Текст книги "Сладкоголосая птица юности"

Автор книги: Теннесси Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Принцесса: Хэвенли – это имя девушки?

Чанс: Хэвенли – имя моей девушки в Сент-Клауде.

Принцесса: Из-за Хэвенли мы остановились здесь?

Чанс: Зачем бы еще нам здесь останавливаться?

Принцесса: Так. Меня использовали. А почему бы и нет? Она хорошенькая?

Чанс (вынимает фотографию): Здесь ей пятнадцать. Я сделал этот снимок однажды ночью на песчаной косе, в заливе. Тогда я стремился к ней так же, как сейчас.

Принцесса: Счастливая судьба.

Чанс: Принцесса, люди в этом мире делятся на тех, кто умеет любить и находит в этом величайшее счастье, и на тех, кто способен лишь наблюдать и завидовать, болезненно завидовать. Зрители и актеры... Я не говорю о любви, которую можно купить. Я говорю о настоящей любви, связавшей нас с Хэвенли... Мне никогда не забыть тех долгих бессонных ночей, которые мы провели вместе. Наверно, на свете немного найдется людей, которым довелось испытать такое.

Принцесса: Бесспорно. Продолжайте.

Чанс: Каждый раз любовь возвращала меня в Сент-Клауд.

Принцесса: Завидное постоянство в нашем изменчивом мире.

Чанс: Да. Я возвращался к ней за исцелением.

Принцесса: И она врачевала ваши раны? Почему же вы не женились на этой маленькой исцелительнице?

Чанс: Разве я не сказал вам, что Хэвенли – дочь Босса Финли, крупнейшего политического воротилы штата?

Принцесса: Он был против?

Чанс: Разумеется. Он подсчитал, что дочь Босса Финли стоит в тысячу раз больше, чем Чанс Уэйн. В последний раз, когда я приехал сюда, она позвонила мне из кафе и назначила свидание у моря, на песчаной косе, где мы обычно встречались. Начался прилив... Я услышал шум моторной лодки. И увидел ее на фоне заката. Она стояла вся в радугах водяной пыли, а лодка кружила вокруг косы. Она кричала: "Чанс, убирайся отсюда! Не смей приезжать в Сент-Клауд! Ты лжец, Чанс! Мне надоело твое вранье! Мой отец прав! Ты мне больше не нужен!" Потом она перестала кричать, махнула на прощание и повернула обратно.

Принцесса: Это конец вашей истории?

Чанс: Конец моей истории зависит от вас. Хотите мне помочь?

Принцесса: Хочу. Я не враг вам.

Чанс: Сейчас я объясню вам свой план. Я встречаюсь с Хэвенли и показываю ей контракт. Потом мы сразу уезжаем – вы и я. Недалеко, в Нью-Орлеан. Там мы останавливаемся в "Рузвельт-отеле" под своими именами: Александра дель Лаго и Чанс Уэйн. Вы тут же собираете пресс-конференцию... и объявляете, что приехали провести конкурс. Нужна талантливая молодая пара для дебюта в картине. Вы собираетесь доказать всем свою веру в молодость. Вы устраиваете конкурс, приглашаете членов жюри, но ваш голос – решающий.

Принцесса: А вы и?..

Чанс: Ну, конечно, я и Хэвенли победим. Мы увозим ее из Сент-Клауда и вместе отправляемся на вашу студию.

Принцесса: А что будет со мной?

Чанс: С вами?

Принцесса: Вы, верно, забыли, что внимание мне сейчас ни к чему?

Чанс: Вы сможете доказать, что вам важны не только собственные интересы.

Принцесса: Но это неправда.

Чанс: Притворитесь.

Принцесса: Ненавижу притворяться.

Чанс: Понимаю. Время сделало это. Время и мир, в котором вы жили.

Принцесса: И куда вы так стремитесь... (Идет к телефону.) Касса? Алло, это касса? Говорит принцесса Космонополис. Я посылаю к вам молодого человека. Оплатите чеки наличными. (Вешает трубку.)

Чанс: Я хочу взять ненадолго ваш Кадиллак.

Принцесса: Зачем, Чанс?

Чанс: Люблю пускать пыль в глаза. Мне хочется проехать по улицам Сент-Клауда в вашей машине, в красивом костюме, купленном вами. Я хочу, чтобы все видели меня.

Принцесса: Чанс, вы потерянный маленький мальчик, и я действительно хочу вам помочь.

Чанс: Моя проба удалась?

