Текст книги "Офисный роман"

Автор книги: Терри Бэллантин Биссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Биссон Терри
Офисный роман

ТЕРРИ БИССОН

Офисный роман

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

Первый раз Кен678 увидел Мэри97 в Муниципальной Недвижимости, когда стоял в очереди на Закрытие. Она стояла на две позиции впереди него – синяя юбка, оранжевый галстук, белая блузка – и выглядела в точности как любая прочая женская пиктограмма. Тогда он еще не знал, что она – Мэри, потому что не мог видеть, какое именно у нее лицо. Но свою Папку она держала обеими руками, как частенько делают давно работающие сотрудники, а когда очередь продвинулась вперед, он увидел ее ногти.

Они были красными.

Как раз в этот момент очередь после прокрутки снова сдвинулась вперед, и ее пиктограмма исчезла. Кен был заинтригован, но вскоре забыл про нее. В это время года работы для него было невпроворот, и он почти непрерывно отрабатывал Вызовы на Задания. Позднее на той же неделе он увидел ее снова, когда она во время паузы стояла возле открытого Окна в Коридоре между Копированием и Пересылкой.* Проходя мимо, он притормозил, воспользовавшись известной ему уловкой – повернул свою Папку боком. И опять увидел ее красные ногти. Странно. В меню ВЫБОР ногтей не было. А в меню ЦВЕТ красного тоже не было.

* * *

В выходные Кен навестил свою мать в Доме – у нее был то ли день рождения, то ли какая-то годовщина. Кен ненавидел выходные. За неделю он успевал привыкнуть к своему лицу Кена и без него чувствовал себя весьма неуютно. Ненавидел он и свое старое имя, которым мать упорно продолжала его называть. И вообще, он терпеть не мог находиться снаружи, уж больно там все выглядело угрюмо и мрачно. Чтобы не поддаться панике, он закрывал глаза и негромко гудел – снаружи он мог делать одновременно и то, и другое, – пытаясь имитировать умиротворяющее гудение Офиса.

Но реальность нельзя заменить имитацией, и Кену так и не удалось как следует расслабиться, пока не наступил рабочий день и он снова не оказался в Офисе. Ему нравилось мягкое электронное жужжание поисковых машин, деловитые потоки пиктограмм, маслянисто поблескивающие стены Коридоров, успокаивающие виды за мерцающими Окнами. Он любил такую жизнь и свою работу.

На той неделе он и познакомился с Мэри. Точнее, она познакомилась с ним.

* * *

Кен678 забрал Папку документов из Поиска и нес их на Печать. По мельтешению пиктограмм впереди он понял, что перед Автобусом*, отправляющимся из Коммерческого, стоит длинная очередь, и поэтому сделал паузу в Коридоре – в зонах с высокой плотностью движения ожидания поощрялись.

Кен открыл Окно, положив Папку на подоконник. Воздуха здесь, разумеется, не было, зато вид открывался очень приятный – такой же, как и за любым другим Окном в "Микросерф офис 6.9"**: булыжные мостовые, уютные кафе и цветущие каштаны. Апрель в Париже. Кен услышал голос.

– Чудесный вид, правда?

– Что? – спросил он, смутившись. Две пиктограммы не могут открыть одно и то же Окно, и тем не менее она стояла рядом. Красные ногти и все прочее.

– Апрель в Париже, – сказала она.

– Знаю. Но как...

– Мелкая уловка, о которой я узнала. – Она показала на свою Папку, лежащую поверх его и смещенную вправо.

– ...вы это сделали? – договорил он, потому что слова уже находились в его буфере. У нее было лицо мэри, которое нравилось ему больше прочих стандартных лиц. И красные ногти.

– Когда она смещена вправо, Окно воспринимает нас как одну пиктограмму, пояснила она.

– Наверное, оно считывает лишь правый край, – предположил Кен. – Ловко.

