Текст книги "КГБ во Франции"

Автор книги: Тьерри Вольтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

Западня для посла

Хорошо известному у себя в стране французскому преподавателю, очевидно, на всю жизнь запомнится его пребывание в Ленинграде в начале 50-х годов. Находясь на стажировке в одном из университетов бывшей столицы Российской империи, он стал жертвой чудовищной провокации со стороны советских спецслужб, которые хотели бы видеть в его лице своего агента. Надо сказать, что, будучи предупрежденным о возможных кознях, наш преподаватель был, как говорится, постоянно настороже. Он знал, что ему следует остерегаться всех и вся, даже (и в особенности) милых студентов, с которыми он постоянно общался. Его контакты с ними никогда не заходили дальше обычной беседы или предложения пообедать в университетской столовой. Несколько раз он отказывался от приглашений провести вечер в компании со своими знакомыми. Его образцовое поведение не давало ни малейшего повода для кривотолков. Но ведь и на старуху бывает проруха.

Однажды поздним вечером, когда этот преподаватель работал в своей комнате, кто-то постучал в его дверь.

– Кто там? – спросил он по-русски.

– Ольга, – ответил хорошо знакомый ему женский голос. Он принадлежал одной очаровательной студентке, с которой ему не раз приходилось работать в университете. – Откройте дверь, – умоляла молодая женщина. – Мне обязательно надо с вами поговорить.

– А вы не можете подождать до завтра? Я уже лег в постель, – попытался отговориться он.

– Нет, это очень срочно. Это вопрос жизни и смерти…

3а дверью послышались ее всхлипывания.

Невозможно было оставаться безучастным к страданиям молодой женщины. Он поколебался еще несколько секунд. Рыдания между тем усилились.

Когда преподаватель открыл дверь, вид заплаканной Ольги вызвал у него неподдельную жалость. И тут он совершил ошибку, позволив ей войти в комнату.

Едва только закрылась дверь, как молодая женщина быстро скинула с плеч пальто. Под ним не было совершено никакой одежды. Прежде чем наш бедняга пришел в себя от неожиданности, девушка истошным голосом закричала: "Помогите! Насилуют!"

"По случайности", как раз в это время, неподалеку находились трое милиционеров. Ловушка неумолимо захлопнулась.

В ближайшем отделении милиции ему дали понять, что положение крайне серьезно. По советским законам попытка изнасилования карается очень сурово. Преподавателя ожидало длительное тюремное заключение, не говоря уже о том, что оказалась затронутой его честь.

Заявлять о своей невиновности было бесполезно. Он решительно потребовал связаться с консульством Франции, хорошо понимая, что и в этом элементарном праве всех иностранцев, арестованных в чужой стране, ему также будет отказано. Он осознал весь трагизм своего положения после первых же криков Ольги. Но, отнесясь к своему положению философски, он приготовился выслушать те предложения, которые ему будут сделаны, чтобы затем, приняв их для видимости, попытаться вырваться из этого кошмарного водевиля.

Спустя несколько часов, проведенных под стражей, ему был предложен компромисс: гуманное советское правосудие готово забыть его достойные осуждения порывы при условии, что со своей стороны он также проявит добрую волю. Для этого вполне бы подошли некоторые безобидные сведения о французских колониях в Ленинграде и в Москве, куда он зачастую ездил по делам. Ему дали также понять, что впоследствии, возможно, от него потребуются еще кое-какие услуги.

Очевидно, убитый горем, наш бедняга с облегчением поторопился принять эти условия.

Едва оказавшись на свободе, он поспешил в консульство Франции, чтобы рассказать там о своих злоключениях. Несколько дней спустя ему удалось незаметно покинуть Советский Союз. Все это время никто с ним ни словом не обмолвился о КГБ, но он отлично понимал, что отныне въезд в СССР ему будет запрещен.

Хитроумный замысел провалился потому, что преподаватель принял единственно верное решение, заключавшееся в немедленном извещении французских представителей о возникших чрезвычайных обстоятельствах. А сколько было французов, которые из-за стыда, по глупости или по незнанию попались в похожие ловушки? Надо думать, немало, если учесть, что это лишь один из наиболее предпочитаемых советскими спецслужбами методов вербовки иностранных агентов на территории страны.

