Текст книги "Сапфировый остров"

Автор книги: Терри Донован

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

III

– Не могу взять в толк, откуда у них зуб на меня, – сказала Корделия.

Путешественники быстро шли по причалу. Стоило им выйти из небольшого закутка, где на девушку напали лохматые воины – как шумная толпа сразу же обступила со всех сторон.

Конан знал, что расслабляться рано. Находясь среди людей, он не чувствовал себя в безопасности. Любой незнакомец мог внезапно ударить в спину, вогнать нож под ребра – и раствориться в людском море, более обширном, чем зеленый океан у горизонта.

И северянин, и девушка понимали – огры никогда не нападают без причины. Киммерийцу не терпелось остаться со своей спутницей наедине и вытрясти из нее всю правду. Но он догадывался – это бесполезно. Аквилонка успела нажить столько врагов, что и сама не подозревала, кто на сей раз взял ее на прицел.

Киммериец приметил своего недавнего знакомого, купца – тот следил за погрузкой, и недовольно покачивал головой вслед каждому тюку.

Конан остановился и придержал Корделию.

– Мне это не нравится, – сказал он. Девушка хихикнула.

– Хочешь сказать, что тебе когда-то нравились толстые мужики? – спросила она.

– Не время для глупых шуток. Скажи, на каком корабле мы плывем?

Корделия недовольно взглянула на собеседника.

– Тебя что, огр по голове ударил? Это «Лаида», вот она, перед тобой. Я тебе три раза говорила название, а ты все повторял, что и так запомнишь. И вот – все же забыл.

Конан недовольно отмахнулся,

– Именно так называется корабль, который стоит перед нами, – сказал он.

– Хотя бы читать ты не разучился, – бросила Корделия. – И потом – почему ты так долго возился с тем огром? Дал бы ему ногой по яйцам, и всего делов.

Киммериец нахмурился. Он никогда не прибегал к таким подлым приемам, считал их недостойными настоящего воина. Северянин охотно растолковал бы это своей спутнице, но сейчас его занимало другое.

– Видишь купца, который руководит погрузкой? – спросил он.

– Да, – отвечала девушка. – Его зовут Меламед, он из Шема. Однажды нанял меня охранять своего сына.

– И что? – спросил Конан, не отводя глаз от торговца.

– Потом выгнал, скотина этакая. Кто ж знал, что его пострел должен был оставаться девственником и попасть в монастырь Стильпиона.

– Он все еще жив, хотя не заплатил тебе? – удивился киммериец.

Девушка фыркнула.

– Узнав, что мне дали расчет, сынок дал мне в два раза больше. Видно, сам не сильно стремился на постриг. А чем тебя заинтересовал толстяк?

Киммериец задумался.

– Только что он сказал мне, что отплывает через два дня. Даже обещал денег, если я пойду к нему в телохранители. «Лаида» отходит сегодня, и ее капитан не станет ждать у причала даже ради богатого торговца. Мне надо выяснить, в чем дело.

– А, это ты, добрый человек! – приветствовал его купец. – Передумал? Мое предложение еще остается в силе. Корабль отходит вечером, так что поспеши.

– Вы же сказали – два дня, – произнес Конан, стараясь не выдать голосом своей заинтересованности.

Лицо торговца потемнело. Он оглянулся, затем понизил голос.

– Неспокойно стало в порту, очень неспокойно. Говорят, нашли трех огров, изрубленных в куски. Ты же знаешь, что местные носильщики почти все состоят из этих великанов. Говорят, надо ждать волнений.

– Отчего это? – удивился Конан.

– А как же, – купец заговорил еще тише. – Местным не понравится, что кто-то убил их братьев. Еще работать откажутся. Или того хуже – на людей бросаться начнут. Вот я и подумал, что не стоит мне терять времени.

Он досадливо подтолкнул одного из слуг, словно это могло ускорить погрузку, и вновь погрузился в тревожные мысли.

