Текст книги "Восьмое правило волшебника, или Голая империя"

Автор книги: Терри Гудкайнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

21

Кэлен подняла голову. Она нежно положила ладонь на сердце мужа и прислушалась к звукам в темноте. Ричард тяжело дышал, его грудь поднималась и опускалась под ее рукой. Это вселяло в нее надежду – он еще жив. Пока Ричард держится, она будет бороться, чтобы найти решение, и не отступит. Они доберутся к Никки. Как-нибудь приедут к ней.

Кэлен взглянула на узкий серп лунного месяца в небе и поняла, что спала меньше часа. Серебряные в лунном свете облака безмолвно плыли на север. Вдалеке она рассмотрела залитые лунным светом черные крылья птиц, постоянно следующих за ними.

Женщина ненавидела этих птиц. Хищные твари летели за ними с того момента, как Кара коснулась статуи Кэлен, которую Никки назвала сигнальным маяком. Темные крылья всегда были рядом, как тень смерти, наблюдая, выжидая.

Кэлен вспомнила о песке, утекающем из статуи – песочных часов. Ее время уходит. Она не знала точно, что произойдет, когда песок кончит бежать, но в воображении возникали только мрачные перспективы.

Место, где они разбили лагерь, недалеко от острой линии гор с одной стороны и стеной из колючего кустарника и елей с другой, не было так безопасно, как им бы хотелось. Но они решили остановиться здесь, когда Кара поделилась с Кэлен опасением, что Ричард не доживет до утра.

Это чуть слышно прошептанное предупреждение бросило Кэлен в холодный пот, ее сердце заколотилось, и она была на грани паники.

Хотя они ехали в темноте по открытой местности довольно-таки медленно, женщина прекрасно понимала, что потряхивание повозки, когда колесо попадало в очередную неровность дороги, не шло на пользу дыханию Ричарда. Меньше чем через два часа, после того, как они тронулись, Кара обратилась к ней, и пришлось остановиться. После остановки всем показалось, что дыхание Ричарда стало менее тяжелым.

Надо было передохнуть. Может быть, после ночи они нагонят упущенное.

Кэлен приходилось все время бороться с собой, уговаривая, что они приедут вовремя, и у них еще есть шанс, а цель путешествия – не просто пустая надежда, маскирующая горькую правду.

Последний раз, когда Кэлен думала об этом и чувствовала беспомощность, ощущая как тает в ее объятиях жизнь Ричарда, она поняла, что у нее есть один твердый шанс спасти мужа. Сейчас она не была уверена в том, что этот единственный шанс сможет стать началом цепи событий, которые разрушат магию.

Кэлен единолично приняла решение воспользоваться этим шансом, и она одна ответственна за то, что происходит. Если бы она знала то, что ей было известно сейчас, она поступила точно также – спасла жизнь Ричарда, – но это не снимало с нее ответственности.

Она – Мать-Исповедница, и, значит, отвечает за тех, у кого есть дар, за создания магии. И уж точно не она должна стать причиной их конца.

Кэлен услышала, как Кара, подражая крику птицы, предупреждает о своем возвращении. С мечом в руке Кэлен поднялась на ноги. Этому птичьему крику научил ее Ричард.

Кэлен открыла окошко фонаря, чтобы стало светлее. Она увидела Тома. Юноша, держа руку на серебряной рукоятке своего ножа, поднимался с камня, откуда он наблюдал за лагерем и человеком, которого коснулась Кэлен. Человек все так же недвижимо лежал у ног Тома – там, где ему приказала быть госпожа.

– Что там? – прошептала Дженнсен, появившись рядом с Кэлен и протирая глаза.

– Пока не знаю. Кара дала сигнал, может, кто-нибудь уже с ней.

Охранница появилась из темноты, толкая, как и предположила Кэлен, перед собой какого-то человека. Кэлен сдвинула брови, припоминая, где же она его видела. Женщина моргнула, осознав, что это тот молодой человек, которого они встретили неделю назад – Оуэн.

– Я пытался успеть к вам раньше! – завопил Оуэн, увидев Кэлен. – Клянусь, я пытался!

Кара шла рядом с ним, держа его за плечо, и рявкнула остановиться перед Матерью-Исповедницей.

– О чем ты говоришь? – спросила Кэлен.

Оуэн поймал взгляд Дженнсен, стоящей за ее спиной, и на секунду застыл, открыв рот, прежде чем ответил.

