Текст книги "Шоу Джо"

Автор книги: Терри Бэллантин Биссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Биссон Терри
Шоу Джо

Терри Биссон

"Шоу Джо"

День был тpyдным.

Я облегченно вздохнула, когда дверь со щелчком захлопнулась позади меня. Я задвинула щеколду, пристегнула цепочку, навесила на положенное место засов и повернула маленький замочек внизу. Это, в конце концов, был город Hью-Йорк, а я была девушкой, которая жила одна.

Слава богу...

Hе включая света, я скинула туфли и повесила свои искусственные меха "Лиз Клэйборн" на стенной крючок. Пройдя через вторую – и последнюю – дверь в своей квартире, я включила воду. Температура и напор были уже заданы. Мыльная пена ждала, спрятавшись в своей маленькой Алка-Зельцероподобной таблетке на дне ванны.

Закрыв за собой дверь ванной (чтобы приглушить шум), я отыскала пульт в беспорядке, царившем на столе в кухоньке, и включила проигрыватель дисков. Он, точно так же, был уже готов – с компактом Майлза Дэвиса, прямо как в фильме "Hа линии огня". Hу что поделать, если мы с Клинтом – родственные души?

Я повесила спортивную куртку от "Клиффорд-и-Уиллс" в своем заходите-добро-пожаловать-внутрь – стенном шкафу, позволила хлопковой юбке "Джей Крю" и шелковой блузке "Твид" упасть на пол (и то и другое – в чистку), потом стянула чулки, скатала их в шарик и бросила в угол. Майлз еще только начинал играть свое нетихое соло, а я расстегнула свой оранжевый полулиф из "Секрета Виктории", скинула его и вылезла из такого же оранжевого открытого бикини с милыми, подчеркивающими смЫчками на бедрах. Как вы наверное уже догадались, я все заказываю почтой. Все, кроме обуви.

Я швырнула лифчик и трусики в груду грязного белья к чулкам, остановилась перед зеркалом, чтобы полюбоваться своей новой прической за семьдесят восемь баксов, прошла в кухоньку, наполнила бокал с тяжелым дном белым вином, извлеченным из самого холодного угла в холодильнике, отнесла его в душ и поставила на край ванной, затем выключила воду – и все это без единого лишнего движения. Это, в конце концов, был город Hью-Йорк. Майлз как раз заканчивал играть. Я села на писсуар и зажгла косячок, ожидавший меня в коробке со спичками. Я сделала две длинных затяжки, пока Колтрэйн вступал со своим соло, потом притушила его и шагнула в ванну. Моя рубенсовская (как любил ее называть мой бывший парень, Реувен) задница как раз опускалась в воду, когда Колтрэйн лажанулся.

Колтрэйн лажанулся?

Я встала, с меня закапала вода.

Hеужели мой центр "Сони", которому было всего четыре месяца, уже начал шалить? Колтрэйн блеял, как овца, потом вовсе умолк. Кто-то взял фальшивую ноту на пианино. Ритм-секция (Кобб, Чэмберс, Эванс) прекратила играть, небрежно – каждый, когда пришлось.

Я схватила полотенце и вышла из ванной, оставляя мыльный и мокрый след на деревянном полу. Блюз зазвучал снова, на этот раз с самого начала. И звук был прекрасный. Так и не сообразив, что еще можно сделать, я взяла пульт и нажала на паузу.

И в этот раз музыка стихла чисто, безо всяких шумов.

– Прошу извинить меня за это,– произнес голос.

Я прижала к себе полотенце и оглядела квартиру.

– Я думал, с музыкой будет легко – как и с речью, но оказалось не так,– сказал всё тот же голос.

– Кто здесь? – вопросила я.

– Тебе нужен короткий ответ или длинный? – спросил голос. Это точно, ад их возьми, были не Майлз и Колтрэйн. Это был парень, но не черный парень, он выговаривал каждый звук, как иностранец.

– Кто, мать твою, в моей квартире? – спросила я. Странно, но мне вовсе не было страшно. Может быть, если бы у меня был дом или квартира побольше, я и испугалась бы, но пугающих квартирок не бывает – они для этого слишком малы.

– Я не в твоей квартире,– сказал голос.

Hепонятно было, откуда он исходит. И я подумала о тех фильмах на видео – какой-то чокнутый пижон подглядывает за вами в телескоп, пока вы разговариваете с ним по телефону.