* * *

– Тридцать золотых на нос, – сообщила Корделия. – Меламед, конечно же, сердится на меня из-за того случая, однако выбирать ему не приходится.

Они стояли у борта корабля, и наблюдали за тем, как грузчики доставляют на борт последние ящики и тюки. Спускался вечер.

– Как тебе не стыдно, – проворчал Конан. – Торговец предложил это не тебе, а мне. Я никогда не согласился бы взять у него деньги. Если на корабль нападут пираты – с ними должны сражаться все, кто может держать в руках оружие. Оплата здесь ни при чем.

– Как хочешь, – девушка хмыкнула. – Возьму себе твою долю.

Если она думала, что это как-то затронет киммерийца, то ошибалась. Северянин думал о другом.

– Купец солгал, – произнес он, и кратко пересказал девушке свой разговор с торговцем. – Где ты видела, чтобы портовые огры бунтовали из-за гибели наемников?

– Это вздор, – согласилась девушка. – Лохмачам все равно, сколько их братьев перережут. Думают только о деньгах. Помню, однажды на меня напали шестеро, и один маг. Я убила троих и их нанимателя. Что бы ты думал? Остальные прекратили сражаться, как ни в чем не бывало. Да еще начали спрашивать, нет ли у меня работы для них.

– Да, ограм чувство локтя незнакомо, – кивнул Конан. – Наверное, это и к лучшему – и для них, и для окружающих. Только не возьму в толк, зачем купец мне солгал.

Он помолчал немного.

– Когда мы с ним разговаривали в первый раз, он уже точно знал, куда направляется. А про убитых огров услышал в последний момент – и не нашел более подходящей отговорки, когда я поймал его на лжи. Я бы понял, обмани купец другого торговца. В этом ремесле обхитрить товарища – значит потуже набить карман самому. Но лгать простому прохожему?

– Толстячина сделал это по привычке, – пояснила Корделия с таким знанием дела, что не приходилось сомневаться – уж она сама постоянно этим занимается. – Если человек лжет всем подряд, то просто не может остановиться. Неважно, принесет это ему выгоду или нет. Вот так и со мной у него вышло. Умолчал, что хочет сына отправить в монастырь – а почему? Сам потом не мог объяснить. Слишком привык осторожничать, а это до добра не доводит.

– Может, ты и права, – согласился Конан, но в его душе оставались сомнения.

Небо над их головами темнело; нежные голубые краски уступали место мягким оттенкам багрянца. Конан не переставал удивляться, как плавно в этот закатный час лазоревый цвет переходит в красный у берегов Шема. У него на родине небо темнело иначе.

Он помнил, как шел по заснеженной пустыне, а синева над головой становилась все гуще, с каждой минутой темнела, пока не превращалась в черную бездну, усеянную холодными звездами. Подумал он и о том, какое ощущал одиночество перед лицом бескрайних белых просторов под ногами и бездонной мглы в вышине.

Потом это чувство прошло, и киммериец сам не смог бы ответить – то ли он стал старше, то ли поддерживает его мысль о том, что в каждом городе, в каждой сторожевой крепости ждут верные друзья. А если и нет – наверняка найдутся и с незнакомцами общие приятели, боевые товарищи, или места, где приходилось сражаться вместе, но ни разу еще не встретиться.

Неторопливые размышления Конана прервала Корделия. Девушка не любила думать и хранить молчание, если есть с кем поговорить. Компания друзей имеет и обратную сторону, успел подумать киммериец, когда аквилонка отрывисто произнесла:

– А пойду-ка я спрошу у купца сама. Северянин неодобрительно нахмурился.

– Если он не захотел рассказать – стоит ли его принуждать? Или, может быть, тебе мало неприятностей на сегодня?

Но девушка уже не слушала его. Люди вообще становятся глухи, когда говоришь им добрые советы, с некоторой горечью подумал Конан. Корделия же решительно направилась прямо к торговцу.

Купец стоял возле широкого трапа, по которому поднимались носильщики.

