Текст книги "Гора из черного стекла"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 49 страниц)

Уэллс рассмеялся:

– Ты слышал, Дэниел? «Очень мило, что ты позвонил». И это говорит наглец, начинавший свою карьеру грабителем могил. Мы очень благовоспитанная и уважаемая компания.

– Я не заметил, чтобы кто-то из них что-то знал. Совсем не заметил.

– Я тоже, – слегка нахмурился Уэллс – Но это ничего не доказывает. Но и выбора у нас нет, нужно сказать Старику «да» на его предложение, даже если мы и не знаем, что все это означает.

– Черт бы все побрал, Боб, эта штука сработает? – Сим Якубиана сохранил загорелый вид, но голос звучал так, будто он побледнел.

– Успокойся, Дэниел. Мы проверили все, что можно, не говоря уже о пленнике Старика, который обошел весь курятник.

Он прошел весь процесс и чувствует себя хорошо, насколько нам известно. Вообще-то, может, слишком хорошо.

– Говоря о «X», или как вы его называете, что случилось с вашим агентом, который пытался его найти? Ты поминал, что у вас были сложности?

Уэллс покачал головой:

– Не буду тебе врать, Дэниел. Я озадачен. Мои мальчики и девочки из команды Джи говорят, что программа прошла. Мы ее просмотрели, но ничего связанного с Церемонией не нашли. В отличие от проекта Грааля мы поторопились с Немезидой и сейчас расплачиваемся.

– В отличие от проекта Грааля?

– Не говори так. Он сработает. Мы очень долго работали над Граалем и, как я уже говорил, мы провели уже тысячи тестов. Это всего лишь машины, пусть очень сложные, но все-таки машины. Мы не добавляли новых функций с тех пор, как мистер X был заброшен в систему и сбежал. Она работает. Сработает и для нас.

– Но Старик держит нас за горло. Нельзя было позволять этому ублюдку сохранить контроль над системой.

– Вся инициатива принадлежит ему, Дэниел, – тихо сказал Уэллс – Нам пришлось позволить ему создать правила игры, по крайней мере некоторые.

– Все равно я с удовольствием бы убил его. Как говорят дети? Я бы его прихлопнул для ясности.

– По-моему, они говорят «для смеха», – улыбнулся Уэллс, но улыбка никак не отразилась в его желтых глазах. – Ты жаждешь крови, Дэниел. Ты случайно еще не ушел в отставку?

– Что ты этим хочешь сказать? – Якубиан сел и принялся шарить по карманам, вспомнив, что у него в руке незажженная сигара. Он не взял спички, которые Уэллс материализовал на столе.

– Ничего особенного, Дэниел. Давай не будем ссориться – нас еще ждут бурные споры, если мы примем предложение Жонглера.

– Что же мы будем делать?

– Мы скажем спасибо Старику, но приготовим парочку сюрпризов на всякий случай.

– Хорошо.

Якубиан вытащил из кармана большую золотую зажигалку, зажег ее и прикурил сигару. А за окном виртуальной комнаты бурлил океан.

* * *

Им пришлось летать над аэропортом полтора часа, выписывая широкий прямоугольник над Тасманским морем, потом над центром метрополии. Небо было чистым, если не считать множества самолетов, ожидающих посадочную полосу. Дульси Энвин была слишком возбуждена, чтобы читать, она рассматривала город, который проплывал внизу каждые пятнадцать минут, как на дисплее в витрине магазина.

Она подумала, что знаменитая сиднейская опера, заснятая на множестве открыток и календарей, мало похожа на надутые паруса, как любили говорить, а скорее на кучку нарезанных на четыре части вареных яиц. В маленьких коробочках, которые мама давала ей в школу, обычно были веточки сельдерея и яйца, а когда мама особенно ленилась, невероятная смесь всего, что осталось от ужина, – одно из немногих воспоминаний ее детства.

Когда же гавань исчезала под крылом самолета, и менялся угол зрения, оперный театр выглядел по-другому – он походил на загнутую шкурку дыни или на выпуклый, членистый панцирь ракообразного.

«Как креветка, – подумала она. – Криль. Хотела бы я знать, не являются ли мысли о еде выражением сексуальных фантазий?»

