Текст книги "Самая величайшая в мире ложь или Я тебя никому не отдам (СИ)"

Автор книги: Теодора Игнатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Дим, тебя что на малолетних замухрышек потянуло?

Это кто замухрышка?! Я!?

– Проститутку не вызывали! Иди найди другого клиента! – ой! Это что я?

– Девочка, иди уже раз закончила.

– Ты че шлюха грёбаная сказала?! А ну вали, пока не наваляла,– взбеленилась я, пуще прежнего.

Она меня за проститутку приняла! Вот овца крашеная! Дима вскочил с кровати. Я захлопнула перед носом обалдевшей девки дверь. И в страхе зажала рот ладошками. Боже, куда я лезу, что на меня нашло?! Обернулась к нему, глупо моргая глазами. Сама не понимая, что произошло. Дима отодвинул меня от двери, открыл, а там уже никого нет. Закрыл оборачиваясь ко мне, я то уже пятилась от него, предчувствуя беду. Ну и дура же! Выглядел парень озадаченно.

– Ты её прогнала. – удивление и в голосе и на лице. – Теперь точно остаешься, вместо неё.

– Не-е-ет,– отступая от него еще на шаг. А свобода была так близко.

– Да.

Запер дверь на ключ. Сердце упало, я почти ушла. Что же наделала?!

– Как больше любишь?– подходя ко мне.

– Что?– отступая от него.

– Так ладно, надоело мне играть. Я в душ и спать. – и действительно ушёл в душ. Я так и осталась стоять. Что же наделала?! Вот дура! Ну и дура! Мамочки.

Села в кресло и стала ждать, гипнотизируя дверь из которой должен появиться он. Ужаснулась посмотрев на часы, два тридцать. Что делать? Второй этаж, в окно не вылезти. Мама дорогая! Вот влипла! Кажись сегодня я стану женщиной... Ой, что за бред, он даже не пристает. О чем я думаю! Вот если бы я была такая, как Лизка... Он не парень Лизки, но она берет на абордаж. Его это раздражает, но это же Лизка, она получит любого, кого захочет. Подпрыгнула от звука хлопнувшей двери, Димка вышел из ванной... О боже, он в трусах! То есть только в трусах! Хорошо хоть так, а могло быть и хуже.

– Я думал ты уже спишь.– вытирая волосы полотенцем. Откинул на комод полотенце, стащил покрывало и рухнул на кровать. Я тяжело дыша осталась сидеть в кресле, рассматривая его, ага уснешь тут.

Сижу и нагло, как дура пялюсь, рассматривая подтянутое, спортивное тело... О чем я дура! Просто голого парня вижу впервые.

– В постель одетую не пущу,– повернул голову ко мне. Быстро отвожу глаза, предательски краснея. – Слышала?

– Значит, я не сплю сегодня...– пробурчала себе под нос, но он расслышал.

– Что ж ты такая озабоченная?! Я имел в виду одетые не спят. Можешь одеть мою футболку, больше предложить нечего.

– Отпусти меня, пожалуйста.

– У тебя был шанс, но ты им не воспользовалась, кто тебе виноват. Давай быстро, а то помогу.

Покраснела, как помидор и покосилась на футболку лежащую на подлокотнике кресла. Одеть его футболку!? Он снова поднял голову с подушки, посмотрел на меня и уже собирался что-то сказать. Я схватила футболку и побежала в ванную. Заперла дверь. Он точно сейчас ржет надо мной! Черти раздери эту Лизку! А теперь я ещё и её враг номер один и расскажет всем. Пыхтя разделась и одела футболку. Втянула носом его запах. О-о-ой, дура! Вот дура! Сама прусь в постель к мужику. Вот и доверяй мне мама! Ничем не отличаюсь от Лизки и Алинки. Аккуратно сложила свою одежду и тихонько, как мышка вышла из ванной, очень надеясь, что он спит и я найду ключ и сбегу.

– Ты что там уснула?– передернулась, не уснул, как же уснет! – Ну ты и дохлик!

Осмотрела себя, футболка почти до колена, шириной на две меня. Че это я дохлик? Поднимаю на него обиженно глаза, а он повалился со смеху на кровать. Че он ржет?! Я что такая стремная? Положила вещи на кресло. Конечно я не Лизка с третьим размером.

– Сам ты слон!

– Так, так не обзываться!– погрозил он мне пальцем. – Иди ложись дохлик.