Были среди них и шемиты, и огры, и даже несколько людей-ящериц, невесть как затесавшихся в портовый город. Ни один из них не собирался ни бунтовать, ни даже отказываться от работы – да и не удивительно, ведь никто не может заставить человека работать на пристани, кроме голода и нужды.

Торговец следил за тем, как поднимают на борт его добро. А поскольку сам он никак не мог вмешаться в этот процесс, ускорить его или хоть чем-то помочь – то тем сильнее волновался и больше суеты поднимал. Он размахивал руками, словно перед ним собрался в круг большой асгалунский оркестр, и исполняли они сложную симфонию – вроде тех, что всегда наводили на Конана сон и недоумение, как можно слушать подобную дребедень.

Корделия подошла к купцу сзади, неслышно, словно не ступала по корабельным доскам, а летела на крыльях. Потом взяла за ухо и резко вывернула его. Торговец заверещал и стал еще сильнее размахивать руками, словно тоже собирался взлететь – и лишь рука аквилонки удерживала его на палубе корабля.

Носильщики, проходя мимо, смотрели на купца и только посмеивались. Ни один не собирался приходить на помощь толстяку. Во-первых, руки у всех были заняты, а во-вторых, никто им за добрые дела не платил.

Корделия наклонилась к торговцу – а ей пришлось это сделать, ибо он был на две головы ниже – и проговорила:

– Кое-кто здесь нанял меня его охранять.

Купец подпрыгнул от неожиданности – словно не думал, будто схвативший его за ухо враг умеет разговаривать.

Затем попытался бежать, да забыл, что пальцы девушки по-прежнему крепко сжимают ему мочку, и только заверещал от боли.

– А потом, – неторопливо продолжала Корделия, словно сидели они друг перед другом в высоких креслах и пили изысканное вино. – Этот кто-то начал мне лгать и изворачиваться, как в прошлый раз. Ты помнишь, как нехорошо тогда получилось, мой пирожок со свининой?

То ли купец не расслышал нелестного сравнения – и не мудрено, если вспомнить, в какую переделку попало его ухо – то ли было ему не до достоинства, но он никак на «пирожок» не ответил, а только забормотал виновато:

– А что ж тут объяснять, добрая госпожа. Ежели пираты нападут, будете жизнь мне спасать, с приятелем своим. Да отпусти же наконец мое ухо, девка шальная. Видно, жалели в детстве на тебя розог, да зря.

Слово «зря» как раз подходит к подобным словам, если тебя держат за ухо, а ты не можешь освободиться. Корделия хмыкнула и поволокла торговца через всю палубу, к Конану.

– Отпусти его, – негромко приказал киммериец. – В конце концов, он прав – ты очень плохо воспитана.

– Еще не хватало, чтобы варвар меня учил, – бросила аквилонка, но подчинилась.

Торговец осторожно поднес пальцы к уху, словно боялся, что оно вот-вот отвалится и шлепнется ему в ладонь.

– Ничего я от вас не скрыл, – произнес он жалобным голосом.

– Лжешь, приятель, – ответила Корделия. – Сделаем вот как. Конан у нас слишком добрый. Скажу ему, что вон там, на пристани, трое моряков напали на жреца. Он побежит спасать бедолагу, а мы тут поговорим, по-свойски. Как старые знакомые.

– Чумы на тебя нет, – сплюнул купец. – Все мои беды из-за твоей несносности. Сынка-то своего, единственного, доверил этой стервозе, – оборотился он к Конану. – А она что?

– Уверен, ничего, чего бы тот сам не хотел, – отвечал киммериец.

Купец взглянул на северянина, словно на самого последнего предателя. Конан столько раз клялся, что не станет разбирать чужие ссоры, но вновь нарушил свое обещание.

– Надеюсь, с твоим сыном ничего страшного не случилось? – спросил он.

– Да как же, – всплеснул руками купец. – Тоже торговать, поскребыш, начал. У меня всему научился. А теперь куда ни глянь, мне разорение. Заказчиков отбивает, поставщиков переманивает. Эх! Жил бы он сейчас в монастыре, бед не знал, головой об пол при молитве бился.

