставшиеся четыре детектива приготовились наблюдать реакцию Кроу на не слишком завуалированное оскорбление.

– Есть совершенно бесполезное знание, – огрызнулся Кроу. – И к тому же есть мудрость улицы.

– Парнишке всего четырнадцать, а он сумел пережить два массовых убийства, – заметила Джейн. – Не стоит рассказывать мне, что у мальчика нет житейского опыта.

Исполняя обязанности руководителя команды детективов, работавших по делу Акерманов, Кроу вел себя еще резче, чем обычно. Утреннее совещание команды шло уже час, и все его участники были на грани. За последние тридцать с чем-то часов после убийства Акерманов истерия прессы только нарастала, и сегодня, проснувшись, Риццоли наткнулась на заголовок материала одной желтой газетенки: «Кошмар на Бикон-Хилле», там же была и фотография главного подозреваемого – Андреса Сапаты, пропавшего дружка домработницы Акерманов. Это был преступник со стажем, раненный во время ареста в Колумбии, да и лицом он походил на убийцу. Сапата был нелегальным иммигрантом, привлекался к ответственности за ограбление со взломом, а отпечатки его пальцев обнаружились и на кухонной двери, и на кухонных столах дома Акерманов. Для ордера на арест у них было достаточно оснований, но вот насчет приговора Джейн очень сомневалась.

– Не стоит рассчитывать, что Тедди поможет нам обвинить Сапату, – проговорила Риццоли.

– У тебя полно времени, чтобы его подготовить, – ответил Кроу.

– Он не видел лица.

– Но наверняка видел что-то, что понадобится нам в суде.

– Тедди куда более ранимый, чем ты воображаешь. Не стоит надеяться, что он станет свидетельствовать в суде.

– Да боже мой, ему ведь всего четырнадцать! – рявкнул Кроу. – Когда мне было четырнадцать…

– Не надо мне рассказывать. Ты душил питонов голыми руками.

Кроу подался вперед:

– Я не хочу, чтобы это дело развалилось. Нам нужно расставить все по полочкам.

– Тедди на полочку не поставишь, – возразила Джейн. – Он ребенок, а не кастрюля.

– И к тому же с травмированной психикой, – добавил Мур. Он открыл папку, с которой пришел на совещание. – Я еще раз переговорил с детективом Эдмондсом с Виргинских островов. Он передал мне по факсу дело об убийстве семьи Клок, и…

– Они были убиты два года назад, – прервал коллегу Кроу. – На чужой территории, даже в чужой стране. Какая связь с нашим преступлением?

– Возможно, никакой, – согласился Мур. – Но эта информация свидетельствует о душевном состоянии мальчика. Объясняет, почему он так подавлен. То, что случилось с ним на Сент-Томасе, не менее ужасно, чем здешние события.

– И то дело так и не раскрыли? – поинтересовался Фрост.

Мур покачал головой:

– Однако оно хорошо освещалось прессой. Помню, я читал о нем тогда. Американская семья отправилась в идеальное путешествие и была убита на своей семидесятипятифутовой яхте. Притом что на Виргинских островах уровень преступности в десять раз превышает наш, даже там это массовое убийство потрясло всех. На самом деле все произошло на островах Капелла, чуть дальше от Сент-Томаса. Клоки – Николас, Аннабель и их трое детей – жили на борту своей яхты «Пантомима». Они встали на якорь в тихой бухте, чтобы переночевать, поблизости не было ни одной яхты. Пока они спали, убийца – или убийцы – проник на судно. Началась стрельба. Крики и вопли. Затем был взрыв. По крайней мере, именно так Тедди позднее рассказывал полиции.

– А как ему удалось выжить? – осведомился Фрост.

– Во время взрыва он потерял сознание, поэтому в его воспоминаниях есть черные дыры. Но последнее, что он припомнил, – это голос отца, велевшего мальчику прыгать. Когда Тедди очнулся, он был в воде, в спасжилете. Ныряльщики нашли его на следующее утро в окружении обломков «Пантомимы».

– А его родные?

– В водах проводилась большая поисковая операция. В итоге обнаружили тела Аннабель и одной из девочек. Вернее, то, что от них осталось, после того как акулы сделали свое дело. Вскрытие показало, что обеих убили выстрелом в голову. Тела Николаса и еще одной дочери так и не нашлись. – Мур раздал коллегам копии отчета. – Лейтенант Эдмондс считает это дело самым жутким из всех, которые он расследовал. Семидесятипятифутовая яхта – соблазнительный объект для нападения, так что он считает мотивом ограбление. Вероятно, убийца или убийцы забрали с судна все ценные вещи, а затем взорвали его, стремясь уничтожить улики, чтобы полиции не за что было зацепиться. Дело так и осталось нераскрытым.

– По этому делу мальчик тоже не может припомнить ничего полезного, – заметил Кроу. – Что, с этим ребенком действительно не все в порядке?