Лежит улыбается сонными глазами. Я и сама вот-вот на ходу усну, глаза наверное, как у крота. Не каждый день ночью шляюсь. Настороженно залезла на кровать, легла на самый край и потянула на себя одеяло, но смогу ли уснуть. На душе неприятный осадок, обидел гад! Домой надо, может если уговорить отпустит.

– А свет.

– Сам выключи.

– Во наглая!– рывком встал, выключил свет и лег рядом.

Наступила тишина. Я не смотря на то, что в постели с незнакомым парнем, при том впервые, начала усыпать. Совсем бесстрашная. Как меня резко развернули к себе до смерти напугав. Сон, как рукой сняло. Я кажется даже вскрикнула.

– Не получается у меня спать с девушкой просто так.– шепотом он мне у самого лица.

– От меня ничего не получишь, – со страху выпалила я.

– А это мы еще посмотрим,– потянулся к губам, я замерла в ожидании, даже дышать перестала, он почти коснулся, в последний момент быстро отвернулась и глотнула жадно воздуху, его губы оставили лёгкий поцелуй на щеке.

– Один поцелуй и будем спать.

– Нет!

– Жадина. – искреннее возмущение. Сразу память подкинула слайды с Антоном. Я внимательно стала рассматривать лицо Димы, не такой красивый, как Антон, но ... Мужественный, чисто мужское лицо, как у рыцарей на картинках, тяжёлая челюсть, волнующий изгиб губ, глаза... Какого цвета не рассмотреть, с улицы в окна светили многочисленные фонари, хорошо освещая комнату, но не настолько чтобы рассмотреть, какого цвета глаза.

– Целуй.

Я так и сделала, потянулась и коснулась его губ в нежном чмоке.

– Не-е-ет, не так.

Чего он добивается! Я уже не пойми, что делаю. Вот и доверяй мне мама! А поцеловать так хочется. Меня целовали, дважды, а сама никого. Что творю... Поцеловала сама, укусив за нижнюю губу, он довольно промычал и перехватил инициативу, впившись в губы и врываясь языком в рот, а заодно убив мою способность думать. Очухиваюсь почувствовав горячие пальцы, задирающие мне футболку. Хватаю за ладони останавливая, он сразу понимает, что нет. А сердце, как бешеное бьётся, дыхание сбилось, губы горят. Меня только что целовал мужчина, по настоящему. Прижал к себе, обнял.

– Такая маленькая, – умиляется.

И кажется уснул, я ещё долго не двигалась и не шевелилась. А он мирно спал обнимая меня. Отпустил, развалился почти на всю кровать. В окнах начинало светлеть. Утро. Закутавшись в одеяло уснула.

Глава 2

Просыпаюсь от холодных мурашек по коже, кто-то не очень любезно стащил с меня одеяло. Пошарив рукой одеяла не нашла, пришлось открывать глаза и лучше бы мне этого не делать, в страхе отползаю словно рак задом.

– Привет,– улыбается.

– При-и-ве-ет...– хриплю в ответ. Глаза голубые у него, будто небо, замечаю попутно, начиная соображать где нахожусь. Чёрт!

Он же не теряя времени, притягивает за ногу к себе ближе, упираюсь руками, резко дергает и я мгновенно оказываюсь под ним, взвизгнув со страху. Под голым мужиком! Целует лёгкими касаниями лицо, приятные ощущения пробегают волной по телу. Кровь стучит в ушах, обдает жаром. Боюсь поцелуями дело не кончится, еще соображаю, наделанные за сутки глупости проносятся перед глазами. Верните день назад, я все исправлю. Я не хочу. Я передумала. Решительный настрой парня и тупому понятен, поцелуи только начало.

– Не надо,– шепчу, с огромными глазами, не так хотела свой первый раз.

– Что не надо,– спускается на шею, это уже вообще запретная зона.

– Пожалуйста, не надо,– чуть ли не плача шепчу, слёзы вот-вот грозят прорваться.

Останавливается, пристально смотрит в лицо, черты размывает, моргаю быстро глазами.

– Зачем тогда лезла к мужику в кровать?

– Я не лезла,– еле слышно отвечаю,– Ты меня притащил.

– Тебе сколько лет то вообще?– подозрительно спрашивает и вглядывается в лицо окончательно проснувшись.

– Семнадцать...

– Господи, малолетка!– буквально отпрыгивает от меня, хватаясь за голову руками. – О чем вы думаете дуры ненормальные!?

