Текст книги "Гробовое молчание"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

5

Чайна-таун находится в самом сердце Бостона, с севера к нему примыкает финансовый квартал, а с запада – зеленая лужайка Общинного парка. Однако, когда Маура прошла через ворота пайфан с четырьмя резными львами [3]3
  Пайфан – резные орнаментированные ворота из камня или дерева, возводившиеся в Китае в честь правителей, героев, выдающихся событий. Вне Китая ворота пайфан – символ китайского квартала.


[Закрыть], ей почудилось, будто она оказалась в каком-то другом городе, да что там – в другом мире. Последний раз она была в Чайна-тауне как-то октябрьским утром, в субботу, когда у ворот сидели старики, попивая чай, поигрывая в шашки и сплетничая по-китайски. В тот холодный день они повстречались там с Даниэлом, собираясь позавтракать димсамами. Это был один из последних совместных завтраков, и воспоминания о том дне, словно кинжал, вонзились ей в сердце. Несмотря на ясный весенний рассвет и на то, что этим прохладным утром у ворот сидели те же игравшие в шашки люди, тоска омрачала все вокруг, превращая солнечный свет в сумрак.

Маура прошла мимо ресторанов с витринами, в которых стояли кишевшие морской живностью резервуары, мимо пыльных магазинов с товарами из Китая, забитых мебелью розового дерева, нефритовыми браслетами и резными фигурками из фальшивой слоновой кости, и оказалась в сгущавшейся толпе зевак. Заметив полицейского в форме со значком Бостонского ПУ – он возвышался над сборищем, состоявшим в основном из азиатов, – Маура направилась к нему.

– Прощу прощения. Я патологоанатом, – объявила она.

Полицейский посмотрел на нее таким холодным взглядом, что сразу стало ясно: он прекрасно знает, кто перед ним. Доктор Маура Айлз, предавшая тех, чья задача служить и защищать. Из-за ее свидетельских показаний одного из них могут отправить в тюрьму. Полицейский не сказал ни слова, он просто смотрел на Мауру так, будто удивлялся: чего она хочет?

Маура тоже окинула его холодным взглядом.

– Где находится покойная? – осведомилась она.

– Вам придется спросить у детектива Риццоли.

Полицейский не собирался помогать Мауре.

– А она где?

– Доктор Айлз! – окликнул кто-то, предупреждая ответ мрачного копа. Молодой человек азиатской внешности в костюме и галстуке перешел улицу, направляясь прямо к Мауре. – Вас ждут на крыше.

– Где нужно подняться?

– Пойдемте со мной. Я провожу вас наверх.

– Вы недавно работаете в отделе убийств? По-моему, раньше мы с вами не встречались.

– Простите, я должен был сразу же представиться. Я детектив Джонни Тань из участка A-один. Риццоли понадобился здешний житель, который мог бы переводить, а поскольку я по рождению китаец, меня и отправили в ее команду.

– Вы впервые работаете по делу об убийстве?

– Да, мэм. Я всегда мечтал об этом, но стал детективом всего два месяца назад. Так что сейчас я весьма воодушевлен.

Бодрым тоном детектив приказал зевакам разойтись. Когда толпа расступилась, он открыл перед Маурой дверь в подъезд – оттуда пахнуло чесноком и ладаном.

– Я обратила внимание, что вы говорите на мандаринском диалекте. А кантонский тоже знаете? – поинтересовалась Маура.

– Вы различаете их на слух?

– Раньше я жила в Сан-Франциско. У меня было много коллег-китайцев.

– Мне очень хотелось бы говорить на кантонском, но он для меня темный лес, – признался Тань, когда они начали подниматься по лестнице. – Боюсь, мой мандаринский здесь не особенно-то и нужен. Большинство местных стариков говорят на кантонском и тайшаньском диалектах, так что частенько мне самому необходим переводчик.

– Значит, вы не из Бостона.

– Я родился и вырос в Нью-Йорке. А мои родители из провинции Фуцзянь.

Добравшись до самой верхней двери, они вышли на крышу, на ослепительное утреннее солнце. Сощурившись от яркого света, Маура увидела, что криминалисты уже осматривают крышу, и услышала чей-то оклик:

– Я тут еще одну гильзу нашел!

