Текст книги "Рассказы"

Автор книги: Теодор Гамильтон Старджон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Потом вышел, старательно закрыв дверь. Несомненно, то была отличная работа. Пит тяжело уселся на ближайший лабораторный стол.

– Теперь у вас есть шанс, – бросил он в далекое будущее. – И ради Бога, используйте его как надо.

После этого он просто ждал.

ДЕЛО ВЕРИТИ

Гриф: совершенно секретно

Компания «Этиколоссус» Инкорпорэйтид

Исследовательский отдел – директор

Служебное

Кому. Д-ру медицины Алберту Верити, заместителю директора

Проверка подшитых к делу заявок свидетельствует об использовании оборудования и материалов, которые на первый взгляд не соответствуют характеру тематики, разрабатываемой в Вашей лаборатории. Я, разумеется, совершенно уверен, что заявки обоснованы, однако был бы признателен Вам за краткие пояснения. Если Вам понадобятся уточнения относительно того, какие конкретно заявки имеются в виду, я готов их дать.

Джеффри Квест-Профитт, д-р мед., Директор исследовательского отдела

Копия: Д-ру мед. Сэмюелю Ребэйту,

Президенту

Р. S.– от руки

Урия Легри – этот холуй «Презика» (знаешь ли ты, что Легри всегда зовет нашего Президента «Презик»?) во все сует нос: поэтому я направил копию записки Старику. Извини. Скажи на милость, какого черта тебе потребовался высоковакуумный дистиллятор? Я постараюсь тебя покрыть, но и ты меня не подводи – за то, что я не слежу за тобой.

Дж. К.-П.

Гриф: лично

«Этиколоссус» Инк.

Служебное

Кому: Д-ру мед. Джеффри Квест-Профитту

Проклятие, Джефф, угораздило же тебя быть в отъезде именно во время совещания по средствам, воздействующим на эмоциональную сферу! Мне остается лишь написать тебе неофициальное письмо в надежде на то, что сразу по возвращении ты придешь сюда, и я смогу показать тебе величайшее достижение за всю историю фирмы. К черту фирму! Самое великое открытие со времен изобретения скальпеля. Крепись, босс. Постарайся еще какое-то время удерживать подальше от меня «Презика» и его «шпика», пока я не изложу все на бумаге, а тогда он простит тебе – а следовательно, и мне – все на свете.

Чтобы подогреть твое любопытство, скажу лишь, что в последней моей заявке содержится требование на дополнительную партию мышей линий А64 и Л073. Если ты запамятовал, что это за линии, напоминаю: первые – с наследственными злокачественными образованиями, вторые – с привитой карциномой. Первые три партии мышей из каждой группы излечены – находятся в состоянии ремиссии и вернулись к норме.

Заметь, Джефф! В 100 % случаев-и к тому же всякий раз за сутки. Семь пометов мышей, которые вывелись за последнее время от первой партии, и один помет – от второй партии – все оказались при контрольной проверке нормальными.

Я, как и всякий человек, прекрасно знаю, насколько следует быть осторожным и как много потребуется времени и контрольных опытов. И все же я могу сказать одно – это исключительное средство – мгновенно дает излечение не только локальных повреждений, но и системного метастазирования. Ты, небось, не веришь своим глазам. Впрочем, я этого и не жду – приезжай-ка лучше, и я все покажу.

Между прочим, пока ты не начал надраивать медаль мне в награду, – учти: открытие это не мое. Я только воспроизвожу все процедуры, проделанные парнем, которому принадлежит открытие. Уж я позабочусь о том, чтобы ему воздали по заслугам. У меня достоверные результаты получились всего три месяца тому назад. У него же – четыре года. Словом, возвращайся поскорее и все увидишь. Ал.

Р.S. Оно излечивает также бородавки.

Р. Р. S. Изобретатель – Макс Орлов. Мой сосед и приятель.

Р. Р. Р. S. Пожалуй, я лучше приложу фотографии полученных результатов. Упомянул ли я о том, сколько стоит сырье? Ни-че-го.

Р. Р. Р. Р. S. Я, должно быть, смахиваю на сумасшедшего, но разве ты бы сам не свихнулся? А. В.

И, наконец, самый распоследний сногсшибательный постскриптум– я лопну, если не расскажу все кому-нибудь, пусть даже я окажусь в результате в твоих руках. В прошлую субботу тетушка Молли устроила прием и закатила форменный пир на тридцать человек. Причем весь день накануне и почти всю ночь напролет она стряпала. А еще за день до этого бегала за покупками.

А. В.

«Этиколоссус» Инк.