– Ты сам меня притащил!– вот это обидно! Он же сам притащил!

Сидит на краю кровати, упираясь локтями в колени закрыл лицо ладонями, обернулся ко мне нахмурив брови.

– Да тебе и семнадцати нет.

– Есть, – чего вообще спорю.

Рывком бросился, снова опрокидывая на спину и распиная руки над головой. Сердце испуганно забилось. Если поцелует не откажусь. О-о-ой дура! Не знаю чего больше сейчас во мне, страху или предвкушения. Где мои мозги? Кожа пылает, сердце несется не угонишься, от страха ли... Вот и доверяй мне мама.

– Не надо.

– Чего дрожишь то?

– Страшно,– шепчу заливаясь краской, отворачиваюсь в попытке скрыть румянец. Я, что еще и дрожу?

– На меня смотри!

Через силу заставляю себя посмотреть ему в глаза, лицо пылает, теперь точно от стыда.

– Первый раз что-ли?– пристально смотрит испуганными глазами или мне так показалось. Ему то чего бояться...

Киваю, не выдержав взгляда, отворачиваюсь.

– Ты серьёзно?!

Молчу, умирая от стыда, закусив дрогнувшую губу до боли.

– На меня смотри! Ты что девственница?

Ну вот надо было произносить это вслух, итак все понятно. Краснею ещё больше, если еще есть куда. Лицо горит, а он смотрит и ждёт ответа.

– На меня смотри,– приказной тон пугает ещё больше.

Смотрю со слезами на глазах, а куда деваться. Его лицо расплывается, ещё чуть-чуть и потекут по лицу, пытаюсь проморгать.

– Ну отвечай!

– Да!– и стыдно то как, что я здесь, вот прямо с ним, под ним...

Отпускает руки, вернувшись на край кровати. Трет лицо ладонями. Оборачивается на меня напугав, шустренько отползаю подальше, натягивая на ноги футболку. Пытаюсь не заплакать, утирая сбежавшую слезу.

– Ты нахрена лезешь в постель с пьяным мужиком!? Ребёнок совсем! Ты чем думала?!

– Вчера ты так не думал!– злюсь на его неуместные нравоучения в ответ.

– Дура! Я пьяный был, а наутро вообще могу ничего не вспомнить. Ты серьёзно... Мать твою, девственница!

– Твою, мою не трожь!– вылетает у меня, он зло прожигает взглядом.

– Не могу поверить! Где твои мозги? Нахрена все это было начинать с телефоном.

– Это не я. Это Лизка.

– Да-а, кстати. Что она там грозила рассказать про тебя?

Упрямо сжимаю губы. Ага, сейчас так и выложила, а еще говорил может ничего не вспомнить на утро.

– Не могу поверить! Девственница в моей постели! Нетронутая. Собирайся, домой отвезу!– быстро стал одеваться. А я сижу в его футболке и не могу с места двинуться.– Ну чего ждешь? Девственницы не мой профиль. Я в такое ввязываться не буду. Вот, как соберусь жениться, найду девственницу и оставлю для себя. А пока я не планируют жениться, ещё не нагулялся.

И тут меня так зацепило, будто грязью полили. Я к нему не напрашивалась, на шею не вешалась. Точно дура, сама влезла, самой и вылезать из позорища. Вскакиваю с кровати, хватаю одежду и бегом в ванную. Быстро оделась, кое-как расчесала волосы, умыла лицо холодной водой смыв остатки косметики. Посмотрела на себя в зеркало и чуть не заплакала от жалости. Невзрачные детское личико, хмуро и сонно смотрело на меня в отражении. Вышла, не взглянув на него, засунула в карман телефон, вот и все я готова.

– Мать твою!

Поднимаю на него испуганно лицо. Что ещё я натворила по его мнению?

– Господи, ну и дура! Куда ты лезла? Совсем ребёнок!

Кидаюсь к двери схватившись за ручку, она все ещё заперта, но я все равно продолжаю дергать, как сумасшедшая. Сколько можно слушать эти нравоучительные причитания!? Сколько можно поливать меня грязью, топтать мое и без того пыльное самолюбие, так безжалостно и без этого стыдно до жути, дальше просто не куда. Сама бы ни за, что сюда с ним не пришла. Так меня еще не унижали. Только и слышу, дура, дура, да и сама знаю, зачем лишний раз напоминать. Дергаю за ручку со всей дури, что есть во мне, как он вчера сказал, задохлике. Обидно до слез! Только бы позорно не разрыдаться.

