Текст книги "Считать виновной"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4

Одна, никем не замеченная, Миранда стояла за кладбищенскими воротами. Через кованую решетку ограды она видела людей в траурных одеждах, собравшихся у свежевыкопанной могилы. Народу собралось много, в чем не было ничего удивительного, поскольку городок прощался с уважаемым членом общества. Уважаемым? Возможно. Но любил Ричарда кто-нибудь из присутствующих, включая его жену?Миранда вздохнула. Да. Я думала, что любила. Когда-то…

Голос преподобного Марринера доносился едва различимым бормотанием. Слова терялись в шорохе веток сирени над головой. Миранда прислушалась. «Любящий муж… будет недоставать… страшная трагедия… прости, Господи…»

Прости.

Она повторила слово как спасительную молитву, сила которой могла вырвать ее из тисков вины. Но кто простит ее?

Уж точно никто из тех, кто пришел проститься с Ричардом Тримейном.

Миранда знала почти всех. Среди них были ее соседи, коллеги по газете, друзья. Бывшие друзья, – добавила она с горечью. Были и те, кто никогда бы не снизошел до знакомства с ней; те, кто вращался в тех сферах, куда Миранду никогда бы не допустили.

Вот Ноа Деболт, отец Эвелины, мрачный, но сдержанный. Вот Форест Мейхью, президент местного банка, в положенном случаю сером костюме. Вот мисс Лила Сент-Джон, помешанная на цветах и сама похожая на цветок, засушенный в семьдесят четыре года. И разумеется, все Тримейны. Собравшись у могилы, они являли трагическую сцену. Эвелина стояла между сыном и деверем, словно не доверяла собственным силам и рассчитывала на поддержку мужчин. Чуть в стороне от них, будто демонстрируя независимость, замерла Кэсси. Ее яркое, желто-оранжевое платье дерзко контрастировало с общим серо-черным фоном.

Да, Миранда знала их всех. И они знали ее.

Она имела полное право стоять рядом с ними, потому что была другом Ричарда. Она пришла проститься с ним и должна была поступить так, как велело сердце, не думая о последствиях.

Но ей недостало смелости.

И в результате она осталась вне круга скорбящих, одинокая и бессловесная, наблюдая издалека за тем, как предают земле человека, бывшего еще недавно ее любовником.

Осталась и тогда, когда церемония закончилась и процессия медленно двинулась к выходу. Она ловила их недоуменные взгляды, видела, как некоторые качают головой, как бы говоря: Вы только посмотрите, это же она. Миранда не прятала глаза, не отворачивалась, не пыталась убежать. Бегство было бы трусостью. Я, может быть, не такая уж смелая, –говорила она себе , – но и не трусиха.Большинство, проходя мимо, первыми отводили глаза и прибавляли шагу. Только мисс Лила Сент-Джон задержала взгляд, и в какой-то момент Миранде показалось, что за внешним равнодушием старушка прячет усмешку.

Чей-то вздох заставил ее обернуться.

Четверо Тримейнов остановились у ворот, и Эвелина, медленно подняв руку, указала на Миранду.

– Вам нечего здесь делать, – прошипела она. – Вы не имеете права…

– Мама, перестань. – Филипп взял ее за руку и потянул. – Идем домой.

– Ей здесь не место.

– Мама…

–  Убирайся отсюда! – Выставив руки с согнутыми, как когти, пальцами, Эвелина шагнула к Миранде.

И тут же между двумя женщинами встал Чейз. Притянув невестку к себе, он крепко ее обнял и, наклонившись, внятно произнес:

– Не надо, Эвелина! Я все улажу, ладно? Поговорю с ней. Возвращайся домой, хорошо? – Он посмотрел на близнецов: – Филипп, Кэсси! Позаботьтесь о матери. Отвезите ее домой. Я скоро буду.

Близнецы взяли Эвелину под руки и повели к машине, но в последний момент, перед тем как сесть, она обернулась и крикнула:

– Не дай этой дряни одурачить тебя, Чейз! Она будет вертеть тобой, как вертела Ричардом!

Не ожидавшая столь яростного выпада, Миранда отшатнулась, будто от удара, и, наткнувшись на ворота, схватилась за них, чтобы не упасть. Никакой другой опоры, кроме вот этого холодного железа, у нее, похоже, не осталось. Ржавые петли жалобно скрипнули. Миранда вздрогнула, тряхнула головой и обнаружила, что стоит на полянке с маргаритками, что все уже уехали и что на кладбище никого не осталось, кроме нее и Чейза Тримейна.

