Текст книги "Принцесса Заземелья"

Автор книги: Терри Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 11
ПРИНЦЕССА ПРОПАЛА

Нельзя сказать, чтобы Бен Холидей слишком волновался утром, когда выяснилось, что Мистаи нет в ее покоях. Она не появилась ни на завтрак, ни на обед, и в замке ее, по всей видимости, не было вообще. Никто не видел, как принцесса уходила. В других местах это могло бы вызвать нешуточный переполох, но только не здесь. Мистая часто неожиданно появлялась и исчезала, решив исследовать что-то, показавшееся ей интересным, никому не сказав ни слова. В общем-то было вполне логично предположить, что и в этот раз принцесса поступила так же, особенно если учесть, что в последние дни она постоянно проводила время с одним из кыш-гномов, которые были постоянным источником неприятностей и то и дело совершали набеги на замок.

Этого гнома звали Пьянчужка, и он один раз уже был пойман, когда пытался пробраться в Чистейшее Серебро – по всей видимости, для того, чтобы украсть какую-нибудь мелочь, хотя сам коротышка был бы оскорблен этим предположением, – и с позором выставлен за ворота Сапожком. Это произошло сразу перед возвращением Мистаи из Кэррингтона. Она взялась за кыш-гнома, понадеявшись, что сможет перевоспитать его и отучить воровать. Когда недавно Пьянчужка подошел к воротам и попросил позвать принцессу, она пригласила его в замок и провела краткую экскурсию по многочисленным комнатам. Помимо этого, девушка по нескольку часов в день разговаривала с ним в лесу неподалеку от замка, очевидно пытаясь наставить кыш-гнома на путь истинный. Она даже провела беседу с Сапожком насчет чрезмерно жестокого обращения с маленьким паршивцем. И все это Мистая успела сделать за одну неделю после возвращения домой.

Бен был прекрасно осведомлен об этом – он вообще знал обо всем, что происходит в замке. Слуги не утаивали от короля ничего, что было связано с Мистаей. Ивица также делилась с мужем своими сведениями, когда считала это необходимым, и в этом случае она гордилась тем, как Мистая переживает свое позорное возвращение домой. Лучше пусть их дочь найдет себе подходящее занятие, чем будет сидеть сложа руки и оплакивать свою судьбу. Бен был вполне согласен с женой, поэтому они оба решили оставить Мистаю в покое.

К обеду, однако, Бен ощутил смутное беспокойство, у него зародилось подозрение, что не все так безмятежно. Мистаю до сих пор не обнаружили, никто не видел ее со вчерашней ночи. Тогда король решил поделиться своими страхами с Ивицей.

– Возможно, она решила таким образом наказать тебя, – не слишком уверенно предположила сильфида, пытаясь ободрить мужа.

– Наказать меня?! – Бен нахмурился. Слуги только что убрали со стола после обеда, и супруги разговаривали наедине. – Что ты хочешь этим сказать?

– Мистая сердится на тебя. В конце концов, ты задел ее чувства, а нашей дочери это никогда не нравилось. Об этом она сама мне говорила, Бен.

Но тот упрямо покачал головой. Его частенько раздражало, что у них то и дело происходят эти доверительные беседы для двоих, только мать и дочь, но так было всегда.

– Но я вовсе не хотел сделать ей больно! – попытался объяснить он. – Я просто думал…

– Я знаю. – Ивица нежно прикоснулась к губам мужа, заставив его замолчать. – Но она видит это совершенно в другом свете. Мистая считает, что ты должен был стать на ее сторону, поддержать ее. Не только в том, что связано с Либирисом, но и в вопросе с Легужем. Она не знает, как ты сейчас к ней относишься. Даже пытаясь обдумать все происшедшее рационально, Мистая не может понять, чего ждать дальше.

– И что, она в знак протеста решила сбежать?

– Думаю, совсем ненадолго. Она хотела, чтобы ты забеспокоился, начал переживать и, возможно, передумал насчет ее будущего.

Бен вздохнул:

– Должен сказать, это вполне в ее стиле, верно?