– Выпускай! – не узнаю свой глухой голос.

– Я сказал, сейчас отвезу, – зарычал он на меня.

Съежившись отхожу от этой проклятой двери. А вчера добрым показался. Еле держусь, чтобы не сорваться на скандал. За пол часа столько наговорил, на год хватит. Удерживает наговоить в ответ не меньше, осознание, что я ни черта его не знаю и не могу знать, чем может закончиться желанная перепалка. Оделся, обнаружив, кинутую мной футболку в ванной, отпер дверь пропуская вперед, джентльмен блин! Козёл страшный! Пень!

Шагаю первая, он позади, так под конвоем дошли до парковки. Поежившись от холода, обхватываю плечи руками. Утро девять часов и холодно. А моя куртка и рюкзак у Маринки. Школу прогуляла, что за невезуха.

– Замерзла?

Не отвечаю, обойдется. Забота в нем проснулась видите ли.

Усаживает в серый кроссовер, неизвестной мне марки. Чёрт его знает, что означает этот значок на решетке. В кармане трезвонит телефон. Маринка.

– Да, Марин.

– Ты где?!

– Домой еду.

– Я в школу проспала, может заедешь за вещами?

– Да.

Покосившись на него, вижу, как прислушивается.

– Куда заехать?– тут же спрашивает, как только скинула вызов.

– Мои вещи у Маринки. Там меня и оставишь.

– Не оставлю. Домой поедешь. Маринка, твоя подружка?

– Да, мы в одном классе учимся.

– Позвони, пусть вещи к подъезду выносит. Плохая у тебя подружка, забила на тебя вчера и даже не волнуется, где ты там и как..

– Оставь где просят, – одариваю злобным взглядом. Во гаденыш, ещё и мою подругу хаит!

– Я сказал домой отвезу, – вырывает мобильник из рук, моя челюсть падает на пол от наглости.

Тянусь отобрать, так он на меня так глянул, что я готова выпрыгнуть из машины на ходу. Вот же наглость! Никакой он не добрый, злой, как пес бездомный. Набирает Маринку и приказывает с вещами ждать у подъезда. Именно приказывает. Через пару минут мы у цели. Подруга на улице в обнимку с моим рюкзаком, перепугано на нас глазеет. Только тянусь открыть дверь.

– Сидеть!

Подпрыгиваю на месте, испуганно на него смотрю. Сам забирает вещи не проронив ни слова. Всовывает мне в руки и сразу отъезжаем.

– Где живёшь?

Называю адрес, перечить страшновато. Отворачиваюсь к окну и делаю вид, будто рассматриваю пейзажи серых старых домов, мимо которых проносимся. Город только просыпается, заторможенные люди толпятся на остановках, дорожное движение напоминает муравейник. Как только подъезжаем к дому, пулей вылетаю из машины забежав во двор. Он сразу уезжает. Дом открываю без опаски, родители на работе, а вот я прогульщица. Выпускной класс, экзамены на носу, легкий страх грызет внутри, каждый раз при упоминании. Телефон пиликает в кармане. Маринка. Ну гадюка ползучая, я тебе сейчас устрою.

– Ты гадина, бросила меня вчера с ним!

– Алис, он тебя домой отвез?

– Отвез! Ты слышала, что я сказала!? Тебе все равно, где я ночевала?

– Димка нормальный пацан, я думала отвезет домой и все.

– Ага! Отнес в гостиницу, а утром морали читал. Унизил, как последнюю шлюху, будто я сама залезла к нему в кровать, – рычу трубку.

Блин! Сама же залезла, стыд обжигает лицо, сжимаю зубы и кулаком по столу от досады. Позорище то какое!

– Вы-ы-ы... это...

– Нет!– ору на неё. – Он с девственницами не спит! Ты меня вчера бросила! – сбрасываю вызов дрожащими руками. Злая до искр в глазах, и на неё, и на себя.

Под душем смываю стыд, неприятный осадок на душе, ну хочется мне думать, что смываю. Перехватив бутерброд, заваливаюсь спать.