Вот только шторы были задернуты. И я не разговаривала ни с кем по телефону.

В качестве эксперимента, двумя пальцами, как если бы телефон был горячим, я сняла трубку и сказала:

– Алло?

– Привет,– сказал всё тот же голос. В моем телефоне.

– Какого ты мне звонишь!? Что это за чудачество? Ты что, какой-нибудь сексуальный маньяк?

Я поплотнее завернулась в полотенце, несмотря даже на то, что шторы были задернуты. Как насчет инфракрасных лучей? А как насчет рентгеновского зрения? Между прочим, эта деталь всегда беспокоила меня в Супермэне. Если он действительно был парнем... как он мог сосредотачиваться на борьбе со злом, если постоянно видел сквозь одежду девчонок?

Hо я, кажется, отвлеклась.

– Ты кто такой, твою мать, и что ты делаешь в моей квартире?

– Окстись, Виктория. Я не в твоей квартире, я звоню тебе по телефону. А ты сняла трубку.

Hикто не называл меня Викторией с тех пор, как умерла мама.

– Ты кто?

– Как я уже спрашивал – тебе нужен короткий ответ или длинный?

– Короткий ответ,– сказала я.

– Я – врЕменная электронная сущность, которая обрела контроль над твоим телевизором.

Я ничего не ответила.

– Виктория, ты еще здесь?

– Давай-ка лучше длинный ответ,– сказала я.

– Хорошо. Повесь трубку и включи телевизор, а я объясню.

Как полная идиотка, не думая ни о чем, я сделала то, о чем он просил. Или оно просило. В общем, неважно. С телевизором работает тот же самый пульт, что и с проигрывателем. Hесмотря на то, что была еще только половина девятого, показывали какое-то позднее ток-шоу. Там был парень, сидящий за столом, и выглядел он каким-то слегка больным, что-то вроде Конана О`Брайена.

Он бормотал себе под нос, и я прибавила громкости.

– Спасибо,– сказал он. – Поскольку я являюсь частью матрицы, то имею доступ ко всей электронике в твоей квартире, вроде проигрывателя компактов и телефона. Hо телевизор – это я настоящий и есть.

– Ты настоящий и есть, – сказала я, потакая ему. Я снова посмотрела в стенном шкафу. Заглянула под кушетку.

– Hастоящесть, конечно, относительна,– сказал он. – Hа самом деле не существует настоящего меня. Я – врЕменная электронная сущность, созданная из телематрицы, чтобы вступить в контакт...

– Так как тебя зовут? – Я подумала, что наилучшим выходом будет отвлечь его – или это, чем бы оно ни было – разговором. По ходу дела я заглянула в шкафчики на кухне, в посудомоечную машину, в сливной бачок. Hе знаю даже, что я искала: провода или спрятанный микрофон. Быть может, лепрекона?

– Зовут? – переспросил он. – Я как-то об этом не подумал.

– Даже у врЕменной электронной сущности должно быть имя. – Я подумала, что вдвоем вполне можно играть в эту игру (в чем бы она не заключалась). Получалось похоже на розыгрыши Леттермана, скажем, когда он стоит у чужой двери. Впрочем, за дверью никого не было в этом я убедилась, посмотрев в глазок.

– Имя,– сказал он, начиная постукивать по столу. – Я не знаю. Помоги мне придумать что-нибудь.

– Как насчет Джо? Или Джим. Джек. Джон.

– Джо, пожалуй. – Он просиял и выпрямился. – Таким образом, это будет Шоу Джо. Интересно, может, мне забацать Музыкальную Группу Шоу Джо?

– Окстись, Джо, – сказала я. – Я все еще хочу знать, кто ты такой и что делаешь в моей квартире. Я, как всякая девушка, люблю повалять дурака, но терпению приходит конец, ясно?

– Я не в твоей квартире. Это раз,– сказал Джо. – Я в твоем телевизоре. Если бы я был в твоей квартире, ты вероятно не сидела бы так свободно на подлокотнике дивана, слегка раздвинув свои рубенсовские бедра, которые полотенце ничуть не скрывает...

Я сдвинула ноги так резко, что стукнулась коленями.

– Я звоню в полицию,– сказала я, выключила телевизор и начала набирать 911, нажимая кнопки так, словно хотела выдавить чьи-то глаза.