Принцесса: Подойдите сюда, поцелуйте меня. Я люблю вас. (Поворачивается лицом к залу.) Неужели я это сказала? Неужели? (Снова к Чансу, протягивая ему руки.) Вы еще совсем ребенок.

Чанс (обходит ее и опускается в кресло): Мне нужна реклама! Чтобы всем натянуть нос. Я в вашем Кадиллаке, в роскошном костюме...

Принцесса: Я покупала вам хорошие вещи?

Чанс (снимает со стула пиджак): Первоклассные. Я проеду сегодня по улицам Сент-Клауда в Кадиллаке с открытым верхом, и пусть все, кто считал меня ни к чему не пригодным, увидят. Я брошу им в лицо контракт, который мы с вами заключили, реальный или фальшивый – все равно. А завтра вы получите машину, и то, что останется от ваших денег. Сегодня вечером все должно решиться.

Принцесса: А что, если я позвоню в полицию?

Чанс: Вы этого не сделаете, принцесса. Машину вы найдете на стоянке отеля, а оставшиеся деньги – в отделении для перчаток.

Принцесса: А где будете вы?

Чанс: С моей девушкой или нигде.

Принцесса: Чанс Уэйн, все это ни к чему, поверьте мне...

Чанс: Ложитесь спать... Вы неплохой человек. Просто случайно попали в дурную компанию.

Принцесса: Когда я вас увижу?

Чанс (в дверях): Кто знает? Может быть, никогда.

Принцесса: Никогда – это очень долго. Я буду ждать, Чанс. (Посылает ему воздушный поцелуй.)

Чанс: Пока. (Уходит.)

Принцесса смотрит ему вслед, занавес медленно закрывается.

Сцена третья

Терраса в доме Босса Финли. Стиль – викторианская готика – можно определить по контурам двери справа и одной белой колонне. На сцене немного плетеной мебели, выкрашенной в белый цвет. Мужчины тоже во всем белом: на сцене все должно быть белым и голубым, ярким, как полотна Джорджии О'Киф. Как и раньше, стен нет, действие происходит на фоне неба и моря, панорамируемых циклорамой. Близость залива ощущается по ярким отблескам света и крикам чаек. Когда поднимается занавес, Босс Финли стоит в центре сцены, Джордж Скуддер неподалеку.

Босс (кричит): Том!

Том младший (за сценой): Я, сэр!

Босс: Ты проверил? Это он?

Том младший (входя): Хэтчер говорит, что он звонил к ним в номер, и Чанс Уэйн взял трубку. Хэтчер говорит...

Босс: Хэтчер говорит... Кто такой Хэтчер?

Том младший: Дэн Хэтчер.

Босс: Дэн Хэтчер для меня значит ровно столько, сколько просто Хэтчер, то есть – ничего.

Скуддер (спокойно, почтительно): Хэтчер, Дэн Хэтчер – помощник управляющего отеля "Ройял Палмз". Он информировал меня сегодня о том, что Чанс Уэйн вернулся в Сэнт-Клауд.

Босс: Этот Хэтчер умеет держать язык за зубами?

Скуддер: Полагаю. Я дал ему понять, что осторожность в этом деле...

Босс: Осторожность... Как с той операцией, что ты сделал моей дочери... Так осторожно, что любой клакер на митинге вылезает с вопросом... Я только хочу знать: Уэйн уехал?

Том младший: Хэтчер говорит, что эта старая кинозвезда, с которой Чанс связался...

Скуддер: Александра дель Лаго...

Том младший: ...не в состоянии ехать дальше.

Босс: О'кей! Ты доктор? Отвези ее в больницу. Вызови "скорую помощь" и выставь из отеля.

Скуддер: Без ее согласия?

Босс: Ну, скажи, что у нее что-нибудь заразное... тиф, бубонная чума, что там еще. Помести в карантин. Их нужно разлучить, и после этого мы выкинем Чанса Уэйна из отеля. Я требую, чтобы к завтрашнему дню его здесь не было. Завтра начинается в полночь.

Том младший: Я знаю, что делать, папа. Можно взять яхту?

Босс: Ничего не проси, ничего не говори мне... Только делай что-нибудь! Где твоя сестра?

Том младший: Валяется на пляже, как мертвец, которого вынес океан.

Босс (кричит): Хэвенли!

Том младший: Джордж, я хочу взять тебя на эту морскую прогулку.

Босс (зовет): Хэвенли!

Скуддер: Я знаю, что ты задумал, Том, но меня, пожалуйста, не впутывай. И значит об этом не хочу.

Босс (снова зовет): Хэвенли!