Он посматривал на нее настороженно, но приближаться не спешил, словно не зная, чего от нее ожидать. Как будто она была опасным диким зверем. В темных глазах Миранда видела сомнение, в неподвижной позе – напряжение. В дорогом сером костюме Чейз выглядел настоящим аристократом, холодным и неприступным, с широкими плечами и узкой талией. Костюм, разумеется, пошит на заказ – обычный, с магазинной вешалки, не для настоящего Тримейна.

И все же, глядя на этого высокого мужчину с темными цыганскими глазами и черными как вороново крыло волосами, с трудом верилось, что он – Тримейн.

Работая в «Геральд», она целый год видела портреты представителей этой семьи в здании редакции. Портреты висели на стене, напротив ее стола, – пять поколений мужчин, все розовощекие и голубоглазые. Именно таким был Ричард, прекрасно вписывавшийся в общий ряд. Повесь на ту же стену портрет Чейза Тримейна, и он будет выглядеть чужаком.

– Зачем вы пришли сюда, мисс Вуд?

Миранда гордо вскинула голову:

– А почему мне нельзя приходить?

– Потому что это, мягко говоря, неуместно.

– Очень даже уместно. Ричард мне не чужой, мы были друзьями.

– Друзьями? – усмехнулся он. – Так вот как это теперь называется.

– Вы же ничего не знаете, а беретесь судить.

– Я знаю, что вы были не просто друзьями. И как нам называть ваши отношения, а, мисс Вуд? Связью? Увлечением? Романом?

– Прекратите.

– Может, вам просто нравилось кувыркаться с боссом на его диване?

– Прекратите же! Все было совсем не так!

– Ну конечно. Вы были просто друзьями.

– Ладно. Хорошо… – Миранда отвернулась, чтобы он не видел ее слез, и с трудом выдавила: – Мы были любовниками.

– Наконец-то вы нашли подходящее слово.

– Но и друзьями тоже. В первую очередь друзьями. Как бы я хотела, чтобы все так и оставалось.

– И я тоже. По крайней мере, мой брат был бы жив.

Она напряглась и, снова повернувшись к нему, вздохнула:

– Я его не убивала.

Чейз вздохнул:

– Разумеется, вы не убивали.

– Ричард уже был мертв, когда я нашла его…

– Нашли в вашем доме. В вашей постели.

– Да. В моей постели.

– Послушайте, мисс Вуд. Я не судья и не жюри присяжных. Не старайтесь в чем-то меня убедить. Я хочу сказать вам только одно: держитесь подальше от нашей семьи. Эвелина прошла через настоящий ад. С нее хватит. Ей не нужны постоянные напоминания о трагедии. Имейте в виду, если понадобится, мы добьемся судебного запрета, чтобы вы и близко к нам не подходили. Один неверный шаг – и вы вернетесь за решетку. Туда, где вам и положено быть.

– Вы все одинаковые. – Миранда с горечью покачала головой. – Тримейны и Деболты. Одного поля ягода. Мы же вам не ровня, нас можно и отодвинуть. На положенное место.

– Дело не в том, что мы какие-то особенные. Дело в хладнокровном, предумышленном убийстве. – Чейз шагнул к ней. Миранда не отступила. Впрочем, отступать было некуда – она уперлась спиной в железные ворота. – Так что же все-таки случилось? Ричард нарушил какое-то обещание? Отказался уйти из семьи, бросить детей? Или просто образумился и решил расстаться с вами?

– Все было не так.

– А как?

– Это я решила расстаться с ним!

Чейз с сомнением посмотрел на нее сверху вниз:

– Почему?

– Потому что все закончилось. Потому что все между нами пошло не так. Я решила расстаться и уже ушла из газеты.

– Он выгнал вас?

– Я ушла сама. Можете проверить по документам, мистер Тримейн. Там есть мое заявление двухнедельной давности. Я собиралась уехать с острова. Куда-нибудь, где не буду видеть его каждый день. Где ничто не будет напоминать о горе, которое я принесла другим.

– И куда же вы намеревались податься?