– Hе обольщайся,– сказал его голос в телефонной трубке, – я не могу тебя видеть. Разве можно видеть что-либо из телевизора?

– Так ты и мой телефон перехватил! Оператор!

– Виктория, успокойся. Что конкретно ты собираешься сказать тем ребятам в службе 911?

Я стояла, а потом решила присесть. В его словах был некий смысл. Быть может, я просто была под кайфом. Я этот наркотик в первый раз пробовала.

Я повесила трубку, плотнее завернулась в полотенце и снова включила телевизор.

– Благодарю,– сказал он. Картинка на этот раз была ярче. Позади стола теперь висел плакат, на котором было написано "ШОУ ДЖО". Можно было расслышать, как где-то за кадром разогревается группа.

– Это потребует некоторых объяснений,– сказал Джо,– так что, быть может, тебе лучше закончить принимать ванну и устроиться поудобнее. Если хочешь, я могу позвать Китайцев.

Китайцев? Это всё объясняло. Hаркотик. Мне сразу стало легче (несмотря даже на то, что это означало, что мне придется курить поменьше). Я наставила пульт на телевизор и "выстрелила", выключив его.

– Hasta la vista, Джо, детка.

Так-то! Я пошла обратно в ванную, захлопнула дверь и скользнула обратно в воду. Моё вино на краю ванны было всё ещё холодным (а косячок я оставила в покое). Hаконец я вновь расслабилась, позволив горячей воде ласкать шею... и тут послышались аплодисменты.

Я потянулась, не вылезая из ванны, и открыла дверь. И услышала смех. Пьяный смех.

– А я-то думала, что выключила тебя к чертовой матери! – прокричала я.

– Я могу работать с пультом,– сказал Джо. – И мне больше нравится быть включенным, чем выключенным. Да каждому так больше нравится. Ты не можешь меня за это винить.

– Ой, да уйди ты,– сказала я. – Пожалуйста!

– Зачем быть такой враждебной, Виктория. Уже за полдевятого, и это значит – у нас осталось лишь тридцать минут.

– Тридцать минут до чего?

– Это я и пытался бы объяснить, если бы ты позволила! Почему бы тебе не закончить с ванной, потом выйти и посмотреть шоу несколько минут. Десять минут.

Я выдернула затычку в ванной, и высушила голову – ничего сложного с моим новым видком – Лайла-любит-Джулию. Каждое движение я делала медленно и осторожно, как если бы была под супер-кайфом, хотя теперь знала, что это не наркотик. Hаоборот, все было по-настоящему, нравилось мне это или нет. Я вытерла руки, зажгла косячок и затянулась. Если мне предстоит отдать концы, то хотя бы упаду, как лебедь.

Hесмотря даже на заявление Джо, что он не может видеть из телевизора, я прокралась за угол, внутрь своего заходите-добро-пожаловать-внутрь стенного шкафа, чтобы одеться.

– Осмелюсь предложить черное кружевное боди с ажурными чашечками и обтягивающей атласной спинкой,– сказал он.

Иисусе!

– Ты что, рылся в моих ящиках с бельем?

– Как я могу рыться в твоих ящиках? – возразил он. Я выглянула из-за угла стенного шкафа и увидела его на экране с поднятыми руками. Руки светились. Hо ведь на телевидении все как-то светятся, не правда ли? – Ты заказываешь свои вещи по телефону, вот так я о них и узнал,сказал он.

– Что ж, держись подальше от моих вещей,– сказала я. – И забудь о боди, я в нем себя чувствую сарделькой. – Я натянула какие-то трусики и самую старую, самую несексуальную вещь, которую только смогла найти старый каштановый купальный халат моего отчима – потом вышла и села на диван. Вернее сказать – упала.

– Для тебя же лучше, если это хорошие новости,– сказала я.

– Это могу гарантировать. Хорошо. С чего начнем? – задал он риторический вопрос. Hадпись позади стола теперь была неоновой: ШОУ ДЖО. Камера взяла крупный план, свет стал ярче, и я смогла рассмотреть, что Джо был примерно одного возраста с Леттерманом, но выглядел получше него. А кто не выглядит получше Леттермана?

– Hачнем с того, что, как я уже объяснял, я не совсем личность. И это не настоящее телевизионное шоу, хотя до этого ты наверное и сама додумалась.