Том младший: Ладно, не впутывайся. Поглядите только на этого чистюлю доктора, у которого отняли лицензию за незаконные операции. Он еще кочевряжится по поводу совершенно справедливого дела!

Скуддер: Но я доктор с репутацией, и лицензия при мне. Я главный врач больницы, основанной твоим отцом...

Том младший: Ну и ничего тебе знать об этом.

Скуддер: Я не могу себе этого позволить...

Босс закашлялся. Скуддер уходит на террасу, на ходу выписывает рецепт.

Босс: Хэвенли, иди сюда, крошка. (Скуддеру.) Что ты там пишешь?

Скуддер: Рецепт от кашля.

Босс: Разорви и брось. Я харкал и плевался всю жизнь и дальше буду харкать и плеваться.

Слышен сигнал автомобиля.

Том младший (выскакивает на террасу и хочет бежать): Папа, это приехал он!

Босс: Ни с места! Ни с места, Том!

Том младший: Я и не иду никуда.

Чанс (за сценой): Тетя Нанни! Эй, тетя Нанни!

Босс: Чего он кричит!

Том младший: Зовет тетю Нанни.

Босс: А где она?

Том младший: Трусит по аллее, как крольчиха от собаки.

Босс: А он?

Том младший: Уехал.

Тетя Нанни появляется у террасы, она страшно возбуждена, ищет что-то в кошельке.

Босс: Что ты там ищешь, Нанни?

Нанни (внезапно останавливается): О, я и не заметила тебя, Том. Ключ ищу.

Босс: Дверь открыта, Нанни, широко открыта, как дверь в Храм Божий. (Нанни смеется.) А почему ты не ответила тому милому мальчику в Кадиллаке, а, Нанни?

Нанни: О, я думала, вы его не заметили. (Переводит дыхание и поднимается на террасу, закрывая свой белый кошелек.) Это был Чанс Уэйн. Он вернулся в Сент-Клауд, остановился в "Ройял Палмз"... Он...

Босс: Что же ты не приняла его? Ты же была так ему предана.

Нанни: Я ходила в отель просить его уехать, но...

Босс: Он в это время красовался в большом белом Кадиллаке.

Нанни: Я ему оставила записку, я...

Том младший: И что же было в записке, тетя Нанни? "Люблю, целую"?

Нанни: Просто: "Уезжай из Сент-Клауда немедленно, Чанс".

Том младший: Он и уберется, да только не в белом Кадиллаке.

Нанни (Тому-младшему): Надеюсь, ты ничего дурного не задумал? (Оборачивается к Боссу.) Ведь правда, Том? Силой делу не поможешь. Так ничего не решишь. Оставьте это мне, я сделаю, чтобы он уехал из Сент-Клауда. Я добьюсь, обещаю. Хэвенли, наверное, не знает, что он вернулся. Видишь ли, Том, Хэвенли говорит, что это был не Чанс... Она говорит, это был не Чанс.

Босс: Моя жена была такая же доверчивая. Ты совсем как твоя покойная сестра, Нанни. Готова поверить любому обману... А теперь иди и скажи Хэвенли, что я хочу ее видеть.

Нанни: Том, она не настолько хорошо себя чувствует, чтобы...

Босс: Нанни, а ведь тебе есть за что ответить.

Нанни: Мне?

Босс: Да, тебе, Нанни. Это ты пригрела Чанса Уэйна и потворствовала совращению Хэвенли. Так что иди за ней. Тебе есть за что ответить. Есть, есть за что.

Нанни: Чанс был самым красивым, самым милым и прелестным мальчиком во всем городе, он был таким, пока ты, ты...

Босс: Иди, иди за ней! (Нанни уходит. Через минуту слышно, как она зовет: "Хэвенли! Хэвенли!") Странное дело, просто удивительно, стоит человеку добиться высокого общественного положения, как любой, кого он приютит под своей крышей, спешит сделать ему пакость...

Том младший: Включая и меня, папа? Ты несправедлив.

Босс: Что ты сделал полезного для меня? А?

Том младший: Я весь прошлый год посвятил организации клубов "Юность за Тома Финли".

Босс: Я тащу Тома Финли – младшего на своем горбу.

Том младший: Тебе повезло, что это именно я.

Босс: Почему ты думаешь, что мне повезло?

Том младший: Про меня за последние полгода написали в газете больше, чем...

Босс: Один раз про дебош в столице штата, другой – о вождении автомобиля в пьяном виде. Я выложил пять тысяч, чтобы замять эти дела.

Том младший: Ты несправедлив.

Босс: В школе тебя тащили, как упрямого мула на гору, из колледжа вышибли за слабоумие.