– Не важно. Просто подальше отсюда. – Миранда отвела глаза. Там, за кладбищем, лежало море. Она даже видела его в просвете между деревьями. – Я выросла в пятидесяти милях отсюда. Этот залив – мой дом. Я всегда его любила. Но тогда думала лишь о том, как уехать отсюда.

Она снова посмотрела на Чейза.

– Я уже освободилась от Ричарда и была на полпути к счастью. Зачем же мне убивать его?

– Как он оказался у вас дома?

– Ричард хотел встретиться со мной. А я не хотела его видеть. И ушла из дому. Прогулялась до берега, а когда вернулась, нашла его.

– Да, я слышал вашу версию. По крайней мере, вы от нее не отступаете.

– Это правда.

– Правда, выдумка… – Чейз пожал плечами. – В вашем случае одно переплелось с другим. – Он резко повернулся и зашагал прочь.

– А если все – правда? – крикнула она вслед.

– Держитесь подальше от семьи, мисс Вуд! – бросил Чейз плечо. – В противном случае мне придется позвонить Лорну Тиббетсу.

– А вы постарайтесь рассмотреть другой вариант. Представьте, что я его не убивала! Что это сделал кто-то еще?

Он не оглянулся.

– Может быть, это кто-то, кого вы знаете! Подумайте! Или вы это уже знаете и просто хотите свалить вину на меня? Ответьте, мистер Тримейн? Кто же на самом деле убил вашего брата?

И Чейз вдруг остановился. Он знал, что не должен останавливаться. Знал, что не должен разговаривать с этой женщиной. Это безумие. Или она сама сумасшедшая. Но и уйти уже не мог. Если то, что она сказала, правда…

Он медленно повернулся. Она стояла на том же месте и пристально смотрела на него. Волосы ее в послеполуденном солнце отливали медью. Худенькая, в черном платье, она выглядела на удивление хрупкой и беззащитной. Казалось, вот налетит сейчас порыв ветра, подхватит ее и унесет.

Возможно ли, чтобы эта женщина убила Ричарда? Занесла над ним нож и ударила? Ударила с такой силой, что лезвие пронзило грудную клетку до спины?

Чейз осторожно подошел к ней.

– Если вы его не убивали, то кто?

– Не знаю.

– Не очень-то обнадеживающий ответ.

– У него были враги.

– И у них были причины, чтобы убить Ричарда?

– Он же владел газетой. Знал кое-что кое о ком. И не боялся писать правду. В городе есть люди, которые его опасались.

– Какие люди? О каком скандале идет речь?

Она взглянула на него исподлобья и отвела глаза.

Что это? Понятная нерешительность? Или эта женщина сочиняет очередную ложь?

– Ричард готовил статью, – заговорила Миранда. – О местном девелопере по имени Тони Граффам. У него своя компания, называется «Стоун коуст траст». Ричард упоминал, что располагает доказательствами мошенничества…

– Мой брат держал в штате двух репортеров. С какой стати ему самому заниматься статьей?

– Ричард считал это своим личным делом и твердо вознамерился утопить «Стоун коуст». Для завершения работы не хватало последнего доказательства. Получив его, Ричард собирался отдать статью в печать.

– И отдал?

– Нет. Статья должна была выйти две недели назад, но так и не вышла.

– Кто ее снял?

– Не знаю. Поговорите с Джил Виккери.

– Главным редактором?

Миранда кивнула:

– Джил знала о готовящейся статье и была от нее не в восторге. Вся работа лежала на Ричарде. Он в одиночку тащил этот проект и был готов рискнуть. Его не останавливало даже возможное обвинение в клевете, которым угрожал Тони Граффам.

– Значит, один подозреваемый у нас есть. Тони Граффам. Кто еще?

Она замялась.

– Ричард не пользовался особой популярностью.

– Ричард? – Чейз недоверчиво покачал головой. – Сомневаюсь. Если у кого-то из нас и были проблемы с популярностью, то уж точно не у него.

– Два месяца назад Ричард срезал зарплаты сотрудникам газеты. И сократил на треть штат.

– Подозреваемых становится больше.

– Он умел доставлять людям неприятности.

– В том числе собственной семье.