– Клянусь, я должен был придти к вам раньше, – он чуть не плакал. – Я был в лагере. – Он сжал одежду у себя на груди, пытаясь унять дрожь. – Я, я видел... видел все... останки. Великий Создатель, как вы могли быть так жестоки?

Кэлен подумала, что Оуэна сейчас вырвет. Парень прикрыл рот рукой и закрыл глаза.

– Все те люди, хотели схватить нас, чтобы убить, – проговорила Кэлен. – Мы не заставляли их бросать свои уютные кресла у каминов и отправляться в пустыню, где мы их замучили. Они напали на нас – мы защищали себя.

– Но, Великий Создатель, но вы... – Оуэн стоял перед ней, не в силах справиться с дрожью. Он закрыл глаза. – Ничего не существует. Ничего. Ничего. – Он повторял это снова и снова, как если бы слова могли защитить его от зла.

Кара сильно потянула Оуэна и заставила его сесть на камень. Глаза парня были закрыты, он бормотал: «Ничего. Ничего». Охранница встала слева от Кэлен.

– Что ты здесь делаешь? – в голосе Кары звучала угроза. – Отвечай... – Хотя она и не добавила «...а иначе», смысл тона был ясен.

– И побыстрее, – приказала Кэлен. – У нас и без тебя хватает забот.

Оуэн приоткрыл глаза.

– Я шел к вам, чтобы сказать, но... все эти трупы...

– Об этом мы знаем. Зачем ты искал нас? – терпению Кэлен пришел конец. – Второй раз я спрашивать не буду.

– Лорд Рал, – Оуэн заплакал, слезы катились по его лицу.

– Что лорд Рал? – произнесла Кэлен сквозь стиснутые зубы.

– Лорда Рала отравили, – вырвалось у него.

Мурашки покрыли ноги Кэлен.

– Откуда ты знаешь об этом?

Оуэн вскочил, комкая одежду на груди.

– Знаю?! Потому что я один из тех, кто его отравил! – закричал он.

Могло ли произойти такое? Мог ли яд отнять у Ричарда силу дара? Могло ли быть так, что они все неверно понимали происходящее? А вдруг все произошло потому, что этот человек отравил Ричарда?

Кэлен почувствовала, как рукоять меча сама ложится в руку, и направилась к нему.

Оуэн смотрел на нее, как глядит олененок на готового к прыжку горного льва.

Кэлен и при первой встрече чувствовала, что в Оуэне есть что-то странное. И Ричард видел в нем нечто непонятное, нечто неправильное.

Нечто, заставившее этого трясущегося от страха незнакомца отравить Ричарда.

Ее муж едва держится. Он страдает от боли. Этот человек повинен в этом. Кэлен хочет знать почему, хочет знать правду.

Кэлен быстро приближалась. Она не позволит ему сбежать. И не даст ему солгать.

Он ей исповедуется.

Рука Кэлен начала подниматься. Ее сила разворачивалась, как пружина, и она чувствовала ее в самой глубине собственного существа.

Этот человек пытался убить Ричарда. Она намерена узнать, есть ли способ спасти его. И этот человек скажет ей все.

Кэлен решила, что коснется его.

В этом не было необходимости, но вряд ли это ее остановит. Какие-либо эмоции в отношении поступка Оуэна испарились, теперь они не имели значения. Только истина вела Кэлен. Она была сама неукротимая решимость.

У него нет шанса. Он – ее.

Кэлен видела, как парень застыл, наблюдая за тем, как она приближается, видела его широко раскрытые голубые глаза, слезы на щеках. Кэлен ощутила холодный виток силы, требующий освобождения. Пока ее рука поднималась к тому, кто причинил вред Ричарду, она ничего не хотела так сильно, как того, что собиралась сделать.

Он – ее.

Вдруг между ними оказалась Кара.

Кэлен перестала видеть Оуэна из-за морд-сит. Исповедница хотела оттолкнуть Кару, но та была готова к этому и твердо стояла на земле.

– Нет. Мать-Исповедница, нет! – Кара схватила Кэлен за плечи и заставила ее сделать три шага назад.

Кэлен все еще смотрела на Оуэна, пусть даже она его и не видела.

– Уйди с дороги, – приказала она охраннице.

– Нет. Остановись.

– Убирайся! – Кэлен пыталась толкнуть Кару, но женщина не сдвинулась с места. – Кара!