Том младший: Меня приняли снова.

Босс: По моему настоянию. С липовым экзаменом. Ответы заранее рассовали по карманам. А уж о нравственности что и говорить. Все эти клубы "Юность за Тома Финли" на самом деле просто банда подонков с моим именем и фотографией на значках.

Том младший: А как насчет твоей собственной нравственности, папа? Как насчет мисс Люси?

Босс: Кто такая мисс Люси?

Том младший (смеется так, едва удерживается на ногах): Кто такая мисс Люси? Ты даже не знаешь, кто она? Это женщина, которую ты за пятьдесят долларов в день держишь в отеле "Ройял Палмз".

Босс: Что ты болтаешь?

Том младший: Которая ездит по шоссе с мотоциклетным эскортом под вой сирены, как царица Савская, когда отправляется в Нью-Орлеан, чтобы снимать проценты со счетов. И ты еще спрашиваешь, кто такая мисс Люси? Кстати, она говорит, что ты слишком стар для любовника.

Босс: Вранье... Кто сказал, что она так говорит?

Том младший: Она это написала помадой на зеркале дамской уборной в "Ройял Палмз".

Босс: Что написала?

Том младший: Цитирую: "Босс Финли слишком стар, чтобы работать в постели".

Пауза. Тяжело дыша, они стоят друг против друга. Скуддер незаметно перешел на дальний конец террасы.

Босс: Вранье!

Том младший: Пожалуйста.

Босс: Однако я выясню.

Том младший: Я уже выяснил. Папа, почему бы тебе от нее не отделаться, а?

Босс (отворачивается, смотрит в зал, старыми, налитыми кровью глазами, как будто оттуда ему задали вопрос, которого он не расслышал): Не лезь в чужие дела. Подумать только – человека, выполняющего высокую, священную миссию, благодаря которой он занял высокое положение, этого человека публично пригвождает собственный сын. (Хэвенли появляется на галерее.) А, вот она, вот она, моя малышка. (Останавливает ее.) Не уходи, моя прелесть. (Тому-младшему и Скуддеру.) Оставьте нас. (Том-младший и Скуддер уходят. Говорит Хэвенли.) Не уходи, постой, крошка. Мне надо тебе что-то сказать.

Хэвенли: Папа, я сейчас не могу разговаривать.

Босс: Это очень важно.

Хэвенли: Но я не могу, не могу сейчас разговаривать.

Босс: Ладно, не разговаривай, только послушай.

Хэвенли не хочет слушать, собирается уйти, Босс задержал бы ее силой, если бы в этот момент на веранду не вышел старый слуга, негр Чарльз. У него в руках трость и сверток в подарочной упаковке. Все это он кладет на стол.

Чарльз: Пять часов, мистер Финли.

Босс: Что? Да, спасибо.

Чарльз включает светильник у двери. Этот момент отмечает перемену в сцене. Освещение становится нереалистично: свет исходит не от светильника, а от радужного сияния в небе. Поет морской ветер. Хэвенли поднимает лицо навстречу ему. Позднее, вечером, погода может быть штормовой, но сейчас порывы ветра приносят лишь свежесть с залива. Хэвенли все время смотрит туда, в сторону залива, свет мягко высвечивает ее лицо. В облике ее отца вдруг появляется странное достоинство. Глядя на свою очень красивую дочь, он становиться почти величавым. Когда Чарльз исчезает, он подходит к ней, как старый придворный, почтительно приближающийся к принцессе или инфанте. Это естественное чувство, которое каждый стареющий отец испытывает по отношению к прекрасной, юной дочери, напоминающей ему покойную жену, когда-то страстно любимую.

Босс: Ты все еще красивая, девочка!

Хэвенли: Я, папа?

Босс: Конечно, глядя на тебя, никто и думать не решается...

Хэвенли (смеясь): Я хорошо набальзамированная мумия, папа.

Босс: Не говори так больше. (Увидев появившегося опять Чарльза.) А ну, возвращайся в дом!

Звонит телефон.

Чарльз: Слушаюсь, сэр, я только...

Босс: Проваливай! Если меня, я дома только для губернатора штата и президента нефтяной компании.

Чарльз (за сценой): Это снова мисс Хэвенли.

Босс: Ее нет.

Чарльз (за сценой): Прошу прощения, но ее нет.

Босс: Крошка, ты говоришь и делаешь такие вещи в присутствии людей, как будто тебе совершенно безразлично, что у них есть уши, чтобы слышать, и языки, чтобы потом болтать. А в результате становишься предметом разговоров.

Хэвенли: Становлюсь?..