Ивица кивнула:

– Она такая упрямая и решительная. – Сильфида улыбнулась и поцеловала мужа. – Очень похожа на тебя.

Но к следующему утру, когда дочь по-прежнему не нашлась, Бен решил, что ждать дальше не имеет смысла. Не сказав ничего Ивице, он посовещался с советником Тьюсом и Абернети. Они тайно собрались втроем в кабинете советника и устроили настоящий мозговой штурм.

– Мне не нравится, что никто ничего не знает, – признался Бен. – Никто не получал от нее никаких вестей. Прошло слишком много времени, чтобы я чувствовал себя совершенно спокойно при мысли о том, что моя дочь где-то бродит в одиночестве. Сапожок уже вернулся?

Советник сообщил, что кобольда до сих пор нет. Он сидел очень прямо и неподвижно в своем кресле с высокой спинкой, а разноцветная мантия собралась в крупные складки вокруг его тощего тела.

– Мы можем попросить других кобольдов поискать принцессу, если вы прикажете, сир.

Но Бену этого совершенно не хотелось. У него не было ни малейшего желания отправлять на поиски кого-либо, кроме Сапожка, – по крайней мере, этому кобольду король доверял, и ему не нужно было ничего объяснять, к тому же он ни за что не выдал бы тайну. Одно дело отправить кого-то одного на поиски Мистаи, чтобы показать дочери, что отец волнуется и переживает, и совсем другое – посылать кучу слуг и дать ей тем самым повод думать, будто он за ней шпионит.

– Нет, лучше подождем его возвращения, – решил Бен. – Вечером он уже должен быть здесь, не так ли?

Советник и писец согласились с этим предположением. Три дня – срок вполне достаточный для того, чтобы разузнать о планах Легужа, а Сапожок не будет нигде задерживаться, выполнив свою миссию.

– Почему бы вам не воспользоваться Землевидением, мой король? – спросил Абернети. Его уши стояли торчком, демонстрируя явный энтузиазм и уверенность в том, что это хорошая идея. – Вы ведь можете найти ее и таким способом, где бы она ни была.

В целом Бен знал, что Абернети прав. Разумеется, если Мистая не направилась в Бездонную Пропасть или не покинула пределы Заземелья. Но особого смысла прятаться там у нее не было, значит, есть повод воспользоваться Землевладением – просто чтобы удостовериться, что с дочерью все в порядке.

Выйдя из офиса советника Тьюса, они направились по многочисленным коридорам замка в башню, где находилось Землевидение. Отсюда пришлось карабкаться вверх по винтовой лестнице на площадку, где располагалась огромная дубовая дверь, окованная железом. Бен поместил ладони рук на фигурки рыцаря и замка, вырезанные на старинном дереве, и дверь покорно отворилась. Они вошли в маленькую, круглую комнату. Здесь не хватало огромной части стены, и в проеме открывался прекрасный вид. Серебряные перила высотой в половину человеческого роста изгибались на протяжении всего пролома. По центру стоял серебряный аналой, ярко блестевший в солнечном свете. На его поверхности были вырезаны руны, много тысяч, на языке, который никто уже не мог бы определить, поскольку он существовал до записанной истории.

Это и было Землевидение, око Чистейшего Серебра, позволявшее охватить весь этот мир.

Под пристальными взглядами советника и Абернети Бен шагнул на платформу и крепко ухватился за перила, готовясь к первому путешествию. Он развязал кожаный мешочек, висевший с одной стороны аналоя, и вытащил оттуда свернутый кусок пергамента. Бен закрепил верхние углы серебряными скобами и развернул свиток, раскрыв древнюю карту Заземелья, потертую поверхность которой покрывали имена. Разноцветными чернилами были отмечены леса, горы, реки, озера, пустыни, страны, города и прочее. Все, что имело название, присутствовало.

Король несколько секунд смотрел на пергамент, вспоминая, как он в первый раз в своей жизни пользовался Землевидением. Каким странным ему все показалось – он ведь не знал, чего ожидать. Как Бен испугался, когда мир вокруг внезапно исчез, словно его выдернули из-под ног. Он и сейчас медлил, опасаясь чего-то, хотя прекрасно понимал умом, что бояться не нужно.