– Меня зовут Мэри, – сказала она. – Мэри97.

– Кен678.

– Вы замедлились, проходя мимо меня на прошлой неделе, Кен. Это тоже ловкий трюк. И я подумала, что с вами стоит познакомиться. А то эти трудоголики из Городского Совета такие зануды.

Кен продемонстрировал ей свою уловку с Папкой, хотя она, похоже, о ней уже знала.

– Вы давно в Городе? – спросил он.

– Слишком давно.

– Но почему я вас не видел прежде?

– Может, и видели, да только не обращали внимания, – сказала она и подняла руку с красными ногтями. – Они у меня были не всегда.

– А откуда они у вас?

– Это секрет.

– Весьма симпатичные.

– Весьма или симпатичные?

– И то, и другое.

– Вы со мной флиртуете? – спросила она, улыбаясь улыбкой мэри.

Кен задумался над ответом, но опоздал. Ее Папка замерцала перед прерыванием, и Мэри исчезла.

* * *

Несколько циклов спустя на этой же неделе он увидел ее снова. Она стояла в паузе возле открытого Окна в Коридоре между Копированием и Верификацией. Кен наложил свою Папку поверх ее, сдвинул Папку вправо и встал рядом с Мэри, глядя на Апрель в Париже.

– Вы быстро научились, – заметила она.

– У меня был хороший учитель, – ответил он и добавил множество раз отрепетированные слова:– А что если да?

– Что "да"?

– Флиртую.

– Ничего не имею против, – произнесла она, улыбаясь улыбкой мэри.

Кен678 впервые пожалел, что лицо кена не умеет улыбаться. Его Папка уже мерцала, но ему еще не хотелось уходить.

– Вы давно в Городе? – снова спросил он.

– Я всегда здесь была, – ответила Мэри. Она, разумеется, преувеличивала, но в определенном смысле ее ответ был правдой. Мэри рассказала Кену, что уже работала в Городском Совете, когда установили "Микросерф офис 6.9". – До установки Офиса записи хранились в подвале, в металлических ящиках, и обрабатывались вручную. Я помогала переносить их на диск. Это называлось "ввод данных".

– Ввод?

– Это было еще до нейронного интерфейса. Мы сидели снаружи и вводили данные через Клавиатуру, глядя в нечто вроде окна под названием Монитор. Тогда внутри Офиса еще никого не было. Только картинки файлов и все прочее. И Апреля в Париже, разумеется, тоже не было. Его добавили позднее, чтобы предотвратить клаустрофобию.

Кен678 сделал быстрый мысленный подсчет. Сколько же в таком случае лет Мэри? 55? 60? Неважно. Все пиктограммы молоды, и все женщины прекрасны.

* * *

У Кена никогда еще не было друга, ни в Офисе, ни снаружи. И уж тем более подруги. Он стал ловить себя на том, что старается быстрее отправиться по Вызовам на Задание, чтобы по дороге пройтись по Коридорам в поисках Мэри97. Он обычно находил ее возле открытого Окна, где она любовалась улочками, кафе и цветущими каштанами. Мэри любила Апрель в Париже.

– Там так романтично, – говорила она. – Ты никогда не представлял, как идешь по этому бульвару?

– Конечно, – отвечал Кен, хотя делать этого не мог. Он не любил что-либо воображать, предпочитая реальную жизнь или хотя бы "Микросерф офис 6.9". Но ему нравилось стоять рядом с ней у Окна, слушать мягкий голос Мэри и отвечать низким голосом кена.

– Как ты сюда попал? – спросила она. Кен ответил, что его наняли на временную работу – переносить документы полувековой давности по длинной лестнице из Архива в Активное Окно.

– Тогда, разумеется, меня звали не Кен. Все временные пиктограммы ходили в сером – как мужчины, так и женщины. Для связи с нами использовали шлемы с нейронным интерфейсом, а не нынешние клипсы. И никто из штатных работников Офиса с нами не разговаривал, даже не замечал нас. А работали мы по 14 – 15 циклов в день.