– Вы не представляете, как трудно здесь получить работу. Люди готовы на все. Да, говорить Ричард умел. Как ему жаль, что приходится принимать жесткие меры. Что их боль есть и его боль. Но это все было ложью. Я сама слышала его разговор с бухгалтером. Он сказал: Я сбросил балласт, как вы и советовали. Те люди проработали в «Геральд» по многу лет. Деньги у Ричарда были, и он мог бы обойтись без увольнений.

– Ричард – бизнесмен.

– Верно. Именно бизнесменом он и был в первую очередь.

Ветер тронул ее волосы, и они зашевелились, словно танцующие язычки пламени. Пламя это разгоралось, питаясь ее злостью – на него, на Ричарда, на Тримейнов.

– Теперь у нас целая куча подозреваемых, – сказал он. – Все те бедняги, которых уволил мой брат. Их семьи. Может быть, добавить его детей? Тестя? Жену?

– Да. А почему бы и нет?

Чейз фыркнул и развел руками.

– Знаете, а у вас хорошо получается. Очень хорошо. Вам бы с фокусами выступать… дым, зеркала… Но меня вы не убедили. Надеюсь, и с присяжными ваши трюки не пройдут. Думаю, они увидят вас насквозь, и вы заплатите за все.

Она обожгла его взглядом, готовая вот-вот взорваться, выплеснуть на него весь свой гнев, но потом вдруг поникла и съежилась, как проколотый воздушный шарик.

– Я уже заплатила, – прошептала Миранда. – И буду платить до конца жизни. Потому что виновата. Не в убийстве – я его не убивала. – Она сглотнула, отвернулась. Теперь Чейз не видел ее лица, но хорошо слышал звучавшую в голосе боль. – Виновата в том, что вела себя глупо. Была наивна. Думала, что люблю вашего брата. Потом, узнав его лучше, я попыталась отступить. Хотела, чтобы мы остались… просто друзьями.

Миранда убрала упавшую на лицо прядь, а он, наблюдая за ней, вдруг подумал, что она ведь очень смелая. Не дерзкая, не наглая, как ему вначале показалось, а по-настоящему смелая.

Она снова подняла голову. На ресницах еще блестели слезы, и у Чейза вдруг возникло безумное желание дотронуться до ее лица, вытереть слезы. И вместе с этим желанием пришло другое, столь же сумасшедшее: узнать вкус ее губ, нежность ее волос. Он моментально отступил, словно от полыхнувшего жаром огня. Теперь понятно, почему ты запал на нее, Ричард. В других обстоятельствах я бы и сам не устоял.

– Черт, – пробормотала с горечью Миранда. – Кому теперь какое дело до моих чувств? Ни вас, ни других это не касается. – Она даже не посмотрела на него – повернулась и зашагала по дорожке. Странно, но в какой-то момент Чейз как будто остался в пустоте.

– Мисс Вуд! – крикнул он. Она не остановилась. – Миранда! – Теперь она остановилась. – Только один вопрос. Кто внес за вас залог?

Миранда обернулась, посмотрела на него и покачала головой:

– Я не знаю.

И ушла.

Дорога к редакции оказалась непривычно долгой. Миранда шла обычным маршрутом, по знакомым улицам, мимо знакомых фасадов. Хуже всего было то, что по пути попадались знакомые люди. Они смотрели на нее из-за стекол витрин, собирались группками, перешептывались. Никто не вышел, никто ничего не сказал ей в лицо. Да и зачем? Чего мне недостает, – думала Миранда, – так это красной буквы на груди: «У» – убийца.

Глядя строго перед собой, она повернула на Лаймрок-стрит, к зданию, в котором помещалась редакция «Геральд», ее убежище от любопытных взглядов. Проскользнув в двойную стеклянную дверь, Миранда выдохнула с облегчением и нырнула в отдел новостей.

На несколько секунд жизнь в комнате остановилась. Взгляды всех присутствующих устремились в одном направлении.

– Привет, Миранда, – прозвучал невозмутимый голос.

Она повернулась. Из кабинета выплыла главный редактор Джил Виккери, еще не успевшая переодеться после похорон и выглядевшая весьма элегантно в траурном платье. Короткая юбка соблазнительно шуршала по шелковым чулкам.

– Чем могу помочь? – вежливо осведомилась она.

– Я… я пришла за своими вещами.

– Да, конечно. – Джил неодобрительно взглянула на своих замерших с открытыми ртами подчиненных. – Нам что, делать больше нечего?