– Нет. Послушай меня.

– Кара, уйди...

– Слушай меня! – Морд-сит затрясла Кэлен с такой силой, что женщине показалось, что ее шея вот-вот сломается.

– Что?! – Кэлен задыхалась от ярости.

– Послушай, что он скажет. Оуэн зачем-то сюда пришел. Когда он сообщит то, что хотел, ты сможешь, если захочешь, применить свою силу или прикажешь мне, и он будет вопить так, что уши луны свернутся трубочкой. Но сначала нам нужно услышать, что он скажет.

– Скоро я узнаю все, что у него есть за душой, узнаю правду. Когда я его коснусь, он расскажет все.

– А если в итоге Ричард умрет? Жизнь лорда Рала висит на волоске. Прежде всего нужно думать об этом.

– Я и думаю. С чего ты взяла, что я собираюсь его убить?

– Что если твоя сила убьет его по неизвестным нам причинам? – зашептала Кара, потянув Кэлен ближе к себе. – Помнишь недавние события? Помнишь Марлина Пикара, который заявил, что пришел убить Ричарда? Тогда это было так же легко, как и сейчас. – в голосе девушки была страстная убежденность. – Подумай, стоит ли тебе касаться этого мужчины; а вдруг это ловушка, в которую нас заманивают наживкой особого рода? Что, если наши враги подталкивают тебя к тому, чтобы ты это сделала? А если они таким изощренным способом заставляют тебя стать инструментом их плана? Это будет непоправимо. Если лорд Рал умрет, мы не сможем вернуть его. – Гневные голубые глаза Кары увлажнились. Сильные пальцы вцепились в плечи Кэлен. – Почему бы сначала не выслушать его, а уже потом касаться? Ты сможешь взять его потом, если решишь, что это необходимо, но сначала выслушай. Мать-Исповедница, я – сестра по эйджилу, прошу тебя, ради жизни лорда Рала, подожди.

Нежелание Кары применять силу остановило Кэлен больше, чем что-либо другое. Ведь если и был на свете кто-нибудь, готовый прибегнуть к силе ради защиты Ричарда, так это Кара.

В тусклом свете лампы Кэлен изучала выражение лица морд-сит. Несмотря на слова Кары, Кэлен не знала, стала бы сама морд-сит колебаться.

– А если эта попытка бесполезна? – спросила из-за спины Дженнсен.

Кэлен оглянулась на сестру Ричарда и увидела, что девушка взволнована.

Когда-то Кэлен совершила ошибку, не среагировав быстро, и Ричарда схватили и забрали от нее. Тогда ошибка стоила Ричарду свободы, на этот раз – может стоить жизни.

Но Кэлен знала и то, что несмотря на тяжелые последствия тогдашнего ее колебания, сейчас может и не быть необходимости в немедленных действиях.

Она снова посмотрела в глаза Каре.

– Хорошо. Послушаем, что он скажет. – Большим пальцем она стерла слезу со щеки Кары, слезу смертельного страха за жизнь Ричарда, страха потерять его. – Спасибо, – прошептала Кэлен.

Кара кивнула и отпустила ее.

– Тебе лучше не разочаровывать меня в том, что я остановила ее, – развернулась она к Оуэну, сложив руки на груди и приковав его взглядом к месту.

Парень смотрел на них – Фридриха, Тома, Дженнсен, Кару, Кэлен и даже на того человека, которого коснулась Кэлен, лежащего недалеко на земле.

– Вначале я хочу знать, как ты мог отравить Ричарда? – спросила Мать-Исповедница.

Оуэн облизал губы, боясь говорить, но именно для этого он и пришел. Мужчина уставился в землю.

– Когда я увидел пыль, поднимаемую повозкой, то понял, что вы уже недалеко, и вылил воду из своих мехов. Когда лорд Рал нашел меня, я попросил напиться. Он дал мне воды, а перед тем, как вернуть ему мех, я подсыпал яд. Потом я увидел, что появилась и ты и решил отравить вас обоих, лорда Рала и тебя, Мать-Исповедница. Но у тебя был свой мех, и ты отказалась глотнуть воды, когда лорд Рал предложил тебе. Но я подумал, что это уже неважно. Все должно было сработать отлично.

Кэлен не знала, что чувствовать после такой исповеди.

– Значит, ты собирался убить нас обоих, но получилось отравить только Ричарда?

