Текст книги "Власть кармы"
Автор книги: Тереза Вейр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
8
– На следующей развязке сверни, – бросил Дэниэл где-то после часа езды.
Клео решила было, что ему нужно в туалет, но после того, как она съехала с шоссе, он все командовал свернуть то здесь, то там, и наконец они оказались перед огромным отелем «Тауэре». Она взглянула на часы на приборной доске: десять вечера.
– Что будем делать? – Если поедут дальше, то до Египта доберутся где-то к часу ночи.
– Я устал и хочу есть. И мне надо принять душ. А голова раскалывается от боли.
В отель? С Синклером? Господи, что же ей делать? Она знает одно – ей обязательно нужно удрать от него, пока он не узнал про деньги. Дэниэл так враждебно против нее настроен, что, пожалуй, и в тюрьму упечет. Кончится тем, что она получит срок. Как ее угораздило впутаться в такую передрягу?
При обычных обстоятельствах Клео отказалась бы наотрез останавливаться с ним в отеле, но сейчас эта остановка поможет ей выиграть время, так ей необходимое.
Она проехала по широкой подъездной дороге и тормознула перед автоматическими дверями.
– Зайди, сними номер.
Дэниэл вынул из заднего кармана бумажник, открыл его. Пока он рылся в бумажнике, жетон его сверкал на самом виду. Он протянул ей несколько купюр.
– Одну комнату, – подчеркнул он. – Я глаз с тебя не спущу. А заодно заскочи в магазин и купи мне рубашку и зубную щетку.
Да, она непременно заскочит в магазин. И выскочит через другую дверь.
Когда Клео вылезала из машины, Дэниэл поймал ее за руку.
– Слышишь, Клео? Не вздумай удирать через заднюю дверь или выкинуть еще что-нибудь подобное. Не то поймаю и засажу за решетку.
И он не шутил.
«Вообще-то идея насчет задней двери не так уж и хороша», – решила Клео, направляясь к стойке дежурного. Слишком невелик выигрыш во времени. Нет, удрать нужно ночью, когда он заснет. Только так ей удастся убежать достаточно далеко, пока он хватится. Может, даже до Сент-Луиса успеет добраться. Его машину оставит в аэропорту, и когда Дэниэл проснется, она уже будет лететь в самолете.
Кончилось тем, что она взяла номер с двумя огромными «королевскими» кроватями. Расписываясь на бланке, Клео вдруг вспомнила, что так и не дала Чаду обещанной сотни.
Черт побери!
Она вовсе не собиралась надувать мальчишку. Но из-за всей этой суматохи попросту забыла. Но все равно совесть ее не успокоится, пока она не придумает, как поправить дело.
В сувенирной лавке она выбрала две зубные щетки, пасту и дезодорант. Одноразовую бритву и превосходную футболку. Впереди на ней красовалась надпись: «Мои дети уехали в Озарск и подарили мне эту дурацкую футболку! И всего-то!» Ну красотища!
– Номер 443, – сообщила она Дэниэлу, скользнув за руль и бросая пакет с покупками ему на колени. Потом отдала ему пластиковую карту с магнитной полосой.
– Деньги, – требовательно поманил он пальцем.
Сначала у Клео мелькнула мысль, что говорит он про те пять тысяч. Но тут же она с облегчением сообразила – нет, это он просит сдачу. И всунула мятые бумажки и монеты ему в ладонь.
Отъехав от парадного входа, она стала лавировать по паркингу, пока наконец не отыскала свободное местечко на втором уровне. .Оттуда они в душном лифте поднялись на четвертый этаж и прошли лабиринтом коридоров к своему номеру.
Прислонясь к стене, Клео смотрела, как Дэниэл вставляет пластиковую карту в прорезь. Зажегся зеленый свет, и он открыл дверь, пропуская ее.
Клео шагнула вперед.
В комнате было так чисто. Так чисто и прохладно. Блаженная прохлада.