– И тебе это нравилось?

– Да, нравилось, – признал Кен. – Я нашел то, что искал. Мне нравилось быть внутри.

И он рассказал ей, какое замечательное и поначалу странное чувство испытал, став пиктограммой и получив возможность видеть себя, проходя по Офису – словно находился одновременно и в своем теле, и снаружи.

– Сейчас, конечно, мне это кажется нормальным, – добавил он.

– Так оно и есть, – подтвердила она и улыбнулась улыбкой мэри.

* * *

Миновало несколько недель, прежде чем Кен набрался решимости сделать, как он это мысленно назвал, "свой ход".

Они стояли у того же Окна, где впервые разговорились – в Коридоре между Копированием и Верификацией. Ее рука с поблескивающими красными ногтями лежала на подоконнике, и он накрыл ее своей ладонью. И хотя он не мог ощутить ее руку физически, результат ему понравился.

Он боялся, что она отдернет руку, но она улыбнулась улыбкой мэри и сказала:

– Я думала, ты никогда на такое не решишься.

– Мне хотелось это сделать еще с первой нашей встречи.

Она пошевелила пальцами, и ему стало почти щекотно.

– Хочешь увидеть, что делает их красными?

– Это твой секрет?

– Он станет нашим секретом. Знаешь Браузер между Закладными и Налогами? Жди меня там через три цикла.

* * *

Браузер оказался циркулярным коннектором без Окон. Кен встретил Мэри в Выбрать Все и прошел следом за ней в сторону Вставки, где двери были меньше и располагались ближе.

– Слышал когда-нибудь о Пасхальном Яйце? – спросила она.

– Конечно. Сюрприз программиста, спрятанный внутри программы. Тайная подпрограмма, не указанная в руководстве. Иногда смешная, иногда непристойная. Обычно Пасхальные Яйца...

– Ты повторяешь то, что выучил в Ориентации.

– ...обнаруживаются и вычищаются из коммерческих программ Отладчиками и Оптимизаторами, работающими в фоновом режиме, – закончил Кен, потому что слова уже находились в его буфере.

– Но ничего. Вот мы и пришли.

Мэри привела его в комнатку без Окон. Она оказалась пуста, если не считать столика в форме сердечка.

– Эта комната была стерта, но не перезаписана, – пояснила Мэри. Наверное, Оптимизатор ее пропустил. Поэтому Пасхальное Яйцо до сих пор здесь. Я обнаружила его случайно.

На столе лежали три игральные карты – две лицом вниз, а одна, десятка бубен, лицом вверх.

– Готов?

Не дожидаясь ответа Кена, Мэри перевернула десятку лицом вниз. Ее ногти перестали быть красными.

– Теперь попробуй ты, – предложила она.

Кен попятился.

– Да ты не нервничай. Эта карта ничего не делает, она лишь меняет Выбор. Давай!

Кен робко перевернул карту. Ногти Мэри вновь стали красными. С его же ногтями ничего не произошло.

– Эта первая карта работает только для девушек, – сказал Мэри.

– Ловко, – признал Кен, немного успокаиваясь.

– Но это еще не все. Готов?

– Пожалуй...

Мэри перевернула вторую карту – ею оказалась дама червей. Едва Кен разглядел картинку, как послышался цокот копыт, и в комнатке открылось Окно. А за Окном был Апрель в Париже.

Кен увидел серого коня, шагающего точно посередине бульвара – без упряжи, но с коротко подстриженной гривой и обрезанным хвостом.

– Видишь коня? – спросила Мэри97.