Наконец Бен сосредоточился на карте, решив начать поиск с Зеленой Долины и призывая на помощь такую знакомую теперь магию.

В то же мгновение башня, замок и все, что его окружало, исчезло, и Бен оказался посреди ярко-голубого неба. Все, что осталось, – это маленький аналой и серебряные перила, которые король не рисковал отпускать, хотя и понимал, что на самом деле он не покидал комнаты с Землевидением. Магия лишь создавала иллюзию путешествия, полета, перемещения. Он видел, как земля проносится под ним и в отдалении появляется Зеленая Долина. Образы обрели объем и стали еще реальнее.

Когда он в последний раз использовал Землевидение, причина была той же – пропала Мистая. Пять лет назад девочку похитила ведьма из Бездонной Пропасти, спрятала ее от Бена и Ивицы с помощью своей магии. Ночная Мгла намеревалась подчинить ее, настроить против короля и королевы, и тогда Мистая сыграла бы свою роль в их свержении и уничтожении. Заземелье не могло преодолеть магии, излучаемой самой Бездонной Пропастью, поэтому Бен не смог обнаружить свою дочь и уже решил, что потерял ее навсегда. Но Ночная Мгла исчезла, и угрозы, которую она собой представляла, больше не существовало. Хотя король и сейчас не мог проникнуть взором в глубины Пропасти (однако ничто не помешало бы ему отправиться туда во плоти), он не думал, что его дочь отправилась бы туда.

И все же после двухчасового поиска по всему королевству – Бен оглядел каждую долину, каждый лес, каждую горную пещеру, словом, все возможные места, в которых принцесса могла бы найти убежище, – в его душу закралось сомнение. Что, если он ошибся насчет Ночной Мглы? Или насчет нежелания Мистаи возвращаться в Бездонную Пропасть? Возможно, его дочь как раз решила, что это самое подходящее место для убежища, потому что отец сможет найти ее там, только если явится лично?

Но Бездонная Пропасть по-прежнему оставалась опасным местом, а Мистая была отнюдь не глупа. Возможно, она действительно так рассердилась на своего отца, что решила сбежать на несколько дней и тем самым подразнить его, заставить беспокоиться, как и предположила Ивица. Но Мистая не стала бы рисковать жизнью без всякой на то необходимости.

Когда король вернулся в башню и отошел от Землевидения, он знал о местонахождении Мистаи ничуть не больше, чем вначале.

– Ничего, – сообщил он советнику Тьюсу и Абернети, пожав плечами. Помолчав, Бен все-таки добавил: – Хотя, я полагаю, она могла спрятаться в Бездонной Пропасти.

Волшебник и писец негодующе опровергли это предположение, настаивая на том, что Мистая ни за что не вернулась бы туда после всего, что произошло пять лет назад. Это, в свою очередь, заставило Бена почувствовать себя полным идиотом из-за того, что он сделал подобное предположение. С другой стороны, его немного успокоил тот факт, что друзья придерживаются его собственного мнения и приводят те же доводы.

– Нужно придумать что-нибудь еще, – произнес Бен, когда трое друзей спускались по винтовой лестнице с башни на нижние этажи замка.

– Возможно, у Сапожка будут какие-то идеи, – в итоге предположил советник. – В конце концов, никто не знает больше секретов Заземелья, чем он. Если здесь есть убежище, о котором мы не вспомнили, возможно, наш храбрый кобольд поведает нам о нем.

– А может, нужно вообще оставить принцессу в покое, – сквозь зубы внезапно проворчал Абернети.

Советник и король недоуменно уставились на него.

– Я хочу сказать, если ее высочество не хочет быть обнаруженной, возможно, стоит уважать это желание. Мистая могла открыть способ скрыться от нас с помощью магии. Не думаю, что следует спешить с ее поисками в таком случае.

– О чем ты говоришь? – возмутился советник Тьюс. – Конечно, мы должны поспешить! Иначе мы все здесь по ее милости умрем от беспокойства!

