Текст книги "Мой дорогой"

Автор книги: Тереза Медейрос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Хочу, чтобы вы знали, сэр, что мой дед – лорд королевства.

– А что, это почетно? – притворился он непонимающим.

– Он герцог, – выразительно сказала она. – Очень состоятельный человек. И он до безумия любит моего брата. Всегда любил. Как только мое письмо, в котором я написала об исчезновении Бартоломью, достигнет Лондона, он сразу предложит приличное вознаграждение тому, кто сможет вернуть ему внука. Я уверена в этом.

Билли искоса взглянул на нее.

– Все равно, живого или мертвого?

Если бы взгляд мог действительно убивать, Эсмеральде больше никогда не понадобился бы пистолет. Она расхаживала вокруг стола, стараясь смягчить выражение своего лица.

– Да поймите же, Бартоломью – единственный внук и наследник деда, и между ними всегда была глубокая привязанность. Я отправила письмо в Лондон больше четырех месяцев назад, когда только готовилась к путешествию. Дедушка, вероятно, уже получил его и наверняка первым же пароходом отплыл в Америку. А значит, он может прибыть в любую минуту! Если вы поможете мне, мистер Дарлинг, то получите все, что я буду вам должна. Я даю вам слово!

Она стояла совсем близко, умоляюще глядя на него карими глазами.

Билли сдвинул шляпу назад, делая вид, что обдумывает предложение. Он был хорошим знатоком блефа, так как играл в покер с детства, и прекрасно понимал, что мисс Файн виртуозно лжет.

Ее ложь заинтересовала его, он решил действовать более решительно.

– Я приму ваше предложение, герцогиня, но только на моих условиях. Если ваш дед не появится с мешком золота, когда я найду вашего брата, я потребую полной оплаты… – Он взял ее лицо в ладони и многозначительно посмотрел ей в глаза. – Я потребую полной оплаты. От вас.

В ожидании ее ответа он позволил себе провести кончиком пальца по соблазнительно нежным губкам девушки. Ее глаза широко распахнулись, рот слегка приоткрылся, небольшая упругая грудь напряглась…

Вожделение охватило Билли с такой невероятной силой, что он вынужден был отстраниться от девушки. Что-то особенное, неуловимое было в выражении ее лица. Страх? Ярость? Отчаяние? Если бы можно было зарыться в эти шелковистые пряди каштановых волос и поцеловать ее…

Но прежде чем он решился уступить этому опасному искушению, лицо девушки окаменело. Билли приготовился к неминуемой пощечине, которую он, безусловно, заслужил, но она не двинулась с места.

– Очень хорошо, мистер Дарлинг. Я принимаю ваше предложение, – холодно сказала Эсмеральда.

Его руки безвольно упали. Этого Билли не ожидал. Он был почти уверен, что она со слезами и проклятьями выбежит из комнаты. Навсегда. Очевидно, он все же недооценил ее бесконечную преданность брату.

Пока он стоял, обуреваемый самыми противоречивыми чувствами, Эсмеральда деловито надела на себя злополучный капор и собрала вещи.

– Я переночую в гостинице, если она найдется в этой глуши. Встретимся завтра утром в ресторане и обсудим наши планы. – Она натянула перчатки. – Мне не хотелось бы беспокоить вас, сэр, но не могли бы вы одолжить мне немного денег, чтобы я заплатила за ночлег в гостинице?

Он машинально сунул руку в карман и передал ей толстую пачку банкнот, выигранных в покер. Эсмеральда могла бы взять их все, но она выбрала из пачки самую мелкую купюру и вернула ему остальные.

– Не забудьте приплюсовать это к моему долгу, – добавила она, полоснув по нему острым взглядом.

– Разумеется, мэм.

Девушка направилась было к двери, но вернулась за тарелкой с давно остывшим бифштексом и картофелем.

– Не пропадать же такому замечательному ужину, – рассудительно заявила она, покидая комнату.