Может, все-таки не такая уж и плохая идея остановиться здесь. Она бросила сумочку на кровать и огляделась. В комнате стоял аромат сухих цветов, а не застоявшийся запах человеческих тел. А цветовая гамма! Ни пятнышка оранжевого, даже намека на оранжевое нет. Все темно-зеленое и лиловое.
Клео сбросила босоножки и зарылась пальцами в роскошный зеленый ковер. Потом вытащила две подушки из-под покрывала, приставила их к изголовью и, устроившись на кровати, взялась за пульт телевизора.
Включив телевизор, она принялась переключать канаты.
– Так. из любопытства. – Дэниэл пересек комнату и, зайдя ей за спину, сдернул – не успела Клео и опомниться – ободок с ее волос. – Господи! – ахнул он.
Клео сосредоточенно смотрела в телевизор, но после такого возгласа перевела взгляд на него. Челюсть у Дэниэла отвисла. Прямо у нее на глазах удивление на его лице сменилось восхищением. Так, по крайней мере, ей показалось.
– Что такое?
Дэниэл захохотал. Этот сукин сын потешается над ней!
– А ну, прекрати!
– Господи! – выдохнул он, прижимая руку к животу, явно не в силах унять приступ смеха. – Погляди на себя в зеркало! Ну и видок!
Ей только и потребовалось чуть поднять голову – зеркало висело напротив кровати.
– О боже!
Клео схватилась за торчащие дыбом, неровно обкромсанные пряди. Уродина в зеркале повторила ее жест.
– Ты, сукин сын! Кончай смеяться!
Клео, сорвавшись с кровати, принялась дубасить его, целя в голый живот. Он, уронив ободок, схватил ее за запястья.
– Ладно, ладно.
Все еще смеясь, Дэниэл подобрал черный ободок и протянул его ей. Клео забрала под него волосы и, кинувшись на кровать, снова взялась за пульт и принялась быстро-быстро переключать каналы.
«Ну погоди, Синклер! Погоди, – мстительно подумала она. – Засни только, и я тотчас сбегу от тебя. Проснешься утром, а меня и след простыл. Вместе с денежками и твоей машиной».
Отсмеявшись, Дэниэл присел на другую кровать. Подтянул к себе телефон и, пристроив на коленях, потыкал кнопки и стал ждать.
– Эй, Бью! Привет, это я. Слушай, сегодня я домой не приеду. Только завтра. В отеле сегодня переночую. Возьми ручку, продиктую тебе номер.
Дэниэл замолк, выжидая. Потом назвал Бью отель и номер комнаты.
– Что? Ну, не знаю… Да, бассейн здесь есть… Нет, плавать не пойду. Я знаю, что очень здорово, но я сейчас на службе.
Клео закатила глаза.
– Да, может, в другой раз. Не забудь, у нас с тобой запланирован Диснейленд весной. Я уже все заказал… Да… О'кей. До завтра. Пока.
Положив трубку, Дэниэл повернулся к ней:
– Как насчет пиццы? Не возражаешь?
– Да. Замечательно. – Ее возмутило, что он вдруг стал вести себя, будто все нормально, будто он не удерживает ее тут против ее воли.
– А насчет киношки? Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?
Клео пожала плечами. Уголком глаза она видела – он взялся за буклет с репертуаром кинотеатров.
– Да нет. – Он что, так ухаживает за девушками? Пицца и киношка?
Немного пресновато, на ее вкус.
– А вот этот? – Он протянул ей программу. – Слышал, вроде неплохой.
– Кто сказал?
– Не помню. Обозреватель какой-то.
Обозревателям доверять нельзя. – Клео бросила пульт на кровать. – Делай, что тебе хочется. Лично я приму ванну.
Сумочку Клео захватила с собой – на всякий пожарный: не то вдруг его еще осенит мыслишка порыться в ней. В ванной Клео встала перед зеркалом и снова освободила волосы от эластичного ободка.