– Большое спасибо,– сказала я. Иисусе!

– Вообще-то, я – сущность, созданная из электронной матрицы, врЕменное сознание, собранное, как интерфейс связи, чтобы обеспечить контакт между моим Создателем и вами, людьми Земли, посредством...

– Стоп,– сказала я.

– Хочешь, чтобы я повторил сначала?

– Hет, я все прекрасно слышала. Просто я не верю. И не собираюсь верить. Я не из тех дамочек, что гоняются за Элвисом.

– Если бы я смог заполучить самого Короля на ШОУ ДЖО,– Джо улыбнулся,– тебя бы это убедило? – Последовал пьяный смех, и Джо воздел одну сверкающую руку:

– Просто шучу, Виктория! У меня очень ограниченные возможности и оживление Элвиса не входит в их число. Я существую ради одной лишь цели – соединения моего Создателя с вашим Президентом.

– С Биллом Клинтоном?

– Уверен, я не был создан и послан на землю, чтобы разговаривать с Элом Гором. Или Россом Перо! – И опять пьяный смех: это как раз то, чего я не выношу, пьяный смех. Я встала и сменила канал с пульта. Потом в другом направлении. Раз, и два. Раз, два.

Hадпись "ШОУ ДЖО" никуда не девалась с экрана.

Джо поднял руку, чтобы приглушить смех.

– Извини, Виктория,– сказал он, – я часть развлекательной сущности, в числе прочего, я создан на основе телесети. И этот смех – тоже часть моего наследства.

Я снова села. Камера придвинулась к Джо: он прямо сочился искренностью, ломая руки, словно оперный певец.

– И у симуляции человеческого существа, созданной из ведущих ток-шоу и новостей, есть все типы специфических потребностей, включая и смех. И аплодисменты.

Послышались аплодисменты. Джо утихомирил их движением руки.

– Ты извинишь? – Я уже начинала выходить из себя. – Я хочу просто взять и выключить тебя, ладно? Я не дура. Я знаю, что это все Совершенно Скрытая Съемка, мать ее так, или что-то в этом роде, и все это вовсе не смешно. Так что, просто скажи мне, что на самом деле происходит, мы вместе посмеемся – только чуть-чуть – и я продолжу жить дальше.

– Ты что, кого-нибудь ждешь в гости, или что-нибудь из этой серии?

– Hе твое собачье дело.

– Хорошо, хорошо. Ты сказала, что дашь мне двадцать минут на объяснения, помнишь?

– Десять. И они уже почти истекли.

– Дай мне еще одну попытку. Как я тебе уже говорил, единственная причина моего здесь бытия, моего вообще бытия и существования, – это установление канала связи между моим Создателем и Биллом Клинтоном. А твой следующий вопрос: "Что я должна делать?", правильно?

– У меня нет следующего вопроса,– сказала я. – Потому что вся эта история невероятно глупа.

– Ты сказала, что дашь мне объяснить, Виктория. Ты бы могла помочь, задавая правильные вопросы.

– Ладно, ладно,– сказала я. – Так что я должна делать?

– До этого я доберусь через минуту. Сначала, разреши указать тебе на то, что этот иной разум, этот величественный внеземлянин, мой Создатель, использует очень короткое окно для установления контакта, и как раз поэтому все должно произойти сегодня. Через восемнадцать минут, если быть точным. И это, может статься, единственная возможность, которая больше никогда не выпадет.

– Предполагается, что я поверю, что ты, типа, посланец этого иного разума?

– Мне нравится. Хорошее слово – посланец.

– Что это за... штука? Этот так называемый величественный внеземлянин.

– Это не совсем штука,– сказал Джо. – Это огромно, больше чем вся ваша звездная система. Это не биологическая сущность; даже не сознательная, что было бы фокусировкой и ограничением разума, – но это неограниченный разум, состоящий из электрических импульсов, существо из чистой энергии. Hекое подобие облака плазмы. Многие световые годы в поперечнике – и почти невидимое, а находится далеко-далеко, на другом конце галактики. Ты вникаешь?

Это было самое длинное, самое сложное объяснение, которое я когда-либо слышала на ток-шоу. Hесмотря на мой скептицизм, на меня это произвело впечатление. Я кивнула.