Работа нашлась сразу. Все опустили головы.

Джил перенесла внимание на Миранду:

– Я позволила себе очистить твой стол. Все лежит в ящике, в подвале.

Признательность за проявленную любезность перевесила недовольство бесцеремонным поведением Джил, выбросившей ее вещи.

– У меня еще в шкафчике кое-что оставалось.

– Если оставалось, то там и лежит. Никто ничего не трогал. – Больше тем не нашлось, и в комнате повисло молчание. – Ну, – произнесла Джил, торопясь подвести черту под неловкой ситуацией. – Желаю удачи. Что бы ни случилось. – С этими словами она шагнула к выходу.

– Джил? – окликнула ее Миранда.

– Да?

– Хотела спросить… Та статья насчет Тони Граффама, почему ее не напечатали?

Джил уставилась на бывшую сотрудницу с искренним недоумением:

– А почему ты спрашиваешь? Разве это важно?

– Да.

Джил пожала плечами:

– Так решил Ричард. Он снял ее из плана.

– Ричард? Снял? Но он же работал над ней несколько месяцев.

– Наверное, были какие-то причины, но я их не знаю. Просто снял, и все. И, честно говоря, думаю, он ее и не написал.

– Как? Ричард ведь почти закончил ее.

– Я просматривала его бумаги. – Джил продолжила короткий путь к двери. – Сомневаюсь, что его энтузиазма хватило надолго. Ты же знаешь, каким он был. Мастер преувеличения. Много слов и мало дела.

Миранда в полной растерянности смотрела ей вслед. Мастер преувеличения? Слышать такое было больно, но да, в целом заявление соответствовало действительности.

Люди в комнате снова смотрели на нее.

Не говоря ни слова, она спустилась по лестнице и заглянула в комнату отдыха, где обнаружила Энни Беренджер, которая как раз зашнуровывала кроссовки. Верная избранному стилю, Энни была в мешковатых штанах и мятой рубашке. Содержимое ее шкафчика демонстрировало то же отсутствие порядка: кучки скомканной одежды, полотенца, книги.

Услышав, как скрипнула дверь, Энни подняла голову и тряхнула тронутыми ранней сединой волосами.

– Вернулась.

– Только чтобы забрать вещи. – Оглядевшись, Миранда заметила картонную коробку под одной из скамеек, вытащила ее и отнесла к своему шкафчику.

– Видела тебя на похоронах. Нервы у тебя крепкие. – Энни захлопнула дверцу шкафчика и шумно выдохнула. – Наконец-то переоделась. До чего ж удобно. Не понимаю, как люди ходят на высоких каблуках. Я в них даже думать не могу, как будто приток крови в мозг прекращается. – Она зашнуровала второй кроссовок. – И что дальше? Я имею в виду тебя.

– Не знаю. Дальше, чем на день-другой, и заглядывать не хочу. – Миранда открыла шкафчик и стала бросать вещи в коробку.

– Ходят слухи, у тебя друзья в высоких сферах.

– Что?

– Ну, из тюрьмы-то тебя кто-то вытащил, верно?

– Я и сама не знаю кто.

– Догадаться-то можно. Или это адвокат тебе так насоветовал? Мол, делай вид, что ты ни сном ни духом.

Миранда сжала ручку шкафчика.

– Не надо, Энни. Пожалуйста.

Энни подняла голову и посмотрела сверху вниз, отчего на лице у нее проступили мелкие морщинки и веснушки.

– Что, наступила на мозоль? Ладно. Извини. И не думай, что мне нравится размазывать коллегу по первой полосе. Просто Джил свалила это дело на меня. – Она помолчала, наблюдая за Мирандой. – Ну, я могу получить от тебя какое-нибудь заявление?

– Я этого не делала.

– Это все уже слышали.

– Хочешь Пулитцеровскую премию заработать? – Миранда повернулась и посмотрела коллеге в глаза. – Помоги найти того, кто его убил.

– Сначала дай мне какую-нибудь ниточку.

– Ниточек у меня нет.

Энни вздохнула:

– В том-то и загвоздка. Кто бы его ни убил, главный подозреваемый – ты.

Миранда подняла коробку и, держа ее обеими руками, направилась к лестнице. Энни потащилась за ней.

– А я-то думала, что настоящим репортерам нужна правда.