– И что, их теперь пять?

– Пометь и упакуй.

Голоса внезапно умолкли. Маура поняла, что криминалисты заметили ее появление и теперь смотрят в ее сторону. Предательница приехала.

– Эй, док! – крикнула Джейн, направляясь к подруге. Ее темные волосы развевались на ветру. – Я так понимаю, Тань все-таки отыскал тебя.

– А откуда здесь гильзы? – удивилась Маура. – По телефону ты говорила об ампутации.

– Так и есть. Однако внизу, в проулке, мы нашли пистолет «Хеклер и Кох». Похоже, тут выпустили несколько пуль. По крайней мере пять.

– Кто-нибудь сообщал о выстрелах? Нам известно приблизительное время стрельбы?

– Пистолет с глушителем, так что никто ничего не слышал. – Джейн повернулась и показала рукой в сторону. – Убитая там.

Натянув бахилы и перчатки, Маура направилась вслед за Джейн к накрытому простыней телу, лежавшему у самого края крыши. Там она наклонилась, приподняла пластиковый покров и, не в силах произнести ни слова, уставилась на покойницу.

– Ага. Мы тоже сначала обалдели, – сообщила Джейн.

Убитая оказалась белой женщиной лет тридцати с небольшим, худощавой, спортивной и одетой во все черное – на ней были фуфайка с капюшоном и леггинсы. Тело уже полностью окоченело. Женщина лежала на спине, уставившись в небо, словно улеглась полюбоваться на звезды. Ее волосы роскошного темно-рыжего оттенка были собраны в хвостик на затылке, бледная кожа выглядела безупречно, а в форме скул – красивых, как у фотомодели, – угадывалось что-то славянское. Но больше всего Мауру привлекла рана – порез был поразительно глубоким. Убийца одним ударом сумел рассечь кожу, мышечную и хрящевую ткани, разрубить полость трахеи и обнажить перламутровую поверхность шейных позвонков. Вырвавшийся из раны фонтан артериальной крови был настолько мощным, что красные брызги виднелись теперь на довольно большом расстоянии от тела – алые пятна запачкали даже белье, висевшее на веревке чуть поодаль.

– Ампутированная рука упала вниз, в проулок, – сообщила Джейн. – Точно так же, как «Хеклер и Кох». Догадываюсь, что на рукоятке – отпечатки убитой. А на руке мы обнаружим следы выстрела.

Оторвав взгляд от шеи женщины, Маура устремила его на запястье. Кисть отделили от него очень ровно, и доктор Айлз попыталась представить себе, какой инструмент мог настолько легко разрубить хрящевую и костную ткани. Наверняка он был ужасающе острым, и в ход его пустили без всяких колебаний. Маура вообразила резкий удар лезвия и кисть руки, отвалившуюся и упавшую с крыши. Представила, как то же самое лезвие прорезает изящную шею.

Поежившись, она выпрямилась и посмотрела вниз, на полицейских, которые стояли у дальнего конца улицы Наппа и загораживали путь любопытным. Казалось, толпа стала вдвое больше, чем была всего несколько минут назад, хотя утро еще только начиналось. Вечно неугомонные зеваки всегда чуют кровь.

– Ты уверена, что тебе нужно было приезжать сюда? – спокойно поинтересовалась Джейн.

Маура обернулась к подруге.

– А почему бы и нет?

– Просто думаю, не слишком ли рано ты снова взялась за работу. Я знаю, что у тебя была тяжелая неделя – суд и все прочее. – Джейн ненадолго умолкла. – Похоже, Граффу теперь придется несладко.

– Ему и не должно быть сладко. Он убил человека.

– А этот человек убил полицейского. Хорошего копа, у которого остались жена и дети. Могу признаться честно, я тоже не сдержалась бы.

– Прошу тебя, Джейн. Только не говори, что ты защищаешь Граффа.

– Я работала с ним и могу сказать: трудно представить себе человека, который способен прикрыть твою спину лучше, чем он. Ты ведь знаешь, что происходит с полицейскими, когда они оказываются в тюрьме?

– Я не должна ни в чем оправдываться. Мне прислали достаточно писем с угрозами. Не стоит присоединяться к этому хору.

