Текст книги "Виридитерра: начало пути"

Автор книги: Тери Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Из кухни долетали обрывки разговора Неи и незнакомца. Они что-то говорили о потерянных годах, но Ноа не особо хорошо мог разобрать некоторые слова, поэтому нить разговора быстро терялась.

– Фрау Энгстелиг… – умоляюще прошептал Ноа, но она словно не слышала его мольбы.

Парень чувствовал, что должно произойти что-то плохое. Он не мог бездействовать, но не знал, как может помочь. Эта проклятая беспомощность убивала его, а страх, глубоко засевший где-то внутри, парализовал, и Ноа был вынужден надеяться на Энгстелиг, которая теперь держала ладонь на резной рукояти кинжала у себя на поясе. А когда он захотел сделать хотя бы попытку выйти и помочь маме, Энгстелиг так зло на него глянула, что Ноа не решился. По ее холодному выражению лица юноша понял, что Энгстелиг ждет, но вот только чего?

Это сводило его с ума. Последней каплей, заставившей Ноа все-таки броситься на кухню к матери, несмотря на немое предупреждение Энгстелиг не делать этого, был отчаянный вскрик Неи: «Киллиан!..» Затем – прежде, чем Ноа успел добежать на ее крик – он услышал противный всхлип и треск. И еще этот ужасный ледяной голос:

– Я, Ройван, убил его!

Ноа редко показывал окружающим свои чувства. Он редко плакал, еще реже смеялся. Жизнь, в которой у него была только Нея, научила его не делиться с окружающими своими проблемами, переживая их глубоко внутри себя. Но наступают такие моменты, когда сдержаться не удается. Слезы хлынули из его глаз, когда увидел высокого незнакомого беловолосого мужчину. Парень увидел бледное лицо своей матери, покоящееся на плече у него, ее грустные глаза и испуг в них, когда она заметила Ноа. Тонкие длинные пальцы Неи впились в плечи мужчины, и женщина одними губами пробормотала сыну: «Беги».

И ужас с паникой охватили Ноа, когда маленькая струйка крови стекала по губам Неи, а на полу начала разрастаться лужа ярко-алой крови. Кровь матери заливала белую плитку и небольшой коврик у раковины, а Ноа не мог даже оторвать взгляда от ее глаз. Женщина по инерции дернулась, давясь кровью, и что-то тихо прошептала мужчине на ухо.

Но так ведь не бывает, чтобы жизнь настолько быстро покидала чье-то тело, но Ноа инстинктивно понимал, что все дело в слабом белом свечении между Неей и незнакомцем. Оттого мама так скоро и ослабла. Оттого так быстро и разжались ее тонкие пальцы, сжимающие плечи убийцы, потухли прекрасные голубые глаза. В мгновение ока потерявшая силы Нея с глухим стуком оказалась на земле, соскользнув с плеча мужчины. Ее пальцы другой руки тоже разжались, и в раскрытой ладони заблестел старый медальон, изображающий черного орла, схватившего змею.

Ноа стоял, словно вкопанный. В этот момент для него время остановилось. Не было сил что-либо делать, не было сил о чем-либо думать. Он просто смотрел на свою такую красивую мать, которая теперь лежала на полу в луже собственной крови. Так не бывает. Нет, нет, нет! Только не с ним, не с ней, не…

Энгстелиг подлетела к нему через секунду. Но убийца успел обернуться и Ноа заметил – навсегда запомнил – его лицо. Злые глаза мужчины смотрели прямо на парня. Он на секунду замешкался, и этого времени хватило. Энгстелиг ловким движением сняла перчатку. Затем, так же быстро она выхватила свой кинжал, и полоснула себя по руке. Как только ее кровь соприкоснулась с металлом, он неожиданно принял другую форму. Теперь он выглядел как огромная алебарда, которая была вдвое больше самой Энгстелиг. Женщина рассекла ею воздух и с тяжелым стуком ударила по полу. Дом весь загудел, и из пола буквально выросла железная стена, отгородившая Ноа с Энгстелиг от мужчины. Однако Ноа успел заметить, что незнакомец упал на колени, но Энгстелиг, грубо схватив его за локоть, потащила Ноа к выходу. Они бежали по знакомым улицам, постоянно петляя и не сбавляя скорость, но для Ноа все было словно в тумане.

Внезапно парень остановился и дернул руку женщины на себя.

– Мы должны вернуться за ней, фрау Энгстелиг! – вскрикнул Ноа.

– Нет времени, дурной мальчишка, – буркнула она и, вновь схватив Ноа за руку, потащила за собой. – Твоя мать выиграла для нас необходимое время, а моя стена не сможет его долго сдерживать.