– Убить?.. – Оуэн поднял голову, потрясенный этой мыслью. Он решительно замотал головой. – Нет-нет, ничего такого. Мать-Исповедница, я старался придти к вам раньше, но эти люди напали на вас первыми. Я должен был дать противоядие лорду Ралу.

– Вижу. Ты хотел спасти его, после того, как отравил, но когда ты пришел, мы уже покинули лагерь, – саркастически сказала она.

В глазах парня снова заблестели слезы.

– Это так ужасно. Все эти трупы, кровь. Я никогда не видел такого жестокого побоища, – он скривил рот.

– Это могли бы быть мы – наши трупы, если бы мы не защитили себя, – напомнила Кэлен.

– И вы ушли – ушли. Я не знал, куда вы направились, – повествовал Оуэн, раскачиваясь и полузакрыв глаза, словно не слышал ее. – Трудно было идти по следам повозки в темноте, но мне пришлось. Я бежал, чтобы встретить вас. Я так боялся, что на меня нападут птицы, но знал, что должен успеть к вам этой ночью. Мне нельзя было ждать. Я очень боялся, но пришел.

История показалась Кэлен бессмысленной.

– Значит, ты вроде тех, кто разжигает огонь, кричит «пожар!», а потом помогает потушить его, и тогда ты первый герой.

– Нет-нет, не так. Не так, клянусь, – испуганно затряс головой Оуэн. – Ненавижу так делать. Я так делал раньше, и ненавидел это.

– Зачем тогда ты отравил его?!

Оуэн мял одежду, по его щекам бежали слезы.

– Мать-Исповедница, мы должны дать ему противоядие или он умрет. Уже и так поздно. – Он сложил руки в умоляющем жесте и поднял голову к небу. – Великий Создатель, не допусти, чтобы было поздно, прошу тебя. – Парень двинулся к Кэлен, умоляя, надеясь убедить ее в своей искренности, но, взглянув ей в лицо, отступил назад. – Времени нет, Мать-Исповедница. Я пытался придти к вам раньше, клянусь. Если мы сейчас не дадим ему зелье, он умрет. Все будет бесполезно – все, все!

Кэлен не знала, верить ли бреду Оуэна. Не было смысла отравить человека, а потом его спасать.

– Что за противоядие? – спросила она.

– Вот, – Оуэн торопливо вынул пузырек из кармана. – Вот лекарство. Прошу, Мать-Исповедница. – Он протянул Кэлен граненый пузырек. – Его надо дать лорду Ралу. Пожалуйста, поторопись, или он умрет.

– Или оно прикончит его, – произнесла Кэлен.

– Если бы я хотел убить его, то сделал бы это, когда подсыпал яд в мех. Я мог бы подсыпать больше или не приходить с противоядием. Клянусь, я не убийца, поэтому и пришел к вам.

Оуэн не внушал доверия. Кэлен не могла ему поверить. Если она поступит неверно, расплатой за ошибку будет жизнь Ричарда.

– Надо дать Ричарду противоядие, – прошептала Дженнсен.

– Попытка наугад? – спросила Кэлен.

– Ты говорила, что иногда нет другого выбора, кроме как действовать немедленно, но и тогда ты должен принять правильное решение, используя свой опыт и знания. В повозке я слышала, как Кара сказала тебе, что Ричард может не дожить до утра. Оуэн говорит, у него есть противоядие. Я думаю, что настало время действовать.

– Можно мне сказать? – тихо попросил Том. – Я бы, на вашем месте, согласился. Не вижу другого выбора. Если есть возможность спасти лорда Рала иначе, надо ею воспользоваться.

У Кэлен не было альтернативы, кроме как ехать к Никки, но это становилось все более и более похожим на бесплодную надежду.

– Мать-Исповедница, я согласен с Томом, – тихим голосом продолжил Фридрих. – Если ты дашь ему противоядие, мы все будем знать, что это было лучшее, что можно сделать.

Если зелье убьет его, они не обвинят ее. Вот что хотел сказать Фридрих.

Дженнсен подошла к Оуэну, таща за собою Бетти.

– Если ты лжешь насчет противоядия, то ответишь мне, и Каре, и Матери-Исповеднице, если что-нибудь еще от тебя останется после встречи с одной из нас. Понял?