Гавань, мосты – все это она видела много раз, разговаривая с Дредом по Сети, они были видны из окна его офиса. Так странно, что она впервые видит наяву такие знакомые вещи.

«Это современная жизнь, – сказала она себе, когда пилот, наконец объявил, что они идут на посадку. – В нашей жизни мало реальных вещей. Мы думаем и говорим о людях, которых никогда не встречали, делаем вид, что бывали в местах, которые никогда не посещали, обсуждаем то, что имеет только название, и при этом воспринимаем все как реальность вроде камней или животных. Век информации? Черт, это век иллюзий. Мы живем только в нашем воображении».

«Нет, – решила она, когда самолет уже начал снижение, – на самом деле мы живем в воображении окружающих».

Дред ее не встречал, она этого и не ожидала. В конце концов, она уже взрослая женщина. Он – босс, а не приятель, и что бы она ни подозревала относительно своего вызова, предположения основывались на весьма противоречивых чувствах, которые даже нельзя назвать надеждой или опасениями. Она не собиралась поставить себя в неловкое положение, ожидая чего-то, кроме Обычного Бизнеса.

Кроме того, у нее было такое чувство, что наниматель был намеренно безразличен и не принадлежал к тем людям, кто может кого-то встречать в аэропорту.

Новый аэропорт Сиднея открылся всего несколько лет назад, он расположился в двадцати пяти километрах от берега на искусственном атолле, который соединялся с большой землей длинной прямой дамбой; стометровые в ширину столбы из фибрамика упирались в морское дно, в них были заложены распределители давления, чтобы снизить риск при сейсмической нестабильности. Сама дамба обросла отелями, магазинами, ресторанами и даже жилыми домами, превратившись в еще один район города. Дульси сидела в скоростном трамвае, смотрела, как открываются двери на остановках – Уитлам Эстейтс, площадь АНЗАК, Пасифик Лежа Сквер, – она размышляла, если столько компаний готовы вкладывать деньги в развитие совершенно новой дамбы, почему бы другому городу не вынести дамбу еще дальше в море и не получить вдвое больше покупателей. Со временем все тихоокеанские страны будут выходить все дальше в океан, и настанет день, когда они все встретятся посередине. И какая-нибудь дама, у которой полно свободного времени и страсть к покупкам, сможет ходить от атолла к атоллу и в конце концов перейдет весь океан пешком.

Самое в этом замечательное, что хождение из магазина в магазин, из отеля в отель будет вполне естественным занятием, в то время как акулы и другие глубоководные существа будут чувствовать себя неуютно и неуместно.

«Вот что случается, когда отправляешься путешествовать, – подумала она, – Может, это аргумент в пользу ВР…»

Трамвай добрался до суши и заспешил дальше к комплексу старого аэропорта в заливе Ботани, теперь он превратился в транспортный узел нового аэропорта. Дульси простояла еще полчаса в очереди на такси и оказалась на заднем сиденье старомодного автомобиля. Они ехали на север, словоохотливый водитель, Соломон Исландер, тут же предложил ей поужинать вместе.

– Мне нужно больше узнать об Америке, – пояснил он. – Я мог бы стать вашим другом в Сиднее. Вам нужно что-то, хотите куда-нибудь поехать? Я вас отвезу.

– Вы и так меня везете, – возразила она. – А мне нужно в Редферн, как я уже говорила. Больше ничего не нужно, спасибо.

Он особенно не обиделся и даже предложил остановиться и купить ей мороженого в парке Столетия.

– Мне будет приятно сделать это для вас, я заплачу, – сказал он. – Я не ожидаю за это секса.

Ее позабавил этот совершенно ненормальный молодой человек, но она снова отказалась.

Дульси ознакомилась с туристическими узлами, там она узнала, что Редферн – развивающийся район. Но, увидев его воочию, она удивилась и слегка разочаровалась; если это развивающийся район, то как же выглядят неразвивающиеся районы? На улицах было полно аборигенов, но немногие из них были похожи на тех веселых танцоров, актеров или мелких предпринимателей, которых она видела на туристских рекламах в Сети. В районе были также рестораны и бары, но в это время они все были закрыты. Дульси сказала себе, что после наступления темноты все может измениться, зажгутся огни, заиграет музыка.