Она попыталась уговорить себя, что волосы выглядят так чудовищно только оттого, что весь день были под кепкой и примялись. Она подергала неровную бахрому, потом попыталась взбить волосы. Мелькал когда-то на экране телевизора комик с подобной стрижкой, имя его выветрилось из памяти. Всегда с такой прической, будто волосы ему кое-как обкромсали ножницами.
А-а, Эмо Филлипс. Вот как его звали. Стрижка у нее, как у Эмо Филлипса.
«Да ладно, чего там, – старалась Клео успокоить себя. – Подумаешь, это всего лишь волосы».
Но ей всю жизнь твердили, какие красивые у нее волосы. А теперь их нет.
«Ну и ладно. Неважно».
Нет, важно. И очень.
Волосы, брошенные на полу в ванной мотеля, – это те самые волосы, которые гладил Джордан; волосы, которые так нравились ему.
В ванной нашлось все необходимое: мыло, шампунь и пена. Клео напустила воды в ванну и погрузилась в ароматную пену. Отмокала она долго, даже кожа на пальцах рук и ног сморщилась, и уже начал стучать в дверь Дэниэл, интересуясь, собирается ли она вообще выходить.
– Может, и нет! – Может, она так и останется здесь. Вот запрет дверь и никогда не выйдет.
Клео не торопясь вымыла голову, потом долго стояла под душем.
Опять в дверь ванной нетерпеливо постучал Дэниэл.
– Пиццу принесли! Выходи, а то не достанется.
И почему это люди считают, что пицца – ответ на все проблемы?
Клео вылезла из ванны и, вытеревшись, повязала полотенце вокруг головы. Не желая снова облачаться в наряд, который носила весь день, она набросила белый махровый халат, висевший в ванной, и туго завязала пояс.
Когда она вышла, Дэниэл полулежал на кровати с куском пиццы в одной руке и пивом в другой и смотрел CNN. Клео приподняла крышку коробки с броской красной надписью на белом фоне.
– С ветчиной и ананасом с одной стороны и с анчоусами с другой, – подсказал Дэниэл.
Соус был красновато-оранжевый. Больше оранжевого, чем красного, показалось Клео, особенно по краям ломтиков ананаса.
– Обе такие аппетитные, что не могу выбрать, – саркастически произнесла она, но сарказма, не сомневалась Клео, Дэниэл в ее голосе не заметил.
Она остановилась на пицце с ветчиной и ананасом, прихватила и пиво и уселась на кровать, которую уже считала своей. Она умела захватывать себе территорию.
– Чего это ты делаешь? – удивился через минуту Дэниэл, когда она собралась приступить к еде. Он недоуменно воззрился на горку ломтиков ветчины, которую она сложила на салфетку рядом с радиобудильником.
– Я вегетарианка.
– Ну ты и выпендрежница!
Клео отхлебнула пива. Как ни странно, прошло легко.
– Почему так трудно поверить, что я вегетарианка?
– Да потому что ты бросила собаку. Какой же ты защитник животных, если бросаешь собаку? Да и дома у нас тогда ты ела стейк, – припомнил Дэниэл.
– Скормила его Вестнику.
Клео придирчиво осмотрела кусок пиццы.
Соус был определенно оранжевым, такого же ржаво-оранжевого оттенка, как лохматый коврик в «Пальмах».
Что это? Она пристальнее вгляделась в кусок пиццы. Неужели волос? Господи, если это так, тогда ей ни за что не съесть ни кусочка.
Клео потянула за волосок – оказалось, сыр. Но что, если внутри сыра волос? Стараясь не смотреть, Клео вынудила себя откусить еще кусок. Она жевала и жевала, чувствуя, как липнет к горлу волос. Проглотила, схватилась за пиво и пила, пока не опустела бутылка. Потом попробовала проглотить еще кусочек пиццы. Ничего отвратительного не ощутила, но больше ей ни за что не съесть. Вот тебе и поела. И в следующий раз, когда она станет есть пиццу, ей непременно будет мерещиться волос.
– Ты что, больше не будешь? – удивился Дэниэл, видя, что она отставила пиццу.
Клео покачала головой.