Оуэн сжался, повернул голову набок и быстро закивал, избегая смотреть на Дженнсен и Бетти. Кэлен подумала, что он боится Дженнсен больше, чем кого-либо из них.

– У него действительно есть противоядие, – шепотом сказала Кара, подойдя к Кэлен. – Иначе зачем ему лгать и подвергать себя опасности? Зачем возвращаться, если он просто хотел отравить лорда Рала? Он отравил его и вернулся. Мать-Исповедница, надо дать противоядие Ричарду, и как можно быстрее.

– Но зачем он его тогда отравил? – прошептала Кэлен в ответ. – Какой смысл в том, чтобы отравить человека, а потом принести ему противоядие?

Кара раздраженно вздохнула.

– Не знаю. Но если сейчас лорд Рал умрет... – морд-сит не договорила фразу.

Кэлен посмотрела на лежащего без сознания Ричарда. Ноги подкосились, когда она подумала, что он может никогда не проснуться. Как она будет жить без Ричарда?

– Сколько нам нужно дать ему? – спросила Кэлен Оуэна.

Парень бросился к ней, минуя Дженнсен.

– Все. Надо, чтобы он все выпил, – со страстной убежденностью сказал он, вкладывая пузырек в ладонь Кэлен. – Поторопись, пожалуйста.

– Ты причинил ему вред, – с нескрываемой угрозой произнесла Кэлен. – Твой яд заставил его страдать. Он кашлял кровью и мучился от боли. Если ты думаешь, что я когда-нибудь забуду об этом, пусть даже ты пришел с противоядием, то ты ошибаешься.

– Но я пытался успеть к вам, – Оуэн нервно облизал губы. – Я нес противоядие, чтобы этого не случилось. Я пытался, но вы убили всех тех людей.

– А... то есть это мы виноваты? – как бы уточняя, переспросила Кэлен.

Оуэн чуть улыбнулся и кивнул головой. На его лице появилась слабая улыбка удовлетворения тем, они наконец поняли, что это их вина, а не его.

Пока Дженнсен следила за Оуэном, Том – за солдатом, а Фридрих – за Бетти, Кэлен и Кара опустились на колени и приподняли Ричарда, чтобы он смог выпить противоядие. Кара положила его себе на колени, а Кэлен держала его голову на руках.

Отвернув крышку зубами, она выплюнула пробку. Осторожно, чтобы не пролить жидкость, Кэлен приложила пузырек к губам мужа и наклонила. Она увидела, как жидкость омочила губы. Она немного повернула голову Ричарда, чтобы рот приоткрылся чуть больше, и влила еще зелья. Прозрачная жидкость стекала в рот.

Кэлен не знала, противоядие ли в этом пузырьке. Снадобье было бесцветным и выглядело как вода. Ричард облизнул губы и проглотил жидкость. Кэлен понюхала пузырек, жидкость слабо пахла корицей.

Она влила еще зелья в рот Ричарда. Он закашлялся, но проглотил. Кара подцепила пальцем скатившуюся капельку и коснулась губ Ричарда.

Сердце Кэлен колотилось, пока последние капли падали в рот Ричарда. Зажав пустой пузырек между большим и указательным пальцами, другой рукой она подняла подбородок Ричарда и наклонила его голову назад, чтобы он проглотил.

Женщина облегченно вздохнула, когда он несколько раз сглотнул, проглотив все зелье. Она дала ему выпить все до капли.

Кэлен и Кара осторожно положили Ричарда обратно. Когда морд-сит встала, Оуэн кинулся к ним.

– Вы дали ему выпить все? Он выпил пузырек до дна? – с обеспокоенным лицом парень понесся к Ричарду.

Эйджил Кары моментально оказался в ее кулаке, и она с силой ударила Оуэна эйджилом по плечу.

Он пошатнулся и отступил назад.

– Прости. – Парень потер плечо. – Я только хотел посмотреть, как он, и не хотел ничего плохого. Мне надо, чтобы с ним было все в порядке, клянусь.

Кэлен с удивлением разглядывала Оуэна. Кара тоже ошеломленно посмотрела сначала на свой эйджил, потом на мужчину.

Эйджил не подействовал на него. Он невосприимчив к магии.

Даже Дженнсен уставилась на Оуэна. Он такой же, как она – Столп Творения, рожденный без дара, не обладающий искрой магии. Дженнсен это уже знала, а Оуэн, похоже, нет. Он решил, что Кара просто сильно стукнула его, чтобы он не подходил к Ричарду.