Такой работой занимается Второе главное управление КГБ, в задачу которого входит наблюдение за советскими и иностранными гражданами на территории СССР. Около 30 тысяч офицеров и информаторов работают в его двенадцати отделах, службе политической безопасности, отделе охраны промышленных тайн и в группе технического обеспечения. В задачу отделов входит вербовка агентов среди иностранных дипломатов и осуществление контроля за советскими гражданами с целью предотвращения их нежелательных контактов с иностранцами. Распределение работы между отделами осуществляется по географическому принципу:

1-й отдел: США и Латинская Америка.

2-й отдел: Великобритания и страны Британского Содружества.

3-й отдел: ФРГ, Австрия, Скандинавские страны.

4-й отдел: все остальные европейские государства, включая и Францию.

5-й отдел: Япония, Австралия.

6-й отдел: развивающиеся страны.

7-й отдел осуществляет наблюдение за всеми иностранными туристами независимо от их национальной принадлежности.

В ведении 8-го отдела сосредоточена вся информация об иностранцах, находящихся на территории СССР.

9-й отдел занимается иностранными студентами (именно с работой этого отдела "посчастливилось" познакомиться нашему преподавателю).

И наконец, 10-й отдел ведает наблюдением и вербовкой (если это возможно) иностранных журналистов, работающих в Москве.

Два оставшихся отдела ведут работу среди советских граждан, выезжающих за границу, и проводят расследования наиболее крупныx преступлений, связанных с коррупцией и хищениями на государственных предприятиях.

Все отделы, занимающиеся вербовкой иностранцев, работают в тесном контакте с Седьмым управлением КГБ, в котором насчитывается около пяти тысяч сотрудников. Данное управление также подразделяется па отделы по географическому принципу, как это сделано в рассмотренной выше схеме. Немного изменены функции четырех отделов:

7-й отдел: материально-технические средства наружного наблюдения (автомобили, телекамеры, фотоаппаратура, магнитофоны, оборотные зеркала…).

10-й отдел: наблюдение за общественными местами, посещаемыми иностранцами (парками, музеями, театрами, магазинами, вокзалами, аэропортами…).

11-й отдел: снабжение разного рода аксессуарами, необходимыми для ведения слежки (париками, специальной одеждой, другими предметами для маскировки и изменения внешности…).

12-й отдел: проведение особых операций, связанных с наблюдением за высокопоставленными иностранными гражданами.

Вся эта сложнейшая структура создает впечатление, что КГБ опутал всю страну не видимой простым глазом паучьей сетью, с тем чтобы попытаться поймать в нее неосторожных иностранцев. Можно, нисколько не преувеличивая, сказать, что все гостиницы, все общественные места находятся под тщательным наблюдением. Учитывая общую малочисленность городов, разрешенных для посещения иностранными дипломатами, бизнесменами, журналистами и просто туристами, создание столь гигантской и уникальной в своем роде системы контроля представляется относительно несложным делом.

Рассмотрим несколько примеров. Вы остановились в одной из гостиниц Москвы, Ленинграда или Киева. Вполне вероятно, что ваш номер нашпигован микрофонами. Некоторые комнаты оборудованы специальными зеркалами, позволяющими снимать наиболее интимные моменты вашей жизни. Горничная, круглосуточно дежурящая на вашем этаже, фиксирует все ваши передвижения. Она также может, в случае получения на то указаний, провести во время вашего отсутствия тщательный обыск в вашей комнате. Или смазать подошвы ваших ботинок особым веществом, позволяющим специально обученной собаке следить за всеми вашими передвижениями, несмотря на предпринятые вами ухищрения. Или посыпать ваши карманы специальным порошком, который будет обязательно присутствовать на всех отправленных вами письмах. Это делается для того, чтобы при необходимости их можно было легко отсортировать на почте и узнать их содержание. Если вы сядете в такси, водитель будет обязан по первому требованию компетентных органов сообщить о маршруте вашей поездки. Если вы возьмете напрокат какую-нибудь машину, ее легко можно будет оснастить специальным устройством для слежки с большого расстояния. Если вы сядете в автобус, поезд или самолет, работники транспорта обязательно сообщат по первому требованию контролирующих инстанций о цели вашей поездки.