– Ну, может, и не умрем, – попытался примирить двух спорщиков Бен.

– Какими бы ни были пределы нашего беспокойства – дальше это продолжаться не может! – заявил колдун и нахмурился, при этом его густые брови сошлись на переносице. – Ей бы тоже следовало хорошенько подумать, прежде чем совершать что-либо подобное! В конце концов, Мистая – уже взрослая девушка, а не глупое дитя! Поэтому у нас есть полное право сделать все, что в наших силах, дабы обнаружить ее как можно скорее.

Абернети яростно покачал головой, отчего его висячие уши захлопали.

– И это говорит человек, который не глядя бросается в омут!

– Что-то я не заметил поступивших от тебя полезных идей! – возмутился советник Тьюс. – Может, нам всем просто встать рядышком, молитвенно сложить ручки и надеяться на лучшее? Это, по-твоему, идеальное решение проблемы?

– По-моему, кто-то давно должен был заметить, что, когда дело касается решения проблем, более бесполезного человека, чем ты, советник Тьюс, просто не сыскать! – огрызнулся писец.

Спор, начавшийся на лестнице, продолжался в течение нескольких часов, отчего у Бена изрядно разболелась голова. Первоначальный дискомфорт плавно перетек в настоящую мигрень. Кроме того, время шло, а Сапожок все не появлялся.

Бервин Легуж, лорд Риндвейра, – а таковы были его полное имя и титул, – прогуливался по оружейной своего замка в весьма раздраженном состоянии. Ему было скучно, но он никак не мог придумать, чем бы заняться. Воспоминания о принцессе Заземелья, увы, только усугубляли его муки. В этой комнате – да что там, во всех его владениях – не было ничего способного удовлетворить острую, неутолимую потребность сделать прелестную юную Мистаю Холидей своей женой. Не существовало женщины, которая могла бы занять ее место в мыслях лорда, которой он мог бы увлечься хотя бы на мгновение. С каждой минутой, проведенной в размышлениях о Мистае, решимость Легужа заполучить эту девушку любой ценой возрастала.

Сначала, когда лорду Риндвейра впервые пришло в голову найти своей жене замену, ему казалось, что все будет очень просто. Отношения между ними складывались далеко не лучшим образом, и Легуж чувствовал, что его супруга ищет способ сбросить узы брака. Подобная дерзость была поистине немыслима, и у лорда было полное право положить конец планам женушки до того, как ей удастся реализовать свои нелепые фантазии.

Даже сын, которого она наконец родила, стал постоянным источником раздражения – мальчишка все время льнул к матери, словно она была смыслом его жизни и безопасной гаванью, а не мертвым грузом, мешающим двигаться вперед, тянущим на дно. Легужу не было никакого дела до них обоих, поэтому оказалось совсем несложным избавиться и от жены, и от ребенка, как только он решил для себя, что пользы от них никакой.

Как и от его братьев и сестер. Как от всех, кто исчерпал свои возможности приносить пользу лорду.

Советники, конечно, пришли бы в ужас, узнай они, на что пошел нынешний правитель Риндвейра, чтобы реализовать свои амбиции. Собственно, оные напугали бы их сами по себе. В реакции остальных лордов Зеленой Долины сомневаться тоже не приходилось – вряд ли она отличалась бы от мнения его советников, если бы они узнали о вероломных планах Легужа. С другой стороны, он бы никогда не совершил подобной глупости, рассказав им обо всем. Но если бы они пронюхали, что Легуж давным-давно поставил себе цель – заполучить не только титул и владения своего отца, но и трон короля Заземелья…

Он не сумел сдержать улыбку. Что уж тут гадать… Если бы другие лорды прознали об этом, то очень скоро нашли бы способ уничтожить выскочку.