– Сейчас здесь лучше, – сообщил ей водитель. – А было совсем плохо. Мой двоюродный брат жил здесь, так его трижды грабили. А красть у него нечего!

Адрес привел Дульсинею в дом без лифта, на улицу, где магазины в основном были закрыты. Она выглядела менее запущенной, чем остальные, но пешеходов не видно было совсем. Ее вовсе не радовала перспектива остаться одной на тротуаре, а Дред не отвечал на вызов, когда она набрала его номер. Проверив еще раз, что она не перепутала адрес, Дульсинея заплатила водителю и попросила его подождать несколько минут ради безопасности, рискуя нарваться на непонимание и возобновление попыток знакомства.

Голос Дреда в динамике у входа был на удивление громким, будто он стоял рядом.

– Дульси? Входи.

Замок ворот открылся. Она помахала на прощание водителю, он улыбнулся в ответ и послал воздушный поцелуй. Она пошла вверх по цементным ступеням. Дверь наверху открылась сама собой, как в фильме ужасов.

Она задержалась на пороге.

«Может, лучше было остаться с водителем такси…»

Главная комната была невероятно большой, здесь могли бы разместиться несколько квартир или небольшая фабрика, к тому же она была почти пустой. Стены покрашены в белый цвет, на полу новый белый ковер. Высокие окна были закрыты плотными шторами, а поверх них накинуты белые простыни.

Дред стоял у дальней стены, внимательно разглядывая что-то похожее на переносное орудие казни. Как раньше с оперным театром, но с большей тревогой, Дульси вспомнила, что впервые видит вблизи такое знакомое лицо. Представление о Дреде было в основном верным: не выше ее ростом, одет в черное.

Дред пошел ей навстречу и смутил тем, что протянул руку. Она взяла ее. Он крепко пожал руку и отпустил.

– Рад тебя видеть. Надеюсь, полет был приятным. Это ты звонила несколько минут назад?

– Д-да, наверное. Я хотела убедиться, что ты дома, прежде чем…

– Извини, я не ответил. Я пытался разобраться с этой кроватью.

– Кроватью?

– Кровать для комы. Так я смогу оставаться в Сети подолгу без пролежней, судорог и других неприятностей. Много микроволоконных петель, кислорода и массажа. – Он улыбнулся, демонстрируя свои широкие белые зубы. – Иди сюда, помоги мне, а потом поедим.

Дред повернулся и пошел назад по пустой комнате. Дульси осталась на месте, пытаясь собраться с мыслями.

«Он сияет, как новогодняя елка. Он что-то обнаружил? Похоже, он в хорошем настроении, это уже нечто. – Она стояла, не зная, что делать. Трудно начать действовать. Какая-то часть ее была оскорблена столь небрежным приветствием. – Работа, как всегда, – напомнила она себе. – Работа».

– Очень хорошая вещь эта кровать, – сказал он, – самая лучшая. Как «Роллс-ройс» Серебряная Стрела или автоматический пистолет Тронер.

– Значит, ты собираешься проводить много времени в Сети? В Иноземье? – Она по привычке улыбнулась обслуживающему их официанту, но на самом деле чувствовала раздражение и нервозность.

– Мы еще не закончили, – сказал Дред официанту бесцветным голосом. – Пошел вон. Хотя нет, принеси нам кофе, – Он повернулся к Дульси и снова слегка улыбнулся, но при этом взгляд его был пугающе напряженным. – Да. У меня есть планы. Я только что обнаружил кое-что интересное – очень-очень интересное. Меня выкинуло из Сети. Это случилось вчера. И я воспользовался твоей копией, – он чуть снизил голос, – копией устройства, чтобы вернуться. Но я на что-то натолкнулся. Ты знала, что системой управляет искусственный интеллект? Та штука, на которую они все жаловались, когда еще входили в сим-мир Атаско?

