Текст книги "Самая величайшая в мире ложь или Я тебя никому не отдам (СИ)"

Автор книги: Теодора Игнатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Кто бы сомневался, – фыркаю. Умничает он на каждом шагу.

– Сколько лет этому мудрецу? – вдруг задумалась я.

– Двадцать.

– А морали читал, будто ему тридцать! Не-е-ет, минусов у него вагон и маленькая тележка.

Разница три года. Всего три года! А орал то писец! К мужику в постель! Гадёныш! Меня это так возмутило, что эмоции плескались через край. Старичок, мудрость, так и прет из него.

Дома уроки, скитания по дому, разговоры о выпускном. Это отдельный ужас! У меня до сих пор нет платья. Не потому, что родители не купили, а потому, что я ещё не встретила оно самое и даже фасон не выбрала чтобы сшить. Мама торопит, говорит не успеют сшить. Я не вижу себя ни в каком платье. А сейчас ещё и без интернета, вообще не определюсь. Сижу на подоконнике и смотрю на улицу с тоской в глазах, как затворник. Что мучит сама не пойму. Да все сразу. Димка слышит мою улыбку... Господи, ну и бред в моей голове. Открыть окно и сбежать из дома на свободу. Улыбка появилась сама собой. Я конечно так не сделаю, но хоть помечтаю... Ещё один день подошёл к концу, пустой и не примечательный. На улице тепло и вся молодежь гуляет, гуляют парочками в том числе и Маринка. Одна я дома на окне, вот и вся прогулка. Да и парня у меня нет. Никто не ждёт меня онлайн, никто не шлёт мне сообщений. Весна что ли, тоскливо так... Прямо душа страдает от одиночества. Взрослый он, а сам носился по парку за мной, как пацан малолетний... Снова не замечаю, как улыбаюсь. Всплывают в памяти картинки, всего вечера, одна ярче другой, воспоминания не отпускают.

Зажегся свет, жмурюсь обернувшись. Мама. А я и не заметила, как стемнело на улице.

– Сидит улыбается в темноте, – улыбнулась мама, – не влюбилась ли у меня дочь?

– Ну, мам,– краснею, как дура.

Мама смеётся и уходит. Иду в ванную, долго стою под душем, долго чищу зубы, думаю непонятно о чем. Редкий экземпляр я значит. Невольно улыбаюсь. Просил, вот и улыбаюсь. Вот гад! Улыбаюсь же. Бабник, кобель, а я все равно улыбаюсь. Дура! О-о-ой, дура! Точно глупая, малолетняя дура.

Ложусь спать и ворочаюсь с бока на бок. А сон не идёт, хоть баранов считай. Меня ещё никто не носил на руках... Только он... Приехал специально ко мне, да ладно, не может быть. А сама улыбаюсь. Мимо проезжал, увидел, остановился поболтать, он же умника из себя строит. Неужели пригрозил Лизке чтоб молчала. Долго я маялась картинками в голове. Воспоминания нескольких дней не дают уснуть, не дают покоя. Хорошая погода на улице не даёт мне покоя.

В школу иду и улыбаюсь, снился рыцарь мне с лицом одного мудреца. Как мало надо, чтобы запудрить мозги такой как я. Дуре!

– Привет! – слышу знакомый до дрожи голос.

Это что мне? Антон!

– Привет, – мямлю в ответ, все еще неуверенная, что он мне. Смотрю на него слегка удивленно, это только с виду слегка, внутри ору, как чокнутая. Идём рядом, я понимаю, надо о чем-нибудь разговаривать. А в голове ничего и ветер свистит. Что за чёрт!

– Ты последнее время странная. – скорее утверждает, чем спрашивает.

– Да не я одна, – вырвалось в ответ.

– Позавчера, особенно странная была и особенно красивая, – убегает к пацанам на поле. А я остаюсь на месте с открытым ртом. Что он сейчас сказал!? Очнувшись иду дальше. Все ещё в шоковом состоянии захожу в школу, кто-то сильно задевает, толкая плечом. Отлетаю, чуть не упав. Лизка, не оборачиваясь идёт дальше.

– Дура! – ору ей в след.

Что нашло на Антона или он издевается? Может все таки Лизка ему рассказала. Блин, такой шанс был произвести впечатление, а я лоханулась. У меня всегда так. Все не, как у людей.

Алгебра первым уроком, Антон сидит позади меня. Не могу перестать думать о том, что он сказал утром. А он больше ни слова ни взгляда. Точно по издевался. На следующем уроке Маринка с упоением рассказывает про своего нового парня, я слушаю уныло и в пол уха. В кабинет истории прихожу первая, класс пустой, рисую звёздочки на тетрадке, на парту падает чей то рюкзак, поднимаю испуганно глаза. И пугаюсь ещё больше. Антон сел на край парты.

– Алиса, улыбайся.