Она стояла рядом с Кеном у Окна. Ее белая блузка и оранжевый галстук исчезли, сменившись красным кружевным бюстгалтером. Его большие чаши были полны и поддерживались узкими натянутыми бретельками. Верхушки ее пышных грудей выпирали белыми полумесяцами. Кен678 не мог ни двигаться, ни говорить. Зрелище оказалось для него ужасающим и одновременно неотразимо привлекательным. Мэри завела руки за спину, расстегивая бюстгалтер. Сейчас! Но едва чаши бюстгалтера поползли вниз, как заверещал свисток. Конь застыл посреди бульвара. К нему бежал жандарм, размахивая дубинкой. Окно закрылось. Мэри97 стояла у столика, снова в белой блузке и оранжевом галстуке. И лишь десятка лежала лицом вверх.

– Ты слишком быстро перевернула карту, – сказал Кен.

– Дама перевернулась сама, – ответила Мэри. – Пасхальное Яйцо – это замкнутый алгоритм. Если его запустить, он выполняется автоматически. Тебе понравилось? Но только не говори "пожалуй".

Она улыбнулась улыбкой мэри, а Кен попытался придумать ответ. Но их Папки уже мерцали перед прерыванием, и она исчезла.

* * *

Кен отыскал ее несколько циклов спустя на их обычном месте встреч, у открытого Окна в Коридоре между Копированием и Верификацией.

– Тебе понравилось? – спросил он. – Мне – очень.

– Ты со мной флиртуешь?

– А что если да? – произнес он знакомые слова, почти стоящие улыбки.

– Тогда иди со мной.

* * *

На той неделе Кен еще дважды ходил с Мэри в Браузер. И каждый раз все повторялось. Едва Мэри переворачивала даму, как в комнатке открывалось Окно, и за ним снова вышагивал по бульвару конь. Налитые, округлые и безупречные груди Мэри97 начинали переполнять красный кружевной бюстгалтер, она спрашивала: "Видел коня?" – и заводила руки за спину, расстегивая...

Но едва чаши начинали спадать, а Кен готовился увидеть ее соски, как свистел жандарм, и на Мэри97 вновь оказывалась белая блузка с оранжевым галстуком. Окно закрывалось, а карта лежала на столике лицом вниз.

– Единственная проблема с Пасхальными Яйцами в том, что они всегда выполняют одни и те же действия, – сказала Мэри. – А у того, кто создавал это Яйцо, был явный сдвиг в голове.

– А мне нравится, когда все повторяется, – ответил Кен.

* * *

Уходя с работы на выходные, Кен678 всматривался в толпу служащих, спускающихся по длинным ступенькам Городского Совета. Кто из женщин Мэри97? Узнать это, разумеется, не представлялось возможным. Женщины были разных возрастов и национальностей, но все они выглядели одинаково – пустые взгляды, золотые клипсы нейронного интерфейса в ушах и отпечатки мелкой сеточки управляющих перчаток на руках.

Выходные тянулись бесконечно. Как только началась новая рабочая неделя, Кен быстро справился с Вызовами на Задания и принялся обшаривать Коридоры, пока не отыскал Мэри на обычном месте, у открытого Окна между Копированием и Верификацией.

– Разве это не романтично? – спросила она, глядя на Апрель в Париже.

– Пожалуй, – нетерпеливо ответил Кен. Он думал о ее руках за спиной, расстегивающих...

– А что может быть еще романтичнее? – намекнула она, и Кен понял, что Мэри его дразнит.

– Красный бюстгалтер.

– Тогда иди со мной.

На той неделе они встречались в Браузере трижды. И трижды Кен слышал цоканье конских копыт, и трижды же красный бюстгалтер начинал спадать... спадать... спадать... На той неделе он был близок к счастью, как никогда.

* * *

– Ты никогда не пытался отгадать, что делает третья карта? – спросила Мэри97. Они стояли у Окна между Копированием и Верификацией. Новая неделя только-только началась. В Апреле в Париже над булыжными мостовыми цвели каштаны. Кафе были пусты. Где-то далеко фигурки-палочки садились в экипажи или выходили из них.