– Если не хочешь пиццу, закажи что-нибудь другое.
– Нет. – Она вытерла салфеткой рот. И солгала: – Вообще-то я уже ела сегодня. – Она лгала ему, как лгала всем. Так было легче, чем пытаться объяснить, что совершенно безобидные вещи вроде куска пиццы или ломтика тыквенного пирога вдруг становятся похожими по вкусу и виду на клок волос или лоскут мерзкого оранжевого коврика.
Встав, Клео прошла в ванную, долго и тщательно чистила зубы. Сняв с головы полотенце, встряхнула остатками волос. Мокрые, они не выглядели так уж кошмарно. Неровно, конечно, кто ж будет спорить, но не полное уродство хотя бы.
Когда она вышла из ванной, Дэниэл объявил, что теперь примет душ он.
Клео планировала удрать, когда он заснет, но теперь можно было не дожидаться этого.
– А на всякий случай, если у тебя бродят в голове некие ненужные мыслишки, ключи от машины я забираю с собой, – предупредил Дэниэл.
– Я тебе рассказывала когда-нибудь, что брат научил меня заводить мотор и без ключей? Достаточно замкнуть проводки. – И Клео улыбнулась про себя, представляя, как забеспокоится Дэниэл. Пусть гадает, врет она или нет.
– Твоя семейка что – настоящая шайка?
– Ну мы с братом частенько влипали в неприятности.
Хотя на самом деле они были, наверное, самыми образцовыми детьми в мире: вечно старались угодить взрослым. Но всякий раз, когда кто-то интересовался ее семьей, ответ Клео выдавала самый уклончивый. Правду говорить куда больнее.
– Дай-ка сюда халат, – неожиданно велел Дэниэл.
– Что?!
– Твой халат. Дай-ка его мне. Для верности, что не сбежишь.
– Я могу завернуться в простыню, – насмешливо бросила Клео.
– Ну это, пожалуй, будет слишком бросаться в глаза.
Она прикинула расстояние от комнаты до его машины и то, сколько человек ей может встретиться по дороге.
– Только не надо уверять меня, будто ты такая скромница, что стесняешься снять халат.
Это Клео посчитала прямым вызовом. Медленно она распустила пояс. Халат распахнулся. Потом, не сводя с него глаз, она стала стягивать халат, пока наконец тот не очутился у нее в руках.
Дэниэл стоял как истукан, глядя во все глаза.
– Ты ведь просил халат? – Она подняла халат выше и вытянула руку. – Так вот он. Возьми.
Дэниэл сделал к ней три больших шага, выхватил халат из ее пальцев и исчез в ванной.
– Приятного тебе мытья, – с улыбкой пожелала Клео.
В ванной Дэниэл привалился к двери, закрыв глаза. Оглушенный стуком собственного сердца. Черт подери! И чего ему вздумалось? Почему попросту не надел на нее наручники? У него же есть в машине. Но неприятно надевать наручники на женщину. Наручники он вообще, говоря по правде, терпеть не мог. Сукин сын! Но откуда же ему было знать, что под халатом на ней ничего нет? Он-то думал, на ней белье.
Господи! В глазах у него так и стояли ее полные округлые груди, плавный изгиб бедра, треугольничек рыжевато-золотистых волос. И решимость в ее глазах. Отвага. Вызов.
Чего она добивается? Заключить сделку: секс в обмен на свободу?
А он-то решил, что идея переночевать в отеле совсем неплоха. И о чем он только думал? Ночь впереди долгая. Чертовски долгая.
Дэниэл отлепился от двери и включил душ, даже не озаботясь отрегулировать воду. Когда с волос смылись кровь и кока-кола, он вышел из-под душа и вытерся насухо. Он бы отправился спать нагишом, как всегда. Но разве предугадаешь, что еще выкинет эта Клео? Мужчина должен быть настороже.
Дэниэл натянул джинсы и вышел из ванной.