Билли без сил плюхнулся на кровать и стянул с себя шляпу, не зная, смеяться ему или плакать. Кошка уставилась на него своими зелеными глазами, сохраняя невозмутимость, свойственную ее кошачьей природе. Бассет вылез из-под кровати и уткнулся в его ноги. Билли рассеянно погладил собаку.

– Будь я проклят! – тяжело вздохнул он, хотя вовсе не чувствовал себя проклятым.

7

«Мой дорогой дедушка», – писала Эсмеральда своим аккуратным почерком. Погрызла в раздумье кончик самописки, потом вычеркнула «дорогой», оставив только «дедушка».

Эсмеральда решила написать отчаянное письмо с просьбой о помощи, но даже это обычное обращение казалось ей слишком фальшивым.

Скомкав еще один испорченный лист, она достала новый. Уже давно миновала полночь, но она была слишком возбуждена и не хотела спать. Если бы шериф Макгир не проявил любезности и не прислал в гостиницу ее дорожный сундучок и скрипку, ей пришлось бы писать это письмо на обороте объявления о розыске Билли Дарлинга: другой бумаги у нее не было.

«Лорд Уиндхем, – торопливо нацарапала она, уже не заботясь о каллиграфии, – с большой тревогой, но без малейшего сожаления сообщаю вам, что из-за вашего постоянного безразличия и пренебрежения я была вынуждена продать свою невинность беспощадному негодяю».

Она оперлась щекой на руку, вспоминая властное прикосновение Билли Дарлинга к ее губам. Кажется, он собирался напугать ее, но его рука была нежной, как рука любовника. Эта мысль вызвала в ней странную дрожь. Сегодня она чуть не убила человека, а потом бесстыдно лгала ему в лицо. К этому списку грехов ей ужасно не хотелось прибавлять еще и мысленное распутство.

Поджав под себя босые ноги, она вернулась к письму: «Надеюсь, вы не будете страдать из-за меня, так как никогда этого не делали. Всегда преданная вам ваша внучка… Эсмеральда Файн».

Закончив писать, она поставила точку, нажав на перо с яростным раздражением. На странице появилась жирная клякса. Эсмеральда застонала и в отчаянии уронила голову на руки. Она может отправить письмо уже на рассвете, но в Англию оно все равно попадет только спустя долгие недели. Да если даже каким-то чудом письмо и оказалось бы там уже завтра, то ничего, кроме недоуменной насмешки деда, оно бы не вызвало. Это хладнокровное чудовище ничто не может тронуть, иначе он откликнулся бы на то ее письмо об исчезновении Бартоломью, полное горя и отчаяния. Она ждала ответа целых три месяца, но так и не дождалась…

Эсмеральда вспомнила их разговор с Билли и еще раз поразилась тому, что додумалась сочинить полную абсурда басню. Угораздило же ее похвастаться тем, что дед якобы может пересечь океан ради ее спасения. И это при том, что он не взял бы на себя труд перейти улицу Лондона, чтобы подать ей фартинг, если бы она стояла босая на снегу и просила милостыню.

Солгав однажды, она уже, похоже, не могла остановиться. Глубокое отчаяние только разжигало фантазию, рисуя ей картины, о которых она не решилась бы рассказать даже Бартоломью. Ей представлялся человек со снежно-белыми волосами и пушистыми седыми усами. Они щекотали бы ей щеку, когда он обнимал ее и нежно целовал. Ей чудилось, что этот человек ласково гладит ее по волосам и шепчет: «Ну, ну, девочка, успокойся. Ты все сделала правильно, тебе не о чем беспокоиться, нам пора ехать домой».

При всей сладости этой мечты на душе было тяжело. Она знала, что в реальной жизни не будет такого доброго дедушки и ей придется рассчитывать только на себя и… на опасного незнакомца – Билли Дарлинга.

Оставшись одна после смерти родителей, она старалась пробиваться в жизни самостоятельно, не ожидая помощи от других. Но Билли Дарлинг ей необходим. Без него она никогда не найдет Бартоломью.