Конечно, речь не идет об обязательном использовании подобных методов наблюдения в отношении каждого иностранца. Ежегодно СССР посещают десятки тысяч иностранных граждан (в основном организованным порядком), не привлекая к себе особого внимания со стороны КГБ. Но весь этот механизм постоянно присутствует и в случае необходимости может быть мгновенно приведен в действие. Для чего? Прежде всего, чтобы быть в курсе, кто и чем занимается, то есть чтобы контролировать и предупреждать все несанкционированные контакты с советскими гражданами. А также для того, чтобы выявить возможные уязвимые стороны у интересующего КГБ иностранца. Для этого советские спецслужбы располагают на его пути разного рода "соблазны": спиртное, наркотики, женщин, мужчин… Если это срабатывает и он попадает в ловушку, с помощью шантажа можно легко добиться от него согласия сотрудничать.

Такая форма вербовки существует не только в шпионских романах. И кстати, немало иностранцев попадаются на такие уловки, несмотря на многочисленные предупреждения. Небольшая сигарета с марихуаной в стране, где самым строгим образом наказывается любое употребление наркотиков, любовница для женатого мужчины (особенно когда можно пошантажировать с абортом), любовник для одинокой секретарши, партнер-гомосексуалист для проявляющих к тому определенную склонность мужчин – все эти "трюки" проходят даже с выходцами из высокоразвитых западных государств, отличающихся чрезвычайно либеральными нравами.

Один офицер КГБ, попросивший в 1963 году политического убежища в США, подробно описал исключительно сенсационную операцию такого рода, проведенную в отношении высокопоставленного дипломата, работавшего в Москве. Речь идет о после Франции в СССР Морисе Дежане, занимавшем этот пост с 1955 по 1964 год. Свидетельства упомянутого перебежчика, Юрия Кроткова, лично участвовавшего в этой операции, тщательно изучались в американском сенате в ноябре 1969 года. На основании его свидетельств, а также после длительных личных бесед с самим Кротковым журналист и писатель Джон Бэррон подробно описал проведенную акцию в своей книге "КГБ: тайная работа советских секретных агентов", являющейся на сегодняшний день лучшим произведением о советских спецслужбах. Прежде чем опубликовать эту историю, он уточнил полученные сведения у самого Мориса Дежана. Вот лишь основные ее моменты, приведенные в книге Бэррона:

"КГБ предпринял одну из наиболее значительных со времен второй мировой войны операций в надежде внедрить своего агента в самые верхние эшелоны французской власти. Русские надеялись поставить рядом с генералом де Голлем человека, который был бы способен направлять политику Франции таким образом, чтобы нанести максимальный ущерб всему западному блоку. Более сотни офицеров и агентов КГБ (среди которых были и блистательные интеллектуалы, и элегантные проститутки) участвовали в этом заговоре, приведшем к настоящей осаде посольства Франции и смерти одного почтенного гражданина Франции. Операция шла полным ходом, когда ее главный исполнитель со стороны КГБ неожиданно покинул страну и открыто выступил со своими разоблачениями. Благодаря этой информации, подтвержденной и уточненной затем другими перебежчиками, а также на основании проведенного самими западными спецслужбами тщательного расследования стало возможным воссоздание всего хода грандиозного проекта, направленного на заманивание посла в подготовленную ловушку с целью его последующей вербовки.

В один из особенно теплых июньских дней 1956 года Юрий Васильевич Кротков был приглашен в гостиницу "Москва" для встречи со своим непосредственным начальником, полковником КГБ Леонидом Петровичем Кунавиным. Высокий шатен с карими глазами и суровым лицом, Кунавин был известен особым рвением и жестокостью. Во время одного футбольного матча Кротков видел, как он избил двух болельщиков, которые оскорбляли команду КГБ. Он отличался фантастической работоспособностью, а его истинной страстью были интриги КГБ.

За последние годы Кроткову приходилось участвовать в стольких операциях КГБ, что, казалось, его вряд ли чем можно было удивить. И все же он удивился, когда услышал от Кунавина, что КГБ собирается подкупить посла Франции. "Приказ получен от высшего руководства, – сообщил полковник, явно воодушевленный столь дерзким планом. – Сам Никита Сергеевич [Хрущев] хотел бы, чтобы француз попался в нашу ловушку".

Кротков поинтересовался, кто был послом Франции. "Его зовут Морис Дежан, – ответил Кунавин. – Нам о нем все известно".