Поэтому Легуж никому не доверял и не давал возможности догадаться о его истинных намерениях. От своего старшего брата он избавился сам, без чьей бы то ни было помощи. Вскоре после этого бесследно исчез и младший – его больше никто нигде не видел. Отравитель, которого нанял лорд, позаботился о его жене и сыне так, что никто ничего не заподозрил, а Легуж в ответ позаботился об отравителе. Никто не смог бы свидетельствовать против него, голоса жертв умолкли навеки, глаза их закрылись. Все было сделано тихо и быстро, не осталось никаких улик, указывающих на то, что было совершено преступление, и бросающих тень на лорда Риндвейра.

И все же Бен Холидей подозревал Легужа и не доверял ему. Это могло бы обеспокоить лорда, если бы у него был хоть малейший повод полагать, что король сможет что-либо доказать. В дальнем конце комнаты открылась дверь, и в оружейную вошел личный писец лорда, Шнурштык, тощий как щепка и обладавший огромной копной вечно растрепанных волос, а оттого напоминавший швабру. Он спешил к Легужу.

– Мой лорд, – почтительно обратился он к своему господину и склонился в низком поклоне, тряхнув волосами. – У нас возникла проблема.

Легуж не любил проблемы и знать о них не желал, но любезно кивнул писцу:

– Да? Что произошло?

– Мы получили весточку от одного из ваших верных подданных, что один человек – точнее, он как раз не совсем человек – задавал в городе вопросы о замке и о вас, и он… – Шнурштык замолчал, словно не зная, как продолжить, чтобы не вызвать недовольство господина. – И он интересовался вашей семьей, мой лорд, всеми, включая вашу жену и сына. – Писец нервно сглотнул. – Расспрашивал об их… безвременной кончине.

– Переходи к делу.

Писец поспешно закивал:

– В целом мы подумали, что будет целесообразно взять его под стражу, мой лорд. Мы знали, что вы захотите выяснить, откуда такой интерес к вашей семье, захотите выяснить истинную цель его расспросов. Поэтому мы взяли на себя смелость дать поручение страже задержать его для допроса и заключить в темницу.

Писец снова замолчал, окидывая взглядом комнату, словно надеясь обрести помощников среди доспехов и остро заточенного оружия. Легуж закатил глаза:

– Ну вот, вы взяли его в плен. Дальше что?

– Да, нам удалось захватить этого шпиона, но потом мы обнаружили, что он вовсе не человек, а кобольд! Но кто рискнул бы доверить мало-мальски важное поручение кобольду? У меня нет ответа на этот вопрос. Возможно, конечно, что мы неверно поняли ситуацию, но мне эти подозрительные расспросы о вашей семье показались достаточным основанием, чтобы арестовать его. Я подумал, что будет лучше задержать его, посадить под замок, кобольд он или нет, но оставить это просто так нельзя, и…

Легуж поднял руку, приказывая писцу замолчать:

– Ты испытываешь мое терпение, Шнурштык, а нынче утром его запасы и так весьма ограниченны. Что это за кобольд? Вы узнали его имя?

Шнурштык с несчастным видом втянул голову в плечи:

– Да, мой лорд. Схватив его, мы поняли, что это Сапожок. Он верный слуга короля, и многие знают его.

Правитель Риндвейра был немало этим разозлен, но ничуть не удивлен. Разумеется, король Заземелья не мог не попытаться выяснить все, что можно, – особенно теперь, когда ему стало известно о намерениях Легужа относительно принцессы. Но подобного спускать нельзя. Даже королю. Только не в собственных владениях Легужа Риндвейрского.

– У этой проблемы могут быть весьма неприятные, далекоидущие последствия, мой лорд, – неуверенно предположил Шнурштык и прикусил губу. – Возможно, следовало бы отпустить его…

– А может быть, и нет, – тут же отозвался Легуж. – Возможно, вместо этого следовало бы хорошенько попытать нашего кобольда и выяснить, что на самом деле стоит за этим неуместным вмешательством в дела Риндвейра. Я думаю, следует устроить образцовую казнь, чтобы Бен Холидей хорошенько подумал, прежде чем отправлять новых шпионов в мои владения.

Но тут он задумался и поспешно поднял руку, предотвращая уход Шнурштыка.