Проснулась с головной болью, будто ударилась где, проспала весь день, за окном темно. На кухне громыхает посуда, да так громко, что слышу через дверь. Сразу понимаю, мама злая. Сердце тревожно бьется, разгоняя кровь с привкусом страха. Кажется меня переполняет чувство вины и стыда. Да не кажется! А, если мама знает, где ночевала непутевая дочь? Как буду в глаза смотреть!? Прислушиваюсь, работает телевизор, папа дома. Включаю свет и боюсь выйти из комнаты, уверена, у меня все на лице написано. Опа! Модема нет в компьютере. Мама точно знает! Откуда? Неужели этот гаденыш стыдил меня перед родителями? Да ладно, не может быть! Что я наделала, как я могла вот так врать... Стараюсь убрать с лица виноватое выражение, иду на кухню, все равно придется это сделать. Тело потряхивает от смеси чувств внутри. На диване с пультом в руках лежит папа, тут же пронзает острым взглядом. Точно попала... лицо вспыхивает.

– Привет, пап, – еле слышу себя.

– Привет, иди тебя мама ждёт. – прозвучало, как приговор.

Что же делать, пошла. Рано или поздно приходится отвечать за свои поступки. Лучше бы конечно поздно... Наверное лучше, но только не сейчас. Я ещё не готова. Вхожу к маме на кухню, она домывает посуду мельком взглянув на меня. Сажусь за стол и жду приговора. Виновата признаю. Ой, как виновата, да чтоб меня...

– Ничего мне сказать не хочешь? – спросила мама не оборачиваясь, да и к лучшему, не готова я посмотреть в глаза..

Голова сама собой опускается, молчу. Что я могу сказать? Язык не повернется и нет мне оправдания. Почему вчера о последствиях не подумала.

– Алиса?

Смотрю на маму, не могу спрятать виноватые глаза.

– Как тебе доверять?

Молчу. Больше не поверит мне, стыд жжёт изнутри.

– Почему ты не была в школе?

– Мы проспали, – только и смогла выдавить из себя, жалкое, позорное оправдание.

– Почему проспали? – От строгого голоса и пронзительного взгляда к лицо тут же приливает кровь.

– Гуляли допоздна... – почти шёпотом, изучая дрожащие пальцы.

– Ты выпускной класс! Ты понимаешь прогуливать нельзя!? Экзамены на носу, Алиса! – от крика сжимаюсь. – Тебе нельзя доверять, нельзя.

Слышу разочарование больно кольнувшее меня.

– Мам...

– Алиса, школа не мне нужна. Она тебе нужна. Наказана на неделю. Никакого интернета, никакого телефона, никаких друзей и тем более никаких гуляний. И только один раз, хоть один раз проколись и я тебя накажу до выпускного.

Всхлипнув глотаю слёзы. Обидно, стыдно. Без всего неделю, полный отрыв от реальности.

– Я думала ты взрослая. Я тебе доверяла. – Мама окончательно расстроившись вышла из кухни.

Она всегда расстраивается, когда приходится меня наказывать. А я ... Я просто сижу и тихо плачу. Вот, что за жизнь!? Кому то везёт, творят, что хотят и никогда не попадаются, а я как всегда. Мама теперь обиделась и больше не поверит, никуда не пустит меня. Спрятав лицо за волосами, пробегаю мимо папы в свою комнату. Нырнув под одеяло с головой, прорыдала несколько часов, проклиная Лизку и этого козла Димку Нестерова. Теперь Антон мне точно не светит, зачем ему малявка, которую до сих пор наказывают. Гулять нельзя! Жизни полный конец. Чтоб и Лизке и Димке провалиться сквозь землю. Наревевшись уснула.

Утро пришло с будильником в виде мамы. Глаза опухшие не открывались, голову от подушки не оторвать.

– Алиса шустрее, в школу опоздаешь.

Сползаю с кровати, в ванной долго плескаю ледяной водой, пока не занемело лицо вместе с руками. За окном погода ужасная, небо затянуто тучами, завывает ветер, как и в моей душе. В зеркале на меня смотрит страшная девочка, своим видом ещё больше расстраивая. Замазываю синяки и красноту тоналкой, приходится красить глаза.

– Алиса! Сейчас точно опоздаешь. – кричит мама торопясь на работу.

Быстро натягиваю старые джинсы, бледно голубую водолазку, хватаю рюкзак и бегу на кухне. Шоколадный батончик вполне сойдет для того чтобы не умереть с голоду. На столе лежат деньги, мама каждый день даёт на обед, оставляю не тронутыми, не заслужила. Накинула куртку и во избежании смотреть маме в глаза, почти бегом из дома. Тут же обдало холодным ветром растрепав волосы, застегнула куртку под горлышко и быстрым шагом пошла в школу. А в там меня ждёт полный крах, иду, как на казнь. Прихожу к самому звонку. Учитель уже в классе, стучусь, робко вхожу. Первым уроком алгебра, преподаватель человек настроение.