Неужели он действительно жив, ее маленький, бесконечно любимый брат? От одной этой мысли у нее повеселело на душе. Когда он сбежал из дома, ей казалось, что она этого не переживет. Но думать о том, что он умер, было просто невыносимо.

Охваченная воспоминаниями, она прикрыла глаза. Ей вспомнилось, как однажды она чуть не потеряла его. Они вместе пошли на кладбище посадить цветы на могилу родителей. Вдруг он начал хныкать, жалуясь, что у него болит животик. Был жаркий июльский день, а он весь дрожал от озноба.

Объятая ужасом, она ухаживала за ним днем и ночью, по капле вливая в него свою энергию, пытаясь отогнать от малыша тень смерти. Когда доктор, печально покачав головой, признался, что ничем не может помочь, она с неистовым отчаянием прижала к себе распухшее тельце маленького Бартоломью, умоляя господа сохранить ему жизнь. Она не знала, чего боялась больше: потерять брата или остаться совсем одной. Вся в слезах, она молилась и давала обет господу, что будет неустанно заботиться о брате, вырастит его хорошим человеком, как об этом мечтали мама с папой. Только бы он выжил…

С того момента вся ее жизнь полностью была посвящена заботам о Бартоломью. Она старалась удержать его подле себя в полной безопасности, но, видимо, слишком стесняла его волю. И вот он ускользнул от нее…

Обернувшись шалью, Эсмеральда подошла к окну и отдернула занавеску. Городок Каламити дремал в лунном свете – крошечный островок цивилизации в безбрежных просторах дикого края. Почти все окна были темными, только в мансарде дома напротив горела одинокая свеча.

Зачарованная ее мигающим пламенем, Эсмеральда прижалась лбом к стеклу. Интересно, спит ли уже мистер Дарлинг? Она представила его под ветхим одеялом, поверх которого уютно устроилась мурлычущая кошка.

Эсмеральда задумчиво смотрела в окно, из которого хорошо было видно заведение мисс Мелли. Вдруг дверь его распахнулась, и на улицу, спотыкаясь, вывалился пьяный ковбой, таща за собой упирающуюся женщину. Она вырвалась из его объятий, но он опрокинул ее на спину прямо на пыльной дороге и набросился на нее, как дикое, разъяренное животное…

Она отпрянула от окна, чувствуя, как загорелось лицо от беспомощного негодования. Когда она снова решилась выглянуть, женщина уже исчезла, а ковбой, сильно покачиваясь, двигался к салуну. Она перевела взгляд на окно со свечой. Именно это окно не давало ей покоя.

«Тебя совершенно не касается, как мистер Дарлинг проводит ночи, – размышляла она, – пока дни он посвящает поискам твоего брата. Когда Бартоломью найдут… можно будет просто пересмотреть условия их договора».

Эсмеральда всегда гордилась своим умением торговаться. Когда умерли родители, в их скромный домик, как стая прожорливых грифов, слетелись кредиторы, требуя немедленной уплаты долгов отца. Испугавшись, что они вызовут констебля и ее с Бартоломью отправят в приют для сирот, она пустила в ход свое искусство уговаривать и в результате заставила их убраться вон. Она никогда не просила милостыню и не воровала, но всегда соблюдала золотое правило: не платить и десяти центов в понедельник. Науку поведения с кредиторами она постигла в совершенстве.

Однако ее мучило опасение, что с Билли Дарлингом договориться будет непросто.

– Хороших сновидений, мистер Дарлинг, – прошептала она, опуская занавеску.

Через минуту в его окне мелькнули какие-то тени. Свеча погасла.

Билли проснулся в темноте от ощущения холодного прикосновения «кольта» к своему виску. Он машинально нащупал свое оружие, и в этот момент получил сильный удар в челюсть. Во рту почувствовался металлический привкус крови. Их было не меньше четырех. «Могли бы захватить и пятого», – мрачно подумал он с ледяной усмешкой, которую они не могли видеть в темноте.