– Можно помедленнее? Я за тобой не успеваю. – Дульси начала ощущать разницу во времени при перелете. Он болтает без умолку, но его открытость не льстила – она была уверена, что он вел бы себя так же с любым, пусть даже вдвое менее квалифицированным, вдвое менее заинтересованным, вдвое менее надежным человеком, – Я не думаю, что системой управляет искусственный интеллект, – возразила Дульси. – Не в обычном смысле слова. Это таинственная невральная сеть или несколько вместе. Я пока не добралась до ее архитектуры. Но никто больше не делает искусственный интеллект, он слишком большой и ненадежный. Конечно, они бы не стали его использовать в такой сложной системе.

Дред раздраженно тряхнул головой:

– Ну, что-то другое. Не искусственный интеллект тогда, а что-то наподобие искусственной жизни. Точно тебе говорю, на другом конце провода что-то живое. Что-то, что умеет думать.

Она начала спорить. Потом бросила.

– Как тебя выбросило из Сети?

– Меня убили, – Он остановился, уставившись на официанта, принесшего кофе. Чашка сильно звенела, когда тот ее ставил на стол, видимо он нервничал, потом заспешил уйти. Дред пожал плечами:

– Глупо получилось – несчастный случай. Я отвлекся.

– А те люди?

Странно, что она скучает по ним, по их характерам, удивительной отваге. Когда она находилась в теле Кван Ли, иногда ей не верилось, что в отличие от них она не застряла в Сети, а может отключаться вечером и спать в своей кровати, не боясь, что какая-нибудь ошибка в виртуальной вселенной, невезение или неосторожность могут убить ее.

Он скривил губы, взгляд стал жестким.

– Мне плевать на них. Ты будешь слушать? Кто, в конце концов, тебе платит?

На миг ей показалось, что он вскочит и схватит ее за горло.

– Извини, я устала.

– На том конце кто-то есть, точно тебе говорю. Если это не искусственный интеллект, сама выбери имя – это твоя работа, не моя. Но я точно знаю – оно живое, и я знаю, что оно не хочет меня впускать. Мы потеряли Кван Ли, значит, потеряли этот доступ в Сеть.

– А нельзя кое-что выяснить у… у твоего работодателя? Я хочу сказать, это ведь его Сеть.

– Господи! – Он прошипел это слово. Если 6 он закричал, она бы престо вздрогнула, но от его шипения она застыла как соляной столб. На мгновение предположение, что Дред может схватить ее за горло, показалось смешным по сравнению с тем, что еще он может сделать.

– Ты что, все забыла? Если Старик заподозрит, что я кручусь вокруг его системы, он… – Дред откинулся на спинку стула, лицо пустое, отсутствующее – Я начинаю думать, не зря ли я привез тебя сюда.

Часть ее знала, что ей нужно просить прошения. Другая ее часть, более здоровая, хотела, чтобы он отослал ее назад в Нью-Йорк. Что-то поселилось внутри нее, холодная пассивность.

– Я же говорила тебе, – сказала она таким же бесцветным голосом, как Дред недавно. – Я устала.

Маска тотчас смягчилась. Снова засверкали зубы.

– Точно. Я слишком назойлив – просто меня это взбудоражило. Мы можем продолжить разговор вечером или даже завтра утром. Поехали домой, тебе надо вздремнуть.

Он так резко схватил счет со стола, что она невольно отшатнулась. Дред мгновенно провел картой перед считывающим устройством и направился к двери. Она не сразу сообразила и пошла за ним.

– Комната, конечно, замечательная, – медленно сказала она, – Но я подумала… Я бы лучше остановилась в гостинице. Или еще где.

Его снова переполняла энергия.

– Нет-нет. Не пойдет. Ты можешь мне понадобиться в любое время. Иногда тебе придется спать с подключенным монитором. Тебе придется отработать высокие ставки консультанта, милочка.

Она осмотрела комнату, обставленную со спартанской простотой, которая соответствовала стилю большой комнаты. Неожиданным, даже трогательным жестом он откинул верх одеяла и простынку.

– Ладно. Ты командуешь.

– Не расстраивайся, – сказал он с усмешкой. – Ты все правильно делаешь, ты обязательно станешь богатой и даже больше того.

– Замечательно. – Она опустилась на кровать, не в силах больше держаться. Голова словно опилками набита. Все ее опасения, а может быть надежды, что он попытается за ней ухаживать, отступили, разница во времени сказалась – Прекрасно.