Служебное

Кому: Д-ру мед. Алберту Верити, зам. директора

Всего несколько слов, чтобы выразить признательность за все Ваши старания во время моего посещения Вашей лаборатории.

Вы должны, разумеется, понять, что моя сдержанность объясняется глубоко укоренившейся привычкой к осторожности – осторожности, столь необходимой для всех нас, работающих в области фармацевтики. Надлежит в первую очередь заботиться о положении и репутации фирмы. И я не сомневаюсь, что Вы будете соблюдать такую же предосторожность.

Как я и полагал, все упомянутые заявки вполне обоснованы.

Однако было бы хорошо, если впредь Вы будете сообщать Отделу о любых новых направлениях в исследованиях вашей лаборатории заранее и не ставить нас перед свершившимся фактом.

Продолжайте свою успешную работу.

Джеффри Квест-Профитт, д-р мед., Директор исследовательского отдела

Копия: Д-ру мед. Сэмюелю Ребэйту, Президенту

Р. S.– от руки. Рассматривай сие, как шлепок по рукам; шлепок очень легкий ввиду достигнутых результатов. Ради бога, не вздумай говорить об этом за стенами института – поднимутся волнения. Собственно, говорить не следует и «в стенах».

Что касается тетушки Молли – я чуть в обморок не упал. Я не хочу больше никаких упоминаний об этом – даже в разговоре со мной. Ты ужасно рисковал, и я лично предпочитаю выкинуть все из головы. Ал, ты порой пугаешь меня.

Хорошо еще, что мне можно доверять.

Дж.

Гриф: секретно

«Этиколоссус» Инк.

Президент

Кому: Д-ру мед. Джеффри Квест-Профитту, Директору исследовательского отдела

Я высоко ценю то, что Вы направили мне свою служебную переписку с д-ром Верити. Это было просто-напросто Вашим долгом.

Понимая, что это едва ли нужно делать, я все же рекомендую Вам то же самое, что Вы посоветовали д-ру Верити. Предпочтительно, чтобы все осталось среди своих. Во всяком случае – дальше меня это не пойдет.

Между прочим не могу понять ссылку на «тетушку Молли». Нельзя ли разъяснить?

Пометка

Я совершенно согласен с Вами, д-р Ребэйт: «Дело Верити» полностью входит в мою компетенцию, как начальника службы безопасности.

Что касается Вашей просьбы о рекомендациях, то я полагаю, что прежде всего д-р Верити должен быть – без его ведома – изолирован. Я рекомендовал бы ежевечерне проводить после окончания работы осмотр его лаборатории и документов. Надлежит также предупредить экспедицию о том, что вся его переписка, как внутренняя, служебная, так и (не приведи бог!) внешняя, должна досматриваться. Его телефонную линию нетрудно поставить под контроль – как это делается с радиоинтервью, идущим прямо в эфир, – и не допускать, чтобы какое-либо неосмотрительно сказанное слово попадало за пределы нашего здания. Мне думается, прекращение работы или изменение ее направления только насторожили бы его.

Тем временем представляется целесообразным провести проверку этого типа по имени Орлов (по-моему, доктор, даже само имя это звучит как-то нехорошо), а также выяснить характер его отношений с д-ром Верити.

Кто такая тетушка Молли?

Хаулан Бигль, полковник (отст.), Начальник службы безопасности

Пометка

Меня поражает одно: утверждение д-ра Верити, будто сырье ничего не стоит. Не могли бы Вы дать мне самое общее описание этого «ничего»? Я, разумеется, не верю подобным словам, разве только если это выражение фигуральное. Тем не менее я обеспокоен. Уж слишком легко было бы конкурентам сбить нам цены, если бы им удалось произвести анализ продукта.

Тип Тернер, Начальник отдела сбыта

Пометка

Признателен за возможность познакомиться с этим «делом». На данном этапе оно, пожалуй, не входит в мою компетенцию, но если мы не проявим чрезвычайной осторожности – с легкостью может попасть в мою сферу – страшно подумать! Я тоже очень сомневаюсь в том, что у этого Орлова – или у д-ра Верити – что-либо есть. Однако дело надо расследовать. Я охотно поеду с тем, кому будет поручено обследовать этого человека. Тут может потребоваться соответствующий подход. Дайте мне знать.

Джентиль Флэк, Начальник информационного отдела

«Этиколоссус» Инк.

Служебное

Кому: Д-ру мед. Алберту Верити

Можете ли Вы дать мне краткое описание использованного Вами процесса производства сыворотки, которую Вы вводили этим мышам? Вы знаете, что я имею в виду. Специальной терминологией можете пренебречь.