– Я просто хочу сказать, что сейчас – сложное время. Мы все уважаем Граффа и понимаем, почему он сорвался в тот вечер. Убийца полицейского мертв, и, возможно, в этом и состоит правосудие.

– Отправление правосудия – не моя обязанность. Я констатирую факты.

Джейн язвительно рассмеялась.

– Ага, для тебя ведь только факты имеют значение, верно?

Обернувшись, Маура поглядела на другой конец крыши, где работали криминалисты. «Пропусти это мимо ушей и сосредоточься на работе, – мысленно приказала она себе. – Ты представляешь здесь погибшую женщину, а прочие тебя волновать не должны».

– Что она делала на крыше? – поинтересовалась Маура.

Джейн опустила взгляд на тело.

– Понятия не имею.

– А нам известно, как ей удалось попасть сюда?

– Возможно, она воспользовалась пожарной лестницей или обычной, внутренней. Стоит только оказаться на одной из крыш – и можно бродить по домам всего микрорайона, от авеню Гаррисона до улицы Наппа. Она могла войти в любое здание. Или, если уж на то пошло, ее высадили из вертолета. Ни один из опрошенных не видел ее вчера вечером. Когда мы обнаружили убитую, она только начала коченеть.

В очередной раз Маура пристально оглядела жертву и нахмурилась.

– Странно, что она одета во все черное.

– Говорят, черное ко всему подходит.

– Удостоверения личности не нашли?

– Нет. У нее в карманах обнаружились только триста долларов и ключ от «Хонды». Мы пытаемся найти машину в округе. – Джейн покачала головой. – Жаль, что она ездила не на «Юго», а то наши старания напоминают поиск иголки в целом стогу «Хонд».

Маура накрыла тело простыней, и огромная рана снова исчезла под слоем пластика.

– Где рука?

– Ее уже упаковали.

– Ты уверена, что ее отрезали именно от этого тела?

Джейн потрясенно усмехнулась.

– Разве существует иная вероятность?

– Я никогда не строю предположений. И ты это знаешь. – Она отвернулась.

– Маура!

Доктор Айлз снова посмотрела на Джейн. Они стояли лицом друг к другу на этом ослепительном солнце, и казалось, что сейчас их видит и слышит все Бостонское ПУ.

– Кстати, о суде. Я прекрасно понимаю, почему ты так поступила, – объявила Джейн. – Ты это знаешь.

– Однако ты меня не одобряешь.

– Но понимаю. И надеюсь, что ты тоже понимаешь: именно таким парням, как Графф, приходится сталкиваться с действительностью. Именно они оказываются на передовой. Правосудие не всегда так упорядочено, как научные эксперименты. Порой оно весьма неприглядно, а факты только добавляют грязи.

– Значит, я должна была солгать?

– Просто нельзя забывать о настоящих преступниках.

– Это не имеет отношения к моей работе, – возразила Маура.

Она ушла с крыши и оказалась в лестничном колодце, радуясь, что оставила позади яркий солнечный свет и взгляды сотрудников Бостонского ПУ. Однако, спустившись на первый этаж, Маура снова оказалась лицом к лицу с детективом Танем.

– Много там крови, правда? – спросил он.

– Больше, чем обычно.

– И когда же вскрытие?

– Я проведу его завтра утром.

– Можно мне присутствовать?

– Добро пожаловать, если сдюжите это зрелище.

– Во время учебы в академии я присутствовал на нескольких вскрытиях. Вроде бы в обморок не падал.

Маура внимательно посмотрела на детектива. Заглянула в серьезные темные глаза, отметила решимость на красивом лице, но враждебности не увидела. В это утро, когда все сотрудники Бостонского ПУ считали ее за врага, детектив Джонни Тань был единственным, кто, похоже, вовсе не осуждал ее.

– В восемь утра, – проговорила она. – Увидимся на вскрытии.