– Я не шучу, Дульси. – Он остановился в дверях и пристально посмотрел на нее, прикидывая что-то, о чем она не знала. – Как тебе понравится жить вечно? – спросил он. – Я серьезно хочу, чтобы ты об этом подумала. Как бы тебе понравилось быть богиней?

ГЛАВА 26
РАССВЕТ У ВОРОТ ТРОИ

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Озабоченность моралистов.

(изображение: молодой человек с двенадцатью пальцами)

ГОЛОС: Всемирная Ассоциация пластических хирургов собралась на свою ежегодную конференцию в Монте-Карло, на этот раз у них больше проблем, чем обычно. Новые методы косметической хирургии, в частности технологии, основанные на стволовых клетках, уже несколько лет пользуется огромной популярностью у продвинутой молодежи, современные открытия позволяют не только отрастить лишние конечности, но даже такие нечеловеческие органы, как хвост.

(изображение: рисунок мальчика со спинным плавником и рогами)

ГОЛОС: Некоторые хирурги и биоморалисты опасаются, что молодежные пристрастия– не главная проблема.

(изображение: выступление доктора Лорелей Шнайдер на конференции)

ШНАЙДЕР: «…Мы уже получаем тревожные сообщения из беднейших частей страны от поденщиков, на которых оказывают давление, принуждая их подвергнуться операции по увеличению конечностей, отрастить не только лишние пальцы, но дополнительные кисти рук и даже руки. Те, кто отказываются, не могут конкурировать на очень ограниченном рынке…»

Они прошли, но многое изменилось. Очень многое изменилось.

Рени оперлась рукой о каменную стену не столько, чтобы было удобнее стоять, а скорее, чтобы ощутить ее надежную твердость. Прямо над безлюдным садом, над мощеными дорожками и пустым бассейном, над головой Рени и ее растерянных товарищей неистово светили звезды, настолько непохожие на бледные огоньки в небе, которое они видели из Дома, насколько волк не похож на комнатную собачку. Но звезды волновали их меньше всего.

– Я… Я – мужчина, – объявила Рени. – Боже всемогущий, что произошло, Мартина?

Она провела рукой по своему новому симу и почувствовала крепкие мышцы под шерстяной одеждой, мускулистые бедра и что-то между мог. Руки сами по себе отдернулись от тела, будто не хотели исследовать чужую территорию.

– Это ты сделала?

– Все прошли? – спросила Флоримель. Она выглядела по-прежнему, в бинтах и кровавых пятнах, одежда порвана, хотя, насколько могла видеть Рени, лицо изменилось. – Все здесь?

– Боже, ну конечно. Извили. – Рени начала считать по головам, не узнавая своих спутников в этих незнакомцах. – !Ксаббу? Это… это ты?

Стройный молодой грек рассмеялся:

– Похоже, моя просьба услышана. Так… непривычно стоять, распрямив спину.

– Как же… – Рени заставила себя остановиться. – Нет, сначала сделаем так. Т-четыре-Б, это ведь ты? – обратилась она к юноше, одетому в доспехи, которые можно увидеть разве что в музеях или на древних кувшинах, только он один был готов к тому, чтобы сразиться в Троянской войне.

Когда подросток подтвердил, что это он, Рени посмотрела на небольшую фигурку у его ног. У Эмили осталось прежнее лицо, но волосы стали длиннее и слегка вились. Ее грубая крестьянская одежда превратилась в длинное белое платье; хотя одежда изменилась, сама девушка осталась прежней, судя по ее плачу.

– В чем дело? – спросила Рени.

– Она плачет все время, что мы здесь, – ответил за нее Т-четыре-Б. – Еще хуже, чем раньше, я хочу сказать, ревет.

– Больно! – скулила Эмили.

– Не так громко, пожалуйста. – Рени опустилась на колени перед ней и приблизила к девушке лицо, чтобы успокоить. Похоже, сад принадлежал только им, но если они в самом деле находятся в осажденной Трое, крики в чьем-то дворе не могут не привлечь внимания.

– В самом деле больно! – всхлипывала девушка. – Везде, куда вы меня ведете, мне больно.