– Тот, кого ты имеешь в виду, изначально ленив и уже подумывает, как бы уйти на покой.

– В твоем-то возрасте?

– Мне, между прочим, в следующем месяце сорок семь стукнет. По-моему, самое время выходить в отставку. Если бы только Ирвинг сделал предложение, я бы остаток жизни и с дивана не вставала – смотрела бы себе мыльные оперы да конфетки жевала.

– Ты бы от такой жизни на стенку полезла.

– О да, – рассмеялась Энни. – Радости мало.

Они вернулись в отдел новостей, и Миранда снова почувствовала себя в центре внимания. Энни же, ничего не замечая, прошла к своему столу, бросила в ящик ключи и достала пачку сигарет.

– Зажигалки не найдется? – обратилась она к Миранде.

– Нет, сколько раз тебе говорить.

Энни обернулась:

– Майлз!

Сидевший неподалеку практикант устало вздохнул и бросил ей зажигалку.

– Вернуть только не забудь, – напомнил он.

– Ты все равно еще слишком молод, чтобы курить, – отрезала Энни.

– Ты тоже была когда-то молодой, Беренджер.

Энни усмехнулась и подмигнула Миранде:

– Люблю вундеркиндов. Они такие дерзкие.

Миранда невольно улыбнулась и, присев на краешек стола, посмотрела на подругу. Дымила Энни постоянно. Сигареты были и привычкой, и частью созданного ею образа, своего рода атрибутом профессии. Раньше она работала в отделе новостей одной бостонской газеты, где, как поговаривали, пол утопал в окурках.

– Ты ведь веришь мне? – спросила вполголоса Миранда. – Ты же не веришь, что я…

Энни посмотрела ей в глаза:

– Нет. Не верю. И насчет лени я просто пошутила. Я уже копаю и, надеюсь, скоро кое-что покажу. Дело тут не в какой-то дружбе или еще чем. Это я к тому, что находки не всегда бывают приятные. Может, раскопаю что-то такое, что и тебе придется не по вкусу. Но я должна это сделать.

Миранда кивнула.

– Тогда начни вот с этого.

– С чего?

– Узнай, кто внес за меня залог.

– Для первого шага неплохо, – согласилась Энни.

Задняя дверь распахнулась. Джил Виккери переступила порог и оглядела комнату.

– Служба спасения приняла сигнал бедствия. В заливе тонет яхта. Кто возьмется?

Энни пригнулась к столу.

– Я возьмусь! – вскочил со стула Майлз.

– Береговая охрана уже в пути, так что придется взять катер. Отправляйся, да поживее. Ты же не хочешь пропустить момент спасения. – Джил повернулась и посмотрела на Энни: – Ты сейчас занята?

Энни пожала плечами.

– Я всегда занята.

Джил кивком указала на Майлза.

– Ему понадобится помощь. Отправляйся с парнишкой. – Она повернулась.

– Не могу.

Джил остановилась и внимательно посмотрела на Энни:

– То есть отказываешься выполнять мое задание?

– Да. Типа того.

– На каком основании?

Энни выпустила в воздух длинную струйку дыма.

– По причине морской болезни.

– Я так и знала, что она тебя запутает. Так и думала. Ты не знаешь ее так хорошо, как я.

Чейз повернулся. Последний час он просидел на веранде, предаваясь невеселым мыслям. Эвелина за это время переоделась, сменив черное траурное платье на неприлично яркое, лимонно-зеленое. Наверное, ему бы следовало проявить к невестке больше сочувствия и снисходительности, но в данный момент она выглядела так, словно напрашивалась не на жалость, а на стаканчик доброго бренди. Не в первый уже раз он невольно сравнил ее с Мирандой Вуд. В простеньком черном платье, с растревоженными ветром волосами, она выглядела там, на кладбище, такой беззащитной и одинокой. Понимал ли Ричард, сколько горя он принес ей? Задумывался ли вообще об этом?

– Ты, как вернулся, так ни слова и не сказал, – пожаловалась Эвелина. – Что происходит?

– Скажи, ты хорошо ее знаешь? Миранду Вуд? – спросил он.

Она села рядом, аккуратно расправила складки зеленого платья.

– Только понаслышке. Знаю, что она выросла в Басс-Харбор. Потом уезжала, училась в каком-то местном университете. Жила на стипендию. Иначе бы не протянула. Не из самой хорошей семьи.