– Пытался, – ответил Кен678, хотя это не было правдой. Он не любил задумываться.

– Я тоже.

Когда несколько циклов спустя они встретились в Браузере в комнатке без Окон, Мэри коснулась пальцами с красными ногтями третьей карты и сказала:

– Есть только один способ узнать.

Кен не ответил. Ему внезапно стало не по себе.

– Мы должны сделать это вместе, – сказала она. – Я переверну даму, а ты третью карту. Готов?

– Пожалуй, – солгал Кен.

Третья карта оказалась пиковым тузом. И перевернув ее, Кен понял – что-то случилось.

Его ощущения изменились.

Под его подошвами была булыжная мостовая.

В Париже стоял апрель, и Кен678 шагал по бульвару рядом с Мэри97, облаченной в крестьянскую блузку без рукавов и с низким вырезом и длинную пышную юбку. Кена терзал ужас. Где Окно? Где комнатка без Окон?

– Где мы? – спросил он.

– Мы в Апреле в Париже. Разве это не восхитительно?

Кен захотел остановиться, но не смог.

– Похоже, мы застряли, – сказал он и попытался закрыть глаза, чтобы не поддаваться панике, но не смог.

Мэри лишь улыбнулась улыбкой мэри, и они зашагали дальше по бульвару под цветущими каштанами. Они миновали кафе, свернули за угол, потом миновали второе кафе и снова свернули за угол. Все оставалось неизменным – те же деревья, те же кафе, те же булыжники. Экипажи и фигурки-палочки в отдалении не становились ближе.

– Разве это не романтично? – спросила Мэри. – Но только не говори "пожалуй".

Она выглядела какой-то другой. Возможно, причиной была одежда. Вырез ее крестьянской блузки был очень глубоким. Кен попытался заглянуть в него, но не смог.

Они подошли к очередному кафе. На сей раз Мэри97 не стала проходить мимо. Едва она шагнула вперед, как они очутились за столиком.

– Ого! – воскликнула она. – Оказывается, Пасхальное Яйцо более интерактивно, чем я думала. Надо лишь искать заложенные в него сюрпризы. – Она все еще улыбалась улыбкой мэри. Столик имел форму сердечка, как и столик в комнатке без Окон. Кен подался вперед, но так и не сумел заглянуть за вырез ее блузки.

– Разве это не романтично! – восхитилась Мэри. – Давай я закажу что-нибудь.

– Пора возвращаться, – возразил Кен. – Готов поспорить, что наши Папки...

– Что за глупости? – перебила его Мэри, раскрывая меню.

– ...уже мерцают, как сумасшедшие, – договорил он, потому что слова уже находились в его буфере.

Подошел официант в белой рубашке и черных брюках. Кен попытался разглядеть его лицо, но лица как такового у официанта не оказалось. Меню состояло всего из трех пунктов:

ПРОГУЛКА

КОМНАТА

ДОМОЙ

Мэри указала на КОМНАТУ, и едва она закрыла меню, как они очутились в угловатой чердачной комнате с высоким двустворчатым окном. Они сидели на краю кровати, и Кен увидел, как Мэри потянула блузку вниз, обнажая пышные безупречные груди. Соски у нее оказались большие и коричневые, как два печенья. За окном Кен разглядел Эйфелеву башню и бульвар.

– Мэри, – сказал он, когда она помогла ему поднять юбку к талии. Улыбаясь улыбкой мэри, она легла, полуобнаженная, на кровать. Перед тем, как она развела пышные безупречные бедра, Кен услышал доносящийся с бульвара уже знакомый цокот копыт по булыжникам.

– Апрель в Париже, – сказала она. Ее пальцы с красными ногтями потянули вбок французские трусики и...

Он поцеловал ее нежные губы.

– Мэри! – воскликнул он.

Ее пальцы с красными ногтями потянули вбок французские трусики и...