Джеффри Квест-Профитт, д-р мед., Директор исследовательского отдела

P. S.– от руки. Ответ запечатай.

Дж. К.-П.

Служебное

Кому: Джеффри Квест-Профитту, д-ру мед., Директору исследовательского отдела

Значит, так. Все начинается со спор гриба Mucor mucedo.. Сперва нужно добыть эндоспорий, для чего, однако, не требуется особых усилий. Достаточно дать развиться вертикальной нити мицелия и отщипнуть верхушку ее, прежде чем нить начнет ветвиться. Верхушки сунь в чашку или в любую посуду, которой ты пользуешься для краткосрочной высоковакуумной обработки с последующей сушкой сублимацией. Получается водяной пар, который можно пропустить через дистиллированную воду до полного насыщения. Воду пропусти через дистиллятор. То, что отойдет через верхнюю трубку, можешь выбросить. Так же можешь поступить с тем, что останется на дне. А средняя фракция и есть как раз то, что ты называешь сывороткой: я бы так, пожалуй, не сказал – скорее, это ароматический экстракт.

Удовлетворяет ли тебя такой ответ на поставленный вопрос?

А. В.

Служебное

Кому: Президенту

Вот вопрос Тернера, который произвел на меня сильное впечатление (этот человек знает свое дело), – и ответ на него д-ра Верити. Для сведения нашего Начальника сбыта (разумеется, не для Вас): Mucor mucedo – обычная черная плесень, которую практически можно найти повсюду на почве. Слово «эндоспорий» – точно соответствует тому, что оно обозначает, – это белое вещество внутри споры. Нить мицелия вырастает из споры, черная оболочка которой лопается, чтобы выпустить нить наружу. Без предварительной контрольной серии анализов не берусь уточнить, что именно происходит при такого рода дистилляции.

Как сказал Тернер, все удручающе просто и дешево. Не порекомендовать ли мне Д-ру Верити попытаться синтезировать это вещество?

Джеффри Квест-Профитт д-р мед., Директор исследовательского отдела

«Этиколоссус» Инк. Президент

Служебное

Кому: Д-ру мед. Джеффри Квест-Профитту, Директору исследовательского отдела

Хорошо надумал!

Сэмюель Ребэйт д-р мед., Президент

Гриф: лично

Служебное

Господи, Джефф, что там стряслось с начальством наверху? Синтезировать вещество?

Ну, конечно, я могу его синтезировать. Но ведь надо будет проделать двадцать два этапа обработки, понадобится оборудование на тысячи долларов, а времени сколько! И кто знает, будет ли конечный дистиллят оказывать то же действие?

Ладно, ладно! Займусь я этим синтезом (только бы холуй «Презика» не дознался, сколько придется представить заявок) – в конце концов, я здесь только служу.

Но с какой стати синтезировать то, что можно с легкостью получить сразу? Неужели мы станем набивать рыночную цену спасению жизни?

Право, я утрачиваю подчас способность находить что-либо юмористическое в этом «высоконравственном» бизнесе, построенном на веществах, воздействующих на эмоциональную сферу. И во всяких нравственных категориях вообще.

Не сердись, Джефф. Просто мне надо выпустить пары.

Будет тебе твой чертов синтез. Спасибо за подставленное в частном порядке плечо.

С отвращением.

Ал.

Пометка

Едва ли такое отношение можно назвать лояльным.

Хаулан Бигль, полковник (отст.), Начальник службы безопасности

От Урия Легри, Помощника Президента

На собственной машине заехал в заранее оговоренное время – 8.30 утра, во вторник – за мистером Флэком.

Около 9.00 прибыли в район проживания Орлова. После продолжительных бесполезных разъездов взад и вперед по неприглядным улицам обратились к владельцу бензоколонки с вопросом о Максе Орлове.

Механик, высокий парень ковбойского типа, в комбинезоне, старой соломенной шляпе, с окурком сигары в зубах, из-за которого его речь была неразборчива, переспросил: Бальзак, Балдаш, Болдасс или Болаз – трудно сказать, что именно он произнес. Мистер Флэк повторил: «Макс Орлов», тогда местный сказал: «Ага, это старик Балдаш» (или Бальзак или что-то вроде) и точно объяснил дорогу.

Дом на вершине холма, скрыт за деревьями-три-четыре акра возделанной земли, огород, виноград, корова, утиный прудок, крольчатник.

Открывается дверь – мужчина лет сорока, волосы до плеч, борода. Сделал знак, чтоб вошли, ничего не спросил. Большая комната, балки на потолке, очаг, ткацкий станок. За станком – молодая женщина с длинными светлыми волосами. Улыбнулась. Через дверь из глубины комнаты – наверно, из кухни – входит странный молодой человек в пышной юбке с длинными черными волосами, говорит: «О, привет, я принесу чай». Стал отказываться. Мистер Флэк говорит: «Да, спасибо».