Будучи самым младшим в большом семействе Дарлинг, он выжил только благодаря тому, что рано научился драться. И сейчас это искусство пригодилось ему. Он ловко заехал ногами в пах одному из нападавших. В темноте раздались мучительные стоны и проклятия. Он подумал о кошке. Ее не было слышно. Видно, забилась под кровать. Но тут как раз раздалось ужасное мяуканье: видимо, кто-то из напавших наступил ей на длинный пушистый хвост. И тогда Билли по-настоящему разъярился.

Он начал молотить руками с дикой силой, попадая по чьим-то головам и плечам и остановился только тогда, когда им удалось связать ему руки за спиной и надеть на голову мешок. Они бесцеремонно потащили его, стукнув головой об стену, когда он попытался вырваться. Густой запах навоза и сена, смешанный с запахом упряжи лошадей, проник сквозь густую дерюгу мешка, и Билли сообразил, что они притащили его в конюшню.

Когда с него стащили мешок, он слизнул кровь, запекшуюся в углах рта, и, подняв голову, увидел человека, стоящего перед ним.

– Уинстед, – узнал его Билли. Тот расплылся в широкой улыбке и коротко кивнул.

– Дарлинг!

Седеющие волосы Уинстеда были разделены посередине аккуратным пробором и тщательно зачесаны назад. На смуглом лице поблескивали непроницаемые, как черные угольки, глаза. Его одежда была в полном порядке: туфли начищены, складки брюк заглажены, новый полосатый сюртук выглядел почти элегантно. Под мышкой он держал кожаную сумку.

Из всех начальников полицейских участков, с которыми Билли приходилось иметь дело, Уинстед в наибольшей степени заслужил его презрение. И одновременно его уважение. Во время войны Уинстед служил полковником объединенной армии, и Билли всерьез сожалел, что в то время был слишком молод, чтобы столкнуться с ним на поле боя.

За спиной Уинстеда толпились его головорезы. Один из них мрачно пялился на Билли через щелку заплывшего глаза. Другой поддерживал свою, вероятно, сломанную руку. За четырьмя громилами стоял молчаливый часовой. Билли узнал его.

– И ты туда же? – пробормотал Билли.

Даже при скудном свете мигающей керосиновой лампы можно было заметить, как покраснел Дрю.

– Не смей разговаривать на мерзком французском с мистером Уинстедом! – рявкнул один из громил. – Прикажете, чтобы я ему вмазал, сэр?

Уинстед отклонил предложение.

– Не торопитесь записывать своего друга в предатели, мистер Дарлинг. Шериф Макгир просто чуть более охотно, чем вы, принял наше предложение. – Он вытащил из кармана сюртука золотые часы и взглянул на них. – Надеюсь, вы простите меня за то, что я поднял вас в такой поздний час, но у меня есть для вас работа.

– Я так и понял. А не проще было послать телеграмму?

– Разумеется, проще. Но дело скрытное.

Полицейский открыл сумку и извлек скрученный в трубку лист бумаги. Расправив его, он поднес бумагу к глазам Билли.

– Я хочу, чтобы вы задержали этого человека. Билли сощурился и посмотрел на Уинстеда.

– Вам придется простить меня, сэр. Я не могу читать, когда у меня связаны руки. Не могли бы вы… – Он показал на свои руки кивком подбородка.

В ожидании решения полицейского Билли невинно моргал глазами с длинными ресницами, которые так любила его мать. Стоило ему посмотреть на нее этими «пушистыми» глазами, и она прощала ему все, даже пирог с черникой, который исчезал с его помощью, не успев остыть. Мать говорила, что этим своим взглядом мальчик мог разжалобить самого дьявола, который со слезами на глазах выпустил бы его из преисподней.

– Шериф, вы не окажете нам честь? – крикнул Уинстед.

Дрю склонился за спиной пленника, пытаясь развязать туго затянутые узлы.

– Мне стоило бы разбить тебе нос, – не шевеля губами, пробормотал Билли.

– Не хотелось бы, – тихонько ответил Дрю, чье лицо было скрыто гривой серебристых волос. – Это определенно испортило бы мой профиль.