Босс: Становишься предметом разговоров, скандала, а это может повредить той великой миссии, которую...

Хэвенли: Пожалуйста, не произноси передо мной одну из своих речей, идущих от "гласа Божьего". Было время, когда ты мог меня спасти. Ты же не позволил мне выйти за него замуж, а он тогда был юный и чистый. Ты вместо этого изгнал его, изгнал из города. А когда он вернулся, ты меня увез да еще пытался выдать насильно за пятидесятилетнего богача, который был тебе зачем-то нужен.

Босс: Но, дорогая...

Хэвенли: А потом за второго, за третьего – и от всех ты что-то ожидал. Меня не было, и Чанс уехал. Пытался стать таким же, как те, с кем ты хотел породниться... И он уехал... И он пытался... Нужная дверь не открылась, он стал толкаться в другие... Ты женился по любви, почему же мне этого не позволил? Когда душа моя была еще жива, а мальчик юн и чист.

Босс: Ты меня упрекаешь за?..

Хэвенли (кричит): Да, папа, упрекаю! Ты и маме разбил сердце... Мисс Люси...

Босс: Кто такая мисс Люси?

Хэвенли: О, папа, она стала твоей любовницей задолго до маминой смерти. А мама тебе была нужна лишь для респектабельности... Можно, я уйду, папа?

Босс: Нет, нет, не уйдешь! Я еще не все сказал. Как ужасно все это слышать от собственного ребенка... (Обнимает ее.) Завтра утром, когда начнется пасхальная распродажа, я отправлю тебя с мотоциклетным эскортом прямо в "Мэзон Бланш". Приедешь в магазин, иди сразу в кабинет к мистеру Харви Петри и скажи ему, чтобы он тебе открыл неограниченный кредит. Потом спустись вниз и накупи себе всего, ну, как будто собираешься замуж за принца Монако... Купи полный гардероб и меха тоже – до зимы подождут. Платья? Самые роскошные. Туфли? Покупай, пока не надоест. Я много заработал продажей лицензий на подводную добычу нефти, так что, знаешь, крошка, я хочу, чтобы ты купила себе и драгоценности. Ты скажи Харви, чтоб он сам мне позвонил. А еще лучше, пусть мисс Люси тебе поможет выбрать. Она умная, как амбарная крыса, когда дело доходит до камешков, – это точно... Погоди, а где это я купил булавку, которую принес твоей матери? Последнее, что я ей подарил перед смертью... Я знал, что она умирает, когда покупал эту булавку... Я дал за нее пятнадцать тысяч, только чтобы она поверила в выздоровление... Когда я приколол эту штуку к ее сорочке, бедняжка расплакалась... Она сказала: "Господи, Босс, зачем умирающей такой большой бриллиант?" А я ей ответил: "Милая, ты только погляди на цену. Что там написано? Видишь, там пять цифр? Сначала единица, потом пятерка, а потом три нолика? Вот и рассуждай, сказал я ей, – если бы ты умирала, если допустить хоть возможность такого исхода, вложил бы я пятнадцать тысяч в бриллиантовую булавку, чтобы заколоть тебе саван?" И старая леди засмеялась. Она повеселела, как маленькая птичка, села в постели и весь день принимала визиты, смеялась, болтала – и все с этой бриллиантовой булавкой... А умерла она к полночи, и бриллиант так и был приколот к ее сорочке. И только в самую последнюю минуту она поняла, что бриллианты вовсе не доказательство, что она не умрет. (Возвращается на террасу, снимает пиджак и надевает смокинг.)

Хэвенли: И ты ее так и похоронил?

Босс: С булавкой? Конечно, нет. Я ее наутро отнес обратно в магазин.

Хэвенли: Значит, она тебе не стоила пятнадцати тысяч?

Босс: Да разве мне было не все равно, сколько она стоит? Я человек широкий. Я бы и бровью не повел, если бы пришлось выложить миллион... конечно, будь он у меня в кармане. Одна улыбка твоей матери, которую она мне подарила утром в день своей смерти, окупила бы все эти расходы.

Хэвенли: Да, ничего не скажешь, широкая у тебя душа.

Босс: Кто может в этом усомниться? Кто? (Смеется. Хэвенли начинает смеяться почти истерически. Вскакивает. Хочет уйти. Он бросает свою трость и хватает дочь за руку.) Постой, постой. Слушай, я тебе еще хочу сказать кое-что. На прошлой неделе в Нью-Бетесда, когда я говорил об угрозе для белых женщин Юга, которую таит в себе десегрегация, какой-то наемный крикун из толпы заорал: "Эй, Босс Финли, а как насчет своей дочери? Что это за операцию ей сделали в больнице Тома Джека Финли в Сент-Клауде?" Тот же вопрос в столице штата...