Торговец замолчал, глубоко сожалея об упущенной возможности, и о загубленной жизни в целом.

«Впервые Корделия сделала доброе дело, раз спасла парня от заточения в келье», – подумал Конан, а вслух произнес:

– Так ты что-то собирался нам рассказать, добрый купец?

Торгаш, в лице которого не осталось не только ничего доброго, но и мало человеческого, скривился еще больше.

– Тайна это великая, – вздохнул он. – Триста талантов за нее заплатил.

Слово «заплатил» застряло у него в горле, когда он посмотрел на Корделию. Прекрасно помнил, барыга, что в свое время обманул девушку с деньгами. Мысль об этом заставила его поскорее продолжать, оставив позади скользкую тему:

– Но ничего! Корабль вот-вот отчалит. Большой беды не случится, если я вам все расскажу. Слышали, небось, о Сапфировом острове? Маленькое такое королевство, мы там остановку сделаем, прямо перед Аргосом.

– Знаю, – кивнула Корделия. – Когда-то служила у местного владыки.

Конан знал, что девушка много времени провела в этих краях, и потому не удивился, что она оказалась знакома и с купцом Меламедом, и с правителем острова.

– На этом корабле, – продолжал торговец, – плывет сам принц. Свита у него маленькая, одет как простолюдин – на всякий случай. Мало ли кто захочет с королевичем расправиться. Никто об этом не знает, кроме капитана и его помощников.

– И одного из них ты подкупил? – подсказал киммериец.

– Было дело, – торговец слегка смутился. Или просто сделал вид – вряд ли в его возрасте он еще умел стыдиться по-настоящему. – Пока корабль в порту, никто об этом не знает. Но стоит нам выйти в открытое море, как на мачте поднимут флаг Сапфирового острова.

– И ты, значит, захотел под флагом потанцевать? – недоверчиво спросила Корделия.

– Я же говорю – девка тупая, – пожаловался купец Конану, – Не понимает ничего. Да когда пираты знамя енто увидят, то и не подумают нападать. Хвост подожмут, да наутек. Короля все ой как уважают. Армия у него сильная.

Купец с важным видом кивнул головой. Однако Конан не разделял его уверенности.

– Или, – заметил он, – увидав флаг, они еще сильнее захотят напасть на корабль. Решат отомстить правителю. А если прознают, что на борту принц – то и подавно. Более ценного заложника им не найти.

Лицо торговца побледнело так быстро, что северянин испугался – как бы купец не отдал небесам душу. Трясущимися руками толстяк схватил Конана за рубашку.

– Думаете, это возможно? – запричитал он так громко, что один из огров от неожиданности выпустил из рук бочку, и та, подпрыгивая, покатилась по палубе. – Значит, все аргосские пираты станут нас поджидать?

Северянин не знал, что утешительного ответить купцу – но даже если бы нужные слова и пришли на ум киммерийцу, толстяк верещал так быстро, что все равно не удалось бы его перебить.

– Горе мне, горе, – говорил торговец.

Он ринулся за утешением к Конану, но в расстроенных чувствах промахнулся, и обхватил обеими руками Корделию. Лицо девушки вспыхнуло от негодования, а купец тем временем продолжал, обливая слезами ее полуобнаженные груди:

– Добра на целых три тысячи талантов. Шелка из Заморы. Камни драгоценные из Черных Королевств. Шемское вино. А пряности – пряности одни чего стоят…

Аквилонка отпустила ему звонкую пощечину, но торговец даже не заметил этого, и только откатился обратно к Конану – точь-в-точь бочка, которую уронил носильщик.

Киммериец взял его за плечи и встряхнул – не сильно, а только так, чтобы привести в чувство. Потом произнес:

– Позаботься лучше о своих товарах. А то слуги зазеваются, да побросают их в море.