Наконец веревки упали. Дрю медленно отошел назад, подняв вверх обе руки, как будто его друг нацелил на него револьвер, а не яростный взгляд.

Билли выхватил бумагу из рук Уинстеда и, прислонившись к перегородке, стал изучать его. Прочитав приписку в самом низу листа, он фыркнул и поднял глаза на Уинстеда.

– Черный Барт? Какой из уважающих себя преступников, если не говорить о героях бульварных романов, назовет себя Черным Бартом?

– Боюсь, только самый отъявленный. Он с одинаковым успехом грабит банки, поезда и почтовые дилижансы. Его необходимо остановить.

Билли хмуро уставился на изображение «отъявленного преступника». Художник передал внешность мужчины смелыми штрихами. Билли еще не приходилось видеть, чтобы лицо человека с ямочками на щеках могло выглядеть таким угрожающим, а мальчишеская улыбка – такой зловещей. Темная борода не могла скрыть по-детски округлого лица…

Лица, фотографию которого совсем недавно нежно гладила рука Эсмеральды. Билли не сводил ошеломленного взгляда с рисунка, откуда на него смотрели искристые глаза мистера Бартоломью Файна Третьего.

8

Билли непроизвольно стиснул челюсти, глаза его сверкали стальным блеском. Так вот оно что! Он знал, что Эсмеральда обманывала его, но ему и в голову не могло прийти, какой козырь она прятала в рукаве!

Когда он резко поднялся, Дрю настороженно отступил, но Билли только пожал плечами!

– Никогда раньше не видел этого человека, – равнодушно сказал он.

– Вот как? – удивился Уинстед. – А мне кажется, что вы познакомились с ним сегодня днем, когда некая очаровательная молодая леди навестила вас в вашей комнате.

Билли обвел внимательным взглядом лица помощников Уинстеда и заметил самодовольную усмешку на одном из них.

– Так вот, значит, кто был в комнате Доротеи… Думаю, полковник, вам следовало бы найти себе шпиона с менее пылким нравом. Этот ваш человек провел в соседней комнате не больше трех минут.

Дрю и все остальные разразились хохотом, оглядываясь на шпиона, который злобно оскалился и в бешенстве шагнул к Билли.

Жестом руки Уинстед заставил его отступить.

– Не беспокойтесь, мистер Дарлинг, он находился там достаточно долго, чтобы успеть выяснить то, что меня интересовало. Теперь нам известно, что вы встречались с женщиной, которая хотела вас нанять для розыска этого человека.

Билли мрачно кивнул:

– Это его сестра, Эсмеральда. Уинстед презрительно усмехнулся:

– Не думаю, чтобы вы клюнули на эту старую уловку. Преступник, подобный Барту Файну, вероятно, имеет таких «сестер» в каждом поселке ковбоев или лагере золотоискателей от Канзас-Сити до Сан-Франциско.

В зловещей ухмылке Уинстеда было что-то такое, от чего Билли нестерпимо захотелось двинуть его по самодовольной роже.

– Но, черт побери, она же пыталась пустить мне пулю в сердце, потому что думала, что я убил ее сопливого братца!

– Об этом я уже слышал. Весьма впечатляющее проявление чувств сестры, не так ли? А может, отчаявшейся любовницы?

Билли не мог ни подтвердить, ни отрицать этого предположения. Чтобы успокоиться, он отыскал в сумраке конюшни стойло Бэллы, своей кобылы. Уинстед следовал за ним по пятам.

– Я выяснил из достоверного источника, – рассказывал он, – что Барт Файн – единственный ребенок в своей семье. Он, конечно, не знает этого, но я располагаю отчетами агентства Пинкертона о слежке за этой женщиной с того момента, когда она заходила в их офис в Бостоне. Сейчас вам удалось убедить ее, что Барт жив, поэтому мы надеемся, что она постарается с ним встретиться. Я хочу, чтобы вы были при их встрече и арестовали его.