Хэвенли: И что ты ему ответил?

Босс: Его выдворили из зала и привели в чувство на улице.

Хэвенли: Папа, это иллюзия власти.

Босс: Это не иллюзия, это – власть.

Хэвенли: Очень жаль, что моя операция принесла тебе столько неприятностей. Но, знаешь, еще хуже, что нож доктора Скуддера убил юность в моем теле и сделал меня сухой, холодной, пустой старухой. Мне кажется, когда дует ветер с залива, я стучу, как мертвая, высохшая виноградная лоза. Но больше я не буду тебе помехой, папа. Я уйду в монастырь. Я твердо решила.

Босс (кричит): В какой еще монастырь? Это протестантский штат! Дочь в монастыре! Это угробит всю мою политическую карьеру! Сегодня вечером я выступаю перед клубом "Юность за Тома Финли" в большом зале отеля "Ройял Палмз". Моя речь передается по телевидению, и ты, сударыня, пойдешь туда со мной. Наденешь белоснежное платье – цвет девственницы. На одном плече у тебя будет эмблема клуба "Юность за Тома Финли", а на другом бутоны лилий. Ты выйдешь со мной на сцену – ты с одной стороны, а Том-младший – с другой, для того чтобы раз и навсегда опровергнуть слухи. И чтобы на лице у тебя играла счастливая, гордая улыбка. Ты должна прямо смотреть на толпу в зале. Глядя на тебя, всю в белом, ни один человек не осмелится повторить всю эту грязь. Я очень рассчитываю на эту компанию, она должна принести мне поддержку молодых избирателей в том крестовом походе, который я возглавляю. И ты, и Том-младший должны быть рядом со мной. Пусть все видят белую юность Юга, который грозит опасность.

Хэвенли (с вызовом): Я не собираюсь этого делать!

Босс: Я не спрашиваю: "Сделаешь ли?", я говорю: "Ты это сделаешь".

Хэвенли: А если все-таки я откажусь?

Босс: Откажешься так откажешься. Последствия, правда, могут прийтись тебе не по вкусу. (Звонит телефон.) ...Чанс Уэйн вернулся в Сент-Клауд.

Чарльз (за сценой): Дом мистера Финли... Мисс Хэвенли? Прошу прощения, ее нет.

Босс: Я приказал его выставить, и его выставят из города. Как ты желаешь: чтобы он уехал в белом Кадиллаке, в котором он сейчас гоняет по Сент-Клауду, или в машине мусорщика, идущей на городскую свалку?

Хэвенли: Ты посмеешь?

Босс: Хочешь убедиться?

Чарльз (входит): Опять вам звонили, мисс Хэвенли.

Босс: Наше общество одобряет решительные и жесткие меры против тех, кто хочет замарать чистую южную кровь. Черт, когда мне было всего пятнадцать лет, я босиком спустился с красных песчаных гор, как будто глас божий позвал меня. Я твердо уверен, что он позвал меня. И ничто, никто, никогда меня не остановит, никогда... (Протягивает к Чарльзу руку за подарочным свертком, тот падает его.) Спасибо, Чарльз. Я еще успею заехать к мисс Люси. (Печальная, неопределенная нота прозвучала в его голосе на последней реплике. Он поворачивается и тяжело уходит.)

Занавес

Конец первого акта.

Акт второй

Сцена четвертая

Угол коктейль – бара и внешней галереи отеля "Ройял Палмз". Где-то играет тапер. За столиком в зале сидят две пары, представляющие городское общество. Это ровесники Чанса: Бадд, с Эдной и Скотти с Вайолет. За стойкой – Стафф, гордый тем, что от подавальщика содовой в дешевом кафе он продвинулся до бармена в отеле "Ройял Палмз". На нем белая куртка, алый кушак и голубые облегающие брюки. Стафф двигается с нагловатой грацией, которую он, вероятно, бессознательно скопировал у Чанса Уэйна, бывшего когда-то здесь барменом. В зал входит любовница Босса Финли мисс Люси. Она в бальном платье с пышными кружевами, а-ля красавица южанка времен Конфедерации. Светлый локон уложен с одной стороны ее остренького, как у терьера, личика. Она разгневано смотрит на Стаффа.

Стафф (невозмутимо, за стойкой): Добрый вечер, мисс Люси.