6

Она плохо спала в ту ночь. После плотного ужина, состоявшего из лазаньи и трех бокалов вина, обессилевшая Маура наконец улеглась в постель. А через несколько часов снова проснулась, с болью осознавая, что рядом пусто. Вытянув руку, она дотронулась до холодной простыни и задумалась – как делала это много-много раз за последние четыре месяца, – а вдруг Даниэл Брофи тоже лежит сейчас без сна и чувствует себя одиноким? Вдруг и ему тоже безумно хочется схватить телефонную трубку и прервать молчание, установившееся между ними? Или все-таки Даниэл крепко спит, ни о чем не сожалея, с чувством облегчения оттого, что их роман наконец завершился? Сейчас Маура снова принадлежала самой себе, однако свобода давалась ей непросто. Пустая постель, бессонные ночи и вопрос, на который не было ответа: «Как мне все-таки лучше – с ним или без него?»

На следующее утро, приехав на работу, Маура ощущала слабость от недосыпа и тошноту – из-за того, что, пытаясь взбодриться, выпила слишком много кофе. Стоя в предсекционной и надевая маску, одноразовую хирургическую шапочку и бахилы, Маура поглядела в смотровое окно и увидела, что Джейн уже ждет ее у стола. Вчера они не слишком ласково простились, и Мауре до сих пор было больно вспоминать саркастическую реплику Джейн: «Для тебя ведь только факты имеют значение, верно?» Да, для доктора Айлз были важны факты. Они непреложны, их невозможно отрицать даже в том случае, если они представляют угрозу для дружбы. Судебные разбирательства по делу Граффа, словно пропасть, пролегли между ней и Джейн, и Маура вспомнила о том, какой неперспективной была эта дружба с самого начала. Надевая хирургический халат, она страшилась встречи с Джейн куда больше, чем предстоящей работы с телом.

Сделав глубокий вдох, Маура толкнула дверь и вошла в секционную.

Ее помощник Йошима уже перенес мешок с телом на стол. Рядом с ним в лотке лежала отрезанная рука, накрытая хирургической салфеткой. Прекрасно понимая, что Йошима слышит их разговор, Маура деловито кивнула Джейн и спросила:

– Разве Фрост не будет присутствовать?

– Ему придется пропустить сегодняшнее вскрытие, а вот Джонни Тань сейчас приедет. Кажется, он действительно мечтает увидеть, как ты будешь резать.

– Похоже, детективу Таню очень хочется показать, на что он способен.

– По-моему, он стремится попасть в отдел убийств. Если судить по тому, что я уже видела, у него это может получиться. – Джейн бросила взгляд в сторону двери. – А вот, кстати, и он.

Заглянув в смотровое окно, Маура увидела, что Тань прибыл и надевает хирургический халат. Свои черные как смоль волосы он уже спрятал под одноразовой шапочкой. Спустя мгновение детектив вошел в зал, приблизился к столу и направил спокойный бесстрастный взгляд на упакованное тело.

– Прежде чем начать, Тань, – проговорила Джейн, – хочу обратить твое внимание на раковину, куда можно блевать, – она вон там.

Детектив пожал плечами.

– Она мне не понадобится.

– Это ты сейчас так думаешь.

– Начнем с самого простого, – объявила Маура, обнажая лоток с ампутированной рукой.

На вид кисть казалась пластиковой. Неудивительно, что участники экскурсии по китайскому кварталу приняли ее за бутафорию для Хэллоуина, испачканную красной краской. С нее уже сняли мазки и получили положительный результат по следам пороха. На рукоятке «Хеклера и Коха» обнаружили отпечатки именно этих пальцев, и теперь не оставалось сомнений в том, что именно убитая произвела выстрелы, разбросав по крыше пять гильз. Поднеся к руке увеличительное стекло, Маура внимательно осмотрела отрубленное запястье.

– Его рассекли в аккурат между дистальным отделом лучевой кости и полулунной костью, – заключила она. – Однако вот здесь виден изрядный остаток трехгранной кости.

– И что это означает? – осведомилась Джейн.

– Орудие, которым нанесли этот удар, рассекло одну из костей запястья. А они очень плотные.

– Значит, лезвие было острым.

– Настолько острым, что ампутацию произвели одним движением. – Маура подняла взор. – Я не вижу следов от вторичных порезов.

– Главное, подтверди, что эту руку отрубили именно от этого тела.