Купец бросил на Корделию перепуганный взгляд. Как и все люди, он не знал, чего бояться сильнее – большой опасности, которая может нагрянуть в будущем, или малой, что уже на пороге.

Длиннохвостый человек-ящер, под которым трап прогибался, словно вот-вот треснет, помог купцу принять решение. Торговец обреченно взмахнул рукой, будто отдавал приказ о начале казни – и ни чьей-нибудь, а своей собственной – и поспешил к сходням.

– Ну кто ж так несет мешок, голова твоя дубовая! – кричал он на ходу. – Обеими, обеими руками хватай. Да поворачивайся, хвостом себе помогай, а не махай им. Не парус, чай. Вот существа, прости господи! Даровали им хвост – так и тем пользоваться не умеют.

Так причитал купец, размахивая руками – но все, чего он мог добиться, так это помешать носильщикам, путаясь под йогами и загораживая дорогу.

– Этот паренек не похож на принца, – заметила Корделия.

Конан проследил за ее взглядом.

Молодой человек, лет двадцати трех, стоял у борта, на другой стороне палубы. Конан и его спутница любовались вечерним городом. Взгляд юноши был устремлен в море – туда, где далеко за горизонтом раскинулся его родной остров.

– Сними с правителя дорогие одежды, лиши его власти, свиты – и он станет обычным человеком, – заметил киммериец. – К тому же, как я слышал, принц острова провел много лет, изучая науки у мудрецов Шема. Он привык чувствовать себя учеником, а не королевичем. Поэтому даже поведением похож на простолюдина.

– Вижу, ты не очень любишь правителей, – усмехнулась девушка.

– Я видел многих, – отвечал Конан. – И почти никто из них не заслуживал тех почестей, которые оказывали им люди. Недаром короли хвастают, будто им благоволят сами боги. Такая помощь им очень нужна – ведь сам народ, как правило, не в восторге от своих владык.

Два молчаливых стражника-шемита стояли по обе стороны от юноши. Издалека даже сложно было сказать – то ли они охраняют своего господина, то ли стерегут опасного пленника. Сам принц не думал ни о своем будущем царствовании, ни о том, как встретит его народ. Он просто возвращался домой.

IV

– Ночь прошла спокойно, слава богам!

Купец Меламед стоял возле мачты и довольно улыбался. Потом он развел руки в стороны и вдохнул так глубоко, что Конан подумал – как бы толстяк не всосал в себя весь воздух на несколько миль вокруг.

Веселые облачка бежали по голубому небу, словно приглашая людей присоединиться к своему празднику. Однако киммериец был опытным моряком и знал – точно так же радуются дети лазури, когда видят под собой тонущий корабль, или берег, залитый кровью и усеянный мертвыми телами.

Ясный, солнечный день не придавал Конану бодрости – а дождь и ненастье не приводили в уныние. Киммериец привык к тому, что его настроение зависит не от погоды, посланной богами, а лишь от той, что царит в собственной душе.

– Поганый день, – сообщила Корделия, присоединяясь к ним. – Все видно на сотни миль вокруг. Если поблизости пройдет пиратский корабль – корсары обязательно нас заметят.

Купец Меламед поперхнулся.

– Великие боги! – воскликнул он. – Значит, аргосские пираты нападают днем, а не ночью?

– Только днем, – отвечала Корделия. – Я хорошо знаю их привычки. У берега слишком много мысов и отмелей, а пиратские капитаны не такие уж хорошие мореплаватели, чтобы помнить все наизусть.

На груди девушки висела подзорная труба, украшенная изображениями морских тварей. Волшебные линзы, сделанные из крыльев гигантской болотной стрекозы, позволяли рассмотреть даже чешую на брюхе дракона, пролети тот в вышине.

– К тому же, корсары слишком часто меняют места охоты, чтобы как следует изучить хотя бы одно из них, – продолжала девушка. – Поэтому предпочитают орудовать засветло. Конечно, сейчас мы в открытом море. Но привычка есть привычка.