– Почему вы так говорите, словно она должна была отвлечь этого чело… – по взгляду Энгстелиг Ноа все понял без слов. – О боже… неужели вы… Да как вы могли так поступить? Как?.. – в ярости парень стал задыхаться.

– Спи долго, спи крепко, мой мальчик, – прозвучал мягкий и вкрадчивый мужской голос.

В ту же секунду Ноа почувствовал невероятную и неприятную тяжесть во всем теле. Это чувство было очень странным, словно кто-то говорит ему, что Ноа устал, заставляет чувствовать это, проникая в каждую клеточку тела. От этого ощущения внезапно действительно очень сильно захотелось спать. Его веки будто налились свинцом, и хоть внутренне парень протестовал – ему столько еще нужно было высказать этой женщине, – сон сморил его. Ноги Ноа подкосились, и юноша упал бы, если бы в этот самый момент его не подхватил темнокожий мужчина в очках. Из-за его спины выглянула полная девушка и заинтересованно посмотрела на потерявшего сознание Ноа.

– Спасибо, Франциск, – выдохнула раздраженная Энгстелиг. – Он начал меня утомлять.

– Всегда пожалуйста, фрау Энгстелиг, – ответил мужчина бархатным голосом. – Но, полагаю, у нас нет времени на разговоры, нужно спешить.

– Ты прав, – отозвалась женщина и, взглянув на Ноа, еще тише добавила: – Ты чертовски прав.

Глава 2

Ноа проснулся от того, что карт – это на Виридитерре что-то вроде дилижанса – наехал на кочку. Парень чувствовал себя таким отдохнувшим, впервые за много дней его не мучил кошмар, поэтому он даже не сразу вспомнил о событиях, произошедших несколько дней назад.

Но осознание пришло к Ноа, как только он, сладко потягиваясь, открыл глаза и увидел перед собой ту самую одноглазую женщину. Обрывки воспоминаний сразу всплыли в сонной голове мальчика. На глаза навернулись слезы, когда он понял, что единственный человек, которого он любил, теперь мертв. И Ноа не знает ровным счетом ничего. За что убили его мать? Почему эта Энгстелиг ничего не сделала? Да и где он, черт подери? Вопросов у него теперь больше, чем обычно. Например, кто настолько жесток, чтоб убить и как можно быть таким расчетливым, чтобы просто ждать, пока один убьет другого, ну или что за медальон зажимала в руке его мать?

А эта проклятая женщина сидела прямо напротив него за столом и как ни в чем не бывало разбирала почту! Энгстелиг даже не подняла на него глаз, когда он медленно сел и впился в нее взглядом. Женщина была спокойна, как будто ничего вовсе и не произошло. Парень вновь и вновь прокручивал в голове их первую встречу и не понимал, как он мог довериться ей, почему даже не попытался спасти свою мать. Осознание собственной трусости тяжелым грузом легло на его плечи, и он теперь не понимал, кого больше винит в смерти Неи: Энгстелиг или все же себя. Энгстелиг ее бросила, а Ноа ничего не смог сделать.

К тому же, что это эта была за чертовщина? Как в одночасье из пола выросла огромная железная стена? Это же не поддается никаким законам логики. Железные стены не вырастают откуда не возьмись, единорогов не существует, а зубы из-под подушки забирают родители, а не Зубная фея. Это знает каждый.

В голове у парня образовалась каша из вопросов и обрывков воспоминаний. Ноа только открыл было рот, чтобы наконец узнать все, что так долго его волновали и хоть чуть-чуть привести свои мысли в порядок, как она его опередила и произнесла, леденящим душу, голосом:

– Если ты будешь засыпать меня вопросами, я распорю тебе горло и через него достану твой язык. Так и закончится славный род Вайскопфов, а у нас на одну проблему станет меньше.

– Чей род? – Ноа все еще совершенно ничего не понимал. – Вы, наверное, ошиблись. Меня зовут Ноа Ксенака и я…

– Я никогда не ошибаюсь, мальчишка. Ты Вайскопф, а не чертов Ксенака. Когда-то давно твоя мать отреклась от всего, что имела. Но даже это не смогло изменить ее принадлежность к роду, – Энгстелиг презрительно посмотрела на парня, и тот почувствовал себя еще хуже, а затем добавила: – Ты начинаешь меня выводить из себя. Даже не думай, что я твоя нянька и обязана тебе что-то объяснять. У тебя есть выбор: либо ты замолкаешь, либо я точно тебе что-нибудь отсеку.