Он поцеловал ее нежные красные губы.

– Мэри! – воскликнул он.

Ее пальцы с красными ногтями потянули вбок французские трусики и...

Он поцеловал ее нежные красные сладкие губы.

– Мэри! – воскликнул он.

Заверещал свисток жандарма, и они очутились в кафе. На столике-сердечке лежало закрытое меню.

– Тебе понравилось? – спросила Мэри. – Только не говори "пожалуй".

– Понравилось? Очень. Но не пора ли нам возвращаться?

– Возвращаться? – Мэри пожала плечами. Кен и не подозревал, что она умеет пожимать плечами. Мэри держала стакан с зеленой жидкостью.

Кен раскрыл меню. Подошел безликий официант.

Меню осталось прежним. Опередив Мэри, Кен указал ДОМОЙ. Столик и официант исчезли. Кен и Мэри97 вновь стояли в комнатке без Окон, и карты на столике лежали лицом вниз – кроме бубновой десятки.

– Ну зачем ты все испортил? – спросила Мэри.

– Я не... – начал Кен, но не успел договорить. Его Папка замерцала перед прерыванием, и он исчез.

* * *

– Это было романтично, – упрямо повторил Кен678 несколько циклов спустя, стоя рядом с Мэри97 на их обычном месте, у Окна в Коридоре между Копированием и Верификацией. – И мне понравилось.

– Тогда почему ты так нервничал?

– Разве я нервничал?

Она улыбнулась улыбкой мэри.

– Потому что я занервничал. Потому что Апрель в Париже не входит в "Микросерф офис 6.9".

– Конечно, входит. Это же часть системного окружения.

– Это просто Обои. Нам не положено проникать туда.

– Это Пасхальное Яйцо. И еще нам не положено заводить служебный роман.

– Служебный роман? Разве у нас служебный роман?

– Иди со мной, и я тебе все покажу, – сказала Мэри, и он пошел. И она показала.

* * *

И еще, и еще, и еще. Они встречались трижды на этой неделе, и еще трижды на следующей, используя любой свободный момент. Булыжные мостовые и кафе все еще заставляли Кена678 нервничать, но комната на чердаке ему нравилась. Ему нравились соски Мэри, похожие на большие коричневые печенья, нравилось, как она лежала на кровати, спустив блузку, подняв к талии юбку и широко разведя пышные безупречные бедра, нравился цокот копыт за окном и то, как ее пальчики с красными ногтями сдвигают трусики...

Ведь у них, в конце концов, был роман.

Проблема заключалась в том, что Мэри не желала возвращаться в "Микросерф офис 6.9". И после комнаты на чердаке ей хотелось прогуляться по бульвару под цветущими каштанами или посидеть в кафе, наблюдая, как в дальнем конце улицы фигурки-палочки садятся в экипажи.

– Разве это не романтично? – спрашивала она, покачивая стакан с зеленым напитком.

– Пора возвращаться, – отвечал Кен. – Готов поспорить, что наши Папки уже мерцают, как сумасшедшие.

– Ты всегда так говоришь, – неизменно упрекала его Мэри.

* * *

Кен678 ненавидел выходные, потому что скучал по негромкому электронному жужжанию "Микросерф офиса 6.9", но теперь он скучал по нему и в рабочие дни. Ведь если он хотел быть с Мэри97 (а он хотел, хотел!), то это означало Апрель в Париже. Кен скучал по Окну в Коридоре между Копированием и Верификацией. Ему не хватало деловитого потока пиктограмм, набитых документами Папок, мерцающих при Вызове на Задание. И красного бюстгалтера.

– А что будет, если мы перевернем только даму? – спросил Кен как-то в конце недели.

И он перевернул даму.

– Ничего, – ответила Мэри. – Ничего, кроме красного бюстгалтера.

И перевернула туза.