Прикосновение эйджила должно было бы сбить его на колени.

– Ричард выпил все противоядие. Сейчас оно действует. Я думаю, нам всем нужно поспать, – Кэлен кивнула головой. – Будешь стоять первой, Кара? Я останусь с Ричардом.

Кара кивнула, соглашаясь. Она бросила на Тома взгляд. Юноша перехватил его и показал глазами, что он ее понял.

– Оуэн, почему бы тебе не пойти со мной и не поспать эту ночь рядом с этим человеком? – сказал Том.

Оуэн побледнел, поднял глаза на огромного д’харианца, и понял, что выбора у него нет.

– Да, конечно. – Он снова обратился к Кэлен. – Я буду молиться, чтобы противоядие подействовало. От всего сердца молиться за лорда Рала.

– Молись лучше за себя, – ответила Кэлен.

Когда все ушли, она прилегла рядом с Ричардом. Теперь, оставшись наедине с мужем, она позволила себе заплакать. Ричард дрожал от холода, хотя ночь стояла теплая. Кэлен укутала его одеялом и положила ладонь ему на плечо, крепко обняв и не зная, встретят ли они новый день вместе.

22

Ричард открыл глаза и зажмурился, хотя было далеко не солнечно. Фиолетовые полосы расчерчивали низкое серое рассветное небо. Впереди горизонт был затянут темными облаками. Он не был уверен, что это не закат и чувствовал себя сбитым с толку.

Тупая боль била в голове и отдавала в шею. Грудь горела при каждом вздохе. Горло саднило. Было тяжело глотать.

Изматывающая боль, боль, от которой перехватывало дыхание и темнело в глазах, понемногу уходила. Пробирающий до костей холод – тоже.

Ричард чувствовал, что потерял связь с миром на длительное время, и он не знал, как надолго. Казалось, прошла целая вечность, как если бы мир его жизни был только воспоминанием прошлого. Еще он понял, что мог бы и не проснуться. Осознание того, что он мог расстаться с жизнью и никогда не открыть глаз, бросило его в пот.

Пейзаж вокруг изменился, и Ричард его не помнил. Впереди поднималась острая гряда бледно-желтых скал. Сбоку он заметил кривые елочки. Совершенно голые бледные стволы перемежались покрытыми темными иголками. Дальние горы теперь были ближе, чем он помнил, и на окрестных холмах появилось больше деревьев.

Дженнсен свернулась калачиком у заднего колеса повозки рядом с Бетти. Том спал неподалеку от своих лошадей. Фридрих сидел на камне и как будто был на страже. Ричард не мог узнать двоих мужчин, которые лежали у ног Фридриха. Ричард подумал, что должно быть, один из них – человек, которого коснулась Кэлен. Другой показался Ричарду знакомым, но он не мог вспомнить его лица.

Рядом спала Кэлен. Меч Истины лежал с его стороны ложа прямо под рукой. Меч Кэлен лежал в ножнах рядом с ней.

Все Искатели, добрые и злые, владевшие Мечом Истины до Ричарда, получали вместе с магией меча саму основу своего искусства. Как истинный Искатель, которому и был предназначен меч, Ричард научился вызывать эту способность и делать ее своей, пользоваться этим искусством и знанием, как никто до него. Он стал хозяином клинка, более чем кто-либо, и часть этой власти пришла от самого клинка.

Кэлен научил обращаться с мечом ее отец – король Вайборн Амнелл, правивший сначала в Галее, а потом, после женитьбы на матери Кэлен – на ее родине. Ричард продолжил уроки отца, и научил жену пользоваться мечом так, как умел только он. Кэлен оказалась хорошей ученицей, и теперь могла биться стремительно и пользоваться преимуществами своего роста, а не полагаться только на силу, в которой она вряд ли могла соревноваться с опытным врагом-мужчиной.

Голова Ричарда раскалывалась, боль раздирала горло при каждом вздохе. Он улыбнулся, чувствуя рядом тепло Кэлен. Она так прелестно выглядела, даже с растрепанными волосами. Один взгляд на жену заставлял его сердце биться сильнее. Ричард всегда любил ее чудесные длинные волосы, любил смотреть на нее спящую почти так же сильно, как заглядывать в ее глубокие зеленые глаза. Он любил распутывать волосы Кэлен и играть с ними.