– Где больно?

– Я не хочу оставаться здесь. Я не отсюда!

Рени пожала плечами и встала, предоставив Т-четыре-Б утешать ее. И наконец, последняя фигура сидела у сухого бассейна, на ней было светлое платье.

– Мартина?

Она не сразу ответила, словно была занята своими мыслями.

– Да, Рени, это я.

– Что происходит? Почему я мужчина?

Слепая женщина пожала плечами. Ее лицо было плохо различимо в свете звезд, но, похоже, она переутомилась.

– Мне пришлось выбирать, – вот и все, что она сказала.

– Это в самом деле Троя?

– Насколько я могу судить. Ты же можешь видеть, как люди одеты. Одежда соответствует?

Рени мельком глянула на украшенный гребнем шлем Т-четыре-Б.

– Думаю, да.

– В этот раз все было по-другому, – не спеша рассказывала Мартина. – Сейчас нам нужно было пройти в определенный сим-мир, а не просто открыть ворота – ты же помнишь, что мы пытались найти главный доступ к сети. Нам нужен был список…

– Узлов? – подсказала Рени.

– Узлов отдельных миров, да. А когда я его нашла, наконец, и ворота открылись, мне вдруг предложили выбор. Я думаю, что члены Братства Грааля и их гости получают подобные подсказки каждый раз, когда переходят в другой сим-мир. Но мы столкнулись с этим впервые, потому что впервые заходим через парадную дверь. Во всяком случае, мне нужно было выбирать быстро, что я и сделала. Я боялась слишком долго оставаться подключенной к центральной системе. Ведь наше устройство – зажигалка – украдено у кого-то из Братства Грааля. Возможно, ее разыскивают, не уверена, что мы можем безнаказанно хранить ее.

– Но и расстаться с ней мы не можем, – добавила обеспокоенная Флоримель. – Пока это наша единственная победа. Может, нам лучше закопать ее и надеяться, что вернемся за ней?

– Мы позже поговорим об этом, – сказала Рени. – Так ты сказала, что тебе пришлось выбирать. Мы сейчас в Трое? В самом городе?

Мартина кивнула:

– Госпожа Окон сказала: «Вы должны найти остальных. Вы должны идти к Стенам Приама». Мы должны так и сделать, если у нас нет других толкований. Если мы не внутри Трои, мы не сможем подобраться к стенам.

Рени недовольно скривилась.

– Послушай, Мартина, я не очень хорошо помню Троянскую войну, но помню одно: огромного деревянного коня и кучку греков, которые сожгли весь город. Нас убьют, если мы здесь останемся!

– Война длилась десять лет, Рени, – возразила Мартина. – Мы же не знаем, в какой момент мы попали. Мы даже не знаем, следуют ли они оригиналу.

– Мартине пришлось очень быстро решать, – сказала Флоримель, и Рени поняла, что это упрек ей. Флоримель была права.

– Ладно, извини. Просто это был настоящий шок для меня. Вдруг я превратилась в мужчину. У меня… пенис!

– Многие сумели это преодолеть и в дальнейшем вели полноценную жизнь, – заметила Флоримель.

Рени невольно рассмеялась:

– У тебя и в этом был выбор, Мартина?

– Да, но мало времени на размышления, – судя по ее голосу, слепая засыпала на ходу. – Я старалась сделать лучший выбор, но кто его знает? Я могу сказать тебе, что я думала. Мы не знаем, что делаем здесь и кому мы здесь нужны. Возможно, если нам повезет, это Селларс, которому удалось найти возможность войти в систему и встретить нас. Но даже если все так, нет никакой гарантии, что это те стены, которые он выбрал для нашей встречи. Это может оказаться где угодно в этом сим-мире, даже в долине в греческом лагере.

– Пока мне все понятно, – сказала Рени.

– Это город в состоянии войны. Никто не сможет его покинуть, кроме мужчин, воинов. Я подумала, что ты захочешь присоединиться к !Ксаббу и Т-четыре-Б, если им понадобится выйти за ворота.