– То есть?

– Ее родители работали на фабрике.

– А, понятно. Не нашего поля ягода.

– Да что с тобой, Чейз?

Он поднялся:

– Надо прогуляться.

– О! Тогда и я с тобой. – Она торопливо вскочила, отчего тщательно разглаженное платье снова пошло складками.

– Нет, не надо. Хочу побыть один. Если не возражаешь.

На лицо ее набежала тень недовольства, но уже в следующий момент Эвелина взяла себя в руки и мило улыбнулась:

– Конечно, Чейз. Я понимаю. Каждый скорбит по-своему.

Сойдя с веранды, он с облегчением выдохнул. Дом действовал угнетающе, словно сама атмосфера его, наполненная не самыми счастливыми воспоминаниями, давила на плечи. С полчаса Чейз просто шел по дороге куда глаза глядят, но чем ближе к городу, тем яснее формировалась в сознании некая цель.

Он повернул к редакции.

Главный редактор Джил Виккери встретила гостя любезно. Ричард всегда старался окружать себя роскошными женщинами, и Джил не была исключением. Чейз познакомился с ней утром, на похоронах. Там, как и здесь, она старательно и с успехом выступала в роли профессионала до мозга костей.

– Мистер Тримейн. – Джил протянула руку. – Для меня удовольствие видеть вас снова. Чем могу помочь?

– Я просто подумал… – Чейз огляделся. Несколько сотрудников… свободные столы… За одним какой-то мужчина раскладывал рекламные объявления, за другим его коллега всматривался в монитор компьютера. Неряшливо одетая женщина, попыхивая сигаретой, разговаривала по телефону.

– Да?

– Я хотел бы, если возможно, просмотреть бумаги брата.

– Личные записи или документы?

– И то и другое.

Она на секунду замешкалась, потом предложила пройти в офис, на двери которого красовалась табличка: «Ричард Тримейн. Владелец и издатель».

– Здесь, разумеется, не все. Основные документы ваш брат держал тут, но кое-что хранил также в доме или коттедже.

– Вы имеете в виду Роуз-Хилл?

– Да. Ему нравилось работать там изредка. – Она указала на стол. – Ключ в верхнем ящике. Если возьмете что-то с собой, предупредите, пожалуйста, меня.

– Пока не собираюсь.

Джил Виккери постояла еще немного, словно не зная, стоит ли оставлять его одного. Но что она могла сделать? Он был как-никак братом хозяина газеты. И Джил ничего не оставалось, как повернуться и выйти.

Подождав, пока дверь закроется, Чейз взял ключ, открыл каталожный ящик и сразу перешел к разделу на букву «В», в котором быстро отыскал папку Миранды Вуд.

Перейдя за стол, он бегло просмотрел имеющиеся документы. Ничего особенного, самые обычные бумаги. Заявление о приеме на работу с годичной давности датой, когда Миранде было двадцать восемь. Адрес – дом номер 18 по Уиллоу-стрит. На приложенной фотографии улыбающееся лицо молодой женщины, у которой вся жизнь еще впереди. Какая счастливая, подумал он почти с болью. Ее университетские оценки впечатляли. Пожалуй, она могла бы претендовать на большее, чем должность литературного редактора. В анкете, отвечая на вопрос «Почему вы хотите получить эту работу?», она написала: «Я выросла рядом с Пенобскот-Бей и больше всего на свете хочу жить и работать в том месте, которое всегда называла домом». Чейз перелистал страницы, пробежал глазами результаты полугодовых аттестаций, заполненные Джил Виккери. Все отлично. Он перевернул последнюю страницу.

Заявление об уходе. Судя по дате, написано две недели назад.

Мистеру Ричарду Тримейну, издателю «Айленд геральд».

Уважаемый мистер Тримейн,

Уведомляю вас о своем уходе с должности литературного редактора по личным причинам. Буду признательна, если вы дадите мне рекомендательное письмо, поскольку я планирую искать работу в другом месте.

И все. Ни объяснений, ни сожалений, ни обвинений. Ничего.

Значит, она сказала мне правду. Она и впрямь ушла с работы.

– Мистер Тримейн? – На пороге стояла Джил Виккери. – Вы ищете что-то конкретное? Может быть, я сумею помочь?