Ричард внезапно вспомнил, как первый раз увидел свою будущую жену спящей на полу в доме Эди, как медленно билась жилка на ее шее. Он вспомнил, как тогда смотрел, пораженный. И сейчас он улыбался, любуясь ею.

Ричард нагнулся и нежно поцеловал Кэлен в макушку. Она пошевелилась, придвигаясь ближе к нему.

Вдруг Кэлен вскочила, села на ногу и уставилась на него.

– Ричард!

Она положила голову ему на плечо и обняла, сжимая изо всех сил. Рыдание вырвалось из ее горла.

– Я в порядке, – утешал Ричард, гладя Кэлен по волосам.

Она отпрянула от мужа, смотря на него так, словно не видела целую вечность, а потом улыбнулась ему своей особой улыбкой.

– Ричард... – Кэлен могла только смотреть на него и улыбаться.

– Кто это? – все еще лежа на спине, Ричард приподнял руку.

Кэлен оглянулась через плечо. Она взяла руку Ричарда в свои.

– Помнишь того парня неделю назад? Оуэна? Это он.

– Кажется, я его узнаю.

– Лорд Рал! – Кара упала на землю с другой стороны от Ричарда. – Лорд Рал...

Морд-сит тоже не могла найти слов. Кара взяла его за свободную руку. Это значило для него целый мир.

– Спасибо, что присматривала за всеми, – Ричард поцеловал кончики двух пальцев своей руки и коснулся ими щеки Кары.

Дженнсен тоже проснулась и встала, одеяло обвилось вокруг ее ног.

– Ричард! Противоядие подействовало! Оно подействовало, добрые духи, подействовало! – радостно закричала она.

Ричард приподнялся на локте.

– Противоядие? – Он оглядел трех женщин перед ним. – Противоядие от чего?

– Тебя отравили, – объяснила ему Кэлен. Она показала большим пальцем себе за плечо. – Оуэн. Когда он пришел к нам первый раз, ты дал ему напиться. В благодарность, он отравил воду в твоем мехе. Он собирался отравить и меня, но пил только ты.

Взгляд Ричарда остановился на человеке у ног Фридриха. Он кивнул головой, подтверждая согласие со словами жены.

– Одна из тех маленьких ошибок, – сказала Дженнсен.

– Что? – Ричард удивленно посмотрел на нее.

– Ты говорил, что, как и все люди, тоже совершаешь ошибки, и даже самая маленькая из них может привести к большим неприятностям. Помнишь? Кара говорит, что ты всегда совершаешь ошибки, особенно простые, и поэтому она должна быть с тобой. – Дженнсен хитро улыбнулась. – Похоже, она права.

Ричард не возражал.

– Это только доказывает, как легко нас обмануть такими простыми вещами, как тот парень, – произнес он, вставая и собираясь направиться к Оуэну.

Кэлен наблюдала за парнем.

– У меня есть подозрение, что он совсем не прост.

Морд-сит положила руку на плечо Ричарду, чтобы задержать его.

– Кара, приведи его сюда, пожалуйста, – сказал Ричард, вынужденный сесть на ближайший ящик.

– С радостью, – девушка мотнула светлой косой и направилась через лагерь. – Не забудь сказать ему про Оуэна, – бросила она Кэлен.

– Что сказать?

Кэлен подвинулась ближе и смотрела, как Кара поднимает Оуэна на ноги.

– Оуэн рожден без искры – он такой же, как Дженнсен.

– Хочешь сказать, что он мне сводный брат? – задумавшись, Ричард откинул назад волосы.

– Этого мы не знаем, – пожала плечами Кэлен. – Знаем только, что он не обладает даром. – На ее лице отразилось замешательство. – Кстати, в лагере, где нас атаковали, ты хотел сказать мне что-то важное, когда мы допрашивали того человека, но не успел.

– Да... – Ричард прищурился, вспоминая. – Я хотел сказать о том, кто послал их схватить нас: Николас... Николас какой-то.

– Скользящий, – подсказала Кэлен. – Николас Скользящий.

– Точно. Николас сказал им, где нас можно будет найти – на восточном конце пустыни, по направлению к северу. Откуда он это знал?

– Давай подумаем, откуда он знал? – Размышляя, Кэлен потерла переносицу. – Мы не видели никого, кто внушал тревогу и мог бы доложить, где мы. Даже если какой-нибудь человек и видел нас, то к тому времени, когда он успел бы сообщить о том, где нас найти, и Николас отправил людей, мы бы уже были далеко. Точно знать место можно было, только если Николас был близко от нас.