Рени не знала, что имела в виду Мартина. То ли она хотела сказать, что Рени не может никому доверить руководство важной экспедицией, то ли то, что Рени не захочет разлучаться с !Ксаббу. Хотя, наверное, обе причины достаточно важные. Раздражение Рени перешло в чувство стыда. Учитывая обстоятельства, Мартина обдумывала решения быстро и добросовестно.

– Продолжай.

– Флоримель серьезно ранена, и я надеюсь найти то, что нужно для ее лечения в городе, что вряд ли возможно там, где идут бои. Эмили – сущий ребенок и ведет себя как ребенок, к тому же она беременна. Значит, и ей лучше внутри стен, чем дольше, тем лучше. По этой причине я сделала нас троих женщинами.

– Есть ли у нас какие-то роли? – спросила Рени. – Ахилл или… Парис или еще кто?

– Ни ты, ни !Ксаббу с Т-четыре-Б не являетесь известными героями, – ответила Мартина, – Я не хотела делать вас центром симуляции. Насколько я помню Троянскую войну, по крайней мере из «Илиады», герои сражались друг с другом на копьях и один из них обязательно погибал. Если это симуляция по Гомеру, быть известным героем слишком рискованно. Но будучи обычными воинами, вы сможете держаться подальше от схваток.

– Ты все мудро решила, Мартина, – вмешался !Ксаббу, – Нам очень повезло, что ты с нами.

Она махнула рукой, слишком невыразительно для такого комплимента.

– А мы – женщины из царской семьи. Значит, нас будут держать в курсе происходящего и у нас будет больше свободы передвижения – в Греции женщины были очень зависимы от мужчин.

– Что-то я не понял, – вдруг заявил Т-четыре-Б, – Здесь что, все с мечами и в сандалиях? Как в киношке про Геракла? А кто дерется?

– Ты – троянец, – объяснила ему Флоримель. – Это твой город, Троя. За стенами – греки, они хотят захватить его.

– Во дела, – кивнул Т-четыре-Б. – Значит, меня прикончат какие-то греки.

– Боже праведный, – сказала Рени. – Должны же быть способы попроще, чтобы спасти мир.

Несмотря на усталость, Рени и ее друзья обсуждали свои планы, час пролетел незаметно.

– Мы по-прежнему не знаем, зачем мы здесь, – заметила Флоримель. Ей больше всех нужен был отдых – раны все еще беспокоили ее, – но она пожелала принять участие в обсуждении. Рени оценила это самоотречение.

– А если это не Селларс пытается связаться с нами? Что, если это сбой в системе или даже козни наших врагов? Помните про того Немесиса, о котором рассказывала Мартина? Мы понятия не имеем, кто нас ищет и чего он хочет.

– Не думаю, что мы представляем настолько серьезную угрозу для наших врагов, чтобы они стали так утруждаться, – отметил !Ксаббу. – До сих пор мы были как мухи на слоне – заслуживали только щелчка и не больше того.

– Тем не менее мы встретили настоящих врагов, – возразила Мартина. – Мы встречали их прислужников – Близнецов, если Жестянщик и Лев были ими, как утверждал Азадор. А Дред, который нам прохода не давал последнее время, да поможет нам Бог. Но хозяин Дреда и остальные пока еще выше нас, недосягаемы для нас. Как сказал Кунохара, они – боги.

– Значит, нам нужно просто ждать и надеяться? – спросила Флоримель. – Я думаю, нам предлагают принять участие в разрушении.

– У тебя есть план получше? – спросила Рени. – Я не иронизирую. Что еще мы можем делать? Мы пытаемся найти во всем этом какой-нибудь смысл. У нас есть зажигалка, значит, мы лучше контролируем ситуацию, но мы не сможем использовать ее, чтобы сломать всю систему, как нельзя сломать целый дом ключом от него.

– Я думаю, что происходит многое, – вдруг сказал !Ксаббу, – пресловутый Кунохара говорил, что мы – часть сюжета. Я не понимаю, что он имел в виду, но чувствую, что он прав. Возможно слово, которое я ищу, – это «вера» – мы должны верить, что нам все станет ясно.

Рени покачала головой:

– Я не вижу разницы между этим и тем, на что жаловалась Флоримель, – ждать и надеяться. Ты знаешь, !Ксаббу, я уважаю твое мнение, но я не ты – я не верю, что вселенная меня спасет или что в этом есть смысл.