Ему показалось, что Клео либо спит, либо притворяется, будто спит. Да, скорее всего, притворяется. Она лежала на кровати, натянув покрывало под самый подбородок. Согнутая рука закинута на подушку. Неровно остриженные волосы падали ей на лицо, и видны ему были только пухлые, слегка приоткрытые губы.
Испытывая облегчение от того, что второго раунда не предвидится – или уже третьего? – Дэниэл стянул матрац с ближайшей кровати, вместе с покрывалом и всем остальным, и бросил все прямо перед дверью. Это противоречило противопожарным правилам, но только так он и мог хоть немного поспать. Теперь ей ни за что не проскользнуть мимо него.
Бросив еще пару подушек туда же, он растянулся на матраце.
9
И опять этот кошмарный сон.
На этот раз Клео стоит у дороги, глядя на машину: та все ближе, ближе. Девушка пытается пошевельнуться, хочет закричать, но, хотя она стоит рядом, предотвратить трагедии не может. Не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Точно смотришь фильм в кино, но только в кино можно отвернуться или выйти из зала, а здесь Клео ничего не могла.
«Не надо, господи! Не надо!»
Выскочившая из-за поворота машина катит прямо на нее. Свет ее фар ослепляет. Клео, вскинув руку, прикрывает глаза.
Вдруг каким-то невероятным образом она очутилась внутри машины, но видит себя со стороны: сидит в джинсах и белой блузке с длинными рукавами.
– Осторожнее! – услышала она тревожный вскрик Джордана. Почувствовала, как упирается в бедро рычаг переключателя скоростей, увидела бетонную стену, несущуюся им навстречу.
Какие-то фрагменты сна менялись, но этот всегда оставался неизменным. Как в замедленной съемке, медленно корежится металл, вдребезги разлетается стекло. И ее крик.
«Не смотри. Не выходи из машины».
Но она смотрит. Она не может отвести глаз.
В той, настоящей, автокатастрофе никто не мог понять, как ей удалось выбраться из машины. Выдвигалось предположение, что выползла она через разбитое ветровое стекло – в коленках у нее нашли множество осколков. Но во сне Клео всегда каким-то образом оказывалась снаружи, и все. Стояла рядом с машиной, заглядывая внутрь. Но в машине пусто.
Клео повернулась. Она делала это каждый раз.
И наткнулась на себя саму, на себя с дикими безумными глазами.
– Ты плохая, – сказала Клео в белой блузке. – Вон ступай посмотри, что ты натворила.
– Нет!
– Ступай! – Клео в белом ухватила ее за руку. И Клео поразилась – какой мертвенный холод исходит от кожи этой другой Клео, как сильно стискивают ее ледяные пальцы. – Ступай! Посмотри!
– Но я ничего не делала… Это сделала ты! – противилась Клео, упираясь пятками в землю, чтобы не скользить вперед. – Ты убила Джордана! Ты! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Я не могу смотреть! – взахлеб рыдала Клео. – Не заставляй меня!
Но вдруг оказывалась посредине дороги и смотрела на расколотую, раздавленную тыкву.
«Ну и что, – подумала она, как думала всегда, зная, что обманывает себя, – это всего-навсего расколотая тыква». Но тут тыква пошевелилась, позвала на помощь.
Джордан.
Голос Джордана. Полный боли, страдания, ужаса.
Вздрогнув, Клео проснулась.
Она лежала, стараясь опомниться, понять, где находится.
Сначала ей показалось, что она снова в мерзком оранжевом номере в «Пальмах».
Нет, это не «Пальмы». Отель да, но не «Пальмы». Она пыталась удрать из «Пальм», но Дэниэл Синклер настиг ее. Синклер… Да, она в отеле с Синклером.
Она кричала?
Клео лежала, прислушиваясь.
Тихо. Только доносится ровное дыхание спящего Дэниэла. Нет, она не кричала. Очень хорошо.
Из-за окна доносится шум мчащихся в ночи по магистрали машин. Пробивается сквозь шторы успокаивающий искусственный свет, полосуя комнату тенями.