Билли подошел к Бэлле и погладил ее бархатистую морду.

– То есть вы хотите, чтобы я использовал девушку в качестве приманки?

– Можете использовать ее как вам заблагорассудится, мистер Дарлинг. Со своей стороны, в качестве дополнительной страховки я позаботился еще об одной приманке.

– Что сделал этот парень, полковник? Почему вы так настроены против него? – небрежно спросил Билли.

– Он скрылся с казенным золотом, которое везли в крупный банк Сан-Франциско. За отправку этого груза отвечал я.

– Стало быть, сделал из вас дурака? Что ж, с этим трудно смириться. – Он усмехнулся в ответ на свирепый взгляд полковника. – Но зачем вам понадобился я? Почему вы сами его не арестовали? Ведь у вас в распоряжении целая армия полицейских, агентов, не считая этих выдающихся помощников.

Он махнул рукой в сторону покалеченных им мужчин, которые с ненавистью следили за каждым его движением.

Уинстед обернулся к своим людям и рявкнул:

– Вы свободны, ребята. Подождите меня на улице.

Помощники побрели из конюшни, как провинившиеся школьники. Дрю попытался незаметно улизнуть вместе с ними.

– Стой, Дрю! – крикнул Билли. – Возможно, полковнику и не нужны свидетели нашего разговора, но мне свидетель понадобится.

Билли всегда считал Уинстеда прямолинейным и честным воякой, но сегодня полковника окутывала какая-то атмосфера скрытности, и Билли счел нужным принять свои меры предосторожности, для чего и попросил Дрю остаться.

– Объясните мне, чем отличается эта работа от любой другой? – спросил он, кивнув на смятый свиток бумаги. – Почему вам понадобилось вытаскивать меня из постели посреди ночи? Обычно вы просто говорили мне, кто вам нужен, и я приводил его.

– В том-то и дело. На этот раз я не хочу, чтобы вы его приводили.

Билли стало не по себе.

– Я добровольный следопыт, полковник, а не наемный убийца.

За прошедшие сутки ему уже дважды пришлось объяснять разницу между этими занятиями.

– Разве не ты убил Эстеса?

– Только потому, что он стрелял мне в спину, – спокойно ответил Билли. Уинстед вздохнул:

– Не обязательно стрелять в этого человека. Можно просто организовать… небольшой несчастный случай уже после того, как он будет арестован. Ну, допустим, его конь споткнется, и парень расшибется насмерть. Или он захлебнется и утонет, когда будет переправляться через реку…

– Захлебнется, если кто-нибудь потянет его под воду? – подсказал ему Билли.

– Вот именно! – вскричал Уинстед, явно не заметивший сарказма в голосе Билли. – Что-нибудь в этом роде!

Билли обменялся с Дрю быстрыми взглядами.

– А если я соглашусь на эту работу, что мне причитается?

– Ваша жизнь, мистер Дарлинг. Ваша жизнь в обмен на его.

Взгляд Уинстеда стал тусклым и пустым.

– Если вы откажетесь от этого предложения, мои люди сегодня же отправят вас в Санта-Фе. Вы предстанете перед судом за убийство Хуана Эстеса и скорее всего будете повешены.

– Думаю, что вы постараетесь подобрать подходящих присяжных.

– Об этом я уже позаботился, вы правы. В воздухе повисла напряженная тишина. Нарушил ее смех Билли.

– Да подите вы к черту, Уинстед, вместе со своими помощниками! – крикнул он сквозь смех и направился к выходу.

– Стойте! – заорал Уинстед. В его голосе прозвучало неприкрытое отчаяние. – Что, если я изменю условия сделки? Я мог бы предложить вам кое-что, помимо вашей амнистии.

Билли не останавливался.

– Что, если я предложу вам этот значок, который вам всегда хотелось иметь?

Билли замер на месте, затем медленно повернулся. На ладони Уинстеда блестел значок. Маленькая звездочка мерцала в тусклом свете лампы, такая же недостижимая для Билли, как звезда в черном небе. В этот момент он ненавидел Уинстеда больше, чем когда-либо раньше.