– Может быть.

Она вошла и элегантно опустилась в кресло напротив. Взгляд сразу же нашел папку на столе.

– Вижу, вы просматриваете личное дело Миранды.

– Да. Пытаюсь понять, что случилось. Почему она сделала это.

– Думаю, вам следует знать, что она заходила сюда некоторое время назад.

– Сюда? В редакцию?

– Да. Приходила за вещами. Хорошо, что вам удалось избежать… э… не самой приятной встречи.

Он кивнул:

– Да, повезло.

– Позвольте сказать вам следующее, мистер Тримейн. Я очень сожалею, что с вашим братом случилось такое. Он был замечательным человеком, исключительным издателем и по-настоящему верил в силу печатного слова. Нам всем будет недоставать его.

Формальные, загодя приготовленные слова, но она произнесла их с такой искренностью, что он почти поверил им. Джил Виккери и впрямь была профессионалом до мозга костей.

– Насколько я понял, Ричард готовил какую-то публикацию. Кажется, речь шла о компании «Стоун коуст траст». Вам что-нибудь известно?

Джил вздохнула:

– И почему эта статья так всех интересует?

– А что, кто-то еще спрашивал?

– Миранда Вуд. Спрашивала, когда заходила сегодня. Я ответила, что, насколько мне известно, мистер Тримейн так ее и не написал. По крайней мере, я такой статьи не видела.

– Но она ведь уже стояла в графике публикаций?

– Пока Ричард сам ее не снял.

– Почему?

Она выпрямилась, убрала упавшие на глаза волосы и вздохнула:

– Не знаю. Могу лишь предположить, что ему не удалось собрать достаточно доказательств.

– А что это вообще за история?

– Ничего особенного. Самая обычная для такого городка, как наш. Никакого интереса для посторонних не представляет.

– И все же расскажите. Может быть, мне будет интересно.

– Речь идет в первую очередь о правах девелоперов. «Стоун коуст» скупала собственность на северном берегу. В частности, в районе коттеджа Роуз-Хилл. Вы же знаете, какие там красивые места. Нетронутая береговая линия, лес. Тони Граффам, президент компании, заверял, что сохранит все в наилучшем виде. Потом появились слухи о каком-то дорогом проекте. А примерно месяц назад изменился вдруг статус зонирования: участки перевели из заповедных в рекреационные. То есть открыли дорогу строительству.

– И статья была об этом?

– В общем, да. Позвольте спросить, а почему вы интересуетесь?

– О статье упомянула Миранда Вуд. В том смысле, что и у других были мотивы для убийства.

– Ну, это притянуто за уши. – Джил поднялась. – Но винить ее я бы не стала. Когда тонешь, хватаешься и за соломинку.

– Полагаете, ее признают виновной?

– Не хотелось бы гадать, но, если верить тому, что рассказывают мои сотрудники, такой исход весьма вероятен.

– Ваши сотрудники… Вы имеете в виду Энни…

– Энни Беренджер. Освещать ход дела поручено ей.

– Я могу с ней поговорить?

Джил нахмурилась:

– Зачем?

Чейз покачал головой:

– Еще не знаю. Наверное, я хочу понять, что представляет собой Миранда Вуд. Может ли она убить. – Он откинулся на спинку кресла, пригладил волосы. – На мой взгляд, что-то здесь не складывается. Я думал, что, может быть, кто-то, внимательно наблюдавший за расследованием, знавший ее лично…

– Конечно. Понимаю. – Прозвучало это сочувственно, но глаза остались холодными, безразличными. – Я пришлю Энни, и вы сможете с ней поговорить.

Она вышла. И почти сразу же на пороге появилась Энни Беренджер.

– Проходите, – пригласил ее Чейз. – Садитесь, пожалуйста.

Энни закрыла дверь и села в кресло напротив. Выглядела она типичным репортером: рыжие, тронутые сединой кудряшки, острый взгляд, мятые слаксы, сильный запах сигарет. Чейзу она напомнила отца. Ей бы еще глоток виски для полного комплекта. Добрый старый репортерский дух.

Энни смотрела на него с нескрываемым недоверием.

– Джил сказала, вы хотите поговорить о Миранде.

– Да. Вы ведь хорошо ее знали?

–  Знаю, – поправила она. – Да, хорошо.