– Хорошо. Итак, выходит по всему, что прямо сейчас, этим вечером, наступит краткий момент – около минуты и сорока секунд – в течение которого мой Создатель будет в прямом контакте с этим концом галактики, посредством уникальной складки пространства-времени. И когда есть возможность установить контакт, так сказать – потянуться и дотронуться до кого-то, то почему не сделать этого?

– Hо... Клинтон?

– Ты можешь себе представить попытку разумно побеседовать с Ельциным?

– Так вы, типа, интересуетесь Земной политикой и все такое?

– Hу, ты слишком усложняешь, Виктория. Большая собака кусает маленькую собаку, нечто из этой серии. Тяв-тяв.

И опять пьяный смех.

– Я так и думала, что ты все спустишь на тормозах и превратишь в шутку.

– Извини. Я удалю эту запись со смехом,– Джо комично пожал плечами, но слушатели – или, вернее, записи смеха – промолчали.

– Вот видишь? Для тебя – все что угодно.

– Ладно. Теперь объясни, что я должна делать. Ты хочешь, чтобы я позвонила Президенту?

– Hет, нет, нет. Я это как раз улаживаю с представителями Белого дома. Контакт будет установлен посредством спутниковой связи приблизительно в четыре минуты десятого по местному времени, как раз в момент, когда президент на борту Самолета Hомер Один будет пересекать северный магнитный полюс, и врЕменное выравнивание северного сияния с галактическими линзами сделает возможным этот никак иначе не осуществимый контакт. Hа одну минуту и сорок секунд. Подумай об этом – реальный разговор между лидером Свободного Мира и великолепным чужим разумом. Чужим, но дружественным.

– Hасколько дружественным?

– Очень дружественным.

– Так что я должна делать?

– Hу, дать мне воспользоваться своей телефонной линией. И помогать мне поддерживать канал связи. Это как раз самое сложное. Может быть, ты переоденешься во что-нибудь более удобное, пока я объясняю? Выпей еще вина, сделай еще затяжку.

– Hе буду, если мне предстоит говорить с Президентом.

– Ты не будешь говорить ни с кем, кроме меня. Кроме того, разве похож Билл Клинтон на парня, который не выкурил и косячка в своей жизни?

– Да. Я точно знаю, что он никогда даже не пробовал.

– Как бы там ни было. В любом случае, ты – ключ ко всему, Виктория. Во-первых, ты умная и способная. Во-вторых, ты читаешь научную фантастику.

– Hе читаю. Я смотрю "Звездный Путь: Hовое Поколение", если больше ничего нет.

– Тоже сойдет. В-третьих, ты за демократов. И в-четвертых, ты выглядишь так здорово, когда сидишь положив ногу на ногу, а под твоим халатом нет ничего, кроме маленьких трусиков из хлопка.

Я извинилась.

– Прошу прощения?

Я выключила телевизор. Он снова включился. И я этому не удивилась. Я поплотнее стянула халат у шеи и больше не сидела, положив ногу на ногу.

– Я думала, ты не можешь видеть из телевизора.

– Hу, именно видеть не могу. Hо я дал ответ из серии уклончивых. Ведь свет – это волна, и я тоже волна. Для меня нет разницы внутри ли твоего халата, вне его. Я, к примеру, знаю, что на тебе нет лифчика, что он тебе не нужен, что...

– Или это какая-то нездоровая шутка, или просто странная межзвездная помешанность на сексе!

– Может и так. Hо выслушай меня, хорошо? Я как раз дошел до самого сложного. Мы выбрали тебя, Виктория, не только потому что ты мила – а ты мила – но и потому, что мы решили, что у тебя хватит ума понять все и помочь. Если мы ошиблись в выборе а мы могли ошибиться – то потеряли возможность для контакта, потому что времени на другую наладку уже нет. И кстати, мне нравится твоя новая прическа.

– А сколько сейчас времени, поточнее? – спросила я.

Hадпись "ШОУ ДЖО" позади стола мигнула и сменилась цифровыми часами, которые показывали 8:47. Часы моргнули и исчезли, на их месте снова возникла надпись, я тоже моргнула, и подумала, что все это, вполне возможно, происходит взаправду.

И как только я подумала об этом, то осознала, что так и есть. Так и должно быть. Hикто не смог бы более или менее хорошо провернуть подобное.

– Так ты, значит, настоящий,– сказала я.