Человек говорит: «Это Джойс, а женщина за станком – Джоселин». Джоселин завязывает нитку узлом, подходит к нам, целует мистера Флэка, целует меня в тот самый момент, когда я ловлю сигнал мистера Флэка: «Не рыпайся». Мистер Флэк представляет себя и меня и говорит: «Мы из «Этиколоссуса». Человек делает вид, будто очень рад, и говорит, что он и есть Макс Орлов. Садимся. Сидеть не на чем, кроме огромных полупустых ярких бархатных мешков. Мистер Флэк садится на один из них: под его весом мешок принимает форму вроде бы стула, но без ножек. Осторожно пробую сесть, теряю равновесие, плюхаюсь на мешок, он подхватывает меня, будто и вправду стул; уж очень низко, но удобно. Орлов говорит: «Это Джоселин сделала». Джоселин садится на пол между нами. Вся в улыбках.

Мистер Флэк рассказывает Орлову, какое большое впечатление произвел он сам и его работа на всех нас в «Этиколоссусе», и еще много всякого говорит про избавление мира от бедствий и страданий. Орлов рот разинул, будто верит каждому слову, вскоре мне начинает казаться, словно он и вправду верит. Пока мистер Флэк ведет разговор, спокойно и непринужденно, Джоселин спрашивает меня: «Хотите посмотреть, как мы живем?»

Мистер Флэк быстрехонько кивает мне, Джоселин встает и протягивает мне руку. Не хочу я руки, не хочу идти, но мистер Флэк снова подает знак, и я подымаюсь. Джоселин руку не отпускает. Очень непривычно. Выходим в сад через кухню – кирпичи, железная плита, должно быть, топится дровами. Балки на потолке, чугун и медь, кафельный пол. Просторно. Осмотрели кладовку, подпол для овощей, стойло, в котором бьет ключ, спальни с матрацами во весь пол, двадцать кошек, у каждой имя, про каждую история; четыре собаки, голуби. Джоселин рассказывает, что живут они тем, что родит земля, нет только соли, муки, спичек и тому подобного; сахара тоже нет, зато держат пчел. Лаборатория Орлова. Похожа на мастерскую алхимика – много посуды, которая обычно бывает из стекла, – здесь сделана из керамики. Джоселин говорит, что ее делает Джойс.

На обратном пути в дом она останавливается, берет меня за обе руки и говорит: «Ну, скажите, пожалуйста, «Этиколоссус» купит изобретение Макса?» Сказал, что не знаю, но возможно. Она говорит: «О!», а на глазах – слезы. Говорит, что они долго маялись. Макс рискует лишиться дома. И так немного надо, чтобы сохранить его. Вернулись в дом. Джойс приносит поднос с кружками. Все пошли в большую комнату. Мистер Флэк и Орлов уткнулись головами в бумаги. Макс держит ручку мистера Флэка. Джойс говорит: «Чаю?» Я не хочу, но мистер Флэк берет кружку и на меня смотрит. Беру большую кружку – верно, и она сделана здесь – пью. Сплошная трава. Ужас. Мистер Флэк выпил до дна, я за ним. Все вокруг такие счастливые, что прямо тошно. Уходим.

В машине мистер Флэк смеется всю дорогу, пока едем вниз с холма, говорит: «Никогда не поверишь, во что нам обошлась вся технология: всего каких-то пятьдесят долларов, паршивых пятьдесят долларов. Только Орлов этого еще не знает и не узнает, пока не покажет документы юристу». Сказал ему, что Орлов вот-вот лишится дома. Мистер Флэк сказал: «Хорошо. Я рад что мы добрались сюда, пока он не съехал». Сказал, что весь мир состоит из акул и пескарей и что пескари существуют, чтобы их ели, – для того они и созданы.