Ноа чувствовал, что она не шутит и действительно способна на такое, поэтому замолчал и стал разглядывать место, в котором находился. Складывалось странное ощущение, будто бы он находился в доме, но этот дом двигался. И это не какой-нибудь дом на колесах, а реальный, где есть несколько комнат. Почти все двери были закрыты, и Ноа оставалось только догадываться, что за ними.

Комната, в которой находился Ноа, была богато украшена шкурами каких-то животных. Юноша подумал, что при жизни они принадлежали каким-нибудь волкам, но ведь они не бывают настолько огромными. От этих шкур у него бежали мурашки по коже, и он предпочитал не смотреть на стены, где они находились. Над потолком висела огромная люстра. На ней находилось около сотни свечей разных размеров. Но даже ощущение живого огня не могло подарить обстановке, в которой находилась Энгселиг, уют. Юноша как завороженный смотрел, как весело пляшут огоньки, а потом заметил: воск не капал со свечей, и они вовсе не сгорали.

У противоположной стены стоял большой стол из красного дерева, на котором множество бумаг и всяких письменных принадлежностей валялось в полном беспорядке. За этим столом фрау Энгстелиг и просматривала почту. И хоть женщина была полностью поглощена чтением, от нее все равно веяло опасностью, презрением и еще черт знает чем. Темно-бордовое кресло, на котором сидела женщина, было по-настоящему громадным. Его спинка высилась над ее головой, и складывалось впечатление, что Энгстелиг вдвое меньше своего и так не особо большого роста. Подлокотники кресла привлекали внимание Ноа особенно, потому что они выглядели как большие рычащие волчьи головы. Позолота на них уже стерлась в некоторых местах.

С левой стороны от Ноа на стене висела большая карта. И сколько бы парень не смотрел на нее, он все равно не смог найти ничего общего с той, которую изучал в лицее. Там были какие-то странные обозначения и названия, которых Ноа никогда в жизни не слышал.

Он не стал заострять на этом внимания потому, что его больше интересовало оружие, висевшее в стороне от карты. Это были мечи разнообразной формы и размера. Все они были и разными по качеству: одни – старые и чуточку заржавевшими рукоятками и гардами, другие – блестящие, с какими-то драгоценными камнями, вставленными в ножны и рукояти. Но была все-таки одна вещь, которая их объединяла: на каждом мече, словно какая-то метка, был выгравирован один и тот же узор.

С противоположной стороны от мечей стоял огромный книжный шкаф, где размещались старые – если не древние – по виду фолианты. Все эти вещи «под старину», мечи разных возрастов, какая-то древняя карта, навевали парню ощущение нереальности всего происходящего. Он словно находился в музее, и не знал, как оттуда выйти.

Краем глаза Ноа заметил темнокожего молодого мужчину, появившегося из одной из комнат. В этот самый момент Энгстелиг, за которой Ноа все-таки следил, распечатав длинным острым ножом очередное письмо, тяжело вздохнула. Женщина устало потерла переносицу, а затем достала из ящика плотный лист бумаги и начала писать ответ. У нее просто на лице было написано, что еще чуть-чуть и она лопнет от напряжения.

– О, вижу, ты уже оклемался. Прости, я не думал, что моя сила так сильно подействует на тебя, я… не рассчитал немного свои возможности, – голос темнокожего, мягкий и вкрадчивый, плавно разносился по комнате.

Услышав извинения, фрау Энгстелиг лишь презрительно хмыкнула и, запечатав дописанный ответ в конверт, поспешила ретироваться в другую комнату. Мужчина проводил ее взглядом и вновь заговорил:

– Думаю, это означает, что все объяснить тебе должен я. Меня зовут приор Франциск де Ла-тур. Но ты можешь обращаться ко мне просто по имени.

Он по сравнению с фрау Энгстелиг выглядел дружелюбным и Ноа смог расслабиться. Парень внимательно изучал мужчину. Темнокожего можно было даже назвать по-своему красивым: жесткие волосы с мелкими завитушками, волевой подбородок, который постоянно слегка вздернут вверх, большие карие глаза с желтыми вкраплениями как будто сияли изнутри мягким желтым светом, что вместе с пушистыми ресницами, значительно смягчало взгляд Франциска. Нос слегка приплюснут, и создается впечатление, что его ноздри всегда раздуты. На руках отчетливо выделяется небольшой бицепс. Телосложение Ноа не смог разглядеть, так как на темнокожем была льняная майка без рукавов, больше похожая на мешок. Рост Франциска составлял чуть меньше двух метров. Но несмотря на это, спину он держал прямо, не сутулясь, словно не его совсем не смущало то, что он почти великан. Вместе с миниатюрной Энгстелиг они выглядели комично, потому что при всей своей строгости, рядом с Франциском женщина казалась всего лишь его подчиненной.