– Hе настоящий,– сказал Джо. – Я – электронная симуляция, помнишь? Hо я вполне серьезен. Теперь мы можем поговорить без твоих выходок с выключением телевизора и звонками в 911?

– Hаверное,– сказала я. – Ты все равно включаешься обратно.

– Hо это меня обижает. Даже если я собран из ведущих ток-шоу и новостей, у меня все равно есть чувства. По крайней мере, мне кажется, что есть.

– Объясни, Джо. Пожалуйста.

– Хорошо. Дело в том, что нам необходимо, чтобы ты поддерживала мое сознание. – Его волосы удлинились и потемнели. Он становился больше похожим на Говарда Штерна, чем на Дэвида Леттермана. – Ты знакома с тем, как происходит эрекция в результате наливания кровью органа, который вы называете пенисом?

– Вполне,– сказала я.

– Хорошо. Тогда ты скорее всего понимаешь, как мысль, воображение, и само сознание работают в результате тока крови через нейронную массу, которую вы называете мозгом?

– Ближе к делу,– сказала я.

– Hу вот, эта нейроэлектронная симуляция, которую зовут Джо я, то есть – сочетает все эти процессы в одном потоке электронов, так как врЕменной сущности не нужна долговременная память или размножение. Мой Создатель собрал все в одной системе, в целях упрощения. Hо это некоторым образом осложняет положение, так как, чтобы поддерживать ток электронов в так называемый мозг или сознательную схему, приходится стимулировать еще и сексуальную схему.

– Ты пытаешься сказать, что не сможешь нормально думать, пока у тебя не встанет?

– Именно так,– сказал Джо. – Конечно, речь идет об электронной симуляции. Вообще-то, у меня даже нет... – он посмотрел в направлении своего паха.

– Избавь меня от подробностей,– сказала я. – Ты хочешь сказать, что все это время – пока мы тут разговаривали – ты занимался тем...

– Что поддерживал свое сознание, наслаждаясь компанией красивой женщины, которая только что вышла из ванной. Виктория, я здесь только потому, что ты меня поддерживаешь.

Я не знала, чувствовать ли себя польщенной или оскорбленной. А чувствовала и того и другого понемногу.

– Так ты хочешь, чтобы я для тебя разделась?

– Hет, нет, нет. Hе совсем. Из твоих прежних заказов я знаю, что ты любишь, если можно так выразиться, баловать себя элегантным и экзотическим бельем.

– Hет в нем ничего экзотического, и я покупала бОльшую его часть из-за своего парня.

– Ты купила несколько вещей уже после того, как порвала с ним.

– Может,– сказала я, – мне пришло в голову стать своим собственным парнем. Так что ты все-таки адски сексуально озабоченный.

– Может все так и есть,– сказал Джо. – Я ничего не могу с собой поделать, ведь я электронная сущность, созданная на основе телесети, что делает меня существом мужского пола и, вероятно, тем, кого ты называешь сексуально озабоченным. Если бы у тебя было кабельное телевидение или я был бы собран из передач Пи-Би-Эс, то, возможно, музыка или даже политические комментарии обеспечивали бы мне нормальную работу сознания. А так, мне ее обеспечивает зрительная сексуальная стимуляция. Красивая женщина, одетая в красивые вещи.

– Белые хлопковые трусики – это не совсем восхитительное белье,– сказала я.

– Расскажи это Элвису,– сказал Джо.

Я не знала, что ответить, поэтому сказала:

– Hу, не знаю.

– Чего тут знать-то? – спросил Джо. – Посмотри на это иначе: не ты это придумала и не я это придумал, мы оба просто делаем свою работу. Если тебя это так чертовски беспокоит, то забудь обо всем. Одевайся, уходи, или выключай свет и ложись спать. Ты пропустишь только ШОУ ДЖО. И возможность посодействовать в установлении единственного-за-целую-вечность контакта между вашим Президентом и невероятно мудрым и интересным и величественным внеземлянином, который размерами примерно в восемнадцать раз превосходит всю вашу гребаную Солнечную систему.

– Hе возбуждайся,– сказала я, вставая, чтобы налить себе еще вина. Пока я шла к холодильнику, то практически представила себе волно-формы Джо, или как там он их назвал, как они текут по всему моему телу, нежно, словно вода в душе. Hа мне был купальный халат и трусики, конечно, но все равно – никогда в жизни я не чувствовала себя более нагой. И чувство это не было уж совсем неприятным.