Высадил мистера Флэка у «Этиколоссуса», сам отбыл на местный аэродром для второй части расследования. Пообедал в аэропорту, сел, как запланировано, на рейс 803, приземлился в Брид Сити в 3 часа 18 пополудни. Нанял машину, отправился в район, где живет Молли Верити, разыскал дом. Улица обсажена деревьями, похожа на туннель; дома – далеко один от другого, старомодные вроде расписных пряников, веранды, крылечки, въездные ворота. Старые, но чистенькие, покрашены яркими красками. У большинства домов – ставни, широкие лужайки, частокол вокруг садиков, цветочки. Дом Верити – светло-серый, с зелеными ставнями. Доезжаю до угла. Кондитерская. Звоню по телефону. Говорю, что работаю вместе с д-ром Верити и здесь проездом. Мисс Верити разговаривает очень радушно, зовет в гости. Еду обратно, паркуюсь. Низенькая женщина спрыгивает с качалки на веранде, встречает меня на середине подъездной дорожки, берет за руки. Тут совсем другое дело. Глаза светятся, словно фары, волосы седоватые, но не очень, стянуты в маленький пучок на затылке так туго, что смотреть больно. Щеки совсем как яблоки. Зубы будто все свои. Платье из домашней пряжи, синее в белый горошек, с белым воротничком и белым фартучком словом, похоже на картинки, которые рисовал этот – как его там звали – для обложек журнала «Пост». Роуэлл. В общем, еще более неправдоподобно, чем Орлов.

Вошли в дом, она – ни слова, пока не подала лимонад в высоком бокале со льдом и домашнее печенье с имбирем и лимоном. А потом заладила про Алберта: и как поживает Алберт, и не слишком ли много работает, и не осунулся ли? Мне даже не пришлось признаться, что я месяцами не вижу доктора Верити. Она все разговаривала.

Честное слово, если бы я не видел эту женщину своими глазами, я не поверил бы ни ей, ни тому медицинскому заключению, которое дал мне прочитать полк. Бигль. В заключении говорилось, что больная – при смерти, метастазы уже повсюду, вес – не менее 80 фунтов, бред, переходящий в коматозное состояние. И вдруг спонтанная ремиссия, как сказано там. Всего несколько месяцев тому назад. А теперь – это самая цветущая маленькая особа на всю округу, стремительная, смеющаяся, все время в движении. Она сама говорит, что рак пошел ей на пользу. Никогда раньше не была такой энергичной, так не радовалась всему на свете.

Разговорить ее не составляет никакого труда. Особенно насчет Ала Верити. Он – просто свет в окошке. Золотой мальчик. Не только гордость всей семьи, но самый настоящий чудодей и т. д. Однако навести ее на разговор о том, что же он все-таки сделал, не удалось. Видать, она была слишком плоха и ничего не сознавала.

Но она все же сказала, что очнулась от дурмана и страданий – со смехом. Говорит, будто никогда в жизни не чувствовала себя так хорошо, как тогда, было даже лучше, чем сейчас. Она рассказывает, будто видела цвета, которых никогда прежде не видывала, не могла даже подобрать им названия. Какие-то меняющиеся, качающиеся рисунки, скользящие мозаичные изображения.

И все казалось причастным к цвету; даже звук – и звяканье ложки, и шаги, и шум самолета – все преобразовывалось в краски, сливалось с ними. А потом еще сны, немыслимые сны, летящие, явственные, ощутимые – более реальные, чем самые реальные вещи. И все время прекрасное самочувствие.

Затем ощущение голода. Никак не могла наесться. Родные и друзья сначала смеялись, потом встревожились. За три недели поправилась на 18 фунтов и все легло на свое место. И продолжала прекрасно себя чувствовать, так что беспокоиться нечего.

Дала мне кусок фруктового торта; сказала, будто это любимое лакомство Алберта, и просила передать ему.

Пусть лучше отдаст кто-нибудь другой. Во всяком случае прежде, чем он от кого-то узнает.

Работа моя – мне по душе. Все время надо делать самые разные дела. Скажем, не было еще никогда более скверного утра, чем сегодня: зато не было и такого хорошего дня. Может быть, когда-нибудь доведется повидать еще эту женщину.

Отчет о расходах прилагается.

Урия Легри, Помощник Президента

Пометка

Я подтверждаю точность фотографического глаза и телеграфной прозы Легри. Не могу полностью согласиться с его описанием моей персоны, но стоит ли придираться? Не в том суть.

Гораздо серьезнее иное: лечение, которому она подвергалась, – в чем бы оно ни состояло и кто бы его ни применял, – видимо, вызывало галлюцинации или по крайней мере эйфорию. Это – не годится.

Джентиль Флэк, Начальник информационно-рекламного отдела

Пометка

Неизмеримо важнее тот факт-и я удивлен нежеланием обоих джентльменов обратить на него внимание, – что упомянутый Орлов – длинноволосый грязный тип. Я бы решительно возражал против каких-либо деловых связей с человеком такого рода. Нетрудно себе представить его политические взгляды. Существует значительно больше разных форм безопасности, чем себе представляют, по-видимому, наши джентльмены.