– Кстати, как ты себя сейчас чувствуешь? Твоя магия, как я понял, проснулась раньше. Главное перетерпеть самую сильную вспышку боли, пока тело привыкает к этой силе.

– Все хорошо, – ответил Ноа. И он действительно не соврал. Физически он чувствовал себя гораздо лучше, чем в последние дни, даже покалывание в пальцах прошло. Но парень промолчал о гнетущей пустоте, которая поселилась в его сердце вместе со смертью мамы. Не сказал и о том, что не знает как, а главное зачем, теперь жить без нее. Он утаил это, потому что не хотел вываливать всю свою боль на незнакомца.

– Итак, Ноа, ты слышал когда-нибудь о Виридитерре?

Ноа промолчал, это слово было ему не знакомо. Поэтому, верно разгадав молчание парня, Франциск продолжил:

– Ну да, глупо было полагать, что ты в курсе, если твоя мама… кхм… не успела посвятить тебя в курс дела. Виридитерра – это один из магических миров.

– Вы меня за идиота держите? Какой к черту магический мир? У меня только что какой-то псих убил мать, а вы мне сказочки рассказываете, – не сдержался Ноа. Слова Франциска казались глупыми, как будто он насмехался над парнем.

Вместо того чтобы пресечь гневную тираду Ноа, Франциск поднялся со своего места и неторопливо, размеренными шагами подошел к небольшому, круглому окну, затем жестом подозвал парня к себе. Ноа нехотя подчинился и последовал к нему. Парень посмотрел в окно и увидел поле, усаженное красно-оранжевыми растениями. Кое-где росли деревья с извивающимися тонкими стволами, и кусты, усыпанные тонкими голубыми иголками. Ноа еще нигде не видел таких растений. Да и, вспомнив, что они едут по этой местности в большом доме, решил Франциску все-таки поверить.

Тем временем мужчина зашторил окно и продолжил:

– Так вот, Виридитерра – это один из многочисленных магических миров. Она, как и Земля разбита на государства, в каждом государстве своя форма управления. На этой почве возникает много конфликтов, и цель магов помочь их преодолевать как можно безболезненнее для мирных жителей. Сейчас, мы движемся в твою малую родину – государство Вельтерн, на территории которого находится академия магических искусств Хэксенштадт. Там обучаются дети магических семей из каждого уголка Виридитерры. Хотя и не только, – Франциск выждал пару секунд для пущей драматичности и добавил: – Понимаешь, Ноа, Виридитерра и Земля это всего лишь два мира в водовороте неисчислимых Вселенных. Никто точно и не знает, сколько их.

Ноа внимательно слушал Франциска, пока тот продолжал свой рассказ:

– В основном магические способности развиваются по четырем направлениям. Самый редкий дар у тейтов – они могут заглядывать в будущее и далекое прошлое. Ригарди для своей магии используют взгляд: кто-то может перемещаться на далекие расстояния, кто-то превращать металл в золото только лишь посмотрев на него, а кто-то передавать свои мысли другим. Есть и те, кто управляет людьми голосом, таких магов называют вуа. Ну и конечно же шевалье – этим магам нужен Артефакт – предмет, который будет направлять их силу. Вся магия на Виридитерре подчиняется Абсолюту – это самая мощная субстанция в магическом мире. Сила его настолько велика, что давным-давно Абсолют решено было разделить. Четыре части размещены в разных уголках мира, но самая большая часть находится под башнями Хэксенштадта. Ты их сам скоро увидишь, – улыбнулся Франциск. Он подошел к дивану, где недавно спал Ноа, и сел. Затем похлопал по месту рядом с собой, приглашая парня:

– Ты тоже присядь, разговор будет долгим, – он дождался, пока Ноа занял свое место и продолжил: – Я не буду вдаваться в историю создания Хэксенштадта. Об этом тебе расскажут на занятиях. Но кое-что ты должен знать до прибытия в академию. А именно о Вельтерне – родном государстве твоей семьи. Во главе стоит император Кранхайт Драхен, а помощь ему оказывают аристократические кланы. Их всего несколько: Вайскопфы, Энгстелиги, Бодены, Райхи и Вайдманы. Я не думаю, что нужно рассказывать историю каждой семьи, расскажу лишь немного о твоей.

Ноа молчал. Вот так в один миг его жизнь полностью изменилась. Он больше не странный одиночка. У него есть настоящая семья. Парень очень хотел с ними познакомиться, особенно теперь. Потому что ему просто необходимо было рассказать кому-то о смерти мамы и знать, что кто-то будет также горевать о ее утрате.