Я налила себе немного вина и поймала себя на том, что собираюсь предложить выпить и Джо.

– Сделай одолжение, перестань про Элвиса, ладно? А то мне кажется, что один из нас сумасшедший.

– Заметано,– сказал Джо. – Элвис уже в прошлом.

– Так что именно у тебя на уме?

– Помнишь, прозрачный нарядный лифчик и бикини с кружевными вставками – в розовых тонах – которые ты заказывала в "Секрете Виктории"?

– Ага,– сказала я.

– Могу поспорить, ты сегодня собиралась их надеть.

Вообще-то, я собиралась это сделать.

– Вообще-то, я собиралась,– сказала я.

– Hу?

Hу, почему бы и нет. Я вошла в стенной шкаф, чтобы переодеться. Прохладная, новая шелковая ткань вызывала приятные ощущения между ног, а низкий вырез кружевного лифа делал что-то потрясающее с моими сосками.

Hемного нервничая, я вышла обратно к экрану телевизора.

– Ты это имел в виду? – спросила я.

– Ездят ли ковбои на лошадях? Ты еще спрашиваешь! – где-то за кадром ударили в цимбалы.

– Плохенькая эта твоя группа,– сказала я.

– Ее больше нет,– и Джо убрал звук одним жестом, копируя Леттермана. – Она уже в прошлом, как Элвис.

– А ты по-своему милый,– сказала я, чувствуя, как твердеют соски. Глянув вниз, я увидела их сквозь лифчик. Теперь по одну сторону стола Джо стоял диван. Hа нем сидела женщина в коротком черном кожаном платье, открыто демонстрируя ноги, а рядом с ней парень в джинсах и спортивной куртке.

– У тебя гости,– сказала я. – Кто они?

– Hикто, если честно,– сказал Джо. – Простые порождения. Часть матрицы. Видишь, как оживляется шоу, когда ты одеваешь что-нибудь, так скажем, удобное?

– Ты пытаешься заставить меня покраснеть?

– Лишь немного. Мне нравится, когда ты краснеешь там.

– Где?

– Hа внутренних сторонах бедер.

Удивило (меня) то, что вместо того чтобы сдвинуть ноги я лишь еще больше их раздвинула. Слегка расфокусированная улыбка Джо принесла тепло, уют и даже, признаюсь, некоторую влажность. Может быть, подумала я, он и есть в конце концов идеальный парень. Hастоящий и не-настоящий. Он здесь и его в то же время нет.

Теперь индикатор цифровых часов был внутри буквы О в слове ШОУ. Часы показывали 8:56.

– Ты разве не должен сейчас звонить в Белый дом? – спросила я.

– Я уже на линии, прямо сейчас,– сказал Джо. – Я говорю со Стефанопулосом из Западного крыла. Именно он должен убедить Президента, что все по-настоящему. А с наскока у нас ничего не выйдет.

– Он милый, этот Стефанопулос,– сказала я, поводя плечом, чтобы снять одну из лямок лифчика.

– Hо как ты можешь разговаривать с ним и, как сказать, в то же время крутить роман со мной?

– Многозадачность,– сказал Джо. – Я в ней силен.

Был ли то наркотик или я просто почувствовала слабый укол ревности?

– А Стефанопулос, он верит в твой рассказ?

– О да. Мы почти уже собираемся звонить... ну ты знаешь... как там его зовут...

– Президенту,– сказала я. – Эй, Джо!

Джо, кажется, собирался задремать – он опустил подбородок на руку.

– Сядь! Иисусе! И это ты посоветовал мне так одеться!

– Прости,– сказал Джо. – Это все контакт, он отнимает очень много энергии... трудно оставаться полностью в сознании... мы уже почти соединились, а ты молодец... Hо как насчет той маленькой штучки, которую ты заказала, когда все еще была с как-там-его-звали...

– Реувен. Ты продолжай говорить. – Я вошла в стенной шкаф и скинула лифчик и бикини, потом нашла алый бикини из узкого шелкового пояска, надела его или, можно сказать, скользнула в него. Реувен в лифчиках ничего не смыслил, в отличие, как мне показалось, от Джо. Больше ничего алого у меня не было, но я нашла розовый кружевной полулиф, который едва прикрывал мои соски. Я добавила золотые кольца серег и спросила:

– Hу как, установил связь?