Подушка и простыни стали влажными от пота. Страх, точно роса, покрывал ее тело. Вся дрожа, Клео встала и на подкашивающихся ногах побрела в темноте к ванной. Включила свет, постояла, моргая, пока не привыкли глаза, пустила воду и шагнула под упругие струи.
Сначала Дэниэл не мог определить, что это за звуки. Дождь?
Ну да, дождь. Ему всегда нравился шум дождя. Что-то в нем есть навевающее покой. Но постепенно проступала реальность. И наконец он понял – никакой это не дождь. Это шумит вода в душе.
Все еще в полусне, он силился уразуметь, что к чему.
Клео душ уже принимала.
В долю секунды он очнулся окончательно. Вскочил со своей импровизированной кровати. Проспал! Она же удрала! Каким-то способом ей удалось проскользнуть мимо него? Ухитрилась перешагнуть через него, не разбудив, а душ оставила включенным, чтобы сбить его с толку.
Гнев захлестнул его. Дэниэл так шарахнул дверь ванной, что та стукнулась о стенку. Отдернул занавес, чтобы выключить воду.
И застыл.
В ванной сидела Клео, подтянув колени к груди, обхватив их руками. Дрожь сотрясала ее тело.
Потянувшись, Дэниэл выключил воду.
– Клео?
Хотя совсем недавно она так смело обнажилась перед ним, теперь же судорожно схватилась за край занавески и прикрылась ею, насколько смогла. Тыльной стороной ладони она вытерла нос.
– Ч-что, ч-человеку о-одному н-немножко побыть н-нельзя?
Дэниэл выпрямился.
– Я просто подумал…
А подумал он, что она удрала. Но сейчас не тот момент, чтобы объяснять истинные причины своего вторжения. «У нее ломка», – внезапно понял он.
Он сдернул белое махровое полотенце с крючка на стене и протянул ей.
– На что подсела?
– Что?
– Крэк? Героин? Я могу свести тебя с людьми, которые помогут тебе.
Не то он сказал. И тотчас сам понял это.
Клео медленно подняла голову, а когда ее глаза встретились с глазами Дэниэла, они сверкали гневом.
– Сукин сын!
Она вскочила, забыв и про полотенце, и про занавес, которым прикрывалась. Вышла из ванны и размахнулась, готовая ударить его. Дэниэл предотвратил удар, схватив ее за запястья и мгновенно прижав к стене. Руки ее были мертвой хваткой зажаты у нее над головой, мягкие полушария грудей касались его голой груди.
И не успел Дэниэл опомниться, как уже целовал Клео, целовал так, будто она – наркотик, а он наркоман.
Клео, напрягшись, застыла.
А потом стала отвечать на его поцелуи с неменьшим жаром.
Он прижался ртом к ее губам, наслаждаясь их отзывчивостью, потом глубоко просунул язык ей в рот, и Клео с готовностью отвечала ему.
Дэниэл освободил ее руки, и она тотчас обняла его. Ее нога обвила его бедро. По-прежнему прижимая ее к стене, Дэниэл приподнял ее ногу повыше, теснее прильнул к ней, с трудом сдерживая сжигающее его желание.
Клео нетерпеливо нашарила пуговицу на его джинсах. Расстегнула, распустила «молнию», принялась ласкать его, жарко шепча прямо в ухо.
– Ты такой красивый… Я хочу тебя…
– Погоди. – Дэниэл с трудом отстранился. – Нужна резинка, – тяжело дыша, выговорил он.
– Да перестань! Обойдемся.
– Нет, не стоит…
– Да зачем? Ты боишься меня?
– Я забочусь о нас обоих.
– Но если кто из нас и заразный, так это я?
– Я так не говорил.
Раздался щелчок выключателя, когда она оперлась на него спиной. Они остались в темноте. Дэниэл стал нашаривать выключатель, но она остановила его:
– Оставь, пусть будет темно.
– Но я хочу видеть тебя.
– А я хочу представлять, что ты – это другой.
– Зачем ты это говоришь?
– Говорю, что думаю, и все. По-честному.