Маура повернулась к столу и расстегнула мешок. Пластиковый покров разлепился, испустив тошнотворный запах мороженого мяса и застарелой крови. Лежавший в мешке труп был по-прежнему в одежде, голова откинулась назад, так что зияющая рана на шее была прекрасно видна. Йошима принялся фотографировать, а Маура никак не могла отвести глаз от темно-рыжих волос убитой, на которых запеклась кровь. Красивые волосы, думала она, да и женщина красивая. Вооруженная особа, которая стреляла в кого-то на крыше.

– Доктор Айлз, у нас тут на самом виду улики – волосы и волокна, – заметил Йошима.

Он склонился над покойницей, одетой в черную фуфайку, и внимательно посмотрел на светлую прядь, которая пристала к рукаву.

Маура пинцетом подняла волосы и осмотрела их на свету. Слегка изогнутая прядка длиной около пяти сантиметров была серебристо-серой. Доктор Айлз бросила взгляд на убитую.

– Это явно не ее волосы.

– Смотрите-ка, вот еще одна, – сказала Джейн, указывая на другую прядь, прицепившуюся к черным леггинсам.

– Возможно, это шерсть какого-то животного, – предположил Йошима. – Например, золотистого ретривера.

– А может быть, ее прикончил седовласый дедок.

Маура поместила пряди в разные конвертики для вещдоков и отложила их в сторону.

– Что ж, давайте разденем ее.

Сначала они сняли с левого запястья убитой черные часы швейцарской фирмы «Ханова» – единственный аксессуар на теле женщины. Затем пришла очередь обуви – черных кроссовок «Рибок», а за ними последовали фуфайка с капюшоном, футболка с длинными рукавами, леггинсы, хлопчатобумажные трусики и спортивный лифчик. Под одеждой оказалось натренированное тело – стройное, но мускулистое. Как-то раз Маура услышала от одного профессора патологической анатомии: он много лет проводил вскрытия и ни разу не столкнулся с привлекательным мертвецом. Погибшая женщина доказывала, что у этого правила бывают исключения. Несмотря на зияющую рану и обусловленное ею пятнистое поражение кожи на спине и ягодицах, несмотря на остекленевшие глаза, покойница по-прежнему оставалась потрясающе красивой женщиной.

Полностью освободив тело от одежды, Маура и два детектива вышли из помещения, чтобы Йошима мог сделать рентгеновские снимки. Из предсекционной они в смотровое окно наблюдали за тем, как помощник Мауры надевает защитный свинцовый фартук и размещает кассеты с пленкой.

– Такую женщину обязательно станут искать, – проговорила Маура.

– Ты говоришь так, потому что она красива? – осведомилась Джейн.

– Я говорю так, потому что она держала себя в форме, следила за зубами, а еще на ней леггинсы от Донны Каран.

– Вы позволите несведущему мужчине задать один вопрос? – вмешался Тань. – Это означает, что леггинсы дорогие?

– Готова поспорить, – отозвалась Джейн, – что доктор Айлз может сообщить их точную розничную цену.

– Суть в том, – продолжила Маура, – что она не какая-нибудь нищая бродяжка. У нее с собой было немало наличных и пистолет «Хеклер и Кох», а он, насколько я понимаю, вовсе не то оружие, каким обычно пользуются уличные бандиты.

– А еще у нее нет удостоверения личности, – добавил Тань.

– Его могли украсть.

– А три сотни баксов вор просто оставил? – Тань покачал головой. – Это было бы странно.

Глядя в смотровое окно, Маура увидела, что Йошима махнул рукой.

– Он закончил, – молвила доктор Айлз и толкнула дверь в секционную.

Первым делом Маура осмотрела рассеченную шею. Как и разрез, закончившийся ампутацией руки, эту рану нанесли без всяких колебаний, одним ударом. Сунув в нее линейку, Маура проговорила:

– Глубина – почти восемь сантиметров. Трахея перерезана, лезвие прошло до самых шейных позвонков. – Она сместила линейку. – Ширина раны больше глубины – двенадцать сантиметров от края до края. Это не колотая, а резаная рана. – Доктор Айлз умолкла, разглядывая открытый разрез. – Даже странно, насколько он ровный. Ни зазубрин, ни вторичных порезов. Ни кровоподтеков, ни вмятин. Рану нанесли так быстро, что убитая не успела оказать сопротивления. – Маура бережно приподняла голову убитой и наклонила вперед. – Не мог бы кто-нибудь подержать череп в таком положении? Я хочу соединить края раны.