Мисс Люси (заходит за стойку и начинает по-хозяйски орудовать с бутылками): Мне не дали места за банкетным столом! Я вынуждена была сидеть где-то сбоку, с женами местных чиновников. Где "Грант" двенадцатилетней давности? Эй! А ты порядочное трепло. Лед положи... Ах, какой у тебя длинный язык!..

Стафф: Что у вас с пальцем?

Мисс Люси (хватает его за красный кушак): Сейчас расскажу. Приезжает ко мне Босс и подает бонбоньерку в виде пасхального яйца. Велит открыть, я открываю. Вижу – внутри бархатная коробочка для драгоценностей, довольно большая, как чей-то длинный язык.

Стафф: Чей язык?

Мисс Люси: Язык одного человека, который находится не так далеко отсюда.

Стафф (пытается высвободиться): Мне надо стулья поставить.

Мисс Люси: Я открываю коробочку и вижу большую бриллиантовую брошь. Только прикоснулась к ней, как этот старый сукин сын захлопнет крышку, ударяя ею прямо мне по пальцам. Ноготь даже посинел. И говорит: "Спустись-ка теперь в коктейль – бар, зайди в дамскую уборную и опиши эту брошь губной помадой на зеркале". А коробочку – в карман. Да уходя так хлопнул дверью, что даже картина со стены упала.

Стафф: Мисс Люси, ведь это вы сказали в прошлую субботу: "Пошел бы ты да посмотрел, что написано губной помадой на зеркале в дамской уборной"?

Мисс Люси: Тебе сказала! Я думала, тебе можно доверить.

Стафф: Тут были и другие люди, они тоже слышали.

Мисс Люси: Но никто, кроме тебя, не член клуба "Юность за Тома Финли". Никто.

Оба прерывают разговор. Они заметили высокого человека, который вошел в коктейль – бар. Его удлиненное тело, худоба и светящаяся бледность лица напоминает эль – грековского святого. На шее у него повязка. Одет как сельский житель. Это Клакер.

Мисс Люси: Эй, гляди...

Клакер: Добрый вечер, мэм.

Мисс Люси: Ты из "Деревенских бродяг"? С оркестром приехал?

Клакер (замечает пристальный, заинтересованный взгляд Люси): Я деревенский, но приехал без оркестра.

Стафф уходит.

Мисс Люси: Чего тебе здесь надо?

Клакер: Приехал послушать выступление Босса Финли. (Говорит с натугой. Потирает свой большой кадык.)

Мисс Люси: Я знаю, кто ты... Ты клакер?

Клакер: Я не клакер. Я просто задаю вопросы – один, два, три, в зависимости от того, сколько времени им потребуется, чтобы схватить меня и вышвырнуть из зала.

Мисс Люси: Твои вопросы – мерзкие. Ты их снова сегодня повторишь?

Клакер: Да, мэм, если смогу пробраться в зал и достаточно громко спросить.

Мисс Люси: А что у тебя с голосом?

Клакер: Когда я выкрикнул свой вопрос в Нью-Бетесда на прошлой неделе, меня ударили ручкой пистолета по кадыку, и от этого у меня пропал голос. Он и сейчас плох, но все же получше. (Хочет уйти.)

Мисс Люси: Тебе не войти в зал без пиджака и галстука. Подожди. (Заходит за стойку, достает оттуда пиджак, какой обычно держат в местах, куда "неодетых" не допускают, и бросает его Клакеру.) Вот, надень. Выступление Босса сегодня передают по телевидению. Галстук в кармане. Сиди тихо в баре, пока Босс не начнет говорить. Закройся газетой. О'кей?

Клакер (раскрывая перед собой газету): Спасибо вам.

Мисс Люси: Тебе спасибо и желаю удачи побольше, чем перепадает обычно.

Стафф возвращается за стойку.

Флай (появляется на галерее): Чанс Уэйн. (Сигнал автомобиля за сценой.) Мистер Чанс Уэйн, прошу! Чанс Уэйн! (Уходит.)

Мисс Люси (Стаффу): Разве Чанс Уэйн вернулся в Сент-Клауд?

Стафф: Помните Александру дель Лаго?

Мисс Люси: Конечно. Я была президентом местного клуба ее поклонников. А что?

Чанс (за сценой): Эй, бой, поставь машину у подъезда, да не помни крылья!

Стафф: Она и Чанс Уэйн остановились здесь вчера вечером.

Мисс Люси: Да разрази меня гром, если я в этом деле не разберусь! (Уходит.)

Входит Чанс. Направляется к бару.

Чанс: Эй, Стафф! (Берет коктейль со стойки, пьет.)

Стафф: Поставь на место... Здесь не вечеринка с коктейлями.