– Анна Викторовна, можно войти? – очень надеюсь мне повезло и эта мегера в хорошем настроении.

– Савельева, почему опоздала?

– Проспала, – выдаю дежурную фразу ни на кого не смотря.

– Садись.

Повезло! Мегера математичка в хорошем расположении духа. Опустив голову, спрятавшись за волосами прохожу на своё место. От стыда горят щеки. Рассказала ли Лизка... Минимум трое из нашей школы видели, как Димка у нес меня в гостиницу! Чёрт! Желание убежать прямо сейчас. Кожей чувствую ядовитые взгляды одноклассников. Что теперь Антон обо мне подумает? Уткнулась в учебник совершенно не понимая, что объясняет математичка. Рядом Даша, девочка ботан внимательно слушает. Поднимаю глаза, украдкой оглядывая класс. С первой парты второго ряда оборачивается Лизка, злобно скалится изображая улыбку. А так вроде обстановка осталась все той же, что и до моих приключений. Немного расслабляюсь в надежде, что пронесло. В сторону Маринки намеренно не оборачиваюсь, я еще слишком зла. К концу урока совсем успокоиваюсь. До звонка осталось пять минут, записываю задание в дневник, по спине между лопаток проводят чем-то, предположительно ручкой. Замираю, так и не дописав задание. Позади сидит Антон! Ничего больше не происходит, но я уже вся на пределе. Офигеть, кажись он разрисовал мне водолазку! Вдвойне обидно от него. От звонка подпрыгиваю на стуле. И в самое ухо шепчет так волнующий меня голос:

– Расслабься. Чего такая напряженная? – Антон проходит мимо, я не могу дышать, лицо горит пламенем. Зачем он это сделал!? Что хотел этим сказать? Подходит Маринка. Дописываю задание дрожащими пальцами, собираю вещи, не замечая ее.

– Алис, ты ещё злишься?

– Нет.

– Что у меня на спине? – тихо спрашиваю.

– Ничего, – удивленно отвечает мне Маринка.

Выходим из класса, направляясь в кабинет английского. Два урока иностранного подряд, не страшно. Англичанка тётка, скорее старушка, сильно не напрягает и всегда много рассказывает, увлекаясь так, что забывает обо всем на свете, а мы делаем вид, что очень интересно и она радостная, окрыленная с упоением продолжает. А главное садимся, как хотим. Подружки цацы уже на месте, у доски заливисто хохочут. Проходим мимо к последним партам, садимся с Маринкой вместе. И тут...

– Алис, Димуська не дал выспаться? Теперь неделю просыпать будешь? – противным голосом Лизка. Алинка хихикает, все прислушиваются. Ну вот началось. А может она уже всем все рассказала!?

Я промолчала краснея, делаю вид будто ничего не слышала. Антон сидит на первой парте, поставив ноги на стул и внимательно на меня смотрит. Ну вот чего он уставился!? Точно Лизка сука все рассказала. А иначе откуда такое пристальное внимание. Краснею ещё сильнее, как мне кажется. Внутри умираю от страха. Кровь стучит в ушах.

– Что у тебя с телефоном?– спрашивает Маринка доставая учебник.

Не успеваю ответить, как рядом появляется Лизка, сажая ко мне на парту свою задницу.

– Снова наказали? На сколько на этот раз без телефона оставили? И нэт наверное отобрали и даже гулять не пустят, – притворно ужаснулась Лизка. – Какой ужас! Мама ещё не знает где ты ночевала? Как узнает, будет водить в школу под конвоем?

Сжимаю зубы до скрипа, переплетаю пальцы, сдерживая порыв отодрать Лизку за волосы. А что? Терять то уже терять нечего, за то эта цаца получит своё. Я даже обрисовала прекрасную картину в своём сознании. Маринка спихнула Лизку с парты.

– Усади свой жирный зад в другое место, – прорычала Маринка.

– Тебе до моего зада, знаешь, как до куда? – огрызнулась Лизка.