Хаулан Бигль полк. (отст.), Начальник службы безопасности

Пометка

Как, несомненно, сказал бы длинноволосый человек: полковник может не кипятиться. Имея на руках подписанные документы, нечего опасаться каких-либо деловых связей.

Д-р Квест-Профитт, прошу Вас, ознакомившись с настоящим, подумать, можете ли Вы каким-нибудь образом снять эйфорическое воздействие дистиллята.

Сэмюель Ребэйт, д-р мед., Президент

Служебное

Кому: Алберту Верити, д-ру мед.

Ал, я внимательно рассмотрел составленные тобой диаграммы ароматических колец в дистилляте Орлова, а также твои хроматограммы. Мне кажется, можно выявить аналогию или установить параллель между некоторыми из полученных фракций и соединениями типа псилоцибина. В таком случае возможны неожиданные и безусловно нежелательные побочные эффекты.

Пожалуйста, проверь-ка это для меня.

Джеффри Квест-Профитт, д-р мед., Директор исследовательского отдела

Гриф: Лично

Служебное

Кому: д-ру мед. Джеффри Квест-Профитту, Директору исследовательского отдела

Я поражен. Право не ожидал, чтобы ты или кто-либо другой мог обнаружить эту аналогию на основании весьма приблизительных отчетов, которые я представил наверх. Впрочем, там все сказано, если знать, на что обращать внимание. Ответ мой, разумеется, – да, это вещество вызывает чрезвычайно приподнятое состояние: мои мышки – самые счастливые на свете. Если тебя тревожит, что новое средство станут покупать наркоманы, можешь выбросить подобные мысли из головы. Вещество действует, по-видимому, исключительно на раковых больных. Потребуется основательная проверка, чтобы это доказать, но дело обстоит, видимо, именно так. Настолько, что я даже собирался наметить новую линию исследования, чтобы изучить возможность использования дистиллята как диагностического средства.

Поддерживаешь ли ты подобный подход? Верю, что он может оказаться плодотворным – и в самом ближайшем времени.

Работа по синтезу продвигается, хотя я по-прежнему считаю ее пустейшей тратой времени. Впрочем, есть указания на то, что синтетический продукт будет столь же эффективен, как и естественное производное.

Кстати, я заглянул вчера вечером к Орлову и застал его на седьмом небе. Он показал мне договоры с «Этиколоссусом», которые показались мне чрезвычайно щедрыми. Это большое подспорье для очень хорошего человека.

Верно?

Ал.

Служебное

Кому: д-ру мед. Алберту Верити

Ал, тебе придется снять эйфорическое воздействие дистиллята.

Д-р Ребэйт, мистер Флэк, мистер Тернер и я обсудили этот вопрос и пришли к единодушному решению. Надо добиваться эффекта не более значительного, чем действие обычных транквиллизаторов или так называемых психических стимуляторов. Это было бы вполне достаточно. Сумеешь ли ты сделать необходимое?

Ответ на твой вопрос относительно применения дистиллята Орлова в качестве диагностического средства, естественно, вытекает из сказанного выше.

Джеффри Квест-Профитт, д-р мед., Директор исследовательского отдела

Дорогой Джефф!

Я прекрасно понимаю, что злоупотребляю и твоим вниманием, и некоторой символикой. И все же пишу тебе письмо на простой бумаге, в простом конверте для разговора по душам, на сей раз не под сенью отштампованного на бланке зонта с названием и эмблемой «Этиколоссуса».

Пишу тебе я – Ал, парень с нижнего этажа, который выгребает мышиный помет и старается изо всех сил добиваться своего в том направлении, которого хочешь ты.

Позволь мне подойти к сути дела издалека.

Много лет тому назад жил замечательный, ныне почти забытый английский юморист по имени Джером К. Джером. Был он человеком очень забавным. Был так же мягок, насмешлив, любопытен и умен, как черт, – словом, одно из редких человеческих существ, способных смотреть на повседневный мир так, будто перед ним чужая страна, полная странных обычаев и языческих идолов – каким, разумеется, мир наш был всегда и продолжает оставаться по сей день.

Напомню тебе один из его самых простых и добрых маленьких эссэ, в котором речь шла об одежде для новорожденных.

В те времена; то есть в конце прошлого века, было принято шить для грудных детей платьица длиной около четырех футов. Джером К. Джером в недоумении задумался над этим – как, впрочем, он удивлялся всему, что попадалось ему на глаза. Он отправился к специалисту выяснять причину столь странной моды. Экспертом оказалась одна из достославных английских нянек, катившая детскую коляску по дорожке лондонского парка.

«Почему младенцам надевают такие длинные платья?» – спросил он няньку. Совершенно ошарашенная, она ответила: «Господи, сэр! Неужели Вам хотелось бы, чтобы у них были короткие платьица?»