* * *

– Нам надо поговорить, – сказал наконец Кен. В Париже, как всегда, был апрель. Он шел с Мэри97 по бульвару под цветущими каштанами.

– О чем? – спросила она, сворачивая за угол.

– Обо всем.

– Разве это не романтично? – спросила она, сворачивая к кафе.

– Пожалуй. Но...

– Терпеть не могу, когда ты произносишь это слово.

– ...я скучаю по Офису, – договорил Кен, потому что слова уже находились в его буфере.

– Каждому свое, – пожала плечами Мэри97 и покачала зеленую жидкость в стакане. Она была густая, как сироп, и медленно стекала по стенкам. У Кена возникло ощущение, будто Мэри смотрит не на него, а сквозь него. Он попытался заглянуть за вырез ее крестьянской блузки, но не смог.

– Кажется, ты хотел поговорить.

– Да, хотел. Мы хотели.

Кен протянул руку к меню. Мэри оттолкнула его на край стола.

– Я не в настроении.

– Тогда нам надо возвращаться. Готов поспорить, что наши Папки мерцают, как сумасшедшие.

– Так возвращайся, – пожала плечами Мэри.

– Что?

– Ты скучаешь по Офису, а я нет. Я останусь здесь.

– Здесь? – Кен попытался оглянуться. Он мог смотреть лишь в одном направлении – в сторону бульвара.

– Почему бы и нет? Кому я там нужна?

Она пригубила зеленый напиток из стакана и раскрыла меню. Кен удивился неужели она может его пить?

И почему в меню четыре пункта?

– Мне, – намекнул Кен. Но рядом уже возник официант. Он, по крайней мере, остался прежним.

– Если хочешь, возвращайся, – сказала Мэри, и Кен ткнул пальцем в ДОМОЙ. А Мэри указала на новый пункт меню: ОСТАТЬСЯ.

* * *

Те выходные стали самыми долгими в жизни Кена678. Едва началась новая рабочая неделя, он помчался в Коридор между Копированием и Верификацией, лелея отчаянную надежду. Но не увидел там открытого Окна. И, разумеется, Мэри97 тоже.

Он искал ее между Вызовами на Задание, проверяя каждую очередь, каждый Коридор. И наконец, уже в конце недели, впервые пришел один в скрытую внутри Браузера комнатку без Окон.

Папки Мэри97 там не было. Все карты, за исключением бубновой десятки, лежали на столике-сердечке лицом вниз.

Кен перевернул даму, но ничего не произошло. Он не удивился.

Он перевернул туза и ощутил под ногами булыжную мостовую. Апрель в Париже. Цвели каштаны, но Кен не почувствовал прежней радости. Ее сменила глубокая печаль.

Он вошел в первое же подвернувшееся кафе и увидел Мэри, сидящую за столиком-сердечком.

– Смотрите, кто пришел, – сказала она.

– Твоя Папка пропала. Когда я вернулся, она была в той комнатке и мерцала, как сумасшедшая.

Но это было до выходных. Теперь ее там нет.

– Я все равно туда не вернусь, – пожала плечами Мэри.

– Но что с нами случилось?

– С нами ничего не случилось. Кое-что случилось со мной. Помнишь, как ты нашел то, что искал? Так вот, и я нашла то, что искала. Мне здесь нравится.

Мэри подтолкнула к нему стакан с зеленым напитком.

– Тебе тоже может здесь понравиться, – сказала она.

Кен не ответил. Он боялся, что если начнет говорить, то заплачет, хотя кены не могут плакать.

– Но ничего, – сказала она и даже улыбнулась улыбкой мэри. Глотнув из стакана, она раскрыла меню. Когда возник официант, она указала на слово КОМНАТА, и Кен каким-то образом понял, что сегодня они встретились в последний раз.

В угловатой комнате на чердаке он снова заглянул за вырез ее блузки. Затем его ладони в последний раз накрыли ее полные безупречные груди. За окном он увидел Эйфелеву башню и бульвары.