Чанс: Приятель... кто же пьет мартини с оливками? Ты что, не знаешь, что все пьют мартини с джином и лимоном? Когда я работал на твоем месте, я придумал вот эту самую форму, что ты носишь... Как у Вика Мэтюра в фильме про Иностранный легион. И выглядел в ней получше, чем он.

Нанни (входя): Чанс, Чанс...

Чанс: Тетя Нанни! (Стаффу.) Положи скатерть на этот стол и принеси шампанского...

Нанни: Уходи отсюда.

Чанс: Но я только что заказал шампанское. (Внезапно под ее суровым взглядом сникает.)

Нанни: Нельзя, чтобы нас видели вместе. (Ведет его на край сцены.)

Стафф возится у стойки. Потом берет поднос и уходит в противоположную от них сторону. Негромкая музыка.

Чанс: Почему?

Нанни: Чанс, уезжай из города.

Чанс: Почему в городе, где я родился, каждый обращается со мной, как с последним подонком?

Нанни: Себя спроси об этом, совесть свою спроси.

Чанс: О чем спросить?

Нанни: Ты сам знаешь, и я знаю, что ты знаешь...

Чанс: Знаю – что?

Нанни: Я не могу и не хочу говорить об этом. До тебя ведь все равно не дойдет. И тебе нельзя доверять. А нам жить в этом городе... О, Чанс, почему ты так изменился? Ты живешь в каком-то безумном сне.

Чанс: В безумном сне? Конечно. А разве это не безумный сон? Лучшего определения я давно не слыхал... Безумный сон – это и есть моя теперешняя жизнь...

Нанни: Почему, Чанс?

Чанс: О, тетя Нанни, ради Бога... Разве вы забыли, кем я обещал стать?

Нанни: Люди, которые любили тебя, ждали только одного: нежности, честности и...

Чанс (становясь перед ней на колени): Такое блистательное начало... и все так грубо и внезапно оборвалось... Мне было семнадцать лет. Я поставил одноактную пьесу "Доблестный" и сыграл в ней главную роль. Мы победили на конкурсе штата, и нас послали на национальный конкурс... Хэвенли играла со мной... Вы помните? Вы поехали с нами присмотреть за девочками...

Нанни: Конечно, помню.

Чанс: В большом автобусе... Как мы пели вместе!

Нанни: Вы были влюблены друг в друга.

Чанс: Да, влюблены. (Тихо напевает.)

Нанни (резко поднимается): Так нельзя, так нечестно...

Чанс (ловит ее за руки): Тетя Нанни, мы так и не победили в этом дурацком конкурсе, мы стали вторыми.

Нанни: Чанс, вы стали вторыми. Вы получили почетную грамоту. Четвертое место.

Чанс: Да, верно. Но почетная грамота на национальном конкурсе – не так уж мало... Мы бы победили, если б я не забыл текст. Я так замотался с постановкой всей этой ерунды... (Закрывает лицо руками.)

Нанни: Я полюбила за это тебя еще больше. И Хэвенли тоже.

Чанс: Это случилось в поезде, по дороге домой. Она и я...

Нанни (в смятении): Я знаю, я, я...

Чанс (поднимаясь): Я уговорил проводника, и он на час отдал нам свободное купе. В том поезде... грустном поезде домой...

Нанни: Я знаю...

Чанс: Я дал ему пять долларов – этого оказалось мало. Тогда я отдал свои часы, булавку для галстука, перстень с печаткой и костюм, который купил в кредит, чтобы в нем отправиться на конкурс. Первый костюм, за который я заплатил больше тридцати долларов.

Нанни: Не надо вспоминать.

Чанс: Чтобы купить первый час любви с ней...

Нанни: Хватит Чанс!.. С тех пор ты так изменился.

Чанс: И я поклялся, что никогда больше не буду вторым ни на одном конкурсе... Тетя Нанни, посмотрите на этот контракт. (Выхватывает из кармана бумаги.)

Нанни: Не хочу смотреть на эти фальшивые бумажонки.

Чанс: Они не фальшивые. Посмотрите, здесь печать нотариуса и подписи трех свидетелей. Тетя Нанни, вы знаете, с кем я приехал? С Александрой дель Лаго.

Нанни: Кто она тебе?

Чанс: Патронесса, агент, продюсер! У нее большое влияние, власть, деньги, а они открывают двери. Те двери, куда я стучался, все последние годы до синяков.

Нанни: Чанс, даже сегодня, если бы ты вернулся и просто сказал: "Я проиграл состязание, провалился..." Но ты...