– Тогда ему было всего двенадцать, – ответил Мур. – Но он, конечно же, умен. Я звонил его бывшей соседке в Провиденсе, там семейство Клок проживало до того, как отправиться в путешествие на яхте. Она сказала, что Тедди считали одаренным ребенком. В школе мальчик учился по ускоренной программе. Да, у него не было друзей, имелись проблемы с адаптацией в коллективе, однако его ай-кью превышало результаты ровесников баллов на десять.

Джейн вспомнила о книгах, которые она видела в комнате мальчика, и о тех узких специальных темах, которым они посвящались. Греческая история. Этноботаника. Криптозоология. Риццоли сомневалась, что большинство четырнадцатилетних мальчишек вообще когда-нибудь слышали о таких предметах.

– Синдром Аспергера, – предположила она.

Мур кивнул:

– Это и сказала соседка. Супруги Клок показывали Тедди врачу, и тот сказал, что у мальчика нет проблем в развитии, но он не реагирует на некоторые эмоциональные сигналы. Именно поэтому ему трудно заводить друзей.

– А теперь у него никого не осталось, – проговорила Джейн.

Она вспомнила, как мальчик прильнул к ней в соседской оранжерее. И снова почувствовала прикосновение его шелковистых волос к ее щеке, вспомнила запах сонного ребенка, который исходил от его пижамы. Джейн задумалась о том, как мальчик привыкает к спешно найденной приемной семье, в которую его определили соцслужбы. Вчера вечером, прежде чем возвратиться домой к дочке, Риццоли заехала в новый дом Тедди, чтобы отдать ему очки. На этот раз мальчик оказался у пожилой семейной пары, у многоопытных приемных родителей, которые долгие годы растили попавших в беду детей.

Однако взгляд, которым Тедди проводил Джейн, когда она выходила за дверь, заставил бы сжаться сердце любой матери. Мальчик смотрел так, словно она была единственной, кто мог его спасти, но все равно бросала его у чужих людей.

Мур залез в свою папку и достал оттуда распечатку рождественской открытки с надписью: «Семейство Клок желает вам веселых праздников!»

– Это последняя весточка, полученная соседкой от семьи Клок. Электронная открытка, отправленная спустя месяц после того, как семья Тедди уехала из Провиденса. Они забрали троих детей из школы, выставили дом на продажу и всей семьей отправились в кругосветное путешествие на яхте.

– На семидесятипятифутовой яхте? – Фрост был впечатлен. – А денежки-то у них были! Чем они зарабатывали?

– Аннабель была домохозяйкой, а Николас работал финансовым консультантом в какой-то фирме в Провиденсе. Соседка не смогла припомнить название.

Кроу рассмеялся:

– Да уж, должность финансового консультанта очень ассоциируется с деньгами!

– Радикальный поступок, верно? – сказал Фрост. – Взять и внезапно сжечь все мосты. Все оставить и утащить семью на яхту.

– Именно так и считает соседка, – подтвердил Мур. – К тому же это случилось внезапно. Аннабель вообще ничего не говорила о путешествии заранее, только накануне отъезда сказала. Это заставляет задуматься.

– О чем? – не понял Кроу.

– А может, эта семья от чего-то бежала? Боялась чего-то? Вдруг два нападения на Тедди все-таки связаны?

– Нападения с интервалом в два года? – Кроу покачал головой. – Насколько нам известно, семейство Клок знать не знало Акерманов. Общее между ними только одно – мальчик.

– Просто это беспокоит меня. Вот и все.

Джейн это тоже беспокоило. Она смотрела на рождественскую фотографию – вероятно, последнюю фотографию семьи Клок. Каштановые волосы Аннабель, слегка отливавшие золотом, были забраны наверх, и эта прическа казалась небрежно-элегантной. Ее лицо с нежно изогнутыми бровями, словно вырезанное из слоновой кости, могло бы украсить полотно любого средневекового художника.

Николас был блондином атлетического телосложения; казалось, лимонно-желтая рубашка поло трещит на его внушительных плечах. Квадратный подбородок и прямой взгляд – похоже, этот мужчина создан для того, чтобы защищать свою семью от любой опасности. В тот день, когда была сделана эта фотография, когда этот человек, улыбаясь, обнял жену своей мускулистой рукой, он еще не мог представить, какие ужасы ждут их впереди. Свою собственную водную могилу. Убийство жены и двоих детей. В тот момент фотокамера запечатлела семью, которой не нужно было бояться будущего, их глаза и улыбки ярко светились оптимизмом, и будто бы этот свет отражали рождественские украшения, развешенные у них за спиной. Даже Тедди, стоявший позади младших сестренок, судя по всему, был полон оптимизма. Трое детей-ангелочков с одинаковыми светло-каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Все они улыбались и чувствовали себя прекрасно в безопасном семейном мирке.

А Джейн подумала, что Тедди никогда больше не окажется в безопасности.