Смысл очерка не в том, что нянька не знала, что ответить, и призналась в этом. В том-то и дело, – что она знала и ответила соответственно. Более того, она дала ответ, полностью ее удовлетворявший, ответ того рода, который можно найти в доказательстве теоремы или прочитать высеченным на каменных скрижалях.

Теперь вот и мы натолкнулись на нечто совершенно аналогичное. Ты хочешь, чтобы я снял «эмоциональный» эффект воздействия вещества, которое я неосторожно позволю себе назвать средством от рака. Я понимаю, чего ты добиваешься. Ты защищаешь «Этиколоссус» от обвинений, которые могут быть выдвинуты против фирмы, как только известие начнет распространяться. Согласен – обвинения возникнут, когда открытие станет достоянием гласности. Но тебе, видимо, не пришло в голову, что подобные обвинения могут и должны быть опровергнуты.

Прежде всего существует фактор безопасности. Я полагаю, будет со всей несомненностью доказано, что эйфорический эффект может возникать только при злокачественных образованиях. И еще одно совершенно постороннее замечание скажи, у тебя никогда не возникало желания спросить: «А что плохого в том, чтобы больные люди чувствовали себя хорошо?»

Почему морфий оказался основным средством обезболивания для умирающих больных? Мы с тобой оба знаем, что существует от десяти до двадцати других не менее, если не более, эффективных болеутоляющих средств, которые не применяются исключительно потому, что вызывают эйфорию. И тут мы сталкиваемся с проблемой не медицинской, а сугубо моральной. Но это мораль, которой не место в медицине. Не о такой морали говорил Гиппократ, не такой морали придерживаюсь я. Именно во имя подобной морали пресловутый китайский врач осматривал своих пациенток при помощи куклы из слоновой кости, которую ему протягивали из-за специальной занавеси с пометками на тех местах, где больные ощущали боль. Во имя подобной морали более тысячи лет практически было запрещено проводить анатомические вскрытия.

Мы не даем умирающим вещества, вызывающие эйфорию, ибо по каким-то причинам из жизни не положено уходить с хорошим самочувствием.

Мы пытаемся несколько облегчить их страдания или полностью снять чувствительность, но почему-то считается безнравственным дать людям уйти из жизни счастливыми.

В случае с дистиллятом Орлова мы шагнули еще дальше. Я вдруг понял, что все исследования этого удивительного вещества приостановлены из-за того, что больные, не дай бог, могут почувствовать себя хорошо и не перед смертью, а во время излечения!

Да, не хотел бы я оказаться перед необходимостью объяснить происшедшее марсианину.

Знаешь, Джефф, я искренне благодарен, что могу частным образом поплакаться тебе в жилетку. Время от времени у меня просто руки опускаются, а пожалуешься – и полегчает.

Ал.

Гриф: лично

«Этиколоссус» Инк.

Служебное

Кому: Д-ру мед. Алберту Верити, Заместителю директора

Мне, собственно, нечего сказать в ответ на столь дружеское письмо, кроме того, что я разделяю твое удовольствие по поводу возможности отвести душу.

Мне кажется наиболее подходящим местом и временем для рассуждений о философии и морали искусства врачевания – второй курс медицинского института, в два часа ночи после слишком обильных возлияний скверного пива.

Едва ли это может интересовать людей нашего возраста и опыта и уж во всяком случае не в служебное время.

Я хотел бы развить свою мысль и указать, что наша задача как фармацевтов состоит в служении медицинской практике, а не в стремлении ее изменить. Пусть изменениями занимаются лечащие врачи. Если же они такие изменения произведут, тогда мы приноровимся к ним. Мы не можем делать большего. И не должны этого делать, доктор Верити.

Разумеется, ты можешь считать себя вправе продолжать обращаться ко мне так, как тебе заблагорассудится. Мне такая роль приятна.

Джеффри Квест-Профитт, д-р мед., Директор исследовательского отдела

Служебное

Кому: д-ру мед. Джеффри Квест-Профитту, Директору исследовательского отдела

Пожалуйста, обратитесь к диаграммам ароматических колец и хроматограммам, по поводу которых Вы недавно высказывались и на основании которых Вы с таким пониманием сделали вывод о параллелизме между дистиллятом и некоторыми психомиметическими средствами. Эти диаграммы и данные хроматографии совершенно явно свидетельствуют о невозможности произвести изменения, которые Вы предлагаете.

С тем же успехом можно требовать от металлурга, чтобы он вместо вольфрама применил свинец в качестве примеси для увеличения твердости металла.