– По-честному? Да ты и слова-то этого не понимаешь.
– Ну а ты? Сказал, будто устал и хочешь есть, а на самом деле ты ведь хотел секса?
– А ты разве нет?
Дэниэл снова включил свет, пристально вгляделся в ее лицо и наклонился, чтобы поцеловать Клео. Она отвернулась, выпустила из рук напряженную пульсирующую плоть.
Дэниэл все еще сжимал ее бедра, не давая опустить ногу.
– Посмотри на меня, – мягко попросил он.
Она сделала вид, что не услышала его. Палец его скользнул внутрь, в восхитительную горячую глубину.
– Посмотри на меня.
Дэниэл начал медленно ласкать ее.
– Посмотри на меня, – повторил он как заклинание.
Клео повернулась к нему – глаза полузакрыты, губы жаждут поцелуя, бурно вздымается и опадает грудь.
Движения его пальца все ускорялись, и наконец ее тело напряглось, она запрокинула голову и вскрикнула. Потом обмякла, и оба соскользнули на пол.
– Жаль, что у тебя нет резинки, – выговорила она хрипловато, невнятно, все еще находясь целиком во власти наслаждения, которого не мог получить он сам.
– Жаль, – отозвался он.
Еще минуту слышалось лишь их прерывистое дыхание.
– Но ты же можешь купить.
Дэниэл ощутил, как Клео затаила дыхание в ожидании ответа.
– Я не доверяю тебе.
– Думаешь, я сбегу, пока тебя не будет.
– Давай сформулируем так – я удивлюсь, если не сбежишь.
Клео сердито оттолкнула его, вскочила и вышла из ванной.
Двумя секундами позже Дэниэл услышал скрип кровати, шуршание покрывала.
Нет, Клео Тайлер доверять нельзя, это стало ясно ему с первой минуты. И меньше всего ему нужно, чтобы она обвинила его в изнасиловании. Конечно, с нее станется заявить такое и после сегодняшней сцены. И хотя настоящей близости между ними не было, он бы солгал, примись утверждать, будто они не приближались друг к другу. И солгал бы, если бы отрицал, что сотворил глупость.
Заснула Клео почти мгновенно. И на этот раз ее не мучили кошмары. Снилось ей что-то странное – что она беременна и отец ее будущего ребенка – Дэниэл Синклер.
Проснувшись, Клео невольно зажмурилась от яркого солнечного света, бьющего в незанавешенные окна. Синклер, полностью одетый, футболка с Озарксом обтягивает мускулистую грудь, роется в ее сумочке.
Она резко села, прикрыв простыней грудь.
– Что это ты делаешь?
– Стараюсь разобраться, кто ты.
Клео поднялась, закутавшись в простыню.
– Немножко поздновато демонстрировать целомудрие, а? – указал он на простыню.
Девушка метнулась за сумочкой, но Дэниэл поднял ее вне пределов досягаемости. Потом сжалился, опустил, позволяя ей взять.
– Я уже видел все, на что стоит посмотреть, – заметил он. – Это я про сумочку, если ты не поняла.
– Пошел к черту!
– Деньги. Я мог бы и сам догадаться, – покачал головой Дэниэл. – Джо уже заплатила тебе вчера, так? Потому-то ты и удрала.
Оправдываться было бесполезно. И, конечно же, бесполезно уверять его, что она намеревалась вернуть все до цента. Он ей ни за что не поверит. Клео в этом не сомневалась.
Дэниэл поскреб щетину на щеке: будто по наждаку провел.
– Я заказал завтрак в номер. Как только поедим, можно двигаться. Как раз успеем вовремя: сможешь провести день с Джо, устроить сеанс колдовства. По картам Таро погадаешь, еще какую-нибудь чушь изобразишь.
В дверь номера постучали.
Дэниэл вскинул брови и вопросительно взглянул на Клео, будто осведомляясь: «Останешься? Или сыграешь в скромность и скроешься в ванной?»
Клео поспешила удалиться, прикрыв за собой дверь.