И в самом деле, КГБ располагал самой исчерпывающей информацией о нем. С момента начала второй мировой войны, когда Дежан занимал важные посты в эмигрантском правительстве генерала де Голля в Лондоне, КГБ завел на него персональное досье. Оно постепенно увеличивалось благодаря сведениям, полученным советскими разведчиками в Нью-Йорке, Париже, Лондоне и Токио, то есть в городах, где приходилось работать Дежану. После приезда посла и его жены в Москву в декабре 1955 года КГБ установил за ним постоянное наблюдение. Микрофоны, спрятанные в квартире и в здании посольства, улавливали все их разговоры, включая и самые интимные из них. Русский шофер, предоставленный в распоряжение посла по линии МИД СССР, являлся информатором КГБ, так же как и личная служанка госпожи Дежан. Во время дипломатических приемов офицеры КГБ, представленные как мидовские чиновники, могли, что называется, вплотную наблюдать за поведением супружеской четы. И тем не менее, несмотря на столь долгую и кропотливую работу, специалисты КГБ не смогли выявить у Дежана ни малейшей предрасположенности к предательству. Впрочем, было замечено, что пятидесятилетний посол, элегантный мужчина и умница, был не совсем безразличен к женскому очарованию. И это не могло не сделать его потенциальной жертвой КГБ.

В подобного рода операциях Юрий Кротков был настоящим специалистом. С момента окончания войны он попытался завлечь в свои ловушки довольно внушительное количество иностранных дипломатов и журналистов из таких стран, как США, Австралия, Великобритания, Канада, Франция, Индия, Мексика, Пакистан и Югославия.

Драматург и сценарист по образованию, Кротков не бьш кадровым разведчиком. Но можно сказать, он с самого детства находился в постоянной связи с органами государственной безопасности. Начальное образование он получил в Тбилиси, где его отец работал художником, а мать – актрисой. В 1936 году отец нарисовал портрет Лаврентия Берии, бывшего тогда руководителем Компартии Грузии. Работа Берии была высоко оценена самим Сталиным, который вскоре назначил его руководителем службы государственной безопасности (НКВД, в 1954 году переименованного в КГБ). Его портрет можно было встретить во всех уголках страны, и вплоть до самой смерти художника Берия оставался его покровителем.

Приехав в Москву для поступления в литературный институт, Кротков попытался отыскать старых друзей своих родителей, работавших в органах государственной безопасности, и попросить их помощи. В 1941 году, когда немецкие войска находились на самых подступах к Москве, его вместе с другими студентами эвакуировали из города. Вернувшись спустя восемнадцать месяцев в столицу, он обнаружил, что его комната занята другой семьей. После обращения в органы НКВД он добился ее выселения. С той же помощью Кротков был принят на работу, сначала в ТАСС, а позднее – на Московское радио.

В 1946 году Кротков еще больше сблизился со спецслужбами, после того как у него появились первые контакты с иностранцами. В 28 лет он согласился стать одним из бесчисленных секретных агентов НКВД. Таким образом, он смог продолжить изучение литературы, так как, чем больше у него бьшо дипломов, тем полезнее он считался для органов госбезопасности. Но с этого момента он больше уже не мог считать себя независимым по отношению к своим покровителям.

Как писатель, интеллектуал и друг семьи Бориса Пастернака, Кротков был хорошо принят среди иностранных дипломатов, работавших в Москве. Этот высокий худощавый мужчина с темно-русыми волосами и выразительными чертами лица мог свободно вести беседы как на русском, так и на английском языках по самым разнообразным темам, будь то искусство, история или руководители страны. Он уже вполне научился использовать стремление иностранцев расширять свои контакты с советскими гражданами.

В качестве первых заданий Кротков должен был вербовать красивых девушек, которые могли бы быть использованы спецслужбами для заманивания иностранцев. Он набирал их главным образом среди актрис, с которыми ему постоянно приходилось сталкиваться по работе. В качестве поощрения им обещали лучшие роли, деньги, красивую одежду или немного свободы и развлечений – все то, что отсутствовало в обычной жизни. Подобные сотрудники назывались "ласточками". Для выполнения заданий они использовали так называемые ласточкины гнезда – специально оборудованные двухкомнатные квартиры. В одной комнате девушка соблазняла иностранца, которого она должна была затем скомпрометировать, а в другой специалисты разведслужбы фиксировали все происходящее па фотопленку.