Независимо от способа получения – естественного или путем синтеза дистиллят Орлова не будет оказывать воздействия без данной структуры.

Это не я утверждаю, доктор, а биохимия.

Алберт Верити, д-р мед., Заместитель директора

Пометка

Вы слишком круто обошлись с ним, Джефф. Если он усомнится в источнике Вашей информации относительно эйфорического действия, он начнет сомневаться и во многом другом. Лучше отстраните его от разработки, прежде чем он поймет, в чем дело.

Сэмюель Ребэйт, д-р мед., Президент

Пометка

Да, не все умеют обращаться с людьми. Наш милый К.-П. должен был со мной посоветоваться.

Джентиль Флэк, Начальник информационно-рекламного отдела

Пометка

Если бы кто-нибудь догадался посоветоваться со мной, я бы давным-давно сказал, что подобного типа надо вышвырнуть вон. Никуда не годный член команды. Цена свободы есть неусыпная бдительность.

Хаулэн Бигль, полк. (отст.), Начальник службы безопасности

Пометка

Меня от этого человека в дрожь бросает. То мне чудится, будто мы выпустили на рынок штуковину Орлова, и она не пошла. А другой кошмар: будто мы ее выпустили, к она пошла. И не знаю даже, что – хуже. Не хочу и не могу что-либо добавить.

Тип Тернер, Начальник отдела сбыта

Пометка

Мне наплевать, что будет. Я только знаю, что фруктовый торт тетушки Молли пришлось съесть мне. Сила!

Урия Легри, Помощник президента

Пометка

Предоставьте его мне и не говорите, будто я не умею обращаться со своими сотрудниками.

Джеффри Квест-Профитг, Директор исследовательского отдела

«Этиколоссус» Инк.

Служебное

Кому: Д-ру мед. Алберту Верити, Заместителю директора

Согласен с Вашим выводом о том, что нельзя ничего поделать со злосчастными побочными эффектами, свойственными дистилляту Орлова. Поэтому мы пришли к выводу, что разработку лучше положить на полку. Пожалуйста, соберите все досье и заметки и передайте их мне полностью и с соответствующими указателями. Я распорядился, чтобы из Вашей лабораторий немедленно убрали все ненужные материалы, образцы, подопытных животных и оборудование.

Вы можете продолжать работу над ранее порученными Вам утвержденными проектами.

Джеффри Квест-Профитт, д-р мед., Директор исследовательского отдела

Служебное

Кому: Д-ру мед. Джеффри Квест-Профитту, Директору исследовательского отдела

Почему бы тебе не быть честным хоть с самим собой, если уж не со мной?

Дистиллят Орлова исчезнет в архивах. Я понял причину щедрости договора с Максом: в нем все было поставлено в зависимость от успеха производства. Теперь же получается, что Вы приобрели за пятьдесят паршивых долларов все права и полномочия на его изобретение, а само изобретение будет погребено

– потому, что Макс Орлов не имеет медицинской степени,

– потому, что он известен своей эксцентричностью,

– потому, что дистиллят можно без труда изготовить из совершенно доступных материалов, потому, что технологический процесс можно воспроизвести, а доход будет весьма небольшим,

– потому, что нельзя было бы скрыть значительное открытие. Но главным образом потому, что существование такого метода лечения потрясло бы всю Большую Машину со всеми ее многочисленными составными частями; и «Этиколоссус», и фармацевтов, и врачей, и клиники, и фирмы, снабжающие клиники, и дома для «хроников», и всех их наследников, присных, сторонников и союзников.

А я ухожу.

Я подаю в отставку с большой радостью – и не потому, что потерпел неудачу со своим замыслом, а потому, что Орлов и его работа, и его образ жизни значительнее любого бизнеса, карьеры или престижа, к которым я никоим образом не хочу быть причастным.

Вы назовете меня отщепенцем, но я буду продолжать лечить, буду делать то, чему меня учили, и на руках у меня будет не больше грязи, чем бывает от прополки грядки баклажан. И вы никогда не сможете обвинить меня во врачебной ошибке потому, что я вас раскусил.

Документы, подписанные Орловым, вам не помогут, поскольку существует Орлов, существует дистиллят и существую я. Именно поэтому люди станут поправляться и будут, платить за излечение тем, что смогут собирать урожаи помидоров или рубить лес.

И подумайте еще об одном: раз есть Орлов, и тем более, раз есть и Орлов, и я, то впереди предстоит еще много всякого – различных новых веществ, методов и идей.

Но Вы обо всем этом и слышать больше не хотите. И не можете, не правда ли?

Алберт Верити, д-р мед.