Пытки и казнь одного из людей короля, внезапно сообразил Легуж, скорее всего, изрядно усложнят реализацию его далекоидущих планов, основной пункт в которых – женитьба на дочери Бена Холидея. Возможно, проявление осмотрительности – куда более успешный путь к цели в этой ситуации. И все же лорда сводила с ума мысль о том, что Холидей преисполнится уверенности, будто он может свободно посылать своих шпионов в его собственные владения, какой бы подозрительной ни была ситуация. Несколько мгновений Легуж, прикрыв глаза, так и этак обдумывал создавшееся положение, прикидывая, что будет, если кобольд попросту исчезнет, как и другие, досаждавшие ему… Доказательств не будет, и возложить вину на лорда Риндвейра не удастся…

– А где сейчас это существо? – спросил он.

– Внизу, в одном из гостевых покоев – разумеется, под надежной охраной, – ответил писец с уверенностью, которая заставила Легужа насторожиться.

– Отведи меня к нему, – велел он. – Я решу, что делать с кобольдом, когда сам взгляну на него.

Запахнув плотнее черную мантию и тряхнув головой, отчего его растрепанные, торчащие острыми пиками волосы прорезали воздух, как плавник акулы, Легуж направился прочь из оружейной по коридорам, заставив Шнурштыка изрядно поспешить. Затем писец наконец-то нагнал лорда и, как положено, побежал впереди, указывая дорогу. Они поднялись на верхние этажи, где располагались приемные покои. Лорд прошел мимо комнат, приберегаемых для особо приглашенных гостей, к тем, что были надежно укреплены и больше походили на темницы. Лучше не рисковать, проявляя излишнюю доброту к тем, кто замышлял недоброе и проникал в твои земли со злыми помыслами, как любил говорить Легуж.

Но очевидно, в этот раз, несмотря на все предосторожности, риск оказался слишком велик. Лорд Риндвейра осознал это только тогда, когда они достигли комнаты, о которой говорил писец, и увидели, что дверь распахнута настежь. Они ворвались внутрь и обнаружили, что все четыре охранника подвешены за ноги, как украшения, к шнурам, на которых держались драпировки. Их связали, обезоружили и заставили молчать с помощью кляпов.

И никаких признаков кобольда.

Легуж повернулся к перепуганному не на шутку Шнурштыку.

– Позови стражников и найди его! – прошипел он. – Сейчас же!

Писец испарился, словно по волшебству, и лорд в ярости вышел из комнаты, оставив охранников висеть на своих местах.

Потребовалось чуть меньше часа на то, чтобы выяснить: Сапожка в замке нет. Зато перед уходом он обнаружил и тщательно обыскал личный кабинет Легужа, а заодно и просмотрел все хранившиеся там бумаги. Другой человек, возможно, даже не заметил бы визита незваного гостя, настолько аккуратной и прибранной выглядела комната. Но лорд сразу же заподозрил неладное и, поскольку ярость только подогревала его подозрения, направился в свои покои. Там Легуж обнаружил, что тайники, которые он лично устанавливал и о существовании которых никто в замке больше не знал, были вскрыты. Все ловушки оказались обезврежены, замки – взломаны, а личные бумаги, скорее всего, подверглись тщательному осмотру.

Легуж некоторое время сидел в своем кабинете, пытаясь обдумать все происшедшее и ожидая результата поисков кобольда. Он не считал, что это существо могло обнаружить здесь нечто ценное, поскольку не оставлял ничего, что могло бы доказать его вину. В тайниках не было планов совершенных убийств или других бумаг, подтверждавших, что смерть братьев, стоявших у него на пути, была не случайной. Не было ни записок, ни приказов, ни даже картинок – словом, ничего, что могло бы помочь кобольду разузнать больше о той роли, которую сыграл Легуж в гибели почти всей своей семьи.

Он помедлил, ощутив пробежавший по спине холодок.