Он печально улыбнулся:

– Вселенная никогда не останавливалась, чтобы спасать моих соплеменников, Рени, как бы сильна ни была их вера. – Его лицо просветлело, Рени так давно не видела улыбку на его лице, как приятно снова ее видеть, – Но ты сама, похоже, дала нам ключ, Рени. Поэтому ты так похожа на возлюбленную Дикобраз.

Т-четыре-Б, который не принимал активного участия в обсуждении, фыркнул, услышав это. Флоримель тоже удивилась:

– Дикобраз?

– Возлюбленная дедушки Богомола, – пояснил !Ксаббу. – Та, что видит будущее, когда другие не видят. Рени сама не знает, насколько правильно она видит будущее.

– Ладно, хватит, – смутилась Рени. – О чем ты говоришь? О ключе?

– Ты сказала, что мы не можем разрушить систему с помощью нашего устройства, как нельзя разрушить дом ключом от него. Но ключ может разрушить дом. Он может отомкнуть дом, и чужие войдут и ограбят, или разрушат его, или найдут то, что там спрятано, и заберут.

– Ты хочешь сказать, как делает полиция? – Она не совсем поняла. – Ты хочешь сказать, что, если мы выберемся отсюда живыми и сохраним зажигалку, мы сможем передать ее кому-нибудь из Объединенных Наций или еще куда… Но мне трудно им доверять, помня о предательстве Дель Рея.

– Это только предположение, – сказал он, – Но я хотел – подчеркнуть, что всегда есть место надежде. Есть ли в нашем сюжете готовый конец или нет, мы можем только верить в удачу и делать то, что можем. Но надежда никогда не помешает.

Она кивнула. Впервые после того, как они попали в Иноземье, сим !Ксаббу соответствовал оригиналу, который она знала и любила.

«А если бы нам пришлось так жить всю жизнь? – подумала она. – Перемещаясь из тела в тело? Стала бы любовь проще или сложнее?»

Сейчас ее физически тянуло к !Ксаббу, чего не было, когда он пребывал в симе бабуина. Его новый сим был молодым и достаточно привлекательным, к тому же она чувствовала в нем личность !Ксаббу. Но она почувствовала это желание, находясь в симе мужчины, что делало ситуацию такой же безнадежной, как раньше, когда !Ксаббу был бабуином.

«Думаю, что любить мужчину для настоящего мужчины куда хуже, чем вся греческая армия», – утешала себя Рени.

– Кто ты? – неожиданно спросил голос из темноты.

Рени подскочила от испуга и поднялась на ноги, проклиная свою беспечность. – они совсем забыли, что находятся в незнакомом месте, в осажденном городе. Человек, который вышел из тени а дальнем конце сада, был высоким и широкоплечим и показался ей сначала знакомым симом варвара.

– Орландо? Это ты?

Человек остановился, видимый при свете звезд.

– Это имя мне незнакомо, но раз я вижу здесь среди вас благородного Глаукуса, и мою сестру тоже, вы должны знать мое имя. Кассандра, что ты здесь делаешь, почему ты не в женской половине? Наша мать Гекуба беспокоится.

Мартина встала, чем очень удивила Рени.

– Эта… эта девушка испугалась кошмара, брат, – ответила она, указывая на Эмили, сидящую на дорожке. – Она убежала, и мы все ее искали. А солдаты помогали в наших поисках.

Новоприбывший обвел взглядом Рени и ее друзей. Он, конечно, не совсем поверил в эту историю.

– Моя семья обязана тебе, Глаукус, – наконец сказал он Т-четыре-Б, который стоял молча. – Вы, лицианцы, благороднейшие из людей, это верно, и самые непоколебимые союзники. Но сейчас я должен забрать женщин с собой, успокоить их страхи, а вы возвращайтесь к своим у Скаянских ворот. – Он строго посмотрел на Рени и !Ксаббу. – Сейчас не время отвлекаться. Скоро наденем доспехи – когда взойдет солнце, начнутся кровавые деяния и великая победа придет.

У Рени упало сердце. Сражение! Они еще и часа не провели в Трос.