Два дня спустя после объявления о начале операции Кунавин снова вызвал к себе Кроткова для передачи ему некоторых уточнений. "Посол – наша главная цель, – объяснил он, – но нас также интересует помощник военно-воздушного атташе".

Кунавин подробно рассказал о прошлом посла и его жены, при этом он неоднократно цитировал целые фразы из их бесед, записанных с помощью подслушивающих устройств.

Через несколько дней Кунавин познакомил Кроткова с другим секретным сотрудником КГБ, который должен был соблазнить жену помощника военно-воздушного атташе. Этим человеком был Михаил Орлов– известный актер и певец, идол московской молодежи. Высокий рост и цыганская внешность делали его первоклассным соблазнителем, и эти его качества зачастую использовались для заманивания в ловушку иностранных представительниц слабого пола. Незадолго до того КГБ предоставил ему квартиру в качестве вознаграждения за оказанные услуги при проведении операций с американками.

На третьей встрече присутствовал Борис Черкашин – молодой лейтенант КГБ, который выдавал себя за дипломата и проходил под фамилией Карелин.

Несколько месяцев назад Черкашин и Орлов получили приказ сопровождать группу французов, направлявшихся к Черному морю, играя одновременно роль отпускников-холостяков. Там Черкашину "случайно" удалось познакомиться с госпожой Дежан, и по возвращении в Москву ему уже довольно часто приходилось с ней встречаться на официальных приемах. К тому времени КГБ посчитал, что уровень их знакомства вполне достаточен, чтобы он мог пригласить ее на прогулку со своими друзьями и поближе свести ее с Кротковым. Проконсультировавшись со своим мужем, госпожа Дежан приняла приглашение, уточнив, что она поедет вместе с двумя своими подругами.

Сценарий прогулки был разработан Кунавиным и Кротковым самым тщательным образом. В их распоряжение был передан милицейский катер вместе с милиционером, которому предстояло отвезти всю компанию на Химкинское водохранилище. Катер был предварительно перекрашен и основательно переоборудован, для того чтобы не догадаться о его функциональной принадлежности. В специализированных магазинах КГБ были закуплены вина, сыры, фрукты, пирожные, а также солидное количество шашлыка.

Едва катер отчалил от пристани, Кротков, как предусматривал план операции, завел непринужденный разговор с госпожой Дежан.

"Расскажите о ваших впечатлениях о Советском Союзе", – попросил он.

"Мы просто восхищены, – ответила госпожа Дежан. – Все, с кем мы встречались, оказались так любезны. Недавно у меня была долгая беседа с Шепиловым (Дмитрий Шепилов – министр иностранных дел СССР с июня 1956 по май 1957 года), он мне показался довольно обаятельным мужчиной".

Катер пристал к небольшому пустынному острову, где чекисты вместе со своими гостями прекрасно провели время, прогуливаясь по берегу, купаясь и дегустируя блюда с кухни КГБ.

На обратном пути благодаря выпитому вину и коньяку все смеялись и пели.

Когда катер причалил к городской пристани, госпожа Дежан, обращаясь к своим друзьям, сказала:

"Мне хотелось бы поблагодарить вас за вашу любезность и пригласить всех 14 июля в посольство на празднование Дня взятия Бастилии".

Руководство КГБ расценило это приглашение как крупный успех. Черкашин, который во время своего последнего пребывания в Париже "засветился" как советский разведчик, отказался от приглашения. Кротков и Орлов пообещали прийти.

Во время приема госпожа Дежан сразу же представила их своему мужу, который проявил в разговоре довольно сносное знание русского языка. Хотя посол не был ни высок ростом, ни красив лицом, по его живой взгляд, здоровый цвет лица и седеющие волосы свидетельствовали о нем как о человеке достаточно порядочном и уравновешенном. Чуть позже Кротков обратил внимание на то, как Дежан вместе с Хрущевым (который присутствовал на приеме в качестве почетного гостя) пили шампанское, обмениваясь шутками и время от времени, смеясь, по-дружески обнимали друг друга.

Вечер закончился новым успехом Кроткова: госпожа Дежан и ее подруги согласились принять участие в пикнике, который должен был состояться на следующей неделе.