Если только…

Лорд вскочил и стремительно подошел к книжным полкам, прикрепленным к каменной стене с одной стороны от письменного стола, и пригляделся внимательнее к их содержимому. Разумеется, книга о ядах бесследно исчезла – та, из которой он почерпнул необходимые сведения о рецептах отваров, необходимых, чтобы незаметно расправиться с женой и сыном. Легуж сделал глубокий вдох и выдохнул, пытаясь успокоиться. Он оставил эту книгу здесь по одной причине – лорд решил, что она еще может пригодиться. Яды, которые ему больше всего приглянулись, были подчеркнуты, а на полях имелись заметки, оставленные отравителем, касавшиеся дозировки и иных правил применения. Легуж совсем забыл об этом, сочтя, что ни одному человеку не суждено отрыть одну-единственную книгу из сотен, стоявших на полках.

Но кобольду это удалось. Каким образом он ухитрился найти нужную за такой короткий промежуток времени – загадка, которую лорду разрешить не удалось. В любом случае непоправимый вред уже был нанесен, теперь поздно гадать.

Он подождал еще немного, и вскоре появился Шнурштык с вполне закономерной неутешительной вестью о том, что Сапожок исчез, после чего лорд приказал освободить четырех стражников, которые до сих пор болтались связанными в библиотеке, и повесить их на стенах замка в наказание. Писец, благодарный своему господину за то, что его шея избежала веревки, поспешно передал приказ, задумавшись, не пора ли ему сменить поле деятельности. Если бы он не служил семье лорда столько лет, что больше ни в чем не мог видеть своего призвания, то собрал бы вещи и ушел из замка в тот же день.

Пока же Шнурштык счел за лучшее не попадаться на глаза своему господину.

Время близилось к закату, когда писец вынужден был вновь отправиться на поиски лорда Риндвейра. На сей раз он был чуть более уверен в себе, поскольку у него появились новости иного рода. Хотя его господин как раз должен был проводить закрытый совет, Шнурштык знал его гораздо лучше, чем считал сам Легуж. Это было заложено в самой природе его должности – выучить все особенности и привычки хозяина, поскольку подобные сведения спасли шею не одного слуги от веревки на протяжении уже многих-многих лет.

Писец обнаружил Легужа в личном кабинете. Лорд развалился в своем кресле для чтения, выключив свет и задернув шторы. Его черный костюм был в ужасном беспорядке, а волосы еще более хаотично торчали во все стороны. Бледное лицо казалось призрачным в подступившей тьме.

– Мой лорд, – угодливо произнес Шнурштык.

– Убирайся, – последовал ответ, преисполненный отчаяния.

– У меня есть новости, которые, по моему мнению, могут вас заинтересовать, – ненавязчиво настаивал писец, предусмотрительно держась поближе к двери.

Короткое молчание.

– О кобольде?

– Нет, мой лорд. О принцессе Мистае.

Легуж тут же вскочил на ноги:

– О принцессе? Закрой дверь! Чего ты там стоишь? Иди сюда, чтобы мы могли поговорить как следует. Тише, тише, не ори. Быстро выкладывай – что за новости?

Шнурштык в очередной раз рассудил верно, положившись на свое чутье. Он закрыл дверь кабинета и поспешил встать рядом с лордом, после чего, нагнувшись к нему, произнес шепотом:

– Наш шпион при дворе короля прислал сообщение о том, что сейчас известно очень незначительному количеству людей. Принцесса Мистая исчезла. Король и королева повсюду ищут ее.

– Ну и ну, – пробормотал Легуж, уже начиная анализировать открывающиеся перед ним возможности.

– Если бы вы нашли ее, милорд… – начал было Шнурштык.

– Да, в этом случае король Заземелья оказался бы передо мной в таком долгу, которым нельзя пренебречь, верно? – закончил предложение Легуж. Он так широко улыбнулся, что на мгновение стал неотличим от лягушки-переростка. – Да, да.

Лорд твердо опустил руку на тощее плечо своего писца.

– Ты должен отыскать ее, Шнурштык. – Его пальцы сжались, а глаза сузились. – Прежде, чем это сумеет сделать кто-то другой.

Шнурштык согласно кивнул, мысленно вздрогнув при виде этой жуткой улыбки.

– Как пожелаете, мой лорд, – выдавил он и поспешил покинуть комнату.