– Жалкий глупец, – прошептал Меламед. – Значит, я напрасно провел ночь без сна, читая молитвы? Получается, я мог как следует выспаться?

«Тогда утром ты стал бы докучать нам с удвоенной силой», – подумал Конан, и поспешил перевести разговор на другую тему:

– А что, раньше ты не плавал в Аргос?

– Отчего же, – отвечал купец. – Было время, когда я каждый месяц посещал Сапфировый остров. Но времена изменились. Вы слышали, что шемские жрецы велели забрать идол из прибрежного храма? Теперь статуя трехголового грифона стоит в Эруке, и тысячи верующих стекаются туда со всего материка.

– Да, – согласилась Корделия. – Еще вчера у меня была возможность полюбоваться кораблем, на котором везли святыню. Такой шанс выпадает не каждый день. Но кое-кто, – тут она неодобрительно посмотрела на Конана, – не дал мне даже одним глазком глянуть.

Конан отмахнулся.

– Этот капитан обманул тебя. Все знают, что шемиты никогда не доверили бы статую своего бога чужестранцу. Их храмы очень богаты, у них хватает собственных грузовых судов.

– Сущая правда, – подтвердил купец. – Сколько раз пытался наладить с ними торговлю – все не удается. Предпочитают вести дела сами, несчастные скряги.

– Лучше объясни, – попросил киммериец. – Какое отношение трехголовый бог имеет к плаванию в Аргос?

– Видно, ты давно не был в наших краях, – отвечал Меламед. – Смотри.

Он подошел к одному из тюков, что лежал на палубе, и сильно ударил по нему кулаком. Маленькое облачко муки, поднявшись сквозь недостаточно плотную ткань, взмыло в воздух и опустилось на доски палубы.

– Вот почему удача сопутствует мне, – самодовольно заметил купец. – Тот, кому принадлежит этот груз – а слава богам, это не я – пожадничал на хорошее место в трюме, да на прочные мешки. Что, спрошу я вас, станет с мукой, если пойдет дождь?

Он опустился на колени – довольно легко и быстро для человека его комплекции. По всей видимости, торговец и вправду привык много молиться.

– Люди думают, что выгадают большие деньги, если положатся на удачу. Чаще всего им везет, и они становятся более беспечными. Но в один прекрасный день – раз! – и такой хитрец лишается всего своего товара. К счастью, у меня хватает разума не искушать судьбу. А теперь смотрите.

Он провел пальцем по белому пятну, набрасывая нехитрую карту.

– Вот Аргос, – пояснил он. – Отсюда отплыли мы. Раньше все корабли, покидавшие этот порт, направлялись на север, – купец нарисовал точку на побережье.

– Там, где находится священный город шемитов? – спросила девушка.

– Правильно. Одни капитаны везли туда паломников, другие – богатые товары. Без дела никто не оставался. Но теперь, когда трехглавый грифон в Эруке, торговые маршруты изменились. Большинство судов плывет прямо в Аргос. Лишь изредка – как сейчас – корабль заходит в воды Сапфирового острова.

Торговец внезапно замолчал. Он ухватил себя за жидкую бороденку и начал ее поглаживать.

– А ведь это значит, – произнес купец почти нараспев, – что уже долгое время никто не ведет с королевством регулярной торговли. У меня полные трюмы товара. Возможно, удастся продать их там…

Лицо купца покраснело от волнения. Он направился прочь, полностью позабыв о своих собеседниках.

– Думаю, я даже смогу поднять цену… Вдвое… Нет, втрое!

Он хлопнул себя по лбу.

– Несчастный дурак. Надо было накупить гораздо больше товаров. Палуба такая широкая, а астрологи не предвещали ни дождей, ни шторма. Я мог заполнить здесь все зерном, пряностями, шелками… И почему же я не подумал об этом раньше!

– Кажется, он только что ругал тех, кто оставляет товар на палубе, – заметила Корделия.

– Мнение человека меняется быстрее, чем ветер, – произнес Конан. – Только сами люди это редко замечают.