– Мэри! – воскликнул он, когда она, полуобнаженная, легла на кровать, и он каким-то образом почувствовал, что видит ее такой в последний раз. С бульвара донесся знакомый цокот копыт, она развела безупречные бедра и сказала: "Апрель в Париже!"

Ее пальчики с красными ногтями сдвинули французские трусики, и Кен каким-то образом понял, что это тоже в последний раз.

Он поцеловал ее нежные красные губы.

– Мэри! – воскликнул он. Она сдвинула трусики, и он знал, что это в последний раз.

– Мэри!

В последний раз.

Заверещал свисток жандарма, и они оказались в уличном кафе. На столике-сердечке лежало закрытое меню.

– Ты флиртуешь со мной? – спросила Мэри.

"Какая неудачная шутка", – подумал Кен678 и попытался улыбнуться, хотя кены не могут улыбаться.

– Тебе полагается ответить: "А что если да"? – напомнила Мэри и глотнула зеленого напитка из стакана. Сколько бы она ни отпивала, в стакане всегда оставалось достаточно жидкости.

– Пора возвращаться, – сказал Кен. – Моя Папка мерцает, как сумасшедшая.

– Я все понимаю. Иди. Заглядывай ко мне иногда. Только не отвечай "пожалуй".

Кен678 кивнул, хотя кены не умеют кивать, и у него получилось нечто вроде поклона. Мэри раскрыла меню. Подошел официант, и Кен показал на слово ДОМОЙ.

* * *

Следующие две недели Кен провел, с головой погрузившись в работу. Он носился по всему "Микросерф офису 6.9", и едва его Папка начинала мерцать после выполнения Вызова, он вновь мчался по Коридорам получать Задание. Однако он избегал Коридора между Копированием и Верификацией, равно как и Браузера. Как-то раз он едва не остановился возле открытого Окна, но не захотел смотреть на Апрель в Париже. Ему было очень одиноко без Мэри.

Миновали четыре недели, прежде чем Кен678 вновь вошел в комнатку без Окон в Браузере. Он боялся увидеть карты на столике, но карты пропали. Вместе со столиком. Кен увидел царапины на стенах и понял, что тут поработал Оптимизатор. Комнату снова стерли, а затем перезаписали. Он вышел из нее уже не одиноким – его сопровождала великая тоска.

На следующей неделе он опять зашел в комнатку и увидел, что она забита пустыми Папками. Возможно, одной из них была Папка Мэри97. Теперь, когда Пасхального Яйца не стало, Кен678 больше не испытывал вины за то, что не ходил к Мэри97. Теперь ничто не мешало ему снова любить "Микросерф офис 6.9", наслаждаться жужжанием электронов, деловитыми потоками пиктограмм, молчаливыми очередями. Но, минимум, раз в неделю он останавливается в Коридоре между Копированием и Верификацией и открывает Окно. Вы можете найти его там прямо сейчас, смотрящим на Апрель в Париже. Каштаны цветут, булыжники мостовой блестят, а где-то далеко из экипажей выходят фигурки-палочки. Кафе почти пусты. В одном из них за крошечным столиком сидит одинокая фигурка. Возможно, это она. Говорят, первая любовь не забывается. И Кен678 хочет думать, что Мэри97 была, наверное, его первой любовью. Ему нравится вспоминать ее красные ноготки, ее мягкий голос мэри и улыбку мэри, ее соски, большие и коричневые, как печенья, ее французские трусики, ее... Вспоминать ее.

Фигурка в кафе – наверняка Мэри97. Кен678 на это надеется. Он надеется, что в Апреле в Париже у нее все хорошо и что она настолько же счастлива, насколько когда-то сделала счастливым его. И еще он надеется, что она тоже испытывает такую же чудесную печаль. Но смотрите: его Папка накануне прерывания мерцает, как сумасшедшая, и Кену пора работать.