Вошла учитель, все рассеялись по местам, а мне хотелось расплакаться. Провалиться сквозь землю, умереть, исчезнуть. Следующие три урока прошли, как в тумане. Маринка грызлась с Лизкой, а я проклинала все, терзаясь страхами, что Антон все знает и все, всё знают. Мой самый ужасный день в школе. С последнего урока, как только звенит звонок, срываюсь с места, Маринка бежит за мной. У двери налетаю на кого-то, а он стоит и не отходит. Поднимаю злые глаза. Антон. Отпрыгиваю от него в испуге, отпихнув Маринку. Красивые губы дрогнули в улыбке, я будто обожглась об него, лицо горит, ладони горят и внутри пожар. Отступает пропуская, открывает перед нами дверь. Пулей вылетаю, провожаемая смехом подружек цац. Издеваются! Пролетаю по лестнице, словно торнадо, перепрыгивая через две ступеньки. Несусь по первому этажу, на ходу одевая куртку спешу к выходу. Дышать нечем, нужен свежий воздух. Только бы не расплакаться. Толкнув дверь на улицу, замечаю идущего к дверям Димку, резко сдаю назад, натыкаясь на Маринку. Хватают её, в конец растерянную, за руку и бегу обратно, выбегая в холл налетаем снова на Антона.

– Да что с тобой сегодня? – кричит он вслед.

А мы несемся обратно на второй этаж.

– Мы куда? – спрашивает запыхавшаяся Маринка.

– Там Димка прется!

– Какой? Нестеров?

– Он самый.

Прилипаем к окну, зашёл в школу, не видно. Зато вон стоит его машина напротив ворот.

– Чего... перепугалась то? – спрашивает Маринка, хватаясь за бок. – Он Илью подвозит, у него девушка в параллельном учится. Света, не помню, как её фамилия. Они почти каждый день Светку забирают после уроков.

Не отлипая от окна ждём. Вон Антон ушёл, смотрю с досадой и болью. Красивый, уверенный и такой далекий. И я опозоренная перед ним по полной.

– Вон они. – тычет пальцем Маринка в парочку идущую к Димкиной машине, а следом идёт и он сам, волоча за рукав куртки Лизку. Она набычено идёт за ним. Парочка садится в машину, смотрю с замиранием сердца. Отпускает Лизку и что-то спрашивает, Лизка пытается уйти, Димка хватает её за шиворот встряхнув, как следует. Ого! Добрый блин... Он вон, как с девочками обходится.

– Что там происходит? Кажись Лизка получает, – комментирует довольная Маринка.

Мысли разбежались, прячась по углам. Как только Лизка пытается снова уйти, он ее толкает к машине, выглядит разъярённый, как бык. Добротой и не пахнет. Снова хватает Лизку за шкиряк и кажись отчитывает низко склонившись к лицу. Мне даже ее жалко, она пусть и стерва, но девочка. Наверное зол из-за телефона. Что-то говорит напоследок обернувшись и уезжает. Сажусь на корточки под окном, хватаюсь за голову. Всё, теперь Лизка меня сожрет! Конец мне!

По дороге домой Маринке рассказываю обо всех своих приключениях. Она сокрушается только из-за одного, теперь не с кем гулять, а я уверена найдёт. Мама уже дома, кормит меня обедом, спрашивает, как дела в школе, но не спрашивает чего такая хмурая. Думает из-за наказания, она же не знает, что у меня такой ужасный день был. Очень хочется рассказать, но я молчу, в мою же пользу. Делаю уроки без посылок, как примерная девочка и ложусь пораньше спать. Мама целует на ночь и я спокойно засыпаю, убитая и раздавленная морально.

Одиноко сижу на спортивной площадке у школы. Погода замечательная, настроение наоборот отстой полнейший. Урок физкультуры, я конечно же без формы. Класс носится по футбольному полю, выполняя задания физ-садиста. Физрук отчитал, как всегда вначале урока, я как всегда пропустила мимо ушей. Теперь в гордом одиночестве наблюдаю за Антоном. Глаза сами так и смотрят на него, сильный, ловкий, привычным движением головы отбрасывает челку с глаз, сердце пропускает удар. Лизка на меня не обращает внимания, неожиданно, догадываюсь что с ней. Только догадываюсь. Самые страшные опасения не подтвердились, Лизка ничего не рассказала и я снова осталась со своей страшной тайной, бояться и дальше, как бы кто не узнал. Не отрываю взгляда от спортивного красавчика, только ради этого зрелища можно ходить на физкультуру, но без формы, отчасти из-за него и не ношу долбаную спортивку. Спорт не мое, боюсь опозориться. Вот скоро, очень скоро, закончу школу и все закончится. Все изменится.