Пораженно выпрямляюсь и моргнув смотрю в его красивое лицо, серые глаза, серо жёлтые. Впервые могу рассмотреть его глаза. Чувствую, как мои щеки розовеют.

– Ты совсем перестала улыбаться, – легким касанием убирает с моего лица непослушный локон волос, запоздало дергаюсь от его руки. Улыбка исчезает с его лица. Сердце готово выпрыгнуть. И мне совсем не до улыбок. Склонив голову набок рассматривает меня. Мне не по себе от такого наглого рассматривания. В класс давно пришли одноклассники, а он и не собирается уходить. Подходит Марина.

– Марин, ты не пересядешь,– спрашивает он у неё. Моя челюсть со звоном об пол падает.

– Да без проблем, – улыбается она ему..

– Спасибо, – улыбка ей в ответ. Это что ещё такое!?

Антон садится рядом. Лизка входит в класс и убивает меня взглядом. Алинка аж рот открывает. Поговаривают, он спал с Алинкой, они даже вроде, как встречались. Я в ступоре туплю, вместо того чтобы воспользоваться ситуацией. Так могу только я! А Димку сама целовать лезла. А-а-а, убейте меня! Я идиотка! Со мной рядом сидит моя мечта, а я думаю о мудром пне.

Входит Михаил Александрович и класс более менее притихает. Пытаюсь слушать, но ничего не слышу, рядом сидит он. С каких это пор школа стала адом для меня?

– Дерешься? – касается пальцев Антон.

Отдергиваю руку, как от ожога, накрывая сверху другой прячу. И я кажется дрожу. Или мне кажется. Смотрю на него не понимаю.

– Синяк, – кивает он на спрятанную конечность.

Смотрю и правда синяк, это я в парке ударилась, когда от Димки убегала, он меня тогда ещё поймал... и целовал ударенное место чтоб зажило... Снова прячу руку накрыв другой. Целовал... Щеки горят.

Антон точно думает, что я идиотка. Я и веду себя, как идиотка.

– Ударилась, – объясняю.

Зачем он сел со мной. Я готова сбежать. Издевается? Не похоже. А что на что похоже. Больше за урок он не заговаривает со мной. А чего со мной разговаривать, со мной и говорить не о чем. Ругаю себя, ищу тему, а сказать ничего не могу. Вообще ничего. После звонка он собрал вещи и молча ушёл. Я упала духом совсем. Да к черту все!

После уроков сижу на скамейке недалеко от центрального входа, жду Маринку. Сокрушаюсь, матерю себя. Откуда я такая идиотка!? Сзади меня кто-то обнимает, дергаюсь в страхе встать, но меня зажимают сильные руки припечатав к скамейке. Колючая, явно мужская щека прижимается к моей.

– Опять одна, – мурлычет Димка и трется щекой о мою царапая кожу.

Прошибает словно током.

– Ты что делаешь? – спрашиваю в страхе. Мы же у всех на виду.

– Обнимаю. Смотрю сидишь грустная, скучаешь.

– Ты пьяный что-ли?

– Я пьяный за руль не сажусь. И что это я должен быть пьяный? – отпустил и сел рядом.

Выдыхаю, пылая, как факел.

– Обнимаешь только по пьяне малолеток. – он придвигается ко мне, я отодвигаюсь, потирая пальцами щеку. Она горит.

– Малыш, тебя обнимать сплошное удовольствие, хоть по пьяне, хоть по трезвому. Такая маленькая, миленькая девочка, – мурлычет кобель. Снова отодвигаюсь, он придвигается.

– А если кто увидит?

– Уже увидел, – довольно улыбается и смотрит на выход из школы.

Резко оборачиваюсь и встречаюсь глазами с Антоном. Господи, я готова умереть. А кто сегодня орал чёрт с ним! Я или не я! Антон отворачивается и уходит.

– Подвезти домой? – спрашивает.

Я его сейчас пну ногой, а сама ударюсь головой о ближайшее дерево с разбегу.

– Нет! – рявкаю на него.

Дима отодвигается от меня.

– Вредина. Запомни, ревность самое сильное средство.

– Запомнила! – кричу на него расстроенная, он ещё отодвигается.

Его друг с девушкой вышли из школы и направились к машине.

– Может подвезти? – мне кажется он очень хочет чтобы я согласилась. Мне тоже хотелось, признаю. Да хотелось, но есть, но. Большое но! Пойдут сплетни, итак зажимает меня при всех. И Антон...

– Нет. – отрезаю.

– Жадина,– встал и пошёл.

– А что это я жадина!?

– Улыбайся Алиса, – подмигивает уходя.

Где эта дура Марина. Пока дождусь проблем не оберусь. Трясет, как в лихорадке, не знаю от чего больше, от Нестерова или от ситуации с Антоном. Я себя не понимаю.