Руководители КГБ приняли необходимые меры, чтобы подготовить к осени свой "второй фронт". Это был один из основных этапов плана, который предусматривал появление в посольстве Франции человека, отвечавшего за весь ход операции: генерал-лейтенанта Олега Михайловича Грибанова, руководителя Второго главного управления КГБ.

Коренастый, с обозначившейся лысиной, всегда в мятых брюках и в очках без оправы, Грибанов был похож на типичного представителя советской бюрократической системы. В тот период он считался довольно смелым теоретиком, одним из семи или восьми наиболее влиятельных руководителей КГБ. За организацию и проведение массовых арестов в ходе венгерского восстания 1956 года он был отмечен наградой (вместе с Кунавиным) за "особые заслуги перед социализмом". Блестящий расчетливый ум и чрезвычайное самолюбие снискали ему славу "маленького Наполеона".

Чтобы ввести в заблуждение чету Дежан, Грибанов должен был предстать под именем Олега Михайловича Горбунова, "одного из ответственных работников Совета Министров". Ему надлежало появиться в сопровождении своей "супруги" – майора КГБ Веры Ивановны Андреевой.

В его планы входила организация встречи с супругами Дежан при посредничестве своей "жены": это выглядело бы более естественно. Кроме того, решено было воспользоваться услугами двух известных "помощников" КГБ: Сергея Михалкова, писателя, одного из авторов Государственного гимна СССР (который в 1970 году стал председателем Союза писателей России) и его жены, Натальи Кончаловской, автора популярных рассказов для детей. Во время одного из дипломатических приемов майор Вера была представлена в качестве "госпожи Горбуновой, переводчицы при министерстве культуры, супруги высокопоставленного работника из Совета Министров".

Пухленькая, словно матрона, Вера свободно говорила по-французски благодаря тому, что в течение долгого времени работала в Париже. Ее теплые воспоминания о Франции очень понравились супругам Дежан. Она много рассказывала о своем "муже", представляя его человеком, чрезвычайно обремененным государственными делами, одним из приближенных советских руководителей. С такого рода людьми был бы не прочь познакомиться любой посол. И поэтому супруги Дежан с огромной радостью приняли приглашение встретиться с семьей Горбуновых.

Чтобы оказать достойный прием послу, по приказу КГБ бьши реквизированы и соответствующим образом обставлены просторные апартаменты, которые должны бьши служить московской квартирой Горбуновых. Кроме того, сам председатель КГБ, Иван Александрович Серов, передал для нужд операции свою дачу в Куркино-Машкино, которая располагалась в 20 километрах от столицы. Она представляла собой старинную бревенчатую избу с портиками, резными оконными рамами и огромными комнатами. Эта дача стала местом восхитительных встреч, на которые семья Горбуновых, специально для своих французских друзей приглашала писателей, художников, актеров и актрис, а также некоторых "политиков". На самом же деле все они были агентами КГБ, или "ласточками". Время от времени Грибанов сообщал послу некоторые подлинные сведения, которые могли бы быть ему полезны, в то время как Вера возила по экскурсиям его жену "для знакомства со страной".

Все это время Кротков с помощью своих агентов продолжал встречаться с госпожой Дежан.

К началу 1958 года, то есть спустя полгода после начала операции, ни один из подготовленных планов по компрометации французского посла так и не был реализован. Единственным серьезным козырем в игре оставалась дружба между Кротковым и госпожой Дежан. Поэтому Грибанов решает воспользоваться успехами Кроткова, чтобы подготовить ловушку для посла.

Женщину, которую Грибанов выбрал для этой цели, звали Лидия Хованская. Разведенная, на вид лет 30, веселая и чувствительная по натуре, она приобрела западные манеры и вполне приличное знание французского языка, живя долгое время в Париже, где ее муж работал дипломатом. Грибанов воспользовался стремлением супругов Дежан расширять свои связи, с тем чтобы внедрить Лидию в их окружение.

Грибанов попросил в министерстве культуры организовать эксклюзивную постановку балета "Жизель", пригласив на нее посла для того, чтобы тот смог познакомиться с выдающимися деятелями советского кино. Кротков, назначенный распорядителем встречи, подготовил список приглашенных. Среди прочих там значилась "Лидия Хованская, переводчица". Чтобы придать особый блеск этому вечеру, руководство КГБ пригласило на него нескольких балерин Большого театра, среди которых была знаменитая Майя Плисецкая.