Детектив Тань без колебаний шагнул вперед и бережно обхватил голову руками в перчатках. Если человеческое туловище можно рассматривать как лишенные индивидуальности кожу, кости и мышцы, то лицо трупа обнаруживает больше, чем хотелось бы видеть многим полицейским. Однако Джонни Таня это зрелище не пугало. Он смотрел прямо в глаза погибшей, словно надеясь, что в них можно найти ответы на многочисленные вопросы.

– Вот-вот, именно так, – сказала Маура, поднося увеличительное стекло к коже покойницы. – Никаких зазубрин я не вижу. Так и не разберешь, какой именно нож… – Она осеклась.

– Что такое? – насторожилась Джейн.

– Этот рисунок кажется мне странным. Обычно перерезанные глотки так не выглядят.

– Ага, обычно они такие скучные!

– Ну вот подумай, как бы ты стала перерезать глотку, – предложила Маура. – Чтобы нанести такую глубокую рану, до самых позвонков, нужно подойти сзади. Схватить жертву за волосы, оттянуть голову назад и прорезать переднюю часть шеи – от уха до уха.

– Прием коммандос, – согласился Тань.

– Если подойти сзади, можно завладеть жертвой и полностью обнажить шею. Обычно, если позднее соединить края раны, получается изогнутый разрез. Однако линия этого увечья направлена слегка вверх, справа налево. Его нанесли, когда голова жертвы находилась в нейтральной позиции и не была откинута назад.

– Возможно, убийца стоял прямо перед ней, – предположила Джейн.

– Тогда почему она не сопротивлялась? На теле нет кровоподтеков, которые свидетельствовали бы о борьбе. Стала бы она просто так стоять, если бы кто-то решил отрубить ей голову?

– Я развесил пленки, – сообщил Йошима.

Они повернулись к негатоскопу, где теперь размещались рентгеновские снимки, – подсвеченный экран делал отображенные на них кости сияюще белыми. Сначала Маура сосредоточила внимание на снимках обрубленного правого запястья и ампутированной кисти, мысленно пытаясь совместить стороны рассеченной трехгранной кости. Они совпадали.

– Это определенно ее рука, – подтвердила Маура.

– Да я, в общем, и не сомневалась, – отозвалась Джейн.

Теперь доктор Айлз обратилась к снимкам шеи – стала рассматривать зияющую дыру в мягких тканях, результат аккуратно разделенной плоти. Внезапно ее взгляд привлекла яркая серебристая отметина в шейном позвонке.

– А ты не делал латерального снимка шейного отдела? – осведомилась она.

Йошима явно ожидал этого вопроса, поскольку немедленно снял с негатоскопа снимки запястья и кисти и вывесил новую рентгенограмму – на этот раз боковой вид шеи.

– Я заметил эту штуковину чуть раньше. И решил, что вы захотите рассмотреть ее получше.

Маура пристально разглядывала латеральный вид пятого шейного позвонка. Едва заметный объект был различим и на этом снимке.

– Что это? – поинтересовалась Джейн, склонившись к Мауре.

– Что-то металлическое, вонзенное в переднюю поверхность пятого позвонка. – Доктор Айлз повернулась к секционному столу. – Думаю, когда убийца наносил удар, кусочек лезвия откололся, и маленький обломок застрял в шейном позвонке.

– А это означает, что мы сможем отправить металл на анализ, – заметила Джейн. – И определить, кто изготовил нож.

– Не думаю, что это был нож, – возразила Маура.

– Топор?

– Топор оставил бы трещину, к тому же на мягких тканях мы увидели бы следы сдавливания. На убитой нет ни того, ни другого. Этот разрез тонкий и прямой. Он сделан очень острым лезвием, длина которого позволяет перерезать шею практически одним движением.

– Типа мачете? – спросила Джейн.

– Или меча.

Джейн поглядела на Таня.

– Мы разыскиваем Зорро. – Ее смех был прерван звонком мобильного. Она сняла перчатки и потянулась к телефону, который был закреплен у нее на поясе. – Риццоли.

– Доктор Айлз, а вы когда-нибудь видели увечья, нанесенные мечом? – поинтересовался Тань, по-прежнему разглядывая снимок.