– Что мне пользы в этой бляхе? Мы ведь с вами знаем, что, как только я стану официальным лицом, я должен буду арестовать своих братьев.

– Я уполномочен гарантировать амнистию не только для вас, но и для ваших братьев. Правда, при условии, что в будущем они перенесут свою… деятельность на юг от границы. – Уинстед протянул Билли значок. – Пожалуйста, возьмите его.

Ощущая на себе тревожный взгляд Дрю, Билли взял значок и почувствовал, как острая булавка застежки уколола большой палец, причинив ему острую боль.

Уинстед наблюдал за ним, засунув руки в карманы жилета.

– Как вам хорошо известно, я человек щедрый. Если вы согласитесь сотрудничать с нами в этом деле, можете также рассчитывать на вознаграждение в сумме пятисот долларов.

– Тысячи долларов, – не моргнув глазом, поправил Билли, – при этом пятьсот – авансом.

Уинстед колебался всего секунду, после чего протянул руку. Когда Билли сделал вид, что не замечает ее, полковник извлек из ранца увесистый мешочек.

– Письменное свидетельство об амнистии для вас и ваших братьев вы получите только после окончания работы.

Билли бросил мешочек ошеломленному Дрю.

Полковник резко защелкнул ранец, давая понять, что ему самому не терпится покончить с этим грязным делом.

– Последний раз Черного Барта видели в окрестностях Джулали. Один из моих осведомителей предполагает, что его банда скрывается там. Я решил организовать отправку новой партии казенного золота, которая окажется в тех местах в пятницу утром. Накануне вечером это золото, как бы в силу обстоятельств, будет выгружено в Первом национальном банке в Джулали. Я слышал, что в этом банке самые подходящие подвалы.

Дрю побледнел. Его надежды на спокойный уход в отставку растаяли, как дым от индейской трубки мира.

– Черт, Уинстед, если вы дали огласку этой информации, сюда слетятся все преступники от Додж-Сити до Сан-Франциско!

– Вполне возможно. Но мистер Дарлинг отвечает за поимку только одного из них. – Он взглянул на Билли. – Я сделал все, чтоб и банковские служащие, и местные власти ожидали вас. Мне бы очень не хотелось, чтобы за свои труды вы получили пулю в спину.

Билли нахмурился:

– Если вы уже устроили засаду, то зачем вам понадобилась эта женщина?

– Я уже объяснял вам – для страховки. Полагаю, мистер Файн, ворвавшись в банк и столкнувшись там нос к носу с любовницей, передумает стрелять и предпочтет сбежать, прихватив ее с собой!

Слово «любовница» Билли явно не понравилось.

– Должен предупредить вас, что наш Черный Барт проявляет особую склонность к драматическим эффектам. Ему не подходит банальный взрыв сейфа в глухую, безлунную ночь. Он предпочитает действовать при полной луне, с оглушительной пальбой из ружей. – Уинстед вкрадчиво склонился к Билли: – Так как, мистер Дарлинг, вы будете там, когда он нагрянет?

Билли бессознательно скомкал листок с портретом Бартоломью Файна.

– Да, я буду там. Можете положиться на меня.

Когда Уинстед ушел, захватив свой ранец, Дрю протяжно свистнул.

– Ну, Уильям, дружище, кажется, я могу сорвать то объявление о розыске с почтовой станции.

– Я бы на твоем месте не очень торопился.

– Но ведь ты только что согласился…

– Я согласился? – Билли уставился на него наивными, как у ребенка, глазами. – Я даже не пожал руку Уинстеду. Я просто взял его деньги. Меня упрекнули в том, что я продаюсь тому, кто мне больше заплатит. Может, мне действительно пора именно так поступать.

– Но что может быть дороже, чем жизнь, тысяча долларов и значок шерифа?

С несвойственным ему грустным выражением лица Билли посмотрел на звездочку.

– Именно это, Дрю, я и хочу выяснить.