Во время представления, которое проходило в одном из старинных зданий в Гнездниковском переулке, Лидия, как никогда восхитительная и благоухающая, сидела неподалеку от господина посла. Затем она присоединилась к Кроткову, чтобы помочь ему в качестве переводчицы в его беседе с госпожой Дежан.

Через три дня Кротков позвонил госпоже Дежан, чтобы пригласить ее на новую встречу. "В пятницу я организую ужин, – начал он. – Господин посол произвел большое впечатление на моих друзей, и вы бы оказали мне большую честь, если бы смогли убедить его прийти на этот вечер".

Для проведения операции КГБ снял главный зал ресторана "Прага" и выложил на угощение 900 рублей. Хотя вечер организовывался с единственной целью предоставить Лидии еще одну возможность попытаться соблазнить посла, Кунавин и Кротков попутно познакомили его с двумя другими "ласточками": Надей Чередниченко и Ларисой (Лорой) Кронберг-Соболевской.

За полчаса до начала ужина Кунавин разместил своих людей по всему ресторану для наблюдения за ходом вечера и предотвращения любых неожиданностей. Лидия, Надя и Лора бьши восхитительны. Известный сценарист Георгий Мдивани, также работавший на КГБ, играл роль этакого бунтаря и весь вечер произносил за столом довольно дерзкие и насмешливые тосты в адрес социализма. Дежан вел себя как настоящий дипломат, а также как учтивый и искусный танцор. Ему настолько понравился вечер, что он решил пригласить всю компанию посетить посольство на следующей неделе.

Во время ужина в посольстве супруги Дежан показали себя такими хлебосольными хозяевами дома, что Кротков, Мдивани и три "ласточки" чуть было не позабыли о своем задании. Испытывая самое искреннее удовлетворение от того, что они находятся среди русских людей, которых они считали своими самыми близкими друзьями, посол вместе со своей супругой показали гостям внутреннее убранство здания посольства, прекрасно обставленного старинной французской мебелью.

Спустя какое-то время Вера пригласила госпожу Дежан совершить небольшую поездку по стране. Кротков же тем временем позвонил послу. "Один старый друг моей семьи, грузинский художник Ладо Гудиашвили, организует свою выставку в Москве. В свое время он обучался во Франции и безумно полюбил вашу страну. Теперь это уже старый человек, и для него было бы очень важно, если бы вы смогли посетить его выставку в ближайшее воскресенье".

Посол согласился и приехал на выставку в черном посольском "шевроле", за рулем которого сидел водитель из КГБ. Там он присоединился к Кроткову и Лидии и с удовольствием принял предложение, чтобы она помогла ему в качестве переводчицы. Дежан высказал несколько хвалебных замечаний старому художнику, который в то время находился в немилости у властей, так как в его картинах, излишне романтичных, не хватало "социалистического реализма".

В тот момент, когда Дежан уже собирался было покинуть выставку, Лидия попросила его проводить ее до дома и пригласила выпить с ней по чашечке кофе.

На следующее утро Кротков позвонил Кунавину. "Посол проводил Лидию до ее дома".

Руководители КГБ совершенно не собирались использовать этот факт в качестве средства шантажа.

"Продолжайте укреплять отношения, но не будьте слишком назойливы", – приказал Кунавин. Лидия постаралась в точности исполнить это указание. Во время официальных приемов, на которых число членов группы Кроткова становилось все больше и больше, она стремилась выглядеть достаточно любезной и почтительной по отношению к послу.

В мае 1958 года заговор против посла принял неожиданный для КГБ оборот. Советские разведчики в Париже предупредили, что вскоре генерал де Голль должен снова вернуться к власти. Руководители КГБ предполагали, что в таком случае Дежан, продолжая оставаться одним из приближенных генерала, неминуемо должен получить важный государственный пост. "Эта операция всегда имела для нас важное значение, – говорил Кунавин Кроткову. – Теперь ее значимость увеличилась в десятки раз".

В июне, во время одного из вечеров в посольстве, на котором присутствовал и Кротков, Дежан провозгласил тост за генерала де Голля и новую великую эру, которую тот пророчил Франции.