– Один раз, в Сан-Франциско. Мужчина до смерти зарубил свою подружку самурайским мечом.

– И анализ металла покажет, что это был, например, самурайский меч?

– Сейчас их производство поставлено на поток, так что, вероятно, анализ не поможет, если, конечно, мы не найдем само оружие. Впрочем, как знать, – возможно, именно эта следовая улика и станет тем кусочком головоломки, который ляжет на свое место и позволит вынести приговор. – Маура поглядела на лицо Таня, озаренное подсветкой негатоскопа. Даже несмотря на широкую, сборчатую одноразовую шапочку, прикрывавшую его волосы, яркость и энергичность молодого детектива снова поразили ее. Так же как и абсолютная серьезность. – Вы задаете правильные вопросы, – похвалила Маура.

– Просто пытаюсь чему-нибудь научиться.

– Риццоли – толковый коп. Держитесь рядом с ней, и у вас все получится.

– Тань! – позвала Джейн, завершая звонок. – Оставайся здесь до окончания вскрытия. Мне нужно ехать.

– Что случилось?

– Звонил Фрост. Мы обнаружили машину убитой.

Четвертый этаж многоуровневой автостоянки на улице Тайлера оказался почти пустым, лишь в самом дальнем углу стояла одинокая синяя «Хонда Сивик». Такое слабо освещенное изолированное место выбрал бы человек, не желающий, чтобы кто-то видел, как он идет к своей машине. Пока Джейн и Фрост осматривали автомобиль, возле них стояли лишь работник парковки да два бостонских полицейских, которые чуть раньше и обнаружили транспортное средство.

– На въездном билете, оставленном на торпеде, проштамповано время: среда, восемь пятнадцать, – сообщил Фрост. – Я посмотрел запись камеры слежения – «Хонда» въехала сюда именно в это время. Через пять минут из здания автостоянки вышла женщина. Она накинула капюшон, так что в кадре ее лицо разглядеть невозможно, но, похоже, это она. Машина стоит здесь с тех самых пор.

Слушая Фроста, Джейн обошла вокруг «Хонды». Это была модель трехлетней давности без особых вмятин и царапин. Покрышки тоже в хорошем состоянии. Багажник был открыт, а дверца в задней стенке кузова поднята, чтобы Джейн смогла осмотреть салон.

– Номерные знаки были украдены в Спрингфилде пять дней назад, – продолжал Фрост. – Сам автомобиль угнали неделю назад, тоже из Спрингфилда.

Джейн, нахмурившись, посмотрела в багажник – он был пуст, если не считать запаски.

– Ого, да он гораздо опрятней моего!

– Такое можно сказать о многих машинах, – рассмеялся Фрост.

– И это говорит парень с синдромом навязчивых состояний!

– Похоже, в салоне тоже убирались совсем недавно. В бардачке нашлись документы на машину и карточка страховки, оформленные на имя настоящего владельца. А еще тебе очень понравится то, что лежало на переднем сиденье. – Фрост натянул перчатки и открыл водительскую дверцу. – Портативный навигатор.

– И почему самое интересное всегда находишь ты?

– Полагаю, это совсем новая вещица, потому что погибшая искала всего лишь два адреса. Оба – бостонские.

– Какие?

– Первый – частная квартира в Роксбери-Кроссинг. Владелец – Льюис Ингерсолл.

Джейн изумленно воззрилась на Фроста.

– Неужели это детективЛу Ингерсолл?

– Он самый. Именно по этому адресу он зарегистрирован в Бостонском ПУ.

– Когда он ушел в отставку из отдела убийств, а? Шестнадцать или семнадцать лет назад?

– Шестнадцать. Мне пока не удалось его поймать. Я звонил его дочери, она сказала, что Лу на неделю отправился на север порыбачить. Вероятно, в тех местах нет мобильной связи. Но, может быть, он отключил телефон, чтобы его не беспокоили.

– А второй адрес, который ты обнаружил в навигаторе?

– Это какая-то контора здесь, в Чайна-тауне. Некая Академия боевых искусств «Дракон и звезды». Их автоответчик сообщил, что они открываются в полдень. – Фрост поглядел на часы. – То есть работают уже десять минут.