– Так вот, ты принадлежишь к династии Вайскопф, которая некогда принадлежала к одним из самых могущественных кланов в Вельтерне. Твои предки обладали светлым умом и всегда действовали на благо императору, поэтому они были ближе всех к монарху. Кранхайт Драхен им доверял и во всех делах просил совета. Однако это не нравилось остальным кланам – им казалось, что монарх их обделяет вниманием…

Одно только в рассказе Франциска смутило Ноа:

– Э-э, простите, что снова перебиваю, но почему вы говорите о них в прошедшем времени?

Франциск посмотрел на Ноа. В его взгляде мелькнул страх. Как будто он хотел что-то утаить от Ноа. Но вскоре парень понял, что так напугало мужчину:

– Эм, понимаешь, парень, ты… как бы это сказать, – Франциск сделал глубокий вдох. – В общем, ты теперь последний живой представитель династии Вайскопф.

Внутри у Ноа как будто все оборвалось. Маленькая надежда на то, что ему не придется горевать в одиночестве, рухнула.

– Твои бабушка и дедушка – Ирма и Вильгельм Вайскопфы – умерли лет восемь назад, – Франциск мельком глянул на Ноа, как будто ожидая его реакции. – Никто точно не знает, по какой причине они погибли. Но знаешь, как это бывает. Ходят слухи, что они разгадали план по свержению императора, но не успели о нем поведать, так как были жестоко убиты. Они погибли, выполняя свой долг. До сих пор слагаются легенды об их мужестве, храбрости и верности. Вскоре после их смерти император тяжело заболел. Некоторые верят, что это происки его врагов, которые просто сменили тактику. Другие говорят, что так на нем сказалась потеря твоих родственников. В любом случае, император теперь не может полноценно управлять государством. И во многом он полагается на другие кланы – особенно на Вайдманов.

Ноа не мог понять за что судьба его так не любит. Почему из всех людей именно он потерял родственников. Почему именно ему пришлось увидеть убийство мамы. И это страшное событие навсегда врезалось в память. Сейчас Ноа чувствовал себя маленьким мальчиком, хотел забиться в угол и сидеть там долго-долго, пока все это не закончится. Но вместе с тем в голове появилась мысль, которую он тут-же и озвучил:

– Франциск, а эти люди могли быть причастны к убийству мамы? – Ноа еле сдерживал слезы. Неимоверным усилием парню удалось заставить голос не дрожать. – Кто такой это Ройван?

Темнокожий закрыл глаза и потер пальцами виски. Ему было сложно говорить с подростком о таких серьезных вещах, которые он сам понимал не больше Ноа. Но и оставить его в неведении Франциск не мог.

– Это опасный человек и тебе с ним не справиться. Ройвана ищет каждый охотник за головами, но он неуловим.

– Расскажите мне о нем больше, – взмолился Ноа. – Он все же связан с убийцами бабушки и дедушки?

– Нити всех наших судеб так тесно переплелись, что уже сложно сказать, кто именно и в чем виноват, – расплывчато начал Франциск, как будто хотел сменить тему. – Я понимаю, что прошу тебя о невозможном, но постарайся отпустить эту ситуацию, постигай магию, заводи друзей. Живи нормальной жизнью, пока можешь. Ответ появится сам собой. Но если ты не последуешь моему совету и не забудешь, ты просто не представляешь, с чем можешь столкнуться.

– Но как я могу это сделать? – начал злиться Ноа.

– Я буду помогать тебе. Ноа, ты должен усвоить все уроки магии. Потому что мертвым помочь уже нельзя. А вот твои же способности могут навредить тебе, если ты не научишься их контролировать, – сказал Франциск с раздражающим спокойствием. Ноа это взбесило. Он понимал, что Франциск говорит правильные вещи, но злился на него за то, что в глубине души хотел совсем другого.

– Но я не могу просто сидеть и делать вид, что ничего не произошло! – прокричал парень, почти задыхаясь от охватившей его ярости.

– И что ты будешь делать? – сейчас Франциск выглядел даже беспомощным. Было видно, что он совсем не готов к этому разговору.

– Я хочу отомстить, – эти слова казались логичными и единственно правильными в этой ситуации. Как только Ноа их произнес, он понял, что и правда этого хочет – смотреть в глаза Ройвана и видеть в них ужас, чувствовать его кровь на своих руках. Ноа казалось, что поиски убийцы отвлекут его от воспоминаний о последних секундах жизни мамы, а месть и вовсе облегчит страдания.

Франциск взглянул на него с печальной улыбкой, но ничего не сказал.