– А здесь бы я положил свертки бархата… – продолжал купец.

Толстяк осекся. На палубу выходил принц Сапфирового острова, и два шемитских телохранителя следовали за ним. Торговец повернулся было, желая подойти к нему, но не решился. Засунув большой палец в рот, он принялся энергично грызть ноготь, бросая неуверенный взгляд на Конана.

– Сейчас подползет и попросит проводить его к принцу, – предупредила Корделия. – Не решается заговорить с королевичем в одиночку.

Киммериец посмотрел на то, что ускользнуло от внимания и самого торговца, и девушки, и даже королевича. В этот момент по палубе как раз проходил человек в офицерском мундире. Золотой якорь, на правой стороне груди, выдавал в нем помощника капитана.

– Шемитский флаг, – негромко заметил Конан, указывая вверх.

– Да, черт возьми, – моряк явно торопился, и не собирался терять время на болтовню с варваром. – Мы вышли из шемитского порта.

Не останавливаясь, он поспешил дальше. Киммериец спросил, обращаясь к его спине.

– А разве вы не собирались менять флаг, как только мы выйдем в море?

На сей раз помощник капитана остановился.

– Проклятье. Никто не должен был об этом узнать. Но…

Он тоже поднял голову и наконец понял, о чем спрашивает северянин. Несколько крепких ругательств сорвалось с его губ.

– Видите вон того толстяка? – спросил офицер, указывая на торговца. – Захотел плыть с нами в последний момент. Поднял столько шума, чтобы ему отвели лучшую каюту.

«И наверняка много заплатил каждому из вас», – подумал Конан.

– Из-за его товаров мы вышли из порта на полтора часа позже. Потрудиться пришлось немало. Стоит ли удивляться, что все позабыли про этот чертов флаг.

Лицо помощника презрительно сморщилось.

– Невелика беда! Маленький королевич с маленького острова, о котором никто никогда и не слышал. Конечно, правитель разъярится, когда узнает – но пусть подавится своим гневом.

Офицер бросил недовольный взгляд на принца, словно именно тот был виноват в случившемся.

– Все равно к его берегам мало кто причаливает. Большой крюк приходится делать, да и пиратов там в недавнее время развелось. Пусть скажет спасибо, раз наш капитан вообще согласился к ним плыть. Ладно, варвар. Спасибо, что обратил мое внимание на флаг. Не знаю, откуда тебе известно про принца, и не хочу знать. Пойду к капитану.

– Как бы не было поздно, – негромко произнес Конан.

Моряк не слышал его слов, а киммериец не стал его останавливать. Он смотрел на черную точку, появившуюся на горизонте. Северянин не носил с собой волшебной трубы, как Корделия, но острые глаза и так смогли различить очертания корабля.

– Нам очень повезет, если это не пираты, – пробормотал он. – А ни одной причины для везения я придумать не могу.

С этими словами он направился к аквилонке.

– О чем говорил с помощником капитана? – осведомилась девушка.

– Так, пустяки. Лучше посмотри вон туда. Киммериец указал в ту сторону, где увидел незнакомый корабль. Корделия проследила за его взглядом и поднесла к глазам волшебную трубу.

– Это пираты, – отрывисто произнесла аквилонка. – И мне кажется, они разворачиваются в нашу сторону.

Конан посмотрел вдаль.

– Странно, не правда ли? – спросил он. – Обычно морские разбойники не теряют времени, когда видят купеческое судно. А этих словно что-то удерживает на месте.

Девушка передала ему трубу.

– Они чего-то ждут, – пробормотала аквилонка.

– Ни один пират не знает этого слова, – возразил Конан. – Их лучший союзник – скорость. Нет ничего лучше против тяжелого транспортника. Если только…

Киммериец стремительно поднял голову.

Шемитский флаг исчез; над ними торжественно поднималось знамя Сапфирового острова. В это же мгновение будто кто-то отпустил невидимую веревку.

Пиратский корабль на всех парусах полетел вперед, навстречу торговому судну.