Рядом кто-то сел, перепрыгнув через ограждение на котором я и сижу. Повернулась и чуть не упала увидев Димку. Быстро отвернулась, делаю вид, что его здесь нет, лицо вспыхивает.

– Чего тут сидишь? – спрашивает. Сердце при звуке его голоса подпрыгнуло.

– Я без формы.

– А чего кислая такая?

– Если бы тебя так от читали, я бы на тебя посмотрела, – бурчу хмуро, все ещё не смотрю на него.

– Часто без формы?

– Очень, – улыбаюсь, сама не зная чему, прячась за волосами опустив голову.

– Физрук достаёт?

– Достал уже.

– Ну улыбнись ещё, – в голосе улыбка.

Вскидываю голову и правда улыбается. Понимаю теперь, что значит слышать улыбку. Снова улыбнулась, не сдержалась, и снова спряталась за волосами. Он будто тоже услышав мою улыбку засмеялся. Что за бред, лыблюсь, как дура, сама не знаю чему. Улыбку он слышит... Засмеялась и я.

– Это вон тот, что ли, твоя страшная тайна? – прервал мой смех, окатывая словно кипятком. О чем он, сердце сжалось в тревоге.

Непроизвольно бросаю взгляд на Антона.

– Не молчи. Как его? Назаров кажись.

Обмираю, сердце забилось, как бешеное. Лизка ему сказала! Чувствую, как краснею до корней волос, головы не поднимаю. Боже! За что мне все это?

– Не бойся, никто не узнает твоей страшной тайны. Я последний, кому Елизавета её поведала. Обещаю. И пожалуйста, не ввязывайся больше никуда и храни свои тайны по усерднее. Ты хорошая девчонка, если кто будет обижать, жалуйся, помогу без вопросов.

Молчу от вернувшись, сгораю от стыда. Хорошая я...

– Физрук доставать не будет, это я тебе тоже обещаю. – встал и пошёл, я готова была провалиться сквозь землю.

– Так прям и побежала жаловаться, – пробурчала посмотрев ему в спину, он обернулся расслышав.

Ну и слух, я даже дернулась. Вернулся, сел передо мной на корточки, смотрю в землю, только бы не на него. Вот кто меня за язык тянул, почти ушел же.

– Ты меня поражаешь, то злобная мегера, то сама скромность. Как в тебе это умещается? Представляю, что из тебя вырастет, – усмехнулся он.

– Что ты ко мне пристал? – спрашиваю посмотрев в его голубые, как небо глаза. Как небо...

– Опекать тебя буду, редкий вид, почти вымер. – улыбается своей красивой улыбкой.

Не сдерживаю улыбки в ответ. Как он это делает?

– Улыбайся, – говорит коснувшись моего подбородка пальцами и сразу уходит.

Раздается звонок сразу же срываюсь к школе, оборачиваюсь, а он разговаривает с физруком. Неужели по мою душу, вот только этого мне и не хватало. Куда лезет? И что вообще лезет? Мама прибьет. Конец мне! И откуда он взялся на мою голову? Бушую молча.

Идём с Маринкой домой. Я хмурая, Маринка весёлая. Проблема на проблеме. У меня что, чёрная полоса?

– Смотрю Нестеров к тебе приезжал.

– Что это ко мне? Друга привёз, сама говорила. – а в душе улыбка.

– Ага, и поэтому пораньше приехал, один. Я вот отвечаю, приехал он специально пока уроки не кончились, тебя хотел подловить. Понял, что ты можешь сбежать.

– Не сочиняй.

– Что он хотел?

– Ничего не хотел.– весь этот разговор дико смущал, сразу всплывала ночь в гостинице, а мои щеки приобретали не естественный румянец.

– Зачем он ночует в гостинице?– спросила у Маринки. Она же все знает.

– Стрип клуб рядом, оттуда и в гостиницу. Все знают, Димка девок домой не водит, но один спать не может. Как пришёл с армии, так и тусит с друзьями, стрип клуб, гостиница. – моё сердце пропустило удар, обжигая кожу.

– И девушки нет?

Маринка раз улыбалась хитро:

– Были, но это ничего не меняло. Все равно тусил тем же рейсом, стрип клуб, гостиница.

– Понятно.– настроение окончательно упало.

– Димка хороший, только не ценит отношений между мужчиной и женщиной. Это его единственный минус.

– Ой, какие мы мудрые.

– Это не моя мудрость. Это его мудрость.