– Птицы, – сказал Ричард. – Он наблюдал за нами с помощью птиц. Больше мы никого не видели. Только так можно было узнать, где мы. Этот Николас Скользящий видел нас глазами птиц, как тени следующих за нами. Поэтому он знал, где нас искать, отдавая приказ своим людям.

Ричард поднялся, увидев, что к нему идет Оуэн.

– Лорд Рал, я так рад, что тебе лучше! – Парень спешил вперед, сложив руки в жесте облегчения. Кара держала его за складки одежды на плече. – Я не хотел, чтобы яд причинил тебе такой вред, и этого, клянусь, не произошло бы, выпей ты противоядие раньше. Я так старался придти к вам раньше, то есть, клянусь, я пытался, но все эти убитые... – Он заискивающе улыбнулся Кэлен. – Мать-Исповедница понимает, что я не виноват.

– Видишь, это наша вина, что Оуэн не пришел с противоядием раньше, – хмуро взглянув на Ричарда, Кэлен скрестила руки на груди. – Он пришел в лагерь, намереваясь дать тебе зелье, а нашел там только убитых нами людей. Мы уже уехали и не дождались его помощи. Так что, это не его вина: намерения Оуэна были кристально чисты, и он изо всех сил старался, а мы не оценили его усилий. Н-да... Очень неосмотрительно с нашей стороны.

Ричард смотрел на Кэлен, удивляясь, пересказывает ли она саркастическим тоном то, что рассказал ей Оуэн, или все действительно так и было. А, может, это его голова еще не совсем прояснилась?

Радость Ричарда от выздоровления будто накрыло темное грозовое облако.

– Значит, ты отравил меня, – обратился он к Оуэну тоном, не предвещающим ничего хорошего. – А потом принес противоядие в лагерь, но мы уже ушли.

– Да. – Хорошее настроение парня тоже улетучилось. – Конечно, было жестоко ничего не сказать вам, но там было так... – Голубые глаза Оуэна увлажнились. Он обхватил себя за плечи, закрыл глаза и принялся раскачиваться из стороны в сторону, с одной ступни на другую. – Ничего не существует. Ничего нет. Ничего нет.

– Что это значит, «ничего не существует»? – Ричард схватил его за грудки и подтянул к себе.

– Ничего нет, – под взглядом лорда Рала парень побледнел. – Мы не можем знать, существует ли то, что мы видим. Как мы можем знать?

– Но разве твои глаза не доказывают тебе, что мир существует, и он вполне настоящий?

– Нет, потому что наши чувства искажают реальность и обманывают нас. Чувства вводят нас в заблуждение. Вот мы не видим ночью – наши чувства говорят нам, что ночь пуста, но сова охотится на невидимую нам мышь. В нашей реальности этой мыши нет – даже если мы знаем, что она должна там быть. Так что помимо видимой нам существует еще другая реальность, например, реальность совы. Наше зрение не просто прячет от нас правду. Что еще хуже, оно искажает реальность. – Оуэн говорил со страстной убежденностью. – Чувства обманывают нас. Собаки ощущают запахи, которые наше ограниченное обоняние не воспринимает. И собака идет по следу того, что, как говорят наши чувства, не существует. Наше понимание реальности ограничено нашими ущербными чувствами... Наше предубеждение заставляет нас думать, что мы знаем непознаваемое – не так ли? Но у нас нет точных чувств, чтобы познать этот мир. Мы знаем только его малую часть. Целый мир спрятан от нас, целый мир тайн, о которых мы не знаем. Но какая разница, видим мы это или нет, имеем ли мы мудрость осознать свое незнание или нет? То, что нам известно, в действительности – неизвестное. Ничего нет.

Ричард присел.

– Ты видел трупы, потому что они были реальны.

– То, что мы видим, – это только мнимая реальность, видимость, плод самовнушения, иллюзии, основанные на наших несовершенных чувствах. Ничего нет.

– Тебе не понравилось то, что ты увидел, и ты решил, что этого просто нет?

– Я не знаю, что реально. Так же, как и ты. Сказать так – проявить свою заносчивость. Истинно просвещенный человек признает свою горестную ограниченность, смотря прямо в лицо своему существованию.