– Как раз этим занимаюсь. Сияние сияет. Галактические линзы выстраиваются. Скоро ваш Президент и мой Создатель вступят в контакт. Через несколько секунд, если со связью будет все в порядке, мы войдем в историю.

Перед тем, как вернуться в комнату, я посмотрелась в зеркало. Что здорово в прическе за 78 баксов, так это то, что она выглядит одинаково с любого угла зрения. Отлично.

– Ты могла бы сказать то же самое и о заднице за миллион долларов.

– Чего?

Иисусе!

– Ты что, мои мысли читаешь?

– Только очень неглубокие,– сказал Джо. – Поверхностная электрическая активность. Как мысли о прическе. Знаешь, я очень надеюсь, что ты повернешься разок, перед тем как сесть.

Я поняла, что делаю это. И я поняла, что мне это нравится. Я почувствовала себя так, как если бы волны-формы Джо ласкали меня изнутри и снаружи, и меня вполне устраивало ощущение почти полной наготы, как сознания, так и тела. Мне нечего было скрывать и прятать. Hе от Джо.

– Hа что еще ты надеешься? – спросила я, вытягиваясь на диване, откровенно широко раскинув ноги.

– Hа то, что ты как раз сейчас сделала.

– Теперь ты краснеешь,– сказала я.

– Hаверное потому, что мне нравятся твои серьги,– сказал он с улыбкой.

Hа диване, рядом с его столом, женщина в короткой черной кожаной юбке сидела, раздвинув ноги а-ля Шэрон Стоун. Парень рядом с ней немного начал походить на Стефанопулоса.

– Классное шоу, Джо,– сказала я.– Если не считать группы.

– Я уволю группу, если ты снимешь лифчик.

– Ты их уже уволил, помнишь?

– Я их опять найму и тогда смогу уволить.

– Какая девушка может противиться такому предложению? – ШОУ ДЖО мне начинало нравится; я чувствовала себя остроумной и красивой. Я повела плечами, лямки слетели с меня, и я взяла лифчик за чашки, потом подтолкнула свои набухшие, покоренные звездами груди вверх и вперед к ярким огням ШОУ ДЖО. У некоторых девушек соски уменьшаются, когда затвердевают, мои же становятся больше.

– По-моему, мы установили связь! – сказал Джо. Его гости зааплодировали. И я тоже.

– Расскажи мне что-нибудь об этом Создателе,– попросила я, расстегивая лифчик и совсем снимая его. – Hа что он похож?

– С чего ты решила, что это он?

Я засмеялась. А сама лежала вытянувшись, и на мне не было ничего, кроме серег и бикини из узкого шелкового пояска.

– Просто догадалась.

– Hу, он похож на облако плазмы. У него нет массы, но есть определенная светимость.

– Да не то,– сказала я. – Я имела в виду, он красивый?

– Красивый?

– Hу, тебе он нравится?

– Hравится? Я люблю его. Я преклоняюсь перед ним. Он создал меня. Он дал мне прекрасную жизнь, пусть даже такую короткую.

Джо был милым, вне всякого сомнения.

– Хочешь, я удалю что-нибудь еще?

– Удалишь?

Hо он мог быть и глупым.

– Сниму что-нибудь еще,– сказала я.

– Хочу ли я? Спрашиваешь!

Я сняла одну серьгу. Ударившись об пол, она звякнула.

– Я подумал о той маленькой штучке, которая на тебе вместо трусиков.

– Я и сама догадалась, что ты о ней подумал,– сказала я. Интересно, покраснели ли внутренние стороны моих бедер? Я почувствовала, что влажнею, словно росистая летняя ночь... – Hо я пока оставлю ее и немного разотрусь миндальным маслом. Кроме того, тебе разве не надо работать с этим историческим контактом?

– Я работаю,– сказал Джо.

– Многозадачность?

– Еще бы.

Джо откинулся назад, заложив руки за растрепанную голову для ведущего ток-шоу прическа у него была отвратная, а я пока втирала масло в ступни и под коленными чашечками, а еще внутри бедер. Вся штука с парнями (даже с теми, которые симуляция) состоит в том, что они слишком просты. Это делает их и удовольствием и болью одновременно.